Текст книги "Капуста без кочерыжки (сборник)"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
ПЛАНЕТА № 386
Хочешь получить умный ответ – спрашивай умно.
И. В. Гете
Младший офицер кастикусийской звездной разведки Лoкумби-ру-Зига обнаружил кислородную атмосферу на третьей планете малой желтой звезды в созвездии Клопа и завис в двухстах километрах над аэропортом Адлер города Сочи. За полтора часа, болтаясь в летающем блюдце, Локумби-ру-Зига (далее для краткости будем называть его просто Зига) изучил в совершенстве все языки, употребляемые на территории Сочи. Потом он покинул блюдце, материализовался в свободной кабинке общественного туалета в торце здания аэропорта, и, одетый по-адлерски, вышел на площадь.
У Зиги был собственный ускоренный метод исследования обитаемых планет. Он выбирал индивидуума в случайной точке планеты, проводил с ним короткую беседу и придумывал главный вопрос. Этот вопрос Зига разбивал на две части и первую сразу же задавал индивидууму. Затем ради чистоты эксперимента он пересекал планету в произвольном направлении, находил другого индивидуума и задавал ему вторую часть вопроса. Объединив ответы, он загонял их в бортовой компьютер, и послушная машина выдавала заключение по всем пунктам.
Свой метод Зига называл методом двойного экономического вопроса. Он считал, что именно мелкие детали таят в себе суть планетарной жизни. Так, в предыдущем рейсе в систему Мерцающей Крокодила он спросил у одного из тамошних жителей, сколько зеленых палочек светожора выращивает тот за сезон, а у другого – сколько таких палочек уходит на светокорм его семье. Отсюда Зига сделал вывод об уровне благосостояния мерцающих крокодильцев, а заодно и о том, насколько сильна у них медицина, поскольку попутно выяснилось, что зеленые палочки светожора используют как средство от насморка у детей.
Зига гордился своим ускоренным методом. Собрав информацию за час-другой и поручив остальное компьютеру, он уже к вечеру сажал свое блюдце у дверей шикарного отеля на знаменитой курортной планете Тиржи-Гарман-Жири.
Зига окинул взглядом адлерскую площадь. Его внимание привлек торговец растительностью: длинные стебли с большими белыми венчиками напомнили ему уши его любимого зверька брамглюкаса.
– Сколько стоят ваши цветы? – спросил Зига на родном языке торговца, чем растрогал его необыкновенно.
– Семь копеек штука, генацвале, – ответил торговец.
– А за какое время вы зарабатываете семь копеек?
Абориген растерялся.
– Спроси что-нибудь полегче, – сказал он. – В день я зарабатываю в сто раз больше, в двести раз больше, в тыщу раз больше! Что, я считал?
– Спасибо, генацвале, – поблагодарил Зига и поспешил через площадь к туалету, отметив про себя, что по ту сторону здания взлетают в небо транспортные устройства то ли на химической, то ли на внутриядерной тяге.
Младший офицер кастикусийской звездной разведки Лoкумби-ру-Зига совершил прыжок в произвольном направлении и материализовался в аэропорту Внуково города Москвы. По другую сторону здания поднимались в небо те же транспортные средства то ли на химической, то ли на внутриядерной тяге. Зигу порадовало единообразие в транспорте, архитектуре и одежде: это подтверждало давно доказанный тезис о том, что в обитаемых мирах, где применяются воздушные средства сообщения, имеет место всепланетная система с равномерным распределением материальных благ.
Разыскав место, где продают образцы планетной растительности, Зига для разнообразия обратился не к продавцу, а к покупателю, несущему букет из трех стеблей с белыми ушами брамглюкаса.
– Сколько вы заплатили за цветы? – спросил Зига.
– Пять рублей, – ответил тот.
Рубли были для Зиги таким же пустым звуком, как и копейки.
– А сколько времени можно прожить на пять рублей?
– Один день можно, – сказал абориген. – С грехом пополам.
Зига издал булькающий звук, выражающий у кастикусийцев крайнюю степень изумления. Однако информация была собрана, и перед глазами разведчика уже замаячил стакан безалкогольного коктейля «Жамбань», который можно было отведать только на курортной планете, потому что вне ее магнитного поля коктейль распадался на атомарные составляющие. И через пять минут Зига направил свое блюдце точнехонько на Тиржи-Гарман-Жири.
Компьютер урчал, переваривая информацию, но Зига и без него уже прикинул: если взять за единицу отсчета цветы, то получается, что дневной прожиточный минимум жителя планеты составляет лишь ничтожную долю от заработка. Вскоре компьютер подтвердил, что на малой желтой звезде созвездия Клопа самый высокий уровень жизни в обитаемой Вселенной, а материальные богатства планеты за каждый оборот вокруг светила увеличиваются примерно на четыре порядка.
Зига радовался, что открыл для Кастикусии достойного партнера по контакту, и четыре дня гулял напропалую. А на пятый день он предстал перед начальником разведгруппы.
– Младший офицер Локумби-ру-Зига, – процедил начальник, – вы знакомы с результатами вашего дублера?
Этот второй разведчик по имени Марумби-ку-Пига тоже применял метод двойного экономического вопроса, который Зига разболтал ему как-то за стаканом «Жамбани». И уже передал рапорт о том, что на малой желтой звезде созвездия Клопа невероятно низкий уровень жизни, то есть настолько низкий, что даже компьютер удивился, как это тамошние жители ухитряются использовать воздушные средства сообщения.
Пига пришел к такому выводу после того, как спросил у аборигена в городе Одесса, какая часть дневного заработка уходит у него на гроздь бананов, а у аборигена в городе Гуаякиль – надолго ли хватит ему денег, вырученных за такую же гроздь.
После этой скандальной истории Зигу и Пигу перевели на ближние рейсы, начальник разведгруппы взял отпуск, а малую желтую звезду созвездия Клопа занесли под номером 386 в реестр миров с аномальными признаками, потому что кастикусийская звездная разведка не могла позволить себе роскошь дважды посылать десант на одну и ту же планету.
Хочешь получить умный ответ…
АДРЕЙ САЛОМАТОВ
ПОБЕГ
В дверь позвонили. Отложив книгу, я пошел открывать. За дверью кто-то нетерпеливо скребся и шаркал ногами. Я открыл дверь, и в прихожую ввалился… Боже! Мой старший брат Леня! Вот уж кого я не ожидал увидеть, так это его. Одиннадцать лет назад он принял участие в экспедиции на одну из планет Водолея, да так там и остался. Рассказывали, что Леня женился на местной девушке и не пожелал вернуться на Землю. Правда, один из участников экспедиции проговорился, сказал, что жители этой планеты мало похожи на землян, но тут же добавил, что отвращения своим видом они не внушают, а, наоборот, вполне симпатичные существа.
И вот Леня здесь, собственной персоной. Вид у него был довольно потрепанный, и, едва переступив порог, Леня, сумасшедше жестикулируя, хрипло проговорил:
– Я сейчас все тебе объясню! Кстати, здравствуй. – Он энергично обнял меня и, хлопая по спине, запричитал: – Здравствуй, милый мой братишка! Господи! Если бы ты знал, как я рад тебя видеть! Нет! Ты просто не можешь себе представить, как я рад тебя видеть!
После того как дверь была заперта, мы с Леней прошли в комнату и еще долго хлопали друг друга по плечам и говорили всякие глупости типа: «Ну, ты даешь!» или «Ну, как живой!». Наконец первая волна удивления и восторга схлынула, и мы уселись в кресла.
– Сейчас я тебе все объясню, – прикуривая от дрожащей спички, сказал Леня. – Погоди немного.
– Да ты успокойся, – сказал я. – Отдохни.
– Не могу успокоиться, Андрюха. Если бы ты знал, чего мне стоило это возвращение!
Леня сделал несколько глубоких затяжек, сел поглубже в кресло и начал:
– Ты помнишь, как я улетел одиннадцать лет назад?
– Конечно, помню. Правда, я не знал, что ты останешься там, но…
– Вот, вот! В том-то и дело, что я тоже не знал! – воскликнул Леня и ткнул окурком в пепельницу. – Прилетели мы, стало быть, на эту, будь она трижды проклята, Бету Водолея. Все хорошо. Естественный космодром не хуже нашего. Климат – пальчики оближешь. Флора и фауна – тысяча и одна ночь, а главное, ни тварей ядовитых, ни тиранозавров, ни людоедов – ничего! Рай! Аборигены – золото. В кирпичных домиках живут, цветы выращивают. Нянчились с нами, как с младенцами. Целый месяц мы их изучали, и весь этот месяц, поверь, нас в самом буквальном смысле слова на руках носили. Я ни разу в жизни отпуска так не проводил, как тот месяц работы. Так вот. За три дня до отлета подходит ко мне один бетовец и буквально требует, чтобы я день-другой погостил у него в доме. Я ему объясняю, что, мол, по инструкции не положено. Не понимает. Пообещал я ему в гости прийти. И пришел. Он меня со своими познакомил. Семья огромная – мал мала меньше. Сели за стол. Ну, выпили, как полагается, закусили, а я возьми да и похвали кого-то из домашних. Выпили еще, а затем он мне и говорит:
«Оставайся, Леня, у нас. Женишься на моей дочери. Я в приданое трех боканов дам». Это домашний зверь у них такой.
По десять ведер молока зараз дает. Больше слона – скотина такая. Ну я возьми да и пошути, что, мол, с удовольствием, только вот как с начальством моим быть? А он: «Да я все устрою». Понимаешь, Андрюх, пьяный я был, покуражиться захотел. Одиннадцать лет куражился. Ну я: ха-ха да хи-хи, а он мне подливает и подливает. Очнулся я через три дня от жары неимоверной. У них нормальная температура тела пятьдесят два по Цельсию. Смотрю: рядом – мужик не мужик. Я до сих пор не научился их по полам различать. Я быстренько встал, извинился и к выходу. Х-ха, разбежался! Хозяин меня за руку и за стол. «Куда ты, – говорит, – Ленечка?» – «Домой», – отвечаю. «А дом-то твой здесь отныне, – заявляет. – Ты разве не помнишь? Третьего дня мы вас с дочкой расписали, как полагается». И документ мне показывает. Действительно, моя подпись, мои отпечатки пальцев и расписка в получении приданого – тоже за моей подписью. «По твоему желанию, – говорит, – двух из трех боканов зарезали на свадьбу и съели всей деревней. Так что ты уж, Ленечка, не подведи. С начальством твоим я договорился. Да ты и сам пожелал товарищам своим счастливого пути. Неужто не помнишь? Они здесь как раз в первый день свадьбы были…» А я, Андрюх, ничего не помню, хоть убей. Вот так меня и окрутили. Ну а дальше и рассказывать противно. В тот же день мне сказали, что моя жена беременна. Ты же знаешь, Андрюх, я не большой охотник до баб. А здесь: корова не корова – в три раза больше меня. Я до сих пор не знаю, где у нее руки, а где ноги. Обхватит сразу всеми шестью лапами и дышит в ухо, как паровоз.
Леня взял сигарету и закурил. Сделав несколько затяжек, он продолжил:
– Построили нам дом. Это они быстро умеют. Действительно, большой хороший дом. А через два месяца моя благоверная счастливо разродилась. Я поначалу радовался – хоть дом большой. Какой там! На следующий день после родов она мне заявляет: «Я, – говорит, – беременная». «Как, – спрашиваю, – отчего?» А она мне эдак игриво: «Будто не знаешь, отчего дети бывают!» Десять лет прожили, так она каждые два месяца рожала. От чего – убей Бог, не знаю. Как облапит меня, через два месяца смотришь – ребенок. Я уж и в суд подавал. Доказали, сволочи, что мои дети. Я все равно ничего не понял. Они как-то иначе устроены. У нее там внутри от страсти все само оплодотворяется. Ну а я-то тогда на хрена нужен? Я мужик или не мужик?
Подавал на развод, а у них, оказывается, разводы запрещены.
Десять лет ждал я этого момента, Андрюха. За десять лет ни одного космического корабля. И вот четыре месяца назад узнаю: прилетели. Всей семьей меня охраняли. Да, между прочим, можешь меня поздравить: я – отец шестидесяти двух детей, если можно их назвать детьми. Они растут, как на дрожжах, носятся по всему дому и все меня папой зовут. А я их только по размерам и различаю, да и то не всех. Начал было их пинками к порядку приучать, а им нравится. У них, оказывается, игра такая есть. В общем – хоть плачь. Так вот: четыре месяца назад прилетели три корабля с Земли. Веришь, когда увидел человека – заплакал. Все до секунды рассчитал. В тот момент, когда должна была захлопнуться дверца, я пролез в корабль. И вот я здесь. Я здесь, Андрюха!
В дверь позвонили.
– Это Катя, моя жена, – сказал я и пошел открывать. Но за дверью я увидел что-то очень странное и большое. Оно двинулось на меня, и мне пришлось отступить в комнату. В кресле сидел Леня, белый как бумага. Большое бесформенное существо чем-то захлюпало и тонким голосом запричитало. Вслед за первым вошло второе, такое же большое и широкое. Вместе они заняли около трети моей довольно просторной комнаты. Неожиданно Леню прорвало:
– Не смотри так на меня, или я тебе выбью все твои восемь глаз, – закричал он.
– Стыдно, Леня, от жены и детей бегать, – с небольшим инопланетным акцентом спокойно ответил один из вошедших. – Ты же хороший человек, Леня. Я понимаю: много детей – много забот. Ну, хочешь, я тебе еще двух боканов подарю?
– Ничего я не хочу! – истерически закричал Леня.
– Ну ладно, хватит, Ленечка. Пошутили и хватит, – сказал, как я понял, Ленин тесть. – Через два часа к нам улетает ракета. Ваши-то у нас какой-то редкий металл нашли. Огромную экспедицию посылают. Ну ладно, Ленечка, не упрямься. Ты же знаешь наши законы: безотцовщины у нас не бывает. Наделал детей, так уж будь добр – воспитывай.
– Я?! – взвизгнул Леня. – Это я наделал? Да это ваша корова сама их нашлепала неизвестно каким местом!
– Ну, ну, ну, успокойся, – сказал тесть.
– Ну, а если отец семейства умирает? – спросил я.
– Тогда его жена и дети переходят к одному из братьев, – ответил тесть.
– То есть ко мне? – переспросил я.
– Значит, к тебе, – ответил тесть.
Леня сидел бледный и осунувшийся. Руки его висели как плети, а глаза были пустыми.
– Знаешь, Андрюх, – сказал он тихо. – Мой тебе совет: смени квартиру, а лучше город. К черту город, уезжай на другой континент и поменяй фамилию… и как можно быстрее. А пока – прощай.
ПРИВЕТ АБОРИГЕНАМ
Разведчики с трудом продирались через заросли. Прорубая дорогу допотопным мачете, Хенк ругался на всех известных ему языках и то и дело стряхивал с себя отвратительных насекомых. Бойко, следуя за товарищем, не забывал поглядывать назад и по сторонам. В руке он держал наготове плазменный пистолет и, как новичок, постоянно наводил его на подозрительные предметы, будь то причудливо сплетенные ветви или разлапистый сгнивший пень. Бойко впервые принимал участие в разведке еще неизученной планеты, поэтому одновременно испытывал и страх, и восторг, и уважение к своему более опытному товарищу.
Совершенно неожиданно лес кончился, и разведчики вышли на небольшую поляну. Посреди поляны блестела лужа, облепленная насекомом мелочью, а с противоположной стороны виднелись следы, похожие на медвежьи, только много меньше.
– Рай! – радостно воскликнул Бойко и выскочил из зарослей на нетронутую траву.
– Погоди ты со своим раем, – пробубнил Хенк.
В это время листва на другом конце поляны дрогнула, на землю упало несколько срубленных веток, и в просвете показалось странное существо с необычным топориком в необычной руке.
– Назад! – крикнул Хенк, но Бойко поднял руку с пистолетом и нацелился на аборигена. – Не стреляй, – приказал Хенк. – Попробуем так разобраться.
Абориген стоял не двигаясь. В другой руке, прижатой к животу, у него откуда-то появилась странная штука с широким раструбом на конце. Отверстие раструба было направлено на Бойко, и землянин при всей своей неопытности сразу догадался, что из этой штуки запросто может вылететь либо пуля размером с мандарин, либо, что еще хуже, нечто похожее на заряд его собственного оружия.
Минуты две представители двух цивилизаций смотрели друг на друга и ничего не предпринимали. Наконец Хенк прижал свободную руку к груди, слегка наклонил голову и, как можно приветливее, произнес:
– Мы не сделаем вам ничего плохого.
– Так он тебя и понял, – не отрывая взгляда от аборигена, сказал Бойко. – Может, пальнуть и сразу упасть? Кто первый, тот и выиграл.
– Я тебе пальну, – прошипел Хенк. – Опусти пистолет.
– А если… – начал Бойко.
– Я сказал: опусти пистолет, – перебил его Хенк. Он бросил на землю мачете и жестом предложил аборигену сделать то же самое.
– Ну, бросать-то я его, на всякий случай, не буду, – сказал Бойко и опустил руку с пистолетом. На другом конце поляны немедленно последовали примеру землян. Абориген швырнул топорик и убрал в складки одежды свое необычное оружие.
– Мир, дружба, – убирая пистолет в кобуру, радостно сказал Бойко. Абориген что-то пролопотал, немного отодвинулся, и из-за его спины высунулись еще две головы.
– Их там целая рота, – воскликнул Бойко и полез было в кобуру, но Хенк ударил его по руке и сделал два шага к аборигенам. Постояв пару секунд, он продвинулся еще на три шага, демонстрируя свои пустые руки и широкую американскую улыбку.
Незнакомцы оказались очень симпатичными и сообразительными ребятами. Жестами они объяснили, что гуляют по джунглям. Затем они предложили устроить на поляне совместный привал, а заодно и побеседовать. Земляне с удовольствием согласились.
Вскоре на поляне запылал большой костер. Три аборигена и два землянина устроились вокруг костра и принялись оживленно беседовать, помогая себе и руками и ногами. Не снимая с лица улыбки, Хенк приказал Бойко ни в коем случае не говорить о космическом корабле и спрятанном в километре от поляны катере.
– Ну, ты меня совсем за идиота считаешь, – обиделся Бойко. Он подвинулся поближе к аборигену и жестами попросил его показать удивительный пистолет. Абориген, не проявив при этом никакой подозрительности, охотно дал разведчику одну из «пушек», а Бойко, в свою очередь, протянул ему свое оружие. И земляне и аборигены долго с удивлением рассматривали незнакомое оружие и хвалили, кивали головами, цокали языками, а затем Бойко поднял раструб пистолета кверху и нажал на пуск. Не было ни грохота, ни вспышки, лишь тонкий лучик ушел в небо да послышалось что-то вроде пенья комара.
– А ведь он этой штукой мог порезать нас на антрекоты, – удивленно сказал Бойко. – Правда, и я бы успел сделать из него подгоревшую котлету, но боюсь, что не увидел бы этого.
– М-да, – покачал головой Хенк, – надо бы сообщить на корабль, но так, чтобы они не догадались.
– А ты думаешь, они нас за незнакомых зверушек приняли? – язвительно спросил Бойко. – Если они здешние, то знают, какие твари водятся у них в джунглях. Так что надо расконспирироваться. Они нас засекли и, может даже, шли на встречу с нами. – Говоря все это, Бойко не переставал улыбаться и делать вид, что рассматривает пистолет.
– Я тебе расконспирируюсь, – так же улыбаясь, ответил Хенк. – Нашли, значит, нашли. Наше дело помалкивать.
– Отличная вещь, – сказал Бойко, возвращая аборигену оружие. Для убедительности он поднял большой палец кверху, хохотнул и похлопал владельца пистолета по плечу. Тот сделал то же самое: пальнул вверх, восхищенно охнул и вернул пистолет Бойко.
Хоппер рубанул топориком по веткам, и они упали на землю, открыв космонавтам небольшую полянку. На полянке, в двух метрах друг от друга, стояли два аборигена очень странной наружности. У одного в руках был большой металлический нож, у другого – непонятного назначения черная штуковина. Едва аборигены заметили космонавтов, как тот, что был ближе, направил конец «штуковины» на Хоппера. Опытный космонавт понял, что это означает. Неуловимым движением он выхватил из кармана комбинезона щегольский бластер с широким раструбом и направил его на незнакомца. Хоппер слышал, как аборигены о чем-то тихо переговаривались. Он и сам успел шепнуть стоящим позади товарищам, чтобы они не шевелились, но один из аборигенов неожиданно бросил на землю нож, а второй тут же опустил черный инструмент.
– Ф-фу, – облегченно вздохнул Хоппер. – Кажется, они не совсем дураки, – сказал он тихо.
После этого Хоппер последовал примеру незнакомцев.
Тот из аборигенов, что стоял подальше, сделал несколько шагов по направлению к космонавтам. Он показывал свои пустые руки и сильно морщил лицо.
– Боится, бедняга, – сказал Хоппер и дал команду выходить на поляну.
Аборигены оказались очень милыми существами. Они все время размахивали длинными передними конечностями, морщились и не переставая лопотали. Неожиданно один из них принялся собирать палки, а когда набрал большую охапку, то сложил их шалашиком и поджег чем-то похожим на зажигалку.
– Техника-то у них на уровне, – сказал Хоппер.
– Надо бы на связь выйти, – забеспокоился один из космонавтов.
– Как? – отмахнулся Хоппер. – Догадаются. Еще не хватало, чтобы к нам на корабль пожаловали гости. Кто их знает. Это сейчас они такие доброжелательные. Шарахнут по кораблю из какой-нибудь бандуры, и крышка.
– А ты думаешь, что они считают нас своими, из зоопарка, например?
– Не важно, что они думают. Про корабль – ни слова.
Аборигены худо-бедно объяснили космонавтам, что гуляют по лесу, ищут всякую живность. Затем один из них попросил показать пистолет, и Хоппер достал свой посеребренный бластер, а взамен получил черную «штуковину» незнакомцев.
Аборигены внимательно разглядывали оружие космонавтов и о чем-то оживленно болтали. Хоппер уловил в разговоре нотку восхищения и с гордостью подумал о достижениях своего народа. Он бы с удовольствием продемонстрировал жителям этой планеты свое оружие, но один из них поднял руку и нажал на спусковой крючок. «Жаль, что не по деревьям, – подумал Хоппер, – вы бы в действии его посмотрели».
Повертев в руках оружие аборигенов, Хоппер поднял пистолет и выстрелил. В воздухе мелькнула бледная черточка, и на высоте около километра вспыхнул небольшой взрыв.
– Плазма, – охнул Хоппер.
Вернув пистолет владельцу, Хоппер закивал, опустил один из пальцев вниз и добавил:
– Замечательно. Черт, да вы, ребятки, не так просты. – Затем он при помощи жестов объяснил новым знакомым, что им пора уходить, а своим приказал: – Все. На корабль. Какими бы они хорошими ни были, а что там думают их правители, одному (югу известно.
Прощание было очень теплым. Аборигены пожали космонавтам руки, а космонавты похлопали в знак дружбы в ладоши.
Едва космонавты сделали несколько шагов к лесу, как из кустов на поляну выкатились два милых зверька. Они по инерции пробежали почти до самой лужи, но, увидев космонавтов, остановились.
– Ну вот и фауна, – удовлетворенно сказал Хоппер. – Может, захватим одного? А то как-то неудобно возвращаться с пустыми руками.
Аборигены тоже остановились и о чем-то заговорили.
– Эй! – окликнул их Хоппер и показал на зверьков: – Они не ядовитые? Собственно, чего я спрашиваю? – Хоппер жестами объяснил, что хочет поймать зверька, и аборигены согласно закивали.
– Они предлагают нам в подарок этих зверушек, – сказал Бойко.
– Я не против, – ответил Хенк, – если это недолго.
На ловлю зверьков ушло не больше минуты. Их поделили пополам между группами. Хоппер попытался просто так, из любопытства, выяснить, съедобны ли они, но Хенк решительно тряхнул головой и сказал:
– Спасибо, господа, собачины (или что это – не знаю) не ем. Кошек, кстати, тоже не люблю.
Еще раз попрощавшись, группы разошлись в разных направлениях. Зверек в руках у Хоппера дергался и надрывно кричал. У него совсем не было когтей и почему-то шкурка отставала от тела.
Чак бился в лапах у чудовища и пытался разглядеть сквозь ветви, куда унесли Тюи. Последнее, что он слышал:
– Чак! Чак, дорогой… кто это, Чак?! Спаси меня, Чак!
