Текст книги "Иранская сказочная энциклопедия"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

То же самое может случиться и с тобой, Хатем. Будь благоразумен, брось свою опасную затею, ибо еще никому не удавалось достигнуть летающей бани.

– О достойнейший! – молвил Хатем. – Я питаю к тебе великое почтение и наставлениям твоим следовал бы непременно, если бы дело касалось одного меня. Не чини мне помех – помоги отыскать путь к летающей бане, ибо я тверд в своем намерении, и ничто меня от него не отвратит.

– О благородный юноша, – отвечал ему старец, – я сделал все, чтобы ты понял, сколь труден и опасен твой путь. Побудь у меня еще эту ночь, а завтра я придумаю, как тебе помочь.

Когда ночь миновала и наступил день, Хатем, обратясь к старцу, сказал:

– О почтенный отец! А теперь укажи мне дорогу к летающей бане.

Увидел старец, что Хатема никакими увещеваниями не убедить, и отправился вместе с ним. Вышли они из дома и по прошествии некоторого времени оказались у развилки двух дорог.

– Ну вот, – сказал, остановившись, старец, – ступай направо и вскоре ты достигнешь некоего города, а неподалеку от него увидишь несколько селений. Когда ты минуешь их, встанет на твоем пути большая гора, у подножья коей встретится тебе много необычного и диковинного. Одолев эту гору, ты выйдешь к бескрайней пустыне. Углубившись в пустыню, ты станешь свидетелем чудес столь невероятных, что будешь непрестанно дивиться могуществу творца. Когда же ты увидишь развилку двух дорог, а и одна и другая ведут в город Каттан, следуй непременно по той, что ведет влево, ибо дорога, ведущая вправо, хоть и короче, но полна опасностей.

– Да воздаст тебе Аллах благом за доброту твою! – поблагодарил его Хатем. – Я исполню все, что ты повелел. Однако к Каттану последую дорогой более короткой. Пути всевышнего неисповедимы, и никому не ведомо, где кого настигнет беда.

– О юноша, не будь строптив! Ведь не зря сведущие люди говорят:

 
Не страшись дороги незнакомой, даже если кажется опасной,
Не женись на деве незнакомой, даже если кажется прекрасной.
 

Если не последуешь моему совету, трудно тебе придется. А там поступай как знаешь.

Сказав так, старец простился с Хатемом и удалился.

Хатем же отправился дальше. По прошествии тридцати дней и тридцати ночей достиг он одного города, коий оглашали звуки барабана и зурны. Подойдя ближе, он увидел на площади, освещенной факелами и кострами, несколько богатых шатров, устланных шахскими коврами, а чуть поодаль пели и веселились горожане. «Должно быть, тут справляют свадьбу!» – подумал Хатем и спросил:

– О братья, что за событие празднуете вы?

– В наш город, – ответили ему, – время от времени приползает грозный волшебник в облике змеи, дабы увести с собой одну из красивых девушек. Каждый раз, ожидая его, мы устраиваем богатое угощение и прикидываемся веселыми, словно у нас день великого торжества, а в противном случае он может всех нас извести. Приблизившись, змей оборачивается луноликим юношей, выбирает девушку, которая ему по нраву, и исчезает. И тут на смену веселью приходит печаль, и родители бедной жертвы семь дней и семь ночей соблюдают по ней траур.

– Стало быть, у вас не день радости, а день скорби? – удивился Хатем. – И вы все вместе не способны одолеть это чудовище?! Возьмусь-ка за дело я: может быть, мне удастся выручить вас из беды!

Услышав такие слова, горожане рассказали обо всем старейшинам, старейшины же – шаху. И повелел шах немедля привести к нему Хатема.

Хатем, представ пред ясные очи шаха, склонился в глубоком поклоне и, выразив ему должное почтение, поведал всю свою историю.

– О благородный юноша! – сказал, обратясь к нему, шах. – Волшебная сила страшного чудовища столь велика, что одному тебе с ним не совладать. Мы же до смерти запуганы, и никто из нас помочь тебе не отважится.

– О шах, – отвечал Хатем. – Это всего-навсего джинн, а джинны всегда причиняют людям зло. Избавить вас от джинна – дело трудное, однако ради вашего блага я готов вступить с ним в единоборство. Вам же надлежит сделать для этого самую малость.

– А что надлежит нам сделать?

– Когда этот змей появится снова и захочет взять с собой какую-нибудь девушку, ее родителям следует сказать, что они готовы ему ее отдать, да только в их город вернулся некий пакостник, сын весьма почтенного человека. И без ведома этого злодея, грозящегося опустошить в случае ослушания весь край, они этого сделать не смеют.

– Да будет так, – отвечал шах.

Наступил роковой день. Горожане, начиная с самого шаха и кончая последним бедняком, покинули свои жилища и устремились на площадь. Вскоре раздался грохот, собравшиеся на площади, обратив взоры в сторону пустыни, увидели страшного змея. Он двигался, задрав голову до небес, хвоста же его не было видно. И все, что попадалось ему на пути, обращалось в прах.

– Это доподлинно джинн, – сказал Хатем, – а все, что происходит, – его подлые проделки.

Змей медленно приближался, и от взмахов его хвоста люди один за другим падали навзничь. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что все горожане повергнуты в беспамятство, змей стал извиваться и, превратившись в прекрасного юношу, направился к шаху. Шах, едва завидев его, бросился ему навстречу и, взяв его за руки, усадил рядом с собой на троне. По прошествии некоторого времени юноша-змей встал со своего места и сказал:

– А теперь покажите мне всех девушек.

– Да будет так, – покорно ответил щах.

Когда юноша-змей оглядел всех девушек и не нашел достойной, он отправился на женскую половину шахского дворца и, увидев дочь шаха, сказал:

– О шах, мне пришлась по нраву твоя дочь, и ты должен отдать ее мне в жены.

– Я бы с радостью сделал это немедля, только прежде я должен поведать тебе нечто неприятное. В нашем городе появился некий смутьян, и он грозится учинить расправу всякому, кто пойдет против его воли. Может быть, ему приглянулась моя дочь. Волей-неволей я должен испросить его совета.

– Где этот негодяй? – взъярился джинн. – Ведите его сюда!

Когда Хатема привели к джинну, тот, окинув его взглядом, сказал:

– О юноша, где обретался ты до сего дня и зачем пожаловал сюда? Кто дал тебе право неволить горожан, запрещая им выдавать своих дочерей замуж? Зачем ты их обманываешь? Разве способен ты одолеть всех разом?

– В этом городе, – отвечал ему Хатем, – испокон веков при составлении брачной записи существовал обычай, коий эти негодные нагло презрели. Я же того допустить не могу.

– О властелин, – сказал, обратясь к шаху, джинн, – что побуждает вас отступать от обычаев ваших предков? Негоже являть непочтение к устоям старины.

Услышав такие слова, шах повернулся к Хатему и сказал:

– О мудрый, помоги нам составить брачную запись так, как это делалось в старину.

– О благородный юноша, по обычаю мудрых старцев сие ожерелье, – сказал Хатем, показывая джинну ожерелье пери, – нужно опустить в чашу с водой. Часть той воды жениху надлежит выпить, а в оставшейся воде искупаться. Тогда молодой семье всю жизнь будут сопутствовать мир и благополучие.

– Ну что ж, – обрадовался джинн, – ничего худого в этом обычае нет. Раз так положено – так тому и быть!

Хатем тотчас смочил ожерелье в воде и дал джинну напиться. Четвертую часть джинн выпил, а оставшуюся воду Хатем вылил в большой сосуд и сказал:

– О счастливейший из женихов. Погрузись в этот сосуд, хорошенько вымойся, и после этого дочь шаха будет принадлежать тебе. В противном случае тебе придется заплатить шаху выкуп – тысячу рубинов и тысячу алмазов размером с куриное яйцо.

Джинн, понадеявшись на свой волшебный дар, решил полезть в сосуд, но только он там очутился, как колдовская сила покинула его. Хатем тем временем крепко-накрепко закупорил отверстие сосуда и принялся читать всесильное заклинание. И по мере того, как он читал это заклинание, сосуд закупоривался все крепче и крепче и вскоре стал подобен стене Искандара. Между тем Хатем насмешливо возвестил:

– О счастливейший из женихов! Выходи! Мы ждем тебя с нетерпением!

Затем, обернувшись к горожанам, повелел:

– О друзья, принесите сюда дров, жених небось продрог в холодной воде, не худо бы его отогреть.

Люди не мешкая притащили огромную охапку хвороста, обложили им сосуд, в коем находился джинн, и разожгли огонь. И огонь тот был столь велик, что достигал до самого неба. Джинн стал молить о пощаде, однако ему никто не внял, и вскоре дух его изошел.

Горожане бросились благодарить Хатема, затем спросили:

– О спаситель! Неужто отныне нам некого бояться?

– Не беспокойтесь, друзья мои. На веки вечные избавлены вы от чудовища.

Шах повелел слугам принести золото и драгоценности и вручил их Хатему.

– О любезный шах, – сказал Хатем, – милость твоя мне бесконечно дорога, только добрые деяния совершал я не ради даров. Дозволь раздать сии богатства сирым и нищим.

– Да продлится срок твоей жизни до бесконечности, – воздев руки к небу, восклицали горожане, – да сбудутся все твои желания! Да сопутствует тебе счастье в этом и в ином мире! А коли хочешь оказать благодеяние тем, кто терпит нужду, – одари их собственноручно, дабы они до конца дней своих благословляли твою щедрость.

Семь дней и семь ночей провел Хатем в пирах и забавах, а потом испросил у шаха разрешения удалиться и отправился в город Каттан.

Оставив позади много дней пути, достиг он высокой горы, о коей ему говорил седобородый старец, и, одолев ее, вышел к пустыне. Семь дней шел он по той пустыне и увидел наконец развилку двух дорог. И подумал Хатем: «Пожалуй, разумно будет держаться совета мудрого старца». И подумав так, пошел по дороге, ведущей влево, ибо старец говорил ему, что дорога, ведущая вправо, исполнена опасностей. Однако, сделав несколько шагов, он решительно возвратился назад и свернул вправо. «Если всевышнему будет угодно помочь мне одолеть чудовищ, коими, по словам старца, изобилует этот путь, я и жителей тех мест от них избавлю и себе дорогу сокращу. Если же мне суждено распроститься с жизнью – беда найдет меня повсюду!» Пройдя немного вперед, он вдруг почувствовал сильную боль: земля, по которой он ступал, была сплошь покрыта колючками. С трудом переставляя израненные ноги, он наконец миновал это место и по прошествии некоторого времени достиг пустыни, кишмя кишевшей отвратительными тварями, каждая из которых была размером со льва. И все они устремились на Хатема и готовы были растерзать его. Устрашился Хатем, воздел очи к небу и стал взывать к помощи Аллаха. Тут перед ним появился святой Хизр и молвил:

– О Хатем, таков удел всех, кто не внемлет советам мудрейших!

– О благородный Хизр, – отвечал ему Хатем, – содеянного не исправишь. И раскаиваться поздно. Сожалею я о содеянном, да какой прок в моих раскаяниях?!

– Брось на землю ожерелье пери, – повелел Хизр.

Хатем тотчас достал волшебное ожерелье, и едва он бросил его на землю, как земля пожелтела, потом почернела, потом стала зеленой, а под конец – красной.

И в тот же миг Хизр исчез, а твари сцепились в яростной схватке, так что Хатем только диву дался.

Три дня и три ночи дрались между собой те твари, и к исходу третьей ночи в живых не осталось ни одной. Увидев это, Хатем хотел было поднять с земли ожерелье, однако устрашился, что твари оживут, и решил выждать, пока они обратятся в прах. И он провел в этом месте еще три дня, и когда все твари превратились в прах, он поднял с земли волшебное ожерелье и отправился дальше. По прошествии некоторого времени он пришел в лес, где земля была утыкана железными шипами.

Сделал он несколько шагов и почувствовал, что шипы впиваются ему в ноги, словно гвозди. Он разорвал свою одежду, обернул ею ноги, но они продолжали по-прежнему кровоточить. «Как же мог я поступить столь неразумно, – думал Хатем, – и на муки себя обрек, и в дороге застрял. Быть может, это мое последнее испытание!» Вскоре он снова достиг пустыни и увидел, что пустыня являет собою обиталище скорпионов. И были те скорпионы высотой с лису, а толщиной с мельничный жернов. Почуяли они дух человечий, высунули из-под камней свои головы и, увидев Хатема, тотчас на него накинулись. Устрашился Хатем и снова стал взывать к милости всевышнего. И тотчас невесть откуда появился перед ним седобородый старец.

– О Хатем, – молвил он, – не выпускай из рук узду благоразумия!

– О почтенный отец, – отвечал ему Хатем, – силы мои на исходе, а эти отвратные существа способны ядом своим извести даже слона!

– Не медли, Хатем, брось на землю свое ожерелье.

Хатем вознамерился было достать волшебное ожерелье, но был он столь слаб и немощен, что даже не мог поднять руки. Тогда старец вынул из-за пазухи у него ожерелье и бросил его на землю, и, когда оно упало на землю, цвет ее стал меняться, точь-в-точь как это случилось в пустыне тварей, и скорпионы бросились друг на друга, и вскоре все полегли замертво. А Хатем пробыл здесь три дня и три ночи и, когда увидел, что все скорпионы обратились в прах, поднял с земли свое ожерелье и отправился дальше.

По прошествии нескольких дней пути пришел он в большой город. Увидев Хатема, горожане спросили:

– О юный странник, как ты добрался в наши края?

Хатем поведал им о своих приключениях, показал израненные ноги и в заключение сказал:

– С помощью всевышнего одолел я всех тех гадов и чудовищ, по его же милости остался цел и невредим. Ныне и колючки, и мерзкие твари, и скорпионы пропали навек. Только железные шипы остались, их уничтожить мне не удалось.

Несказанно возрадовались горожане вестям Хатема, ибо открылся им путь короткий и безопасный. Когда шаху доложили, что некий юный странник уверяет, будто все могут смело следовать той дорогой, шах повелел смотрителям дорог сначала проверить, правду ли говорит этот странник. Сам же, подозвав к себе Хатема, сказал:

– О юноша, ты, должно быть, измучился, пока добирался до нашего города. Поживи у нас, отдохни, наберись сил, а после пойдешь дальше.

Шах просил Хатема задержаться, ибо хотел убедиться в правдивости его слов. Про себя же подумал, что если Хатем солгал, то ему не сносить головы.

Между тем смотрители дорог вернулись и доложили, что Хатем сказал истинную правду.

Шах немедля разослал послания в сопредельные страны, сообщая, что путь, прежде исполненный опасностей, свободен от хищников и гадов и отныне все купцы и странники могут, не тревожась за свою жизнь, следовать по нему. И он усадил Хатема на почетное место, одарил его дорогими подарками и попросил у него прощения.

Удивился Хатем и сказал:

– О высокочтимый шах! За что же мне тебя прощать? Уж не за доброту ли твою и гостеприимство, коими ты окружил меня с превеликой щедростью!

– О юноша, – отвечал шах, – ты чист и непорочен, потому не мог и помыслить, что я велел страже следить за тобой, дабы ты не сбежал до времени. И если бы слова твои оказались ложью, я предал бы тебя повешению.

– О справедливый шах! – отвечал ему Хатем. – Намерения твои были и разумны и справедливы, ибо кто же достоин наказания более сурового, чем лжец?! Но, как видишь, я сказал правду. Милость твоя мне бесконечно дорога, но обременительны многочисленные дары – нет у меня слуги, который все это нес бы за мною.

– Не тревожься, – отвечал шах. – Я дам тебе такого слугу, и он проводит тебя до твоей родины.

– Возвращаться домой я покуда не собираюсь. Сперва я должен исполнить одно дело.

– Поведай мне, какие заботы тебя тревожат – и я охотно тебе помогу.

– О благородный шах! – отвечал Хатем. – Любезность и обходительность твои поистине безмерны, только я не вправе употребить их тебе во зло. Если можешь – укажи мне путь к городу Каттан.

– Что же прельщает тебя в Каттане? – удивился шах.

– Слыхал я, – отвечал Хатем, – будто есть там летающая баня.

– О юноша, многие отправлялись на поиски той бани, – всполошившись, отвечал шах. – Иные, не найдя ее, пристыженные, возвращались назад. Те же, кому удавалось ее отыскать и в нее проникнуть, оказывались во власти злого колдовства, и до сей поры неведомо, какая судьба их постигла.

– Все это мне известно, – молвил Хатем. – Оттого-то я и не стал вовлекать тебя в сие опасное дело. Я же должен во что бы то ни стало достигнуть цели и уповаю на помощь всемогущего Аллаха.

Сколько ни уговаривал шах Хатема, сколько ни увещевал – тот оставался непреклонен. В конце концов, поняв, что все усилия его тщетны, шах повелел слугам показать Хатему путь к Каттану. Выслушав повеление шаха, слуги отвечали:

– Слушаем и повинуемся!

Вскоре, распростившись с шахом, Хатем отправился в путь. По прошествии нескольких дней достиг он некоего места, где слуги остановились и, обратясь к нему, сказали:

– О юноша, разреши нам возвратиться домой. Отсюда до города Каттана рукой подать. Нам же следовать за тобой нельзя.

Отпустив их, Хатем отправился дальше и через два дня и две ночи пришел в одно селение.

– О юноша, – спросили его тамошние жители, – кто ты такой и откуда пожаловал?

Хатем поведал им без утайки обо всех своих приключениях. Выслушав его, жители выказали Хатему свою благосклонность и просили у них погостить. День и ночь ублажали они его и угощали различными яствами. А на рассвете проводили в дорогу. Оставив позади много путей и дорог, Хатем пришел в город Каттан и остановился в караван-сарае. Несколько дней провел он в отдохновении, после же, взяв с собой два рубина и алмазы, отправился во дворец к шаху Харису.

Придя во дворец шаха Хариса, он просил немедля доложить о его прибытии, дабы шах его принял.

Доложив о просьбе Хатема, слуги спросили, какова будет на то воля шаха, и шах повелел его привести.

Когда Хатем предстал пред шахские очи, он вознес шаху Харису достойную хвалу, низко поклонился и, достав из-за пазухи рубины и алмазы, положил их к ногам шаха. И, увидев бесценные дары Хатема, шах несказанно возрадовался, ибо не было в его кладовых подобных сокровищ.

Шах Харис тотчас понял, что перед ним юноша благородного происхождения, и, усадив его на богато изукрашенный курси, спросил:

– О юноша, что привело тебя в наши края?

– О могущественный шах! – отвечал Хатем. – Я следую из государства Хорасан, из города Хуснабада в твою славную страну. Всему миру давно известны твои благородство и щедрость, и возникло у меня неодолимое желание узреть мудрость твою собственными глазами.

Выслушав все эти похвалы, шах осыпал Хатема ласками и сказал:

– Добро пожаловать, о юноша! Твое появление озарило мою жизнь! Где обитаешь ты ныне?

– О шах, – отвечал Хатем, – я поселился в караван-сарае твоего города.

– Окажи мне честь, о благородный юноша, – молвил шах, – неподалеку от моих покоев пустует комната. Располагайся в ней и будь моим гостем.

– Да свершится воля твоя! – отвечал Хатем.

Вернулся Хатем в караван-сарай, собрал свои пожитки и перебрался во дворец шаха Хариса. Мудрыми словами и изысканными манерами он покорил сердце шаха, и вскоре они стали неразлучны. И так привязался шах Харис к Хатему, что не мыслил себе разлуки с ним.

По прошествии шести месяцев, обратясь к приближенным, шах сказал:

– О благородные, как бы сделать так, чтобы сей славный юноша навсегда остался в нашем городе? Это было бы прекрасно!

– О могущественный шах, – отвечали приближенные, – в красоте и сладкоречии Хатем не имеет себе равных, и ни в чем нет у него изъяна. Любовь к нему пробудилась и в наших сердцах.

Когда Хатем, увидев шаха обрадованным, снова положил к его стопам несколько драгоценных камней, шах удивился:

– О юноша, я твой должник за первые твои дары и ума не приложу, чем могу отблагодарить тебя. За все время, что ты гостишь у нас, ты еще ни о чем меня не просил. Я же горю желанием исполнить любую твою просьбу.

– О благородный шах! – сказал Хатем. – Доброта и радушие, коими ты меня окружил, столь редки и непривычны, что о большем я и помыслить не смею!

И шах отвечал так:

– Считай подвластную мне страну своим владением и требуй всего, чего тебе угодно. Благорасположение мое и моих приближенных к тебе столь велико, что мы готовы выполнить любое твое пожелание, ибо я признаю тебя разделяющим мою власть.

– Великий шах! Да будет тебе ведомо, что мирские страсти мне чужды, и только одно неодолимое желание до самого смертного часа останется в сердце моем.

– Признайся, что тебя заботит? – спросил шах. – Если тебе пришлась по душе моя дочь, я с радостью отдам ее тебе в жены. А коли ты мечтаешь о шахском троне, я готов немедля уступить его тебе. Всякая твоя просьба для меня – закон!

– Твою дочь я почитаю своей сестрой, – отвечал Хатем. – Мое желание совсем иного рода.

Я поведаю тебе о нем, только прошу, не отрекись от своего слова – помоги мне выполнить его.

Шах взял руку Хатема и торжественным тоном изрек:

– О благородный юноша, каково бы твое желание ни было, я клянусь его исполнить!

Успокоенный ответом шаха, Хатем сказал:

– О шах, я мечтаю увидеть летающую баню и прошу на то твоего соизволения.

Услышав эти слова, шах в раздумье опустил голову.

– О могущественный шах! – взволновался Хатем. – Что повергло тебя в сомнение?

– Твоя просьба для меня весьма неожиданна, – отвечал шах, – некогда дал я зарок оберегать всех от летающей бани, ибо всякий, кто вознамерится разгадать ее тайну, обречен на верную гибель. Каково же мне посылать туда тебя, юношу столь милого моему сердцу?! Между тем вправе ли я преступить свою клятву? Ведь клятва шаха священна, и, нарушив ее, он роняет себя в глазах верноподданных! Ты же своей любезностью и обходительностью вовлек меня в эту историю, и ныне мне трудно выйти из нее с честью.

– Не тревожься за меня, – сказал Хатем, – милость всевышнего мною испытана. Я надеюсь, что злые чары летающей бани обойдут меня стороной и я вернусь целым и невредимым. Только не подумай, что желание мое проникнуть в эту тайну праздно. – И Хатем подробно поведал шаху о всех своих приключениях, а также историю любви шахзаде Мунира к малике Хуснбану.

Услышав о том, что до сего времени удача не оставляла Хатема, шах, благословив его, молвил:

– О благородный юноша! Да осуществятся твои добрые намерения, ибо все эти муки ты принимаешь ради счастья других.

И еще шах сказал:

– Жаль мне с тобой расставаться, да делать нечего. Скажи мне на прощанье, откуда ты родом и как тебя зовут.

– О великий, – отвечал ему Хатем, – зовут меня Хатем ибн-Тай, я шахзаде Йемена.

Услышав это, шах встал со своего места и заключил Хатема в объятия.

– Царское сияние, мудрость и мужество озаряют твое чело, – торжественно произнес он. – Верю, что имя твое прославится в веках и не будет равного тебе во всем мире.

И шах тотчас повелел составить указ для ратников, охраняющих дорогу к летающей бане, дабы те способствовали Хатему во всем. А содержание того указа было таково: «Шахзаде Йемена Хатем ибн-Тай возымел намерение увидеть летающую баню. Повелеваю на пути его следования оказывать ему милости и почтение, помочь лицезреть все своими глазами, а после живым и невредимым возвернуть его ко мне».

Едва писари составили тот указ, как шах вручил его Хатему и, роняя горькие слезы, с причитаниями и вздохами проводил его из дворца. Когда Хатем скрылся из виду, охваченный печалью шах оставил свой трон и уединился в потайной комнате.

По прошествии пятнадцати дней и пятнадцати ночей Хатем достиг некоего места и увидел вдали высокие ворота, подобные арке царя Кира. И спросил тогда Хатем у своих провожатых:

– О друзья, куда ведут эти ворота?

– О шахзаде, – отвечали они, – эти ворота ведут к летающей бане, только до них еще семь дней пути.

Через семь дней и семь ночей пришли Хатем с провожатыми к высокой горе, у подножья которой стояло огромное войско.

– Чье это войско? – спросил у провожатых Хатем.

– Это войско, – отвечали они, – охраняет по приказу шаха Хариса ворота летающей бани. Оно столь многочисленно, что никто не может туда проникнуть.

Подойдя к главному военачальнику по имени Идрак, Хатем вручил ему указ шаха Хариса. Прочитав тот указ, Идрак пытался убедить Хатема отказаться от его затеи и уговорил его задержаться на несколько дней. Все это время Хатем был его гостем, после же сказал:

– О Идрак! Почему не выполняешь ты повеление шаха? Сколько сил я истратил, чтобы достичь летающей бани, неужто ты думаешь, что меня отвратят от моего замысла твои уговоры? Знай же, что в своем намерении я тверд, ибо у необходимости нет выбора.

Не сумев отговорить Хатема, Идрак отправил шаху Харису послание, в коем говорилось, что Хатем ибн-Тай, несмотря на все увещевания, настаивает на своем и он, Идрак, просит ему ответить, какова окончательная воля шаха.

Когда шах прочел послание Идрака, то понял, что уповать больше не на что, и повелел ему пропустить Хатема к летающей бане, дабы тот достиг желаемого.

– О Хатем, – сказал напоследок Идрак, – если тебе дорога жизнь, подумай, не лучше ли тебе отказаться от задуманного, дабы потом не пришлось раскаиваться.

И Хатем сказал ему так:

– О брат, не будь мне помехой: воля моя тверда, а желание заветно.

Сказав это, Хатем направился к воротам, на арке коих было написано: «Со времени Каюмарса ибн-Адама и до сего дня никто из проникших в мир чар и колдовства не возвращался из него назад». Увидев эту надпись, Хатем устрашился, и в душе его на миг зародилось сомнение. Однако мысль о том, что он нарушит обещание, данное шахзаде Муниру, обманет надежды Хуснбану и разочарует шаха Хариса, укрепила его волю. Подумав так, он прочитал стих:

 
Ради славы и чести должны все дела на земле вершиться.
Хватит и пол-лепешки в день, чтоб достойному прокормиться.
 

А потом он простился со слугами шаха и ступил за ворота летающей бани. Сделав несколько шагов, Хатем обернулся и увидел, что слуги и ворота куда-то исчезли, а сам он находится среди необозримой пустыни. Страх охватил его душу. Он повернул было назад, однако не нашел и следа исчезнувших ворот. И тогда Хатем подумал: «Так вот оно что! Не зря же меня так долго увещевали да уговаривали! Всякого, кто попадет в подобную этой безводную пустыню, ждет неминуемая смерть». Оглядевшись по сторонам, Хатем никакой дороги не увидел и волей-неволей вынужден был отправиться вперед. По прошествии некоторого времени он заметил вдали человеческий призрак.

Когда Хатем приблизился к нему, призрак извлек из-за пазухи небольшое зеркало и подал его Хатему. Взяв это зеркало, Хатем посмотрел на свое отражение.

Между тем призрак сказал:

– О юноша, летающая баня сейчас где-то в пути.

– Откуда ты знаешь? – удивился Хатем. – Ты что, служитель летающей бани?

– Да, – отвечал призрак.

– А что ты здесь делаешь? – спросил Хатем..

– Каждого, кто сюда приходит, – отвечал призрак, – я доставляю к летающей бане, там его купаю, ухаживаю за ним и получаю от него за свои труды вознаграждение. Если ты отважишься зайти в баню, я обслужу и тебя.

И Хатем сказал:

– Да будет так! Я пришел издалека и хочу снять с себя дорожную усталость.

Призрак направился вперед, а Хатем последовал за ним. Пройдя целый фарсанг пути, они увидели купол, и Хатем спросил у призрака:

– Что это за купол?

– Это и есть летающая баня, – отвечал тот.

И он подвел Хатема к двери бани, плававшей на поверхности бассейна, и сказал:

– О юноша, ступай внутрь, а я подам тебе воду.

– Разве можно идти в баню одетым? Нет ли у тебя люнги? – попросил Хатем.

Призрак тотчас дал Хатему чистый люнги, и Хатем, опоясавшись этим люнги, вошел в купальню, и, как только он вылил на себя поданную призраком горячую воду, послышался страшный грохот, сделалось темно, словно ночью, так что Хатем ничего не мог различить. Когда же мрак немного рассеялся, Хатем увидел, что ни призрака, ни бани нет – все словно сквозь землю провалилось. Только бассейн стал разрастаться и разрастаться, и вскоре вся округа оказалась залитой водой. И подумал Хатем: «Какая тут кроется тайна: почему вода все время прибывает? Не лучше ли мне отсюда уйти, не то вода и меня затопит». Он огляделся вокруг, но деваться было некуда. Вскоре вода покрыла Хатема с головой, и он подумал, что эта вода погубила всех смельчаков, отправившихся на поиски летающей бани. Думая так, он мысленно взывал к помощи всевышнего. «О могущественный Аллах, – обращал он к нему свою мольбу, – не покинь меня в беде, ибо только ты властен распоряжаться судьбою смертных!»

Между тем вода поднялась уже настолько, что Хатем оказался на том месте, где прежде был купол бани. Вскоре он совсем обессилел, и больше плыть не мог, и стал искать, за что бы уцепиться, чтобы хоть немного передохнуть. И тут снова раздался страшный грохот, и Хатем увидел себя в необъятной пустыне. И в душе его зародилась надежда: «Мне удалось выйти живым из страшного водоворота, может быть, я избавился и от злых чар».

Три дня и три ночи шел он по пустыне и вдруг увидел вдали какое-то жилье. «Должно быть, там обитают люди», – подумал Хатем и направился туда. Подойдя ближе, он увидел большой, очень красивый сад. Войдя в ворота и сделав несколько шагов, он оглянулся и обнаружил, что ворота исчезли. Удивился Хатем и подумал: «Что за наваждение! Видно, я еще нахожусь в мире колдовства и чар». И он стал прогуливаться по саду. Зайдя вглубь, он увидел огромные деревья, вершинами достигающие небес, переспелые плоды коих сплошь усыпали землю. Хатем проголодался и стал с жадностью есть их, но сколько ни ел, насытиться так и не смог, только ощутил в своем сердце покой и радость. Несколько поодаль от этих деревьев находилось небольшое святилище, сплошь изукрашенное золотом. Когда Хатем вошел внутрь, то увидел, что вдоль стен святилища стоят окаменевшие людские фигуры, а в одном углу – прекрасная дева с ликом, излучающим лунное сияние, укутанная дорогим парчовым покрывалом, казавшаяся, подобно другим фигурам, окаменевшей.

Тут раздался некий таинственный голос:

– О юноша, как достиг ты сих мест и почему, отказавшись от земной жизни, пожаловал сюда?

Услышав этот голос, Хатем осмотрелся и увидел какую-то дверцу, над коей было написано:

«О раб всемогущего Аллаха! Так или иначе тебе не миновать злых чар летающей бани, кои исходят от Каюмарса ибн-Адама. Однажды во время охоты Каюмарс ибн-Адам нашел прекрасный сверкающий алмаз размером в три мискала. И спросил он у ученых мужей и приближенных знатоков: «Попадались ли вам подобные алмазы?» И те отвечали: «Мы отроду о подобных и не слыхивали». «О знатоки, – обратился к ним Каюмарс, – столь большую редкость нам надлежит хранить в тайнике, где никто бы не мог к ней прикоснуться».

Вот он и поселил в летающей бане шаха Хариса говорящего попугая, в животе коего находится бесценный алмаз, и окружил его колдовскими чарами. О странник! Взгляни на курси, и ты увидишь на нем лук и стрелы. Если ты поразишь стрелой попугая, чары разрушатся, и, достав из его нутра волшебный алмаз, ты останешься цел и невредим. Если же тебе это не удастся, то ты окаменеешь, подобно всем, кто сюда приходил.