Текст книги "Знание-сила, 2004 № 01 (919)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Это доносительство, возведенное в ранг профессии. Информаторская система, безусловно, имела свои положительные качества. С ее помощью власти более точно и детально реагировали на проблемы завода. Но эта система, основанная на подслушивании и наушничаньи и множившая человеческую подлость, не может быть приемлемой, так как самым губительным образом отражалась в сознании людей. Любая контролирующая всеохватывающая сеть убивает свободу, без которой человеческая жизнь перестает быть жизнью, а становится лишь жалким существованием.

Только разложением моральных ценностей можно объяснить повальное увлечение доносительством. Слабые попытки вернуться к общечеловеческим ценностям так и не затронули всего общества. По какому пути пошло молодое поколение, мы попытались выяснить, проведя социологический опрос.

Он показал удивительные результаты. Главный вывод неутешителен – многие молодые люди и девушки морально не определились по отношению к предательству и, соответственно, готовы к доносительству. 24% опрошенных способны из мести и зависти оклеветать человека, а 35% не исключают для себя такой возможности. У 13% слово "донос" вызывает положительные эмоции, а 21% вообще никак не реагируют на это слово. Хотя еще их мамы и папы содрогались от него. И почти 41% ничего не знают о Павлике Морозове.

Доносительство забыто, что в какой-то степени правильно. Но забвение может привести к возрождению.

Алексей Борзаков, Любовь Зарудняя, Сергей Подлесных. Анна Татаринская, ученики 11 класса средней школы село Новый Курлак Воронежской области

Портрет на фоне событий местного значения

Тростянский Константин Васильевич: с 1900 года был настоятелем Богословской церкви с. Новый Курлак. В 1927 году его арестовали органы ГПУ, а после следствия выслали на жительство в Тамбовскую губернию.

"Это был не священник, а шибай, как его все называли, бабник". (Из письма В.П. Бурдова новокурлакским краеведам, 1966 г.)

"До революции был единственный велосипед у попа Тростянского, за которым мы бегали как за диковинкой". (Из письма С.Д. Шапкина новокурлакским краеведам, I960 г.)

"Лицо у него было белое, волосы русые, карие глаза, роста среднего, не дюже толстый. Село у него с Димитрием пополам было поделено. Один идет по одной слободе, второй – по другой. А за ними везут тачку. Кто что выносил: зерно, хлеб, яйца. А как же – они ведь тоже скотину держали, кормить-то ее надо... Накладут полную тачку и еще приезжают.

Димитрий-то смирный был, а Константин – дюже шустрый. А куда зайдет, не дай Бог баба одна дома – так и начнет гонять за ней по избе". (М.В. Бассардинская).

"Когда в 1902 году поднялось восстание крестьян против помещика Станкевича... губернатор послал своего вице-губернатора... с четырьмя ротами солдат. Нас всех собрали и стали избивать розгами. Тут же присутствовали попы в кругу начальства. И когда крестьяне кричали от... мучений, Аристов и Тростянский, ликуя, тоже кричали, подбадривая палачей, а когда же хотели избивать и зажиточных,.. то попы кричали "не надо"... (Из показания свидетеля Лыгина А.И., протокол допроса от 6.07. 1927 г.).

"Разговор о том, что я что-то мог говорить при избиении крестьян, ни на чем не основан. (Из показания обвиняемого Тростянского К. В., протокол допроса от 8.07.1927 г.).

Наш комментарий: Лыгин Антон Игнатьевич был одним из наказанных крестьян. Свои показания он дает спустя 25 лет после происшедшего, поэтому допускает неточности или, в угоду следствию, преувеличивает факты. И, безусловно, глагол "ликовать", описывающий состояние священников во время наказания, чересчур экспрессивен.

И все же на фоне новокурлакских событий 1902 года К.В. Тростянский выглядит неблаговидно. Впрочем, его поступки достаточно типичны для низшего духовенства того времени.

В начале XX века в Новом Курлаке действовал тайный политический кружок, который возглавляли интеллигенты – врачи и учителя. Считалось, что свяшенник Тростянский следил за деятельностью кружка и доносил на политически неблагонадежных полиции.

"Откуда мог поп Тростянский узнать о принадлежности моего отца к революционной организации, я не знаю, но допускаю мысль, что об этом могла сказать священнику моя мать, как бывшая в то время женщиной религиозной. Примерно в тот период времени у других лиц, вместе с моим отцом принимавших участие в революционной организации, были обыски. У моего отца обысков не было.

Отец мой настолько был возмущен поступком священника Тростянского, что хотел его поколотить, заявлял, что я у тебя сейчас косу вместе со шкурой оторву". (Из показания свидетеля Шигина П.И., протокол допроса от 25.06.1927 г.).

Наш комментарий: В 1722 году в "Духовный регламент", регулировавший внутрицерковные порядки в России, были внесены поправки, которые обязывали священника даже раскрывать тайну исповеди, если речь шла о происках против монарха или политического строя, и доносить об этом полиции. Подобное правило иначе как безнравственным назвать нельзя. Священнослужителям приходилось вести борьбу между обязанностью и честью. Очень часто эта борьба заканчивалась не в пользу последней...

В 1923 – 1927 годах советская власть все более и более утверждалась в Новом Курлаке. Все главные должности были в руках большевиков. И все же оставалась незыблемой приверженность к православной вере, которую теперь называли религиозным предрассудком.

Духовенство, с одной стороны, преследовала безбожная власть, с другой – раздирали внутренние расколы.

"В 1925 году во время диспута поп Тростянский Константин пред массой слушателей заявил, что "коммунисты диктаторски вмешиваются в религию". В результате такого выступления попа Тростянского, который перед диспутом организовал кулацкие группы, члену ВКП(б) Цыцурину не давали говорить, и настроенная Тростянским масса готова была броситься бить коммунистов.

В 1926 году поп Тростя некий организовал кулацкую группу, задачей которой поставил следующее. Когда речь пойдет на общем собрании граждан об использовании средств, полученных в виде страховой премии за сгоревшую в 1924 году церковь, срывать эти собрания посредством поднятия шума и ухода с собрания... Поп Тростянский без всякого разрешения сельсовета собирал подписки среди граждан". (Из показания свидетеля Каширского М.Т., протокол допроса от 1.07.1927 г.).

Справка: Каширский Михаил Тимофеевич в то время работал председателем сельского совета. Именно он получил страховую сумму на "общественные надобности".

Наш комментарий: Мы считаем, что требования священнослужителей и верующих (использовать страховые деньги на восстановление церкви, а не на другие цели) были совершенно справедливыми. Кстати, ни клуба, ни библиотеки, ни школы в то время в селе так и не воздвигли. Остается только строить гипотезы, куда пошли страховые денежки.

К.В. Тростянский в этом эпизоде по инерции вел себя так, как привык до 1917 года, когда он был одним из главных людей в селе. Но время его владычества над умами прихожан уже уходило.

Тайно советская власть через ГПУ поддерживала обновленцев, но на деле большевикам была ненавистна любая церковь, ибо она являлась конкурентом по влиянию на мировоззрение "масс".

Во время обыска на квартире Тростянского у него был изъят черновик письма без начала и конца. Изучение книг по истории православия позволило нам установить, что (оно написано) в середине мая 1923 года. В начале мая состоялся так называемый второй поместный собор обновленцев. Письмо адресовано, по всей видимости, одному из руководителей "живой церкви". Тростянский жалуется на уездное и епархиальное руководство и, без сомнения, хочет показать перед высоким чином свою образованность и умение философствовать. Мы обратили внимание на то, что К. В. Тростянский обладал красивым почерком. Обилие уместных тире и восклицательных знаков говорит о его грамотности. Его послание не лишено и стилистических достоинств.

Из содержания письма явствует, что автор не знает, в каком направлении ему двигаться. Его можно понять: на перепутье живется нелегко, а выжить хочется каждому.

Священников на газетных страницах клеймили, как только могли. Но если в 1923 – 1925 годах в основном их обличали в пьянстве или аморальном поведении, то в 1926 – 1927 годах редакторы заказывали внештатным корреспондентам материалы с политической начинкой.

"Тростянский поговаривает, что советская власть долго не просуществует, потому что она однобокая: любит и защищает только одних жидов. Кроме того, уже в 1923 г. я видел, как Тростянский курлакских мужиков направлял спрашивать у местных коммунистов, почему берут налог и для чего содержат коминтерн и где берут деньги на его содержание..." (Из показания свидетеля Татаринского Г.К., протокол допроса от 2.07.1927 г.).

"В 1924 г. поп Тростянский вел усиленную агитацию против проведения в Кредитное товарищество членов ВКП(б), имея намерение сам пролезть в состав правления. Вообще за период своего пребывания в Новом Курлаке поп Тростянский зарекомендовал себя как ярый черносотенец и враг Советской власти". (Из показания свидетеля Каширского М.Т., протокол допроса от 1.07.1927 г.).

"Никогда и нигде я не агитировал против советской власти – просто потому, что считаю таковую самой подходящей по моим культовым делам, так как избавлен от вмешательства в мою службу благочинных, консистории и т.п. (Из показания обвиняемого Тростянского К.В., протокол допроса от 8.07.1927 г.).

Наш комментарий: Трения (Тростянского) с властями закономерны, а юление насчет лояльности к коммунистическому режиму во время допроса объяснимо: ему, конечно, было известно о мерах ГПУ по отношению к его собратьям.

9 августа 1927 года по его делу было вынесено обвинительное заключение. Тростянскому вменяли в вину поддержку царского режима до революции, а также реакционную тихоновщину в настоящем.

С позиций сегодняшнего дня К. В. Тростя некий не является преступником, но по законам того времени он "достаточно изобличался" в проведении антисоветской деятельности.

Правда, особое совещание при коллегии ОГПУ вынесло гораздо более мягкий приговор, чем того требовала статья 58/10 УК. Тростянского К. В. освободили из-под стражи и лишили права проживания в (крупных городах), прикрепив его к определенному мест жительства сроком на три года. Наверное, сыграло свою роль то, что Тростянский ни по одному из пунктов не признал своей вины, а также и его заверения в чуть ли не пламенной любви к советской власти. Надо полагать, в 1927 году все это приниматось к сведению...

В Новом Курлаке больше об отце Константине ничего не слышали. Мы сделали запрос в Управление ФСБ по Тамбовской области, куда он отбыл, и нам ответили, что никаких сведений о Тростянском у них нет. Можно только гадать, какой была его дальнейшая судьба...

Остановитесь. Оглянитесь. Узнайте и напишите.

Конкурс 2003/2004 уже объявлен. Его главная тема остается прежней: судьба человека в российской истории XX века. Участникам конкурса предлагается выбрать одно из следующих направлений исследовательской работы:

История семьи.

Свои – чужие. Другая национальность, другая религия, другие убеждения.

Личность и общество.

Человек и война.

Человек и малая родина.

Работа может быть посвящена и любой другой теме; главное, чтобы она отвечала общей идее конкурса: человек в истории. Просьба сообщить о намерении участвовать в конкурсе.

Делать это не обязательно, но в таком случае вы не получите методические и информационные материалы.

Заявки и работы следует присылать по адресу:

Россия, 127051, Москва, Малый Каретный переулок, 12, общество "Мемориал", "На школьный конкурс". Тел. (095) 299-65-04, факс: (095)973-20-94. E-mail: [email protected]. http://www. konkurs. memo.ru.

ГОДОВЫЕ КОЛЬЦА ИСТОРИИ

Сергей Смирнов

Когда приходят пророки?

Весною пятого года Хиджры пророк Мухаммед впервые ощутил себя победителем милостью Божьей: альмансур Билляхи. Огромное войско язычников, явившись из Мекки в Медину, ушло домой несолоно хлебавши. Боев не было; лишь отдельные удальцы пробовали свои силы в поединках. Все решила простая хитрость, предложенная недавним рабом – персом Сальманом аль-Фариси, которого пророк выкупил и приблизил к себе. Новообращенный инородец посоветовал прикрыть Медину с севера глубоким рвом. Его не преодолеют конники доблестного Халида ибн аль-Валила. А без конницы осторожные курайшиты не решатся атаковать в лоб нерушимый ряд бойцов пророка.

Так и произошло; но главное – то, что необходимый для победы ров удалось быстро выкопать общими усилиями правоверных! Сам пророк и виднейшие мусульмане: Абу-Бекр, Омар, Заид, Али – первые вышли с лопатами; ни один честный житель Медины не уклонился от непривычного и грязного труда! И вот – Аллах наградил терпеливых и богобоязливых, а изменников жестоко покарал. Последнее арабское племя в Медине, исповедовавшее иудаизм – Бану Курайз, – было готово помочь мекканцам одолеть пророка. Но Мухаммед вовремя узнал о переговорах изменников с хитрым Абу-Суфьяном и нарушил их, посеяв у каждой стороны недоверие к партнеру.

После ухода мекканцев пришел час расплаты. Курайзабыли осаждены в своем квартале и сдались на милость победителя – благо, им считался не Мухаммед, а Саад ибн Муал – законный опекун иноверного племени, ответственный за все его проступки. Но изменники не учли одну малость: раненный в бою Саад умирал от гангрены и не хотел щадить виновников своей беды. Все 600 мужчин племени Курайза были казнены на городской плошали; их жен и детей правоверные продали – вернее, обменяли у соседних бедуинов на оружие, верблюдов и коней. Дома изменников розданы беднейшим мухаджирам – тем сподвижникам пророка, которые пришли с ним из Мекки, но за пять лет не сумели обзавестись своим жильем в Медине. Наконец-то бывший Ятриб заслужил новое имя: Мединат-ан-Наби, Город Пророка! А правители Мекки убедились на опыте: пророк Аллаха непобедим и нужно с ним мириться, пока он предлагает сносные условия!

Да, не зря Мухаммед потратил полтора года, истекшие после несчастной битвы при Оходе, на городское законодательство. Труднее всего далось самое простое: гарантия собственности всех мусульман – местных ансаров и пришлых мухаджиров. Теперь распри между ними утихли – а прежде партия «лицемеров» была готова выгнать из Медины слишком инициативного чужака-пророка. Но Мухаммед продуманно делил добычу среди участников своих набегов на мекканские караваны и тех единоверцев, которые оставались дома. Быть мусульманином выгодно, оставаться язычником опасно – вот главный урок, усвоенный в Медине за истекшие пять лет. Какой же срок понадобится для усвоения этой истины всеми жителями Аравии и окрестных земель? А пророку уже под 60 лет...

Пора разослать всем известным правителям приглашение: примите ислам добровольно, иначе Аллах накажет вас руками правоверных! Быть может, этот призыв подействует на христианского царя Эфиопии: он давно предоставил убежише беглым мусульманам и, наверное, кое-чему у них научился. Труднее убедить кесаря греков Ираклия и персидского шаха Хосрова. Но они сейчас вцепились в горло один другому и слабеют с каждым годом войны; авось, со временем они раскаются в своем нечестии и примут волю Аллаха!

Но самое важное дело – взять под контроль Мекку без лишнего кровопролития, так же, как удалось подчинить Медину. Ибо Мекка – богатейший и святейший город Аравии: там высится Кааба, в стену которой вделан Черный Камень, сброшенный Аллахом с неба в незапамятные времена. Оттого правоверные пять раз в день обращают свои лица к Мекке, становясь на молитву. Надо убедить всех мекканцев, что Мухаммед чтит святость Каабы. Доказать это можно массовым паломничеством правоверных из Медины в Мекку. Сам пророк возглавит это шествие дисциплинированных, вооруженных мусульман, но не будет пробивать путь в Город силой оружия. Нужен мирный договор с разумными язычниками – такими, как хладнокровный властитель Абу-Суфьян, хитрый дипломат Амр ибн аль-Ас и бесстрашный воин Халид.

И конечно, никакой мести отступникам быть не должно! Слабый человек Мухаммед мог ненавидеть своих обидчиков; сильный пророк обязан миловать тех, кто не способен его обидеть! Более того: подчинив себе Мекку, Мухаммед наградит всех, кто примет ислам добровольно, и чем раньше его примут, тем больше будет награда. Правоверные в Медине набрали большую добычу, грабя торговые караваны и побеждая упрямых бедуинов в каждом бою. Пятая часть добычи остается в распоряжении пророка, и он умело ею пользуется.

Конечно, большая часть обращенных мекканцев будут «лицемерами»: пусть так! Но их дети вырастут честными мусульманами, если смолоду привыкнут участвовать в войне против неверных. Для того и война ведется, чтобы каждый новообращенный мог либо погибнуть с честью (и сразу попасть в рай), либо разбогатеть и обрести преданность Аллаху. Мухаммед запустил этот процесс; по воле Божьей, он продолжится усилиями правоверных и не утихнет, пока не охватит весь населенный мир...

Что еще нужно успеть на Земле последнему пророку Аллаха? Наладить преемство святости и власти среди правоверных! Увы, этот процесс не пойдет сам собою, в отличие от джихада. Как жаль, что Аллах не даровал Мухаммеду сына! Но у него много соратников, способных на великие дела. Вот умный и тактичный Абу-Бекр (увы, он тоже стар!); бесстрашный воин Али (увы, он беспечен и бестактен!); строгий законник Омар (увы, он суров и не гибок в решениях!); добродушный и знатный Осман (увы, он нерешителен!) Наконец, храбрый и изобретательный За ид, усыновленный пророком; но мекканцы считают его безродным выскочкой. Хорошо бы наладить их совместное правление, но это под силу только Аллаху! Надо положиться на его волю...

Примерно так рассуждал самый удачливый деятель VII века – творец новой мировой религии и основатель небывалой теократической державы, на три столетия объединившей две ойкумены: Средиземноморье и Восток, Римский мир и Иранский мир. Конечно, Мухаммед не предвидел многого: ни того, что покорение Греческой империи займет у правоверных восемь веков, ни фантастической чехарды правителей в Исламской державе. Из пяти ближайших соратников пророка четверо побывали в роли халифа, но четверо погибли насильственной смертью, из них двое – от рук единоверцев. А пятым повелителем правоверных стал равнодушный к религии Муавия – сын Абу-Суфьяна, заклятого врага Мухаммеда...

Если бы некий провидец предсказал Мухаммеду все эти чудеса – пророк, вероятно, удивился бы, но не очень сильно. Ведь революционный процесс почти не поддается прогнозу, а управлению он поддается лишь на очень коротких отрезках времени, гораздо короче человеческой жизни. Всякий мастер революции быстро усваивает эту истину и не обижается на Судьбу, а покорно принимает ее чудеса. Не случайно Мухаммед назвал свою религию «Ислам», то есть Покорность высшим силам природы, непостижимым для человеческого разума. Поверить, что эти силы постижимы и подвластны хотя бы сверхчеловеческому разуму Бога,– это уже есть подвиг мысли, посильный далеко не каждому человеку. Впрочем, большинство людей не задумываются о таких вещах, даже став свидетелем явных чудес и лично участвуя в их воплощении...

Так в Аравии в 620-е годы началась разрядка некоего социального "лазера", который в грядущие десятилетия породит теократическую империю, а в последующие века – еще одну цивилизацию Земли. Но как происходит "накачка" подобных лазеров? Чтобы понять это, нужно вглядеться в политику двух великих держав: Сасанидского Ирана и Греческого Рима, которые с начала VH века погрязли во взаимном уничтожении – на радость будущим мусульманам. Дуэль Рима с Ираном тянется много веков – с тех пор, как великий "бизнесмен" Красе пытался покорить Парфию, но оставил свою голову и еще семь легионов близ руин древней Ниневии. В 627 году назревает новая битва – на сей раз между базилевсом Ираклием и шах– ан-шахом Хосровом Парвизом.

Интересно, что оба героя называют своим благодетелем одного человека: базилевса Маврикия, правившего в Константинополе на рубеже VI– VII веков. В 590 году он дал приют персидскому принцу, которого не пустил на отчий трон воевода Бахрам Чубина – победитель грозных тюрок и любимей армии Ирана. Этому персидскому богатырю Маврикий противопоставил армянского героя Нарзеса. В трудной войне Бахрам был побежден и погиб; царевич Хосров взошел на трон и тут же заключил с Маврикием почетный мир, отдав ромеям Армению. В той войне отличился еще один армянин – Ираклий, которого назначил потом экзархом Карфагена. Там у старшего Ираклия родился сын – младший Ираклий.

Пока на Босфоре правил Маврикий, между Римом и Ираном продолжался мир. Многому научившийся у ромеев, Хосров II проявлял широкую веротерпимость к христианам, особенно к еретикам, бежавшим из православной Византии в его владения. Но царь царей подвергался сильному давлению своей военной знати: его называли ромейским ставленником, в подметки не годящимся великому деду и тезке – Хосрову Ануширвану, неизменно побеждавшему ромеев. И когда базилевс Маврикий был убит заговорщиками, царь Хосров объявил себя мстителем за благодетеля, врагом нового базилевса Фоки. Вскоре этот грубиян Фока сделал царю царей нечаянный, но щедрый подарок: казнил полководца Нарзеса, наводившего страх на персов, но слишком верного памяти Маврикия.

Тогда Хосров П объявил войну ромейскому узурпатору – и вскоре заслужил славное прозвише Парвиз (Победитель). Его полководцы – Шахин и Шахрвараз – быстро отвоевали у ромеев Армению, вторглись в Малую Азию и Сирию, захватили Эдессу и Кесарию. Местные иудеи и еретики – монофизиты радушно встречали персов как избавителей от бремени имперских налогов и религиозной дискриминации. Византия постепенно теряла свой еретический Восток. Между тем на Западе хозяйничали авары: захватив Паннонию в середине V века, эти кочевники наводили ужас на Балканах, не раз подступали к Константинополю, но не могли взять эту сильнейшую крепость с отличной гаванью и многочисленным, самоуверенным населением. Хосров II завязал с аварами переговоры о союзе против ромеев: у персов появился реальный шанс покончить с Греческим Римом...

Тяжкую роль спасителей империи взяли на себя два человека: экзарх Африки Ираклий и новый патриарх Сергий. Старший Ираклий послал против Фоки флот во главе со своим сыном – младшим Ираклием; Сергий обеспечил добрую встречу мятежников в Дарданеллах и помощь "зеленой" партии прасинов при захвате Константинополя. Жестокий и пьяный Фока был покинут солдатами и схвачен мятежниками. Перед смертью на упрек победителя: "Так-то ты правил империей!" – самозванец ответил с сержантской прямотой: "Попробуй лучше!" И вот Ираклий пробует—уже 16 лет...

Казна хронически пуста, армия деморализована, столичные жители в ярости от набегов авар. Не вернуться ли Ираклию в родной Карфаген, оставив Восток на произвол Судьбы? Эти мысли не раз посещали голову базилевса и полководца. Только душевная стойкость патриарха Сергия и всех православных церковников служит ему поддержкой. После десяти лет неудач – потеряв Сирию, Палестину, Египет – Ираклий угадал наконец стратегию будущего контрудара. Слава Богу: Константинополь неприступен! Патриарх во главе своей паствы готов защищать столицу хоть пять лет подряд – даже если персы и авары подступят к городу одновременно, с востока и с запада. Ведь ни те, ни другие не имеют боевого флота!

Тем временем император во главе лучших войск переправился из столицы в глубокий тыл наступающих персов – в Колхиду, а оттуда перешел в Закавказье – Армению и Мидию. Здесь многие помнят род Ираклия и не любят захватчиков-персов. А главное – здесь, рядом, к северу от Дербента, проходит граница Тюркского каганата! Ираклию удалось наладить боевой союз с конными варварами. Они давно враждуют с Ираном и жаждут продавать Византии китайский шелк, который караваны исправно везут с Дальнего Востока через Великую Степь, подвластную тюркам. Для персов эта торговля – нож острый, ибо она дает ромеям средства для любой войны. Разве трудно соблазнить любого вождя европейских варваров, подарив ему шелковый халат?

Так Ираклий оказался во главе конной армии в тылу у персов – и воюет здесь уже четвертый год с нарастающим успехом. Правда, осада Тбилиси не удалась союзникам; но упорные грузины неосторожно оскорбили хана тюрок, сделав из тыквы карикатуру на его лицо. Таких шуток степняки не прощают: теперь Тбилиси будет взят и без участия Ираклия. Между тем очередная блокада Константинополя персами и аварами сорвалась; царь Хосров отзывает войско Шахрвараза на восток, чтобы покончить с базилевсом ромеев в Закавказье. Этого ждать нельзя: пора нанести молниеносный удар в сердце Ирана, где мало хороших войск!

Обретя в Закавказье прочный тыл, конная армия ромеев и тюрок устремилась из Мидии Атропатены на юг – к верховьям Евфрата, где еще заметны руины Ниневии и где некогда пал самонадеянный Красе. Он погиб, потому что не имел прочного тыла и хорошей конницы. У Ираклия есть то и другое: он движется быстрее персов прямо к их столице, вынуждая неповоротливое войско Рахзада преследовать себя. Почти так же преследовал Александра Македонского царь Дарий Ш на пути к Иссе, где он был разгромлен 960 лет назад!

В декабре 627 года Ираклий нанесет персам столь же скрушительное поражение у Ниневии – и могущество Сасанидов в Иране рухнет в одночасье, как рухнуло могущество Ахеменидов под ударом македонцев. Возмущенная персидская знать тут же свергнет и убьет невезучего Хосрова II; на трон возведут ничтожного Кавада К, а реальным владыкой страны станет воевода Шахрвараз. У него сразу появится уйма соперников – как появились они у победоносного Бахрама Чубина. Но теперь не найдется сторонней силы, готовой возвести на трон Ирана очередного компромиссного царя. Последний царь-Сасан ид малолетний Иездигерд III прячется где-то в гареме обреченного Хосрова, не мечтая о царском венце, который со временем раздавит его некрепкую голову...

Но почему победоносный Ираклий не возмечтал повторить карьеру Александра Македонского после своей победы над Хосровом? Вероятно, потому, что хорошо знал силу и слабости своей армии. Лучшую ее часть составляют тюрки, а им ни к чему заменять ослабевший Иран мшучей Византией! Воины-ромеи готовы защищать отечество до последней стрелы в колчане; но идти на край света, оставив позади родину и семьи, они не намерены. Если бы не 20 лет войны, одинаково изнурившей персов и ромеев! Но это – пустые сожаления. Создать армию, подобную македонской, удается не в каждой стране и не в каждый век; и нельзя предугадать, кому и где это удастся в следующий раз.

В 627 году зародыш такой армии уже присутствует в Медине – в лице трехтысячного ополчения мусульман, отразившего натиск курайшитов из Мекки. Но только сам Мухаммед верит в неисчерпаемую силу создаваемого им народа-войска. Если бы кто– то предсказал воеводе мекканцев Халиду, что через два года он примет ислам, перейдя на сторону победителя, он, пожалуй, допустил бы такую возможность. Услышав, что через восемь лет он во главе мусульман покорит Дамаск, Халид наверняка усомнился бы. А что его друг Амар отвоюет у ромеев Египет и возведет тихого хитреца Муавию на трон великой исламской державы – этому домыслу Халид ни за что не поверил бы. А как отнесся бы к таким предсказаниям Ираклий?

За битого – двух небитых дают; Ираклий был бит много раз, прежде чем научился побеждать персов своими и чужими силами. Единожды пережив триумфальное шествие персов по восточным владениям Византии, он, конечно, допускал возможность повторения таких "чудес" в разоренной стране. И потому старался (вместе с патриархом Сергием) возродить духовное единство ромеев перед лицом восточных иноверцев. Но как это сделать, никого не обижая?

Если предоставить свободу вероисповедания восточным еретикам (монофизитам и несторианам), то православное духовенство проклянет базилевса-отступника. Если позволить православным епископам перевоспитывать еретиков, как они это делают (давно и безуспешно), то Сирия и Египет опять без сопротивления отдадутся очередному захватчику. Какова золотая середина между этими крайностями?

Через десять лет после победы над Ираном Сергию и Ираклию покажется, что они нашли такую середину в форме "монофелии" – учения о единой воле Христа, примиряющей обе его конфликтующие сущности. Эту новую модель (точнее – новую ересь) правители Константинополя предложат всем своим подданным в качестве государственной идеологии. Сама схема не плоха – не хуже привычного православия или монофизии. Но государство, предлагающее эту схему, большинство подданных считает грабительским!

Оттого монофелия не сплотила разномыслящих ромеев в прочный консорций – сборище людей одной судьбы. Если бы ненасильственная проповедь монофелии (как общего "запасного варианта" для православных и еретиков) продлилась в течение хотя бы одного поколения, она имела бы шанс закрепиться в народной культуре ромеев. Но Сергий умер в год объявления монофелии, а Ираклий – тремя годами позже. Все это происходило на фоне триумфального шествия небольших исламских армий по истощенным войной землям Византии. Вскоре все те, кому была адресована монофелия, превратились из подданных Империи в подданных Халифата, и последняя реформа Ираклия перестала быть актуальной...

Эдуард Вирапян

Книжный магазин

Русские уроки Египта

Г.А. Белове, ГЛ Шерково.

Русские в стране пирамид.

М.: Алетейа, 2003

У русского человека, имеющего возможность путешествовать, в прежние времена, кроме Франции и Италии, было еще одно место, где он мог "отвести душу", – Египет. Правда, ехал он туда совсем не за тем, за чем ехал в Европу, но путешествие есть путешествие, и чем более оно представляется опасным, тем больше притягивает к себе. Русские путешествия в Египет в каком-то смысле были из таких.

Время, описанное в книге, относится к позапрошлому веку и до него, включая первые контакты Египта с иными цивилизациями морским путем. Работа прежде всего интересна тем, что русские путешественники по Египту успели застать его еще не в такой степени разрушенным и разграбленным; они описали, перерисовали и перевели многое из того, чего теперь нет. Тур Хейердал как-то подытожил, что "из Египта не успели унести только пирамиды", и в какой-то степени это правда.

Первые контакты русских с египтянами нелегко установить, зато авторы описывают, когда впервые там появились скифы. Другое дело – более поздние времена, они начинаются с Василия Гагарина из Казани, он плыл по Нилу в 1636 году. После него мы находим там инока из Киева Василия Барского, он двадцать четыре года скитался по свету, написал книгу "Путешествия к святым местам": "Сии громады, именуемы обелисками, устроены древними царями египетскими и ныне, пребывая нерушимы, возвещают их тщеславие". Сведениями, доставленными Барским, в первую очередь воспользовались русские купцы, они наладили торговые отношения с Египтом; информация оттуда в Россию еще долгие годы поступала из их рук, пока туда не стали отправляться первые русские ученые и путешественники.