Текст книги "Политическая культура древней Японии"

Автор книги: авторов Коллектив

* Сюй Сюнь (300?-356?), второе имя Сюань-ду, почитался образцовым отшельником. Он отказывался служить, что не мешало ему быть членом аристократического кружка, концентрировавшегося вокруг крупного чиновника и прославленного полководца Се Аня (320–385). Сохранились сведения, что Сюй Сюнь был непревзойденным мастером в сочинении пятислойных стихов. Однако практически ничего из созданного им не сохранилось.

* Гора Мяогусе – обитель бессмертных.

Ёснда-но Ёроси

Потомок иммигрантов. Его предки происходили из Мимана (государство на Корейском полуострове, кор. Имна). Натурализовавшись в Японии, наследственно занимались медициной. Ёроси, сначала приняв буддийское монашество, вышел из монашества в 700 году, получив фамилию Кити и имя Ёроси. В 721 году за заслуги в области медицины получил в качестве поощрения нитки, полотно, мотыги<sup>[241]241
  24 Обычное пожалование в нарской Японии. См. А. Н. Мещеряков. Пожалование и подношение в официальной культуре Японии VIII века. – Вещь в японской культуре. М.: «Наука», 2003, с. 60–73.


[Закрыть]</sup>. В 724 году был пожалован фамилией Ёсида. Был главой Библиотечного отдела (733) и Аптекарского отдела (737). В 730 имел стихотворную переписку с Оотомо-но Табито<sup>[242]242
  25 Оотомо-но Табито (665–731) – выдающийся поэт, сочинявший вака. Занимая высокий административный пост на Кюсю (в Дадзайфу), создал вокруг себя литературный кружок. В своих стихах на японском языке использовал китайскую образность и даосские идеи.


[Закрыть]</sup> и Яманоэ-но Окура<sup>[243]243
  26 Яманоэ-но Окура (660–733?) – поэт, писавший вака и канси, а также прозу на китайском языке. В 701 году был отправлен в Китай, где провел два или три года. В «Манъё:сю:» помещены 73 его стихотворения. Для его стихотворений на японском языке характерна китайская образность, а также несвойственная другим поэтам его времени основанное на конфуцианских идеях социальное звучание. В число поэтов «Кайфу:со:» он не входит.


[Закрыть]</sup>. В «Кайфу:со:» представлен двумя стихотворениями. В «Манъё:сю:» представлен четырьмя стихотворениями (864–867).

№ 80

Следуя за императором во дворец Ёсино.

 
Это дворец небожителя, в глубине гор, в тишине.
Это живописное место, уединенное, в дымке.
Облака окутывают долины Мибунэ*.
Туман рассеивается над островами Ясака*.
Желтые листья первыми провожают лето,
Белые цветы кацура* встречают осень.
Сегодня над Имэновада* Несутся затихающие звуки тысячелетий.
 

Комментарий

* Мибунэ – горы Мибунэ (Мифунэ) находится к юго-востоку от предполагаемого местонахождения дворца Ёсино, в южной части Нацуми. Топоним Мибунэ неоднократно встречается в «Манъё:сю:».

№ 242

Песня принца Югэ, сложенная во время

его пребывания в Ёсину

 
Нет, не надеюсь я
Жить вечно на земле,
Подобно облакам, что пребывают вечно
Над водопадом
Среди пиков Мифунэ…
 

(Перевод А. Е. Глускиной)

* Ясака (или Ятисэки, записано иероглифами «восемь» и «камень») – местонахождение неизвестно. Возможно имеется в виду «множество камней» (восьмерка выступает обозначением множественности), таким образом описывается река Ёсино. Возможно, восьмерка появляется «в параллель» с тройкой (тройкой записана первая часть топонима Мибунэ). Символика числа восемь использовалась в это время в Японии очень активно<sup>[244]244
  27 См. А. Н. Мещеряков. Символика числа 8 в японской официальной культуре VII–VIII вв. (К вопросу о характере влияния Китая на Японию). – «Проблемы Дальнего Востока», 1999, № 3, с. 125–133.


[Закрыть]</sup>. Слово «камень» (наряду со словом «вино») является своеобразным атрибутом отшельника в песенке из истории 33 главы второго маки «Нихон рёики» «Слово о женщине, которую выследил и сожрал злой дух» II-33): «Наму наму я // Хидзирибито // Сака мо сака мо // Мотисусури». (Наму! Наму! // У отшельника // И вино, и камни // Имеются)<sup>[245]245
  28 Цит. по «Кайфу:со:» (2000), с. 264.


[Закрыть]</sup>.

* Кацура – багряник японский.

* Топоним Имэновада расшифровывается как «пучина сна». Вероятно, это место на реке Ёсино. Встречается в «Манъё:сю».

335

 
Мое странствие ныне
Ведь не будет же вечно?
Пусть же Имэновада
Не становится мелью,
А будет пучиной, как в давние годы!
 

(Перевод А. Е. Глускиной)

Ооцу-но Обито

В монашестве звался Гихо:, ездил в корейское королевство Силла, вернулся в 707 году. В 714 вышел из монашества, получил нижнюю степень пятого младшего ранга. Получил фамилию Ооцу и имя Обито. В 721 за заслуги в области медицины и гадания был пожалован нитками, полотном, мотыгами. В 730, дабы воспитать преемников, взял учеников, которых учил искусству прорицания (иньян). В «Кайфу:со:» представлен двумя стихотворениями.

№ 83

Вторя сочинению главного министра Фудзивара,

отправляющегося к реке Ёсино

 
Эта земля предназначена для тихой жизни в глубине гор.
Горы есть императорское человеколюбие.
Журча, заливает камни вода.
Отовсюду рыбы плывут на звуки цитры-цинь.
Пустое сердце соответствует лесам и долинам,
Человеческое сердце закаляется ветром и туманом.
Хочешь узнать суть пиршественной мелодии —
Пей допьяна, чтобы забылась грязь.
 

Фудзивара-но Умакаи (?-737)

Третий (из четырех) сын Фудзивара-но Фухито, основатель «кадрового» дома Фудзивара (сикикэ). В 716 году получил нижнюю степень пятого младшего ранга. Был отправлен послом в Китай, по возвращении занимал должности управителя провинции Хитати, министра кадров, государственного советника (санги). В 732 году получил третий старший ранг, был инспектором округа Сайкайдо:, управителем Дадзайфу. Поэтическое творчество Умакаи представлено пятью стихотворениями в «Кайфу:со:», одой (фу) в «Кэйкокусю:», шестью стихотворениями в «Манъё:сю:» (72, 312, 1535, 1729–1731).

№ 92

Отправляясь на реку Ёсино

 
Болото со свежей пахучей растительностью, орхидеями
и ирисами,
Вершины с соснами, дубами, багряником и камелией.
Местные жители впервые вырубили вьющиеся растения,
Отшельник при дворе* на время выдернул шпильку*.
Как море, где Лу Цзи* забыл верши*,
Как лес, где Чжан Хэн* выпускал стрелу с шелковой нити.
Свежий ветер будто дует вместе с Цзи*,
Вода течет, будто перебирает струны вместе с Жуанем*.
В высокое небо дорога на плоту далека.
В изгибах реки Персиковый источник глубок.
В горах – со светлым месяцем ночь,
Внутри – желающее обитать в глубине этих гор сердце.
 

Комментарий

* Отшельником при дворе называли в древнем Китае высокопоставленного придворного, не стремящегося к придворной карьере.

* «Выдернуть шпильку» означает почувствовать себя свободным. Шпилькой крепился к волосам чиновничий головной убор.

* Лу Цзи (261–303) – уроженец области Уцзюй (совр. пров. Цзянсу), происходил из южного клана, занимавшего высокое общественное положение в царстве У. После гибели царства братья Лу Цзы и Лу Юнь укрылись в родовом имении, где провели несколько лет. В начале 90-х годов III века оказались в столице, где быстро добились высоких постов в административном аппарате Цзинь. Участвовали в междоусобном конфликте и в 303 году были казнены. Лу Цзи – автор самого значительного литературно-теоретического сочинения своего времени «Вэнь фу» («Ода изящной словесности»). В «Вэнь сюань» представлено 42 его произведения.

* Выражение «забыть вершу» взято из главы «Внешние вещи» «Чжуан-цзы»: «Вершей пользуются при ловле рыбы. Поймав рыбу, забывают про верши» (Перевод В. В. Малявина)<sup>[246]246
  29Чжуан Цзы. Ле-цзы. М.: «Мысль», 1995, с. 237.


[Закрыть]</sup>.

* Чжан Хэн (78-139) – мыслитель, литератор, ученый (астроном, механик, сейсмолог, географ). Состоял на государственной службе, дважды занимал пост главного придворного историографа. Одним из первых объяснил причину лунных затмений и явление лунных фаз; описал видимое движение небесных светил. Сконструировал и изготовил небесный глобус, приводившийся в движение водой, солнечные часы, прибор для регистрации подземных толчков, вычислил число п. В «Вэнь сюань» представлен пятью одами-фу, в том числе «Си цзин фу» («Ода западной столице»), и стихотворениями ши.

Существует высказывание, что талант Лу Цзы – как море, а талант Чжан Хэна – подобен лесу. В предисловии к стихотворениям 3973–3975 «Манъё:сю:», обращенном к Оотомо-но Якамоти<sup>[247]247
  30 Оотомо-но Якамоти (?-785) – сын Оотомо-но Табито, один из составителей «Манъё:сю». В «Манъё:сю:» включено 479 его стихотворений.


[Закрыть]</sup>, говорится: «Твой литературный талант напоминает Пань Юэ<sup>[248]248
  31 Пань Юэ (247–300) – поэт, один из авторов «Вэнь сюань».


[Закрыть]</sup> и Лу Цзи, великие таланты которых сравнивали с морем».

Дополнительную игру слов дает значение иероглифов имен поэтов. Имя Лу записывается иероглифом лу – «материк», это слово обыгрывается в тексте стихотворения сравнением-противопоставлением с «морем». Имя Чжан (записывается иероглифом чжан – «натягивать тетиву») реализуется в образе охоты.

* Цзи Кан (223–262) и Жуань Цзи (210–263) – двое из «семи мудрецов из бамбуковой рощи» (кит. ци лин ци сянь) – кружка, в который входили также Сян Сю (227–300), Жуань Сянь, Лю Лин (221–300), Шань Тао и Ван Жу. Члены кружка собирались в бамбуковой роще неподалеку от дома Цзи Кана, где философствовали, сочиняли стихи, музицировали, устраивали застолья. Цзи Кан состоял на гражданской службе, дослужился до высокого чина, был казнен за критические выступления против правящего клана Сыма. Среди его сочинений есть «Цинь фу» («Ода циню»). Намеки на это сочинение содержатся в послании Оотомо-но Табито к Фудзивара-но Фусасаки («Манъё:сю» 810–811). Жуань Цзи состоял на гражданской и военной службе в государстве Вэй, но сознательно избегал высоких постов. Осторожность в высказываниях сочетал с экстравагантностью поведения. Музыка являлась для Жуань Цзи носительницей гармонии. В своем трактате «Юэ лунь» («О музыке») он писал, что музыка «суть Неба и Земли, природа всего сущего… Совершенномудрые правители древности создал и музыку, чтобы сделать возможными следование природе Неба и Земли, постижение жизни всех существ»<sup>[249]249
  32В. В. Малявин. Жуань Цзи. М.: «Наука», 1978, с. 120.


[Закрыть]</sup>. В «Кайфу:со:» мудрецы из бамбуковой рощи упоминаются в стихотворении Сяку Тидзо:

№ 9

 
В желании найти место, отвечающее моей природе,
Я пришел в места добродетельных и мудрецов.
Воздух свеж, прекрасны горы и потоки,
Высоко веют ветры, благоухают растения,
Пустые гнезда потеряли летний вид,
На берегах слышны осенние крики гусей.
Благодаря друзьям из бамбуковой рощи
Слава и стыд перестали мучить меня.
 

(Перевод А. Н. Мещерякова)

В «Манъё:сю:» «мудрецы из бамбуковой рощи» появляются в стихотворении Оотомо-но Табито:

340

 
В древние года
Семь великих мудрецов,
Даже и они,
Все мечтали об одном —
Услаждать себя вином!
 

Фудзивара-но Маро (695–737)

Младший, четвертый, сын Фудзивара-но Фухито, основатель «столичного» дома Фудзивара. В 717 получил младший пятый ранг нижней степени и занял должность заместителя управителя провинции Мино. Впоследствии стал управителем левой части столицы, государственным советником (санги). В «Кайфу:со:» помещено пять его стихотворений, в «Манъё:сю» он представлен тремя стихотворениями (522–524).

№ 98

Отправляясь на реку Ёсино

 
Кто хочет вознаграждения – тот не друг,
Гостем может быть лишь тот, кто довольствуется туманом.
Свободно поешь, следуя водам мудрости,
Бесконечно поешь, радуясь горам человеколюбия.
Давным-давно Сяэн пела у запруды,
В ущелье по-новому звучит шэн*.
Праздник с музыкой и вином не кончается.
Светлый месяц освещает реку и побережье.
 

Комментарий

* Шэн – духовой музыкальный инструмент, губной органчик.

Тадзихи-но Хиронари (?-739)

В 708 году получил нижнюю степень пятого младшего ранга, был управителем провинций Симоцукэ и Этидзэн, в 732 году был назначен послом в Китай, отправился в 733, вернулся в 735 году. Занимал должности государственного советника (санги), среднего государственного советника (тю:нагон), министра кадров. Умер, имея младший третий ранг. В «Кайфу:со:» представлен тремя стихотворениями.

№ 99

Отправляясь в Ёсино

 
Награда в том, чтобы просто идти там, где горы и воды.
Когда идешь по скалам и ущельям, обновляются желания.
Утром наблюдаю, как птицы перелетают пики.
Вечером забавляюсь глядя, как прыгают в воде рыбы.
Много уголков, где чувствуешь себя вольготно.
Когда ты свободен – суеты мало.
Отдыхаешь сердцем в земле Ёсино,
И ищешь гавань Умасинэ.
 

№ 100 <sup>[250]250
  33 В переводе А. Н. Мещерякова: «Высоки вершины, причудливы их очертанья. // Длинна река, теченье ее петлисто, // Пруды Чжун и заводи Юэ – не то, что другие. // Мель, где встретил Умасинэ богиню, – та же, что на реке Ло».


[Закрыть]</sup>

Написано в Ёсино

 
Во множестве встают высокие отвесные скалы.
Извилисто струятся безбрежные длинные реки.
Этот край подобен не только прудам Чжун и пучинам Юэ,
Но и островам реки Ло, где Ямасинэ встретил фею.
 

Комментарий

* Река Ло – река, на берегу которой автор поэмы «Лочуань фу» («Фея реки Ло») Цао Чжи (192–232)<sup>[251]251
  34 Поэма неоднократно переводилась на русский язык. См. переводы А. Е. Адалис, Л. Е. Черкасского, В. М. Алексеева в кн. Цао Чжи. Фея реки Ло. СПб.: «Кристалл», 2000.


[Закрыть]</sup> встретил прекрасную фею.

Цао Чжи – сын Цао Цао (155–220), основателя династии Вэй, младший брат Цао Пи (Вэнь-ди, 187–226). Когда Цао Пи занял трон, он сослал брата. Поэма «Фея реки Ло» написана в изгнании, помещена в «Вэнь сюань».

В «Манъё:сю:» в предисловии к «Прогулкам у реки Мадура» (№ 853) говорится: «Однажды я ненадолго уехал в уезд Мацура. Гуляя там, я подошел к бухте у Яшмового острова и, любуясь ею, вдруг увидел юных дев, ловивших рыбу. Подобные цветам лики их не могли ни с чем сравниться, сверкающий облик их не имел себе подобного. Брови их напоминали молодые листки ивы, щеки их были похожи на розовые цветы персика. Высокий дух их был выше облаков, такое изящество, как у них, еще не встречалось в мире.

Я спросил их, где их родина, дочери чьих домов они. Сомнения охватили меня, – „Вы не из тех мест, где живут боги и феи?" – спросил я.

И юные девы засмеялись в ответ: „Мы из рыбацкого дома, мы простые девушки, живущие в лачугах, крытых травой. Нет родного села у нас, нет и дома. Как же мы можем назвать себя? Мы общаемся лишь с водою, и сердце наше радуется горам. Иногда, подойдя к бухте реки Ло, завидуем плывущим красивым рыбам…"» (Перевод А. Е. Глускиной).

Цитаты из «Феи реки Ло» есть также в предисловии к стихотворению 864 «Манъё:сю:».

Такамуко-но Моротари

Биография неизвестна. Известно лишь, что он был какое-то время главой подотдела по чеканке монеты, а в 733 году был понижен в ранге: вместо верхней степени шестого старшего ранга получил нижнюю степень внешнего младшего пятого ранга. В «Кайфу:со:» представлен одним стихотворением.

№ 102

Следуя за императором во дворец Ёсино

 
В древности один человек ловил здесь рыбу.
Теперь здесь пребывают император и знать.
Играя на цине, они отдыхают с небожителями
И общаются с божествами, выходя в бухту.
Стихи о Сяэн плывут по безлюдным берегам.
Туманную дымку колышет осенний ветер.
Кто-то скажет – это пик Мяогусе.
Императорский кортеж останавливается, вот и дворец Вансянь*.
 

Комментарий

* Вансянь – дворец ханьского императора У-ди (140-86).

Фудзии-но Хиронари

Потомок иммигрантов. Сначала звался Сираи-но Фухито. В 719 году назначен послом в Силла, в следующем, 720 году, был пожалован фамилией Фудзии. Был управителем провинции Бинго. В 749 году назначен служить в Министерство Центра. В «Кайфу:со:» представлен двумя стихотворениями. В «Манъё:сю» представлен четырьмя стихотворениями (962, 1011, 1012, 1779).

№ 115

В унисон стихотворению главного

министра Фудзивара «Сочинение в Ёсино»

 
Отстранившись, удаляешься от мирской суеты и праха.
В глубине гор сближаешься с сокровенным.
По берегам реки-флейты* обитают фениксы,
В водоворотах-цитрах резвятся золотые рыбки.
Когда скрывается месяц, клены не шелестят.
На ветру слышно лишь шуршание сосен.
В поисках человеколюбия вступаешь на горную тропу.
Охотясь за мудростью, обретаешь в награду речную гавань.
 

Комментарий

* Словами «флейта» и «цитра» переведены ди (яп. фуэ) и цинь (яп. кото).

М. В. Грачев.
Миёси-но Асоми Киёюки. «Икэн дзю:ни кадзё:» – «Рекомендации в двенадцати пунктах» (914 г.)

Миёси-но Асоми Киёюки
«Икэн дзю:ни кадзё:» – «Рекомендации[1]1
  В оригинале использован термин икэн. Несмотря на то, что в источниках периода Нара (VIII в.) этот термин мог употребляться по отношению к различным типам письменных документов (в том числе и прошениям буддийских монахов), в эпоху Хэйан термин икэн применялся для обозначения тайных докладов (индивидуальных или коллективных) на высочайшее имя, где излагался взгляд автора (или авторов) на поставленную государем задачу.


[Закрыть] в двенадцати пунктах» (914 г.)

М. В. Грачёв

Период Хэйан – время оформления блестящей придворной культуры. Именно в недрах этой культурной традиции были выработаны различные принципы «стиля жизни» столичной аристократии. Этот «стиль жизни» можно по праву назвать многоаспектным явлением, сочетающим в себе как «облик придворного аристократа», так и «образ чиновника».

Однако Хэйан – это не только время высокой культуры, но и период, когда государство оказалось на распутье. Первая половина периода Хэйан прошла под знаком многочисленных придворных дискуссий, во время которых высокоранговые столичные чиновники пытались разобраться в причинах несостоятельности «государства рицурё:» и выработать наиболее приемлемую в этих условиях стратегию поведения.

В это время многие представители служилого сословия, следуя традиции увещевания государя, представляли ко двору свои соображения о состоянии государственного управления. До наших дней сохранилось изрядное количество докладных записок и других похожих сочинений, принадлежащих кисти хэйанских аристократов, но «Рекомендации в двенадцати пунктах» Миёси-но Киёюки (847–918) по праву считаются самым выдающимся произведением этого жанра[2]2
  Примечательно, что текст этой докладной записки был включен в энциклопедическое собрание хэйанской придворной литературы «Хонтё: мондзуй» («Литературные шедевры нашей страны», XI в.), которое служило для образованных людей чем-то вроде настольной книги с различными образцами для написания стихов, писем, прошений или каких-нибудь других письменных творений.


[Закрыть]. По существу это было первое сочинение такого рода, где давалась всеобъемлющая оценка бедственного положения в государстве, а также предлагались меры по искоренению существующих изъянов.

В этой связи биография автора «Рекомендаций…» и, собственно, текст документа постоянно привлекают исследователей истории и культуры древней и средневековой Японии[3]3
  Напр., см.: Абэ Такэси. Миёси Киёюки то Фудзивара Ацумицу (Миёси Киёюки и Фудзивара Ацумицу) // Нихон рэкиси, № 247, 1968: Аида Норихару. Миёси Киёюки. Икэн дзю:ни дзё: (Рекомендации в двенадцати пунктах Миёси Киёюки) // Со:го: хо:гаку (Правоведение). Т. 1, № 7, 1958; Кавагути Хисао. Миёси Киёюки-но бунгаку то Икэн фудзи (Литература Миёси Киёюки и (его) рекомендации) // Хэйантё: Нихон камбунгаку си-но кэнкю: (Исследование по истории японской литературы на камбуне в период Хэйан). Токио: Мэйдзи сёин, 1969; О:сонэ Сё:сукэ. Миёси Киёюки-но икэн фудзи (Рекомендации Миёси Киёюки) // Рэкиси кё:ику. Т. 14, № 6, 1966; Токоро Исао. Миёси Киёюки. Токио: Ёсикава ко:бункан. 1999 (3-е изд.); Багаева М. Докладная записка Миёси Киёюки // Япония. Путь кисти и меча, 2003, № 3.


[Закрыть]. Что же касается работ, где хотя бы просто упоминается этот документ, то они не поддаются подсчету. Именно по этой причине ниже предлагается полный комментированный перевод «Рекомендаций в двенадцати пунктах».

На русский язык этот документ ранее полностью не переводился. Существует неполные переводы «Рекомендаций» на английский[4]4
  В англоязычной хрестоматии японских исторических текстов помещен частичный перевод предисловия и двух пунктов (№ 2 и 4), а также переводы заголовков всех пунктов документа. Sources of Japanese History. Comp, by Lu D. Vol. 1. N.Y.-L.: Columbia Univ. Press, 1990, p. 60–65.


[Закрыть] и немецкий<sup>[5]5
  5Kluge Inge-Lore. Myoshi Kiyoyuki, sein Leben und seine Leit. Berlin: Akademie-Verlag, 1958, S. 40–70.


[Закрыть]</sup> языки, а также по крайней мере два полных перевода этого сочинения на современный японский язык[6]6
  Кодай сэйдзи сякай сисо: (Общественно-политическая мысль древности). Сер. «Нихон сисо: тайкэй». Под общей ред. Ямагиси Токухэй. Токио: Иванами сётэн, 1979, сс. 76-101; Хэйан дзидай гайкан (Общий обзор [источников] периода Хэйан). Под ред. Моримото Коёси, Фудзита Токутаро: и Фудзисава Тикао. Токио, Кинсэйдо:, 1934, сс. 102–145.


[Закрыть]. Выражаю глубокую признательность профессору университета г. Кобэ Л. М. Ермаковой за ряд чрезвычайно ценных консультаций по древнеяпонскому языку приводимого здесь памятника; я очень благодарен моим коллегам-японистам: сотруднику ИВК при РГГУ А. Н. Мещерякову и заведующей кафедры истории и культуры Японии ИСАА при МГУ им. М. В. Ломоносова Е. К. Симоновой-Гудзенко за ряд важных замечаний в процессе работы над переводом докладной Миёси-но Киёюки.

Перевод[7]7
  Данный перевод основывается как на оригинальном камбунном тексте докладной (Хонтё: мондзуй (Литературные шедевры нашей страны). Сер. «Син Нихон котэн бунгаку тайкэй». Под ред. О:сонэ Сё:сукэ. Токио: Иванами сётэн, 1992, сс. 148–158.), так и на современном японском тексте, опубликованном в серии «Нихон сисо: тайкэй».


[Закрыть]

[Почтительно] молвит [ваш] подданный Киёюки. Осмелился высказаться [после того как] недавно смиренно прочёл государев рескрипт[8]8
  В оригинале – микотонори. Согласно комментариям к законодательному своду «Тайхо:рё:», от лица государя могли оглашаться несколько разновидностей «распоряжений», наиболее важными (с точки зрения делопроизводственной документации) из которых были две: микотонори (или сё:) и тёку. Первый из них является изъявлением личной воли государя и потому переведен как «государев рескрипт» (в этом плане по своему характеру он соответствует «именному указу государя» в русской правовой традиции XVII– нач. XX вв.). Второй представляет собой «государев указ», изданный по представлению Большого государственного совета. Рё:-но сю:гэ («[Общий] свод комментариев к [кодексу Тайхо:]рё:»). Т. 4, Токио: Ёсикава ко:бункан, 1995, сс. 773, 778, 782.


[Закрыть] от 15-го числа 2-го месяца[9]9
  Японские исследователи отмечают, что данные «рекомендации» были составлены после того, как в начале 914 года (Энги, 14-2-15, 914 г.) был обнародован указ государя Дайго (897–930), адресованный всем придворным. Текст указа не сохранился. Кодай сэйдзи. Указ. соч., с. 75; Токоро Исао. Указ. соч., сс. 155–156.


[Закрыть]. [Государь] повелел высшим сановникам, придворным чиновникам, местной знати и наместникам провинций преподносить увещевания, поощряя добрые деяния, [дабы] исправить упадок нравов с [воцарением] сотого государя[10]10
  Начиная с периода Хань (206 г. до н. э. – 8 г. н. э.) в китайской политической культуре получает распространение концепция правления «ста государей» (кит. бай ван). Согласно этой концепции, вступление на престол сотого по счету государя может стать губительным для всего государства. Такой государь может ввергнуть государство в смуту (кит. лу-ань) и в Поднебесной наступит полный хаос. Однако существовала и возможность избежать такого хаоса. Так, основателю династии Хань – Гао-цзу – удалось устранить смуту и вновь обустроить Поднебесную после воцарения сотого государя, коим считался первый император династии Цинь – Цинь Ши-хуанди. (Цы юань (Источник слов). Т. 3, Пекин: Шанъу инь шугуань, 1983, с. 2168). Как видно из японских древних и средневековых источников, концепция «ста государей» была хорошо известна японской придворной элите. В этой связи восстановление единства императорской династии в 1392 году, после того как на протяжении нескольких десятилетий существовало два двора (Южный с центром в Ёсино и Северный с центром в Киото), было связано именно с правлением сотого по счету (начиная с первоимператора Дзимму) государя Гокомацу (прав. 1392–1412). По всей видимости, объединение двух враждующих дворов во время правления сотого государя, когда существовала реальная опасность ввергнуть Японию в полнейший хаос, должно было символизировать не только высокую нравственную чистоту японской династии, но и ее «непрерывность» (в отличие, например, от китайской императорской династии). Об этом см., напр., Грачёв М. В. (при участии Симоновой-Гудзенко Е. К.) Идея преемственности императорской власти в древней и средневековой Японии // Синто – путь японских богов. Т. 1. Очерки по истории синто. СПб.: Гиперион, 2002, сс. 148–165.


[Закрыть] и [тем] избавить простой народ от мучений и бедности. И хотя установили барабаны для принятия жалоб<sup>[11]11
  11 Как явствует из древнекитайского трактата «Гуань-цзы» и тайской энциклопедии «И вэнь лэй цзюй», при императоре Яо во дворце были установлены специальные барабаны, под звуки которых император выслушивал «увещевания» своих подданных. Цы юань. Указ. соч., Т. 4, с. 2908.


[Закрыть]</sup>[по примеру] Тао-тана<sup>[12]12
  12 Согласно китайской классической традиции, существовало представление о пяти божественных первоимператорах Согласно историческому своду «Ши цзи», к пяти первоимператорам относились следующие: Хуан-ди, Чжуань-сюй, Ди-ку, Яо и Шунь. Для императора Яо существовали также другие имена, среди которых известны Тао (по владениям в Шаньдуне) и Тан (по владениям в Му). Отсюда существовали устойчивые сочетания для наименования императора Яо, такие как Тао-тан и Тан-юй. Подр. см.: Хуань Куань. Спор о соли и железе. Пер. с кит., коммент. и прилож. Ю. Л. Кроля. Т. 1–2, М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2001.


[Закрыть]</sup>, и также ревностно наставляли чиновников как Лун-чжоу<sup>[13]13
  13 Более известен как Синь-цзя. Сановник последнего правителя династии Инь – Ди-синя. Он семьдесят пять раз безуспешно увещевал Ди-синя о возможной гибели государства Инь. Наконец, поняв тщетность своих попыток вразумить правителя Инь, он бежал во владение Чжоу, где встретился с Чжао-гуном. Чжао-гун, увидев, что Синь-цзя отличается прозорливостью, рассказал о нем чжоускому государю Вэнь-вану. Вэнь-ван лично вышел на встречу Синь-цзя и оказал ему высшие знаки внимания, а затем назначил Синь-цзя сановником государства Чжоу, пожаловав ему крупные земельные владения. Начиная с периода Хань, в китайской литературе имя Синь-цзя (Лун-чжоу) стало нарицательным и обозначало подданного безуспешно пытающегося вразумить неправедного правителя.


[Закрыть]</sup>, все равно не можем достичь красоты «добродетельного правления»<sup>[14]14
  14 Китайская политическая традиция связывала наступление периода «добродетельного правления» с царствованием императора Яо. В «Ши цзи» о императоре Яо говорилось следующее «…в человеколюбии он был подобен Небу, а в знаниях подобен небесным духам. К нему устремлялись, как к солнцу, на него взирали, как на [благодатное] облако. Будучи богатым, он не был заносчивым, будучи знатным, он не был надменным» [Цит. по: Сыма Цянь. Исторические записки (Ши цзи). Пер. с кит. и коммент. Р. В. Вяткина и В. С. Вяткина. Т. 1. М.: Изд. фирма «Восточная литература», 2001, с. 136]. Со временем период «добродетельного правления» превратился в своеобразный идеал, к которому был обязан стремиться каждый правитель. В «Лунь юй» по этому поводу сказано: «Осуществлять правление, опираясь на добродетель, – это подобно Полярной звезде. Она замерла на своем месте, а все другие звезды движутся окрест неё» (Цит. по: Переломав Л. С. Конфуций: «Лунь юй». М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1998, с. 306]. Еще в одном древнекитайском трактате «Цзо чжуань» о «добродетельном правлении» говорилось: «Когда нет «добродетельного правления», тогда не осуществляются законы и воцаряется зло». Мацуи Кандзи и Уэда Маннэн. Дайнихон кокуго дзитэн (Словарь японского национального языка). Токио: Фудзамбо:, 1952, с. 1538.


[Закрыть]</sup>.

Согласно древним записям, к которым с трепетом обратился [ваш] подданный, [видно, что] наш государь унаследовал священное [правление] от богов, открыв дальние пределы, сделав почвы плодородными, а народ многочисленным и богатым. Поэтому он смог на востоке усмирить [народ] сюкусин[15]15
  ¹⁵Сюкусин (кит. су шэнь) – народность, по всей видимости, тунгусского происхождения. Упоминается как в китайских (начиная с периода Суй), так и в японских источниках (более известна под названием мисипасэ). Согласно древнеяпонским источникам, мисипасэ – одно из племен эмиси. Первое упоминание о людях мисипасэ в японской хронике «Нихон секи» относится к 544 году (Нихон сёки, Киммэй, 5-12-0, 544 г.). Кроме этого, упоминание о людях мисипасэ связывается с походами военачальника Абэ-но Оми Хирафу в Восточную Японию в 658 и 660 гг. (Нихон сёки, Саймэй 4-4-0, 658 г.; 6-3-0,660 г.). См. также. Нихон сёки – Анналы Японии. Пер. и коммент. Л. М. Ермаковой и А. Н. Мещерякова. Т. 2. СПб.: Гиперион, 1997, сс. 48, 176–177, 183–184.


[Закрыть], на севере подчинить Ко[гу]рё<sup>[16]16
  Одно из трёх (Когурё, Пэкче и Силла) древних государств, расположенных на территории Корейского п-ова. В 668 году было разгромлено корейским государством Силла, заключившим союз с танским Китаем.


[Закрыть]</sup>, на западе покорить Силла[17]17
  Первоначально государство Силла располагалось в северо-восточной части Корейского п-ова. Однако, после того, как в союзе с танским Китаем оно разгромило сначала государство Пэкче (663 г.), а затем Когурё (668 г.), его территория заметно увеличилась. Наконец, освободившись из-под опеки танского Китая, в 676 году государство Силла объединило все корейские владения. В 935 году государство Объединенная Силла пало под ударами государства Корё.


[Закрыть], на юге обратить в вассала [удельное царство] У-хуэй[18]18
  В китайских источниках удельное царство У известно ещё с периода Чжоу (согласно традиционной хронологии, с 585 по 473 гг. до н. э.). С периода Хань оно располагалось к югу от Ганьсу и к северу от Фукуэн (современная пров. Цзянсу). С падением династии Хань превратилось в самостоятельное государство (222–280), со столицей сперва в Учане, а затем в Нанкине. (Киси Тосио. Го и То: э вататта хитобито (О визитах японцев в У и Тан) // Уми-о коэтэ-но ко:рю: (Связи с иностранцами через море). Под ред. О:баяси Тарё:. Токио: Тю:о: ко: ронся, 1996, с. 178–182). По всей видимости, между государством Яма то и государством У существовали «дипломатические» отношения, что, в частности, подтверждается сведениями историко-мифологического свода «Нихон сёки», где сказано, что во время правления государя О:дин в царство У были отправлены посланцы (Нихон сёки, О:дин, 37-2-0, 306 г.). См. также. Нихон сёки– Анналы Японии. Указ. соч., Т. 1, с. 295.


[Закрыть]. Три корейских [государства][19]19
  Когурё, Пэкче и Силла.


[Закрыть] [постоянно] присылают [посольства] в Японию, а [государство] Пэкче [даже] признало вассальную зависимость. Послы Великой Тан преподносят ценные дары, и дайке буддийские монахи из Индии[20]20
  ²⁰ В исторической хронике «Сёку Нихонги» в сообщении от 736 года рассказывается о возвращении японского посольства из Китая, отправленного к татскому двору в 732 году. С этим посольством прибыли три китайских монаха и один индийский (Бодай). (Сёку Нихонги, Тэмпё:, 8-8-23; 8-10-2), который остался жить в Японии. О значении приезда буддийских монахов в Японию смотри, например, Мещеряков А. Н. О: Древняя Япония. Буддизм и синтоизм. М.: Наука, 1987; Мещеряков А. Н., Грачёв М. В. История древней Японии. СПб.: Гиперион, 2002, сс. 364–382.


[Закрыть] обратились к [священной] культурности [нашего государя][21]21
  Согласно нарвским геополитическим представлениям государь, обладая «священной культурностью» (яп. сэйка), распространял её на всех своих подданных. По мере отдаления от столицы её действие ослабевало, поэтому считалось, что лица, отправляемые двором за пределы японского государства (в составе посольств или по частной инициативе), на время пребывания в соседнем государстве утрачивают связь со «священной культурностью» государя. А потому вернувшихся в Японию из других стран называли кикадзин – «человек, вернувшийся к культурности» (перевод термина принадлежит А. Н. Мещерякову). Об этом см.: Хаякава Сё:хати. Хигаси адзиа гайко: то нихон рицурё:сэй-но суйи (Становление японской системы «рицурё:» и внешние контакты с Восточной Азией) // Кодай кокка то Нихон (Древние государства и Япония). Под ред. Киси Тосио. Токио: Тю:о: ко: ронся, 1996, с. 78. Примечательно, что в период Хэйан представления о «священной культурности» государя становятся еще более подчеркнутыми. Так, например, считалось, что любой придворный чиновник, длительное время находившийся за пределами центрального региона Кинай, не может явиться во дворец сразу после своего прибытия в столицу, дабы не распространить на императора ритуальную «нечистоту» (яп. кэгарэ). По этой причине он должен некоторое время осуществлять «очистительные ритуалы» и только после их завершения такой чиновник мог попасть на территорию дворцового комплекса. Подр. об этом см.: Ямамото Ко:дзи. Кэгарэ то о:хараэ ([Ритуальная] нечистота и очистительный ритуалы – о:хараэ). Токио: Хэйбонся, 1992.


[Закрыть]. Что же стало причиной этого? [Она заключена в том, что] обычаи [нашей] страны основывались на душевной чистоте, а нравы народа– на верноподданничестве. [Натуральные] налоги были снижены, а трудовая повинность – необременительна. Управители проявляли милосердие к подчиненным, а подчиненные искренне почитали своих управителей. Управление объединенной страной уподобилось управлению единым телом[22]22
  В данном случае Миёси-но Киёюки отдает дань традициям китайской политической науки, а именно концепции «тела династии», согласно которой все правители одной династии представляли некое единое тело, вырастающее из ее основателя. Подр. см.: Кроль Ю. Л. Древнекитайское представление о «теле» династии // Письменные памятники и проблемы истории и культуры народов Востока. Т. XI, вып. 1, М.-Л.: Наука, 1975; Сэо Тацухико. Тэйкоку-но утю:рон (О вселенной имперского государства) / / О:кэн-но косумородзи (Космология верховной власти). Под ред. Канэко Сю:ити. Токио: Ко:бундо:, 1998.


[Закрыть]. Поэтому историк Фань [Е] называл её «страной благородных мужей»<sup>[23]23
  23 Имеется ввиду китайская историческая хроника «Хоу Хань шу» (История [династии] Поздняя Хань), составителем которой был сунский историограф Фань Е (398–446). В одном из разделов хроники «Хоу Хань шу», посвященном описанию «государства Ва» (т. е. Яма то), сказано, что это «страна, где обитают бессмертные благородные мужи (кит. цзюнь-цзы. – М. Г.)». (Кодай сэйдзи… Указ. соч., с. 373). Такое наименование Японии встречается и в хронике «Сёку Нихонги». Так, из сообщения под 704 годом видно, что когда японский посол Авата-но Асоми Махито прибыл в танский Китай, китайцы стали расспрашивать его, откуда он прибыл. Во время таких расспросов один из китайцев сказал: «Мы часто слышали, что за морем на Востоке расположена великая страна Яма то, [которую еще] называют „страной благородных мужей". Народ там богат и весел, а ритуалы соблюдаются с почтением. Ныне [видим мы, что ты] и обликом хорош. [Думается, что все это] – чистая правда». Сёку Нихонги, Кэйун, 1-7-1, 704 г. См. Сёку Нихонги (Продолжение «Анналов Японии»), Т. 1. Токио: Иванами сётэн, 1989, с. 81.


[Закрыть]</sup>, а китайский император выражал своё восхищение государыней Ямато<sup>[24]24
  24 Хотя в оригинале сказано то:тэй, что дословно означает «император [династии] Тан», речь, видимо, идет о суйском государе Ян-ди (605–617). В «Нихон сёки» рассказывается, что в 608 году в государство Яма то из Китая прибыло посольство, которое привезло от китайского императора послание государыне Суйко (592–628). В этом послании, в частности, говорилось: «Император сообщает государыне Яма то. Твой посланец, посол Со: Инко:, ранг дайрай, подробно сообщил обо всем по прибытии. С радостью получил я драгоценный мандат [Неба] и стал управлять Поднебесной. Желание мое состоит в том, чтобы распространять нравственность, дабы она покрыла всех живущих. Мое сердце, взращивающее любовь, не делает разницы между далеким и близким. Я узнал, что государыня [Яма то], пребывающая за морем, заботится о том, чтобы народ ее пребывал в мире, что границы ее замирены, что обычаи в ее стране – мягки, что она с глубокими и истинными чувствами прислала нам дань издалека. Я восхищен этим прекрасным проявлением искренности» (пер. А. Н. Мещерякова). Нихон сёки – Анналы Японии. Указ. соч., Т. 2, сс. 100–101.


[Закрыть]</sup>.

Со временем, однако, нравы постепенно подтачивались, что привело к усложнению законов<sup>[25]25
  25 Согласно представлениям китайской политической науки, соединенными с концепцией «недеяния» (кит. увэй), для осуществления «добродетельного правления» не нужны массивные законодательные своды. Скорее наоборот, появление все новых законов являет собой доказательство отхода правителя от «истинного пути» и приближения государства к состоянию «хаоса».


[Закрыть]</sup>. С каждым годом налоги увеличивались, а трудовая повинность из поколения в поколение становилась все обременительнее, население же уменьшалось с каждым месяцем, а пахотные земли приходили в запустение день ото дня.

Уже во время правления государя Киммэя[26]26
  Государь Киммэй (539–571).


[Закрыть] буддийский закон впервые проник в нашу страну[27]27
  Согласно историко-мифологическому своду «Нихон сёки», проникновение буддийского учения на территорию Японии произошло во время правления государя Киммэй (Нихон сёки, Киммэй, 13-10-0, 552 г.; См. также Нихон сёки– Анналы Японии. Указ. соч., Т. 2, сс. 53–54). Однако, по мнению современных исследователей, текст «предания» о принятии буддизма, помещенный в «Нихон сёки», является компиляцией из нескольких (в том числе и более поздних по времени создания, чем 552 год) буддийских и классических китайских произведений. То же относится и к не менее важной для изучения истории проникновения буддизма в Японию записи от 584 г. (Нихон сёки, Бидацу, 13-9-0, 584 г., Нихон сёки– Анналы Японии. Указ. соч., Т. 2, с. 77). Подр. см. Игнатович А. Н. Буддизм в Японии, очерк ранней истории. М.: Наука, 1988, сс. 58–67; Kamstra J. Н. Encounter or Syncretism. The Initial Growth of Japanese Buddhism. Leiden: E. J. Brill, 1967,pp. 250–255.


[Закрыть], а со времени государыни Суйко это учение обрело много последователей[28]28
  В «Нихон сёки», в частности, сказано: «Государыня повелела престолонаследнику и опооми [Умако-но Сукунэ] споспешествовать процветанию трех сокровищ. В это время все оми и мурадзи (т. е. придворная знать – М. Г.), соревнуясь друг с другом, стали строить дома ради достижения благополучия своих господ и родителей. Эти [дома] назывались храмами». Нихон сёки, Суйко: 2-2-1, 594 г. [Цит по: Нихон сёки – Анналы Японии. Указ. соч., Т. 2, с. 91].


[Закрыть]. [Все они], от высших, [как, например], придворные сановники и чиновники, до низших, [как] простой люд всех провинций, не считались за людей, если не строили храмы и пагоды. Поэтому [их] имущество растрачивались полностью, а строительство буддийских храмов процветало. [Они] наперебой отказывались от полей и садов, чтобы сделать [их] землями буддийских храмов. Покупали многих свободных людей и превращали их в храмовых рабов.

Позднее в [годы] Тэмпё:[29]29
  Тэмпё: (729–748) – один из девизов правления государя Сёму (724–749).


[Закрыть], буддийское учение почиталось еще больше. Поля и садовые участки запускаются, а [на пожертвованных землях] строится множество больших храмов. Высота храмовых зданий, огромные размеры [священных] статуй Будды, необычность мастерства и искусность украшений [заставляют задуматься]: не божества или демоны создали все это? Не может это быть творением рук человеческих. Помимо этого, было установлено, что мужские и женские монастыри должны быть построены в каждой провинции семи регионов[30]30
  В 741 году был провозглашен указ об образовании системы буддийских монастырей по всей стране, согласно которому в каждой провинции надлежало основать по два монастыря – мужской (кокубундзи) и женский (кокубун нидзи). В этом указе, в частности, отмечалось: «Повелеваем построить во всех провинциях по семиярусной пагоде, переписать сутры „Конкомё: сайсё:о:кё:“ и „Мё:хо:рэнгэкё:“. Сами же Мы станем переписывать золотыми знаками сутру „Конкомё: сайсё:о:кё:“ для того, чтобы поместить ее в каждой пагоде. Желаем процветания священного Закона, чтобы стоял он вечно, подобно Небу и Земле, чтобы были мы обласканы его защитой, чтобы покрывала она нас в настоящем и будущем, чтобы была она неизменна и крепка. Пагоды с храмами – это цветы страны. Для возведения их следует выбрать место приятное, нужно сохранять их надолго. Не следует строить их вблизи людей, чтобы запахи достигали их. Не следует возводить их в отдалении, дабы не создавать хлопот для людей, их посещающих. Управления провинций должны озаботиться их украшением и содержанием в чистоте. Молю о том, чтобы небесные божества-охранители услышали Нас, обеспечили защиту. Пусть будет возвещена Наша воля до самых окраин…» (пер. А. Н. Мещерякова). Секу Нихонги, Тэмпё:, 13-3-24, 741 г.


[Закрыть], а расходы на их сооружение покрывали за счёт налогопоступлений данной провинции[31]31
  В государевом рескрипте от 744 года по этому поводу говорилось: «В четырех провинциях [столичного] региона Кинай и всех провинциях семи регионов надлежит выделять по 40 000 снопов [риса] из налоговых поступлений, дабы выделить по 20 000 снопов [риса] и мужским, и женским [провинциальным] храмам. [Что же касается] ежегодных рисовых ссуд, то доходы от них [также] должны идти на содержание и строительство [провинциальных мужских и женских] храмов». Сёку Нихонги, Тэмпё:, 16-7-23, 744 г.


[Закрыть]. В результате была израсходована половина государственных запасов.

В то время, когда пришел к власти государь Камму[32]32
  Государь Камму (781–806).


[Закрыть], был осуществлен перенос столицы в Нагаока[33]33
  Перенос столицы в Нагаока был осуществлен в 784 г.


[Закрыть], но как только её строительство завершилось[34]34
  ³⁴ По мнению немецкой исследовательницы Инге Клюге, для обеспечения нужд строителей столицы Нагаока, которых насчитывалось более 300 тысяч человек, потребовалось приблизительно 680 тысяч снопов (102 тысячи коку, т. е. около 15,3 миллионов килограммов. – М. Г.) риса. Kluge Inge-Lore. Op. cit., S. 43.


[Закрыть], сразу же приступили к обустройству [новой] высокой столицы [Хэйанкё:][35]35
  Хэйанкё: стал столичным градом в 794 году. Позднее он был переименован в Киото, но по-прежнему оставался местом пребывания государя и его двора, пока в 1868 году японский государь не переехал в Токио.


[Закрыть]. Заново отстроили Дайгокудэн[36]36
  Дайгокудэн – собственно государев Тронный Зал. В дворцовом комплексе Нара, а позднее и в Хэйан, являлся самым большим зданием. В Нара его размеры были: длина– 44 м, глубина– 19,5 м, высота– 21,4 м. Там находился императорский трон, и проводились основные государственные церемонии (восшествие императора на престол, празднование Нового года, прием иностранных послов, назначение высших чиновников и т. д.). Само название дайгокудэн может быть истолковано как «Зал Полярной звезды*. В связи с особой важностью Дайгокудэн существует предположение, что с переносом столицы в Хэйан Дайгокудэн не отстраивался заново, а был перенесен из прежней временной столицы в Нагаока. Подтверждением этому японские исследователи считают то, что в своё время Дайгокудэн в столице Нара разбирался по крайней мере дважды, сперва в 740 г., что было связано с переездом государя Сёму в Куни, затем в 784 г. при переезде в Нагаока (в разобранном виде он доставлялся на новое место и там заново собирался). Подр. см.: Сэнда Минору. Хэйдзё:кё:-но фу:кэй (Ландшафты Нара). Токио: Тэнри дзихо:ся, 1997.


[Закрыть] и вновь создали Буракуин[37]37
  Буракуин – комплекс зданий в столице Хэйан, где проводились императорские пиры.


[Закрыть]. Дворцовые палаты, здания государственных управ, усадьбы принцев и принцесс, покои [государевых] наложниц – всё являлось пределом искусности архитекторов. [Для этого] были собраны дополнительные налоги[38]38
  ³⁸ По сообщению государственной хроники, только в 797 году в строительстве дворцового комплекса принимало участие 20 040 трудомобилизованных из четырех провинций (То:томи, Суруга, Синано и Идзумо). В 805 году непосильность налогового бремени в связи с продолжающимся строительством столицы Хэйан стала настолько очевидна, что несколько высших сановников подали государю доклад, в котором предлагали меры по исправлению критической ситуации. Среди предложений были следующие: позволить рабочим трех или пятидневный отдых (в зависимости от степени сложности выполняемой работы); увеличить продуктовый рацион для трудомобилизованных, которые заняты на тяжелой физической работе; в двадцати одной провинции (Ига, Исэ, Овари, Оми, Мино, Вакаса, Этидзэн, Эттю:, Тамба, Танго, Тадзима, Инаба, Харима, Мимасака, Бидзэн, Биттю:, Бинго, Кии, Ава [на о-ве Сикоку], Сануки и Иё), откуда были доставлены работники для окончания строительства столичного града, на этот год отменить заменительную натурооплату. Нихон ко:ки (Поздние анналы Японии). Сер. «Кокуси тайкэй». Токио: Ёсикава ко:бункан, 1982. Энряку, 16-3-17, 797 г. Руйдзю: кокуси (Систематизированная национальная история). Сер. «Кокуси тайкэй». Т. 2. Токио: Ёсикава ко:бункан, 2003. Энряку, 24-12-7, 805 г.


[Закрыть]. На это было израсходовано три из пяти оставшихся частей доходов [нашего] государства.

И тогда на престол взошел государь Ниммё[39]39
  Государь Ниммё: (833–850).


[Закрыть], который превыше всего любил роскошь. [Он отдавал предпочтение] редкой резьбе и мозаикам, а также изящно вышитым шелковым и бархатным тканям, что вредило сельскохозяйственным работам, а женщин отвлекало от ремесла. Его наряды, сшитые утром, менялись уже тем же вечером. Каждый день, каждый месяц мода менялась. Средства, затраченные на великолепие и блеск украшений спальных покоев, на роскошь веселых пиров и развлечения, не имела себе равных ни в прошлом, ни в настоящем. Из-за этого казна опустела, и пришлось увеличить налоги. На это была израсходована половина из оставшихся частей доходов [нашего] государства.

В годы Дзё:ган[40]40
  Дзё:ган (859–877) – девиз правления государя Сэйва (859–877).


[Закрыть] ворота О:тэммон[41]41
  ⁴¹ О:тэммон (Врата небесных благопожеланий) – главные ворота внутридворцового комплекса Тё:до:ин, где располагались помещения восьми министерств. В 866 году произошел поджог О:тэммон, в чем обвинили старшего придворного советника Томо-но Ёсио. Это событие (после соответствующей консультации с Астрологическим управлением) посчитали за «дурное предзнаменование», которое могло отрицательно сказаться на состоянии государя Сэйва, а, следовательно, и на процветании всего государства. В результате Томо-но Ёсио осудили и отправили в ссылку в провинцию Идзу, где он через два года скончался. Вместе с ним в опалу попадают еще несколько придворных чиновников. Считается, что данный поджог был использован (либо был осуществлен по его непосредственному приказу) тогдашним Главным министром и регентом Фудзивара-но Ёсифуса (804–872) для устранения своих политических противников (в первую очередь Левого министра Минамото-но Макото, который в 866–867 годах лишился почти всех сторонников при дворе, и вплоть до смерти в 868 году так и не сумел восстановить своего положения). Нихон сандай дзицуроку (Истинные записи трех правлений). Сер. «Кокуси тайкэй». Токио: Ёсикава ко:бункан, 1972. Дзё:ган, 8–3 доп.-10, 866 г.; 8-9-25, 866 г.; Кугё: бунин ([Официальный] реестр назначений на должности высших сановников). Сер. «Кокуси тайкэй». Т. 1. Токио: Ёсикава ко:бункан, 1971, сс. 128–129. См. также: Такинами Садака. Хэйан кэнто: (Становление столицы Хэйан). Токио: Сю:эйся, 1991, сс. 181–184.


[Закрыть] и дворец Дайкокудэн пострадали от сильного пожара[42]42
  Согласно хронике «Нихон сандай дзицуроку», в 876 году ночью от молнии загорелся государев Тронный Зал (Дайгокудэн), а к утру огнем был объят не только весь Дайгокудэн, но и заполыхал соседний Зал Малого Успокоения (Ко:андэн). К вечеру того же дня оказались полностью разрушенными Дайгокудэн, Ко:андэн и еще несколько небольших построек по соседству. Нихон сандай дзицуроку, Дзё:ган, 18-4-10, 876 г.


[Закрыть]. К счастью, благодаря искренности беззаветно преданного и служащего государю верой и правдой главного министра Фудзивара-но Мотоцунэ<sup>[43]43
  На момент инцидента 866 года приёмный сын Главного министра Фудзивара-но Ёсифуса– Фудзивара-но Мотоцунэ (836–891) занимал должность придворного советника (санги), но сразу после отстранения Томо-но Ёсио он был назначен на пост среднего придворного советника (тю:нагон). Позднее Фудзивара-но Мотоцунэ сделал блестящую политическую карьеру. В 880 году он становится Главным министром, а в 888 году – канцлером-кампаку, и сохраняет за собой этот пост вплоть до своей смерти в 891 году. Кугё: бунин. Указ. соч., сс. 128, 138, 147–149. Биографию Фудзивара-но Мотоцунэ см. также О:кагами– Великое зерцало. Пер. с древнеяп., исследование и ком-мент. Е. М. Дьяконовой. СПб.: Гиперион, 2000, сс. 57–59, 208–209.


[Закрыть]</sup>, и величию его авторитета [среди народа], люди стекались на строительство [в столицу], как спешат оленята на зов матери. [Все, что сгорело], удалось восстановить за один год[44]44
  Заново отстроить помещение Дайгокудэн удалось уже в 877 году, а в начале 878 года там состоялась пышная церемония «почитания ста божеств», которые «оказали помощь» при восстановление государева Тронного Зала. Нихон сандай дзицуроку. Гангё:, 1-4-8, 877 г.; 2-2-24, 878 г.


[Закрыть]. Однако на это ушла половина последней части доходов [нашей] страны. В итоге в настоящее время от прежних десяти частей [доходов нашей страны] и одной полностью не осталось.

[Ваш] подданный недавно в пятом году Кампё:[45]45
  Кампё: (889–898) – один из девизов правления государя Уда (887–897). Пятый год Кампё:, соответственно, 893 г.


[Закрыть] был назначен помощником управителя провинции Биттю:. В уезде Симоцумити этой провинции есть деревня Нима. Из «Фудоки»[46]46
  ⁴⁶ Как видно из исторической хроники «Сёку Нихонги», с целью лучшего управления государством в 713 году был провозглашен указ о составлении «Описания земель и обычаев» (яп. Фудоки). Сёку Нихонги, Вадо:, 6-5-2, 713 г. Считается, что в течении VIII столетия были составлены фудоки более 60 провинций, однако полностью сохранился только текст «Идзумо фудоки» («Описание земель и обычаев [провинции] Идзумо», 733 г.). Также сохранилась большая часть фудоки еще четырех провинций (Хитати, Харима, Бунго и Хидзэн). Помимо этого, стараниями японских исследователей удалось восстановить часть текста фудоки для 44 провинций. Подр. см.: Древние фудоки (Хитати, Харима, Бунго, Хидзэн). Пер., предисл. и коммент. К. А. Попова. М.: Наука, 1969; Идзумо фудоки. Пер., предисл. и коммент. К. А. Попова. М.: Наука, 1966; Фудоки (Описание земель и обычаев). Сост. Акимото Китиро:. Сер. «Нихон котэн бунгаку тайкэй». Т. 2. Токио; Иванами сё тэн, 1968.


[Закрыть] этой провинции следует, что в 6-й год правления государыни Ко:гёку[47]47
  Поскольку государыня Амэ Тоётакара Икасихи Тарасихимэ находилась на престоле дважды, сперва под именем Ко:гёку (прав. 642–645), а затем – Саймэй (прав. 655–668), то автор, следуя правилам китайской историографической традиции, называет государыню китайским именем, соответствующим ее первому периоду царствования, хотя события, которые описаны далее, приходятся на правления государыни Саймэй.


[Закрыть] главнокомандующий из Великой Тан Су Дин-фан, возглавив армию [государства] Силла, напал на Пэкче. [Государь] Пэкче отправил послов [к нашему двору] с просьбой о помощи[48]48
  Нихон сёки, Саймэй, 6-7-16, 660 г.; 6-9-5, 660 г.; 6-10-0, 660 г.


[Закрыть]. Государыня соизволила проследовать на Цукуси, дабы отправить военную помощь [Пэкче][49]49
  Нихон сёки, Саймэй, 6-12-24, 660 г.; 7-1-6, 661 г.


[Закрыть]. В то время [будущий] государь Тэнти[50]50
  Государь Тэнти (668–671). Следуя китайской историографической традиции, описания любых событий из жизни государей и высокопоставленных чиновников должно было сопровождаться упоминанием их высших титулов и постов, коих они удостоились при жизни или после смерти (благодаря посмертному повышению в должности). По этой причине Тэнти в тексте дословно назван «государь Тэнти», хотя на момент описываемых событий он был только наследником престола. По той же причине позднее Кими-но Макиби назван «Правый министр Киби-но Макиби», несмотря на то что речь идет о временах, когда он был только управителем уезда.


[Закрыть] [только] стал наследным принцем и принял [бразды] правления [страной, пока государыня находилась на Цукуси]. Следуя по дороге, [государыня] прибыла в уезд Симоцумити [провинции Биттю:] и изволила [там] остановиться. Осмотрела одну из деревню [этого уезда], и оказалось, что дворы там находятся в чрезвычайном изобилии. Государыня издала рескрипт, согласно которому в этой деревне набрали воинов для похода. Всего отобрали двадцать тысяч превосходных воинов. Государыня очень обрадовалась и [повелела] назвать это поселение Ниманго:[51]51
  Ниманго: – дословно «деревня двадцати тысяч».


[Закрыть]. Впоследствии оно изменилось и [деревня] стала называться Нимаго:. Вскоре после выезда в Цукуси государыня скончалась[52]52
  Нихон секи, 7-6-24, 661 г.


[Закрыть], и в конце концов воины никуда не были посланы, поэтому [число жителей деревни] увеличилось на двадцать тысяч [набранных для похода] воинов.

Однако в годы Тэмпё: дзинго[53]53
  Тэмпё: дзинго (765–766) – один из девизов правления государыни Сё:току (764–770).


[Закрыть], когда [будущий] правый министр Киби-но Асоми [Макиби][54]54
  Киби-но Асоми Макиби (693–775) – знаменитый ученый и государственный деятель периода Нара. Происходил из аристократического рода Киби, восходящего к государю древности Ко:рэй (трад. 290–215 гг. до н. э.). Несколько раз отправлялся в составе официальных посольств в танский Китай, где прожил достаточно длительное время (716–735, 749–758 гг.), изучая государственное устройство, религиозную систему и обычаи населения. Несмотря на его достаточно быстрое продвижение по ступеням ранговой и должностной иерархии (в 766 году он становится Правым министром), блестящей его придворную карьеру назвать нельзя. В 771 году в результате придворных интриг Киби-но Макиби был удален от двора и лишился всех значимых должностей в государственном аппарате, но со временем за ним закрепился ореол «безвинно пострадавшего» человека. Жизнь и «деяния» Киби-но Асоми Макиби стали обрастать множеством легенд. Так, например, считается, что именно Киби-но Макиби привез из Китая и распространил в Японии лютню бива, искусство вышивки шелковых тканей, а также игру го. Помимо этого, ему приписывается изобретение фонетической азбуки катакана и введение в Японии церемонии почитания Конфуция. О Киби-но Макиби см., напр., Мияда Тосихико. Киби Макиби. Токио: Ёсикава ко:бункан, 1967.


[Закрыть], назначенный управителем уезда [Симоцумити], подсчитал количество населения этой деревни, то набралось около 1900 человек, которые полностью платят налоги. В начале годов Дзё:ган [будущий] глава Министерства народных дел Фудзивара-но Асоми Ясунори[55]55
  Фудзивара-но Асоми Ясунори (825–895) – сын среднего придворного советника Фудзивара-но Асоми Садао и внук Правого министра Фудзивара-но Асоми Цугинава. Занимал несколько важных постов в центральном (глава полицейского управления – Кэбииситё:, старший помощник, а потом и глава министерства народных дел) и периферийном (в Дадзайфу, а также в провинциях Биттю:, Бидзэн и Дэва) аппарате управления. Незадолго до смерти он был лишен столичных должностей и отправлен на о-в Кюсю в качестве заместителя главы управы Дадзайфу. Примечательно, что в 915 году с целью успокоения его «мятежного духа-онрё:» Фудзивара-но Ясунори был посмертно повышен до третьего младшего придворного ранга. Существует мнение, что судьба Фудзивара-но Ясунори напоминала Миёси Киёюки трагедию, случившуюся с Сугавара Митидзанэ. Это послужило поводом для написания Миёси Киёюки биографии Фудзивара-но Ясунори («Фудзивара-но Ясунори дэн», текст сохранился не полностью) в 907 году (считается, что в этой биографии проводилась аналогия с Сугавара Митидзанэ, ибо составление жизнеописания самого опального министра было весьма политически опасным делом). Исао Токоро. Указ. соч., с. 137–145; Яцукури Такэси. Миёси Киёюки-но хо:хо: Фудзивара-но Ясунори дэн ко: (Программа Миёси Киёюки. Размышления о «Жизнеописании Фудзивара-но Ясунори»). // Кокубунгаку кэнкю: (Изучение национальной литературы). Na 50, 1974. Текст биографии Фудзивара Ясунори см.: Кодай сэйдзи… Указ. соч., сс. 59–74.


[Закрыть] в бытность свою помощником управителя этой провинции, просмотрел древние записи и обнаружил [в них] сообщение: «В деревне [набрано] двадцать тысяч воинов». Когда же сверили количество полностью налогооблагаемых жителей [данной деревни] с тем, что было подсчитано в налоговом реестре[56]56
  ⁵⁶Кэйтё: – (досл. «счетные записи»). Помимо составления «подворных списков» (яп. косэки), в качестве подготовительной меры к введению в Японии системы надельного землепользования программой реформ Тайка было предусмотрено и составление «счетных записей» – сэкитё:. Такие записи, как явствует из кодекса «Тайхо:рё:» и более поздних комментариев к нему («Рё:-но гигэ», 833 г.), «составлялись хозяином двора» по «требованию» столичных и провинциальных властей. Это были «налоговые и податные списки», поскольку именно на данных этих списков основывались при определении норм налогообложения для конкретного двора. Кроме того, «счётные записи», как, собственно, и «подворные списки», являлись одним из способов контроля на уровне общины и двора, поскольку любые изменения сразу же фиксировались и о них докладывалось вышестоящим властям. Так, «если весь двор направлялся на новое место для выполнения трудовой повинности или весь двор ударился в бега», то он «не исключался из записей», а «переписывался из старого списка с одновременным изложением причин его отсутствия» (тем временем, как видно из более поздних хэйанских источников, в подобных случаях назначался специальный чиновник, который был обязан провести тщательное расследование и выяснить «куда подевался двор»). Обычно в «счетные записи» заносили число и возраст всех членов двора (если там проживали «чужаки» или лица «рабского сословия», то на них составлялись отдельные списки), а по завершении составления записей они подписывались «несколькими» представителями провинциального управления и отправлялись на проверку и дальнейшее утверждение в Дайдзё:кан. Сохранились «рекомендации» по составлению такого налогового реестра. См.: Энгисики. Указ соч., Т. 2, сс. 627–642.


[Закрыть], то оказалось только 70 человек. После назначения [в эту провинцию вашего подданного] Киёюки снова был произведен подсчет населения данной деревни, но [к тому моменту] оставались лишь два старика и старуха, четверо взрослых и трое юношей и девушек<sup>[57]57
  Согласно возрастной градации, существующей в древнем и средневековом праве Китая и Японии, каждый человек от рождения до трех лет включительно (в Китае до четырех) считался «ребенком» (яп. ки, кит. хуан), до 16 лет – «подростком» (яп. сё:, кит. сяо), до 20 лет – «юношей» или «девушкой» (яп. тю:, кит. чжун), до 60 лет– «взрослым» или «взрослой» (яп. тё:, кит. дин), до 65 лет – «стариком» и «старухой» (яп. ро:, кит. лао), а с 66 лет– «почтенным» или «почтенной» (яп. ки, кит. ци). Рицурё: (Уголовные и гражданские законы). Под ред. Иноуэ Мицусада и др. Сер. «Нихон сисо: тайкэй». Токио: Иванами сётэн, 1994, сс. 226. 551–552.


[Закрыть]</sup>.

[Совсем] недавно в 11-м году Энги[58]58
  Энги (901–923) – один из девизов правления государя Дайго (897–930). Одиннадцатый год Энги, соответственно, 911 г.


[Закрыть], по истечении срока службы [в должности] помощника управителя этой провинции, вернулся в столицу Фудзивара-но Кимитоси[59]59
  Фудзивара-но Асоми Кимитоси – потомок Левого министра Фудзивара-но Уона и сын среднего придворного советника Фудзивара-но Ямакагэ. Известно, что, помимо должности помощника управителя провинции Биттю:, он занимал пост исполняющего обязанности управителя провинции Тадзима.


[Закрыть]. [Ваш подданный] Киёюки спросил [его]: «Сколько сейчас жителей в деревне Ни-ма?». Кимитоси в ответ сказал: «Ни одного». Тогда [я] подсчитал [сколько] прошло лет? С б-го года каноэ-но сару правления государыни Ко:гёку и до 11-го года каното-но хицудзи Энги миновало всего лишь 252 года. Насколько же стремительно все пришло в упадок! Взяв [за пример] только одну деревню, следует признать, что ущерб грозит вымиранием всей Поднебесной[60]60
  Перифраз из китайской хроники «Хань шу», где сказано, что с воцарением императора У-ди (140-87 до н. э.) «чрезмерная роскошь» достигла угрожающих размеров, «богатства страны расточались, а население сократилось наполовину». Кодай сэйдзи… Указ. соч., с. 78.


[Закрыть].

Именно сейчас Вашему величеству представилась счастливая возможность, что бывает один раз в тысячу лет[61]61
  Цитата из китайского философского трактата периода Хань «Синь лунь» («Новые суждения»), принадлежащего кисти Хуань Таня (43 г. до н. э. – 28 г. н. э.). Помимо этого, мысль о том, что «истинный мудрец появляется только один раз в тысячу лет» встречается и в китайской хронике «Цзинь шу». Икэда Сиро:дзиро:. Кодзи дзюкуго дайдзитэн (Большой словарь происхождения литературных оборотов). Токио, О:сака: То:кё: хо:бункан, О:сака хо:бункан, 1913, с. 898; Kluge Inge-Lore. Op. cit., S. 46.


[Закрыть], осветить вечное чередование расцвета и упадка. Сочувствием [нашего государя] облагодетельствован весь народ. [Его] милосердие и любовь распространяется во всех четырех направлениях. [Он] одевается на рассвете и только в сумерках принимает пишу. [Он] ночью строит планы, а утром претворяет [их в жизнь]. [Он] творит закон по всей стране[62]62
  Выражение встречается в трактате «Ли цзи» («Книга ритуалов»). Расширительное толкование этого выражения в одном из своих знаменитых докладов дал выдающийся литератор и политический деятель периода Тан Лю Цзун-юань (773–819). Цы юань. Указ. соч., Т. 3, с. 2445.


[Закрыть] и следит за мыслями молотильщика зерен и лесоруба[63]63
  В основе этого изречения – текст «Ши цзин» («Книга стихов»). В литературном переводе А. А. Штукина: «Древний народ говорил, что разумен лишь тот, кто и у сборщика сучьев советы берет!». Ши цзин. Книга песен и гимнов. Пер. с кит. и коммент. А. А.Штукина. М.: «Художественная литература», 1987, с. 249. См. также Цы юань. Указ. соч., Т. 4, с. 2621.


[Закрыть]. Старинные авторы [писали], что место, где жил Юй[64]64
  Юй – одно из имен мифического императора Шуня (трад. 2255–2208 гг. до н. э.). Сыма Цянь. Указ. соч., Т. 1, с. 148.


[Закрыть] Шунь, через три года [уже] стало столицей[65]65
  Сыма Цянь. Указ. соч., Т. 1, с. 142.


[Закрыть], а при жизни Конфуция всё естественным образом пришло в порядок за один год[66]66
  Пересказ слов из «Лунь юя» (ХIII-10). См.: Переломов А. С. Конфуций: «Лунь юй». Исслед., пер. с кит., коммент. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1998, с. 389.


[Закрыть]. Если народ будет обильно плодиться, то не следует ждать пока пройдёт необходимое поколение[67]67
  ⁶⁷ Согласно китайской конфуцианской традиции во время царствования мудрого правителя мир и покой в стране устанавливаются в течение одного поколения. В «Лунь юй» (XIII-13) сказано: «Если окажется [в государстве] истинный правитель, то всего лишь через поколение воцарится человеколюбие» (Переломов Л. С. Указ. соч., с. 390). Согласно комментариям к тексту «Лунь юя» Кун Ань-го (156-74 гг. до н. э.) и Чжу-си (1130–1200) одно поколение продолжалось 30 лет. [Сы шу чжан цзюй цзи чжу («Четверокнижие» с собранием комментариев). Пекин: Чжунхуа шуцзюй, 1983, с. 144]. В пояснениях к японской литературной энциклопедии «Хонтё: мондзуй» (XI в.) сказано, что в танском Китае человеколюбие воцарилось с восшествием на престол второго императора этой династии – Тай-цзуна (627–649). Кодай сэйдзи… Указ. соч., с. 79.


[Закрыть], и [тогда] можно рассчитывать, что провинция возродится в короткие сроки[68]68
  Используемый в тексте термин сё:дзицу, дословно означает «десять дней» (декада), однако по смыслу более подходит его расширительное толкование: «быстро», «короткий срок».


[Закрыть].

[В то же время] пренебрежение служебными обязанностями ради развлечений осмелюсь назвать безумной глупостью. Это всё равно, что смотреть через тростниковую трубку на леопарда, и видеть только одно пятнышко [на его шерсти][69]69
  Дословная цитата из китайского сборника историй о жизни выдающихся мыслителей с середины II в. по начало V в. «Ши шо синь юй» («Новом изложение рассказов, в свете ходящих»), составленном Лю И-цином (403–444). Литературный оборот «смотреть через тростниковую трубку на леопарда, и видеть только одно пятнышко [на его шерсти]» обозначает в образном смысле «иметь узкий взгляд» («ограниченный кругозор») и связывается с жизнью Ван Цзы-цзина– сына знаменитого каллиграфа Ван Си-чжи. Икэда Сиро:дзиро:. Указ. соч., с. 405; Цы юань. Указ. соч., с. 2362.


[Закрыть], либо рассматривать небосвод со дна колодца и видеть всего лишь несколько сяку[70]70
  Выражение встречается в «Юань дао» («[Обращение] к истокам дао») – одном из самых известных сочинений танского философа, литератора и политического деятеля Хань Юя (768–824). Позднее расширительное толкование этого выражения было дано в литературной энциклопедии периода Тан «Гу ши чэн юй као» («Размышления о смысле выражений, используемых древними»). Икэда Сиро:дзиро:. Указ. соч., с. 823; Кодай сэйдзи… Указ. соч., с. 375. Сяку – японская мера длины равная 30,3 см.


[Закрыть]. То, что [я] осмелился здесь изложить, [свидетельствует], что знания [мои также] ограничены. Со смирением ожидаю воли его величества.

1. Как избежать наводнений и засухи и добиться обильных урожаев

[Ваш] подданный почтительно докладывает:

Для государства основой является народ, а для народа – пища<sup>[71]71
  71 Почти точная цитата из китайского историко-философского трактата «Шу цзин» («Книга документов»), Шан шу («Книга истории»), Хэнань: Хэнань чубань шэ, 1996, с. 310.


[Закрыть]</sup>. Если не будет народа, на что тогда опираться, а если не будет еды, чем довольствоваться?[72]72
  ⁷² Согласно древнекитайским, а затем и древнеяпонским представлениям о государстве, народ являлся одним из его важнейших компонентов. В нарский период считалось, что государство включало три основных компонента: правитель – чиновники – народ. Все эти компоненты были взаимозависимы. Как явствует из древнеяпонских нарративных источников, отношения между тремя этими компонентами (в его идеальном варианте) должны был складываться следующим образом. Государь, опираясь на высшие силы, должен были осуществлять правление всей страной при помощи мудрых советников (чиновников). Задача чиновников состояла в том, чтобы оказывать помощь государю в деле правления. С одной стороны, они должны были следить за неукоснительным исполнением воли государя на местах, а с другой, не должны были притеснять простой народ и забывать о его чаяниях. Основой же государства являлся «народ»; с одной стороны, он должен был безоговорочно подчиняться велениям свыше, с другой, рассматривался как своеобразный гарант спокойствия в стране. В хронике «Секу Нихонги» по этому поводу говорилось: «Чтобы государство процветало, необходимо сделать народ богатым. Основой же богатства народа являются управление, деньги и пища. Когда мужчины занимаются земледелием, а женщины – ткачеством, в домах в изобилии появляются и одежда, и пища. Когда у народа зарождается чувство стыда, тогда исчезает необходимость в наказаниях. [В результате] в стране устанавливается мир» (Сёку Нихонги, Рэйки, 1-10-7, 715 г.). При этом основным занятием простого народа считалось земледелие и шелководство. Определение «земледелия и шелководства» в качестве основных занятий простого народа было широко распространено в китайской политической науке. В «Хань шу», к примеру говорилось: «Земледелие – это важнейшая основа Поднебесной, это то, от чего зависит жизнь народа» [Pan Ku. The History of the Former Han Dynasty. Transl. with Annotations by Homer H. Dubs. L.: Kegan Paul, Trench, Trubner, & Co., 1938, Vol. 1, p. 245; cp. также c. 242, 255, 331]. Забота о народе является одной из важных тем, рассматриваемых еще в «Наставлениях из 17 статей», где чиновников призывали «не облагать народ (излишними] налогами». В этом же документе устанавливался порядок привлечения населения к трудовой повинности, не нарушая ход сельскохозяйственного цикла (Нихон сёки, Суйко, 12-4-3, 604 г.). Позднее в период Нара бытовало представление, что «народ – это основа государства. Если основа прочна, то вся страна пребывает в спокойствии. Что до основы жизни народа, то самое важное – это земледелие и шелководство» (Секу нихонги, Энряку, 3-11-3, 784 г.).


[Закрыть] Поэтому, чтобы народ пребывал в спокойствии и было достаточно пищи, нужно сделать так, чтобы не было наводнений и засухи, а урожай был обильным.

С этой целью каждый год 4-го числа 2-го лунного месяца, 11-го числа 6-го лунного месяца и 11-го числа 12-го лунного месяца при государевом дворе при помощи Палаты Земных и Небесных божеств<sup>* [73]73
  Палата Небесных и земных божеств (яп. Дзингикан) – одно из важнейших учреждений в системе государственного управления (начиная с конца VII столетия). Хотя формально Дзингикан возглавлялся только чиновником четвертого придворного ранга, фактически находился под руководством самого государя, являвшегося первосвященником синтоизма. Основными функциями Дзингикан были: осуществление служб в синтоистских святилищах, а также проведение религиозных празднеств и ритуалов общегосударственного значения.


[Закрыть]</sup> [должно] проводить ритуалы Тосигои[74]74
  Тосигои – молебствие о ниспослании обильного урожая проводилось (согласно кодексу «Тайхо:рё:») в 4-й день 2-го лунного месяца. Поскольку Тосигои являлось первым из важнейших государственных обрядов сельскохозяйственного года, то его празднование происходило во всех храмах страны. Подр. см.: Рё:-но сю:гэ. Указ. соч., Т. 1, с. 195; Рицурё:. Указ. соч., сс. 530–531.


[Закрыть] и Цуки-нами[75]75
  Цукинами – молебствие о благоденствии страны. В «Энгисики» сказано, что этот обряд проводился в 11-й день 6-го и 12-го лунного месяца. Основное содержание, как явствует из хэйанских источников, сводилось к молитвам о спокойствии в стране, о хорошем произрастании риса и об обильном урожае. Кроме того из «Рё:-но гигэ» видно, что Цукинами-но мацури для простого народа являлось молебствием в честь божеств домашнего очага. См.: Рё:-но гигэ (Официальные комментарии к [кодексу Тайхо:]рё:). Сер. «Кокуси тайкэй». Токио: Ёсикава ко:бункан, 1995, с. 77; Рицурё:. Указ. соч., с. 533.


[Закрыть]. Помимо того, необходимо строго соблюдать ритуалы очищения, возносить молитвы в Палате Земных и Небесных божеств с пожеланием обильного вызревания [посевов] и выражать благодарность за то, что мольбы будут услышаны [божествами]. Во время этого ритуала служащие ревизионной канцелярии[76]76
  ⁷⁶ Для лучшего функционирования управленческого аппарата в кодексе «Тайхо:рё: «было предусмотрено два важных государственных учреждения – Левая и Правая ревизионные канцелярии (Садайбэн и Удайбэн, соответственно). Каждая из этих канцелярий «курировала» по четыре министерства, осуществляя своеобразный контроль за их деятельностью. Так, например, старшие служащие (глава и его помощник) ревизионной канцелярии имели право «вето» на любой исходящий из подчиненного им министерства документ. К тому же представители Левой и Правой ревизионных канцелярий получали доступ ко всей документации (как входящей, так и исходящей) подчиненных им ведомств. В итоге служба в ревизионной канцелярии стала весьма престижной и представляла собой один из важнейших этапов для получения должности в Высшем политическом Совете (Гисэйкан).


[Закрыть] и [прочие] чиновники, возглавляемые высшими сановниками, отправляются в Палату Земных и Небесных божеств. Там для каждого храма на [специальном] столике выставляют в ряд одну связку хэйхаку[77]77
  Хэйхаку – полоски бумаги или шёлковой ткани, помещенные в синтоистских святилищах в качестве подношений.


[Закрыть], один сосуд чистого сакэ и одно копьё с железным наконечником. Если есть лошади, пожертвованные храмам (для Тосигои-но мацури – одна, а для Цукина-ми-но мацури – две), то служащие левой и правой конюшенных управ[78]78
  Имеется ввиду Самэрё: и Умэрё:. О штате и функциях двух этих управ см.: Энгисики. Указ. соч., Т. 3, сс. 973–983.


[Закрыть] выводят священных коней, выстраивая их в ряд. После того, как завершается чтение ритуальных текстов служащими Дзингикан, [вышеупомянутые] ритуальные предметы распределяются между священнослужителями всех храмов с тем, чтобы они поднесли их своей [священной] обители.

Люди, названные хафурибэ[79]79
  Хафурибэ – синтоистский жрец. При каждом синтоистском святилище в зависимости от его размера и влияния состояло известное число жрецов, которые носили название хафурибэ. Все синтоистские жрецы подразделялись на три группы: каннуси, так называемые старшие жрецы (включала настоятелей и их ближайших помощников); нэги (те, кто вел храмовые службы) и хафури (мелкие служащий синтоистских святилищ).


[Закрыть] должны, приняв подношения, с почтением передать [эти предметы] в свои святилища. Однако все они в присутствии влиятельных особ хватают шёлк из жертвоприношений и кладут себе за пазуху. Древки копий выбрасывают, оставляя лишь наконечники. Склоняются над сосудами [со священным напитком], разом выпивая их содержимое. Раньше не бывало такого, чтобы кто-нибудь выносил дары за ворота Дзингикан. Со священными конями и того хуже: торговцы за воротами Икухо:мон[80]80
  Икухо:мон – Врата Благоухающих ароматов. Находились в юго-восточной части Большого государева дворца (Дайдайри) и являлись ближайшими воротами Дайдайри по отношению к зданию Дзингикан.


[Закрыть] тут же скупают их всех и уводят.

Как же в таком случае почитаемые божества могут принять эти подношения? А коли они не получат подношений, разве мы можем ждать от них процветания и изобилия?

Почтительно прошу во всех провинциях повторно издать государев указ, согласно которому направить служащих [в должности] не ниже сисё:[81]81
  Сисё: – писец. Один из самых низших постов в должностной иерархии.


[Закрыть], чтобы они, совместно с хафурибэ, получили подношения и правильно доставили их в [надлежащее] святилище. Только так ритуал сохранится в исконном виде.

Кроме того, в первую луну каждого года повсеместно, начиная с Дайгокудэн и вплоть до провинций семи регионов, проводят [ритуал] Киссё: кэка<sup>[82]82
  Киссё: кэка (моления во благо государева рода) – церемония, ежегодно проводимая в Дайгокудэн с 8-го по 14-й день 1-го лунного месяца. Впервые в японских источниках упоминается под 749 годом и первоначально осуществлялась в течении 49 дней (Сёку Нихонги, Тэмпё: сёхо:, 1-1-1, 749 г.). Согласно «Энгисики», она проводилась также во всех провинциальных буддийских храмах. Считается, что сам ритуал заимствован из буддийской практики, а его упоминание встречается в сутре «Конкё: мёхайсё: о:кё> (Саварнапрабхаса-сутра). Подр. см.: Хэйан дзидай гисики нэнтю: гё:дзи дзитэн (Словари ежегодных церемоний периода Хэйан). Под ред. Абэ Такэси и др. Токио: То:кё:до: сюппан, 2003, сс. 38–39; Энгисики (Церемонии [годов] Энги, 927 г.). Сер. «Коку-си тайкэй». Токио, Ёсикава ко:бункан, 1998, Т. 2. сс. 534–535.


[Закрыть]</sup>. Мудрые правители ежегодно устраивали ритуал Нинъо:э[83]83
  Нинъо:э (Моление за добродетельного государя) – церемония, направленная на устранение ритуальной нечистоты (кэгарэ) и достижение благоденствия правящего рода, а, следовательно, и всего государства. Во время этого ритуала читалась сутра «Нинъо: го:коку-бампо:кё:» («Праджня-сутра добродетельного государя, оберегающего страну»). Данная церемония была заимствована из китайской ритуальной практики, где впервые появляется при династии Чэнь (557–589), но достигает своего расцвета в период Тан. Первое упоминание в японских источниках приходится на 660 год. Нихон сёки, Саймэй, 6-5-8, 660 г.; Нихон сёки– Анналы Японии. Указ. соч., Т. 2, с. 184. Подр. см.: Хэйан дзидай гисики. Указ. соч., сс. 219–220.


[Закрыть], испрашивая обильный урожай для всего народа и избавления от болезней[84]84
  Согласно синтоистским верованиям, «смерть» и все с ней связанное (болезнь, кровь и т. д.) считалось источником «нечистоты» (яп. кэгарэ). В «Энгисики» перечисляются четыре основные причины «нечистоты», к которым относятся: «смерть» (любые контакты с умершим), беременность и роды, «смерть домашних животных» и «роды» у домашних животных (за исключением кур). По этой причине в древней Японии больных людей избегали, а эпидемий боялись. Считалось, что «нечистота», возникающая вследствие посещения больного человека, не позволяла посетителю в тот же день входить на территорию дворцового комплекса и требовала от него участия в специальной очистительной церемонии. Что же касается умерших во время эпидемий, то трупы не только были причиной «зловония», но и серьезным источником ритуальной «нечистоты». Помимо этого, «дурные болезни», согласно кодексу «Тайхо:рё:», являлись одной из семи официальных причин развода со стороны мужа. Поскольку семья и род считались «основами государства», то болезни воспринимались как явление нежелательное и даже социально опасное. Выздоровление же больного (особенно, если речь шла о государе или его высокопоставленном подданном) понималось как дело необходимое для стабильности и процветания государства и для этого могли предприниматься различные действия: «отправка лекарств» (в хэйанский период государи зачастую отправляли больным высокопоставленным придворным аристократам лекарства со «специальными посланниками»); «объявление великих помилований»; «проведение молений» и «совершение приношений небесным и земным божествам» (в древней Японии бытовали представления, что ежели к «местным божествам относиться без почтительности», то они способны «наказывать» людей различными бедствиями, например, плохими урожаями, болезнями, пожарами или затяжными дождями); чтение буддийских сутр (например, «Конго: ханнякё:» («Сутра алмазной праджни»), «Мурё: дзю:кё:» («Сутра о неизмеримой [по продолжительности] жизни»), «Хокэкё:» («Сутра лотоса») и т. д.) в «больших» и «провинциальных» храмах; проведение обрядов очищения; осуществление «молений божествам дорог» (яп. митиаэ-но мацури, проводились в последнюю ночь б-го и 12-го лунного месяца для защиты столицы и центрального района Кинай от болезней и других несчастий, которые могут быть занесены туда прибывающими путниками) и т. д. Подр. см. Грачёв М. В. Медицина в древней Японии // Япония. Путь кисти и меча. № 3, 2003; Симмура Таку. Си то ямаи то канго:-но сякайси (История общества с точки зрения «смерти», «болезней» и «ухода за больными»). Токио: Хэйбонся, 1995.


[Закрыть]. Только тогда возрадуются и небо и люди, а простой народ будет охвачен чувством благодарности. Причина, по которой ныне не прекращаются наводнения и засухи, заключается в следующем: многие монахи не достойны своего наименования.

[Ваш] подданный обратился к китайским историческим трудам и просмотрел записи нашей династии [и оказалось, что] среди последователей Чань лишь немногие владеют учением полностью и вряд ли есть те, кто удвоил свои разум и силу прозрения. Тем не менее одни твёрдо охраняют заповеди буддизма и не нарушают их до самой смерти, другие во всём следуют пути бодхисаттвы, забывают о себе и приносят пользу прочим людям. Поэтому чаньским монахам легко постичь искренность государя, а их сознание непременно достигает состояния Будды[85]85
  В тексте нёрай (санскрит, татхагата) – «благая сущность» (мё:тай), «природа Будды». Подр. см.: Буддизм в Японии. М.: Наука, 1993.


[Закрыть].

Однако сейчас среди всех, начиная с высших буддийских иерархов[86]86
  Со:го: – «буддийские иерархи» (иначе со:кан). Первые упоминания о существовании неких должностей внутри буддийской общины относится еще к 624 году, когда «для надзора за монахами и монахинями» были учреждены должности со:дзё: и со:дзу. Более детальная разработка должностной иерархии, созданной внутри буддийской общины по инициативе центрального правительства, происходит в конце VII столетия. В 683 году были назначены со:дзё:, со:дзу и рисси, которые должны были следить, чтобы «управление монахами и монахинями осуществлялось в соответствии с законом». Именно эти три должностные лица являлись высшими буддийскими иерархами – сан-го: (досл. «три иерарха»), отвечающими перед центральной властью за все правонарушения внутри буддийской общины. В дальнейшем внутриобщинная иерархия претерпевала изменения. В 702 году высших должностей в буддийской общине было уже четыре: со:дзё:, дайсо:дзу, сё:со:дзу и рисси, а с 745 года– пять: дайсо:дзё:, со:дзё, дайсо:дзу, сё:со:дзу и рисси. С увеличением количества внутриобщинных иерархов более четко определялся их статус и детализировались присущие им функции. В 760 году для буддийских монахов были учреждена отдельная шкала ранжирования, состоящая из 4 ранговых категорий, делившихся на 13 степеней, однако высшие должности внутри буддийской общины ввиду своей важности, по всей видимости, были выведены за пределы упомянутой ранговой системы и имели непосредственную привязку к шкале чиновничьих рангов. Так, согласно сообщению «Сёку Нихонги» от 773 года, должность со:дзё: соответствовала четвертому младшему придворному рангу, дайсо:дзу и сё:со:дзу – пятому старшему рангу, а рисси – пятому младшему рангу. Согласно «Рудзю: сандайкяку», в 855 году была введена еще одна шкала ранжирования для буддийского монашества: для «наставников» (ко:си) – пяти степеней; для «чтецов сутр» (докуси) – три степени. Руй-дзю: сандайкяку (Систематизированные указы трех правителей). Сер. «Кокуси тайкэй». Токио: Ёсикава ко:бункан, 1996, Т. 1, сс. 126–127; Сайко:, 2-8-23, 855 г.


[Закрыть] и заканчивая простыми монахами, приглашаемыми для чтения заупокойной службы в небольших монастырях, строго соблюдающих заповеди – мало, а нарушающих обеты – много. Разве могут подобные благие деяния [монахов] соответствовать «трем истинам»<sup>[87]87
  87 Существуют различные объяснения термина сандзон. Согласно первой версии, сандзон – это три великие буддийские истины: Будда, дхарма (учение), сангха (община верующих). Согласно второй, сандзо – это наименование Будды Амиды и двух «сопровождающих» его бодхисаттв: Каннон (Гуаньинь-Авалокитешвара) и Сэйси (Пусянь-Всеблагой).


[Закрыть]</sup>?

Если впредь такого соответствия обнаружено не будет, [на нашу страну] обрушатся огромные бедствия. Смиренно надеюсь, что впредь все монахи, о чьём беспутном поведении ходят слухи, не будут допускаться до вознесения молитв.

Управители провинций чрезмерно заняты служебными обязанностями, решают множество вопросов и не имеют свободного времени. Поэтому все дела, касающиеся буддизма в провинции, должны быть возложены на ко:докуси<sup>[88]88
  88Ко:докуси – монахи, ответственные за толкование буддийского учения. Специально направлялись в различные провинции для наблюдения за правильным осуществлением буддийских церемоний. В расширительном толковании: два разряда буддийских монахов – ко:си и докуси.


[Закрыть]</sup>. Однако многие из ко:докуси сами не соблюдают заповеди, к тому же встречаются и такие, кто получил должность в обход основного продвижения. Более того, из двадцати монахов государственных провинциальных монастырей [подвергнутых проверке] ни один в этом не раскаялся. [Они] обзаводятся женами и детьми, содержат семьи, работают в поле, занимаются торговлей и ростовщичеством. Но и сейчас управители провинций требуют [от этих монахов], чтобы [они] возносили молитвы. Однако ждать от них помощи всё равно что ловить рыбу, взобравшись на дерево[89]89
  Выражение из китайского трактата «Мэн-цзы»: «Но судя по тому, как вы действуете, как добиваетесь своего желания, это походит на то, что лезть на дерево и искать там рыбу». Мэн-цзы. Пер. В. С. Колоколова, под ред. Л. Н. Меньшикова, СПб.: «Петербургское востоковедение», 1999, с. 25.


[Закрыть] или собирать цветы, обернувшись к очагу[90]90
  Источник этой фразы обнаружить не удалось.


[Закрыть]. Вновь обращаюсь с просьбой о том, чтобы во всех провинциях не могли получить назначение на [должность] ко:докуси те, кто, хоть и занимаются делами, соответствующими их рангам[91]91
  Поскольку буддийская церковь считалась одним из государственных институтов, то от каждого монаха власти настоятельно требовали выполнения своих обязанностей, установленных в законодательном порядке. Для монахов (в зависимости от их ранговой позиции внутри буддийской общины) был определен своеобразный «круг обязанностей». Руйдзю: сандай кяку, Указ. соч., Энряку, 17-6-14, 798 г.; 24-12-25, 805 г.; Ко:нин, 10-12-25, 819 г.; Дзё:ган, 6-2-16, 864 г.; Энги, 3-6-20, 903 г.


[Закрыть], но не практикуют подвижничество. Если же монахи из государственных провинциальных монастырей чрезмерно предаются скверне, а ко:докуси их не призывает к порядку, такого наставника увольнять с должности. Если сделать так, то благодаря молитвам и деяниям мудрого правителя бедствия прекратятся, налоговые поступления уподобятся высоким холмам, дожди будут идти каждые десять дней и народ будет радостно славить [богов], собирая обильные урожаи[92]92
  Сокращенная и искаженная цитата из «Ши цзина» (Книга песен). Полный текст в переводе А. А. Штукина таков: «Вижу, колосья, как в крыше солома, часты; // Точно ярмо, изогнулись они с высоты. // Кучи зерна, что на поле оставили мы, // Как острова на реке или в поле холмы. // Тысяча, верно, не меньше, амбаров нужна, // Тысяч десяток телег для отвозки зерна! // Если и просо, и сорго, и рис возрастут – // Счастье моих земледельцев проявлено тут. // Благо, наградою будь земледельцам моим, // Тысячи лет долголетья безмерного им! Ши цзин. Указ. соч., с. 194.


[Закрыть].