Текст книги "Политическая культура древней Японии"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)
Усекновение публичных функций тэнно было настолько радикальным, что мы не имеем практически никаких данных для реконструкции народных представлений о тэнно (в суждениях узкого слоя аристократов такие возможности, хотя и весьма ограниченные, обнаруживаются). «Нежелание» и невозможность культуры обсуждать личности тэнно и давать им оценки чувствуется и в настоящее время. «Дзинбуцу сосё» («Собрание рассказов о выдающихся людях») – аналог отечественной серии «Жизнь замечательных людей» – насчитывает в настоящее время более двухсот томов. И только два из них посвящены тэнно. Причем оба они повествуют о правителях глубокой древности – Дзито (690–697) и Камму (781–806). В таком подходе, безусловно, сказывается и редукция функций тэнно, делающего их принципиально малоподходящим объектом для жизнеописаний.
Что касается русского царя, то в его деятельности и ее осмыслении на первое место выступает активная, мироустроительная энергия всемогущего христианского единого Бога, который истолковывается властью как объект безоглядного повиновения, как полновластный верховный управитель всех земных дел[802]802
186 См. высказывание Иосифа Волоцкого: царь лишь «естеством подобен есть всем человекам, а властию ж подобен есть вышнему Богу». Эта точка зрения, восходящая к Агапиту, сделалась чрезвычайно популярной в публицистике XVI в. (Р. Г. Скрынников, цит. соч., сс. 281–282).
[Закрыть], как сущность, неподотчетная своей пастве и подданным (при этом, несмотря на все ухищрения идеологов, царь не предстает в качестве чудотворца, поскольку он был изначально лишен жреческого начала; церковная канонизация князя или царя также не свойственна русской традиции). На такое понимание накладываются римско-византийские представления об абсолютной власти императора (цезаря, василевса), а также ранние русские представления о военном лидере – князе, который лишен сколько-нибудь упорядоченного аппарата, в связи с чем он вынужден заниматься всеми делами сам. При этом главной функцией царя остается военная. Он – глава армии, завоеватель (собиратель) и защитник (земли русской, православной церкви и православной веры). Недостаточная дееспособность правителя (будь это «настоящий», «природный» монарх или же квазимонарх советского типа вождества) в военной области приводила к серьезнейшим политическим кризисам, служила предвестником внутренних реформ (польская интервенция начала XVI века, Крымская война, русско-японская война, первая мировая война, война в Афганистане), а победа откладывала реформы на срок, который разделяет победу от поражения.
Русский царь на страницах летописи выступает гораздо более деятельным, чем тэнно, что находит свое отражение в том списке действий, которые он сам выполняет. Мы уже говорили о функции движения. Кроме того, можно указать также на раздачу милостыни собственными руками[803]803
187 «И оттоле приидоша государи [Иван IV и его братья] к живоначальной Троицы на память чюдотворца Сергиа и праздноваше тут, якоже обьяше его царской обычай, с великим благочестием и подвигом и братию учредив доволно и милостынею своих рук царьскых всю братию; также царь сам царь и в болницах и в богаделнях даваше милостыню своими руками доволно». (ПСРЛ, т. XIII, с. 274).
[Закрыть], собственноручное водружение креста на месте будущей церкви[804]804
188 «Того же лета [1553], Октября 4, город Казаньской вычистили от множества трупиа мертвых, и государь поехал в град и изобрал место среди града и въдрузил на нем крест своима рукама царьскыма и обложил на том месте храм во имя пречистыя Владычицы нашиа Богородицы честнаго Ея Благовещениа» (ПСРЛ, т. XIII, с. 221).
[Закрыть], пожалование подарков[805]805
189 Ноября [1553], на Михайлов день, был стол у царя и великого князя всея Русии в болшей полате в Грановитой, что от Пречистой с площади; а ел у него митрополит Макарей с арихиепископы и епископы, архимариты и игумены, да ел у государя брат его князь Юрьи Василиевичь да князь Владимир Андреевичь и многие бояре и воеводы, которые с ним мужествовали в бранехх. И дарил царь и государь Макариа митрополита и владых всех, в то время прилучьшихся, что их святыми молитвами и всенародною молитвою даровал Бог неизреченную свою милость. И брата своего князя Владимира Андреевича жаловал государь шубами и великыми фрязьскыми кубкы и ковшы златыми; такоже жаловал государь бояр своих и воевод и дворян и всех детей боярскых и всех воинов по достоянию, шубами многоценными своих плечь, бархаты з золотом, на соболях, и купкы, иным же шубы и ковши, иным шубы, иным кони и доспехы, иным же казны денги и платие. Сие же торжество у государя бысть по три дни в той полате, и в те три дни роздал государь казны своей, по смете казначеев за все денгами, платья и судов, доспеху и коней и денег, опричь вотчин и поместей и кормленей, 48.000 рублев. А кормлении государь пожаловал всю землю». (ПСРЛ, т. XIII, сс. 228–229).
[Закрыть], допускание «к руке», припадание к образам, скрепление документов печатью, угощение из собственных рук, прием пищи, «вседание на конь» и т. д.
Что касается тэнно, то нам неизвестны действия, которые он осуществляет собственными руками. И потому в Японии немыслим верховный правитель, подобный Петру I, который гордится своим умением работать руками и может быть рассматриваем как «мастер-золотые руки»[806]806
190 Живучесть таких представлений о необходимости для правителя задействовать в процессе управления не только интеллект, но и руки, может быть проиллюстрирована апокрифами, связанными с В. И. Лениным – в том числе и его широко известными изображениями с бревном. Памятны также упражнения Б. Ельцина с деревянными ложками, на которых он играл в довольно неподходящий момент.
[Закрыть].
Приобретение царем особой харизмы в результате интронизации[807]807
191 О ритуальном проявлении этого процесса (миропомазание, при котором в его российской интерпретации царь уподоблялся не царям Израиля, как это было в Византии и на Западе, а Христу) см. Б. А. Успенский. Царь и патриарх. Харизма власти в России (Византийская модель и ее русское переосмысление). М.: «Языки русской культуры», 1998,сс. 13-109.
[Закрыть] может истолковываться (тем же самым Иваном Грозным) как полная неподотчетность и произвол[808]808
192 «А жаловати есмя своих холопей вольны, а и казните вольны». При этом под «холопами» понимались все подданные. В связи с таким истолкованием природы верховной власти становится понятным то презрение, которое испытывал Иван IV к монархам, чья власть была ограничена. В 1570 г. он с обидой писал английской королеве Елизавете: «И мы чаяли того что ты на своем государстве государыня и сама владеешь и своей государьской чести смотришь и своему государству прибытка. И мы потому такие дела и хотели с тобою делати. Ажио у тебя мимо тебя люди владеют и не токмо люди, но мужики торговые и о наших о государевых головах и о чести и о землях прибытка не смотрят, а ищут своих торговых прибытков». Таких монархов с ограниченными полномочиями снисходительно называли на Руси «урядниками».
[Закрыть]. При таком типе управления «народ», его реальное положение становится предметом объективации для верховной власти лишь в минимальной степени, поскольку самодержавная форма правления почти лишена обратной связи – внутренние, не сопровождаемые внешними, потрясения остаются, как правило, без особого внимания. Официальные летописи отражают это положение в полной мере – не существует (по крайней мере в тенденции) таких сюжетов, где бы ни фигурировал царь (в основном – в качестве главного действующего лица). То есть ни одному событию невозможно произойти (быть зафиксировану), если оно не имеет никакого непосредственного отношения к царю. Несмотря на то, что японские летописи также в значительной степени фокусируются на тэнно, все-таки имеется и достаточное количество сообщений, где тэнно не фигурирует. В этом смысле русская летопись изоморфна биографии царя, японская же – более отвечает требованию об истории страны.
Однако в такой ситуации, когда царь именуется богом («земной бог», «тленный бог»), а бог– царем («нетленный царь»), было заключено органическое противоречие. Поскольку царь производит определенные действия, мыслится как единственный источник порядка, поскольку он отдает бесчисленные распоряжения, они могут подвергаться критике, т. е. царь не воспринимается безгрешным[809]809
193 Стандартный эпитет – «святый», бывший в употреблении в Византии, в России применялся окказионально и не вошел окончательно в царско-церковный обиход. См. В. Савва, цит. соч., сс. 153–154.
[Закрыть] и выступает как объект этических оценок несмотря на все старания официальной идеологии[810]810
194 О приемах сакрализации в поле христианской семантики см. в особенности В. М. Живов, Б. А. Успенский. Царь и бог. Семиотические аспекты сакрализации монарха в России. – «Языки культуры и проблемы переводимости». М.: «Наука», 1987, сс. 47-153.
[Закрыть], что говорит об ограниченных потенциях института царской власти[811]811
195 Привычность этических оценок царской власти подтверждается многочисленными делами о «непригожих речах» (как имеющими под собой основаниями, так и наветными), заводимыми в связи с высказываниями самых простых людей относительно конкретного царя. См., в частности: П. В. Лукин, указ. соч. Несмотря на подчеркиваемое автором данной монографии отсутствие падения авторитета царской власти как института, нам все же представляется, что сама психологическая возможность критики вела к расшатыванию и самого института, о чем и свидетельствует вся последующая история России.
[Закрыть]. В России оппозиционные движения, имеющие своей целью поставление «правильного» царя (т. е. свержение царя «неправильного») – в порядке исторических вещей, в Японии же таких движений (как реальных, так и мыслительных) практически не наблюдается (даже в середине XX в. поражение в войне, начатой от имени императора Сева, не вызвало общественно значимого движения по признанию его военным преступником или же по ликвидации института тэнно). То есть получается, что хотя царь обладал распорядительными полномочиями намного более обширными, чем тэнно, авторитетность последнего была, несомненно, выше[812]812
196 Поношение тэнно со стороны его подданных никогда не имело сколько-нибудь широкого распространения в Японии – за исключением того времени, когда (после обновления Мэйдзи и до окончания второй мировой войны) он стал играть активную роль в политике (именно такую критическую позицию занимали «левые» партии, не добившиеся, правда, особых успехов).
[Закрыть].
Царско-императорский режим, несмотря на его огромные властные полномочия и кажущаяся незыблемость, все-таки рухнул – система без обратной связи либо существует, либо погибает, ибо обладает крайне малыми возможностями для самоподстройки. Рушились и наследственные режимы сегунов (Минамото, Асикага, Токугава), активная военная и управленческая деятельность которых (при отсутствии религиозных, «жреческих» оснований) намного больше напоминает русского царя, чем японского тэнно. И, несмотря на кардинальные изменения, произошедшие в политическом устройстве Японии после «обновления Мэйдзи» и поражения во второй мировой войне, династия тэнно не прервалась, сам институт упразднен не был, а само положение тэнно фактически не претерпело принципиальных изменений по сравнению с древностью и средневековьем – он по-прежнему остается фигурой глубоко семиотически значимой, и нынешняя конституция страны определяет его в качестве символа страны и народа, сохраняя и реализуя «склеивающие» социальные потенции тэнно.
