Текст книги "Гуманитарное знание и вызовы времени"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Светлана Левит
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 37 страниц)

Искусственная личность – экспертная система

Примерно в те же годы, когда проходила обозначенная выше дискуссия, т. е. в середине 1990-х годов, в нашей стране совершенно независимо от зарубежной науки возникла иная идея проекта искусственной личности. Автор данной работы был в эпицентре инициации работ по этому проекту[243]243
  Алексеев А. Ю. Искусственная личность // Сб. трудов конференции «Междисциплинарный подход к изучению человека». – М.: Институт микроэкономики, 1998. – С. 28–31.


[Закрыть]. По заказу Министерства обороны РФ в 27 ЦНИИ МО под руководством проф. В. В. Деева были организованы исследования по программированию и внедрению в системы принятия решений так называемых «нетрадиционных информационных технологий». Необычность этих технологий – в изучении и применении неординарных способностей экстрасенсов для эффективного управления войсками. Проект искусственной личности был призван интегрировать «знания», которыми владели как экстрасенсы (сенситивы), так и традиционные специалисты. Семантическая неопределенность и концептуальный разброс для решения ряда задач отличают данный проект от модных на сегодняшний день проектов «коллективного принятия решений» в системах «управления знаниями».

Исследования базировались на концепции моделирования «смысла». Проект ИЛ рассматривался как этап эволюции интеллектуальных систем. Если традиционная компьютерная технология характеризуется формулой «данные+алгоритм», технология искусственного интеллекта – «знания+эвристика», то проект ИЛ задается формулой «смысл+понимание». Учитывая крупные наработки отечественных специалистов в области построения экспертных систем, в частности в семиотическом моделировании способов представления «знаний», в основу рассматриваемого проекта ИЛ была положена экспертная методология. Специальные программы моделировали процессы «понимания», обеспечивали условия экспликации «смысла», «сущностных» оснований принимаемых решений. Модель «смысла» фиксировала эти «траектории» в определенным образом кодифицированных массивах информации.

Проблеме моделирования «смысла» посвящено много работ. Среди них в отечественной литературе «дисциплинарно» выделяются следующие модели: культурологическая, психологическая, лингвистическая, герменевтическая, риторическая, дискурсивная, семиотическая, поэтическая, иконографическая, эзотерическая, математическая, инженерная, синергетическая, неклассическая и пр.[244]244
  Социокультурные аспекты моделирования «смысла» / Алексеев А. Ю., Артюхов А. А., Крючков В. Л., Маликова Я. С., Розов М. А. // Философия искусственного интеллекта / Под ред. В. А. Лекторского и Д. И. Дубровского – М.: ИФ РАН, 2005. – С. 134–138.


[Закрыть] Наиболее продуктивным для компьютерной реализации представляется контекстуальный подход, согласно которому «смысл» – это обладающий параметрами системного единства контекст формализованных «знаний» экспертов. Общетеоретической основой этого подхода являются классические модели «смысла» Г. Фреге (смысл – это выражаемый знаком способ означивания значения) и модификации этой модели Б. Расселом и Л. Витгенштейном. Наряду с этим использовались идеи теории репрезентации М. Вартовского, которая в систематическом единстве рассматривает модель, способ ее построения и способ ее интерпретации. Такие связи обеспечивают динамику наполнения «смыслового объема» возможными «смысловыми траекториями» в ходе согласования метода и предмета репрезентации. Эксперт как бы «погружается» в квазиалгоритм построения «модели модели», создает «репрезентацию репрезентации».

Технически модель «смысла» выполнена в виде программно-информационной оболочки над системой представления «знаний». «Смыслообразующие» концепты выражались кодами «личность», «значение», «смысл», «ценность», «понятие», «действие», «роль», «норма», «умение» и рядом др. Конкретизация и экземплификация этих кодов осуществлялись в рамках парадигмы теоретико-деятельностного подхода. Эксперт должен соотносить полученные «смысловые траектории» с конкретными формализованными «знаниями», непосредственно задействованными в модели принятия решения. Название проекта – «искусственная личность» – оправдывается тем, что «знания» о принимаемых решениях индексируются персонологическими параметрами, например план решения соотносится с параметром, характеризующим добровольное / принудительное его принятие (это – очевидный аспект морального поведения). Также предполагается, что экспертная система в целом – это социальный институт, интегрирующий персонологические компетенции людей. То есть некоторый человек вносит свои «знания» в систему, другой – свои. Результат интеграции разнородных и гетерогенных «знаний» – это, собственно, факт «деятельности» программ искусственной личности, недостижимый и по большей части невозможный, в условиях общения наблюдателя с конкретными людьми.

Апробация экспертного подхода к проектированию ИЛ, осуществленная в ходе опытной эксплуатации макета, большая часть которого осталась «на бумаге», выявила ряд неудач: методологических, организационных, теоретических и реализационных. Главная – эпистемологическая неудача: модели «смыслов» – это все-таки модели наших «знаний о смыслах», но не «смыслах как таковых».

Несмотря на неудачи с экспертным проектом ИЛ, был достигнут социокультурный эффект: предложенный инструментарий вынуждает специалистов осуществлять рефлексию над «знаниями», эксплицировать «смыслы» собственных решений и выставлять их для интерсубъективного обсуждения.

Расширение поля междисциплинарных исследований в проекте искусственной личности. Очевидно, что робототехнический и экспертный проекты ИЛ дополняют друг друга в плане расширения возможностей интеллектуальных информационных технологий. Если первый декларирует: «Искусственная личность – это робот, наделенный квазисознанием», то второй утверждает: «Искусственная личность – это экспертная система, оборудованная механизмами ‘смысла’». На наш взгляд, экспертный вариант проекта ИЛ по порядку и по значимости должен предшествовать робототехническому. Экспертная система, отвечающая на запросы самого различного содержания, обеспечивает построение вербально-коммуникативного теста ТХ2. Лишь базируясь на нем, возможно построение и более сложных тестов ТХ3 и ТХ4, необходимых для робототехнического подхода. До изучения того, как робот автономно либо в окружении колонии роботов способен, например, продуцировать «коммуникацию», «волеизъявление», «моральные императивы», «религиозные верования» и пр., следует определиться с операциональными определениями этих понятий. А это достигается в рамках экспертной методологии.

Проекты повышают роль и усиливают значимость междисциплинарного подхода. Собственно, и проект искусственного интеллекта уже немыслим вне поля междисциплинарных исследований психологов, логиков, математиков, лингвистов, нейрофизиологов и др. Но проект ИЛ не ограничивается перечисленными традиционными специалистами ИИ. Он вовлекает в исследования социологов, политологов, экономистов, искусствоведов, правоведов и др. В отечественном проекте ИЛ, как мы отметили выше, участвовали даже представители паранауки, хотя от них толку было мало. Приоритетными в проекте ИЛ становятся отнюдь не специалисты в области естественных и технических наук. Исключительно важна роль экспертов в области общественных и гуманитарных наук. Именно они вводят в предмет конструирования «смыслы», «ценности», «нормы», «идеалы» и пр. составляющие духовной жизни.

Однако представим утопический сценарий: все лучшие умы брошены на реализацию проекта ИЛ, выполнены все необходимые методологические работы по коммуникации, координации, интеграции научного сообщества. Более того, со стороны государства получена безграничная финансово-экономическая поддержка («За искусственную личность платить надо!» – подчеркивал Д. Деннетт[245]245
  Dennett D.C. The practical requirements for making a conscious robot. – Mode of access: http://www.ecs.soton.ac.uk/~harnad/Papers/Py104/dennett.rob.html


[Закрыть]). Будет ли реализован проект искусственной личности? Вряд ли. Для этого надо преодолеть ряд методологических трудностей, связанных со сложностью предмета исследований. Эти трудности на сегодняшний день представляются не только практически, но и теоретически непреодолимыми. Проблемы инспирированы смежными проблемами философии сознания и философии ИИ, к числу которых относится проблема построения теста искусственной личности (теста Тьюринга на персональное). Причем данный тест следует рассматривать, начиная с уровня TX0. Пока не надо претендовать на антропоморфную неотличимость естественной / искусственной личности.

Тест на личностное распадается на два вида: 1) общий тест – по каким вопросам к неизвестной x-системе можно определить, личность перед вами или не личность (компьютер); 2) частный тест, тест на сознание – по каким вопросам определить, обладает ли система сознанием или не обладает.

Частный тест Тьюринга на личность включает в качестве оцениваемых параметров сознательные способности и свойства. К этим способностям относят: 1) «ощущение» (sentience), т. е. восприятие мира и реагирование на него в соответствии с различными видами перцептивно-эффекторных возможностей; 2) «бодрствование» (wakefulness), т. е. способность фактически реализовывать некоторые возможности, а не только обладать диспозициями к их осуществлению; 3) «самосознание» (self-consciousness), т. е. не только осведомленность о чем-то, но и осведомленность о своей осведомленности; 4) «позиционность» (what it is like), т. е. способность воспринимать мир в соотнесении с собственной позицией «бытия» или, иначе, восприятие среды в соответствии с ответом на вопрос «каково быть?» (например, каково быть летучей мышью, роботом, экспертной системой?).

Помимо демонстрации вышеперечисленных способностей, x-систему можно считать квазисознательной, если наблюдатель приписывает ей то, что она: 1) пребывает в состоянии «осведомленности о»; 2) обладает квалиа – владеет качественными свойствами конкретной разновидности (ощущает красное, чувствует запах кофе и пр.); 3) пребывает в феноменальном состоянии, которое более структурировано, нежели квалиа, и обладает определенной пространственной, темпоральной и концептуальной организацией опыта окружающей среды и опыта самого себя; 4) обладает акцессным сознанием (access consciousness), т. е. доступом к внутриментальным составляющим при управлении речью и действиями (Н. Блок); 5) обладает нарративным сознанием (narrative consciousness), т. е. выдает серию лингвистических выражений, «высказываемых» с перспективы актуальной или виртуальной самости (Д. Деннет); 6) обладает интенциональностью – направленностью своего внимания на предмет сознания, активностью опредмечивания окружающей действительности (Д. Сёрль).

Следует подчеркнуть, что вышеприведенные способности и характеристики «квазисознательности» необходимы, но недостаточны. Несомненно, можно привести длинный список иных характеристик квазисознательного поведения. Проблема полноты сознательных способностей и свойств иначе называется «конъюнктивной проблемой» и ей придается большое значение в современных дискуссиях наряду с так называемой «дизъюнктивной проблемой» – проблемой множественной реализации сознательных феноменов на различных субстратах.

Решение задачи проектирования ИЛ требует специального анализа принципа инвариантности информации (Д. И. Дубровский), в частности, сопоставления этого принципа с аргументом множественной реализации. Для этого надо всесторонне изучить и редукционистские и антиредукционистские парадигмы реализации ментальных феноменов на различных физических системах – на мозге человека, на мозге других приматов и животных, на «тине» в «черепе» гипотетических марсиан, на кодовых структурах искусственной личности.

В завершение данной работы вновь подчеркнем, что проект искусственной личности является одним из наиболее перспективных проектов искусственного интеллекта. Он располагается между проектом искусственной жизни, направленным на воспроизводство биологически-эквивалентных форм квазиорганической жизни, и проектом искусственного общества, призванного реализовать весь спектр социальной жизни искусственных агентов. Для первого проекта он задает ориентир создания наиболее высокоорганизованной формы искусственной жизни. Для второго – создает базис «общественной жизни» искусственных систем, так как социальное вырастает из взаимодействия персонологически активных искусственных агентов.

На наш взгляд, проект ИЛ следует развивать в форматах компьютерной имитации и моделирования персонологических феноменов. Что касается компьютерной репродукции и креации, здесь имеется очень много проблем – трудных, сложных, самых сложных и пр., о которых автор неоднократно упоминал в статьях и докладах[246]246
  Алексеев А. Ю., Кураева Т. А. Проблема зомби и перспективы проекта искусственной личности // Философия искусственного интеллекта: Материалы Всероссийской междисциплинарной конференции. – М.: МИЭМ, 17–19 января 2005 г. Под ред. В. А. Лекторского и Д. И. Дубровского. – М.: ИФ РАН, 2005. – С. 5–9; Алексеев А. Ю. Трудности и проблемы проекта искусственной личности // Полигнозис. – М., 2008. – № 1. – С. 20–44.


[Закрыть]. Хотя такие проблемы как бы не замечают сторонники общественного движения «Россия-2045», в развитии которого принимают участие широкие слои населения. Ажиотаж вокруг этого движения, поддерживаемый рядом ведущих философов страны, объясняется очевидными преимуществами, которые получает концептуальный проект от рекламного бренда. «2045» – это своеобразное неофёдоровское движение «философии общего дела». Однако имеется кардинальное различие. Первая волна фёдоровцев в начале XX в. стремилась применить «электронные технологии» в альтруистических целях – воскрешения предков. Новая волна, в начале XXI в., инспирирована буржуазным эгоизмом приобретения личного бессмертия. О какой постнеклассической рациональности здесь может идти речь? Что касается технологических аспектов реализации проекта, то налицо некритическое восприятие возможностей компьютерных технологий, прямо скажем, паранормальное отношение к исследованиям искусственного интеллекта[247]247
  Алексеев А. Ю. Паранормализация искусственного интеллекта // Поругание разума: Экспансия шарлатанства и паранормальных верований в российскую культуру XXI века: Тезисы к международному симпозиуму «Наука, антинаука и паранормальные верования». Москва, 3–7 октября 2001 г. – М.: Российское гуманистическое общество, 2001. – С. 8–11.


[Закрыть].

Вряд ли компьютерные технологии «2045», даже конвергентно объединенные в некоторую будущую целостную систему НБИКС, способны решить основополагающие для любого человека вопросы – о Я, смысле жизни, бессмертии, свободе, общественном идеале и пр. Собственно, сюжеты такого рода проектов ярко раскрыты в многочисленных фантастических B-moves. Кстати, известный фильм «Суррогаты» явился непосредственным источником идеи «2045». Однако слишком далек и тернист путь, который надо проделать от художественного образа создания искусственных личностей до фактически реализуемого проекта. Особых отличий мы не обнаруживаем в ветхозаветном «проекте» лепки Богом людей из глины и в современных проектах «2045» создания искусственных личностей посредством компьютерных систем. Метафора создания себе подобного остается той же. Тайна личного Я сохраняется.

В. И. Самохвалова. Проблема человеческой идентичности: содержание и смысл

Введение

XX век, часто называемый прометеевским веком, стал временем утверждения человека особого типа. Форма взаимодействия общества и мира, определяемая таким человеком, носила характер особого природоборчества, в котором человек утверждался в пересоздании природы на разных уровнях ее проявления, включая природу себя самого. Культуру человек этого типа понимал как пространство, в котором он опредмечивал свое особое, человеческое предназначение, считая ее по преимуществу собственным пространством, где он утверждается как деятель космического уровня, призванный творчески упорядочивать и устраивать мир.

Век XXI «неожиданно» стал временем трансформации самоощущения глобального человека, который уже не просто отказался держать свойственное человеку позитивное усилие в мире, но и пересмотрел свое место в культуре. Он как бы отказался от прежних претенциозных проектов, часто соглашаясь, по факту, на роль всестороннего унылого потребителя, чье мышление размазано и дискредитировано более «умными» технологиями, а уровень претензий снижен до возможности варьирования пестрыми внешними формами своего конкретного существования, что нарушает признаваемую прежде ценностью целостность человеческого существа. Переживший подмену идеалов и «адаптацию» перспектив, человек, каким он делается на наших глазах, становится все более неадекватен «ожиданиям мира», он никак не сомасштабен ему в своей направленности на ложные цели. И ныне человек уже вряд ли подпишется под словами восточного поэта, некогда сказавшего: «Я желаю счастья всем на свете – потому что это нужно мне». Человек перестал чувствовать свое единство с миром и людьми.

В то же время, ныне, в контексте стремительно и непрестанно изменяющегося во всех отношениях мира всё необходимее, неотступнее, но и все многоаспектнее и проблематичнее становится не только решение, но уже и сама постановка вопроса о способе и основах определения идентичности человека. Человеку, основательно дезориентированному многовекторностью современного информационного мультикультурного общества и сформировавшегося в нем амбиценностным образом мира, становится все сложнее определиться с самим собой, с собственной самоидентификацией. В свое время представитель гуманистической психологии А. Маслоу отмечал, что человек есть единственное существо, которое так или иначе озабочено своей идентичностью, ибо никакое другое существо (скажем, кошка) не задаётся, например, вопросом о том, кто оно есть и соответствует ли оно своему самоопределению[248]248
  См., например: Маслоу А. Г. Дальние пределы человеческой психики: Пер. с англ. – СПб.: Евразия, 1997. – С. 198.


[Закрыть]. Так же не приходилось еще (исключая, конечно, фантастику) встречать и носителя «искусственного интеллекта», который был бы мучим сомнениями по аналогичному поводу. Несмотря на слова З. Фрейда о том, что большинство расстройств психики у современных людей определяется их страхом знаний о самих себе[249]249
  Фрейд З. Психология бессознательного. – М.: Просвещение, 1989. – 387 с.


[Закрыть], тем не менее без определения, кто есть человек и каков он (хотя бы в наиболее общих и главных чертах), по некоторой вялой традиции еще не может обойтись ни одно теоретическое исследование и ни одна грамотная социальная практика. Сам подобный интерес человека к вопросу самоопределения значимо выступает как идентифицирующий его фактор.

Изменения, происходящие в окружении человека, в самом его бытии, в известном смысле не могут не затрагивать и проявления самой его природы и ее понимания. Идентичность живого, следовательно, изменяющегося человека не может застыть в некоем неизменном виде, она подвергается модификации в своем содержании и проявлении вместе с изменением человека и его осознанием изменения своей экзистенциальной перспективы и своих человеческих проявлений. К обычным тонким сложностям и разделениям, как мы можем видеть, отчетливо добавляются новые грани и уровни. В результате этого человек предстает как все более сложноидентифицируемое существо, ибо оказывается определяем целой сетью последовательно и многоуровнево реализуемых идентичностей. От неизбежного своего биологического «прикрепления» и развертывания онтогенетической преемственности в системе поколений – до рода как филогенетического «прикрепления» к древу земной жизни в совокупности всех человеческих поколений, идущих из прошлого, настоящего и возможных в будущем, развертывающихся в историческом бытии целого, включенного, в свою очередь, в особое историческое пространство.

К традиционному пониманию человеческой идентичности

Как «человек разумный» (homo sapiens, по определению) он традиционно идентифицировал себя как прежде всего существо, наделенное разумом, разумностью. То есть, будучи, с одной стороны, существом природным, остающимся частью природы, он, с другой стороны, в известном смысле противопоставил себя ей тем, что развил в себе специфическое качество – разумность как особый уровень приспособления к миру путем выделения из него (отделения и известного противопоставления ему), предполагающего и формирование нового уровня взаимодействий с ним (нового уровня управления). Это новое качество позволило ему и стать, и осознать себя субъектом, что определило содержание и вектор новых отношений его с миром (объектом): как субъект он организует это взаимодействие и определяет его содержание и характер.

Только человек-субъект способен и осознавать свое бытие, и ощущать всю его проблематичность, неоднозначность. И эта способность человека, по мнению представителей гуманистической психологии, например, имеет большее значение и больше отделяет человека от животных, чем такие его характеристики, как прямохождение и даже речь, собственно, и образуя особость его способа и вида бытия[250]250
  См.: Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогресс, 1990. – С. 158, 199 и др.


[Закрыть]. Человек закрепляет и выстраивает свою субъективность, становящуюся важным приспособлением к многообразию мира, требующего и разнообразного приспособления к нему; возможностью многообразия своего проявления человек образует соответствие задаче познания многообразного мира. Выращивая личность, человек закладывает основы человеческого мира – его организации, культуры. Сложное свойство разумности, обозначив коренное отличие человека от остального живого мира, дало имя тому человеческому виду, который и построил известную нам культуру, дошедшую до настоящего времени во всех ее исторических изменениях.

Качество разумности считается первым, основным и принципиальным, идентифицирующим человека критерием, но и оно все более усложняется в его понимании в условиях современной технической реальности. Для тех, кто, например, не признает за искусственным интеллектом права на разумность, этого достаточно; однако для тех, кто говорит о возможности существования искусственного интеллекта, очевидно, были бы необходимы указания и на какие-то иные качества человека, удостоверяющие его идентичность. На наших глазах формируется искусственная «разумность», сложная техническая среда, за которой некоторые энтузиасты признают уже способность к самоорганизации… В контексте подобных умонастроений и само качество разумности требует нового определения, уточнения, учитывающего открывающуюся специфику (и следующие из этого оценку и понимание) качества разумности. Искусственный интеллект – ум или разум? Машина – умная, условно говоря, или и разумная тоже? Представляется, что здесь различение проходит не только по уровню разумности, которую можно определить и как формальную способность манипулирования с информацией, обладание памятью, но и согласно тому, можно ли связать это со способностью мышления. Именно мышления, а не сколь угодно сложного оперирования знаками. Способность человека к мышлению означает, что он умеет творчески работать с объектами и понятиями разного рода, уровня и порядка – с многообразными явлениями мира, со своими чувствами и мыслями, с ментальными построениями и т. п., осуществляя это с помощью особого человеческого «приспособления» – внутреннего «пространства» своей психики.

Нетрудно видеть, что при этом единство живого, разумного, мыслящего, соединившихся в человеке, требует осмысления с позиции «нового технического энтузиазма». Так, например, Т. Лири говорит о симбиотической связи человека с компьютером, вводя понятия «кибернавт», «киберчеловек»[251]251
  Лири Т. Семь языков Бога. К: Янус – М.: Пересвет, 2002. – С. 188.


[Закрыть]. Выбрав электронную жизнь в информационных сетях, человек готов добровольно уйти из своего смертного (биологического) тела, оцифровав (и отделив) свое сознание, что, по его мнению, есть путь к бессмертию. Действительно, вспомним специалиста по прагматометрии из «сказки» Кл. Ст. Льюиса «Мерзейшая мощь»: «Что унижает человека? Рождение, соитие, смерть. Мы сумеем освободить его от всего этого… Мы победим смерть, иными словами, победим органическую жизнь… Природа была нам лестницей, и мы ее оттолкнем»[252]252
  Льюис К. С. Мерзейшая мощь. Современная сказка для взрослых. – М.: Северо-Запад, 1993. – Кн. 2, Т. 3. – С. 127, 128.


[Закрыть]. Таким образом, не начинает ли человек готовиться к принятию нового образа самого себя, другого по отношению к самому человеку в самом общем его понимании. В частности, существа, которое не живет, чтобы не умереть…

Однако при этом ничего не говорится о том, какое место, например, будет занимать в «мировоззрении» подобного «нового человека» понимание. Разумность человека и ее проявление – интеллект – у человека отнюдь не сводятся к оперированию знаками или навыками: представляется, что при этом акцент переносился бы лишь на внешние, формальные, а не содержательно-сущностные его проявления. Человеческое понимание – специфическая форма существования, обнаружения и проявления разумности, что и делает возможным аутентичное человеческое творчество в разных – научной, художественной и т. п. – формах творческого его выражения. Например, можно считать картинами то, что «нарисовали» обезьяны или ослы своими хвостами, с натяжкой можно назвать это «искусством» (своеобразным), но нельзя считать это творчеством. Кроме внешней формальной деятельности, аутентичное творчество, подразумеваеющее проявление человеческого феномена особой природы, необходимо, конститутивно включает в себя именно понимание (мотивацию, осмысление и т. п.), осуществляемое в единстве его интеллектуальной и эмоционально-чувственной форм.

Именно совокупность названных качеств позволяет человеку не только сформировать и наполнить внутреннее пространство своей психики, которое образует и определяет не просто личность, но ее глубоко индивидуальное бытие, но и тем самым создать новое измерение своего бытия – творческое. Внутреннее пространство психики позволяет строить и удерживать как образы внешнего мира, так в то же время переживания и озарения мира внутреннего, позволяет воспроизводить виденное и создавать новое состояние и видение. Оно создает пространство творческого оперирования с прежним опытом, возможность нового, желаемого его проживания и тем самым нового понимания, а также формирует новые определяющие способности человека: воображение, идеализацию, предвидение, конструирование…

Творчество, способность к творчеству составляет главный «нерв» человеческого развития, движения к самоосуществлению, прозреваемому им в высших состояниях, реализуемых в организации и функционировании внутреннего пространства его психики (своеобразного «черного ящика» человека). В этом смысле сколь угодно совершенная машина может лишь комбинировать имеющееся, но не может самостоятельно придумать новое, т. е. выйти за пределы заложенной в нее программы… Творчество, ставшее особой идентифицирующей человека деятельностью, есть не только следствие необходимости приспособления к изменяющемуся бытию, но и чувствительность к неким смыслам, которые не даны, но предчувствуются и оформляются во внутреннем пространстве психики человека, выступая протестом всей его природы против того, что всё проходит и исчезает; это своеобразный протест человека против смерти[253]253
  «Творить – значит убивать смерть», – пишет известный французский писатель Ромен Роллан.


[Закрыть], о которой он знает (в отличие от животных, даже самых умных). Это результат того, что человеку доступны восприятия из той высшей реальности, куда он способен трансцендировать из наличного бытия. Ощущение наличия самого этого уровня присутствует в человеке как бы независимо от реальности.

Иными словами, человеку дано чувствовать наличие в мире неких высших смыслов и высших идей – некоего метафизического уровня бытия. Поэтому человек, персонифицируя все высшее, что он ощущает, но чего не может выразить доступными ему средствами, называет это Богом (Богами). Религиозность свойственна только человеку и безусловно выделяет его из всего живущего на земле (во всяком случае, религиозные животные или возносящие молитву ЭВМ не обнаружены). Ощущение наличия этого Высшего бытия (уровня) определяет неуспокоенность человека, его «вертикальную» тягу, его поиск; это становится и стержнем его культуры, создаваемых им систем нравственности, его жертвенности. Религия как результат особого творчества человека в деятельности объяснения мира, его упорядочения и организации, сама, в свою очередь, становится вдохновляющей человека творческой силой, когда человек, выходя на некие высшие состояния сознания, приобщается к высшим истинам и способен выразить их.

Бог (боги) и конструирование идеалов есть только у человека (об идеалах у животных ничего не известно). Наличие идеалов и высших вневременных, абсолютных ценностей сообщает бытию человека особый масштаб и особую меру сравнений и устремлений. О развитии понимания истинной меры человека свидетельствует, например, сравнение высказываний Протагора («Человек есть мера всех вещей»), Сократа («Человек как мыслящий есть мера всех вещей»), Платона («Бог есть мера всех вещей, и мера наивысшая»). Этим был обозначен истинный подход к масштабу оценки и задано особое измерение бытия ценностей.

Религия возникла как попытка понять недоступное, представить сам мир в его единстве и смысле, будучи в целом особым общекультурным домыслом, принципиально и исходно предполагающим существование высшего бытия и высших ценностей и живущим в общественном сознании. Пусть это знание с точки зрения науки недостоверно, но оно связывает мир воедино и дает представление о некоем должном порядке, призывая всякого человека следовать должному и доброму. И в этом смысле религия – это тоже, по сути, о человеке, а не только о богах. Религия – это как бы и особое предупреждение человеку; так, Н. Бердяев говорит, что без понятия о Боге и в отсутствие «равнения» на высшее бытие человек, делающий точкой отсчета себя, неизбежно впадает в подчеловеческое (проще говоря, в свинство)[254]254
  Бердяев Н. А. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. – Париж: YMCA-PRESS, 1952. – 247 с.


[Закрыть]. Человеку необходим идеал, неподвергаемый сомнению, как ключ, как программа, как ориентир.

Таким образом, без экзальтации и ненужного пиетета религия существует как особый способ организации жизни человека, как особый ее порядок, напоминание о высших ее уровнях, о ее метафизике. Таково большинство религиозных учений с их задачей дать руководство человеку в реальной жизни, исходя из представления о высшей, истинной жизни и ее истинном смысле. Религия – в аутентичном смысле слова, как особое сознание, а не институт власти – по-своему пытается придать смысл развитию человека, организовать его жизнь в истинно человеческом плане и смысле, одухотворить ее, предостеречь от недолжного, сформировать чувство ответственности как высшее проявление человеческой нравственности.

Как мы видим, при определении общих идентифицирующих человека качеств речь идет о многоуровневом развертывании идентичности человека, последовательно формирующейся начиная с уровней самой природы человека и продолжающейся уровнями его многогранной деятельности, реализующейся с учетом интеллектуальной, идеальной, духовно-метафизической составляющих. Создание культуры закрепило за человеком особое место в мире, реализовав и развив (и продолжая развивать) те возможности, которые позволили ему не только по-особому приспосабливаться к миру, но и изменять мир согласно своему пониманию и представлениям о лучшем.

Определяя суть идентичности человека, В. Франкл пишет: «Быть человеком – значит выходить за пределы самого себя. Я бы сказал, что сущность человеческого существования заключена в его самотрансценденции»[255]255
  Франкл В. Человек в поисках смысла. Цит. изд. – С. 51, 284.


[Закрыть]. Быть человеком – значит быть направленным не на себя исключительно, но на что-то иное. Больше того, подобную направленность можно понимать гораздо шире. Например, по его мнению, такие односторонние направления и подходы, как рефлексология Павлова, бихевиоризм Уотсона, психоанализ Фрейда или индивидуальная психология Адлера, далеко не исчерпывают истинно человеческого измерения бытия в целом. Как правило, ученый, как представитель какой-то определенной дисциплины, ограничивает диапазон исследований своим предметным интересом, но даже в сумме такие исследования и подходы не смогут охватить совокупность понятия «человек». Ибо самая главная идентичность человека в том, что он многомерен в своем единстве. Даже если он актуально не проявляет каждомоментно этой своей особенности, он тем не менее остается таковым в возможности, которая способна реализоваться. «Человеческое существование не аутентично, если оно не проживается как самотрансценденция»[256]256
  Там же. – С. 285.


[Закрыть], «…характерная составляющая человеческого существования – трансцендирование, превосхождение себя, выход к чему-то иному. Говоря словами Августина, человеческое сердце не находит себе покоя, пока оно не найдет и не осуществит смысл и цель жизни»[257]257
  Там же. – С. 288.


[Закрыть]. Или, выражаясь словами современного поэта А. Вознесенского: «Выше Жизни и Смерти, /пронзающее, как свет, / нас требует что-то третье, – / чем выделен человек». Именно человек – и только человек. Только он выделен своей способностью задумываться о смысле жизни, о ее высшем предназначении.