Текст книги "Журнал ''ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ''. Сборник фантастики 1980-1983"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)


Геннадий Мельников
ЯСНОЕ УТРО ПОСЛЕ ДОЛГОЙ НОЧИ

_{ТМ 1981 № 7}

Продолжаем публикацию рассказов, поступивших на международный конкурс.

Геннадий Дмитриевич Мельников родился в 1936 году, по профессии он инженер, работает начальником отдела в одной из волгоградских проектных организаций. Его первый рассказ – «Лекарство от автофобии» – был опубликован в сборнике «НФ 19» в 1978 году. Небольшая юмореска «Жук на ниточке» была напечатана в «ТМ» № 10 за 1980 год. За рассказ «Ясное утро после долгой ночи» Геннадий Мельников отмечен второй премией на первом этапе конкурса.

Старик проснулся от гулких ударов сердца и не мигая смотрел в потолок, лежал неподвижно, залитый холодной синевой рассвета. Ломило в висках, на лбу выступила испарина. Все тот же сон в течение многих ночей, многих лет…

…Долговязый в зеленой и грязной, помятой форме, с засученными рукавами стоял в трех шагах от него и, ухмыляясь, целился «вальтером» ему в грудь. Он отчетливо видел темный кружок пулевого канала, который гипнотизировал, тянул к себе, и кроме этого кружка ничего больше в мире не существовало. Рука, как чужая, потянулась к кобуре, но это движение было неосознанным, машинальным, и бесполезным. Ухмылка сползла с лица долговязого, и оно сделалось злым и красивым. Отрицательно качнув головой, долговязый нажал на спусковой крючок…

Диспетчер – Зоне С: факторизация по всем секторам.

Служба М – Первому: пульс сто шестьдесят.

Первый – Зоне С: нуль-позиция.

Старик проснулся второй раз и был очень удивлен: обычно после этого сна он никогда больше не засыпал. В комнате, несмотря на сдвинутые портьеры, было светло. Солнце, наискось пробиваясь сквозь цветную ткань, освещало угол комнаты, где стоял старенький «Рекорд», на пыльном экране которого четко обозначились волнистые полосы. На серванте тикал будильник, который показывал десять минут восьмого, но старик знал, что на самом деле не было еще семи, потому что он не подводил часы уже двое суток.

Пора подниматься.

Зона С – Корректору: повысить уровень в секторе 5

На кухне старик поставил чайник на газовую плиту, прошел в ванную, побрился перед зеркальной полочкой над умывальником, умылся. И в это время засвистел чайник. Старик отключил газ. Достал из подвесного шкафа жестяную коробочку из-под растворимого кофе, в которую он высыпал чай, бросил щепотку в чайник для заварки, залил кипятком и накрыл полотенцем. Достал начатую пачку масла из холодильника, хлеб, приготовил бутерброд – вот и весь завтрак. Он мог бы приготовить все это с завязанными глазами, потому что вот уже десять лет, как умерла его жена, меню завтрака не менялось.

Позавтракав, старик убрал со стола и подошел к окну.

Диспетчер – Группе А орбит: факторизация

Корректор – Диспетчеру: плотность потока падает.

Диспетчер – Зоне М: дать коразрез на Группу А орбит.

Из окна третьего этажа открывался вид на Вишневую Балку – небольшой островок зелени вокруг одноэтажные частных домиков, на которые со всех сторон наступали высокие блочные дома. Старик с сожалением отметил, что с каждым годом все дальше и дальше отодвигаются заросли сирени, белый дым цветущих вишен и что теперь уже не залетают весною на его балкон скворцы. Вишневая Балка отживала свой веч, и старик понимал, что это необходимо, что город растет, но все таки было жаль… Он отошел от окна и стал собираться в магазин за продуктами.

Зона С – Корректору: отсутствие индекса в секторе 8.

Корректор – Первому: отказ в блок-схеме ящиков.

Первый – Корректору: дать фон.

Старик сменил пижаму на серый летний костюм, взял хозяйственную сумку, обул в коридоре парусиновые туфли и, потрогав еще раз ключи в кармане пиджака, лишний раз убедившись, что они там, вышел на площадку Захлопнув дверь, он не стал запирать ее на нижний замок потому, что выходил ненадолго.

Придерживаясь за перила, старик спустился вниз. На площадке первого этажа он достал связку ключей, выбрал самый маленький, подошел к простенку между первой и второй квартирой… и обнаружил, что открывать было нечего. Там, где висели почтовые ящики, выделился серый четырехугольник незакрашенных панелей.

Сектор 8 – Диспетчеру: неполадка устранена.

Диспетчер – РТ-сети: факторизация шагов.

Где-то на четвертом этаже хлопнула дверь, и кто-то стал спускаться по лестнице. Стоять вот так и смотреть на пустую стену было неловко, и старик поспешил к выходу. А с почтовыми ящиками скорее всего ничего страшного не произошло – сняли, чтобы про извести ремонт или заменить на новые… Он открыл дверь подъезда.

Диспетчер – Зоне С: факторизация всех секторов.

Корректор – РТ-сети: понизить уровень записи.

Старик зажмурился от яркого, но еще по-утреннему прохладного солнца. Сейчас оно ласковое, как в детстве, когда летний день впереди – целая вечность. В полдень же оно для него одна и та же ассоциация: гимнастерка на спине накалена, как жесть, а пожухлые стебли полыни – плохое укрытие от низко летящих «мессершмиттов», трассирующие очереди которых похожи на знойные лучи…

Ему нужно было пересечь небольшой зеленый дворик, огороженный пятиэтажками, пройти под аркой между двумя угловыми домами, перейти через улицу – и там сразу направо гастроном. Он мог бы при желании уже давно не ходить за продуктами: ему неоднократно предлагали доставлять их на дом, но старик не хотел лишать себя одного из немногих удовольствий – пройтись утром по мягкому снегу или вот как сейчас… Ясное утро. Чуть-чуть прохладно – это от мокрой травы и цветников, которые совсем недавно полили из шланга, – все запахи приглушены, и тени еще не контрастны, расплывчаты, а в густых кронах деревьев, казалось, еще клубится темным туманом остаток ночи.

Через арку старик вышел на центральную улицу и остановился у перехода.

Диспетчер – Зоне А: зеленый.

Загорелся зеленый глазок светофора. Старик перешел улицу, повернул направо и вошел в магазин.

Людей было немного. Старик подошел к молочному отделу и подождал, пока продавщица не обслужила женщину.

– Мне две бутылки «Коломенского», сказал старик, когда подошла его очередь.

Продавщица, которую раньше он здесь не видел, не поняла его.

– «Коломенского», – повторил старик. – Две бутылки.

Продавщица, молоденькая девушка, казалось, старалась что-то вспомнить, что-то важное, необходимое, но никак не могла. Старик увидел, как от волнения у нее на шее запульсировала жилка и побледнели щеки. «Что с нею?» – заволновался старик.

Зона М – Диспетчеру: неопределенность в РТ-сети.

Диспетчер – Корректору: заменить суперпозицию.

Корректор – РТ-сети: вариант отсутствия.

– Извините, пожалуйста, – наконец пришла в себя продавщица. – Но «Коломенское» еще не привезли. Могу предложить вам кефир, простоквашу, сырок с изюмом…

– Ничего, ничего, – чувствуя какую-то неловкость, торопливо проговорил старик. – Можно и кефир, какая разница…

– Платите, пожалуйста, в кассу пятьдесят две копейки.

Диспетчер – Зоне М: внимание! На кассе – пятьдесят две копейки! Сдача с рубля – сорок восемь!

Первый – Диспетчеру: спокойнее!

Старик подал кассиру деньги и, пока та выбивала чек и отсчитывала сдачу, обратил внимание, что кассир тоже новая и такая же молодая, как и продавщица. «Студентки торгового училища на практике, – подумал старик, – потому так и волнуются».

В хлебной секции старик взял батон за восемнадцать копеек, четвертинку круглого темного хлеба и вышел из гастронома. На сегодня больше ему ничего не требовалось: основные закупки продуктов на неделю старик производил по вторникам.

На обратном пути старик остановился возле деревянной ветхой беседки, в которой вечерами собирались любители домино. А что, если зайти сейчас к своему старому другу, который живет вот в этом доме и с которым он не встречался месяца два? Зайти и пригласить его на чашку чая…

Зона В – Диспетчеру: неопределенность вне системы.

Диспетчер – Зоне В: суперпозиция с колесом.

В этот момент зазвенел металл по асфальту – мальчик лет шести катил колесо. Такое старику давно не приходилось видеть – мальчик катил металлический обод, как, бывало, в детстве он сам, при помощи изогнутой проволоки, как катали колеса мальчишки до войны, во время войны и немного после, когда с игрушками было не то, что сейчас.

Малыш прокатил колесо мимо, а старик продолжил путь и, только зайдя в подъезд, вспомнил, что хотел зайти к другу…

Почтовые ящики были уже на месте, их успели повесить до того, как разнесли почту: сквозь отверстия белели газеты. Старик открыл свой ящик, достал две газеты – местную и центральную, закрыл дверцу и поднялся на свой этаж.

Диспетчер – Зоне С: факторизация секторов.

В коридоре старик снял туфли, надел шлепанцы и понес сумку на кухню. Там он вытащил из нее кефир и хлеб, протер влажной тряпочкой бутылки, поставил их в холодильник, хлеб завернул в целлофановый мешочек, положил в хлебницу. Пустую сумку поставил в шкаф на нижнюю полку.

До десяти старик читал газеты.

В одиннадцать пошел на кухню и приготовил себе обед из половины пакета «Суп вермишелевый с овощами».

В двенадцать старик пообедал, помыл посуду, начатую бутылку кефира закрыл пластмассовой пробкой и поставил на место.

До часу он стирал в ванной носовые платки и всякую мелочь, которую сдавать в прачечную с остальным бельем почему-то стеснялся.

В час, почувствовав усталость, старик прилег на диван. И заснул…

Первый – всем Зонам, кроме Зоны С: нуль-позиция.

Диспетчер – Зоне М: нуль-позиция.

И тотчас исчез пятиэтажный дом с гастрономом и сапожной мастерской на углу. Исчез, будто его вырезали ножницами из цветной фотографии, а саму фотографию положили на черный бархат…

Диспетчер – Зоне А: нуль-позиция.

Исчезла улица вместе с домами, автомобилями и пешеходами. Она словно погрузилась в темную непроницаемую субстанцию, лишенную протяженности и смысла.

Диспетчер – Зоне В: нуль-позиция.

Исчез зеленый дворик, пятиэтажки, кусты сирени, ветхая беседка. Исчез дворник, сматывающий поливочный шланг, мальчик с колесом…

Диспетчер – Группе А орбит; нуль-позиция.

Исчезли домики и зелень Вишневой Балки, трубы далеких заводов, лес на другом берегу широкой реки, сама река…

Исчезло небо вместе с тонким белым следом от пролетевшего самолета…

Исчезло солнце…

Наступила первозданная тьма, в которой пространство, казалось, сжалось до размера точки, а секунда стала равна вечности.

Первый – всем Зонам, кроме Зоны С: свет.

Темнота сверху стала таять, светлеть, постепенно превращаясь в холодно-синюю, а затем серебристо-белую туманность, которая еще через несколько мгновений хлынула вниз потоками яркого света.

Пространство раздвинулось до границ, обозначенных сферой и диском, линия соприкосновении которых была подобна линии горизонта. На сфере не просматривалось ни одного элемента её конструкции, и она воспринималась как серебристо-белая поверхность, источающая свет. Невозможно было определить, расстояние до ближайшей ее точки – оно могло быть и десять метров, и десять километров Поверхность диска, испещренная мелкими концентрическими бороздами, подобно грампластинке, каялась более темной, чем поверхность сферы, и его размеры тоже не воспринимались бы сознанием, если бы не одна деталь…

Метрах в ста пятидесяти от центра этого сооружения, где на поверхности диска начинала разворачиваться гигантская спираль, стоял дом, вернее, не дом, а фрагмент дома – всего лишь один подъезд, в окна третьего этажа которого светило солнце, подбираясь к дивану у противоположной стены, на котором спал старик…

Он не знал, что уже давно нет дома в котором он прожил более тридцати лет, нет того зеленого дворика, по которому он шел сегодня утром, нет арки между домами, самих домов, улицы, гастронома.

Он не знал, что от города, с которым была связана вся его жизнь, остались одни лишь памятники.

Он не знал, что нет больше его фронтовою друга, к которому собирался зайти, нет его знакомых по подъезду, нет вообще в живых всех тех людей которых он знал или о которых когда-либо слышал..

Старик не знал, что и сам он умер давным-давно, в начале далекого двадцать первого века, когда люди не научились еще побеждать многие болезни, не научились бороться со старостью.

Он не знал, что люди, которых уже нет в живых, предоставили ему возможность еще paз увидеть солнце, землю, мокрую траву, серебристый волосок паутинки в прозрачном осеннем небе…

Он не знал, что пролежал сотни лет в тесной камере, по трубам которой циркулировал жидкий гелий, пролежал обезвоженный с физиологическим раствором вместо крови, пролежал до того времени, когда люди уже могли излечивать почти все болезни, могли бороться со старостью…

Но люди не знали, как он воспримет после реанимации резкий переход в незнакомый, совершенно для него новый мир. Они не имели права рисковать.

Поэтому они построили этот купол, под которым с помощью миллиардов тонких лучей, пакетов волн, сжатых, как пружина, сгустков силовых полей воспроизвели по старым фотографиям и кинодокументам уголок старого города, в котором жил старик. Воспроизвели все до мельчайших подробностей: дома, деревья, авто мобили, пешеходов, белые облака, желтый лист на мокром асфальте, и все это ничем не отличалось от настоящего – можно было потрогать руками ствол дерева и ощутить его шероховатость, поднять камень и почувствовать его тяжесть, поговорить с продавцом в магазине или с мальчиком, катящим колесо, и не заподозрить, что это всего лишь пакеты волн, переплетенные жгуты света, связанные воедино силовыми полями..

Старик спал в однокомнатной квартире на третьем этаже блочного пятиэтажного дома, и его сон охраняли: старенький «Рекорд» с пыльным экраном, будильник на серванте, тихо мурлыкающий холодильник – привычные вещи нехитрого бытия.

Ему еще предстоит знакомство с людьми нового мира, и эти люди хотят, чтобы он не почувствовал себя среди них лишним. Но это будет не сейчас, не сразу, постепенно.

Старик спал..

Последнему оставшемуся в живых солдату второй мировой войны снились изрытое дымящимися воронками поле и истребители с красными звездами, летящие на запад.

Илия Джерекаров
НЕОБЪЯВЛЕННАЯ ВСТРЕЧА

_{ТМ 1981 № 7}

Илия Джерекаров – болгарский фантаст. Его рассказы переводились на русский язык. Рассказ «Необъявленная встреча» был удостоен третьей премии на болгарском этапе конкурса.

Звездолет стартовал давно. Его окружали непроглядные туманности, «черные дыры» раскрывали навстречу свои объятия, светлые звездные скопления, подмигивали таинственными огнями. Утомленный металл потемнел, его поверхность стала шершавой от ударов бесчисленных метеорных частиц. И казалось, что ничто не изменит курс корабля, казалось до того момента, когда взрыв горючего хотя и не уничтожил его, но сделал беспомощной игрушкой гравитационных полей.

Из всего многочисленного экипажа остался в живых один. Врач. Человек, который не был в состоянии устранить последствия тяжелой аварии, не мог определить курс по немногочисленным уцелевшим приборам. В бесконечные часы одиночества ему оставалось заниматься физическими упражнениями, вести дневник, присматривать за растениями, которые поддерживали жалкий запас кислорода…

А потом наступил день.

Звезда была еще далеко, но чувствительная антенна уловила впереди что-то необычное. Радиосигналы. Возможно, музыку, возможно, певучую речь. Врач не знал точно. Он лишь уловил разницу между извечным шумом космоса и этими звуками. Они его опьянили, сердце затрепетало.

Но звездолет был неуправляем. На борту имелась единственная вспомогательная ракета, с помощью которой можно притормозить и приблизиться к желанной планете. Возможно, войти в атмосферу. Но не приземлиться. Все посадочные капсулы уничтожил злосчастный взрыв Выход оставался – один. Войти в атмосферу, а потом катапультироваться и приземляться в скафандре на парашюте.

Врач не колебался ни мгновения. Занялся подготовкой ракеты. Вычислил, насколько мог точно, местоположение планеты и время, когда необходимо покинуть звездолет. Он надеялся осуществить одну из задач экспедиции: передать послание другой цивилизации, инопланетным братьям по разуму.

Он занес в дневник последнюю запись, забрался во вспомогательную ракету, включил двигатели. На него обрушилась перегрузка. Он усмехнулся. Перегрузка поможет адаптироваться к силе тяжести. Времени вполне достаточно.

Наконец впереди появился быстро растущий диск. Из-за торможения вес врача удвоился, но он не замечал этого. Он готовил длинное послание неизвестной цивилизации. Тщательно запаковал изображения различных предметов с подписями, точную карту Галактики с координатами Земли. Даже если он сам погибнет, послание достигнет цели. Он выполнил последнюю коррекцию, и ракета врезалась в атмосферу.

Он нажал кнопку, и его кресло катапультировалось. На мгновение он потерял сознание, а когда оно вернулось, внизу простирались бескрайние желтые пески, а небо над головой загораживал алый купол парашюта.

Он слегка ушибся при приземлении. Встал и огляделся. Рассмеялся. Местное солнце давно поднялось над горизонтом, но его лучи еще не грели. На горизонте четко вырисовывалась высокая горная цепь с заснеженными вершинами.

– Как в Сахаре, – вслух подумал врач.

Он определил направление по компасу и размеренно зашагал. Ему было легко. Тяжесть в ракете была вдвое больше, чем здесь. Ему хотелось бежать, но он умышленно сдерживал шаг. Он знал, что скоро придет адаптация, а потом утомление. Кислорода у него было на пять суток, а продуктов – и того меньше.

Шел уже пятый день, когда начали появляться предвестники леса. Тощий кустарник и жухлая трава, пустившие длинные корни глубоко в пересохшую почву. Потом он увидел вдали зеленую линию леса Остановился передохнуть, съел последнюю порцию пищи. Скоро кончится и кислород. Если он не успеет добраться до населенного пункта, придется снять скафандр. Тогда он получит отсрочку на несколько часов или, быть может, дней. И если даже тогда не успеет, ОНИ все равно обнаружат послание и рано или поздно полетят на далекую Землю. И расскажут людям о его смерти…

Чем меньше оставалось до леса, тем гуще становились кусты. Время от времени там шуршали невидимые звери. Низко над головой закружилась огромная птица. Врач посмотрел на нее и погрозил кулаком. Птица, недовольно махая крыльями, исчезла в вышине.

Кислород кончился в сотне метров от леса. Освободившись от скафандра, врач усмехнулся. Нет больше смысла беречь силы. Неизвестно, сколько времени потребуется этой планете, чтобы убить его. Поэтому быстро вперед. Он заранее предвидел это, на нем был только легкий спортивный костюм, в руках – послание и оружие. Воздух пропитывали неизвестные ароматы.

Вскоре он вышел к реке. Быстрая вода текла плавно. Врач видел песчаное дно и стайки мелкой рыбешки. Он задумался. Можно связать два упавших дерева и сделать плот. Река выведет его к какому-нибудь жилью.

Он был весь потный, устал от удушливой жары. Разделся, положил часы и оружие на одежду, влез в прохладную воду, окунулся по горло. Вода приятно холодила, хотелось поплавать, но для этого не было сил.

Он выпрямился, вытер глаза ладонью и обернулся. Из-за деревьев неслышно подкрадывался длинный зверь неизвестного вида. Внезапно он оскалил зубы и кинулся.

Врач бросился в глубину, поплыл к другому берегу. Хищник преследовал его в реке. Слышалось его тяжелое дыхание. Врач напряг все силы и по низкому откосу резво выбрался на берег. Не оборачиваясь, он бежал, бежал без цели и направления. Кусты раздирали кожу, в подошвы впивались колючки, но он ничего не чувствовал. Лишь когда шум погони затих, он прервал свой безумный бег, почувствовал острую боль и упал на траву. Он понял, что заблудился. Не знал, где он, в какой стороне река. От усталости и обострившегося чувства голода его стало знобить. Или это уже действуют местные вирусы? Он вслушался в себя и, хотя был врачом, не мог понять, вызвано ли его состояние нервным напряжением или неведомой болезнью.

Он расслабился, стараясь дышать ровно и глубоко. Еще не все потеряно. Главное – найти реку: рано или поздно течение принесет его к цели. Вряд ли это близко. Он ведь прошел уже много километров, не заметив следов цивилизованных существ. Существ, которые в своем развитии дошли до радио. Ведь он своими ушами слышал их передачи.

Единственным надежным ориентиром были вершины гор. Он нашел их взглядом и снова пустился в путь. Стайки разноцветных насекомых вились вокруг него, привлеченные запахом крови. Вскоре его снова начало знобить. Язык распух, во рту было сухо. Царапины вздулись и воспалились. Острая боль пронизывала мышцы при каждом шаге.

Он уже не размышлял, лишь инстинкт упорно заставлял его двигаться дальше. Он не слышал и не видел, что кто-то подстерегает его в кустах, но чувство опасности заставило его побежать. Он уже ощущал на своей спине дыхание зверя. Внезапно почва ушла из-под его ног: кто-то подхватил его и куда-то понес.

От зубов хищника его спас молодой альпинист Тэн. Он заметил из лагеря необычное животное и зверя, который его настигал. Порыв жалости заставил Тэна выключить защитное силовое поле и выхватить жертву из-под носа разъяренного хищника. Тэн не боялся. Он хорошо знал силу своей могучей трехпалой руки. Немногие хищники осмеливались нападать на его соплеменников. Этот тоже отступил с недовольным рычанием. Тэн вернулся в лагерь и снова включил защитное поле. Из палатки показалась голова Алитера, руководителя группы.

– Зачем ты поймал животное, Тэн? Если узнают, могут быть неприятности.

– Животное умирает, Алитер. Кроме того, его преследовал хищник. Я не мог поступить иначе.

– Но ты прогнал хищника, так отпусти же его! Возможно, оно и не умрет.

Их разговор привлек Внимание других. Добродушный гигант Кордол вышел из-за большого дерева и остановился возле врача.

– Вы разве не понимаете, что оно умирает от жажды! Тэн, дай ему попить. Оно бегало по кустам и сильно поранилось. У него очень тонкая кожа. Я никогда не видел животных с такой нежной белой кожей. И посмотрите, какое у него своеобразное туловище. Я никогда не слышал о таких.

Единственная девушка в группе. Катан, внезапно появилась с заспанным видом:

– Откуда оно взялось? Почему мне не сказали? Кордол, дай аппарат, я сделаю снимки. У моего отца есть атлас всех животных, но таких я ни разу не видела, таких не бывает.

Кордол засмеялся.

– Раз нет в атласе, значит, не бывает. Блестящая логика!

Катан обиделась.

– Раз говорю, значит, действительно не бывает! Нужно сообщить в управление заповедника.

На этот раз засмеялся Алитер.

– И создать себе массу неприятностей за нарушение правил поведения в заповеднике.

В это время Тэн наполнил водой небольшой сосуд и склонился над врачом. Ему было неприятно, что животное умирает. Ему хотелось с ним поиграть. Он начал аккуратно вливать воду в его пасть. Внезапно оно протянуло растопыренную конечность и, плотно прижав сосуд к губам, жадно выпило содержимое. Тэн был поражен.

– Видели? Оно умеет пить из сосуда – Он стал рассматривать руку врача. – А кожа на его передней конечности такая нежная, что лапа едва ли служила для передвижения.

Кордола охватил восторг.

– Остается добавить, что оно умеет говорить, и первоклассная сенсация готова. Я лично думаю, что оно живет в основном в воде. Или ты полагаешь, что кожа на задних конечностях грубее?

Катан рассердилась:

– К чему эти бессмыслицы? Умеет пить, живет в воде… Говорю вам, нужно сообщить в управление!

Врач открыл глаза. Его окружали странные существа. На их громадных головах с сильно выпуклыми лбами располагались в два ряда зеленоватые наросты. Их тела прикрывала легкая тонкая материя. Одно из них было в широкополой шляпе и что-то говорило. Говорило!

– У него самая выразительная морда, какую я когда-либо видел. Посмотрите в его глаза. Мне кажется, оно хочет что-то сказать.

Алитер недовольно проворчал:

– Зря ты связался с ним, Тэн. Из какой-то мелочи делаешь трагедию. Стоит ли терять форму по пустякам?..

Тэн не ответил. Он отошел и взял камеру. Он снимал старательно Вблизи, издали… Он стремился зафиксировать на пленке все детали, особенно лицо, выражение которого его смущало.

Врач снова открыл глаза. Как можно было не оставить при себе ни одного земного предмета! Очи бы поняли, попытались его спасти. Все равно. Цель вопреки всему достигнута. Рано или поздно кто нибудь обнаружит послание у реки. Найдут и оружие. А когда разберутся, вспомнят и о нем. Глупо. Умереть, не сделав последний шаг…

Существо, которое отошло, снова вернулось и потрогало его трехпалой рукой. Какая массивная рука! И вся покрыта сотнями роговых пластинок, как кожа ящера. Любопытно. Все три пальца взаимно перпендикулярны…

Катан настаивала:

– В информаторе нет данных о таких существах. Вероятно, это какой-нибудь новый вид Думаю, у нас не будет неприятностей, если мы сообщим о нем Скорее наоборот. Если мы первые его открыли, нас покажут всей планете.

Алитер нехотя повернулся к ней:

– Я понимаю твое желание увидеть себя в вечерней программе, но не могу согласиться. Ведь это взрослый экземпляр. Естественно, он не может быть единственным. Будь это случайный мутант, он не прожил бы долго. Следовательно, руководство заповедника отлично знает о таких существах. Поскольку они, очевидно, чрезвычайная редкость, неприятности будут еще больше. Нас обвинят, что мы гнались за ним и поймали и что оно именно от этого и погибло. Наша задача – покорение вершины. То, что ты предлагаешь, не только выходит за круг наших обязанностей, но и запрещено правилами заповедника.

Тэн увидел, как Катан обиделась, и спросил неожиданно для себя самого:

– А что, если это представитель другой цивилизации?

Ха-ха-ха! А где же звездолет, скафандр, посадочная ракета? Тэн, напиши рассказ! Утрешь нос самым крупным фантастам.

Гипотеза казалась нелепой и самому Тэну, но отступать было уже неудобно.

– А что тут такого? Это же самая актуальная проблема нашего времени. Пишем, говорим, показываем, строим предположения, как могут выглядеть представители других цивилизаций. Многие организации занимаются этими вопросами…

Врач не мог понять, что их развеселило. Сквозь крону дерева он видел глубокую синеву. Даже сквозь громкий смех слышалось щебетание птиц. Все пронизывали незнакомые ароматы. Возможно, это они кружили ему голову. Тут хорошо, как на Земле. Он немного полежит, соберется с силами и встанет. Эти существа помогут ему. Солнце светит, но почему-то становится все холоднее Замолчали. Жестикулируют, раскрывают рты. Делают все, чтобы его не тревожить? Оберегают его. Братья по разуму.

Он начал проваливаться куда-то глубоко, глубоко, и никого не было, чтобы его удержать.

Алитер первый потрогал застывшее тело врача.

– Умер.

Он посмотрел на свои часы и встал.

Мы опаздываем. Через пятнадцать минут нужно собрать лагерь и трогаться. Товарищи из базового лагеря уже беспокоятся.

Все засуетились. Когда последний пакет был поставлен на гравилет, Тэн в последний раз посмотрел на врача. Тело белело под деревом. Он двинулся было туда, но тут же решительно отвернулся и влез в прозрачную гондолу. Все равно, что это за существо. Приближается день выбора профессии. Сейчас он уже знал, какой она будет. Он полетит в холодную бесконечность Галактики. Полетит и найдет их, братьев по разуму. Он твердо верил в это. Разумная жизнь есть во вселенной! И еще будут встречи, торжественные и радостные.

Перевод М. Пухова