Текст книги "Немецко-фашистский оккупационный режим (1941-1944 гг.) "

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

По замыслу нацистов, БКЗ должна была объединить белорусскую интеллигенцию – писателей, художников, композиторов, артистов и т. д., привлечь их на службу немецким оккупантам и подчинить белорусскую национальную культуру немецкому влиянию. Нс врагу не удалось привлечь интеллигенцию на свою сторону. БКЗ оказалась такой же мертворожденной организацией, как и остальные фашистско-националистические союзы и общества.

* *

Страшный урон нанесли фашистские оккупанты Советской Белоруссии – ее населению, экономике и культуре. О тяжелых потерях населения Белоруссии, понесенных от оккупации, говорят следующие цифры. До Великой Отечественной войны население Белоруссии насчитывало 9 млн. 200 тыс. человек. По переписи 1959 г., т. е. спустя 15 лет после окончания войны, в Белоруссии проживало всего 8 млн. 60 тыс. человек. Довоенная численность населения еще не восстановлена и в настоящее время. В Белоруссии гитлеровцы истребили около двух с половиной миллионов человек, т. е. более 25 процентов всего населения. Среди государств Европы БССР понесла в годы второй мировой войны самые высокие людские потери.

Но белорусский народ в тягчайших условиях немецкой оккупации не поддался влиянию человеконенавистнической фашистской расовой идеологии. Врагу не удалось оторвать белорусский народ от содружества и братства с могучим русским народом. В ходе войны восторжествовала идеология дружбы всех народов Советского Союза. Она, эта дружба, одержала полную победу над фашистской звериной идеологией национализма и расовой ненависти.

Белорусский народ решительно выступил против нацистского оккупационного режима. Он поднялся на партизанскую борьбу, которая распространилась по всей Белоруссии. В рядах партизан с оружием в руках сражалось свыше 370 тыс. народных мстителей. В тылу врага действовало свыше тысячи партизанских отрядов. Большую работу в тылу противника, в подполье, развернула Коммунистическая партия Белоруссии. На оккупированной врагом территории Белоруссии действовало 9 подпольных обкомов партии, 174 городских и районных комитета, 1113 первичных партийных организаций в партизанских бригадах и отрядах и 184 территориальные подпольные партийные организации. Парторганизации Белоруссии в тылу врага объединяли свыше 25 тыс. коммунистов.

Кроме того, на оккупированной территории Белоруссии действовало 10 подпольных обкомов комсомола, 206 райкомов и горкомов д свыше 5 тыс. первичных комсомольских организаций, которые объединяли свыше 73 тыс. комсомольцев. Партизаны Белоруссии истребили около полумиллиона гитлеровских солдат, офицеров, полицейских и их прислужников. В тылу врага, в подполье и в партизанских отрядах, издавались 162 типографские печатные газеты. Ежедневно печатались и распространялись листовки и сводки Совинформбюро. Советская пропаганда наносила удар по политическому режиму гитлеровцев, мобилизовала народ на борьбу с нацистами, вселяла в народные массы уверенность в полном разгроме гитлеровской Германии.

Как и в остальных оккупированных советских республиках и областях Советского Союза, земля Белоруссии горела под ногами оккупантов. Их политический режим насилия и террора оказался полностью несостоятельным и был опрокинут и уничтожен силами Советской Армии и борющегося народа.

О ПОЛИТИЧЕСКОМ КРИЗИСЕ ОККУПАЦИОННОГО РЕЖИМА НА УКРАИНЕ

Угрожающая ситуация, создавшаяся для гитлеровской армии на Восточном фронте и в тылу к концу 1942 г., вынудила фашистское военно-политическое руководство созвать специальную конференцию для поисков выхода из этого положения.

Конференция состоялась 18 декабря 1942 г. в Берлине в имперском министерстве по делам оккупированных восточных областей. В ее работе участвовали верхушка этого министерства и представители генерального штаба и управлений тыла командования всех армейских групп на Восточном фронте. Выступления военных участников конференции, которым приходилось непосредственно иметь дело с советским населением, были пронизаны паническим страхом перед бурей народного гнева, поднимавшейся в тылу немецко-фашистской армии. Все они говорили о непреодолимых трудностях для оккупантов на советских территориях, если оккупационная политика и пропаганда не станут более гибкими и не смогут потушить народное сопротивление, прежде всего партизанское движение, против которого военные меры оказались бессильными.

Однако даже этот жгучий для гитлеровцев вопрос не являлся центральным на конференции. Главнейшим мотивом выступлений ее участников было признание

того факта, что наличными людскими ресурсами Германия не сможет победить Советский Союз, если германская политика любыми средствами не сумеет поднять одни народы СССР на войну против других. «Россию могут разбить только русские»³⁵35
   А. ОаШп. Сегшап Ки1е т Риз51а, 1941—1945. А 5Шс1у о!


[Закрыть]^{,– говорил один из высокопоставленных военных участников конференции, имея в виду Советский Союз и его народы в целом.}

Советский Союз оказался неизмеримо сильнее, чем ожидали гитлеровцы. Одним из главнейших источников его силы была воспитанная Коммунистической партией дружба народов многонационального Советского государства. Значение и силу этой дружбы гитлеровцы ощутили на собственной шкуре, когда к могучим ударам Красной Армии по врагу на фронте присоединялись все более тяжелые и опасные для него удары из тыла, со стороны разнонационального населения временно оккупированных западных территорий Союза ССР. Советские народы, поднявшиеся на борьбу против фашистских захватчиков, не утратили своего единства даже разделенные линией фронта.

Столкнувшись с морально-политическим единством многонационального советского общества и начиная понимать его действительное значение, фашистские политиканы стали искать способ посеять братоубийственную вражду между советскими народами. Особенно заманчивым казался им отрыв от СССР украинского народа, который составлял почти ³⁶36
  ОосираНоп Ро1ес1ез. Ьопс1оп, 1957, р. 153.


[Закрыть]^/з населения оккупированной советской территории. На этой основе и возникла нереальная идея провозглашения буржуазного «украинского государства», что, как надеялись ее авторы, должно было привести к конфликту между украинским и русским народами в интересах фашистской Германии.

Эта идея, нереальная потому, что украинский народ не мыслил для себя иной государственности, кроме советской, в неразрывном союзе с другими народами СССР, в том числе с русским, возникла не случайно. Она была не чем иным, как возвращением гитлеровцев к их антисоветским планам 30-х годов создания так называемой «великой Украины», т. е. отрыва Украины от Советского Союза и превращения ее в марионеточное государство как орудие немецкой политики на Востоке. В дальнейшем, уверенные в своей быстрой победе над Советским Союзом, гитлеровцы отбросили эти планы. Когда же военная фортуна в ноябре 1942 г. отвернулась от Германии, к ним снова обратилась часть нацистских главарей.

К их числу принадлежали Розенберг с большинством руководящего состава его министерства и ряд высших офицеров из командования на Восточном фронте. Придя к выводу, что победа над Советским Союзом становится недостижимой вследствие недостаточности собственных сил Германии и ее союзников, они считали необходимым дать обещание создать, а при определенных условиях даже провозгласить какую-то видимость националистической буржуазной государственности на Украине. Они рассчитывали, что, создав с помощью отдельных местных предателей марионеточное правительство на территории Украины, им удастся разорвать вековые связи украинского народа с русским и другими народами Советского Союза и даже мобилизовать украинцев в армию.

21 декабря 1942 г. Розенберг направил Гитлеру меморандум, составленный по материалам конференции. В этом меморандуме, который ясно отражал его ужас по поводу услышанного на конференции, Розенберг просил у «фюрера» разрешения доложить ему лично о положении дел на оккупированной советской территории и обосновать политические меры, необходимые, по его мнению, для подрыва партизанского движения и привлечения местного населения на сторону Германии.

Предложение Розенберга потерпело полнейшую неудачу. Гитлер не только отказался принять своего «рейхсминистра», сославшись на занятость в связи с ходом военных действий на южном секторе советско-германского фронта, но и сделал Розенбергу выговор за вмешательство в военные дела. В свою очередь военное командование, представители которого принимали участие в конференции, получило выговор за вмешательство в политику.

Ссылаясь на этот и другие подобные факты, все без исключения реакционные буржуазные историки второй мировой войны единодушно утверждают, будто главными причинами возникновения массового партизанского движения на оккупированных советских территориях, в частности на Украине, которое приобрело особенно широкий размах в 1943 г., была, с одной стороны, террористическая политика гитлеровцев, а с другой– их неумение расколоть советские народы и натравить их друг на друга. Особенно большой ошибкой, утверждают эти историки, было то, что гитлеровцы отказались провозгласить или хотя бы пообещать создание «украинского государства». Отсюда делается вывод: не было бы этих ошибок – не было бы и партизанского движения и вообще сопротивления.

Эти утверждения не являются случайными. Стремление наиболее агрессивных империалистических кругов в капиталистическом мире к войне против Советского Союза заставляет их сторонников в исторической науке выискивать «доказательства», которые хотя бы внешне правдоподобно объясняли поражение фашистского блока, явившееся закономерным и неизбежным результатом преимуществ социалистического строя, «ошибками» немецко-фашистской политики, которых можно было бы избежать в новой войне и таким образом добиться успеха там, где Гитлер потерпел поражение.

Утверждение буржуазных историков о том, что Германия будто бы могла предотвратить возникновение массового партизанского движения на оккупированных советских территориях, в частности на Украине, не соответствует историческим фактам.

Партизанская борьба на захваченной врагом советской территории вспыхнула с первых дней оккупации, до того как гитлеровцы успели по-настоящему развернуть осуществление своей террористической политики. Более того, во многих районах советские люди подготовились к этой борьбе еще до прихода врага. Следовательно, объявлять политику гитлеровцев главной, если не единственной, причиной возникновения партизанского движения – значит извращать исторические факты.

Совершенно ясно, что фашистский террор еще больше усиливал ненависть советского населения к захватчикам и тем самым усиливал его борьбу против оккупантов. Вместе с тем первостепенное значение имели крупные победы Красной Армии на фронте, каждая из которых вызывала новую волну подъема партизанского движения и активизацию всеобщего сопротивления населения оккупантам. Главную же роль играли пламенный патриотизм советских людей и неутомимая политическая и организаторская деятельность Коммунистической партии, вдохновлявшей и организовывавшей народ на борьбу во вражеском тылу.

Напав на СССР, гитлеровцы вынудили советский народ подняться на священную войну за свободу и независимость своей Родины. Не было бы войны – не было бы Сопротивления и партизанского движения; советскому народу не пришлось бы уничтожать вторгшегося врага. Подобная участь ожидала бы любого агрессора, немецкого или иного, какой бы ни была его политика.

Что же касается политики оккупантов, то она была такой, какой она только и могла быть. Гитлеровцы напали на Советский Союз с заблаговременно разработанными планами уничтожения социалистического строя и превращения нашей страны в свой резервуар сырья и рабской рабочей силы, с планами постепенной германизации ее путем методического уничтожения местного населения и замены его немецкими колонистами. Эти планы можно было осуществлять только средствами самого зверского террора. Фашистские захватчики делали это сознательно и неуклонно, ибо иначе война теряла для них всякий смысл.

Только полное непонимание этого факта буржуазными историками могло породить их легковесные замечания по поводу, как они пишут, «патологической политики» Гитлера. В ряде вышедших на Западе книг по истории второй мировой войны нередко можно встретить высказывания, которые звучат как упреки по адресу Гитлера за то, что он не проводил другой, более «гибкой» политики на оккупированных советских территориях, в особенности на Украине.

Следует сказать, что эта проблема не давала покоя самому Гитлеру задолго до его буржуазных «критиков». И как раз отказ Гитлера от попыток изменить оккупационную политику на Украине, о причинах которого– мы увидим это дальше – он говорил своим приближенным вполне откровенно, еще раз показывает безнадежность мечтаний всех врагов Советского Союза расколоть многонациональное советское общество.

19 мая 1943 г. в ставке Гитлера возле Винницы состоялось специальное совещание, посвященное проблеме германской политики в отношении Украины. В совещании участвовали Гитлер, Борман, Розенберг и Кох.

Между Розенбергом и Кохом, этими высокопоставленными фашистскими палачами, оставившими после себя кровавый след на Украине, непрерывно шла междоусобная борьба. Украина была самой большой и самой богатой частью временной добычи гитлеровцев на востоке. Розенберг и Кох боролись за власть над этой добычей и за то влияние в фашистской иерархии, которую она давала. Несмотря на то что формально Розенберг был начальником Коха, преимущество все время оставалось на стороне последнего, потому что его поддерживали Геринг, Гиммлер, Борман и сам Гитлер, и фактически Кох не зависел от Розенберга.

Кох олицетворял собой самую грубую и зверскую форму фашистской диктатуры. Своим подчиненным он постоянно твердил, что судьба украинцев—быть рабами немцев и поэтому все те, кто будет представлять даже потенциальную угрозу для господства оккупантов на Украине, должны физически уничтожаться. Главное место среди враждебных оккупантам сил, по мнению Гитлера и Коха, занимала советская интеллигенция, и поэтому она первая подлежала уничтожению. Гитлеровский сатрап не делал секрета из этих взглядов, да их и нельзя было утаить, ибо они воплощались в конкретных действиях оккупационных властей. Кох решительно отбрасывал идею создания какого-либо политического органа даже из самых преданных гитлеровцам изменников украинского народа, потому что это означало бы признание их хоть и неравноправными, но все же партнерами в политике.

Документы свидетельствуют, что отношение Розенберга к Украине не отличалось от взглядов Коха по существу. Он выступал только против тактики Коха. «Если Розенберг и возражал иногда против действий Коха,– указывал на Нюрнбергском процессе главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко,—то только ш> тому, что боялся преждевременной огласки, боялся, что беспримерное издевательство Коха над украинским народом вызовет усиление движения Сопротивления» К Поэтому Розенберг считал необходимым проводить оккупационную политику на Украине более замаскированными методами, не раскрывать ее настоящих целей, чтобы этим облегчить их осуществление. Поражения фашистской армии на советско-германском фронте вынудили Розенберга также вернуться к его собственной старой идее об использовании в тех же целях украинских националистов.

Катастрофическое ухудшение положения оккупационной власти на Украине в результате развития партизанского движения вынудило Розенберга в течение апреля 1943 г. дважды поднимать перед Гитлером вопрос об отстранении Коха от обязанностей рейхскомиссара Украины. «Фюрер» оставил эти просьбы без ответа, а во время встречи с обоими соперниками 19 мая 1943 г. он во всем поддержал Коха.

Продовольствие и рабочую силу с Украины можно получить, только применяя беспощадное насилие и расстрелы, подчеркнул Гитлер, одобряя террористическую политику Коха. Он отбросил, как абсолютно нереальные, самые основные расчеты Розенберга на использование украинского народа против русского. «Украинцы и великороссы,– разъяснял «фюрер» своему главному специалисту по национальному вопросу,– не противостоят друг другу; как раз наоборот – Украина является колыбелью России...»³⁷37
   ^{«Нюрнбергский процесс», т. 7. М., 1961, стр. 229.}


[Закрыть]<sup>3838
  Л. БаШп, Ор. сЙ., р. 161.


[Закрыть]</sup> Смысл дальнейших его высказываний сводился к тому, что украинцы никогда не пойдут на разрыв с русским народом. Нельзя не признать, что в данном случае Гитлер правильно оценил ситуацию.

К тому же Гитлер был убежден – и с полным на то основанием,– что украинские националисты не имеют поддержки в народе. Это убеждение, которое сложилось у него уже в довоенное время, еще больше укрепилось под впечатлением широчайшего размаха народного партизанского движения на Украине, направленного не только против нацистских захватчиков, но и против националистов.

Только «слабые генералы», саркастически говорил Гитлер 19 мая 1943 г., могут надеяться, что изменение германской политики повернет положение на Украине в пользу немцев. Однако Гитлеру вскоре пришлось возвратиться к этому вопросу, и именно потому, что посеянные Розенбергом надежды дали пышные всходы среди фашистского генералитета.

1 июля 1943 г. в гитлеровской ставке состоялось совещание командующих группами армий – высшего звена фашистского генералитета. Обсуждалось предстоящее наступление на Курской дуге. Гитлеровские генералы и фельдмаршалы уже утратили иллюзии о близости победы над Советским Союзом. Возможность победы даже не обсуждалась на совещании. Все это представляло собой резкий контраст с планами фашистского командования в предыдущие годы и было молчаливым признанием того факта, что Германия не имеет сил выиграть войну. Перспектива возможного поражения заставляла немецких генералов снова и снова обращаться к мысли о необходимости какими-то политическими мерами укрепить положение своей ослабленной армии и цепляться даже за фантастическую идею Розенберга использовать Украину против России.

Именно поэтому Гитлер в своей речи подробно остановился на предложениях изменить политику в отношении Украины, чтобы показать полнейшую беспочвенность надежд на какой-либо выигрыш для Германии от этого. «Не следует,– говорил он,– допускать, чтобы возникло такое направление мыслей: может случиться, что наши дела пойдут плохо; тогда все, что нам нужно будет сделать,– это создать украинское государство; тогда все будет хорошо; тогда мы получим миллион солдат. Мы не получили абсолютно ничего, ни одного человека» К

В этом и заключалась главная причина отказа фашистского руководства от попытки изменением политики в отношении Украины кардинально укрепить свое общее военно-политическое положение.

Это был вынужденный отказ. Из цитированных слов Гитлера видно, что в отличие от Коха он не от– ³⁹39
  <sup>«Ушг^еЦаЬгзЬеЙе Шг ^еИ^езсЫсЫе», 1954, № 2, 5. 180.


[Закрыть] брасывал предложение опереться на каких-нибудь коллаборационистов на Украине. Использование местных Квислингов было азбукой гитлеровской политики во всех оккупированных капиталистических странах Европы. Там оно приносило реальные политические выгоды оккупантам. На Украине положение было иным. Украинские националисты, из числа которых только и можно было навербовать квислингов, не имели поддержки в народе. Буржуазный национализм не имел специальной базы на украинской территории. Поэтому опора на националистических предателей, которые охотно соглашались служить оккупантам, не могла принести последним политический выигрыш, привлечь многомиллионное население Украины на сторону нацистской Германии.</sup>

Оккупационный режим на Украине держался исключительно на грубом военном насилии, на неограниченном терроре. Провозглашение марионеточного буржуазно-националистического правительства неизбежно привело бы к ослаблению такого режима. Оно содействовало бы еще большему подъему народного сопротивления оккупантам, усилению партизанской войны против гитлеровских захватчиков. Это был бы политический и военный проигрыш для оккупантов. Политический баланс этих расчетов был отрицательным для Германии. Именно эти соображения и вынудили фашистское руководство окончательно отказаться от предложения Розенберга и его военных единомышленников.

Колебания внутри фашистской правящей верхушки по вопросу о политике в отношении Украины были симптомом острого политического кризиса оккупационного режима. Они не привели к каким-либо изменениям самой политики. Однако это не было результатом недостаточной «гибкости» гитлеровского руководства. Создавшаяся ситуация была следствием всенародной борьбы против фашистских захватчиков на Украине и нерушимой прочности братского союза советских народов. Она была результатом объективных условий, которые царили на Украине вопреки воле оккупантов и в зародыше обрекали на провал любой, даже самый коварный политический маневр.

73

'

Оккупировав Украину, фашистская Германия не могла использовать ее до конца в своих интересах. Партизанская война, активное и пассивное сопротивление населения захватчикам стало главным фактором, который определял общее политическое положение на Украине. Оккупантам не удалось превратить украинский народ в послушного раба, сделать его орудием своей политики. В начале 1943 г. они были вынуждены даже в помыслах отказаться от подобных намерений. Это был политический крах оккупационного режима.

Провал оккупационной политики на временно захваченной территории Советского Союза, в том числе на Украине, имел далеко идущие последствия для фашистской Германии. Главным его результатом было дальнейшее ослабление германской военной машины. Он оказал также серьезное влияние на обострение общего военно-политического кризиса, охватившего гитлеровскую Германию после поражений ее армии на Восточном фронте зимой 1942/43 г.

Немалый интерес для историков второй мировой войны представляет тот факт, что, утратив надежду добиться победы под руководством Гитлера, многие немецкие офицеры, требовавшие в декабре 1942 г. изменения оккупационной политики на территории СССР, в том числе полковник фон Штауффенберг, вошли в заговор против Гитлера, приведший к известным событиям 20 июля 1944 г.

ГИТЛЕРОВСКИЙ ОККУПАЦИОННЫЙ РЕЖИМ НА ТЕРРИТОРИИ СОВЕТСКОЙ ЛИТВЫ

По планам гитлеровцев прибалтийские советские республики должны были стать составной частью фашистского рейха. Это зафиксировано во многих документах гитлеровцев (генеральный план «Ост» и др.). Так, Розенберг писал в инструкции имперскому уполномоченному в прибалтийских странах и Белоруссии: «Целью имперского уполномоченного в Эстонии, Латвии, Литве и Белоруссии должно являться создание германского протектората с тем, чтобы впоследствии превратить эти области в составную часть великой германской империи путем германизации подходящих в расовом отношении элементов, колонизации представителями германской расы и уничтожения нежелательных элементов»

Планы гитлеровцев преследовали не только захват территории и богатств, уничтожение государственности и национальной культуры, но и превращение в рабов, выселение или даже уничтожение литовского народа. В деле германизации Литвы особое место отводилось колонистам из Германии, «иммиграции лиц германской нации».

В условиях войны гитлеровские оккупанты, конечно, не могли полностью осуществить свои замыслы. ⁴⁰40
   ^{«Нюрнбергский процесс», т. 1, стр. 397.}


[Закрыть]

Но их политика на оккупированной территории Литвы с самого начала в основном определялась вышеупомянутыми установками.

Вскоре после оккупации территории Советской Литвы начата была планомерная колонизация, которая особенно усилилась в 1942 г. Был учрежден специальный орган – Апз1ед1ипдзз1;аЬ с центром в Каунасе, занимавшийся выселением местных жителей из их хозяйств и поселением немецких колонистов. До осени 1942 г. в Литву прибыло 16 300 немецких колонистов. Колонизация была начата с приграничных районов Литвы и города Каунаса.

С планами колонизации и германизации Литвы связана и политика гитлеровских захватчиков в области культуры. Гитлеровцы, понимая, что большим препятствием в осуществлении их разбойничьих планов будет интеллигенция Литвы, старались уничтожить национальную культуру республики, разрушить систему просвещения, закрыть литовской молодежи доступ к просвещению, и особенно к высшему образованию, выбить из рук подрастающего литовского поколения сильное оружие – знания, чем ослабить его национальное самосознание и сломить всякую попытку к сопротивлению. Жестокими методами они старались ликвидировать интеллигенцию Литвы. Ими были расстреляны десятки видных деятелей культуры, в том числе скульптор В. Грибас, поэт В. Монтвила и многие другие.

В 1941 г. в Литве было закрыто 7 театров, все дома культуры и клубы-читальни. Из библиотек была изъята вся литература, изданная в Советском Союзе (в том числе и техническая). Было запрещено распространять произведения 17 литовских писателей

С началом оккупации постоянно терроризировались высшие учебные заведения Литвы. Чиновники штаба Розенберга запретили университету выдавать дипломы высшего образования, вообще тормозилась всякая культурно-просветительная работа. В марте 1943 г. гитлеровцы закрыли и, по существу, разгромили Вильнюсский университет, филармонию, консерваторию, Академию наук, Академию художеств,

Институт прикладного искусства, разграбили учебные пособия и другие ценные вещи. В ночь на 17 марта 1943 г. они произвели обыски на квартирах профессоров, арестовали и вывезли в концентрационные лагеря 60 известных деятелей культуры и науки. Свои действия оккупанты обосновывали тем, что интеллигенция Литвы своей агитацией отрицательно повлияла на проведение различных мероприятий оккупационных властей.

С началом оккупации гитлеровцы закрыли в Литве все русские школы, а формально разрешили продолжать учебу в литовских школах, но делали все, чтобы прекратилась и их работа. Они занимали помещения школ под казармы, арестовывали учителей, разгоняли учеников и т. д.

В годы оккупации в Литве было физически уничтожено более тысячи учителей. Многие учителя должны были уйти из школ, как «неблагонадежные», с точки зрения гитлеровцев. О масштабах расправы гитлеровцев с учителями можно судить хотя бы по тому факту, что 4—5 августа 1941 г. лишь в двух уездах Литвы (Швенченском и Швенченеляйском) было репрессировано 237 учителей ⁴¹41
   ^{«НШеппё окирас1]а ЬлеЩус^е». УПпшз, 1961, рз1. 229.}


[Закрыть]^.

В тех школах, которые кое-как работали в условиях оккупации, гитлеровцы вводили свои порядки. Из учебных программ было удалено преподавание русского, английского и французского языков, а за их счет вводилось усиленное преподавание немецкого языка. В гимназиях немецкому языку отводилось больше уроков, чем родному.

Политика гитлеровских захватчиков осуществлялась с помощью созданного ими жестокого оккупационного режима.

Сразу после оккупации территории республики гитлеровцы создали по всей Литве военные комендатуры. В руках комендантов сосредоточивалась не только военная, но и гражданская власть.

Гитлеровские военные коменданты угрожали смертной казнью за любой поступок, противоречивший введенному оккупантами порядку. Чтобы держать в страхе местных жителей и принудить их выполнять распоряжения оккупантов, гитлеровские военные коменданты ввели систему заложников.

Понимая, что осуществление их захватнических планов встретит упорное сопротивление трудящихся Литвы, активно включившихся в 1940 г. в строительство новой жизни в республике, гитлеровцы старались найти предателей среди местного населения. В Литве они без большого затруднения нашли себе слуг в лице литовских буржуазных националистов.

С помощью гитлеровцев на территории Германии еще до начала Великой Отечественной войны Советского Союза был создан из бежавших из Литвы после восстановления Советской власти буржуазных националистов так называемый «Фронт литовских активистов», который руководил подрывной деятельностью на территории Советской Литвы. Литовские буржуазные националисты с первых дней оккупации активно помогали гитлеровским захватчикам проводить жестокие оккупационные мероприятия в Литве. Националисты были использованы оккупантами для создания органов оккупационных гражданских властей на местах. Из них были назначены начальники уездов, волостные и сельские старосты и некоторые другие чиновники. Литовские буржуазные националисты помогали гитлеровцам ликвидировать достижения Советской власти в республике, советское законодательство, уничтожать коммунистов, комсомольцев, советских активистов, всех, кто включился в строительство социалистической Литвы.

В июле 1941 г. Советская Литва была превращена в составную часть созданного гитлеровцами «Ост-ланда».

Для управления «Остландом» Гитлер назначил имперского комиссара Лозе с резиденцией в Риге. Литва, как и другие советские республики, входившие в состав «Остланда», была названа генеральной областью. Генеральным комиссаром Литвы был назначен А. фон Рентельн, Территория временно оккупированной Советской Литвы была разделена на шесть округов, во главе которых были поставлены окружные комиссары.

Аппарат управления гитлеровцев в Литве был весьма мощным. Лишь в одном генеральном комиссариате Литвы работало около 300 сотрудников-немцев. В нем были следующие «главные отделы» с большим числом подотделов: политики, управления, хозяйства, техники. Это показывает, по каким основным направлениям и в каких масштабах вели работу гитлеровские оккупационные власти.

Из числа предателей литовского народа гитлеровцы назначили генеральных советников при генеральном комиссаре. Первым советником стал бывший начальник генерального штаба армии фашистской Литвы, организатор и руководитель прогитлеровского путча 1934 г. генерал П. Кубилюнас, На местах у власти бургомистрами, начальниками уездов, начальниками местной полиции, волостными старостами и другими чиновниками были поставлены местные буржуазные националисты. В аппарат управления привлекались также немецкие колонисты и репатрианты.

Весь аппарат оккупационных властей с институтом генеральных советников демагогически был назван «самоуправлением» Литвы. Начиная с 1942 г, после того как фашистская военная машина потерпела первые поражения на Восточном фронте, гитлеровцы много говорили о расширении «самоуправления». Они старались представить дело так, будто на оккупированной территории Литвы отныне управляют сами литовцы – «представители литовского народа». Оккупанты даже разрешили генеральным советникам от своего имени издавать распоряжения, но только после одобрения генеральным комиссаром. Таким образом, гитлеровцы старались, по словам Геббельса, «переложить на них ответственность за неприятные и непопулярные мероприятия» К

На деле даже генеральные советники были лишь связующим звеном между высшими гитлеровскими чиновниками и представителями властей на местах, Их главная задача состояла в том, чтобы «давать советы» оккупантам по разным экономическим, политическим и другим вопросам, направленным на ограбление и разорение Литвы.