Текст книги "Немецко-фашистский оккупационный режим (1941-1944 гг.) "

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Разоблачение попыток

НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ОККУПАНТОВ СКРЫТЬ СЛЕДЫ СВОИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Более трех лет на белорусской земле свирепствовал кровавый режим фашистской оккупации, который преследовал не только полное порабощение и ограбление белорусского народа, но и уничтожение его как нации. Фашисты не только расправлялись со всеми, кто противился режиму «нового порядка», но и совершали чудовищные преступления по отношению к мирным гражданам и военнопленным.

Это были не случайные акты произвола оккупационных властей, а заранее продуманная, подробно разработанная программа уничтожения населения, проводившаяся с чудовищной последовательностью с первых и до последних дней оккупации.

По так называемому генеральному плану «Ост», как это видно из замечаний и предложений к нему Ветцеля, в Белоруссии планировалось выселить и истребить 75 процентов населения, не пригодного для онемечивания «по расовым и политическим признакам» ^х. Этот план был рассчитан на 30 лет. Однако фашисты стремились в ходе войны как можно больше уничтожить советских людей, чтобы сократить этот срок. Борьбу с партизанами они также использовали в качестве предлога для массового уничтожения мирного населения. ²⁴⁵245
   ^{«Военно-исторический журнал», 1960, № 1, стр. 87—98. 319}


[Закрыть]

В Белоруссии трудно найти населенный пункт, где бы фашистские оккупанты не уничтожали советских граждан, а некоторые деревни ими полностью были уничтожены вместе с жителями. Чтобы судить о масштабах убийств, производимых фашистами на территории Белоруссии, следует назвать следующие цифры. Здесь за годы оккупации фашистами было уничтожено более 2 млн. 200 тыс. человек*. Это значит, что на протяжении трех лет в Белоруссии ежедневно умерщвлялось более 2 тыс. человек.

На территории республики оккупанты создали множество специальных мест для массового уничтожения людей. Это была густая сеть концентрационных лагерей, откуда редко кому удавалось выбраться живым, в каждом крупном населенном пункте – тюрьмы, гетто. Вблизи крупных городов, как правило, создавались «лагеря смерти» с кремационными печами, газовыми камерами, «душегубками» и прочим специальным «оборудованием». На территории республики было также значительное количество лагерей для военнопленных, которые по своему режиму мало чем отличались от концентрационных лагерей.

Кроме того что тысячи советских людей содержащихся в тюрьмах, гетто, концлагерях, расстреливались без всякого повода и предлога, фашисты подчинили задаче массового истребления заключенных сам режим в концлагерях и лагерях для военнопленных. Их умерщвляли путем голода, холода, при непосильном, изнуряющем труде, путем создания невыносимых антисанитарных условий, неизбежно вызывавших инфекционные заболевания. Больных же не только не лечили, но и преднамеренно заражали инфекционными болезнями. Таким образом, лагеря были настоящими фабриками смерти, которые беспрерывно пополнялись новыми жертвами по мере их уничтожения. Например, в Шталаге № 352, близ дер. Масюковщина Минского района, в 1941 г. умирало в сутки до 175 человек. В барановичской каторжной тюрьме ежедневно от голода и тифа умирало 80 человек, а с наступлением зимних холодов смертность достигла 320 человек в ²⁴⁶246
   ^{Партархив Института истории партии при ЦК КПБ, ф. 4, оп. 29, д. 521, л. 2.}


[Закрыть] ^{день. В гомельском центральном пересылочном лагере, где одновременно томилось до 30 тыс. военнопленных, «нормальная» смертность составляла 300—500 человек, а в зимнее время – до 1 тыс. человек в сутки. В бобруйском концлагере № 131 в день умирало от 800 до 1 тыс. человек *.}

Этот «естественный» процесс массового уничтожения людей дополнялся, при весьма незначительной маскировке, искусственными мерами. Например, фашисты практиковали истребление узников путем замораживания. В лютые 30-градусные морозы они организовывали их перевозки на открытых железнодорожных платформах. После нескольких суток такой «транспортировки» трупы замерзших выгружали на какой-либо небольшой станции и отвозили в ближайший ров.

Так, в декабре 1941 г. из барановичского лагеря в бобруйский было привезено в 17 вагонах более 1 тыс. пленных. Люди не ели 7 дней, ехали на открытых платформах и в неотапливаемых вагонах, и почти половина из них за дорогу умерла. Но и эти вагоны были загнаны на двое суток в тупик. Там погибли почти все привезенные²⁴⁷247
   ^{ЦГАОР СССР, ф. 7021, оп. 116, д. 137, л. 9—10; оп. 85,}
  д. 413, л. 18—22.


[Закрыть]<sup>248248
   См. «Судебный процесс по делу о злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в Белорусской ССР (15– 29 января 1946 года)». Минск, 1947, стр. 353.


[Закрыть]</sup>.

В то же время и таким же образом из бобруйского лагеря в барановичский было направлено 3200 военнопленных. Все они по дороге замерзли, и трупы их были сброшены под откос.

Нередко, для того чтобы дезориентировать жертвы, а также местное население, фашисты практиковали перевозки обреченных на уничтожение в другие города и даже страны. Так, в конце июня 1942 г. на ст. Барановичи в специальных эшелонах были привезены чехословацкие подданные с семьями в количестве 3 тыс. человек. Пересаживая людей в машины, фашисты заявили, что повезут их в город на обед. Однако их отвозили в урочище Гай, находившееся в 2 километрах от города, и там расстреливали. Часть была умерщвлена во время перевозки, в «душегубках»²⁴⁹249
   ЦГАОР БССР, ф. 845, оп. 1, д. 6, л. 22—23.


[Закрыть]^.

В первое время оккупанты не особенно заботились о том, чтобы скрывать следы своих преступлений. Захоронения умерщвленных, как правило, производились невдалеке от лагерей в естественных либо специально приготовленных ямах. Трупы присыпались тонким слоем земли, да и то часто путем взрыва по соседству нескольких мин или гранат. Начиная же с зимы 1942/43 г. места массового уничтожения гитлеровцы начинают тщательно маскировать. Все это свидетельствовало о стремлении фашистов скрыть следы и масштабы своих преступлений.

На основании показаний многочисленных свидетелей и тщательного расследования комиссией установлено, что во многих местах массового уничтожения населения фашисты строили специальные сооружения для уничтожения трупов. Так, вилейской городской комиссией установлено, что в специальной яме у тюремной стены фашисты после каждого расстрела обливали трупы горючей жидкостью и сжигали. Только таким образом во дворе вилейской тюрьмы уничтожено около 7 тыс. трупов.

Следственной комиссией г. Полоцка установлено также, что из лагеря военнопленных, находившегося в бывшем военном городке, возле Спасского монастыря, трупы увозились на берег р. Полота, обливались керосином и сжигались. Всего там было сожжено более 20 тыс. трупов

В концентрационном лагере «Колдычево» (Барановичская область) еще в ноябре 1942 г. была построена кремационная печь, в которой было сожжено 600 трупов заключенных, привезенных сюда из барановичской и столбцовской тюрем. После сооружения этой печи 6 заключенных, строивших ее, были умерщвлены.

В г. Кричеве на территории цементного завода немцы организовали лагерь для военнопленных. В результате тяжелого, нечеловеческого режима здесь в сутки умирало по 60—70 человек. Их трупы также сжигались в печи, специально оборудованной для этой цели²⁵⁰250
   ^{См. «Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии 1941 —1944 гг>, стр. 285.}


[Закрыть]<sup>251251
   ЦГАОР СССР, ф. 7021, оп. 88, д. 522, л. 4—5.


[Закрыть]</sup>.

В своей звериной злобе к белорусскому народу оккупанты не останавливались ни перед чем. Карательные экспедиции, наиболее сильно свирепствовавшие в 1943—1944 гг., также применяли своеобразный метод «маскировки». Если в начале войны трупы расстрелянных в деревнях не всегда даже закапывались, то с конца 1942 г., как правило, обреченных фашисты сгоняли в крупные помещения, расстреливали там и здание поджигали. Зачастую жители деревень сжигались полностью и заживо.

Вот несколько примеров. 3 апреля 1942 г. немецкий карательный отряд, ворвавшись в дер. Карпиловку Октябрьского района Полесской области, начал сгонять население в колхозный сарай и расстреливать. Когда сарай был наполнен трупами, его подожгли. Там были сожжены трупы свыше 600 граждан²⁵²252
   ^{ЦГАОР БССР, ф. 845, оп. 1, д. 56, л. 70—72.}


[Закрыть]^.

В конце ноября 1942 г. в дер. Порса из вилейской тюрьмы было привезено около 150 человек. Всех их загнали в баню гр-на Черепанова А. Д. и сожгли. Более 300 заключенных вилейской тюрьмы в то же время были сожжены в дер. Глинное (в 5 километрах от Ви-лейки) в доме гр-на Субача ²⁵³253
   ^{См. «Судебный процесс по делу о злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в Белорусской ССР (15– 29 января 1946 года)», стр. 190—192.}


[Закрыть]^.

В бане по улице Партизанской в той же Вилейке было заживо сожжено 300 женщин, детей и стариков.

В дер. Голоден Быховского района 26 июня 1942 г. фашисты согнали жителей из 5 окружающих деревень в дома, заколотили досками окна и двери и подожгли. В огне погибло 434 человека. Таким же способом в дер. Студенец того же района было сожжено 402 человека ²⁵⁴254
   ^{ЦГАОР БССР, ф. 384, оп. 1, д. 63, л. 37; ЦГАОР СССР, ф. 7021, оп. 88, д. 522, л. 4—5.}


[Закрыть]^.

11 сентября так же зверски были уничтожены жители дер. Дремлево Жабинековского района Брест* ской области в количестве 286 человек. Бегством удалось спастись лишь троим подросткам (Ярмошуку Н._? Данилюку М. и Юрасику М.). Они являются живыми свидетелями этого чудовищного злодеяния.

Таким же образом в дер. Селец Рогачевского района Гомельской области было уничтожено 204 колхозника, в дер. Фалевичи того же района – 235. В самом Рогачеве 28 ноября 1943 г. фашисты согнали в сарай, находившийся на улице Друцкой, 200 человек и сожгли их заживо.

В феврале 1943 г. все население дер. Дяковичи Житковичского района Полесской области в количестве 336 человек было загнано в большой сарай и заживо сожжено.

14 января 1944 г. немецкий карательный отряд совместно с войсками согнал в дер. Ала Паричского района жителей окружающих населенных пунктов в количестве 1758 человек, в том числе 950 детей и 508 женщин, и всех сжег заживо. Таким же образом в дер. Байки было сожжено 957 человек, в дер. Кобылево Ва-силевичского района Полесской области – 1050²⁵⁵255
   ^{Партархив Института истории партии при ЦК КПБ, ф. 4, оп. 33а, д. 596, л. 7.}


[Закрыть]^.

Подобные расправы учинили фашисты в дер. Збы-шин, Столище, Борки Кировского района Могилевской области, где в результате действий карательных отрядов в 1942 г. убито и сожжено заживо около 3 тыс. человек ²⁵⁶256
   ^{ЦГАОР БССР, ф. 845, оп. 1, д. 56, л. 70—72.}


[Закрыть]^.

В мае 1943 г. в результате проведения операции «Коттбус» было полностью сожжено население деревень Осиновик, Небышино, Новоселки, Пьяный Лес, Витуничи, Будиловка, Дедиловичи, Берсеневка Бего-мильского района, дер. Лесины Логойского района Минской области ²⁵⁷257
  ⁸ ЦГАОР БССР, ф. 370, оп. 1, д. 2123, л. 45; ф. 7, оп. 1, д. 230, л. 51.


[Закрыть]^.

Таких примеров можно приводить еще многие сотни. Всего только заживо сожжено в Гомельской области около 2 тыс., в Бобруйской – 4178, в Полесской – 7983 человека²⁵⁸258
   ^{ЦГАОР БССР, ф. 845, оп. 1, д. 56, л. 70—72; ЦГАОР СССР, ф. 7021, оп. 91, д. 273, л. 7—10.}


[Закрыть]^.

Предчувствуя, что оккупированную территорию Советской Белоруссии вскоре придется оставить, немецко-фашистские захватчики с осени 1943 г. начали принимать меры для заметания следов своих гнусных преступлений, в том Числе и в Белоруссии. В местах наиболее массовых расстрелов они приступили к извлечению трупов и сожжению их. Затем фашисты убивали и сжигали тех, кто выполнял эту работу. Как правило, это были заключенные концлагерей и военнопленные. Уничтожались и все случайные свидетели.

Ганс Кох, обер-лейтенант СС, криминал-комиссар гестапо, бывший начальник полиции безопасности в Орле, Орше, Борисове, Слониме, во время судебного процесса в Минске в 1945 г. на вопрос, для чего сжигались трупы, ответил: «Основная цель заключалась в том, чтобы скрыть массовое уничтожение советского населения... Массовые могилы должны быть уничтожены для того, чтобы впоследствии Красная Армия не могла установить, сколько советских граждан нами было уничтожено... Трупы откапывали советские граждане, после чего трупы сжигались, а люди, откапывавшие трупы, по окончании работы были расстреляны и также сожжены».

Этот же Ганс Кох показал, что сжигание трупов проводилось по совершенно секретному приказу, который именовался «приказ тайной натуры» и исходил от Гиммлера. Все комиссары гестапо, находившиеся на территории Белоруссии, получили даже в Могилеве у генерала войск СС Эрлингера наглядный инструктаж, как сжигать трупы.

Вот что рассказывает по этому поводу чудом оставшийся в живых свидетель Пилунов.

«4 октября 1943 г. 280 человек, заключенных Могилевской тюрьмы, снабженных топорами, лопатами и пилами, привезли на поляну, близ Пашковского леса Могилевского района, и заставили рыть котлованы.

На них укладывались бревна и жерди, колотые дрова, кусковая смола и каменный уголь. Затем шел ряд трупов, снова ряд из дров, угля и смолы и снова ряд трупов. В такой штабель укладывалось до 20 рядов трупов. Все это сооружение высотой 8—10 метров, подпираемое вокруг кольями и жердями, обильно политое бензином, поджигалось с трех сторон. Каждая такая печь горела 3—4 дня.

Трупы извлекались просто руками. Из мест, залитых водой, их доставали навозными вилами и специальными крючками, сделанными из полудюймовых железных прутьев. Тех, у кого начинались бесконечные рвоты при виде разложившихся трупов, немцы заставляли по нескольку раз ложиться на трупы лицом вниз и дышать в течение 5—10 минут трупным запахом. Найденные ценности (часы, золото, в том числе и золотые зубы) собирались специально выделенным для этого человеком, который вознаграждал нашедшего сигаретой, кружкой кваса и др. Когда печь догорала, выделялась команда из 15—20 человек, которая специальными трамбовками, приготовленными по типу применяемых при ремонте дорог, дробила уцелевшие кости и смешивала их с грунтом. Партия в 35 человек занималась заготовкой дров, жердей, бревен для сжигания трупов.

Так в Пашковском лесу, близ Могилева, было сожжено в 5 подобных штабелях 35 тыс. человек.

С 20 октября начались раскопки ям-могил в бывшем артгородке, который находился в 12 километрах северо-западнее Гомеля. Там из трех ям было извлечено около 8 тыс. трупов военнопленных и гражданских лиц. Здесь были сооружены 2 таких же штабеля. Этой же группой заключенных в конце октября 1943 г. возле местечка Озаричи было извлечено из ям-могил около 4 тыс. трупов преимущественно гражданского населения и тут же сожжено в одном штабеле, который горел в течение двух суток» Г

Подобные факелы из трупов горели по всей Белоруссии вплоть до самого изгнания фашистов.

Например, в акте Гродненской областной комиссии по расследованию злодеяний немецких фашистов сообщалось: «По мере приближения линии фронта в 1944 г. гитлеровцы, стремясь смыть следы своих преступлений, откапывали трупы, укладывали их в штабеля по 3—7 рядов, перекладывали соломой и сжигали. Пепел просеивали через сито, а могильные холмы сравнивали граблями и затем разбивали на них «цветники» и «огороды». Например, во дворе гродненской тюрьмы под такими «огородами» были раскопаны тысячи трупов и среди них живьем зарытые дети»²⁵⁹259
   ^{«Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии 1941—1944 гг.», стр. 140—149.}


[Закрыть]<sup>260260
   ЦГАОР СССР, ф. 7021, оп. 86, д. 34, л. 18-19.


[Закрыть]</sup>.

В докладе Пинской областной комиссии также приводятся факты о том, что перед изгнанием фашисты разрывали экскаватором могилы, извлекали трупы, обливали их горючим веществом и сжигали. Всего в Пинской области таким образом сожжено свыше 30 тыс. трупов.

На основании свидетельских показаний и расследований судебно-медицинской экспертизы установлено, что весной 1944 г. недалеко от Минска, на хуторе Пет-рашевича, происходило сжигание извлеченных из ям трупов. Из восьми ям-могил было извлечено и сожжено около 25 тыс. трупов. Среди закопанного тут же пепла экспертная комиссия нашла в массовом количестве недогоревшие кости, зубные протезы, металлические вещи, остатки обуви и др.²⁶¹261
   ^{См. «Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии 1941—1944 гг.», стр. 213.}


[Закрыть]

Те же братские могилы, из которых фашисты не успели извлечь и уничтожить трупы, тщательно маскировались.

Утрамбованные могилы устилались сверху дерном либо маскировались под окружающий ландшафт. Если могилы находились вблизи пашни, чаще всего они запахивались и засевались каким-либо злаком. На могильных ямах вблизи леса производилась посадка деревьев. Например, в березовой роще Арабовщина, возле г. Барановичи, могильные холмы на местах массовых расстрелов были сровнены с поверхностью и на них было проведено лесонасаждение. В Бобруйской области братские могилы маскировались путем прокладки по ним дорог, посева зерновых культур.

В шталаге № 337 (Барановичская область) многочисленные канавы, искусственные рвы, траншеи, заполненные трупами, сравнивались с поверхностью земли, а рядом делались ложные одиночные могильные холмики.

Отступая под ударами советских войск, гитлеровские захватчики стремились превратить оставляемую ими территорию в «зону пустыни». Они силой оружия стремились угнать на запад поголовно все население. Подобные «эвакуации» сопровождались чудовищными насилиями над мирными гражданами и массовым истреблением ни в чем не повинных беззащитных людей. Люди, которые отказывались покинуть родные места, как правило, расстреливались на месте, а их трупы сжигались в ближайших постройках. Чаще же всего уклоняющихся от эвакуации фашисты сжигали заживо.

Заместитель командира взвода штабной роты 530-го пехотного полка 299-й немецкой пехотной дивизии Генрих Гупе в своих показаниях вынужден был признать, что во время насильственной эвакуации населения из Гомеля все укрывавшиеся сгонялись в ближайшие дома и сжигались. Письменный приказ гласил о расстреле. Но Гупе признался, что «при отправке на свои участки командир 1-го взвода лейтенант Аренд сказал мне... что все обнаруженные на нашем участке люди должны исчезнуть» *.

Перед отступлением из поселка Красный Берег Кличевского района 22 местных жителя, спасавшиеся в подвалах, были загнаны фашистами в один дом, который они облили бензином и подожгли.

Накануне отступления фашисты повсеместно проводили «разгрузки» тюрем и концентрационных лагерей, т. е. поголовное уничтожение заключенных.

С 15 июня по 1 июля 1944 г. проходила «разгрузка» концлагеря по улице Широкой в Минске, где постоянно находилось около 2,5 тыс. человек. Ежедневно приходило 4 «душегубки», в каждую из которых погружали по 100– 120 человек и отвозили в кремационную печь в Малом Тростенце. За эти 2 недели таким образом были уничтожены все заключенные лагеря²⁶²262
   ^{Партархив Института истории партии при ЦК КПБ, ф. 3500, оп. 2, д. 1384, л. 14—23.}


[Закрыть]<sup>263263
   ЦГАОР СССР, ф. 7021, оп. 87, д. 124, л. 11-16,


[Закрыть]</sup>.

28 июня 1944 г., перед самым отступлением из Минска, фашисты наполнили доверху трупами огромный сарай колхоза имени Карла Маркса Минского района и подожгли. Притом, несмотря на поспешность этого мероприятия, немцы после каждой партии расстрелянных укладывали ряд дров. Трупы укладывались штабелями. Все это было обильно полито бензином и подожжено. Кроме того, для усиления темпера-

туры в сарай было заброшено большое количество немецких зажигательных бомб. Судебно-медицинской экспертизой установлено, что в этом сарае и рядом в специально установленном штабеле было сожжено 6,5 тыс. человек *. В тот же день, отступая из г. Борисова, фашисты прямо во дворе борисовского концентрационного лагеря расстреляли всех мужчин. 600 трупов заключенных были облиты горючей жидкостью и подожжены.

Однако даже сжиганием фашистские изверги не смогли уничтожить следы своих чудовищных преступлений. Многочисленные могилы с пеплом и костями человеческих трупов, остатки разрушенных кремационных печей, свидетельские показания, данные судебно-медицинской экспертизы и документы неопро– -вержимо изобличают немецко-фашистских палачей в содеянных ими преступлениях.

Многим бредовым замыслам гитлеровских фашистов не суждено было осуществиться. Красная Армия при активной помощи партизан освободила многострадальный белорусский народ от фашистского ига, спасла его от неизбежного порабощения и истребления. Героическая самоотверженная борьба советского народа окончилась всемирно-исторической победой.

Прошли многие годы. Белорусский народ давно залечил раны, нанесенные войной, возродил из пепла города и села республики. Однако наряду с сохранившимися в земле минами, складами снарядов нередко бульдозеры разрывают огромные ямы-могилы – следы преступных действий немецких фашистов.

Грубое нарушение

ЗАКОНОВ И ОБЫЧАЕВ ВОЙНЫ В ОБРАЩЕНИИ С ВОЕННОПЛЕННЫМИ

Еще задолго до нападения на Советский Союз немецкие фашисты в деталях разработали целую серию планов, инструкций, директив по массовому истреблению советских граждан. На оккупированной территории Белоруссии они создали разветвленную систему тюремных застенков, лагерей смерти, опутали ее широкой сетью охранных дивизий, гестапо, СС, СД и прочими карательными органами. Оккупанты, пришедшие создать «новый порядок», иначе и не разговаривали с советским народом, как языком пистолета и виселицы. Все предавалось произволу, мечу и пожару.

Расправляясь с мирным населением – женщинами, стариками и детьми, гитлеровцы в первую очередь жестоко подавляли военнопленных, ведя неприкрытую политику истребления живой силы противника. И это совершалось в наш век, когда образованное человечество выработало гуманные принципы международных отношений. В частности, в приложении к Гаагской конвенции 1907 г. «О законах и обычаях сухопутной войны» говорится: «Воспрещается... а) убивать или ранить неприятеля, который, положив оружие или не имея более средств защищаться, безусловно сдался»... «Военнопленные находятся во власти неприятельского правительства, а не отдельных лиц и отрядов, взявших их в плен». В дальнейшем эти человеколюбивые принципы нашли свое отражение в дру-

гих документах международных отношений, которые запрещали использовать военнопленных на трудных и унизительных работах, а также запрещалось побуждать пленного к действиям, направленным против его родины. Германское правительство торжественно обязалось выполнять эти принципы и, более того, в законе о судоустройстве и судопроизводстве в военных судах в военное время от 17 августа 1938 г. провело идею Женевских конвенций 1929 г. Однако, преследуя низменную цель, фашистское правительство за несколько дней до нападения на Советский Союз издало приказ, в котором с откровенной циничностью растоптало всякое понятие о праве, международных договорах и человечности, предоставив полную инициативу немецкому солдату и офицеру чинить насилие и злодеяния над советским народом. Убийство, грабеж, насилие в немецкой армии были возведены в ранг военной доблести и всячески поощрялись.

Из многочисленных материалов следственных органов, судебно-экспертной медицины, актов Чрезвы* чайной комиссии, свидетельских показаний узников лагерей и очевидцев, а также показаний немецких военнопленных, документов немецких оккупационных властей и воинских начальников следует, что массовое уничтожение советских военнопленных было намеренным, заранее продуманным и определялось общими директивами, инструкциями и приказами, вытекавшими из сущности фашистской идеологии и оккупационной политики.

Незадолго до начала войны с Советским Союзом Гитлер собрал совещание командования высших штабов по поводу предстоящих военных действий с Россией. Умышленно искажая исторические факты, он сказал: «Борьба между Россией и Германией – это борьба между расами... Так как русские не участвуют в Гаагской конвенции, то и обращение с их военнопленными не должно быть в соответствии с решениями Гаагской,, конвенции...» «...Комиссаров не следует рассматривать как военнопленных» К

Участник этого совещания Франц Гальдер сообщает: Гитлер потребовал, «чтобы эта директива вы– ²⁶⁴264
   ^{«Нюрнбергский процесс», т. I, стр. 438.}


[Закрыть] ^{полнилась даже тогда, если бы в дальнейшем не последовало его письменного приказа об этом».}

Другой участник этого совещания, заместитель начальника оперативного отдела штаба ОКВ генерал Вальтер Варлимонт, заявил: «Гитлер затем добавил, что он вовсе не ждет от своих офицеров размышления над его приказаниями, единственное, что от них требуется,– это беспрекословное повиновение».

В директиве об обращении с ответственными политическими работниками, составленной ОКХ 12 мая 1941 г., цели в отношении политического состава Красной Армии сформулированы совершенно откровенно: «...советские политические работники и комиссары, взятые в плен вместе с советскими войсками, должны быть выделены и уничтожены» Г

Выполняя эти чудовищные указания, немецко-фашистские оккупанты большую категорию советских военнопленных объявляли коммунистами и комиссарами и непременно уничтожали их. Фашистские палачи не размышляли над приказами Гитлера. Напротив, они с величайшим рвением выполняли его, принося мрачную дань нацизму.

Правила, изданные 8 сентября 1941 г. за подписью генерала Рейнеке, начальника управления по делам военнопленных при верховном командовании немецких войск, предписывали: «Следует действовать безжалостно и энергично при малейшем намеке на неповиновение, особенно в тех случаях, когда речь идет о большевистских фанатиках. Неповиновение, активное или пассивное сопротивление должны быть немедленно сломлены силой оружия (штыки, приклады, огнестрельное оружие)»²⁶⁵265
   ^{«Нюрнбергский процесс», т. I, стр. 439.}


[Закрыть]<sup>266266
   «Нюрнбергский процесс», т. 3, стр. 106.


[Закрыть]</sup>. Если учесть звериный инстинкт солдата фашистской армии, то становится очевидным, что после таких «правил» найти повод к усмирению не составляло особого труда. Лагерные команды сознательно вызывали противодействие со стороны пленных, затем избивали и расстреливали их. Только на территории Белоруссии «усмиренных» таким образом (читай: убитых и замученных) оказалось более 800 тыс. человек вся вина которых состояла в том, что они являлись советскими военнопленными. Эта цифра ярко характеризует низменную политику фашистских руководителей и изуверскую изобретательность и пунктуальность ее исполнителей.

Процесс уничтожения советских военнопленных начинался с момента их пленения и продолжался при конвоировании, содержании в невыносимых лагерных условиях и организации специальных экзекуционных актов и изнурительных работ. Например, 17 июля 1941 г. партизаны отряда «Красный Октябрь» вытеснили немцев из занятой ими дер. Оземля Полесской области. На кладбище они отбили 10 красноармейцев, приведенных сюда для расстрела за их принадлежность к Компартии К

23 ноября 1943 г. советские войска освободили дер. Новоселки Гомельской области. В траншеях немецкой линии обороны они обнаружили 27 трупов зверски замученных советских военнопленных, многие из них были захвачены в плен тяжело раненными. Пленные были связаны по 5—10 человек. Ефрейтору Барышникову немецкие солдаты отрубили голову, Котырбаева сожгли на костре. У большинства других жертв отрублены конечности, отрезаны уши, носы, размозжены черепа, на трупах имелись ножевые раны и следы других истязаний²⁶⁷267
   ^{Партархив Института истории партии при ЦК КПБ, ф. 4, оп. 33а, д. 65, л. 38—42, 53.}


[Закрыть]<sup>268268
   См. «Зверства немецко-фашистских захватчиков». Документы, вып. 14. Воениздат, 1943, стр. 28—29.


[Закрыть]</sup>.

Свидетель одного из случаев этапирования пленных немецким конвоем И. С. Анциперович заявил, что в июле 1941 г. по Колхозной улице Минска шла колонна русских пленных численностью в 3—4 тыс. человек. Уставшие и измученные голодом, многие раненные, они едва двигались. Тех, кто не мог двигаться, конвоиры пристреливали на улице. За малейшую попытку пленных взять хлеб или воду у подошедших к колонне женщин немцы немедленно убивали. После прохождения колонны вся улица была усеяна трупами ²⁶⁹269
   ^{См. там же, стр. 21—22,}


[Закрыть]^.

Лагерный режим соответствовал преступной цели уничтожения советских военнопленных и характеризовался жуткими бытовыми условиями, диким административным произволом и изуверством лагерных команд.

Как правило, военнопленные размещались в совершенно непригодных для жилья помещениях – конюшнях, сараях, складских зданиях и просто на улице, обнесенной колючей проволокой. Чрезмерная скученность, жуткая грязь, поголовная завшивленность, отсутствие элементарных санитарно-гигиенических мероприятий, лишение пленных питьевой воды, плохое питание доводили их до крайней степени истощения. К этому добавлялись изнурительные работы, эпидемии тифа и других инфекционных заболеваний. Избиение плетками, дубинками, прикладами, различные формы наказания по малейшему поводу и без повода и, наконец, летний зной, осенние стужи и зимний мороз, одиночные, групповые и массовые расстрелы – такова была участь узников лагерей смерти.

Вот как описывает условия, в которых находились военнопленные шталага № 352 (близ Минска), бывший узник этого лагеря Г. А. Воронов: «Помещения представляли собой два темных, полуразрушенных сарая (бараки № 21 и № 22). В дыры бараков врывал-ея страшный холод. Бараки не отапливались и не освещались. Пол был земляной... Жуткая грязь, вонь и теснота. Невероятный холод сковывал истощенных и измученных людей. Надежда усилить согревание воздуха (собственным теплом) заставила людей, находящихся в бараке № 22, перейти в барак № 21, в котором скопилось около 6,5 тыс. человек. Барак, имевший трехъярусные нары, не мог вместить такого количества людей. Большинство вынуждено было подвешивать к верхним стропилам сарая доски и плащ-палатки, в которых и размещались, рискуя каждую минуту сорваться и разбиться насмерть... Вода в бараке совершенно отсутствовала. Люди собирали смешанный с грязью снег и утоляли (им) жажду» ²⁷⁰270
   ^{ЦГАОР СССР, ф. 7021, оп. 87, д. 124, л. 50.}


[Закрыть]^.

Ефрейтор 28-го егерского полка 8-й немецкой дивизии Леопольд Бишоф в своих показаниях о судьбе советских военнопленных, заключенных в барановичской тюрьме, писал: «Большая часть военнопленных (более 83 проц. узников.– Авт.) была вынуждена жить под открытым небом. Наступила зима, а с ней дожди, снег, холода. Пленные ночевали на дворе. Разводить огонь было воспрещено... Так, с 6 октября 1941 г. по март 1942 г. умерло примерно 3,5 тыс. человек, вернее, они были расстреляны. Число расстрелянных, по-видимому, превышало несколько тысяч, и, наверное, точно его никогда не удастся установить». Далее, сообщает Бишоф, в среднем от болезней и голода умирало 80 человек в сутки. Эта цифра достигла 320 человек с наступлением холодов в январе 1942 г. Пола, печей, подстилок из соломы в бараках этого лагеря не было, а на улице 35-градусный мороз, такая же температура и в бараках. Кто цеплялся за жизнь, тот целые ночи напролет двигался, чтобы согреться. «Пробегав целую ночь, люди ослабевали с каждым днем, и это все при плохом питании. В конце концов, в одну прекрасную ночь человек ложится, чтобы больше никогда не проснуться»

О том же говорит заместитель коменданта лагеря № 131 Лангут: «Нормально этот лагерь мог принять только 3 тыс. человек, а в то время он уже имел 17 тыс., а впоследствии – 30 тыс. человек. В лагере не было воды, уборных и т. п... в сентябре 1941 г. до 20 тыс. военнопленных находились на улице, они не имели помещения и должны были сидеть под открытым небом»²⁷¹271
   ^{«Зверства немецко-фашистских захватчиков». Документы, вып. 8. Воениздат, 1943, стр. 41—43.}


[Закрыть]<sup>272272
   «Судебный процесс по делу о злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в Белорусской ССР (15– 29 января 1946 г.)», стр. 339, 340.


[Закрыть]</sup>. В лагере № 131 в Бобруйске была отведена специальная штрафная площадка, куда Лангут однажды согнал 12 тыс. пленных, говорит П. М. Богдан. Всю ночь люди стояли по колено в воде, а сверху шел декабрьский дождь, днем же их выводили на тяжелые работы. Подобные пытки, голод и изнурительный труд доводили людей до крайней степени отчаяния. Люди сходили с ума, умирали, а живые бросались на проволоку, шли на ура в атаку, но всякий раз живая стена падала замертво от пулеметного

огня. Иные сами подходили к часовому и просили, чтобы он расстрелял их.

В докладной записке министериального советника Дорша рейхслейтеру Розенбергу от 10 июля 1941 г. читаем: «В минском лагере²⁷³273
   ^{Речь идет о лагере, расположенном в городе Минске, на территории артгородка.}


[Закрыть]<sup>, расположенном на территории размером с площадь Вильгельмплац, было собрано 140 тыс. военнопленных и гражданских лиц. Пленные, загнанные в это тесное пространство, едва могут шевелиться и вынуждены отправлять естественные надобности там, где стоят»274274
   ЦГАОР СССР, ф. 7445, оп. 2, д. 138, л. 180.


[Закрыть].</sup>

Самым распространенным и жестоким методом массового уничтожения военнопленных было обречение узников на голодную смерть. Призрак голодной смерти безжалостно косил измученных людей и сотнями уносил их в могилы. Многочисленные документы и свидетельства узников и немецких военнопленных показывают, что во всех лагерях, размещенных на территории Белоруссии, существовали унифицированные нормы питания пленных, состоявшие из пол-литра мучной баланды или супа из гнилого и немытого картофеля и не более 100 граммов хлеба из смеси ячменя с древесными опилками. Таков дневной рацион советского военнопленного. Часто были отклонения, когда пленных вовсе не кормили по нескольку дней кряду. Об одном из таких «отклонений» в езерищенском лагере (Витебская область) 22 марта 1943 г. писал секретарь Меховского подпольного райкома комсомола Ра-ханов: «Страшную картину представлял этот лагерь смерти. Замученных, голодных пленных немцы не кормили. Однажды они решили «оказать милость» – заставили крестьян притащить сдохшую лошадь. Варить не разрешали, и обезумевшие от голода люди с жадностью ели дохлятину»²⁷⁵275
   ^{Партархив Института истории партии при ЦК КПБ, ф. 3856, оп. 1, д. 11, л. 88.}


[Закрыть]^.