Текст книги "Андрей Первозванный – апостол для Запада и Востока"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
Михаил Талалай. Амальфитанская святыня и ее обрамление
Можно сказать, что Амальфитанское побережье (Costiera Amalfitana) живет под «сенью» своего изумительного кафедрального Свято-Андреевского собора (Duomo di S. Andrea), воздвигнутого ради достойного размещения одной из главных святынь христианского мира – мощей апостола Андрея Первозванного. Если учесть, что апостол считался покровителем Византии, «Второго Рима», и основателем Цареградской церкви, то перенесение его мощей в 1208 г. из Константинополя для амальфитанцев становилось равнозначным переносу сакральности высшего порядка, чуть ли не усвоением статуса «Третьего Рима».
Неожиданное получение ценнейшей реликвии не явилось единственной причиной местного великолепия: Амальфи служил столицей одной из четырех могучих Морских итальянских республик, у которой, во время ее существования, с 839 под 1135 г., сложились развитые и плодотворные отношения со многими странами и народами, в особенности – с Востоком и с той же Византией (яркое выражение этих отношений – Амальфитанский монастырь «западного обряда» на Святой Афонской горе[228]228
Монастырь, основанный на Афоне в XI в. бенедиктинскими монахами, выходцами из Амальфитанской республики, был упразднен в конце XIII в. после падения «франкократии», «ига франков», т. е. владычества европейцев-католиков (преимущественно французов), и соответствующей реакции византийцев против Запада. В настоящее время из построек монастыря осталась лишь башня (пирг), сохранившая название Амальфитанской.
[Закрыть]).
Появившийся в итоге монументальный ансамбль кафедрального собора – это живое свидетельство блестящего «международного» прошлого края, и его «прочтение» дает много нового для церковной истории, не только местной, но и общеевропейской.
Вот как описал свое впечатление от визита в собор известный духовный писатель А. Н. Муравьев, который посетил Амальфи в 1845 г., сподобившись попасть прямо на праздник перенесения реликвии:
За горою внезапно предстал Амальфи, в своей узкой долине, столь очаровательной для взоров массою зелени, белых домов и диких башен, раскинутых по утесам, и самою картиною города. Первым моим движением было устремиться в собор. <…>
Широкое крыльцо, о пятидесяти семи ступенях, величественно подымалось, от самой площади, где стоял лик апостола над фонтаном, в возвышенный притвор, полувизантийский, полуарабский. <…> «Отчего здесь такое торжественное собрание?» – спросил я своего проводника. «Сегодня память перенесения мощей св. апостола Андрея, из Константинополя в Амальфи (празднуется 8 мая нов. ст. – М. Т.)», – отвечал он. С радостным изумлением взглянул я на своего товарища. Итак, мое желание исполнилось, и здесь встречает нас торжество духовное.
В настоящее время в соборный комплекс, частично музеефицированный, входят так называемый Райский дворик (Chiostro del Paradiso), базилика Распятия (Basilica del Crocifisso), крипта св. Андрея (Cripta di S. Andrea) с его мощами и собственно собор (Duomo).
Самая древняя его часть – базилика Распятия, основанная в 596 г.: долгое время именно она служила кафедральным собором. У западного его фланга в конце X века устроен клуатр (итал.: кьостро), обращенный затем в привилегированное кладбище, землю для которого привозили первые крестоносцы из Палестины – отсюда и название Райский дворик как обетование грядущего рая для погребенных тут амальфитанских нобилей.
В начале XII столетия, в момент наивысшего расцвета республики, появилось новое главное здание, нынешний собор, сформировавший с изначальной базиликой Распятия одно шестинефное строение, в романском стиле – воистину великолепный символ богатого морского государства.
Позднее, когда эти обширные церковные пространства перестали соответствовать положению края, они были разделены сплошной стеной, образовав две разные церкви и получив новый барочный декор. Древняя базилика Распятия при этом, по сути дела, обратилась в придел Дуомо, в капеллу, играя отныне маргинальную роль в жизни города. Ее малая культовая значимость в итоге вызвала «соломоново» решение епархиальных властей – образовать тут Музей диоцеза Амальфи, Кава-дей-Тиррени[229]229
Таково официальное название Амальфитанской епархии, в которое включено селение Кава-дей-Тиррени в знак уважения к его старинному и некогда могущественному бенедектинскому аббатству (XI в.).
[Закрыть]. Таким образом, опустевший и деградировавший было древний храм заполнился богатой экспозицией, напоминающей о могуществе Амальфитанского берега в прошлом.
Вне сомнения, после падения Морской республики (из-за жесткой политики правителей соперничавших с ней Генуи и Неаполя), это могущество во многом сохранилось-таки благодаря обладанию мощами апостола: как и в других европейских паломнических центрах, новые реликвии тут появлялись в результате массового потока богомольцев, среди которых были и представители «сильных мира сего». Именно этот вновь прибывший в Амальфи корпус святынь и реликвий получил богатое оформление, доступное теперь – в качестве музейных экспонатов – для всеобщего обозрения. Среди них выделяются бюсты-мощевики апостолов Иакова Зеведеева и Иакова Алфеева, мученика Евстахия, преподобного Павла Фивейского, праведной равноапостольной Марии Магдалины, внушительная декорированная шкатулка-мощевик со сценами из жития бессребреников Космы и Дамиана (частицы их мощей, к сожалению, утрачены). Тут же крест с частицей Животворящего Креста Господня и реликварий с шипом из тернового венца[230]230
В экспозиции также выделяется т. н. анжуйская митра, восхитительная работа неаполитанских мастеров, трудившихся при анжуйском дворе и исполнивших ее, в 1297 г., для Людовика, епископа Тулузского, сына короля Карла II. Это воистину «царская шапка», равных которых нет в Европе. Фоном для драгоценных камней, вставок из золота служат около 20 тыс. жемчужин.
[Закрыть].
Непосредственно к культу Первозванного относится другой богатый реликварий, прежде находившийся в крипте и содержавший миро (в местной традиции – манна), исходящее от мощей апостола Андрея.
В базилике Распятия, в ее юго-западной части, – там, где сохранились фрески в византийском стиле «Коронование Девы Марии» и «Христос на престоле» – помещен также настенный образ основателя ордена госпитальеров (Мальтийского) и его первого гроссмейстера, выходца из Амальфитанского края Герарда де Саксо (Джерардо Сассо)[231]231
Предполагают, что Герард де Саксо родился в местечке Скала, близ Равелло.
[Закрыть], причисленного Католической церковью к лику блаженных. Фреска рубежа XII–XIII веков представляет Ге рарда вооруженным мечом, хотя право на ношение оружия, первоначально для охраны паломников в Палестине, получили от Римского престола лишь его преемники.
До сих пор рыцари Мальтийского ордена часто проводят свои церемонии в Амальфитанском краю, в том числе принятие в орден новых кавалеров и кавалерственных дам. Символично, что госпитальеры усвоили герб Амальфи, восьмиконечный крест, впоследствии прозванный мальтийским.
Об орденских церемониях в базилике Распятия напоминает «Золотое руно» (Toson d’Oro), высочайшая награда Католической церкви, предназначенная для монархов и вручаемая исключительно гроссмейстерами Мальтийского ордена. Орденский знак состоит из золотой цепи, с крестами апостола Андрея, завершенной большим рубином и изображением символического руна.
У спуска в крипту, к мощам апостола Андрея, поставлен серебряный престол, шедевр неаполитанского ювелира Л. Кавальере (1711 г.). Прежде, до недавней реставрации, этот престол украшал раку Первозванного, и его горельеф представляет некоего паломника перед гробницей апостола, держащего в руках фиал с миро, источаемым от мощей святого.
Крипта кафедрального собора – самое священное место в Амальфи, ибо именно тут хранится великая реликвия, мощи апостола Андрея Первозванного. Помещенные сюда в 1208 г., они никогда не извлекались из раки и не подвергались освидетельствованию.
Для рассказа о крипте предоставим опять слово А. Н. Муравьеву:Мы спустились, тридцатью мраморными ступенями, в подземную церковь, которая находится под главным алтарем. Там уже стоял священник, над гробовым престолом, читая входные молитвы. Я стал на колени с народом, возле решетки. Хотя обедня совершалась безмолвно и с чуждыми для меня обрядами, но мне отрадно было видеть освящение даров над мощами моего Ангела, который засвидетельствовал своими мучениями истину приносимой жертвы. Невольно я плакал и молился, как бы у себя, потому что душа моя была исполнена святынею места. <…> Я решился попросить себе хоть несколько хлопчатой бумаги, которую опускают в дни праздников через отверстие каменной гробницы на самую раку, источающую так называемую манну, по местному благочестивому преданию. При свете неугасаемой лампады видно было через решетку, под алтарем, серебряное устье на каменной плите. Но если и закрыта сама рака, по обычаю западному, где святыня мощей всегда находится под спудом, то нет ни малейшего сомнения о пребывании здесь нетленных останков апостольских, ибо по летописям церковным достоверно известно, что святые мощи перенесены были сперва из Патраса, где окончил свой подвиг Первозванный апостол, в Царьград императором Константием в 336 году и поставлены там в соборном храме Святых Апостолов. Когда же в 1204 году крестоносцы овладели Царьградом и расхитили большую часть святыни восточной, то некто Петр, благородной фамилии Капуанской [Пьетро Капуано – М. Т.], родом из Амальфи, будучи легатом папским при стане крестоносцев, испросил у папы Иннокентия III позволение перенести мощи Первозванного в свое отечество, и это совершилось в 1208 году, 8 мая[232]232
Муравьев А. Н. Указ. соч. С. 235.
[Закрыть].
Это перенесение мощей, из Константинополя в Амальфи, изображено и в самой крипте, на фреске слева от органа (худ. Аньелло Фальконе, XVI в.).
Миро, истечение которых от мощей документировано за последние 750 лет, собирается в особом хрустальном флаконе, помещаемым над ракой, внизу крышки в главном алтаре. Три раза в год, на праздники св. Андрея, крышку над ракой поднимают и извлекают флакон с влагой, которую затем распространяют в особых пакетах с ваткой.
Современные барочные формы крипты появились благодаря щедротам испанского короля Филиппа III (XVII в.). Своды расписаны в 1660-е годы сценами Страстей Господних. Главный мраморный алтарь – работа Доменикино Фонтаны, в то время как центральная статуя Первозванного изваяна в 1604 г. флорентийским маэстро Микеланджело Наккерино, учеником Микеланджело Буонарроти. Весом 800 кг и высотой 2,36 м, она напоминает знаменитое изваяние Моисея в римской церкви Сан Пьетро ин Винколи. По сторонам – мраморные статуи святых архидиаконов Лаврентия и Стефана резца Пьетро Бернини (отца Джан-Лоренцо Бернини).
Затылочная часть честной главы Первозванного хранится в особом киоте с тыльной стороны алтаря и открывается по особым случаям (другие большие части главы апостола Андрея хранятся в Греции – в Патрах и на Афоне, в Свято-Андреевском ските).
Великолепный Дуомо, поставленный над криптой, встречает посетителя пышным барочным убранством (к сожалению, оно скрыло первоначальную строгость и линеарность романской постройки). Разноцветные мраморы, торжественный большой алтарь, роскошный золотой плафон – все это по праву выдвигает амальфитанский собор в ряд лучших церквей итальянского юга.
Холсты плафона, исполненные в начале XVIII века живописцем Андреа Д’Аста, изображают (начиная от входа) различные эпизоды из жития Первозванного апостола: Бичевание, Распятие, Чудо мироточения, Положение во гроб. В апсиде – полотно того же художника Распятие апостола Андрея, а боковые картины плафона, в поперечном трансепте исполнены в ту же эпоху художником Джузеппе Кастеллано на темы Призвание апостола Андрея и Чудесный лов.
В центре алтаря, украшенного малыми колоннами с мозаиками в стиле Космати, резными аналоями (выделяется романский, в форме орла), амвонами – престол, устроенный из гробницы кардинала Пьетро Капуано, главного деятеля перенесения мощей, скончавшегося в 1359 г. На саркофаге изображены Спаситель, Божья Матерь (с противоположной стороны), 12 апостолов, святые Николай Чудотворец и Василий Великий.
В левом нефе, в самом его начале, на входной стене – православный перламутровый крест, дар городу Амальфи от Иерусалимской патриархии, в память того, что именно выходец из Амальфитанского края, вышеупомянутый Герард де Саксо, стал основателем первого госпиталя и странноприимного дома на Святой земле.
Здесь же, над крестом, огромный холст Призвание апостола Андрея художника-эмигранта Василия Николаевича Нечитайлова (Ростов-на-Дону 2.8.1888 – Амальфи 12.8.1980)[233]233
См. о нем Талалай М. «Эрмитаж» в Средиземноморье: художник Василий Нечитайлов и его окружение. Русское зарубежье. Кн. 3. СПб., 2004. С. 345–348; он же. Русский дон Базилио. Художник из Италии Василий Нечитайлов. Истина и Жизнь. 2004. № 9. С. 48–51; он же. Нечитайлов Василий Николаевич. Католическая энциклопедия. Т. 3. М.: Научная книга, 2007. С. 808–809.
[Закрыть].
Правый неф начинается, на входной стене, холстом Святые апостолы Андрей и Матфей спасают жителей Салернитанского залива от турецких пиратов (27 июня 1544 г.): после неожиданной бури, разметавшей турецкий флот, этот день отмечается тут как литургический праздник[234]234
В Амальфи в этот день чествуется память апостола Андрея, а в Салерно – евангелиста Матфея, небесного покровителя этого города, где хранятся его мощи. Автор холста в соборе дипломатично соединил обе традиции.
[Закрыть].
Заканчивается правый неф капеллой реликвий (сейчас – капелла Примирения, из-за проводимых тут исповедей). В ней в течение многих веков собрана внушительная коллекция реликвий: это частицы мощей праведной Марии Магдалины, преподобного Макария Египетского, мучеников Георгия Победоносца, Екатерины, Агапия, Порфирия, Агафии, Варвары, Вита, Романа, святителей Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Богослова. Одна московская православная община, получившая в дар от амальфитанского клира частицу мощей преп. Макария Египетского, передала в знак благодарности русскую икону этого святого, хранимую ныне постоянно в капелле реликвий.
На паперти собора можно обозреть бронзовые двери центрального входа в собор, отлитые в Константинополе в 1060 г. по заказу амальфитанца Панталеоне – это был первый монументальный портал, привезенный из Византии в Италию. В центральных панно – четыре образа: Спаситель и Божья Матерь, с надписями на греческом, и апостолы Петр и Андрей, с надписями на латинском. Интересно, что образ Андрея появился тут еще до перенесения его мощей. Согласно описанию Муравьева, «заключены были главные врата собора, медные византийские, с изваяниями Господа и Его Пречистыя Матери, и двух апостолов Петра и Андрея, промежду многих крестов. Работа и самая надпись обличают XI век, и они послужили впоследствии образцом для многих других»[235]235
Муравьев А. Н. Указ. соч. С. 235.
[Закрыть].
Муравьев заканчивал свое описание амальфитанской святыни следующим призывом к соотечественникам:
Странно, однако, что мы, русские, для которых особенно должна быть священна память сего великого Апостола, водрузившего первый крест на горах Киевских и предрекшего грядущую славу нашей родины, мы, русские, не знаем о нахождении святых мощей в Амальфи, хотя, однако, многие странствуют гораздо дальше – в Бари, на поклонение Святителю Николаю[236]236
Там же.
[Закрыть].
И в действительности, как будто в ответ на этот призыв, Амальфитанский собор в последнее время стал одним из излюбленных мест российского паломничества в Италии.
Другие православные, и в первую очередь греки, редко посещают гробницу с мощами апостола, вероятно, не смирившись с фактом их хищения из Константинополя, хотя известно, что турки не пощадили собор Двенадцати апостолов, где они хранились до 1208 г. Разрушив собор, мусульманские завоеватели уничтожили и все его реликвии, в том числе и мощи св. императора Константина, в то время как мощи Первозванного теперь благополучно почивают в Италии…
Переменить сдержанное отношение греческого мира к амальфитанской святыне, наверное, сможет посещение Амальфи 22 октября 2007 г. патриархом Варфоломеем и принятие им из рук местного архиепископа Горация (Орацио) Соричелли частицы мощей апостола (изъятой от его честной главы[237]237
От амальфитанской реликвии не раз изымались частицы для передач, в том числе для русской церкви во Флоренции, для домового храма в папском Восточном институте в Риме, для кафедрального Троицкого собора в Тбилиси.
[Закрыть]). Во время той церемонии патриарх сказал:
Считаю необыкновенно важным наше присутствие в Амальфи и передачу реликвии апостола Андрея, <> нашего Небесного покровителя, так же как и покровителя святых амальфитанских отцов. Да дарует Господь милость духовным и гражданским руководителям в деле мирного сотрудничества, любви и дружбы с Константинопольской церковью в чаянии возвращения к блаженному единству христианского мира, бывшего до печального раскола, в духе афонских отцов, выходцев из Амальфи[238]238
Приходской листок «La Voce del Pastore», № 190, 31 ott. 2007.
[Закрыть].
Вселенский патриарх во время своего визита принял от мэра города и звание почетного гражданина Амальфи – этот жест амальфитанцев, вместе с передачей частицы мощей, может восприниматься как желание в завуалированной форме получить прощение за участие их предков в разгроме Константинополя во время Четвертого крестового похода и в разграблении его святынь.
В самом деле, хотя два самых знаменитых перенесения святынь из Византии в Италию – святителя Николая (1087 г.) и апостола Андрея (1208 г.) – внешне, в качестве sacro furto[239]239
«Святая кража», средневековый термин, реабилитировавший такого рода добычу реликвий.
[Закрыть], схожи между собой, однако их различает многое. Первое проходило спустя несколько лет после официального раскола церквей, когда он еще не проник вглубь христианства и воспринимался многими как очередная ссора иерархов, когда участники перенесения, баряне, вовсе не чувствовали себя церковно разделенными с греками, а те – с итальянцами. Второе совершилось в другую историческую эпоху, в рамках военной агрессии латинского Запада против православного Востока, когда крестоносцы уже считали греков схизматиками, заслуживающими наказания. Именно поэтому перенесение мощей св. Николая в Бари получило и обрамление в виде православного праздника (народное название «Никола Вешний»), в то время как перенесение мощей апостола Андрея в Амальфи подобного празднования в Восточной церкви никогда не получит.
При этом в православном сознании несомненным остается убеждение, что, в конце концов, Божьим Промыслом мощи Первозванного в Амальфи были спасены от их грядущего поругания в Царьграде, ставшем Стамбулом.
III. Андрей Первозванный и Россия
Александр Моторин. Святые апостолы Андрей и Петр в русской христианской историософии
Русская христианская историософия включает Россию в состав вселенской, кафолической Церкви, опираясь на исторические предания и богословские построения. Ключевое в этом смысле предание, окончательно закрепленное к XII в. и отраженное в «Повести временных лет», в летописях, а также в государственной идеологии со времен Владимира Мономаха, гласит о Крещении Руси самим апостолом Андреем Первозванным. Предание повествует о сквозном, скрепляющем крещении страны с юга на север по пути «от греков к варягам», с благословляющим освящением мест будущих столиц – Киева и Новгорода (причем Новгород, согласно имперской историографии, стал впоследствии колыбелью российской государственности).
Достоинство любого народного предания определяется его древностью и достоверностью – двумя взаимосвязанными качествами. Достоверность является основанием древности, то есть сохранности в веках. Древность свидетельствует о духовной силе народа, способного неопределенно долго поддерживать и воспроизводить свое самосознание в череде поколений. Древность придает достоверности особую крепость и внушительность. Всякое подлинное предание обладает устойчивостью против рассудочной критики и обрастает в череде веков внушительным сводом письменных и вещественных подтверждений, развитой системой ссылок на его содержание в научных, художественных, публицистических произведениях.
Именно таким является предание о Крещении Руси самим апостолом Андреем Первозванным. Предание утверждает идею богоизбранности и призванности русского народа в числе первых крещеных народов. Эта идея стала прочным основанием всей многовековой государственной историософии России как православной державы.
В наиболее общем, лишенном местных подробностей виде предание отражается в «Повести временных лет» (XII в.). Этот основной свод древнерусских исторических свидетельств описывает посещение апостолом Андреем даже крайнего севера Руси вплоть до Ладожского озера («озера великого Нево»).
Летописное повествование подтверждается значительным числом современных ему и более ранних византийских упоминаний о проповеди апостола Андрея в пределах Руси, причем не только южной, но и северной[240]240
Макарий, митрополит. История Русской Церкви. М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994. Кн. 1. Отд. 1. Гл. 1; Васильевский В. Г. Труды. СПб., 1909–1912. Т. 2. Ч. 1. С. 49–50; Приложение, статьи и комментарии Д. С. Лихачева в изд. Повесть временных лет: В 2 ч. М.-Л., 1950. Ч. 2. С. 218; Лихачев Д. С. Русские летописи в их культурно-историческом значении. М.-Л., 1947. С. 170–171.
[Закрыть]. Византийские исторические источники стали особенно доступными на Руси в эпоху Владимира Мономаха благодаря династическому браку, приведшему к рождению этого великого князя. Греки после столкновения с сыном Ярослава Мудрого Владимиром, правившим в Новгороде, в знак примирения выдают за его брата, Всеволода Ярославича, дочь императора Константина Мономаха. От их брака рождается Владимир Мономах. Этот великий князь, а в дальнейшем и его сродники всячески усиливают почитание апостола Андрея как крестителя своей родины: в его честь возводятся храмы (Всеволод Ярославич заложил в 1086 г. в память о проповеди апостола в Киеве церковь), его именем называются наследники рода. Наиболее известный из них, Андрей Боголюбский вводит на Руси с 1164 г. праздник Покрова, видимо, не только в знак своей победы над волжскими болгарами, но и в память о соименитом, себе блаженном Андрее юродивом, который считался таинственно связанным с апостолом Андреем не только совпадением имен, но и своим обратным хождением из варяг в греки (в первой половине X в. некий славянин Андрей, по некоторым данным новгородец, оказывается в Византии и, став блаженным, удостаивается в конце концов узреть чудо Покрова Пресвятой Богородицы).
Крещение от апостола Андрея, просвещавшего по преимуществу земли будущего «Второго Рима» – Византии, осмыслялось на Руси как изначальная предвосхищающая привязка Отечества к греческому имперскому православию. Эта привязка не только не исключала, но и предполагала вселенский размах русской христианской историософии в рамках концепции Рима как подвижной на земле, во времени, но неизменной в своем вечном духовном достоинстве столицы христианской вселенной, ойкумены. Историософски это осмыслялось как духовно-символическое продолжение намеченного еще в евангельском повествовании следования апостола Петра за своим братом Андреем, которого Христос призвал первым: так и на Русь вслед за духовным покровительством апостола Андрея приходит небесное покровительство его брата Петра, знаменующего собой тот камень, на котором строится вселенская Церковь с ее духовным центром – Римом.
Намечается обращенность Руси к покровительству св. Петра еще во второй половине IX в., так сказать, в предыстории – в годы одновременно происходившего христианского просвещения славян и создания русской государственности.
Уверенность Руси в своем «римском» достоинстве созревала постепенно, подпитываясь чередой красноречивых «случайностей» и осознанных поступков выдающихся представителей народа. Так, еще прежде, чем св. Владимир Креститель принял из Византии православие, отвергнув другие верования, просветители Кирилл и Мефодий способствовали созданию церковнославянского языка, приняв за его основу речь византийских (солунских) славян, которые сознавали себя истинными «ромеями» («римлянами»)[241]241
См.: Хабургаев Г. А. Первые столетия славянской письменной культуры: Истоки древнерусской книжности. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 35.
[Закрыть]. Так что впоследствии Русь стала основным оплотом славяно-«ромейского» церковного языка. В Херсонесе, где крестился св. Владимир в 988 г., те же святые Кирилл и Мефодий ранее чудесным образом обрели мощи священномученика Климента, папы Римского (I в.), знаменитого ученика и сподвижника апостолов Петра и Павла. Св. Климент был посвящен апостолом Петром в епископы Рима. И вот этот преемник апостола Петра завершает жизненный путь в Херсонесе (Корсуне), где и совершается Крещение Руси, причем часть мощей св. Климента, обретенных просветителями славян Кириллом и Мефодием, отправляется в Рим, а часть (включая и главу) остается в Херсонесе, и потом св. Владимир забирает их в Киев и полагает в Десятинной церкви.
Другой древний источник русского православия, Новгород, получил первого епископа из Херсонеса, а поскольку православие еще в апостольские времена пришло в Херсонес благодаря св. Клименту, то и в Новгороде в древнейшие времена был построен храм во имя этого римского папы, ознаменовавшего своей судьбой перенос на Русь римского первоверховного, «Петровского», апостольского достоинства.
Для напряженного символического мировосприятия, свойственного христианству вообще и русскому христианству в частности, стало весьма значимым обратное звучание (и соответствующее значение) именно славянского слова «Мир»: «Рим». Эта чисто славянская игра слов служила для русского мистического сознания еще одним подтверждением вселенского, «римского» достоинства Русской церкви и державы. Уже в «Слове о законе и благодати» митрополита Иллариона (XI в.) Русь, подобно Риму, предстает неким средоточием мира: она «ведома и слышима есть всеми четырьми конци земли»[242]242
Памятники литературы Древней Руси: XVII в. Кн. 3. М., 1994. С. 591.
[Закрыть].
Как известно, уже с XI в. главные города Древней Руси подчеркивают в своем облике «римские», византийские черты: в Киеве и Новгороде уже были воздвигнуты храмы Святой Софии – по образцу главного храма Константинополя, или Второго Рима. К софийскому виду относятся Успенские соборы во Владимире, в Москве – так как праздник Успения Богородицы связывался с поклонением Святой Софии Премудрости Божией.
Обычным явлением были браки, связывавшие русских князей с родами византийских императоров. Н. М. Карамзин отметил знаменательное совпадение: в канун Крещения Руси Владимир Великий взял из Византии в супруги Анну, а в канун падения Второго Рима император Мануил женил своего сына на дочери великого князя Василия Дмитриевича, Анне, внучке Дмитрия Донского, положившего начало освобождению России от татар.
То ли Владимир Великий, то ли Владимир Мономах, внук византийского императора Константина Мономаха (по устойчивому преданию, скорее, он), получил из Византии знаки императорской власти: шапку Мономаха и другие регалии[243]243
Толстой М. В. История Русской Церкви. Издание Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1991. С. 381.
[Закрыть]. Есть основание считать, что Ярослав Мудрый был удостоен от византийского императора наименования цезаря (кесаря, царя), когда во всей Европе кроме него таковыми считались только правитель Священной Римской империи Конрад и правитель Византии Константин Мономах[244]244
Рыбаков Б. А. Стригольники: (Русские гуманисты XIV столетия). М.: Наука, 1993. С. 45.
[Закрыть].
Первоначальное стремление Руси сравниться со Вторым Римом, уподобиться ему – впоследствии, в эпоху его ослабления и падения, перерастает в желание быть единственным носителем христианско-мистического, «римского» типа государственности и духовности.
Когда в 1453 г. византийский Рим был сокрушен исламской Турцией, это падение было воспринято на Руси как итог заблуждения по следам Первого Рима, духовно повредившегося еще ко времени его завоевания варварами. С этих пор Московская Русь осознает себя Третьим Римом – Римом последним до Конца Света – в надежде на свою неизменную верность православию, то есть истинному христианству.
Представления о Третьем Риме обобщил и развил псковский старец Филофей в 1510-1520-е гг. в посланиях к великому князю Василию III и дьяку Мунехину. По выражению Филофея, «ромейское царство» уже незаменимо до Конца Света и «неразрушимо, потому что Господь в римскую власть записался»[245]245
Памятники литературы Древней Руси: Конец XV – первая половина XVI в. М., 1984. С. 448.
[Закрыть], – имеется в виду, что Христос по Рождестве попал под перепись населения, устроенную императором Августом (разумеется, по Промыслу Божьему). Старец внушает «благочестивому царю»: «внимай, <…> что все христианские царства сошлись в одно твое, что два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать»[246]246
Там же. С. 441.
[Закрыть].
Даже католическая Европа с 1473 г. на некоторое время признала Москву единственной законной наследницей власти восточной Римской империи. Это произошло при заключении брака Ивана III и Софьи Палеолог, последней преемницы престола Византии[247]247
Скрынников Р. Г. Третий Рим. СПб., 1994. С. 40.
[Закрыть]. Так что когда Иван IV (Грозный), внук Ивана III и Софьи Палеолог, принял по совету митрополита Макария титул «царя», то тем самым он естественным образом применил к жизни учение о «Москве – Третьем Риме», вполне сложившееся во времена его отца, великого князя Василия.
В течение XVI–XVII веков учение о Третьем Риме развивается, питаясь рядом знаменательных событий. В 1613 г. на царство всенародно избирается род Романовых, то есть «Римских», – в переводе коренного значения слова с латинского на русский. В мистическом восприятии предвестием этого избрания стало чудесное открытие мощей св. Антония Римлянина, который, согласно его житию, в XII в. таинственно прибыл в Новгород Великий из самого Рима, будучи православным и спасаясь от притеснений католиков. Мощи открылись в царствование Федора Иоанновича, последнего из рода Рюрикова, при котором было учреждено и патриаршество на Руси. С патриаршеством глава Русской церкви стал равночестен, по древним православным правилам, папе Римскому[248]248
Муравьев А. Н. Путешествие по святым местам русским: В 2 ч. СПб., 1846. Репринт: М., 1990. Ч. 2. С. 356–358.
[Закрыть].
Русский патриарх принял поставление от патриарха царьградского в 1598 г. Православные патриархи признали учение о Москве как Третьем Риме, они признали также особое покровительство московского патриарха над «апостольским престолом Константина града», как сказано в соборном постановлении первосвятителей[249]249
Толстой М. В. История Русской Церкви. Валаам: Изд. Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1991. С. 438.
[Закрыть].
Проявившееся уже в XI–XII вв. стремление русской историософской мысли подчеркивать свое «римское» церковно-государственное достоинство – при Петре I, в начале XVIII в., обрело завершение и в некотором роде логическое совершенство. Петр окончательно воссоединяет предания о просвещающем и освящающем духовном покровительстве апостолов Андрея и Петра над русской землей. Целым рядом символических указов и действий император оказал равное почитание братьям-апостолам.
Основывая новую столицу России, Петр Великий сознательно повторил деяние Константина Великого, перенесшего столицу Римской империи. Это подчеркивалось именем города: Санкт-Петербург – «Град Святого Петра» – Первоверховного апостола, проповедовавшего в Первом Риме и получившего от самого Христа название «Камня» (Мф 16:18). В облике новой русской столицы изначально подчеркивалась «каменность», «скальность», многообразно отраженная в художественной литературе. Цитаделью Петербурга стала Петропавловская крепость, а духовным оплотом столицы – находящийся в крепости и основанный одновременно с нею Собор святых апостолов Петра и Павла.
Царь Петр вполне осуществил свой замысел, символически провозгласив в 1721 г. Россию империей и себя императором.
Вместе с тем первый император России столь же последовательно оказывал почитание и апостолу Андрею. В частности, он воздвиг на Васильевском острове в Петербурге собор во имя св. апостола Андрея. «В 1703 г. при основании Санкт-Петербурга, в день Святой Троицы, царь Петр положил в основание Петропавловской крепости золотой ковчежец с мощами апостола Андрея, который стал краеугольным камнем новой российской столицы. Город, названный именем апостола Петра, был основан на мощах его брата», – пишет о. Геннадий Беловолов[250]250
Геннадий Беловолов, свящ. Крест Апостола Андрея над Русью. Всерусский собор. 2003. № 3. С. 7.
[Закрыть].
По воле Петра небесным покровителем российского военного флота стал апостол Андрей, и на знамени флота стал изображаться Андреевский крест. Морской флот – это средство утверждения всемирного достоинства любой державы.
В качестве высшей награды России Петр I учредил орден Андрея Первозванного с начертанными на нем по концам Андреевского креста латинскими буквами: S A P R, означающими Sanctus Andreas Patronus Russiae («Апостол Андрей – Покровитель России») и со словами на обратной стороне: «За веру и верность».
Утверждая вселенское достоинство русского православия, Петр I одновременно и вполне логично снимал жесткие духовные границы между Россией и Западом, между основными исторически сложившимися ветвями христианской церкви. Он призывал учиться у Запада всему лучшему, не стесняясь находиться в состоянии ученика. Тем самым были открыты пути для плодотворного взаимного общения христианских церквей и государств. Движение России в направлении, заданном и освященном еще апостолом Андреем, продолжается до сих пор.
