Текст книги "Комики мирового экрана "
Автор книги: авторов Коллектив
Жанры:
Кино
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
Бастер Китон
Его брачная ночь – 1917
Ученик мясника – 1917
Воздухоплаватель – 1919
Олух – 1921
Три эпохи 1923
Шерлок-младший – 1924
Навигатор – 1924
Иди на Запад! – 1925
Генерал – 1926
Сражающийся лакей – 1926
Голливуд-ревю – 1929
Король Елисейских полей – 1934
Робкий молодой человек – 1935
Бульвар заходящего солнца – 1950
Огни рампы – 1952
Вокруг света в 80 дней – 1956
Безумный, безумный, безумный мир – 196З
Человек в пижаме – 1964
Фильм – 1965
СПОКОЙНОЙ НОЧИ, НЯНЯ!
«Вместе с немой пантомимой, после без» надежной борьбы и неоднократных попыток «приспособиться», исчез с экранов один из ведущих комиков мирового кино – Бастер Китон». Эти слова польского историка кино Ежи Теплица, конечно, справедливы.
Действительно, появление звука положило конец популярности актера. Уже первый его звуковой фильм, «Голливуд-ревю», разрушил каменную маску Китона. Он понимал это, но все-таки снимался; снимался в третьесортных боевиках, соглашался на второстепенные роли, работал в Англии, Франции, Италии. После войны ему удалось сыграть в «Огнях рампы» вместе с Чаплином и в «Бульваре заходящего солнца» с Глорией Свенсон и Эрихом фон Штрогеймом.
ЗАКЛЮЧЕННЫЙ N 13
Китон в этих фильмах не изменился: все та же маска, все тот же задумчивый взгляд. Но никто теперь его не замечал. Казалось, невозможно воскресить былую славу замечательного комика. Многие его фильмы пропали или были уничтожены частными владельцами, считавшими, что хранить их не имеет смысла. Словом, Китон был забыт.
Но почему же тогда сегодня старые ленты Китона поражают высоким актерским мастерством и, что самое главное, удивительной современностью его героя. Дело в том, что комизм Китона гораздо ближе и понятнее нам, нежели зрителям 20—30-х годов.
Тогда особенно популярен был Гарольд Ллойд – обыкновенный молодой человек в очках и соломенной шляпе, похожий на любого из нас. Ллойд как нельзя лучше соответствовал периоду «просперити»: оптимизм, ясность цели, простота ее достижения.
Еще более известен был Чаплин. Тот отличался сентиментальностью, лиризмом, добротой. Он постоянно боролся за свое человеческое достоинство, стараясь даже в бедности сохранить пристойный вид. Особенно в 30-е годы, когда многие американцы потеряли работу, свое «место под солнцем», он был удивительно близок им, являя пример мужества и человечности. Китон же никогда не был «как все». Он был исключительным, особенным. Даже его знаменитая деревянная маска – мертвое лицо без тени эмоций – вызывала удивление, недоумение...
Без тени эмоций? Да так ли это? Присмотримся повнимательнее. Китон реагирует и притом очень точно: он боится, удивляется, сердится. Но никогда не улыбается.
Теоретики, изучавшие этот феномен, пришли к выводу, что Китон таким образом хотел добиться контраста между гротесково-фатальными приключениями, в которые попадает герой, и абсолютным отсутствием его реакции. Сам Китон, однако, утверждает, что его маска возникла чисто случайно: «Я до такой степени сосредоточивался на своей актерской задаче, что ничего не знал о выражении моего лица, пока мне не сказали об этом друзья и пока я сам не увидел себя на экране...» Отсутствие улыбки, таким образом, не было эффектным приемом. (Другое дело, что оборотистые продюсеры использовали эту актерскую особенность Китона в рекламных целях, запретив ему по контракту улыбаться не только на съемках, но и в общественных местах: за нарушение этого пункта договора Китон должен был выплачивать неустойку.)
Смотря ленты Китона, мы поражаемся точности замысла, отсутствию лишних деталей, «чистоте рисунка» роли. Там, где другие комики нагромождали гэги, необычные аксессуары, напяливали на себя самые невероятные костюмы, Китон входил решительным шагом и делал только то, что было нужно. Тогда это казалось бедностью, неумелостью; сегодня, когда мы научились ценить искусство сдержанное, точное, немногословное, Китон кажется нам несравненно благороднее своих ровесников клоунов, примитивных и плоских.
Кто-то даже назвал Китона предтечей всемирно известного американского графика Штейнберга, выступившего в 1940 году с серией рисунков, изображавших приключения человека, нарисованного тремя штрихами, с равнодушным лицом и треугольным геометрическим носом; этот грустный, холодный человечек заполнил страницы американской прессы, витрины магазинов, вышел на улицы американских городов. В нем нет места сентиментальности, он с недоверием относится к большим чувствам, он механистичен, и он смешон именно своей простотой, схематичностью, скованностью. Все это так. И все же он – человек, и он похож на нас. А мы стали похожи на Китона.
ДНЕВНЫЕ ГРЕЗЫ
Многие сцены его фильмов напоминают математические задачки: сначала они ставят Китона в тупик, а потом он все же решает их – и всегда с поразительной выдумкой и находчивостью. Кто знает, не в этом ли заключается принципиальная разница, делящая Китона от других комиков. Они растяпы, неспособные сделать простейшую работу, и именно их беспомощность вызывает наше удовлетворение и смех (мы бы это сделали запросто!). Знаменитые комики Оливер и Харди в течение получаса экранного времени пытаются внести пианино на второй этаж. Но это им никак не удается. В конце концов они лежат полумертвые, засыпанные клавишами, придавленные разбитым инструментом.
СПОКОЙНОЙ НОЧИ, НЯНЯ!
Перед Китоном, по сравнению с его коллегами, стоят исключительно трудные задачи. Он перегоняет паровоз через линию фронта, спасает свою невесту, захваченную разведкой противника («Генерал»). Он должен один перехитрить кровожадную семью южан, пытающихся пристрелить его по законам родовой мести («Наше гостеприимство»). Или, оказавшись на огромном корабле, по ошибке спущенном на воду, он невозмутимо стоит на капитанском мостике плавучей махины, готовит себе на завтрак яичницу в бездонном котле, предназначенном для нескольких сот моряков («Навигатор»). А сколько препятствий пришлось преодолеть ему в «Трех эпохах» или в «Шерлоке-младшем»)
Это противопоставление очень характерно: пустой трансатлантический лайнер и Китон, не имеющий понятия, как им управлять. Китон и паровоз, беспомощный человек и машина.
ЛЕДЯНОЙ СЕВЕР
Если Чаплин – жертва машины, жертва гротесковой, абсурдной фабрики, то Китон всегда выходит победителем. В конце концов машина оказывается колоссальной игрушкой в руках человека.
Кстати, не следует забывать еще об одной особенности многих лент Китона: об их пародийности.
«Три эпохи» пародируют «суперколосс» Гриффита «Нетерпимость», «Наше гостеприимство» – обычай кровной мести, который процветал в тогдашних «вестернах», «Шерлок младший» —бесчисленные ленты о похождениях знаменитых детективов... Не надо только преувеличивать пародийный элемент фильмов Китона, публика смеется на его фильмах, даже не подозревая об этом, потому что пародийность для него – вещь второстепенная. Китон верит в будущее, поэтому его сатира обращена в прошлое. Кто-то очень точно заметил, что художники, боящиеся современности, охотно и часто изображают ее, но всегда в виде кошмара: как ужасно выглядит фабрика у Чаплина, как нелепо у Тати в «Моем дяде»! Оба эти комика издеваются над «новыми временами».
Зато те, кто их принимает, обращаются к прошлому, но для того главным образом, чтобы его критиковать. Вспомним, например, сатирический образ Нью-Йорка в картине «Наше гостеприимство». После титра: «На перекрестке Бродвея и 42-й улицы» – на экране возникают две крытые соломой избы да стадо овец, погоняемых флегматичным крестьянином. Или генерал в «Генерале», который заставляет эшелон ехать через мост (сожженный), ибо «моя армия все может», после чего поезд падает в реку с высоты ста метров! А пушка бронепоезда, нацеленная, было, на полуживого Китона, вдруг стреляет в его врагов, так как в последнюю минуту бронепоезд сворачивает на боковой путь!
Можно без конца перечислять выдумки и трюки замечательного комика. Перрый из них Джозеф Фрэнк Китон сделал шести месяцев от роду: он упал с лестницы, но не разбился, за что и получил прозвище «Бастер», что в переводе с английского значит крепкоспинный.
ТРИ ЭПОХИ
Китон – ровесник кинематографа, он родился в Америке 4 октября 1895 года, за одиннадцать недель до того, как в далекой Франции, в Индийском салоне «Гран-кафе», состоялся просмотр первой кинопрограммы. Сын актеров варьете, он с раннего детства жил в атмосфере театра. (И лестница, с которой малыш так удачно свалился, была театральной: из-за отсутствия няньки мать забирала его с собой на работу.) Ничего удивительного,
что в трехлетием возрасте Бастер уже выступал в семейном эстрадном номере «Три Китона». Многие годы семейство Китонов колесило по Америке с этим номером, пока, наконец, в 1917 году Бастер не получил приглашения сниматься в кино. Его дядя, известный в те годы комик Роско Арбекль, предложил ему заняться совместным производством небольших комических лент, обильно нашпигованных, согласно тогдашней рецептуре, погонями, пинками, падениями и «кремовыми побоищами». В течение двух лет Китон и Арбекль поставили двенадцать таких «двухчастевок», в том числе «Ученик мясника», где Бастер дебютировал как актер, «Его брачная ночь» и другие. Однако в этих и многих последующих лентах Китон неоригинален, он еще не нашел свой образ, свое «лицо».
ШЕРЛОК-МЛАДШИЙ
Лишь в 1921 году в первой полнометражной картине «Олух» (юмористическая история придурковатого сына миллионера) актер находит маску – «мертвое лицо». За короткий период с 1923 по 1928 год Китон создает свои лучшие фильмы «Три эпохи»,«Наше гостеприимство», «Шерлок-младший », «Навигатор », «Генерал ». Именно «Генерал», с огромным успехом показанный в 1962 году Французской синематекой, заставил критиков и публику вспомнить о великом комическом
актере. Фильм этот, впрочем, и в 1926 году был признан высшим достижением Китона. По тем временам это была «суперпродукция». Студия предоставила в распоряжение Китона все необходимые средства и полную свободу действий.
Приступая к съемкам, Китон никогда не имел готового сценария. Была тема фильма, придумывались некоторые трюки – остальное рождалось на съемочной площадке.
НАВИГАТОР
Каждая сцена снималась до тех пор, пока актеры не «выложились» до конца и пока в камере хватало пленки. Восемь недель – и картина готова. Тогда Китон принимался за монтаж – и тут уж не жалели ни пленки, ни времени.
Таким способом был создан и «Генерал» – основанная на подлинных фактах хроника одного из эпизодов гражданской войны Севера и Юга.
Во второй половине прошлого столетия паровозы, правда, уже перестали собирать любопытствующие толпы (этот романтический период отражен в первой части «Нашего гостеприимства»), но все еще вызывали восторг и восхищение. Недаром у каждого паровоза было свое имя: «Техас », «Колумбия », «Генерал»...
У машиниста Джонни Грея (Бастер Китон) две великие страсти: паровоз «Генерал» и очаровательная Анабелла. Идет война. Разведка противника похищает «Генерала» вместе с Анабеллой, находившейся в прицепном вагоне. Джонни бросается в погоню... После бесчисленных приключений ему удается не только спасти паровоз и невесту, но и посодействовать поражению противника.
Китон с удивительной реалистичностью, чуть ли не документальностью воссоздал пейзаж, атмосферу, реалии тогдашней Америки. Тем более смешны парадоксальные приключения героя Китона.
ГЕНЕРАЛ
Иначе строится другой известный фильм – «Навигатор». Здесь совершенно необычна ситуация, зато действия героя в высшей степени обыкновенны.
Робкий, нерасторопный миллионер оказывается в открытом море, на корабле, покинутом командой. По странной случайности на корабль попала также любимая миллионера, сердца и руки которой он уже давно и безуспешно добивается. Ну как не воспользоваться случаем и не показать себя с лучшей стороны! И Бастер старается: он и капитан, и матрос, и кок, и стюард, и механик-водолаз. Когда, надев скафандр, Китон спускается на дно и чинит повреждение корабля, он ведет себя совсем по-земному: вывешивает табличку «Здесь работают», чтобы ему не мешали зеваки и прохожие (!); измазавшись, он со всей серьезностью моет руки в ведре с водой. Действия героя нормальны, традиционны, логичны. И только пустяковое обстоятельство, что все это происходит под водой, а не на земле, вызывает непрерывные взрывы смеха. У всех, кроме самого Китона: ведь одному управлять огромным кораблем дело нешуточное! А тут еще нападение людоедов, пытающихся похитить героиню. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы... не подводная лодка, пришедшая на помощь в последнюю минуту.
ОГНИ РАМПЫ
БУЛЬВАР ЗАХОДЯЩЕГО СОЛНЦА
Теперь, когда немые ленты Китона переживают вторую молодость, когда участники Венецианского кинофестиваля 1965 года восторженно приветствовали семидесятилетнего неулыбающегося комика, можно смело сказать, что его фильмы не умерли, пережили свою эпоху, что они и сегодня, как сорок лет назад, заставляют людей восхищаться неумирающей силой комедийного искусства. у Сколько бы мы ни смотрели фильмы с участием Китона, мы всегда найдем в них сходство с нашими взглядами, нашими вкусами, нашей сегодняшней точкой зрения. Другие комики смешат нас тем, что им ничего не удается. Китон нас подбадривает, ибо он побеждает. Главное в его лентах – комизм воли, логики» мышления. Вот почему сегодняшних зрителей так удивляет и так радует свежее, нестареющее искусство старого актера, самого современного из великих комиков.
3. Калужинский
Пат и Паташон
Кино, флирт и обучение – 1921
Солнце, лето и студентки – 1921
Он, она и Гамлет – 1922
Среди забавных музыкантов – 1922
Среди детей города – 1922
Наши друзья зимой – 1923
Хороший тон и дурни – 1924
Боксер, смерти – 1925
Дон-Кихот – 1926
Сила и красота – 1927
Киногерои – 1928
Поцелуй, пощечина и смех – 1928
Алло, на горизонте Африка —1929
На постое – 1931
Безбилетные пассажиры – 1937
Пат и Паташон в раю – 1937
В старое доброе время – 1940
В период расцвета датской киностудии «Нордиск» работал там постановщиком трюковых фарсов молодой режиссер Лау Лауритцен. Некоторое время спустя, в 1920 году, когда датская кинематография уже напоминала тонущий корабль, нашлись смельчаки, организовавшие новую фирму – «Палладиум». Ее художественным руководителем и единственным режиссером стал Лауритцен.
И вот в 1921 году в фильме Лауритцена «Кино, флирт и обучение» впервые появились Маяк и Прицеп (так ласково называли их датчане) – долговязый худой Карл Шенстром и толстенький коротышка в огромных башмаках и с утиной походкой, бывший цирковой клоун Харальд Мадсен. С тех пор неразлучная пара начала свое победное шествие по миру. Одна за другой выходили комедии: «Солнце, лето и студентки», «Он, она и Гамлет», «Среди забавных музыкантов»,«Среди детей города»...
Успех этой пары был тем более примечателен, что наряду с ними, в одно и то же время, в одних и тех же кинотеатрах завершал свой путь знаменитый Макс Линдер, исторгала зрительские восторги плеяда американских комиков – Гарольд Ллойд, Роско Арбекль, Бастер Китон, не говоря уже о гениальном Чаплине... В отзывах критики и уж тем более в памяти миллионов зрителей настоящие имена Шенстрома и Мадсена не фигурировали. Актеры не обижались. Ведь образы, созданные ими, перешагнули условные границы воображаемого, экранного мира, чтобы стать просто-напросто Длинным и Коротышкой в Англии, Телеграфным столбом и Подпоркой в Швеции, Патом и Паташоном в Германии, Франции и Советском Союзе. Вот так мы и будем их впредь именовать – Пат и Паташон.
Комедийная природа обравов, созданных Патом и Паташоном и воспринимаемых как единое неразрывное целое, – в совмещении принципов контраста и повтора. Длинный, угловатый Пат и приземистый, кругленький Паташон контрастируют друг с другом, а меланхолическая натура Пата, благородного и чистосердечного, с его прекрасными, выразительными глазами и грустно поникшими усами оттеняется плутоватым лукавством Паташона, этого большого ребенка с наивно-хитроватыми глазками и огромным, похожим на щель почтового ящика ртом. «Они дополняют друг друга, повторяя одно и то же действие: если чихает Пат, это значит, что сейчас чихнет и Паташон. Если моется Паташон, то сейчас же вымоется и Лат. Но делают они это так же различно, как различны их облики. Пат чихает по-мужицки, громко и честно, так, что от его чиха лопаются подтяжки и дыбом встают усы. После этого Паташон чихает тихонечко и жеманно подносит к носу кокетливый обрывок грязного носового платка. Пат притаскивает огромное ведро воды и моется долго, старательно, увлеченно. Паташона насильно подтаскивают к умывальнику, он окунает только кончики пальцев, точно боясь намочить руки. И кончиками пальцев едва касается лица, после чего долго отряхивается и фыркает», – писал в 1927 году критик В. Королевич.
СОЛНЦЕ, ЛЕТО И СТУДЕНТКИ
При первой же попытке разобраться в творческом методе датских актеров бросается в глаза полнейшая банальность и традиционность их приемов. Сам принцип комической пары стар как мир и прочно бытует на цирковой арене. Оттуда, из арсенала коверных клоунов и позаимствовали они львиную долю своих незамысловатых трюков.
Происходит поразительная вещь: то, что выглядело бы вульгарно и пошло в любых других фильмах, приобретает новое оригинальное качество благодаря искренней душевности и непосредственности датских комиков. Им словно‘все дозволено, все прощается, потому что они делают свое дело с удовольствием, с аппетитом, радостно, с чисто детской увлеченностью и энтузиазмом, потому что за шутовской личиной, за грубоватой буффонадой явственно ощущается трогательное благородство «маленьких людей», их открытая и щедрая душа.
Пат и Паташон умеют любить людей, любить жизнь; секрет их обаяния – в человечности, наивной и мудрой, застенчивой и последовательной. Эти образы чем-то сродни героям датской классической комедиографии, их юмор пронизан блестками национального комического гения, помогавшего датчанам в самые трудные моменты их истории.
Уже само общественное положение, сам род занятий героев Пата и Паташона делает их субъектами, враждебными буржуазному окружению. Они – убежденные бродяги, которых вечно манит дорога: скитания – их естественное состояние. Они – отщепенцы, отринутые буржуазным обществом, и это обстоятельство придает их скитаниям особый смысл.
Конечно, было бы нелепостью видеть в них носителей активного и сознательного социального протеста. Но столь же нелепо считать Пата и Паташона просто беспечными искателями приключений, а их поступки – гаерством, озорством, дурашливыми выходками взрослых детей. Нетрудно заметить, что фильмы Лауритцена, скромные и незатейливые, строятся по одной и той же сюжетной схеме: Пат и Паташон помогают девушке, обиженной толстой, властной ханжой – владелицей усадьбы, отеля или директрисой пансиона. При этом они вступают в борьбу с мещанской благопристойностью, с подлостью и мелочной расчетливостью окружающей среды. Как они ни смешны, они всегда рыцари, всегда готовы защищать слабых, обиженных, обездоленных. И в этом большое гуманистическое содержание комедийных образов, в этом исток их нравственного здоровья и бесконечного оптимизма.
ШВЕДСКАЯ РИВЬЕРА
Зрители хохочут над похождениями хитрого Паташона на поприще корабельного кока. Хохочут над отчаянными попытками нескладного Пата справиться с матросскими обязанностями. Хохочут, когда команда по приказанию выведенного из себя шкипера решает проучить Пата: его обвязывают канатом и швыряют за борт. Захлебывается в быстрых волнах долговязый неудачник. И вдруг – тишина в зрительном зале, та тишина, когда еще болит от смеха живот, а к горлу уже подступает непонятный ком. Когда же наконец вытаскивают на палубу промокшего до нитки Пата и Паташон кладет его голову себе на колени и гладит слипшиеся волосы, и целует, и бросает испепеляющие взоры на матросов, мы испытываем чувство острой горечи. Через секунду вновь начинается каскад очень и очень смешных эпизодов, и мы снова смеемся, но то чувство таится где-то в подсознании и не исчезает. Это происходит не в силу особого драматизма коротенькой сценки, но потому, что вдруг обнажилась трагическая незащищенность героев, весь драматизм их борьбы за человеческое достоинство, в котором им с глумливой ухмылкой отказывают «порядочные».
ОН, ОНА И ГАМЛЕТ
Иногда, очень редко и очень ненадолго, Пата и Паташона что-нибудь разлучает. В фильме «На постое» их призывают в армию. Поначалу друзей определяют в разные подразделения, и лишь ценой неимоверных усилий им удается соединиться вновь.
В картине «Наши друзья зимой» Пат уныло подметает двор и чистит конюшню, в то время как Паташон, приглянувшийся хозяйке постоялого двора, жиреет на ее хлебах и корчит из себя важного барина. Но проходит несколько дней, и, взявшись за руки, закинув за спину узелки с немудреным скарбом, они уходят от душного, постылого благополучия, едва не стоившего им дружбы, навстречу новым приключениям.
Пат и Паташон нередко ссорятся, с детской горячностью припоминая обиды. Но ссоры их кончаются так же внезапно, как и начинаются. Ведь самое главное, что определяет их отношения, их нравственную силу, – это дружба. В дружбе обретает каждый из них силы жить и бороться, верить в людей и радоваться рассвету, встреченному в пути... Карел Чапек писал: «Они составляют пару, и в этом все их остроумие, юмор, трогательность. Для них это целое мировоззрение...»
СОЛНЦЕ, ЛЕТО И СТУДЕНТКИ
НАШИ ДРУЗЬЯ ЗИМОЙ
Заслуга Лауритцена как подлинного автора и создателя ставших классическими образов Пата и Паташона бесспорна. Что касается собственно режиссерского решения его фильмов, то оно всегда очень просто, подчеркнуто просто и непритязательно. Лауритцен как бы демонстративно отказывается от утонченного изящества изобразительного ряда, свойственного большинству его соотечественников, того формального совершенства, за которым нередко скрывается вялость мысли и ремесленническое равнодушие. Число персонажей комедии сравнительно невелико, суть их ясна и не требует сколько-нибудь глубокого психологического раскрытия характеров. Все просто, как в балаганном представлении. Властная мегера-хозяйка, которую всегда играет одна и та же актриса – Ольга Свендсен; влюбленные – веселые и славные молодые люди; несколько хорошеньких девиц, подружек влюбленной. И наконец, чисто эпизодические, по большей части комедийные «отрицательные» персонажи, на фоне которых особенно выделяется «положительность» Пата и Паташона. Вообще о пародийном элементе в фильмах Лауритцена следует сказать особо. Он часто ускользает от внимания зарубежного зрителя, поскольку касается специфически датских явлений. Лишь вспомнив пресловутую серию фильмов «Торговля белыми рабынями», можно в полной мере наслаждаться той ехидной издевкой, с которой в ленте «Алло, на горизонте Африка» пародируется датская мелодрама – в эпизоде, где Пат и Паташон расстраивают козни коварного капитана, намеревавшегося выгодно продать африканскому царьку случайно попавших на борт его корабля девушек. Лишь имея некоторое представление о провинциальных датских труппах, можно понять безжалостную иронию эпизодов комедии «Он, она и Гамлет», повествующих о постановке шекспировский пьесы в захудалом театрике с его гомерической безвкусицей, ходульностью, истерической патетикой й махровым натурализмом.
Лишь один раз Лауритцен, Шенстром и Мадсен выступили в ином качестве, нежели создатели комедий о Пате и Пата-шоне. Это произошло в 1926 году, когда режиссер осуществил свою заветную мечту– экранизировал «Дон-Кихота» с Шенстромом в роли Рыцаря Печального образа и с Мадсеном как исполнителем роли Санчо Пансы.
Съемочная группа около года работала в Испании, соответствующие эпизоды романа снимались именно в тех местах, где происходило действие; костюмы и реквизит были одолжены в испанских музеях; в массовых сценах принимала участие испанская конница и сотни крестьян; были потрачены баснословные для датского кино суммы. Лауритцен словно взял реванш за столь же баснословную дешевизну своих предыдущих фильмов.
СРЕДИ ДЕТЕЙ ГОРОДА
ОН, ОНА И ГАМЛЕТ
Нельзя не проникнуться уважением к той любовной тщательности, серьезности и вкусу, с которыми режиссер попытался создать кинематографический вариант бессмертного романа Сервантеса. Но по причине ли объективных обстоятельств, обусловленных заведомым бессилием немого кинематографа решить столь сложную задачу (ведь гуманистический, философский смысл романа раскрывается главным образом в монологах Дон-Кихота и его беседах с другими персонажами), или из-за малоудачного сценария фильм стал просто суммой иллюстраций к литературному произведению: порою удачных ярких, талантливых, но... иллюстраций.
Это тем более обидно, что Шенстром и Мадсен всем своим предшествующим творчеством были внутренне подготовлены к исполнению главных ролей в экранизации «Дон-Кихота». Они развили и сделали доминирующей тему трагического несоответствия своих героев принципам мертвящего практицизма и духовной нивелировки, характерным для буржуазного общества, – тему, которая исподволь, но постоянно звучала в их комедиях о Пате и Паташоне. И, хотя фильм не стал победой режиссера и актеров, он свидетельствовал об их огромных потенциальных возможностях и многое обещал.
К сожалению, этим обещаниям не суждено было стать реальностью. «Дон-Кихот» имел настоящий успех только в Испании. Зрители же всех других стран, а следовательно и коммерческое руководство студии «Палладиум», не хотели расставаться с Патом и Паташоном. Актерам пришлось вновь облачиться в ставшие знаменитыми куцые пиджачки бродяжек.
ОН, ОНА И ГАМЛЕТ
Когда настала пора звукового кинематографа, Пат и Паташон заговорили. Заговорили, конечно, на датскрм языке, и это резко снизило их международную популярность. Впрочем, дело было не только в языковом барьере. Случилось неизбежное: не заботясь о постоянном развитии и обогащении раз и навсегда найденной комедийной формулы, не заботясь о соотнесении своих фильмов с актуальной действительностью, Лауритцен все чаще повторялся, все чаще гуманистическая природа центральных образов растворялась в назойливо принудительном ассортименте шлягерных песенок, игривых табунков хорошеньких девиц и прочих «достижений» коммерческого кино 30-х годов. И, чем приглушеннее звучали в его фильмах критические, антимещанские, антибуржуазные ноты, тем явственнее выступало в них все плоское, вульгарное, стереотипное.
Последний раз Пат и Паташон появились на экране в 1940 году в комедии «Добрые старые времена». Два года спустя скончался Карл Шенстром, а в 1947 году умер и Харальд Мадсен. Но время не покрыло эти имена мраком забвения. В Дании, в других скандинавских странах, в самых различных городах Европы и Азии по сей день с неизменным успехом показывают старые, озвученные ленты, и десятки тысяч людей проникаются благодарной симпатией к смешным, трогательным и человечным персонажам – Пату и Паташону, имена которых стали нарицательными.
ДОН-КИХОТ
В. Матусевич
