Текст книги "Помпеи: Сгинувший город"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Помимо всего прочего, форум служил чем-то вроде "расчетной палаты" для официальных уведомлений. У одного его конца стояла стена, предназначенная для распространения различных сведений, – например, предписаний касательно городского порядка, или судебных приговоров. К "стене объявлений" были приставлены специальные dealbatores (буквально "выбеливатели"), которые время от времени покрывали ее поверхность белой краской, чтобы освободить место для новых надписей. После этого scriptores, мастера по таким надписям, исправляли или обновляли объявления красной или черной краской. Во время выборов эта стена, да и многие другие по всему городу были испещрены "агитационными" призывами на помпейский лад. В последние дни Помпеи ввиду приближавшихся выборов за внимание публики боролось около полутора тысяч подобных надписей.
С восточной стороны форума высилось здание, внушительные размеры которого свидетельствовали о важной роли в жизни города сукновального дела: очистки, мытья, прочесывания и крашения шерстяных тканей. Это сооружение было возведено на средства некой Евмахии, вдовы торговца тканями; соответствующая надпись гласила, что это пожертвование совершено "от ее собственного имени и от имени ее сына", который, наверное, в ту пору был слишком мал, чтобы брать на себя такую ответственность. Эта огромная, с широким портиком ремесленная мастерская, получившая название "сооружения Евмахии", одновременно служила и лавкой, где можно было купить или просто осмотреть всякий товар – от шерсти-сырца до готовых тканей, выделанных здесь.
К I в. н. э. в Помпеях повсюду заявляла о себе развитая сукновальная промышленность. Археологи обнаружили в 39 разных местах следы зданий, где трудились сукновалы; несколько таких построек ранее принадлежали состоятельным помпеянам, должно быть, перебравшимся в свои загородные поместья после землетрясения. В двенадцати таких местах нашли совсем новую ткань, еще жирную от овечьего тука, которая должна была пойти на изготовление одежды. Стенные росписи в сукновальне на Виа Меркурио (она удаляется от форума на север) изображают некоторые стадии рабочего процесса. На одном из панно представлены рабочие, которые месят шерстяную массу ногами, стоя в глубоких чанах. Как это практиковалось во всей империи, помпеяне заполняли эти чаны неким вяжущим веществом – так называемой сукновальной глиной – впитывающим раствором, в состав которого входили пепел и моча. (Сукновалы, к тому же, предоставляли такую услугу, которую можно назвать античной разновидностью нашей "химчистки", принимая запачканные тоги и прочую одежду и подвергая их сходной обработке.) На другом панно той же стенописи, работник расчесывает новую ткань тонкой металлической кардой, чтобы поднять ворс. После этих операций ткань натягивали на особую раму и отбеливали, окуривая серой.
В других мастерских, рассредоточенных по всему городу, ремесленники доставали из глиняных амфор краски и клали их в котлы с кипящей водой, где уже находилась предварительно очищенная ткань. Археологи нашли совершенно нетронутые сосуды с красителями, а в нескольких местах откопали свинцовые котелки для кипячения воды. В четырех помпейских мастерских из шерстяных остатков делали нечто вроде фетра, и хотя большую часть тканей изготовляли в других местах области, в самом городе имелось шесть прядильных и ткацких заведений. Не удивительно, что "головное предприятие" сукновалов занимало на форуме столь важное место.
К северу от сооружения Евмахии находился главный городской рынок – Мясной рынок. (Macellum), представлявший собой двор с колоннадой в северо-восточном углу форума. В живописных сценах, обнаруженных в одном частном доме в Помпеях, этот городской район смотрится как античное подобие торговых рядов. Надпись на стене гончарной мастерской на Виа делль 'Аббонданца гласит: "Рынок в Помпеях и Нуцерии – в дни Сатурна, в Ателле и Ноле – в дни Солнца". Значит, каждую субботу в колоннаде за великолепным фасадом Мясного рынка с его шестнадцатью мраморными колоннами со статуями торговцы раскладывали товар, и покупатели приходили сюда за свежими плодами и овощами, зерном, пряностями, готовой снедью (все это было обнаружено в обугленном виде в различных местах раскопок). Посреди открытого двора стояла просторная двенадцатиугольная палатка: торговцы выхватывали рыбу из большого чана с водой и тут же потрошили и чистили ее для покупателей. (Здесь археологи нашли изрядные груды рыбьей чешуи, что свидетельствовало о бойкой торговле.) Купцы, сидевшие за столиками поменьше, предлагали яблоки, груши, сливы, фиги, сушеные плоды с орехами и каштаны.
Из продававшихся здесь лакомств некоторые выращивали на садовых участках внутри городских стен.
Чтобы продавцы на форуме без обмана отмеряли, например, чечевицу, конопляное семя и прочие сыпучие товары, городское правительство учредило неподалеку от храма Аполлона специальную "контору" для сверки весов и мер. Там, в небольшой нише, сидел чиновник, а на известняковом прилавке перед ним стояли чашеобразные емкости, вмещавшие сыпучие или жидкие вещества ровно в тех количествах, которые в точности соответствовали древнеримским стандартам. После такого замера емкость легко опорожнялась с помощью особой втулки в основании.
Помпеяне, столь усердные в труде, не пренебрегали и досугом. По подсчетам археологов, около десяти процентов раскопанной земли внутри городских стен Помпеи было отведено под всяческие увеселительные заведения: к ним относились амфитеатр, площадки для атлетических состязаний, общественные бани и два театра. Кроме того, в городе имелось великое множество харчевен, трактиров и лупанаров; все они были сосредоточены в старейших кварталах и около городских ворот, – возможно, в качестве приманки для заезжих посетителей. В самой большой гостинице, расположенной в паре жилых кварталов от Виа делль 'Аббонданца, было пятьдесят мест, предназначенных, главным образом, для правительственных чиновников, купцов или досужих путешественников. На другой стороне улицы, в харчевенке поменьше, можно было отужинать в помещении с тремя изящными ложами. Неподалеку от Геркуланских ворот находились два просторных постоялых двора, обслуживавших колесницы и возы, которые загоняли в широкие проезды, чтобы выпустить путников. В гостиницах получше разрядом – таких, например, как великолепный старинный Дом Саллюстия (бывший жилой особняк) – порой был собственный сад, где гости пировали под сенью дерев.
В некоторых трактирах отдельные помещения отводились для возлияний и игры в кости. Но чаще всего люди предавались этим забавам в винных погребах – небольших придорожных лавочках, и каупонах – харчевнях. Всего в городе археологи насчитали 138 разнообразных питейных заведений. Обычно харчевни располагались на углу, так что войти в них можно было с обеих улиц. Странника, который забредал в каупону Евксина – довольно представительную харчевню рядом с амфитеатром, – встречала роспись с фениксом и двумя павлинами и вывеска: "Тебе тоже понравится в Веселом Фениксе". Поесть можно было прямо за стойкой, напротив входа, или за столом в большом помещении, чуть в глубине, или же в саду.
Своими "меню" харчевни во многом сродни современным погребкам. Нехитрые блюда – сыр, хлеб, колбасы, холодное или подогретое вино, – прекрасно "шли" под азартные игры в кости или античное подобие шашек. Должно быть, у гуляк были свои излюбленные притоны, так что, вздумай трактирщик мухлевать, дурная слава о нем быстро обегала посетителей. На наружной стене одной такой забегаловки недовольный "гость" нацарапал:
Выйдут боком тебе такие плутни, трактирщик:
Воду нам продаешь, сам же хлещешь вино!
В других каупонах торговали и «живым товаром». В одном таком заведении некая Азеллина, матрона с порочной репутацией, по сходной цене предлагала подогретое вино и проституток, обслуживавших посетителей в комнатках, примыкавших к главному помещению. ТаЬегпа Lusoria предлагала деньги взаймы, азартные игры – и, на втором этаже, каморки для любовных свиданий. Как правило, стены харчевен были сплошь покрыты рисунками и граффити эротического содержания, а также изображениями Приапа – бога плодородия и мужской силы, наделенного сверхъестественной величины фаллосом.
Если иные помпеяне убивали добрую часть вечера в харчевнях, то середину дня они проводили в общественных банях. Старейшие Стабийские бани, с отделениями и для мужчин, и для женщин, находились на пересечении Виа Стабиана и Виа делль 'Аббонданца. К моменту извержения Везувия их, по-видимому, восстанавливали: под пеплом, покрывавшим бани, археологи обнаружили останки целой строительной "бригады", которая прокладывала новые трубы, когда разразилось бедствие. Бани при форуме, расположенные в центре города, имели свой сад. Они были меньше Стабийских, зато внутреннее убранство было поизысканней: стены были тщательно отделаны штукатуркой и щедро расписаны пейзажами. На территории этого сооружения археологи откопали 1328 масляных светильников: значит, бани были открыты и по ночам.
Подобно современным клубам здоровья, бани предназначались главным образом для отдыха. Начиная с полудня, помпеяне приходили сюда, чтобы вымыться, поплавать и размяться, зимой же – чтобы еще и согреться, поскольку в жилых домах действовала лишь весьма примитивная система отопления. Хотя каждый посетитель бани, должно быть, следовал собственному распорядку, в общих чертах можно все же восстановить заведенную последовательность действий. Сперва люди раздевались в наружном "предбаннике", запиравшемся на ключ, и сдавали одежду на сохранение рабу. Затем они проходили через ряд водных процедур, подвергая тело все более высоким температурам: из тепидария – теплого помещения – они перемещались в кальдарии – горячее, а потом и в лаконик – аналог сауны. Одно чрезвычайно хитроумное приспособление для нагревания бань было изобретено в начале I века до н.э. неким Гаем Сергием Оратой, который вначале зарабатывал на жизнь разведением устриц. Заметив, что устрицы быстрее растут в теплой воде, он принялся выращивать их круглый год в чанах, державшихся на кирпичных столбах и подогревавшихся снизу воздухом, который поднимался из печи. Эта техника срабатывала настолько хорошо, что Ората приспособил свое изобретение и к человеческим нуждам, разработав такой механизм, в котором пар и вода поступали из паровых котлов в трубопровод, нагревая тем самым жилые помещения и бани. На задах рабы-истопники поддерживали огонь в печах, ежегодно поглощавших огромное количество дров.
Прислуживали в банях и рабы-"массажисты", растиравшие посетителей оливковым маслом перед атлетическими упражнениями или после того, как они побывали в кальдарии, а затем счищавшими масло с грязью скребницей – изогнутой металлической пластинкой. Это и считалось собственно мытьем, поскольку мыла в ту пору не было. Под конец дня любители бани, как правило, наведывались во фригидарий – холодное помещение, где можно было напоследок взбодриться, нырнув в прохладный водоем. Как писал врач Гален, такая последовательность процедур позволяла "согреть разные телесные стихии, высвободить их, сгладить их различия, расслабить кожу и очистить ото всего, что накопилось под нею".
В Стабийских банях можно было и искупаться в палестре – дворике для атлетических упражнений. Правда, настоящие атлеты предпочитали Большую палестру – крупнейшую в Помпеях площадку для состязаний, раскинувшуюся на три акра в южной части города возле амфитеатра. Открытый двор Большой палестры, с широким водоемом посередине, обступали колонны и древние платаны. Здесь всегда можно было застать силачей, поднимавших тяжести, прыгунов в длину, дискоболов, бегунов, метателей дротиков, пловцов и кулачных бойцов, – и вся эта пестрая орава "любителей здоровья", должно быть, производила страшный гам: так, римский писатель Сенека с недовольством отзывался о шуме, доносившемся с атлетического дворика в Байях, близлежащем городке. Иногда в портиках Большой палестры учителя собирали учеников, а разносчики спешили со всякой снедью к оголодавшим атлетам.
Во время второй мировой войны Большая палестра была частично уничтожена американскими военными самолетами. Немцы установили возле Помпеи свои командные посты и укрепления, ставшие важными мишенями для союзнических войск, прорывавшихся на север, к Риму. Амедео Майюри, тогдашний руководитель раскопок, высылал срочные сообщения американским командующим войсками, умоляя не бомбить окрестности раскопок, но в сентябре 1943 г. самолеты все же появились. Майюри в сопровождении своего помощника, Антонио Иорио, покатил на полной скорости в сторону Помпеи, чтобы хоть что-нибудь спасти, но, прежде чем он достиг города, его сбросило с велосипеда взрывной волной, когда упала бомба. Майюри отделался повреждением ноги, и впоследствии занимался Помпеями до 75 лет, после чего ушел на покой в 1961 г. Иорио же пропал без вести во время той бомбежки.
Квостоку от Большой палестры, в здании амфитеатра – большого сооружения в форме эллипса, приютившегося у самой городской стены, – происходили совсем иные игры. Это было место узаконенной жестокости, которая порой выплескивалась и за границы арены, достигая зрительских рядов. По свидетельству историка Тацита, в 59 г. н. э. "между помпеянами и нуцерийцами, жителями соседнего городка, вспыхнула' нешуточная схватка. Все началось с небольшого происшествия во время гладиаторского представления. Сперва посыпались оскорбления, потом камни, и наконец дело дошло до мечей. Местные победили, а нескольких нуцерийцев вынесли ранеными или убитыми". Чтобы положить конец разнузданному бесчинству, римский сенат постановил закрыть помпейский амфитеатр на целых десять лет; это был тяжелый удар для населения, падкого на зрелища.
По словам римского архитектора Витрувия, на заре империи схватки гладиаторов происходили на форумах. Должно быть, бои в Помпеях прославились на всю округу, поскольку амфитеатр, возведенный на месте бывшего форума и предназначенный специально для таких зрелищ, вмещал двадцать тысяч зрителей, – а именно столько жителей насчитывалось в самих Помпеях. Надпись сохранила для потомков имена чиновников, занимавшихся строительством стадиона: это были дуумвиры Валы и Порций. Этот факт и некоторые детали каменной кладки позволили Августу May датировать время постройки приблизительно 80 г. до н. э. Хотя амфитеатр заметно уступает более поздним сооружениям, он является древнейшим сохранившимся образцом этого типа. Техника, применявшаяся в строительстве, позволяла образовать ярусы приподнятых сидений: внешние стены подпирали высокие арки, а дополнительной поддержкой для всей постройки служили внутренние лестницы. В жаркие дни, чтобы зрители сидели в тени, натягивался особый навес, причем эта услуга оговаривалась в "афишах". Так, дошедшая до нас надпись, оповещавшая о грядущем представлении, гласит: "31 мая в Помпеях будет выступать отряд гладиаторов Авла Светтия Церта. Также предстоит травля диких зверей. Будут навесы." Первые зрительские ряды, окружавшие обнесенную стеной арену, отводились для чиновников; места в середине предназначались для тех, кто желал и мог себе позволить заплатить за билет. Вход же на верхние ярусы был бесплатным, и скамьи там всегда были переполнены.
Представление начиналось общим выходом гладиаторов, каждый из которых был искусен в особом виде борьбы. Ретиарий ("наметчик сети") с непокрытой головой нес рыбацкий трезубец, кинжал и сеть. Фракиец в шлеме был вооружен коротким мечом или кривым кинжалом, а защищен круглым щитом. Эквиты ("всадники") бились верхом, а ан-дабаты – со связанными глазами. В Помпеях найдены грубые граффити, живописные изображения и надгробные барельефы, где представлены бойцы в подобном снаряжении, а в гладиаторских казармах, неподалеку от старого Треугольного форума, были откопаны немногочисленные остатки их боевой одежды.
После общего выхода, открывавшего представление, между бойцами начинались потешные сражения: размахивая деревянными мечами, они только раздразнивали зрительское нетерпение. За этим следовали настоящие состязания. Гладиаторы бились по двое – под музыку и реготанье толп. Гладиаторов могли стравливать и с дикими вепрями, быками или медведями. Пользовались успехом и схватки между львами, пантерами другими животными; несчастных зверей распаляли до такой ярости, что они разрывали друг друга в клочья.
Хотя гладиаторам было положено биться насмерть, иногда проигравшим борцам, выказавшим доблесть, могли даровать пощаду. Кстати, вопреки расхожему голливудскому толкованию, если большой палец указывал вниз, это в действительности означало, что победитель должен бросить оружие и отпустить проигравшего, а если он был обращен вверх, – значит, следовало нанести смертельный удар. Убитых бойцов утаскивали крюками через портал, который называли Вратами Смерти; победителей же венчали яркими лентами и награждали кошельками. Особую славу обретали бойцы, к которым была наиболее благосклонна судьба и вокруг которых витал дух неудержимой ярости и отваги. В одной таверне возле амфитеатра была выставлена на видном месте статуэтка улыбающегося гладиатора с мечом и щитом; по всему городу купцы торговали масляными светильниками с изображениями знаменитых бойцов. Если гладиатор проводил на арене три года и оставался жив, его отпускали на свободу, и в памяти людей он обретал своего рода бессмертие. Такой участи сподобились некий Север, вышедший победителем из 56 сражений, и некий Авкт, одержавший победу 50 раз.
Но если доблесть в сражениях порождала некоторое оживление во время этих зрелищ, то кровопролитие составляло их сущность. Само действо гладиаторских битв было чрезвычайно древним: возможно, некогда оно представляло собой погребальный обряд этрусков, господствовавших в центральной Италии до прихода римлян. Этруски верили, что приношение свежей крови придает покойному силы для вступления в загробную жизнь. Римляне же вершили смертный обряд для собственной потехи; смерть влекла и щекотала их. Гладиаторское побоище было для них проявлением своего рода актерского искусства.
Это не мешало римлянам воздавать своим мертвецам большие почести, кремировать их и хоронить в роскошных могилах. Помпеяне располагали гробницы вдоль шумных дорог, которые вели в город, так что покойные находились словно среди живых. Та потребность к самовыражению, что породила в таком изобилии городские надписи и граффити, сказалась и в этих придорожных кладбищах. На гробницах можно было обнаружить нравоучения, барельефы со сценами охоты, пространные утверждения касательно положения, которое занимал покойный при жизни, и уж по крайней мере одно послание, по-видимому, обращенное к случайным странникам и прохожим: "Этот памятник поставлен Марку Цецилию. О, незнакомец, я рад, что ты остановился возле места моего успокоения. Да пребудет с тобой удача и доброе здравие, и да будет сон твой безмятежен".
Для помпеян почитание мертвых означало не столько скорбь по ушедшим, сколько чествование их пышными дарами жизни. Так, в тот роковой день 79 г. н. э., хотя бы несколько жителей города наверняка намеревались наведаться на городские кладбища, чтобы зажечь светильники в память о почивших близких, украсить могилы цветочными гирляндами и попировать всем вместе, возлежа под сенью тревожного Везувия.
На карте показаны внешние стены Помпей и раскопанные участки города, в том числе прямоугольные жилые кварталы, разделенные узкими уличками, и широкие главные улицы, которые в совокупности образуют «решетку» – подражание планировке греческих полисов; и нумерация тридцати пяти важнейших зданий и других объектов.
В отличие от большинства городов юга Италии Помпеи основали не греки – первыми обитателями этих мест были италийские племена. Город основан предположительно в IХ-V IIIвв. до н.э.
По одной из версий, город был назван Помпеи от греческого «pompe» – триумфальное шествие. По легенде Геракл, победив великана Гериона, торжественно прошествовал по городу.
Эти грубые, обкатанные колёсами булыжники широкой Виа делла Фортуна то и дело перемежаются с высокими – в уровень тротуара – камнями. Их клали здесь для того, чтобы пешеходы, пересекая улицу, не промочили и не выпачкали в навозе ноги
На оживленной Виа делль 'Аббонданца находился термополий – лавочка, где можно было быстро перекусить чего-нибудь горячего. Там располагались каменные стойки с отверстиями, куда ставили глиняные горшки с теплой едой или питьем, – что-то вроде парового стола на античный лад.
Словно какая-нибудь базарная площадь в современных итальянских городах, открытый лучам солнца, длинный прямоугольный форум в Помпеях с остатками его большой колоннады, распростерся посреди развалин храмов, рынков и других крупных сооружений. В правом верхнем углу снимка видны руины храма Юпитера, а с противоположного конца форума сохранились стены трех сходных в планировке зданий, где, вероятно, размещались муниципальные учреждения. Возле нижнего левого угла форума – базилика, этот прообраз современного здания суда, с ее рядами колонн. Правее форума – остов огромной ткацкой мастерской, так называемого «сооружения Евмахии».
Сценка из жизни лупанара, женщина в обольстительно прозрачном наряде передает что-то – возможно, плату – слуге, а ее постоялец готовится осушить кубок с вином. Помпеи, будучи крупным торговым городом, имели не один лупанар на потребу заезжим купцам.
Эта паровая комната, чья сохранность спустя две тысячи лет кажется почти зловещей, принадлежала помпейским баням при форуме – одному из трех крупных заведений, работавших в городе.
