Текст книги "Помпеи: Сгинувший город"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Век за веком пройдет, покроется пустошь травою:
Разве поверят тогда потомки, что впрямь под стопами
Их, сокрыты в земле, спрятаны во глубине
Целые грады, и жители все, и отчие пашни, -
Все, что огонь поглотил, заживо похоронив?
Ответ же оказался двояким: люди забыли о городах, но не о грозной силе Везувия.
Вулкан попросту не дал им этого забыть. В 202 г. н. э. он извергался в течение недели. Другие крупные сотрясения последовали в 306, 472, 513, 533 и наконец, после тысячелетия сравнительного затишья, в 1631 году. Последнее извержение было наиболее губительным, почти сравнявшись по силе с бедствием 79 г. Лава из кратера устремилась в семь потоков, изливаясь по склонам, и уничтожила почти все города у подножия вулкана. Погибло около восемнадцати тысяч людей.
Ко времени этого извержения в XVII веке, Помпеи и Геркуланум почти всецело были преданы забвению. А их обнаружением мы обязаны вовсе не намеренным поискам сгинувших городов, а приобретательской жажде одного иностранца.
В 1707 г., в результате незначительной перестановки на политической карте Европы, Сицилия и та часть южной Италии, что окружает Неаполь, перешли во владение Австрии. Для исполнения должности местного командующего кавалерией сюда прибыл князь д'Эльбеф, титулованный генерал. Князь был чрезвычайно доволен своим назначением, и не только из-за благоприятного климата и красоты сверкающего на солнце Неаполитанского залива, но еще и по той причине, что эта область всегда связывалась с великими событиями классической древности. Начиная с эпохи Возрождения, образованные европейцы усматривали в эпохе древней Греции и Рима культуру более утонченную, нежели их собственная, – по сути, видя в античности славнейшую страницу во всей истории человечества. Оказавшись в этих священных местах, князь д'Эльбеф решил построить здесь виллу и украсить ее различными древностями.
Время от времени местные крестьяне случайно натыкались среди полей и холмов на древние вазы, фрагменты колонн или барельефов, обломки статуй и прочие свидетельства древнеримской культуры. Их можно было приобрести по вполне сходной цене. Но князь поступил и того умнее. Узнав, что в монастырском саду у подножия Везувия, где начали рыть новый колодец, обнаружилось несколько исключительных находок, он быстро купил этот участок и нанял отряд рабочих. Докопавшись с боков колодезной шахты до уровня ее дна, рабочие извлекли три великолепных изваяния женщин, закутанных в пеплумы, а также фрагменты статуи Геркулеса и множество других любопытных предметов. Колодец оказался поистине "золотым дном" для охотника за древностями: скорее всего, удача навела князя на след какого-то богато украшенного общественного сооружения.
Д'Эльбеф подумал, что это храм, несомненно, стоявший внутри какого-то поселения. Какое потрясение ожидало бы его, узнай он правду! Ведь вокруг этого строения, раскопанного им, на глубине от 50 до 65 футов, под толщей окаменелой вулканической породы, на поверхности которой приютилась деревушка Резина, существовали целые улицы, дома, лавки, общественные здания некогда славного древнего города-порта.
Утолив свое досужее любопытство и прибрав к рукам все статуи, найденные в раскопе, князь несколько поостыл. Но главное он уже совершил – начал охоту за сокровищами и взял верный след. Несколько десятилетий спустя, когда в результате новых политических перетасовок в Европе королевство обеих Сицилии, как оно тогда называлось, перешло к Испании, и вокруг раскопанного колодца вновь началось движение. Новый правитель, король Карл III, поручил работу своим техническим отрядам во главе с кавалером Рокко де Алкубьерре. И декабря 1738 г. рабочие обнаружили надпись со словами Theatrum Herculanense. Теперь не оставалось никакого сомнения, что за здание откопал д'Эльбеф: это был не храм, а театр. Выяснилось и имя "поселения": Геркуланум.
Хотя небольшой городок на берегу залива был почти забыт, некоторые историки знали о его существовании – и о его участи – из упоминаний у античных авторов. Поэт Марциал, родившийся в Испании, но сделавший себе громкое имя в Риме, увековечил город-порт в цветистых строках:
в зеленой тени винограда недавно был Весбий, Сок благородной лозы полнил здесь пьяную кадь: Эти нагория Вакх любил больше Нисы холмистой, Здесь на горе хоровод резво сатиры вели. Лакедемона милей места эти были Венере, И Геркулесовым здесь славен был именем дол.
Однако даже в академических кругах точное местонахождение приморского города оставалось неизвестным, – главным образом из-за того, что мощный поток вулканических выбросов, извергшийся на окрестности Везувия, до неузнаваемости изменил очертания береговой линии, переместив ее в глубь Неаполитанского залива по меньшей мере на несколько сотен ярдов. Но теперь, с обнаружением надписи в древнем театре, загадка обрела разрешение: Геркуланум находится примерно в четырех с половиной милях к юго-западу от вершины Везувия.
Сходным туманом были окутаны и Помпеи, также упоминавшиеся в античных документах. Ученым было известно, что город лежит к юго-востоку от вулкана, но точного местоположения никто указать не мог. По мнению некоторых, таким местом вполне мог быть любопытный горный отрог, выходивший к Сарну милях в шести от кратера. На протяжении веков из почвы холма выступали наружу остовы неведомых древних сооружений. Здешние жители называли это место Чивита (La Civita) (современное итальянское слово, произошедшее от латинского civitas – "город"). В 1594 г. рабочие, прокапывая подземный канал, чтобы подвести воду к новой вилле неподалеку от деревни Торре Аннунциата, наткнулись на камень с выбитой надписью: decurio Pompeius. Но все сочли, что она относится к римскому государственному деятелю Помпею Великому, и придали ей не больше значения, чем другим случайным находкам античных времен, которыми так изобилует сельская местность в Италии. И, в сущности, проморгали важное открытие.
Истина обнаружилась лишь в середине XVIII века. В 1748 г. группа испанских археологов, уже лет десять исследовавшая Геркуланум, крайне заинтересовалась местностью близ Чивита, прослышав о найденных там древностях. Вскоре их внимание было вознаграждено: вначале они откопали великолепную стенную роспись, изображавшую плоды и цветы, а затем – скелет мужчины; среди костей валялись бронзовые и серебряные монеты. Этот человек, успев захватить толику денег, тщетно убегал от смертоносного буйства вулкана.
Впрочем, испанским копателям не было дела до человеческой трагедии: их интерес привлекали исключительно мраморные обломки и прочие трофеи древности. Здесь, в отличие от Геркуланума, карьерная работа оказалась намного легче, так как слой лавы и шлака был не столь глубок и менее плотен. И все же подлинное имя поселения, скрытого под Чивита, открылось лишь в августе 1763 г., когда рабочие обнаружили надпись, где были выбиты слова res publico. Pompeianorum – "государство помпеян". Древний город наконец был найден.
На протяжении всех этих лет, весьма прытко шла охота за сокровищами, что наносило изрядный ущерб бесценным залежам древностей вокруг Везувия. Алкубьерре, руководивший раскопками с 1738 по 1756 г., был сам ничем не лучше грабителей. В своем рвении откопать для испанского короля Карла III побольше трофеев он перескакивал с одного места на другое, волей-неволей прорывая шахты и тоннели, немедленно забрасывая раскоп, если в нем ничего не обнаруживалось, унося все подчистую из любого дома или храма, какие только встречались. Фрески попросту срезали со стен. Вазы, монеты, статуи, прочие находки, – все это сгребали в одну кучу и утаскивали, нисколько не заботясь хотя бы записать, где они были обнаружены. Разбой ускоряли пороховые взрывы.
Такие грубые методы принесли желанные плоды: коллекции древностей короля Карла, возраставшей день ото дня, завидовала вся Европа. Время от времени некоторым именитым гостям разрешалось "поучаствовать' в захватывающих открытиях: пока гость восторгался зрелищем раскопок, кто-нибудь из рабочих вдруг испускал ликующий крик и извлекал некое сокровище, якобы только что обнаруженное, – а на самом деле заранее приготовленное и припрятанное там специально для этого случая.
Со временем к работам были допущены и ученые. В 1755 г. была основана Геркуланская Академия, которая начала выпускать многотомную серию, посвященную археологическим находкам в этом городе. Блистательный знаток древностей, немецкий ученый Иоганн Винкельман, которого позже по праву назвали отцом археологии, посетил раскопки у подножия Везувия. В 1760-е гг. он обнародовал подробные описания находок из Геркуланума. Он первым произвел детальное исследование обнаруженных памятников, – и первым понял, сколь важен такой подход для постижения древнего мира в целом.
В 1787 г. другой, еще более знаменитый, немец – писатель и ученый Иоганн Вольфганг фон Гете – приехал осмотреть руины обоих городов. Он пришел в ужас от методов Алкубьерре. Несколько лет спустя Гете писал: "Тысячу раз жаль, что к раскопкам не привлекли умелых немецких шахтеров, которые выполнили бы свою работу на славу, – ибо, несомненно, в ходе хищных и случайных поисков то здесь, то там, было попусту погублено множество ценных древностей." Но и его пленило великолепное зрелище, открывавшееся среди карьеров. Оно почти затмевало саму величайшую трагедию, сопутствовавшую их преждевременной гибели. "Много бедствий выпадало на долю мира, но ни одно не произвело столь неизгладимого впечатления на потомство, как это."
В 1798 г. власть вновь перешла в другие руки: Наполеон присоединил эти земли к территории Франции. Спустя десять лет, сделавшись императором, он отправил в Неаполь выбранную им самим королевскую чету, которая блюла бы там его интересы, – маршала Франции Иоахима Мюрата с супругой Каролиной, сестрой Наполеона. При их воодушевленном содействии, раскопки стали продвигаться быстрее. К работам было привлечено около пятисот человек. Особенно завораживали раскопки королеву Каролину – и не только из-за того, что в их ходе обнаруживалось множество драгоценностей и прочих предметов искусства, но еще и из-за скелетов, которые придавали засыпанным городам "человеческое измерение". Частенько отлучаясь от своих придворных обязанностей в Неаполе, она бродила среди развалин, засыпая смотрителей работ вопросами. Наконец она настолько прониклась любовью к руинам, что выстроила себе дом неподалеку.
В течение многих лет раскопки в окрестностях Везувия привлекали куда больше охотников поживиться, чем серьезных исследователей. Настоящие попытки изучения прошлого были предприняты лишь после образования объединенной Италии в 1860 г., при короле Викторе Эммануиле II. Чутко осознавая, сколь дорого всему миру великолепное культурное наследие Италии, Виктор Эммануил предоставил средства небольшой группе археологов для раскопок в Помпеях, Геркулануме и других соседних с ними поселениях. Но величайшей заслугой короля следует признать то, что он назначил руководителем этих работ Джузеппе Фиорелли. Фиорелли, опытный археолог, написавший историю Помпеи, оставался при этой должности вплоть до 1875 г.
Его подход отличался крайней строгостью и упорядоченностью. Начав с Помпеи, ученый принялся удалять из раскопа огромные завалы мусора, накопившиеся в ходе предыдущих работ. Затем он внедрил дренажную систему для стока дождевой воды, явно ускорявшей разрушение раскопанных сооружений. Отследив расположение городских стен, он составил карту города и разделил весь раскоп на участки, – или по-латыни regiones, – обозначив отдельные блоки и старательно пронумеровав дома в логическом порядке. В ходе работ он следил за тем, чтобы каждый вновь найденный предмет получал должное описание, учитывавшее не только его внешние черты и назначение, но также его расположение и отношение к другим предметам. Везде, где это было возможно, новые находки оставляли на своем месте, вместо того чтобы сразу увозить в какой-нибудь музей или хранилище.
По мере того, как накапливалось множество фрагментов, которые благодаря аналитическим методам удавалось сложить воедино, – прошлое, высвобождаясь из-под гнета небытия, понемногу оживало. Поскольку смерть напала на города и поместья внезапно, тлен времени едва коснулся их, и теперь они возвращались к жизни почти в полной сохранности. Фиорелли показал, что это вполне возможно, и многие талантливые археологи последовали его примеру. Их усилиями миру открылась потрясающая драма, тем больнее задевающая за живое, что в ней трагичным образом переплелись приметы земного бытия и апокалиптический ужас.
В Помпеях находили яйца и рыбу, до сих пор лежавшие на столе. В горшках все еще находились мясные косточки, а в лавках валялись засохшие луковицы, бобы, оливки и фиги. В комнатах обнаруживали разнообразные хозяйственные принадлежности, расставленные в привычном для хозяев порядке. Там же нашли уйму предметов личного обихода – украшений, притираний и мазей, благовоний, бронзовых зеркал, гребней из слоновой кости, оберегов и талисманов "на счастье". Геркуланум поведал ту же историю повседневной жизни, застигнутой посреди забот и навсегда замершей. На одном из столов лежали хлеб, зелень, пироги и плоды; на торговом прилавке были разбросаны орехи; где-то сохранились веревки и рыбацкие сети; а там, где в роковой день распаковывали привозную стеклянную утварь, до сих пор лежала солома.
На свой лад послышались и голоса. Стены домов в Помпеях были испещрены надписями-граффити. Это были любовные весточки ("Ткач Сукцесс любит Ириду, рабыню трактирщика"), личные нападки ("Самий Корнелию: ступай и удавись"), отвлеченные размышления ("Не может быть порядочным человеком тот, кто не любил женщины") и многие другие сообщения частного и общего характера.
Наконец, нашлись и сами люди. Тот способ, каким их удалось вызвать из небытия, до сих пор кажется почти магическим.
Вскоре после вступления в должность Фиорелли сосредоточился на размышлениях о вулканическом пепле. Слетая с небес, он принимал очертания всех тех предметов, на которые оседал. Он забивался в волосы жертв, проникал в складки их одежды, окутывал руки, прижимавшие к груди детские тела, припорашивал рты, застывшие в предсмертном вдохе, облеплял скрученные агонией пальцы. Из опыта предыдущих раскопок он знал, что этот пепел, вначале мягкий, затем был увлажнен дождями, пролившимися вслед за извержением, а потом высох и затвердел. А такой ход мысли был чреват весьма любопытной возможностью.
Коллега Фиорелли, побывавший в Помпеях в 1863 г., рассказывал, что открытие произошло в феврале того же года, когда во время раскопок кто-то из рабочих неосторожным ударом кирки проломил отверстие в холме. "Синьор Фиорелли заметил, что полость достаточно велика. Он давно уже догадывался, что где-то среди развалин города, погребены человеческие тела. Сами останки, должно быть, давно истлели, оставив свои отпечатки в окутавшем их прахе. Поэтому он велел залить в отверстие очень жидкий раствор сернокислой извести. Когда по истечении некоторого времени гипс затвердел и напластования пепла удалили, под ними обнаружилась отлитая человеческая фигура. Ее сходство с настоящим телом было столь велико, что от одного взгляда на призрак бросало в дрожь.
По мере того, как с помощью того же метода "появлялись" все новые жертвы, ожившие подробности гибели Помпеи все больше завораживали своим осязаемым трагизмом. Слепки запечатлели весь ужас и отчаяние той давней катастрофы, навеки остановив мгновенье: до сих пор женщина держит на руках младенца, а две девочки цепляются за край ее одежды. Молодой мужчина с женщиной лежат рядом, словно только что упав на бегу. А за северными стенами города какой-то несчастный теряет равновесие, напрасно дергая козу за привязь.
Повсюду смерть застигала разом множество людей. В доме некоего Квинта Поппея замертво упали десять рабов, поднимавшихся по лестнице в верхние покои; тот, кто шел первым, держал бронзовый светильник. В доме Публия Пакувия Прокула было раздавлено семеро детей, когда рухнул второй этаж, не выдержав тяжести лавы. В здании, где велась виноторговля, тридцать четыре человека укрылись под сводчатым перекрытием, захватив с собой хлеба и плодов, чтобы переждать извержение, – но выбраться им было не суждено. В одном загородном поместье в погребе погибли восемнадцать взрослых и двое детей; а хозяин имения, сжимавший в руке серебряный ключ, умер снаружи дома, у садовой калитки, выходившей к полям. Подле него находился управляющий, который нес господские деньги и другие ценности.
Многие пытались спасти свое добро в тот момент, когда на землю налетело смертоносное пепельное облако. Хозяйку одного из особняков оно застигло возле дома: ее сопровождали три служанки, и вокруг тел были рассыпаны драгоценности и монеты. Около казарм, где жили гладиаторы, чей-то раб свалился с лошади, навьюченной одеждой и прочим полезным скарбом.
Эти застывшие личины смерти – начиная с первого слепка, созданного Джузеппе Фиорелли, и кончая теми девятью, что появились летом 1991 г. – не перестают потрясать воображение спустя столько веков. Едва ли найдется человек, способный остаться невозмутимым при виде этой чужой и столь давней трагедии. Археолог, рассказывавший об открытии Фиорелли 1863 г., прекрасно выразил это чувство, описывая слепок взрослого мужчины: одна рука "вытянута и крепко сжата в кулак, все члены словно окоченели в последних судорогах. Такая поза, как и выражение боли и ужаса, ясно различимое на лице этого несчастного, видимо, говорят о том, что он погибал, полностью осознавая, какая страшная участь ожидает его, и тщетно силился бороться с ней". Но затем наступил тягчайший миг: он больше не мог дышать.
Эта гравюра XVIII века, отражающая романтическую атмосферу вокруг открытия Геркуланума, тем не менее, грешит против правды. На ней изображены раскопки города, чудесным образом восстающего перед глазами зрителей. В действительности же археологам приходилось прорубаться сквозь шестидесятипятифутовый слой затвердевшей вулканической породы. Предметы, выставленные на обозрение на переднем плане, свидетельствуют о повальной страсти тех лет – собирании древностей.
Вулкан Везувий
К. Брюллов. Последний день Помпеи (1833)
Извержение Везувия началось днём 24 августа 79 года и длилось около суток. Оно привело к гибели трёх городов – Помпеи, Геркуланум, Стабии и нескольких небольших селений и вилл. Вулкан выбрасывал смертельное облако камней, пепла и пара на высоту до 30 километров, извергая раскаленную лаву со скоростью 1,5 миллиона тонн в секунду
Разрушительный гнев Везувия, похоронившего своих ближайших соседей, вылился в две основные формы, как это показано на схематическом изображении Неаполитанского залива и его окрестностей. Несомые ветром пепел и лава (они представлены серым цветом различной густоты) засыпали плотным слоем всю южную часть. Выбросы более твердых вулканических остатков (коричневым цветом) уничтожили Геркуланум на западе, а также добрались и до других районов, покрыв их не столь густыми слоями.
ЭССЕ
Смертный час
Среди тысяч страшных сцен, разыгравшихся в последние минуты существования Помпей, возможно, самой мучительной была последняя по времени. Когда разбушевался Везувий, некий человек, в надежде спасти себя, и любимого пса, укрылся в жилище возле северных городских стен. Когда же опасность миновала, они оказались запертыми внутри здания, безнадёжно заваленного пеплов. Так их убежище превратилось в тюрьму. Со временем их ожидал жуткий конец: человек медленно погибал от истощения, а его верный питомец, обезумев от голода, обгладывал мясо с костей хозяина.
Но эта душераздирающая история, пожалуй, исключение. Десятки жертв погибли мгновенно, когда только разразился град из раскалённых обломков вулканической пемзы. Сотни других вышли живыми из борьбы с мощным потоком камней, но задохнулись в клубах ядовитого газа и удушливого пепла, а их останки оказались погребены под толщей вулканических выбросов, продолжавших засыпать город.
Рассвирепевшая стихия, оказавшаяся роковой для граждан Помпей, в то же время даровала им своего рода бессмертие. От людей, поглощенных первыми лавинами пемзы или попавшие в образовавшиеся воздушные «ловушки», остались лишь скелеты. Зато тончайший пепел сотворил со своей добычей настоящее чудо сохранности. Он блокировал тела, запечатлевая малейшие подробности, и когда в последствии этот покров затвердел, а сами трупы истлели, их формы по-прежнему сохранялись на внутренней поверхности образовавшихся пустот. Так археологам удалось, заливая пустоты различными вязкими растворами, а после их загустения разбивали не нужную более оболочку, создать подлинную галерею мёртвых.
Зрелище это не оставляет равнодушных. Некоторые жертвы являют следы борьбы, которую они вели со смертью, другие же явно примирились с судьбой, почти спокойны. Многие, как и тот человек, чья голова показана на снимке, пытались спастись дыша через сложенную ткань. Один мужчина, стоявший на страже, невозмутимо встретил смерть, упорно не желая покидать место службы. Но каковы бы не были позы умерших, эти призраки смерти неизгладимы вот уже почти два тысячелетия, и многие из них до сих пор в отчаянии простирают руки, словно в безмолвной мольбе.
Первая волна твёрдых вулканических выбросов, накрывшая Помпеи, погубила сотни людей. Она обрушилась на крыши, проломив их, и раздавила обитателей домов, находившихся внутри. Возле места, где покоится этот скелет, обнаружили пророческую строку, нацарапанную на стене: «В мире всё, что ни есть, свой обретёт конец».
Сад пленников. Окаменевшие тела жертв вулкана запечатлели последние моменты жизни Помпеи.
Из 20 000 жителей Помпей в зданиях и на улицах погибло около 2000 человек. Большинство жителей покинули город до катастрофы, однако останки погибших находят и за пределами города. Поэтому точное число погибших оценить невозможно.
Люди, умершие от отравления, в те минуты, когда с горы Везувий на Помпей принеслись ядовитые газы.
Везувий покрыл Помпеи слоем пепла и вулканического камня толщиной от 6 до 9 м, оставив на поверхности верхние этажи зданий и задушив остававшихся внутри людей, окаменевшие останки которых были обнаружены спустя столетия там, где несчастных застигла гибель.
