Текст книги "Помпеи: Сгинувший город"

Ряды стройных колонн по-прежнему возвышаются среди развалин гладиаторских казарм в Помпеях, где жили эти отважнейшие бойцы и городские народные любимцы. Среди руин нашли бронзовый шлем (слева наверху) и наголенник (справа внизу), щедро украшенные рельефными изображениями.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

СКВОЗЬ ВЕКА, ШУМ ЖИЗНИ

Почти за сто лет до того, как поразительные слепки жертв Везувия, выполненные Джузеппе Фиорелли, пробудили широкий интерес к человеческой стороне помпейской трагедии, – обнаруженные в одном конкретном месте скелетные останки возбудили любопытство даже самых беспринципных грабителей среди археологов того века. Находка обнаружилась зимой 1767-68 гг., во время затяжных пробных раскопок. Рабочие расчищали строение, некогда служившее своего рода казармой для гладиаторов – обученных бойцов, доставлявших весьма жестокое зрелище гражданам, сражаясь друг с другом и с дикими зверями на арене помпейского амфитеатра. Большинство избрали эту долю, чтобы выкарабкаться из нищеты; иные были узниками войны, рабами или неоплатными должниками, а кое-кто – осужденными преступниками.

Это были матерые силачи, изощренные в ремесле убийства, закаленные сознанием того, что в любой день могут кончить свою жизнь на арене, извиваясь в агонии на увлажненном кровью песке, под восторженный рев тысяч зрителей. Однако многих из них смерть застигла совершенно неожиданным способом, даже лишив их возможности напоследок сразиться.

Копая возле юго-восточного угла строения и уже переходя к его восточной стороне, рабочие вдруг натолкнулись на множество скелетов (всего же их оказалось более пятидесяти). Среди этих людей, застигнутых бедствием врасплох, двое несчастных так и остались прикованными цепями к стенам казармы. Но оказался среди них и некто из совсем иных общественных слоев: это была женщина, по всей видимости, богатая и знатная. Кости, оставшиеся от нее, до сих пор украшали жемчуга, кольца и прочие дорогие украшения.

Была ли это щедрая благодетельница, опекавшая сразу нескольких бойцов и застигнутая гибелью во время обычного визита к своим подопечным? Или она навещала в ту роковую ночь своего любимчика? Едва ли здесь годилось "романтическое" объяснение такой встречи, – особенно после того, как позднейшие раскопки обнажили граффити, свидетельствующие о чрезвычайном успехе гладиаторов среди женщин. "По фракийцу Каладу вздыхают все девушки", – гласила одна из этих надписей. В другом месте было нацарапано: "Ретиарий ^{Кресцент завоевал сердца всех девушек". Но в конце концов ученые склонились к менее щекотливому толкованию причины, по которой здесь очутилась женщина. Казармы располагались неподалеку от городских ворот, выходивших в сторону Сарна. Когда в ту ночь 24 августа Везувий начал изрыгать пламя, в этом направлении устремилось множество людей. Они стали забиваться под любую крышу, какая попадалась им по пути, готовясь бежать к воде, если вулкан не утихнет. Вполне возможно, что эта изысканно одетая женщина просто принадлежала к многочисленной толпе беженцев.}

Но в силу каких причин она там ни оказалась, эта находка еще раз продемонстрировала, сколь беспримерное чудо явили Помпеи, остановив само время и с фотографической документальностью сохранив подробности тех отчаянных мгновений многовековой давности. И хотя те, кому выпало раскопать это таинственное свидетельство прошлого, вскоре возвратились в поисках наживы, – это открытие стало предвестником археологического будущего. Начиная с XIX века и по нынешний день исследователи уже рассматривают Помпеи не просто как сокровищницу скульптур и мозаик, но как живой город. Многие ученые посвящали все свои научные труды вопросам, чем жили помпеяне, как они управляли городом, поклонялись богам, общались между собой, развлекались, выполняли всевозможные повседневные дела – от закупки товаров до посещения бани. Археологи совершали настоящие чудеса, нить за нитью восстанавливая сложную ткань города: улицы, рыночные площади, театры, храмы, харчевни, – все, что составляло канву древнеримской городской жизни. Мало-помалу они собрали из кусочков на диво обстоятельную картину Помпеи в период расцвета – картину, которая значительно углубила научное понимание классической древности.

Первым, кто задался целью сохранить этот древний город в его первозданном виде, был, разумеется, Фиорелли. Если бы не его старания, город могли бы разорить дотла, растащив все его богатства и навсегда загубив славу и величие замерших лавок, домов и улиц. В значительной мере ученому удалось и подготовить почву для своих преемников. В числе его первых последователь был немецкий археолог Август May, сделавший необычайно много для того, чтобы воскресить безжизненный остов Помпеи и вернуть городу его былую историю.

May, работавший в помпейском раскопе в течение последней четверти' XIX века, исследовал строительные материалы древних городских зданий и внимательно изучал украшавшие их детали, стараясь выделить основные архитектурные стили, связанные с определенными историческими периодами. Например, он проследил за применением в строительстве такой вулканической породы, как серый туф, и установил, что этот тип камня преобладает в сооружениях, возведенных во II веке до н.э. Воспользовавшись выдвинутыми May стилистическими критериями, другие исследователи разработали различные системы датировки, показавшие, как росли и изменялись Помпеи на протяжении своей многовековой истории. Кроме того, May начертил план почти каждого из крупных городских строений и усовершенствовал созданную Фиорелли карту помпейских улиц. Среди наиболее весомых научных заслуг May – его исследование предметного содержания цветных настенных росписей в Помпеях.

May затрагивал самые разные вопросы, выпуская результаты своих исследований в специальных бюллетенях, которые издавались за счет Германского Археологического института. Его труд Помпеи: жизнь и искусство – своеобразный пересмотр более ранней работы на ту же тему Дж. А. Овербека – одна из занимательнейших книг, посвященных данному предмету, которую продолжают переиздавать почти сто лет спустя. К великому разочарованию May, его изнурительный труд так и не завоевал должного признания со стороны начальства, обделявшего ученого высокими постами. Но отрицать его заслуги было невозможно. Обстоятельно проследив развитие поселения со времени его основания, May к тому же первым воссоздал убедительный образ Помпеи накануне извержения Везувия.

После того, как May и другие ученые пролили значительный свет на историю Помпеи, и уклад их повседневной жизни представлялся уже яснее, – город-призрак начал пробуждать людское воображение. Казалось, среди камней можно расслышать биение хозяйственного "пульса" общины. Развалины чуть не в голос заявляли о средиземноморском темпераменте здешних жителей. Так Помпеи понемногу обретали прежний свой лик – подвижный, красноречивый, порой жестокий.

При римлянах Помпеи переживали особый расцвет: городу благоприятствовала природа и на славу служили граждане. Круглый год по Сарну сновали суда с грузами, привозившие одни товары и увозившие в чужие края другие. Благодаря морской торговле Помпеи обрели космополитический характер, однако большей части своих богатств они были обязаны сельскому хозяйству. За городскими стенами, по широким полям бродили огромные стада овец – залог процветающей шерстопрядильной промышленности. Чуть севернее по склонам Везувия стелились заботливо высаженные ряды виноградных лоз: здешние сладкие вина славились на всю область. Еще выше, владельцы поместий выращивали маслины. Часть сразу продавали, но большинство урожая шло на приготовление масла. Об этом свидетельствуют давильни, обнаруженные как в поместьях, так и в самом городе.

Римская страсть к строительству наложила свою печать и на эту пастушескую местность. Через поля тянулся сводчатый каменный водопровод. Он брал начало у горных источников, в 25 милях к востоку, и потом разделялся надвое: один акведук уводил на северо-запад, к Неаполю, а другой – к Помпеям, проникая в город с его северной стороны. Водопровод снабжал город большим запасом воды для многочисленных уличных фонтанов, а также для терм, или горячих бань, – этой неотъемлемой части общественной жизни древних римлян. Прежде основным источником воды служили колодцы, вырытые в доримские времена. Они продолжали действовать и в эпоху империи, дополняя водопроводные запасы. Более десятка водонапорных башен, разбросанных по всему городу, служили резервуарами для акведука. Под давлением, создавшимся внутри стремительного потока с далеких гор, вода поднималась по трубам вверх – в баки на вершине башен, большинство которых достигало почти двадцати футов в высоту. Разбегаясь оттуда по ряду мелких труб, вода попадала в разные концы города и била из множества фонтанов. Эта хитроумная система весьма впечатлила May, и он предположил, что вода, должно быть, в изобилии текла в любом доме. На самом же деле количество воды порой было ограничено, и большинству семей – даже самым богатым – приходилось рассчитывать в качестве источника свежей воды на десятки общественных фонтанов. Кроме того, дождевую воду, стекавшую по желобам с крыш, собирали в покрытые изнутри слоем цемента особые цистерны, которые стояли возле общественных зданий, под перекрытиями портиков. В частных домах тоже имелись водоемы для сбора дождевой влаги.

Наиболее оживленный въезд в город находился на севере – то есть со стороны Неаполя и Рима. Отсюда Помпеи производили впечатление прекрасно укрепленного города: войти внутрь городских стен можно было через монументальные Геркуланские и Везувийские ворота, местами достигавшие 30 футов в высоту, между которыми возвышались три квадратные башни. В иных же местах, вокруг города было расставлено еще десять башен стратегического значения, которые высились на гребне крепостного вала. Сами оборонительные стены были возведены из земли пополам с булыжником, а снаружи облицованы грубо высеченными глыбами известняка и вулканической породы. Эти окружные укрепления, сооруженные, вероятно, в III в. до н.э., некогда полностью охватывали все 160 акров отлогой земли Помпеи. За исключением участка между двумя северо-западными воротами, каменщики, возводившие стены, следовали за естественным откосом местности. Этот крутой обрыв образовался в давнюю геологическую эпоху, когда густая полоса расплавленной лавы, наподобие огромного длинного языка сползавшая с вершины вулкана, затвердела, успев охладиться по пути.

На страже города расположились еще шесть ворот. В их числе были узкие Стабийские ворота (древнейший вход), обращенные к югу и предваренные старинным рвом, и Приморские ворота (Porta Marina) с бочкообразным сводом, где открывался доступ со стороны Сарна к крутому скату и лестнице. По вечерам ворота захлопывались, по утрам – распахивались. Со временем этот заведенный порядок превратился просто в дань обычаям, лишь задавая дневной темп жизни помпеян. Но в более раннюю эпоху такие меры предосторожности были вполне обоснованы, и не раз мощные стены с их крепкими воротами защищали жителей города от нападений. Следы ущерба, нанесенного во время осады Помпеи римским полководцем Суллой в 89 г. до н.э., до сих пор видны на облицовочных плитах стен, особенно возле Везувийских ворот. После того, как Рим установил свою безоговорочную власть над всем Аппенинским полуостровом, укрепления перестали выполнять военное назначение. А поскольку Помпеи вскоре превратились в излюбленное место отставных военных и богатых римлян, некоторые участки стены были и вовсе снесены в целях расширения границ.

Разумеется, археологи сосредоточили внимание на многочисленных зданиях и памятниках, находившихся в пределах этих крепостных стен. По мере того, как раскопки города продвигались все дальше, опознавательную задачу значительно облегчали надписи – по сути дела, уже готовые "ярлыки". Как это было принято во всем подвластном Риму мире, такие памятные надписи нередко были весьма многословны: в них указывалось название, назначение, дата возведения данного сооружения и имя человека, на чьи деньги оно было построено. Иногда даже обновление существующих зданий сопровождалось обильными пояснениями. Когда возле храма Аполлона выросла стена, заслонившая проход с колоннадой – каковая преграждала вид из окон примыкавших домов, – то вместе со стеной появилась и надпись. Она называла не только имена двух мелких выборных чиновников, причастных к строительству, но и "отчитывалась" в трех тысячах сестерциев, внесенных ими в пользу городского совета и дававшим право "заграждать свет" и строить "до черепиц", то есть до высоты крыш.

Пришельцу, посетившему Помпеи впервые, планировка города, на которую столь сильный отпечаток наложила его долгая история, показалась бы запутанной. Как обнаружил в 1860-х гг. Фиорелли, беспорядочное расположение улиц преобладало в наиболее древних кварталах города, на юго-западе. Как установили археологи, эти районы построили в IV в. до н.э. самниты, подчинившие себе туземные племена осков. Самниты, ограниченные в градостроительстве естественными очертаниями местности, имевшей вулканическое происхождение, возвели треугольный форум, от которого беспорядочно разбегались кривые дороги. Позднейшее расширение города проводилось уже согласно стандартам эллинистической застройки: отныне план его складывался в строгую решетку улиц с вытянутыми в длину жилыми кварталами, которые римляне называли инсулами, или "островами".

Во всех концах города улицы с менее оживленным движением достигали в ширину не более 15 футов, вместе с тротуарами. Строительство таких узких улочек было мудрым ходом, учитывая зной средиземноморского солнца: поверхность тротуаров и проезжей части, тщательно вымощенная обтесанными плитами базальтовой лавы, находилась почти все время в тени, что позволяло избежать перегрева. Жару смягчал и морской ветер, начинавший дуть около десяти часов утра и прекращавшийся далеко за полдень.

Город пересекали насквозь пять или шесть главных дорог. Движение с северо-запада устремлялось по двум широким искривленным улицам – Виа Консоларе и Виа Стабиана. Первая, совершая несколько резких поворотов, вела от Геркуланских ворот к храму Юпитера, находящемуся в северной части главного городского форума. Вторая улица, бравшая начало у Везувийских ворот, пересекала город надвое с северо-запада на юго-восток и заканчивалась на юге у низко расположенных Стабийских ворот. Виа Стабиана – иначе говоря, Стабийская улица – почти по всей длине сохранявшая ширину примерно в 26 футов, была основной дорогой, по которой шла внешняя торговля с северными городами; здесь ни на миг не затихал грохот телег. Возы, направлявшиеся на юг, проезжали примерно через равные промежутки Виа ди Нола (Ноланскую улицу) и Виа делль 'Аббонданца ("улицу Изобилия"), также достигавшие в ширину 26 футов. (Многие из этих названий, присвоенных улицам археологами, соотнесены либо с именами других городов, к которым ведут эти улицы, либо с какими-то их отличительными чертами; так, вдоль Виа делль 'Аббонданца тянулся длинный ряд торговых лавок.) За долгие века от непрестанной езды в мостовых этих просторных "проспектов" образовались колеи глубиной до десяти дюймов. В других частях города извозное движение было ограничено; многие боковые улички были отведены исключительно для пешеходов.

В начале XX века Витторио Спинаццола – самый деятельный из руководителей раскопками в Помпеях со времен Фиорелли – задался честолюбивой целью восстановить всю Виа делль 'Аббонданца, которую вот уже с 1830-х гг. то и дело принимались раскапывать, но довольно беспорядочно. По словам одного очевидца, Спинаццола обозревал раскопки, словно это был какой-то "археологический театр". Как и Август May, он усматривал в своей работе не столько сухой научный поиск, сколько возможность воссоздать подлинное античное окружение. Он приступил к раскопкам Улицы Изобилия в 1910 г. и посвятил им тринадцать лет. И труд этот оказался настолько велик, что прошло еще двенадцать лет, прежде чем его преемник Амедео Майюри смог закончить работы. Это произошло лишь в 1935 г.

Следуя установившейся традиции, археологи изучали древние развалины в направлении сверху вниз, удаляя один слой за другим и так продвигаясь в глубь веков. Спинаццола же продемонстрировал, что возможно двигаться и в обратном направлении. Он описал свои методы в трех роскошно иллюстрированных томах и объяснил, как можно опознать фрагменты кровельной черепицы, стен и балконов, некогда составлявших второй этаж здания, и как их следует сложить воедино, дабы полностью воссоздать фасад дома таким, каков он был до извержения вулкана и своего крушения. Члены археологической группы Спинаццолы, фотографировавшие процесс раскопок в разных стадиях, вскоре уяснили основные приемы античного строительного дела, так что при первом взгляде на груду обломков они уже мысленно составляли из них искомое целое. Постепенно Виа делль'Аббонданца представала во всем своем многообразии: здесь соседствовали между собой частные дома, харчевни, пекарни, зеленные лавки, ремесленные мастерские и прочие заведения. Когда эта мощная городская магистраль была полностью восстановлена, – казалось, здесь вновь возникли образы, звуки и запахи иной эпохи.

Легко вообразить себе толпы людей, в любую погоду прогуливавшихся по этой главной улице. Если вдруг принимался лить дождь, они тут же находили укрытие под первым попавшимся балконом, выступом или в каком-нибудь портике (некоторые из них Спинаццола восстановил). Поскольку Помпеям явно недоставало водоотвода на случай гроз, после сильного ливня потоки дождевой воды превращали городские улицы в маленькие речки. Правда, тротуары, приподнятые над уровнем проезжей части, позволяли прохожим сохранять ноги сухими и не давали воде добраться до дверей лавок и просочиться внутрь. Они служили верную службу и в сухие дни, так как сточные воды и мусор, скапливавшиеся в канавах – а их "границы" оставались весьма размытыми, – постоянно досаждали пешеходам. Переходили улицу, как правило, на перекрестках: там специально для этой цели были положены большие камни, выступавшие из мостовой на ту же высоту, что и тротуар. Камни эти располагались так, что между ними беспрепятственно проезжали колеса возов и телег.

Лавки на Виа делль 'Аббонданца и других улицах нередко занимали часть жилого дома. Иногда они сдавались внаем, а иногда делами в них заправлял сам домовладелец. Хотя многие такие заведения были довольно просторны, иные больше походили на конуру, восемь на десять футов или даже того меньше. На ночь" они закрывались, прячась за дощатыми ставнями. Обычно лавка состояла из широкого прилавка напротив входа. Часто прилавок был отделан мрамором, в нем были проделаны выемки для терракотовых сосудов. В "закусочных", как правило, подавалось два-три основных блюда – вино, мясо, козий сыр, или же сухие лакомства вроде чечевицы или орехов. Помпеяне победнее, у которых зачастую вовсе не было кухонной утвари, приходили поесть именно в такие "забегаловки" по соседству с домом. В одной из них, на Виа делль 'Аббонданца, наверное, на славу готовили бобы и чечевичную похлебку: в ходе раскопок там обнаружили глубокие глиняные кувшины, в которых хранили подобное варево.

Мастерские встречались не столь часто, хотя, раскапывая город, археологи то здесь, то там натыкались на вывески стеклодувов, бронзовщиков, кузнецов, серебряных и золотых дел мастеров. Гончарная мастерская за Геркуланскими воротами была оснащена двумя печами для обжига готовых изделий; там же обнаружили целый набор посуды, в том числе кувшины в форме петухов и рыб. Лавчонка неподалеку от Виа делль 'Аббонданца торговала скобяными товарами, причем, как установили археологи, простейшие изделия были местного изготовления. Впрочем, и привозного добра было немало: некоторые горшки, котлы и прочая домашняя утварь были завезены сюда из Испании, Малой Азии и из Эгейского бассейна.

По всему городу работали пистрины, или пекарни. Всего в Помпеях было не менее тридцати пекарен, и в двадцати из них имелись собственные мельницы (с виду напоминавшие гигантские песочные часы) и каменные печи. Для вращения мельничных жерновов и каждодневного обмолота хлеба использовался труд ослов или рабов. (Римский государственный деятель Катон, известный своей скаредностью, советовал покупать жернова именно в Помпеях – видимо, потому, что местность изобиловала вулканическим камнем, который шел на их изготовление.) Чаще всего пекари выпекали хлеба в виде плоских круглых караваев с вдавленными бороздками, так чтобы они легко разламывались на восемь ломтей-сегментов (как мы сегодня делим пирог). Но археологи обнаружили и другие формы для выпечки: из них выходили настоящие скульптуры из теста – в виде причудливых грифоньих голов и прочих диковин. Одна пекарня даже торговала собачьими галетами собственной "марки". В другой лавке, на стене красовалась надпись, где перечислялись товары и их цена в ассах (мелкая монетка). Причем это заведение не ограничивалось только продажей выпечки: там торговали еще и маслом, сеном, отрубями и цветочными венками. Венки надевали в виде ожерелий во время всевозможных праздников, которыми столь богат древнеримский календарь.

Своим западным концом Виа делль’ Аббонданца выходила на главный форум – прямоугольную площадь, в длину достигавшую почти пятисот футов, а в ширину более ста пятидесяти. Форум являлся средоточием городской жизни и, помимо прочего, еженедельно превращался в рынок. Будучи древнейшей частью Помпеи, возникновение которой восходило к их ранней истории, форум подвергся перепланировке и обновлению в конце II века до н. э. Сюда допускался только пеший люд: путь колесницам и повозкам преграждали три вертикально поставленные каменные глыбы в начале Виа делль 'Аббонданца.

Здесь, как и во всем средиземноморском мире, форум был своеобразным магнитом, притягивавшим к себе толпы горожан. Сюда приходили торговаться, решать городские дела, обмениваться свежими новостями и сплетнями, глазеть друг на друга, наблюдать религиозные обряды и другие зрелища. Ни на миг не смолкал веселый гомон, люди беспрестанно сновали по известняковым плитам мостовой: кто-то спешил по срочному делу в правительственное здание по соседству, кто-то присоединялся к толпе возле двухъярусной колоннады, окружавшей форум по периметру. В иные дни, людской гам перерастал в длительную бурю политических прений, праздничных шествий, музыкальных представлений, выкликов разносчиков, расхваливавших свой товар: головокружительное общественное действо, скроенное в полном согласии со вкусами помпеян. Вместе с тем, повсюду царила атмосфера величия: вокруг форума стояли статуи (около сорока), воздвигнутые в честь богов, императоров, полководцев и других зиждителей римского могущества. Сам император Август постановил, что все важнейшие общественные места должны быть украшены такими назидательными атрибутами; разумеется, и его собственному изваянию подобало красоваться среди выдающихся предшественников и предков, чей длинный ряд уводил в глубь веков к мифическому прародителю Энею.

Здания, обступавшие форум, несли печать нескольких несходных стилей зодчества и были построены из различных материалов. May установил, что древнейшими из этих сооружений (до III века до н.э.) являются те, что сработаны из пористого желтоватого известняка. Он встречается и в других частях города, в кладке многих домов, относящихся примерно к той же эпохе. В более поздние времена каменщики, работавшие в окрестностях форума, пользовались вулканическим туфом – довольно легким и податливым материалом. Для построек, соседствующих с форумом, характерен и белый каррарский мрамор, а также различные пестрые сорта мрамора. Кроме того, были найдены и образцы, выполненные из кирпича, дерева, обожженной глины, белого известняка и штукатурки.

Вопреки расхожим представлениям, многие сохранившиеся от древних сооружений поверхности белой штукатурки или мрамора, ныне голые, изначально были раскрашены. На протяжении четырех веков застройки, свидетельствами которой располагают археологи, архитектурные стили менялись вместе со вкусами, но в тот период, что непосредственно предшествовал извержению, предпочтение отдавалось самым живым и сочным цветам и оттенкам. Многие здания вокруг форума были выкрашены в яркие цвета – красный, желтый, зеленый, – которые еще больше подчеркивали черный цвет элементов декора. Часто предметами украшения, являвшими взору такое многоцветье, служили колонны и фризы.

Среди зданий, окружавших форум, важнейшими являлись культовые сооружения. Когда форум только закладывался, архитекторы определили в качестве его западной границы боковую сторону храма Аполлона. С северной, более короткой стороны возвышался внушительный храм Юпитера, верховного бога. Как и все другие крупнейшие здания в городе, храм Юпитера подвергся сильному разрушению во время землетрясения 62 г. н. э. Хотя помпеяне тут же взялись за восстановительные работы, в момент извержения Везувия многие постройки в окрестностях форума все еще находились в стадии обновления. По сути дела храм Юпитера просто превратился в мастерскую: там хранились необработанные базальтовые глыбы, каменотёсные орудия и прочие строительные запасы. В XIX веке археологи набрели даже на следы "вторичной переработки сырья": так, некий скуповатый ваятель присмотрел себе торс колоссальной каменной статуи и принялся вырезать из нее фигуру поменьше.

Форум, служивший религиозным средоточием города, украшали и главные светские памятники. Наиболее величественна была огромная базилика, возведенная строго к югу от храма Аполлона приблизительно в одно время с храмом Юпитера. Здесь толклись главные воротилы и заправилы всех городских дел. Они беседовали между собой, меряя шагами просторный главный зал, потолок которого поддерживали двадцать восемь гигантских колонн с кирпичным стержнем, – и словно в урочное время смазывали отлаженный механизм повседневной помпейской жизни. В просторном здании туда-сюда сновали магистраты; кто-то из них, наверное, спешил из соседних муниципальных зданий в трибунный зал базилики, где слушались гражданские дела.

Подробности местного правления подробно описаны в римских текстах. В Помпеях было четыре магистрата, все они избирались сроком на один год. Двоим из них принадлежал титул дуумвиров – что означает, собственно, "комиссия из двух мужей". На них возлагались обязанности всяческого надзора; в числе прочего, они возглавляли городские законодательные собрания. Два других магистрата – они назывались эдилами ^{– ведали различными делами управления, и, в частности, следили за состоянием общественных зданий, улиц и водопроводов. Те, кто надеялся открыть новое дело, хотел заняться устройством гладиаторских игр или просто получить работу в городе – например, мести улицы, – все эти люди обращались к эдилам, которые выдавали соответствующие разрешения. Имелся в Помпеях и городской совет; его члены, число которых колебалось от восьмидесяти до ста, служили пожизненно. Некоторые исследователи полагают, что совет собирался в одном из тех трех залов, что располагались возле южного конца форума.}