Текст книги "Бездонная пустота (ЛП)"

Автор книги: Аврора Роуз Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Он любит Хантера. Если я смогу заставить его понять, что его действия причиняют ему боль...

– Ему насрать. Он пытается причинить боль тебе, – прерываю я ее.

– Можешь высадить меня у банка? – просит она, вытаскивая руку из-под моей ладони.

– Шел...

– Я не хочу опоздать, – перебивает она.

– Хочешь, подгоню твой фургон?

– Дойду домой пешком, – тихо говорит Шел, и, улучив возможность взглянуть на нее, я вижу, что прогресс, которого мы достигли утром, сошел на нет, и она снова злится на меня.

– Я заеду за тобой. Вечером вы с Хантером пойдете ужинать с нами.

– Нет, не пойдем, – спокойно отвечает она.

– Я уже сказал Обри и Стивену, что вы придете, – лгу я и краем глаза замечаю, как при моих словах Шел напрягается.

– Ладно, – шипит она, и мне приходится сдерживать улыбку всю дорогу до банка.

Еще до того, как я успеваю остановить грузовик, Шел выскакивает из машины и огибает капот.

– Хорошего дня, детка, – кричу я, опустив окно.

Мои слова вызывают у нее испепеляющий взгляд и несколько взглядов прохожих. Ну а я просто улыбаюсь.

***

– Бри, Стивен, – зову я, входя в дом.

За мной медленно следует Пенни. Лекарства, которые собака принимает против инфекции, сделали ее немного вялой, но когда я забрал ее, она определенно была рада меня видеть. Либо это, либо она была счастлива выбраться из клетки, в которой находилась, пока восстанавливала силы.

– Да, пап, – отзывается Обри, останавливаясь наверху лестницы и перегибаясь через перила.

– Спускайтесь. – Я бросаю пакет с мисками и едой Пенни на стол у двери.

– О, боже мой! Ты подарил нам собаку! – визжит дочь, замечая у моих ног Пенни, затем слетает по лестнице вниз, заставляя собаку спрятаться позади меня и заскулить.

– Тише, красавица, – мягко говорю я, а Обри останавливается на полпути и смотрит на меня.

– Ты купил нам собаку? – спрашивает Стивен, и я гляжу на него, стоящего наверху лестницы.

– Спускайся. Я хочу поговорить с тобой и твоей сестрой.

– Конечно, сейчас только договорю с мамой, – бормочет он, исчезая из поля зрения.

– Что с ней такое, папа? – тихо спрашивает Обри, присаживаясь на корточки, опускаясь на один уровень с глазами Пенни, которая все еще прячется за мной.

– Объясню, как только твой брат спустится, – тихо отвечаю я.

Стивен снова появляется в поле зрения и спускается по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз.

– Поверить не могу, что ты привел собаку, – говорит Стивен, и я улыбаюсь ему, а затем отступаю назад, так что Пенни вынуждена встать передо мной.

– Это Пенни. – Я наклоняюсь, гладя ее по макушке. – Недавно она перенесла операцию и сейчас чувствует себя не очень хорошо, так что вам обоим придется быть с ней терпеливыми.

– Она такая милая, – тихо говорит Обри, опускаясь на колени и протягивая руку, чтобы Пенни ее понюхала. – Какой она породы?

– Частично – немецкая овчарка, и не знаю, кто еще.

Я улыбаюсь Обри, затем смотрю на Стивена.

– Почему ей делали операцию? – спрашивает сын.

– Она провела слишком много времени привязанной на улице без еды и воды. Веревка въелась в мех и кожу, вызвав инфекцию, и, чтобы удалить ее, пришлось сделать операцию.

– Люди такие уроды, – рычит он, и я чувствую, как грудь распирает от гордости.

– Так и есть, – соглашаюсь я, затем мягко продолжаю: – я привел ее сюда, чтобы вылечить и подыскать ей дом.

– Но... – начинает Обри, когда две пары глаз поворачиваются ко мне.

– Если вы, ребята, не докажете, что достаточно ответственны, чтобы позаботиться о ней, – пресекаю я их возражения.

– Я буду ее выгуливать, – тут же заявляет Обри, лаская макушку Пенни, а та прижимается носом к ее руке.

– Я тоже помогу, папа, – обещает Стивен, и я киваю.

– Там ее еда и миски. – Я киваю на принесенный пакет. – Покажите ей дом и окрестности, – подсказываю я, и Обри зовет Пенни следовать за ней, в то время как Стивен остается рядом со мной, и я уверен почему.

– Мама просила передать тебе, что завтра она будет дома, так что... тебе не нужно беспокоиться о том, что мы останемся там одни, – говорит он, подтверждая мои мысли.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

Я, наконец, поговорил с Тиной после нескольких дней, когда она избегала моих звонков. Она совершенно ясно дала понять, что все еще злится, но хочет видеться с детьми, и я уверил ее, что проблем не будет, если она будет проводить ночи с ними.

– Если она уйдет, Стивен, я верю, что ты мне позвонишь.

– Я позвоню, – бормочет сын, засовывая руки в передние карманы джинсов.

– Я забираю Шелби в пять, и мы все едем ужинать.

– Ужинать? – спрашивает он, бросая взгляд в направлении голоса сестры, разговаривающей с Пенни.

– Ужинать с ней и Хантером. Тебя это устраивает?

– Да, все в порядке. – Он кивает.

– Хорошо. А теперь иди, помоги сестре устроить Пенни и расскажи ей о плане. Мне нужно ненадолго съездить в участок.

– Хорошо, пап. – Сын снова кивает, и я похлопываю его по плечу, затем смотрю, как он идет к сестре, задаваясь вопросом, что, черт возьми, означала ухмылка на его лице.

ГЛАВА 7

Шелби

– Спокойной ночи, мам. Сегодня было весело.

Хантер устало улыбается.

– Я рада, малыш, – шепча, притягиваю его к себе и коротко обнимаю.

Целую его в макушку, отпускаю и подталкиваю к лестнице. Наблюдая, как он тащит за собой рюкзак, жду, пока сын скроется из виду, а затем плетусь в свою комнату и сразу в душ, позволяя горячей воде омыть ноющие мышцы. Я совершенно измотана, все тело болит после целого дня в походе на ледник с Чайлдсом и Хантером, который, казалось, обладал безграничной энергией. Выйдя из душа, кутаюсь в халат и направляюсь к кровати, падая вниз лицом.

С закрытыми глазами мысленно возвращаюсь к Заку и раздраженно рычу в подушку. Я не хочу влюбляться в него, но чувствую, что этого не избежать. Он так мил не только со мной, но и с Хантером, что совершенно не помогает. Перекатившись на спину, смотрю в потолок и глубоко вздыхаю.

Вчера я попыталась улизнуть с работы пораньше, чтобы избежать встречи с ним, но когда вышла из банка, Зак с улыбкой ждал меня у входа, прислонившись к борту своего грузовика. И его улыбка говорила – он знал, что я задумала. Я все еще злилась на него после утреннего разговора и дала ему это понять, а затем разозлилась еще сильнее, осознав, что он находит мое настроение забавным. После того, как я неохотно села в его грузовик, мы заехали к нему домой за детьми и за Хантером. Потом все поехали в гавань.

По дороге Обри взволнованно объяснила, что ресторан, в который мы направляемся, открыт только летом, а затем объяснила, как трудно получить там столик, если только вы не ее отец, кинозвезда или президент Соединенных Штатов. Я была так счастлива, что Обри разговаривала со мной и вела себя нормально, что почувствовала, как мое настроение изменилось. Зак почувствовал тоже самое и ободряющее коснулся моей руки.

Добравшись до гавани, я поняла, что Обри не просто хвасталась своим замечательным отцом. Парковка была забита машинами, и снаружи толпились люди в ожидании освободившегося столика. Ресторан представлял собой великолепное бревенчатое здание, выходящее окнами на океан, с двумя гигантскими террасами, смотрящими на воду. Как только мы вошли внутрь и расселись, дети – точнее, Обри и Стивен – расположились за столом так, чтобы мы с Заком оказались рядом, а Хантер между ними. С моего места открывался прекрасный вид на океан, вдалеке сумерки касались горизонта, а Зак и дети смеялись и хорошо проводили время, и я знала, что всю оставшуюся жизнь хочу таких моментов и подобных им.

После ужина мы спустились к пляжу, и Обри со Стивеном увели Хантера с собой наблюдать за выдрами и тюленями, которые плавали у берега, оставляя нас с Заком одних. Мы не разговаривали, пока стояли там, но его рука нашла мою. И было что-то значительное и прекрасное в том, чтобы держать его за руку, наблюдая за нашими детьми. Прежде чем я была готова, Зак позвал детей и сказал, что пора уезжать. Поэтому мы все забрались в его грузовик и направились к нему домой, так как за ужином Обри упомянула, что испекла торт и не хотела, чтобы он пропал даром, так как они со Стивеном уедут к маме на остаток выходных. И вот так закончился один из лучших вечеров в моей жизни: мы с детьми Зака сидели в гостиной Зака, ели вкусный торт и собирали один из дедушкиных пазлов.

***

Услышав «тук-тук-тук», выныриваю из своих мыслей и хмурюсь, глядя на закрытую дверь спальни. Когда стук раздается снова, понимаю, что он доносится с балкона. Соскользнув с кровати, тихо пересекаю комнату и на дюйм отодвигаю жалюзи, гадая, не Луи ли это. Вместо него меня встречает Зак в джинсах, футболке с длинными рукавами с расстегнутыми пуговицами на вороте и в кроссовках.

Полностью отодвинув жалюзи, пристально смотрю на мужчину и открываю защелку. Дверь открывается, у меня даже нет секунды, чтобы спросить Зака, что он здесь делает, как его рука оказывается в моих все еще влажных волосах, а рот обрушивается на мой. Подталкивая меня в глубину комнаты, Зак свободной рукой захлопывает за нами дверь, и мое тело тает в его объятии, а руки обвиваются вокруг его шеи. Зак облизывает мои губы, и от его вкуса, что взрывается на моем языке, я дрожу.

– Господи, – стонет Зак, скользя рукой по моей заднице, прикрытой халатом, затем проникает ладонью под ткань и двигается по обнаженным ягодицам вверх по позвоночнику.

Откинув голову назад, хнычу, чувствуя, как щетина царапает мою шею, а за ней следует его язык. Желая ощутить кожу, задираю на Заке футболку. Его руки на мгновение оставляют меня, чтобы стянуть футболку через голову. Как только препятствие исчезает, я свободно касаюсь гладкой кожи, пользуясь преимуществом, пробегаю ногтями по твердой груди, прессу, а затем делаю то же самое своим ртом, языком и зубами.

– Дай мне свой рот, Шел.

Я игнорирую мужчину, прикусывая его грудь, но затем всхлипываю, когда рука в моих волосах напрягается, оттягивая их назад, и Зак берет то, что требовал, проникая языком мне в рот. Он ведет меня через комнату и толкает на кровать, накрывая своим телом и одновременно распахивая халат.

– Зак, пожалуйста, – выдыхаю я, когда пространство между моими бедрами наполняется жаром, и его рука скользит вверх по моей икре и бедру, закидывая ногу себе на талию.

– Такая идеальная. – Его слова вибрируют на коже моей груди, а затем жадные губы смыкаются вокруг соска. Зак глубоко всасывает, заставляя меня выгнуться и впиться ногтями ему в спину.

– О, боже.

Я крепко зажмуриваюсь, чувствуя, как его пальцы легко скользят между моих ног. Передвинув руку между нами, хочу прикоснуться к себе, но вскрикиваю от досады, когда он сжимает мое запястье.

– Не надо.

Я замираю, и Зак отпускает мое запястье и возвращает пальцы туда, где они были, погружая сразу два глубоко внутрь меня.

Подняв голову, впиваюсь зубами ему в плечо, когда его большой палец обводит клитор, и чувствую, как внизу живота нарастает оргазм.

– Пожалуйста, не останавливайся. Я близко, – бормочу я, пробегая руками по его спине, по волосам. – Пожалуйста, я очень близко.

Прикусываю губу, а затем чувствую, как это происходит, заставая меня врасплох, отправляя через край в крутое пике, и я кончаю, цепляясь за Зака.

– Мокрая, такая чертовски мокрая, – рычит он, и его губы возвращаются к моим, а пальцы возобновляют движение, снова подталкивая ближе к краю. Укусив мою нижнюю губу, его рот покидает меня, скользя вниз по шее, затем по груди.

– Что ты делаешь? – паникую я, когда его губы движутся вниз по моему животу.

– Собираюсь съесть тебя. – Он кусает меня там, и я пытаюсь сесть, но Зак надавливает мне на живот, чтобы удержать на месте.

– Ты не обязан этого делать.

Его брови сходятся вместе, отчего он выглядит почти пугающим. Я снова пытаюсь сесть, но когда его пальцы скользят по чувствительному клитору, выгибаю спину.

– Расслабься, – приказывает он, но я не могу. Мне больше не нравится оральный секс. Я хочу наслаждаться им, как и любая другая женщина в мире, но не могу расслабиться настолько, чтобы достичь этого, или, по крайней мере, не могла последние пятнадцать лет.

– Пожалуйста, просто иди ко мне, – умоляю я, затем хнычу, когда его палец снова скользит по клитору.

– Ляг на спину.

Я мотаю головой, но, когда его рука достигает моей груди, потягивая за сосок достаточно сильно, чтобы послать огненный заряд к клитору, падаю на спину. Прежде чем успеваю сказать больше, его рот оказывается на мне, и он ест меня, будто умирающий с голоду. Пожирает, облизывает, кусает и посасывает. Обхватив руками мои бедра, не позволяет сомкнуть ноги, ограничивая движения. Я скольжу пальцами по его волосам, и мое тело оживает под его ртом, заставляя испытывать то, чего я не чувствовала много лет.

– Зак.

Вжимаюсь головой в подушку, хватаюсь за простыни, выдыхаю его имя и сильно кончаю. Не успеваю полностью прийти в себя, как Зак накрывает мое тело, глубоко и крепко целует, и мой вкус смешивается с его вкусом на моем языке. Протиснув руки между нами, расстегиваю пуговицу его джинсов, затем опускаю их достаточно, чтобы обхватить его твердую длину.

– Хочу быть в тебе, – стонет он, покачивая бедрами, и моя рука скользит по члену.

– Да, – с трудом выдыхаю я.

Зак сдвигается в сторону, избавляется от кроссовок и джинсов, снова накрывает меня своим телом, а затем стягивает халат с плеч. Чувствуя жар его тела, я стону и обвиваю его ногами.

– Готова?

Зак приподнимается, обхватывает рукой член и скользит им вверх и вниз по клитору. Я блуждаю ладонями по его бокам и киваю. Затем он входит в меня, проникает глубоко одним быстрым толчком, от которого у меня перехватывает дыхание, стон срывается с губ, а спина выгибается над матрасом.

– Как я мог забыть? – спрашивает Зак, хотя не думаю, что вопрос адресован мне. Но мне все равно, потому что, когда он во мне, я впервые чувствую себя цельной.

***

Перекатившись на бок, не чувствую ничего, кроме кровати, и открываю глаза. Сев, оглядываю комнату, сердце начинает колотиться, когда я задаюсь вопросом: была ли прошлая ночь просто сном. Лишь моей фантазией. Затем в туалете спускается вода, и из двери ванной входит Зак, на нем абсолютно ничего нет, кроме ласковой улыбки.

– Во сколько Хантер встает? – спрашивает он, подходя ко мне.

От его вида у меня пересыхает во рту. Он красив в одежде, но совершенно голый, за гранью совершенства, с крепкими мышцами, порослью волос на груди и уходящей линией от пупка до идеального члена, сейчас длинного, толстого, направленного прямо на меня.

– Детка, – зовет Зак, и я вскидываю голову, чтобы посмотреть ему в глаза, затем тянусь через кровать к тумбочке, и смотрю на будильник.

– Через час или около того, может, чуть позже. Вчера мы вернулись домой уставшими, – отвечаю я, натягивая простыню, чтобы прикрыть грудь, внезапно застеснявшись своей наготы, что абсурдно, так как прошлой ночью он видел все – абсолютно все.

– Хорошо, у меня есть время для поцелуя, прежде чем придется идти собираться на работу. – Он ухмыляется, вырывает у меня простыню и заползает на кровать, раздвигая мои ноги и устраиваясь между ними.

– Думаю, нам нужно поговорить, – начинаю я, пока его рот движется по моей челюсти и вниз по шее.

– Говори, – бормочет он, облизывая шею и заставляя мое тело снова ожить.

– Не думаю, что это умно, – стону я, поднимая ноги, чтобы обвить его талию, одновременно проводя руками по гладкой коже его спины.

– Неверно. – Его ответ мгновенный и уверенный, рука скользит вниз по задней части моего бедра к заднице, прижимая меня к нему.

– Я... о, боже, – выдыхаю я, когда его ладонь накрывает мою грудь, а большой палец скользит по соску.

– А это верно, детка. Можешь пытаться убеждать себя, что это не так, но мы с тобой оба знаем, что ты лжешь себе. – Его слова вибрируют на моей шее, а затем Зак приподнимается, чтобы посмотреть на меня. – Я видел выражение твоих глаз за ужином. Знаю, что это значило, потому что испытывал те же самые чувства, сидя там, рядом с тобой. С нашими детьми. Сейчас мы должны были быть здесь, в этом моменте. Нам суждено вновь обрести друг друга.

От его слов кислород в легких сгорает, и я задерживаю дыхание, не давая слезам, которые вот-вот подступят, пролиться.

– Я не хочу, чтобы мне причинили боль, – честно говорю я, и его ладони движутся, нежно обхватывая мое лицо.

– Не могу обещать, что все будет идеально, но я могу обещать, что никогда не причиню тебе вреда намеренно, и буду стараться сделать тебя счастливой, чтобы ты чувствовала себя в безопасности.

– Тебе не кажется, что между нами слишком много прошлого? – спрашиваю я.

Лицо Зака смягчается, затем наклоняется к моему, и он нежно целует меня, после чего отстраняется.

– Единственное, что я думаю – единственное, что знаю – это то, что последние пятнадцать лет в моей душе зияла бездонная пустота, и в тот момент, когда я увидел тебя, стоящую у дома под дождем, эта пустота заполнилась. – Слова вызывают поток слез, и Зак быстро смахивает их подушечками больших пальцев.

– Дело не только в нас, – пытаюсь я снова, не зная, почему вообще беспокоюсь. Я хочу этого, хочу его больше, чем следующего вдоха.

– Ты права. Дело не только в нас. Не говорю, что завтра мы поженимся или съедемся на следующей неделе, но очень хочу этого и буду стараться сделать так, чтобы ты захотела этого так же сильно, как и я.

Думаю, сказать ему, что уже хочу этого, но не могу так открыться. Во всяком случае, пока.

– Не торопимся? – говорю я, и его лицо снова меняется.

– Не торопимся, – шепчет Зак мне в шею, а потом, снова заполняя, скользит внутрь меня.

***

– Не снова с Заком, значит? – тихо спрашивает Пол, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, и вижу, как его ухмылка превращается в огромную самодовольную улыбку.

– Нет, мы не вместе. – Пол приподнимает бровь, и я выдыхаю, закатывая глаза. – Ладно. Да, мы встречаемся, но сейчас мы движемся медленно, – объясняю я, зная, что моя версия «медленно» совершенно отличается от версии Зака.

Мы не рассказали детям о нас, но я не сомневаюсь, что они знают, что-то происходит, судя по тому, как Зак ведет себя по отношению ко мне, даже в их присутствии. Не совсем неуместно, но все же его лицо меняется, когда наши взгляды встречаются, пальцы касаются друг друга, или его рука перемещается мне на поясницу, если мы стоим рядом. Они это видят. Должны видеть.

Хантер ведет себя так, будто ничего не замечает, и я не могу решить, хорошо это или плохо. Он никогда не видел меня ни с кем, кроме своего отца, и я не хочу его расстраивать. Обри выглядит счастливой всякий раз, когда случайно переводит взгляд с нас на Стивена, а Стивен... ну, от Стивена всегда исходят противоречивые вибрации. Хотя знаю, что дело не в том, что я ему не нравлюсь. Это потому, что он любит свою маму и предан ей, что не может не вызывать гордость.

– Рад видеть тебя счастливой.

Вынырнув из своих мыслей, обхватываю себя руками за талию и задерживаю дыхание, наблюдая, как Пол затягивается сигаретой. Я счастлива. Счастливее, чем за очень долгое время, и это пугает, потому что не хочу, чтобы мое счастье было связано с Заком. Хочу, чтобы оно было отдельным от чего-либо, чтобы я могла взять его с собой, если наступит момент уходить, когда у нас ничего не получится. Я должна была сделать это с Максом, но у меня не получилось. Я возложила ответственность за свое счастье – наше счастье – на его плечи, и это было несправедливо по отношению к нему. В конце концов, это стало для него непосильным бременем.

– Тебе следует бросить курить, – журю я его, и он смеется, а секундой позже выпускает большое облако дыма.

– Да, но от старых привычек трудно избавиться. – Он улыбается, затем склоняет голову набок. – Рад, что ты пришла.

– Я тоже. Мне очень нравится Джо. Она идеально тебе подходит. – При упоминании имени жены, его лицо смягчается, а глаза теплеют.

– В начале наших отношений, я поступал с ней неправильно. Держал на расстоянии, пытаясь обезопасить себя, и вел себя как мудак.

– Что изменилось? – спрашиваю я, оглядываясь на дом, где Зак, Джо и все дети сидят за столом, разговаривают, пока мы с Полом общаемся во время его перекура.

– Она сказала, что беременна Денвером и что больше не может быть со мной. Что не хочет воспитывать его с мужчиной, который рядом только тогда, когда ему удобно, а затем заявила, что собирается найти мужчину, который будет любить ее так, как она того заслуживает. Тогда я понял, что Джо найдет этого мужчину. Такой хорошей и милой женщине не потребуется много времени, чтобы найти того, кто даст ей то, что нужно, но я знал, что не смогу ее отпустить, поэтому собрался с духом и стал бороться за нас.

– Умная женщина.

– Сильная, такая чертовски сильная… и упрямая. – Пол ухмыляется, и его борода шевелится. – Потребовался весь период беременности, чтобы она одумалась. Только после рождения Дена, Джо сказала, что готова дать нам еще один шанс. Не знаю, что бы я делал, если бы она не приняла меня обратно.

– Ты хороший человек. В конце концов, она бы одумалась.

– Иногда женщина сломана настолько, что ее невозможно исцелить. К счастью для меня, я смог вылечить то, что сломал.

Проглотив комок в горле, я точно знаю, о чем речь, потому что, хотя Зак и не уничтожил меня, некоторые части все еще не зажили полностью.

– Вы разберетесь, – мягко говорит Полу, и я поворачиваю голову к нему. – Верю, что каким-то образом нас ведут именно к тому месту в нашей жизни, где мы должны быть, и я не сомневаюсь, что вам с Заком суждено сейчас быть здесь, так что теперь вам решать, как заставить это работать.

– Мне страшно, – признаюсь я. – Брак у меня был не самый удачный, и мы уже не те люди, что много лет назад. У нас обоих есть багаж.

– Вам просто нужно понять, как разделить груз между собой. Настанут времена, когда тебе придется носить повсюду его багаж, и времена, когда он будет делать тоже самое. В этом смысл отношений. Отдавать и брать. Удостовериться, что другой человек доволен.

– Несомненно, Джо наделила тебя мудростью. – Я улыбаюсь, и он улыбается в ответ, а затем делает длинную затяжку.

– Твой дедушка был бы счастлив. Он всегда хотел, чтобы вы двое снова сошлись, – говорит Пол, удивляя меня.

– Знаешь, он никогда не говорил со мной о Заке или его детях.

– И я понимаю, почему, но это не меняет того факта, что он знал, Зак – единственный для тебя, как и твоя бабушка была единственной для него.

– Он любил бабушку, – тихо говорю я. После ее смерти, дедушка так больше и не завел других отношений, по крайней мере, я о них не знаю. Дедушка так и не двинулся дальше.

– Да, и тот мужчина, сидящий за моим столом, тоже тебя любит. Никогда не сомневайся в этом.

– Я не...

– Доверься мне в этом.

– Он женился на Тине. Она забеременела от него, и он женился на ней.

– Все верно. И я не говорю, что он не облажался, но знаю, каким человеком Зак был тогда, и знаю, какой сейчас. Он поступил правильно по отношению к ней и своим детям. Я бы сделал тоже самое.

– Я не могу говорить об этом, – возражаю я, и Пол качает головой, затем тянется ко мне и берет за руку.

– Тебе нужно об этом поговорить. Это вас разлучило. Если вы этого не сделаете, то ничего не получится. Зак хороший человек и хороший отец. Он любит своих детей до мозга костей. Тебе нужно найти способ примириться с тем, что произошло после того, как ты ушла. Я не говорю, что тебе должно это нравиться, но в жизни всякое случается, и в ней не всегда все идеально. Иногда путь к счастью полон испытаний и невзгод. Просто нужно понять, как преодолеть трудные времена, чтобы обрести свою частичку счастья.

– Почему Тина? Из всех женщин, почему именно она? – задаю вопрос, который не давал мне покоя.

– Не знаю. Это тебе придется спросить у него. – Пол пожимает плечами, отпускает мою руку, тушит сигарету, только чтобы взять другую из пачки на столе, и закуривает. – Но знаю точно, что света, появившегося сейчас в его глазах, не видел давно.

– Как я уже сказала, мы не торопимся.

– И, как я уже сказал, найди способ поговорить с ним. Получи нужные тебе ответы и примирись с ними. Тебе не обязательно должно понравиться то, что он тебе скажет, но ты не захочешь оглянуться назад через десять, двадцать лет, и пожалеть, что не рискнула открыться.

Откинувшись на спинку кресла, ненадолго закрываю глаза.

– Думаю, часть меня все еще его любит, – признаюсь я, удивляясь, как это вообще возможно после такой долгой истории.

– Любовь не умирает. Иногда она превращается в нечто совершенно другое, но никогда не проходит.

– Я сама наделала ошибок. Знаю, что заставила его испытать, убедив, что усыновление Сэмюэля – полностью на его совести, будто Зак заставил меня пройти через это, когда он этого не делал.

– Еще один вопрос, которой вам нужно обсудить.

– Да, – соглашаюсь я, зная, что Пол прав. Нам действительно нужно поговорить об этом. Возможно, я этого не хочу, но, если мы когда-нибудь найдем способ наладить отношения, в какой-то момент нам это предстоит.

Услышав смех, доносящийся из дома, оглядываюсь и вижу, как Обри согнулась пополам в кресле, смеясь с Денвером, который сидит рядом с ней, наблюдая за ней с нежностью.

– Вот, дерьмо.

– Что «дерьмо»? – интересуюсь я, глядя на Пола, и он качает головой.

– Девчушка симпатичная. Только понятия не имеет, насколько она хорошенькая, и думаю, Ден только что это понял.

Оглянувшись назад, вижу, что Ден не сводит с нее глаз, а затем смотрю на Зака, проверяя, заметил ли он. И конечно же, его прищуренный взгляд и поза – будто он сейчас вскочит с места и совершит убийство, направлен на Дена.

– Лучше вернуться, пока твой сын не распрощался с жизнью, – бормочу я, а Пол усмехается.

Он тушит сигарету и открывает дверь, пропуская меня вперед.

– Над чем смеетесь? – Все взгляды устремляются на меня, Мэйзи ухмыляется, а Джо с улыбкой качает головой.

– Хантер рассказывал, как вы застали в доме медведя, – объясняет Джо, и я смотрю на Хантера.

– Твое лицо, когда ты увидела медведя, было забавным, мам, и то, как ты кричала. – Сын смеется, а Обри хихикает.

– Я удивилась. Не так уж часто ты оборачиваешься и обнаруживаешь на своей кухне медведя.

– Верно, детка, – мягко говорит Зак, и когда наши взгляды встречаются, я плавлюсь изнутри.

– Готовы к десерту? – Джо встает, и все дети говорят «да».

– Хорошо, нас ждет пирог с морошкой по рецепту моей бабушки с ванильным мороженым.

– Морошка, – шепчу я, и Джо с улыбкой смотрит на меня.

– Поможешь мне? – спрашивает она.

– Конечно.

Я следую за ней и когда прохожу мимо Зака, чувствую, как он проводит по моим пальцам. На кухне Джо уже достала из морозилки мороженое и сняла с пирога фольгу.

– Хочешь, займусь мороженым?

– Да, ложка в ящике рядом с холодильником, – указывает она, и я, взяв ложку, встаю рядом с ней у кухонной стойки.

– Я уже целую вечность не ела морошки. В Сиэтле ее нет, – объясняю я, и у меня текут слюнки.

Морошка похожа на малину или ежевику, но цвет варьируется от оранжевого до желтого, а иногда и розового, и отличается по вкусу – она сладкая и одновременно немного кисловатая.

– Ее трудно найти, если не живешь на Аляске. Летом я делаю желе и замораживаю ягоды, но к концу зимы она у нас всегда заканчивается.

– Нужно взять Хантера на сбор ягод и научиться собирать самим.

– С радостью вас научу. Дашь знать, когда захочешь пойти, и мы с девочками присоединимся к вам.

– С удовольствием. Я нашла мамины старинные приспособления для консервирования и очень хотела бы научилась ими пользоваться.

– Ты меня не помнишь, не так ли? – спрашивает Джо, кивая, и слегка улыбается.

– Нет, – тихо признаюсь я, задаваясь вопросом: должна ли ее помнить.

– Ты была маленькая, может, лет шести, когда я видела тебя в последний раз, – отвечает она, затем возвращается к пирогу. – Твоя мама брала тебя с собой, когда мы летом ездили собирать морошку. Вот почему я сегодня испекла этот пирог. Однажды она сказала мне, что это твое любимое блюдо.

– Верно, но я этого не помню.

Она кивает, кладя кусок пирога на тарелку передо мной.

– Ты выглядишь в точности как она. Пол мне говорил об этом, но увидев тебя вечером, я не могла поверить, насколько ты на нее похожа. Мы с ней были хорошими подругами. Знаю, меня не было рядом, когда она скончалась, но если тебе сейчас что-нибудь понадобится, я здесь.

– Спасибо, – тихо говорю я, и она снова кивает.

– Пол очень рад твоему возвращению. Он часто вспоминал о тебе все эти годы и всегда хотел связаться с тобой, но не знал, стоит ли ему это делать, – признается Джо.

– Я забыла, – шепчу я себе, на мгновение закрывая глаза.

– Что? – спрашивает она, кладя еще один кусок пирога на тарелку.

– Прости.

Я прочищаю горло, внезапно почувствовав волнение.

– Я забыла об этом. – Обвожу взглядом вокруг, потому что имею в виду все это. – Я забыла, что именно поэтому была счастлива здесь. Я заблокировала это.

– Я все еще не понимаю, милая.

– Когда люди, даже незнакомые, заботятся о тебе, – объясняю я, и она улыбается.

– Я тоже забыла, пока не вернулась. Такого не найдешь нигде, не так ли?

– Нет, не найдешь, – соглашаюсь я, и она толкает меня плечом.

– Ты отстаешь, милая.

Смеясь, принимаюсь за мороженое, а потом мы зовем детей на кухню, и они набрасываются на пирог, как голодная стая львов. К тому времени, как мы расправляемся с десертом, наступает время прощаться. Еще один вечер, который я не хотела, чтобы заканчивался.

ГЛАВА 8

Шелби

Просыпаясь в постели, чувствую Зака позади себя и не могу удержаться от улыбки, когда слегка приоткрываю глаза.

– Я знаю, что ты проснулась, – говорит Зак мне в плечо. Ощущаю его губы, впитываю это чувство, а затем поворачиваюсь к нему лицом.

Прошло чуть больше трех недель после ужина с Полом и его семьей. С тех пор как мы сказали детям, что встречаемся. Ужинали каждый вечер вместе, то в доме Зака, то в моем. Мы с Обри готовили, а мальчики убирали со стола, если только не ели вне дома или не заказывали пиццу. Это было приятно – более чем приятно. Мне нравится, когда Зак и дети рядом, и я знаю, что Хантеру тоже нравится.

– И все же ты спишь? – спрашивает он со смешком, вырывая меня из моих мыслей. Проводит пальцем по щеке, заставляя глаза закрыться.

– Да, извини.

– Извини, что разбудил тебя.

– Я сама просила разбудить меня, если буду спать, когда ты придешь. Хотела знать, что ты дома, – отвечаю я, и его глаза перемещаются на мое плечо и затуманиваются. – Что такое?

Кладу руку ему на грудь, и его взгляд возвращается ко мне.

– Ничего.

– Скажи мне, пожалуйста, – тихо настаиваю я, и он накрывает мою руку, прижимая мою ладонь к своему сердцу.

– Мне нравится, что ты называешь то место, где бы ты ни была, «домом».

– Зак. – Мои пальцы сжимаются на его груди, и пульс учащается.