Текст книги "Бездонная пустота (ЛП)"

Автор книги: Аврора Роуз Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Я скучаю по вам обоим.

Макс вздыхает, и я закатываю глаза. Знаю, как он «скучает» по мне. С тех пор, как я попросила о разводе, Макс не переставал менять женщин. Насколько знаю, он часто мне изменял. Черт возьми, последний год, который я провела с ним под одной крышей, муж едва удостаивал меня взглядом. А когда после расставания мы стали жить в одном городе, от недостатка его внимания начал страдать Хантер. Макс всегда делал, что хотел.

– Макс, пожалуйста, просто подожди еще несколько недель, а потом можешь приехать и остаться настолько, насколько захочешь, – предлагаю я, отчего во рту остается отвратительный привкус. Однако я сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать сына, в том числе, буду мириться с его отцом в доме моего детства дольше, чем несколько дней.

– Хорошо, когда?

Закрыв глаза, я шепчу:

– В следующем месяце. Когда захочешь. Просто дай знать, чтобы я не строила планы на Хантера. Здесь есть несколько лагерей, которые его точно заинтересуют.

– Отлично. Где он сейчас? Я звонил ему на мобильный, но он не ответил.

– Хантер спит. Как я уже сказала, здесь сейчас шесть утра, а он допоздна разговаривал по скайпу с друзьями из Сиэтла.

– Ты не должна позволять ему засиживаться так поздно, Шелби, – неодобрительно и, опять же, неудивительно, ругается он.

– Сейчас лето, Макс, и его «поздно» – десять вечера, а не три утра, – бормочу я, удивляясь, как, черт возьми, терпела этого мужчину столько лет. – Я попрошу его позвонить тебе, когда он встанет.

– Не говори, что я приеду. Хочу сказать ему сам.

– Договорились, – бурчу я, глядя на кофеварку и умоляя ее поторопиться.

– Поговорим позже.

– Поговорим позже, – соглашаюсь, кладя телефон на стойку.

Наполнив чашку кофе, выхожу на заднюю веранду и пью, купаясь в лучах утреннего солнца.

ГЛАВА 2

Шелби

Прислонившись к стойке, вписываю еще несколько пунктов в список, и замираю, наблюдая, как Хантер в мятой футболке и спортивных штанах, спотыкаясь, входит в кухню.

– Хорошо спал? – спрашиваю с улыбкой.

Хантер плюхается на один из стульев в столовой и кладет голову на стол. Он, должно быть, устал. Вчера прибыли остальные вещи, так что большую часть дня мы провели, растаскивая коробки по дому и распаковывая их. А перед этим я потратила два дня на уборку и сдала вещи в местный благотворительный магазин.

– Да, – бормочет он в стол, вызывая у меня улыбку.

– Милый, тебе следовало поспать еще.

– Я не люблю спать.

Сын выпрямляется, зевая, а я борюсь с желанием закатить глаза. Знаю, что он наслаждается сном так же сильно, как и я, но его отец с детства вбил ему в голову, что сон – это занятие для ленивых.

Когда наши отношения с Максом только начинались, он вечно подшучивал над тем, как мне нравилось спать. Однако через некоторое время эта моя привычка, как и многие другие, стала еще одной мелочью, которая его раздражала. Он больше не считал это милым или любимым, и поверьте, к концу отношений список того, что Максу больше не нравилось во мне, стал достаточно длинным.

– Хочешь, приготовлю тебе что-нибудь на завтрак?

– Я поем хлопья, – отвечает сын, вставая из-за стола и направляясь к холодильнику за молоком.

– Когда закончишь, отправимся в город за лицензиями на рыбалку и удочками, а потом где-нибудь пообедаем. Мы поедем на то место, куда дедушка брал меня на рыбалку.

– Серьезно? – спрашивает Хантер с сияющим лицом, пока насыпает абсурдное количество сладких хлопьев в миску с молоком.

– Конечно.

Я улыбаюсь, а затем съеживаюсь, когда раздается звонок в дверь, и ужасный звук разносится по дому.

– Наверное его нужно поменять, – бурчу себе под нос, и сын смеется, ошеломляя меня этим беззаботным звуком.

Вместо того чтобы сделать то, чего мне хочется больше всего – наклониться и обнять или просто к нему прикоснуться, – я слегка ему улыбаюсь и с улыбкой направляюсь к двери.

Отношения между нами становятся с каждым днем лучше. То ли потому, что Хантер не чувствует, что ему не нужно выбирать между отцом и мной, то ли потому, что здесь он ощущает себя более спокойно. Какова бы ни была причина, я ее приму.

Распахиваю дверь, и сердцебиение ускоряется, когда мои глаза встречаются с глазами Зака. С той ночи на балконе я мельком видела его в городе, и как он входил или выходил из своего дома, но больше мы не разговаривали.

– Привет.

Я прислоняюсь к дверному косяку, гадая, что он здесь делает в такую рань. Похоже, Зак только что из душа, его темные волосы все еще мокрые. Щетина, несколько дней назад покрывавшая челюсть, исчезла, и я задаюсь вопросом, нравится ли он мне больше с растительностью на лице или без. Сегодня вместо клетчатой рубашки на нем хенли с длинными рукавами того же зеленого цвета, что и его глаза.

– Корнил оставил это Обри вчера.

Зак кивает на большую коробку в руках, затем шагает вперед, заставляя меня отступить в дом. Я наблюдаю, как он направляется в гостиную возле входной двери, и ставит коробку на кофейный столик, а тот дребезжит под ее тяжестью.

– Спасибо, что принес.

Чувствую на коже жар, когда Зак поворачивается ко мне и медленно скользит взглядом по моему телу, заставляя осознать, что я только в тонкой маечке и очень коротких пижамных шортах.

– Привет, мистер Уоттерс.

Зак переводит взгляд на Хантера, и напряженность, наполнявшая его глаза несколько мгновений назад, исчезает, и он улыбается.

– Привет, малыш. Зови меня просто Зак. Как обустраиваешься?

– Хорошо, у меня самая классная комната, и мы с мамой сегодня собираемся на рыбалку.

– О, правда? – спрашивает Зак, глядя на меня с приподнятой бровью, вероятно, помня, что раньше я ненавидела рыбалку.

– Хочу отвезти в то место, куда меня возил дедушка, – тихо признаюсь я, чувствуя, как пылают щеки. Это то же самое место, где мы с Заком часами зависали летом, сидя на задней двери его старого пикапа с удочками в воде и целуясь.

– Знаю, что, уезжая, Пэт забрал свои удочки с собой, если хотите, у меня есть несколько, могу одолжить.

– Не нужно.

Качаю головой, понимая, что, если одолжить их у Зака сегодня, нам придется увидеться снова, чтобы их вернуть, а я и так еле справляюсь, когда он рядом. И, полагаю, что уже достигла своего предела.

– Это пустяки, Шел.

– Да, мам, это пустяки, – соглашается Хантер возле меня, но мои мысли полностью сосредоточены на Заке и том, что он назвал меня «Шел». – Мам. – Хантер толкает меня в плечо, и мои глаза обращаются к нему.

– Да?.. – Я прикусываю губу, размышляя, как выпутаться из этого, не показавшись грубой.

– Хотите пойти с нами? – спрашивает Хантер, обращаясь к Заку, и мои глаза округляются.

– Уверена, Зак сегодня занят, дорогой, – быстро вмешиваюсь, глядя на Зака и молясь, чтобы у меня внезапно появилась способность управлять разумом. Ни за что не смогу провести с ним весь день.

– Напротив. – Он улыбается, удерживая мой пристальный взгляд, и мое сердце замирает.

Дерьмо.

– Я только соберу детей. Можем взять мою лодку. Им, наверное, понравится провести на воде несколько часов.

– На лодке? – выдыхает Хантер с волнением маленького мальчика, и мне так сильно хочется закрыть лицо руками и закричать во всю глотку, что это не произойдет.

– На лодке, – подтверждает Зак, не сводя глаз с Хантера.

– Да, черт возьми! – кричит Хантер, вскидывая руки в воздух и прыгая по комнате.

– Встретимся на улице через час. Столько уйдет на то, чтобы вытащить Обри и Стивена из постели. – Зак улыбается и взъерошивает волосы Хантера, направляясь к входной двери.

– Пойду собираться! – кричит Хантер, выбегая из комнаты.

А я остаюсь в гостиной, слушая, как за Заком закрывается дверь, а сын поднимается по лестнице.

Откинув голову назад, смотрю в потолок и закрываю глаза, молясь, чтобы в меня ударила молния. Ничего не происходит, я сдаюсь и направляюсь в свою комнату собираться. Вытащив почти всю одежду из шкафа, останавливаюсь на кроссовках, потертых джинсах, которые были мне слишком малы, но теперь сидят комфортно, теплом светло-сером свитере и тонком черном тренче.

Собираясь, твердила себе, что совершенно не имеет значения, во что я одета и накрашены ли у меня ресницы. Это всего лишь рыбалка. Хотя и не могла избавиться от мысли, что хочу произвести хорошее впечатление на детей Зака. Лишь от мысли о встрече с ними, у меня вспотели руки, а желудок скрутило узлом. Серьезно, не представляю, смогу ли взять себя в руки при нашей встрече, зная, кто их мать и кем был Зак для меня раньше.

– Мам, ты готова? – кричит Хантер, врываясь в мои мысли, когда я застегиваю тренч.

– Уже иду. Надеюсь, ты тепло оделся. На воде может быть холодно, – кричу я в ответ, затягивая волосы в хвост и выходя из комнаты.

– Так достаточно тепло? – спрашивает Хантер, когда я появляюсь на кухне, где он, одетый в толстовку и джинсы, доедает оставленные хлопья.

– Да, но на всякий случай захвати куртку, – указываю я, и сын закатывает глаза, словно подросток, а не маленький мальчик.

Поставив миску в раковину, он бормочет:

– Я за ней. – Убегает и возвращается мгновение спустя весь запыхавшийся, с курткой в руке. – Готова? – снова спрашивает сын, и я с улыбкой качаю головой.

– Пойдем. – Машу рукой, следуя за ним из дома, и спускаюсь по ступенькам.

Зак с детьми, окруженные удочками и коробками со снастями, ждут рядом с большим красным четырехдверным пикапом. Как только Зак замечает нас, его глаза скользят по мне, а уголки губ приподнимаются в улыбке.

– Обри, Стивен, это Шелби и ее сын Хантер, – представляет нас Зак и приобнимает детей за плечи, как только мы оказываемся рядом.

– Приятно познакомиться.

Я улыбаюсь или пытаюсь улыбнуться, разглядывая их. Не могу не задаться вопросом, походил бы Сэмюэль на них или на Хантера, когда был того же возраста. Любопытно, подумал ли Зак то же самое, впервые увидев Хантера.

– Привет, – говорит Обри с мягкой улыбкой, она выглядит прекрасной копией своего отца, с длинными темными волосами, светлой кожей и зелеными глазами, которые выделяются на фоне ее бледной кожи.

– Привет, – бормочет Стивен, и теперь, вблизи, я замечаю, как он похож на свою мать. Его светлые волосы немного длинноваты, а в голубых глазах отражается подростковое смятение.

– Залезайте все в грузовик, – распоряжается Зак, и Стивен, прищурив глаза, смотрит на него.

– Я все еще не понимаю, почему мне нельзя пойти на рыбалку с другом, – ворчит он, прислоняясь спиной к грузовику. – Мама сказала, что не против.

– Сегодня не мамин вечер, приятель. Сегодня мой единственный выходной на этой неделе, так что тебе придется отложить планы с другом до следующего раза, – отвечает Зак с предупреждающей ноткой в голосе, пристально глядя на сына.

– Пофиг, – бросает Стивен, фактически игнорируя слова отца, затем отталкивается от грузовика и берет с земли одну из коробок со снастями.

– Следи за своим поведением, – предупреждает Зак, не отрывая глаз от сына, который в ответ качает головой и, не говоря больше ни слова, бредет к задней части грузовика.

– Я говорила ему, чтобы он строил планы с Майком на завтра, – вставляет Обри, и ее отец, кивнув один раз, смотрит на меня.

– Тебе не будет холодно? – спрашивает он.

– Я... думаю, нет, – отвечаю и слышу рядом смешок Хантера.

– Ладно, запрыгивайте. Поедем на моем грузовике.

– Эм... – Я делаю паузу. – Мне еще нужно заехать за лицензиями на рыбалку, мы могли бы встретиться у твоей лодки.

– Мы остановимся и заберем их по дороге, – возражает Зак, и переключает внимание на Хантера. – Давай грузить вещи, малыш.

Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, Зак отворачивается, а Хантер следует за ним. Оба начинают загружать наши вещи в кузов, оставляя меня с Обри.

– Не обращайте внимания на Стивена, – шепчет она. – Он вечно думает, что папа плохой, но это не так. Мама просто позволяет ему делать все, что он хочет.

– О, – выдыхаю в ответ, не зная, что еще сказать, так как у меня та же проблема с моим бывшим.

– Мама все время так делает. – Обри качает головой, открывает заднюю дверцу, высоко поднимает ногу и забирается в кабину, с улыбкой глядя на меня поверх двери. – Вы можете сесть впереди с папой.

– Отлично.

Улыбаюсь в ответ, изображая счастье, и открываю пассажирскую дверь. Забравшись на сиденье, задаюсь вопросом, как, черт возьми, я оказалась здесь, но не нахожу ответа, даже когда направляюсь рядом с Заком в магазин.

– Тебе нужна лицензия на год, – говорит Зак, и я в отчаянии закрываю глаза.

– Где дети? – спрашиваю, игнорируя его комментарий, и открываю глаза.

– Привет, шериф Уоттерс. – Девушка за прилавком улыбается Заку, будто он участник новоиспеченного бойз-бэнда, и я протягиваю ей только что заполненные бумаги.

– Привет, Салли. – Он кивает и смотрит на меня.

– Дети выбирают нездоровую пищу, – сообщает он, жестом приказывая Салли передать ему бумаги, которые я только что ей вручила. Затем берет у меня из рук ручку, зачеркивает пометку об однодневной лицензии и отмечает ту, что на год. – Спасибо. – Он улыбается, заставляя девушку покраснеть, и возвращает ей бумаги.

– На самом деле, нам не нужны лицензии на год. – Я качаю головой, и Салли пялится на меня. Она удивленно моргает, будто не может поверить, что я не согласна со всем, что говорит Зак.

– Ты теперь живешь здесь. Я выезжаю на лодке не реже одного раза в неделю. Уверен, Хантеру еще не раз захочется отправиться на рыбалку. – Он кивает Салли, и та поворачивается и идет к компьютеру, оставляя меня стоять с открытым ртом. – Кроме того, так дешевле.

– Это... – Я делаю паузу, пытаясь подобрать правильное определение. – Это безумие, Зак.

– Почему?

Он хмурится, и я делаю вдох, задаваясь вопросом, нужно ли объяснять это ему на пальцах. В смысле, мы встречались, у нас родился ребенок, и мы не общались пятнадцать лет. Мне на самом деле нужно что-то объяснять?

– Мне кажется, ситуация говорит сама за себя.

Запустив пальцы в волосы, Зак пристально смотрит на меня тем взглядом, которого я не видела уже пятнадцать лет.

– У нас есть прошлое, Шел. А также есть связь, которую никто другой никогда не поймет, – тихо говорит он, и мой желудок сжимается.

– Мам, ты знала, что коробка «Твинки» здесь стоит почти восемь долларов? – спрашивает Хантер, прерывая момент и не давая мне произнести слова, вертевшиеся на кончике языка.

– Здесь все стоит дороже, милый, – объясняю я, поворачиваясь к нему, Обри и Стивен подходят сзади, у каждого полные руки нездоровой пищи.

– Почему? – хмурится Хантер.

– Все перевозят самолетом, поэтому цену повышают, чтобы компенсировать затраты на доставку.

– Но... восемь долларов? – Сын морщит нос, а его брови сходятся вместе. – Это полный грабеж, – практически кричит он, заставляя меня смеяться, а Зака хмыкнуть.

– Так ты не хочешь, чтобы я их тебе купила? – спрашиваю я, и Хантер опускает взгляд на коробку «Твинки» в своих руках – одно из его любимых лакомств – а затем с противоречивым чувством смотрит на меня.

– Лучше бы им быть самыми вкусными «Твинки» во всем мире, – тихо ворчит он, почти про себя, и Стивен, которого я еще не видела улыбающимся, демонстрирует точно такую же ухмылку, как у его отца.

– Вот, держи. Можешь сам заплатить за них на кассе.

Салли сияет – снова – вручая Заку, а не мне, наши лицензии на рыбалку, а я закатываю глаза.

– Спасибо, Салли.

– Конечно. – Она краснеет, на этот раз сильнее, чем раньше.

– Пойдем, – бормочет Зак, кладя руку мне на поясницу и ведя к кассам, а дети следуют за нами. Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на ощущение от его руки, но могу сосредоточиться только на этом.

– Эй, мам.

Отвлекаясь от касания Зака, я поднимаю глаза, думая, что меня зовет Хантер, но вижу Тину, идущую к нам с хмурым выражением лица, направленным на меня.

Ну, нет, этого мне совершенно не нужно.

– Серьезно? Даже недели не прошло! – кричит она, переводя взгляд с Зака на меня. – Даже гребаной недели, – повторяет она и подходит ближе.

Я автоматически останавливаюсь.

– Тина. – Зак встает передо мной, загораживая.

– Я должна была догадаться. Должна была знать, что так и будет! – вопит она, а я придвигаюсь ближе к детям, не желая, чтобы они присутствовали при этом.

– Мама, – шепчет Хантер, становясь так близко, что его рука касается моей.

– Не здесь, – рычит Зак, блокируя Тину, когда та пытается пройти мимо него.

– Не здесь? А где, Зак? – кричит она, заставляя Обри подпрыгнуть и всхлипнуть.

– Пойдемте, дети. Оставьте покупки, мы подождем снаружи, – тихо говорю я, ведя детей к кассе, самой дальней от Тины и Зака.

– Не смей, блядь, указывать моим детям, что делать! – орет Тина, огибая Зака и тыча в меня пальцем.

– Тише, Тина.

– Иди на хрен, Зак. Не успела твоя бывшая вернуться, как ты уже таскаешься по городу с ней и нашими детьми? Я, мать твою, так не думаю.

– Мам, – шепчет Хантер, и мой желудок сжимается при виде выражения его глаз.

– Милый. – Я тянусь к нему, но он отходит от меня на шаг.

– Я притащу твою задницу в суд, придурок, – громко продолжает Тина, в то время как мое сердце разрывается. – Стивен сказал, что хочет переехать ко мне, и когда я расскажу судье о том, как пятнадцать лет назад ты бросил ребенка этой сучки, думаешь, кому он тогда отдаст предпочтение? – голосит она во всю глотку, толкая Зака в грудь.

Охнув, я делаю шаг назад, не веря, что она сказала такое на глазах у детей и, по меньшей мере, десяти посетителей.

– Папа, – шепчет Обри.

– Быстро, на выход, – рявкает Зак

Но уже слишком поздно. Ущерб нанесен.

– Одно предупреждение, Тина. Это все, что я тебе даю, прежде чем вызову Арни. Не думай, что я не прикажу тебя арестовать, – шепчет он, приближаясь к ее лицу.

– Ребята, положите покупки, – спокойно говорю я и подхожу к детям, видя, что они отвлеклись

Каждый из них спешит сделать то, что я им велела. Затем я, не оглядываясь, вывожу их из магазина.

– Вы хотите подождать папу или прогуляться со мной и Хантером обратно до дома? – спрашиваю я, как только мы оказываемся на парковке, Обри смотрит на брата, ожидая, когда тот примет решение.

– Мы подождем папу, – отвечает Стивен, и я киваю, одаривая их неуверенной улыбкой.

– Я отведу Хантера домой. Оставайтесь рядом с папиным грузовиком, пока он не выйдет, хорошо?

– Конечно, – говорит Обри, Стивен кивает мне, а затем обнимает сестру за плечо.

– Мне очень жаль, – шепчу я и с этими словами ухожу, а Хантер, опустив голову, идет в нескольких шагах передо мной.

– Милый, – зову я, когда мы приближаемся к дому, и, протягивая руку, чтобы коснуться его плеча, но покачивание его головы дает мне понять, что он ничего не хочет слышать. Хотя я даже не знала, что и сказать в этот момент.

За эти годы я много думала о том, как рассказать Хантеру об усыновлении Сэмюэля, и умом понимала, что он должен знать, и представляла, какой будет его реакция на такую новость. Но даже в самых смелых мечтах не могла вообразить, что он узнает об этом посреди продуктового магазина в присутствии детей Зака.

Как только открываю входную дверь, Хантер взлетает по лестнице, оставляя меня в растерянности стоять в прихожей. Сняв тренч, бросаю его на диван в гостиной, сажусь в дедушкино кресло – одна из немногих его вещей, все еще оставшихся в комнате – и хватаюсь руками за голову.

– Что мне теперь делать? – спрашиваю я, затем резко вскидываю голову на раздавшийся стук в дверь.

Стерев с щек слезы, направляюсь к двери. Открываю ее как раз в тот момент, когда рука Зака повисает в воздухе, готовясь постучать снова.

Его глаза полны беспокойства. Волосы в растрепанном беспорядке, словно он ерошил их по дороге сюда.

– Ты в порядке? – Не давая мне времени ответить, он кладет руку мне на живот и толкает обратно в дом. Как только дверь закрывается, он притягивает меня в свои объятия. – Прости, Шел, – шепчет он, проводя руками по моей макушке, затем вниз по спине.

– Не могу поверить, что она это сделала. – Осознав, где нахожусь, толкаю Зака в грудь и делаю шаг назад, указывая на дверь. – Тебе нужно уйти.

– Шел...

– Нет. – Я отчаянно качаю головой, вытирая слезы. – Я не могу этого сделать.

– Не надо. – Он шагает ко мне, а я отступаю еще на шаг, не желая, чтобы он снова прикасался ко мне. Не желая, чтобы он хоть еще раз в жизни снова коснулся меня.

– Тебе следует пойти поговорить со своими детьми. Уверена, они расстроены, – шепчу я, опять указывая на дверь.

– Они знают о Сэмюэле. Знали с тех пор, как стали достаточно взрослыми, чтобы понять, что такое усыновление.

– Что? – охаю я, отступая от него еще на шаг. Не могу поверить, что он не предупредил меня не только о Тине, но и о том, что его дети знают о нашем сыне.

– Зная Тину, я понимал, что она им расскажет. И не хотел, чтобы она вбивала им в головы всякое дерьмо, поэтому первым поговорил с ними.

– О, боже.

– Я так полагаю, Хантер не знает об усыновлении, – шепчет Зак, снова приближаясь ко мне.

– Нет, не знает! – кричу, качая головой. – Точнее, не знал.

К горлу подступают рыдания, и я прячу лицо в ладонях.

– Я ждала подходящего момента, чтобы ему сказать.

– У вас был ребенок? – раздается вопрос Хантера, заставляя меня обернуться, он стоит у подножия лестницы, переводя взгляд с Зака на меня. – И вы его отдали?

– Милый. – Я прерывисто вздыхаю и делаю шаг в его сторону, но он качает головой и удерживает мой взгляд.

– Вы отдали своего ребенка?

– Пожалуйста, подойди ко мне, давай присядем.

– Скажи мне! – кричит он, заставляя сердце рваться на части, а руки сжиматься в кулаки.

– Да, у нас с Заком родился сын, но мы не просто отдали его, а выбрали семью, чтобы они его вырастили, потому что сами были слишком молоды, чтобы заботиться о нем. Мы хотели обеспечить ему лучшую жизнь, – тихо объясняю я, чувствуя, как Зак придвигается ближе, а затем его рука оказывается у меня на спине.

– Почему ты никогда не рассказывала мне об этом? – Хантер моргает, пытаясь сдержать слезы, его губы дрожат.

– Я... – Я закрываю глаза, молясь, чтобы все сделать правильно. – Я ждала подходящего времени, ждала, пока ты не станешь достаточно взрослым, чтобы понять.

– Ты сказала, что вы только друзья. Ты солгала мне.

– Знаю, милый. Но мы с Заком очень давно не виделись, а ты еще маленький. Я не была уверена, что ты поймешь.

– Я не маленький. Вечно ты обращаешься со мной как с ребенком. – По его щекам текут слезы, а подбородок снова дрожит.

– Ты всегда будешь моим малышом. – Я качаю головой, делая шаг к нему. – Каким бы большим ты ни стал, ты всегда останешься моим маленьким мальчиком, и я всегда буду делать все, что в моих силах, чтобы защитить тебя.

Его руки сжимаются в кулаки, а глаза прищуриваются.

– А папа знает?

– Да, – киваю я.

Макс знал о Сэмюэле и Заке. Я рассказала ему, когда мы только начали встречаться. Тогда я верила, что у него есть сила исцелить меня. Тогда он еще хотел исцелить меня.

– Папа тоже мне ничего не рассказывал.

– Нет, – соглашаюсь я. – Он тоже ждал подходящего момента.

– Я хочу домой, – снова хнычет он, и я моргаю, сдерживая слез, потому что он дома, и все же хочет вернуться домой к своему отцу.

– Давай присядем, малыш, – спокойно распоряжается Зак, и Хантер переводит на него взгляд. – Я хочу тебе кое-что рассказать, а потом оставлю вас с мамой, чтобы вы поговорили.

– За... – начинаю я, но замолкаю, когда Хантер спускается по последним двум ступенькам и проходит мимо нас в гостиную, где садится на диван, скрестив руки на груди.

– Ну? – резко спрашивает он, удерживая взгляд Зака. Если бы не особая ситуация, я бы сделала ему выговор за грубость, но сейчас не тот момент. Вместо этого сажусь на диван рядом с ним, но все еще достаточно далеко, чтобы дать ему пространство.

– Я хочу рассказать тебе историю, – начинает Зак, присаживаясь на кофейный столик перед Хантером.

– Зак, – пытаюсь я снова, но замолкаю, поймав его взгляд.

– Дай мне сказать, а потом я уйду.

– Хорошо, – соглашаюсь я, сдаваясь при виде глубоко укоренившейся боли в его глазах.

– Я хочу рассказать тебе историю о мальчике, который вырос ни с чем. Он жил с мамой и папой в однокомнатной квартире. Большую часть времени его родители не работали. У него не было кровати, помногу дней он не ел, потому что в доме не было еды, а зимой даже не ходил в школу, потому что у него не было куртки, и только став достаточно взрослым, мальчик смог начать работать и купил ее себе. Ты меня понимаешь? – спрашивает он, и Хантер кивает. – Хорошо, продолжу. Когда этому мальчику, у которого ничего не было, исполнилось шестнадцать, он влюбился в красивую девушку. С того момента, как он ее увидел, мальчик понял, что эта девушка станет любовью всей его жизни. Он хотел подарить ей весь мир, но знал, что для этого ему придется очень много работать.

Слезы начинают затуманивать взор, и я кусаю щеку изнутри, чтобы не дать им пролиться. Я знала о прошлом Зака, знала, как он рос, и как сильно это ненавидел.

– Однажды эта девушка сказала ему, что беременна. Поначалу он был в восторге, что станет отцом и создаст с ней семью. Но потом понял, что не сможет обеспечить ни ребенка, ни любимую девушку, как мужчина должен заботиться о своей семье. Столкнувшись с этим и зная, каково расти ни с чем, они с девушкой приняли решение отдать своего ребенка в семью, которая позаботится о том, чтобы у малыша всегда было все необходимое. Это стало нелегким выбором для них обоих, но именно потому, что они так сильно его любили, им пришлось так поступить. – Зак делает паузу, позволяя своим словам повиснуть в воздухе.

Глубоко дыша, я борюсь с сотрясающей меня болью. Болью его прошлого. Болью нашего прошлого. И тем фактом, что он наговорил кучу дерьма.

– Понимаю, как тяжело тебе было узнать то, что ты узнал сегодня, но я надеюсь, ты достаточно взрослый, чтобы понять, что мы с твоей мамой сделали то, что считали лучшим, и это было нелегко для нас обоих.

– Я понимаю. – Хантер сглатывает, глядя на меня.

Зак гладит Хантера по плечу.

– Оставлю вас одних, чтобы вы поговорили, но, если у тебя когда-нибудь возникнут вопросы или ты просто захочешь поговорить, я живу по соседству.

– Хорошо. – Хантер кивает, и я не спускаю с него глаз, избегая смотреть на Зака.

– Шел.

– М-м-м? – откликаюсь я, беря Хантера за руку.

– Можешь проводить меня?

Слегка улыбнувшись Хантеру, провожу ладонью по его щеке, затем встаю и, не поднимая глаз, в полном смятении следую за Заком к двери.

– Шел.

– Пожалуйста, просто уходи. – Я открываю дверь, сосредоточив внимание на своих ботинках, чувствуя его приближение. – Прошу тебя.

Зак приподнимает пальцами мой подбородок, и я зажмуриваюсь.

– Шел, посмотри на меня. – Я качаю головой, не решаясь заговорить. – Пожалуйста.

Без моего согласия мои веки медленно открываются, и когда наши взгляды встречаются, мое дыхание с болью прерывается.

– Это был не конец моей истории и не конец моих сожалений. Надеюсь, однажды ты позволишь мне рассказать тебе, что произошло после тебя.

– Я знаю, что произошло. – Я чуть подаюсь вперед и понижаю голос, чтобы Хантер не услышал. – Ты доказал, какой ты мужчина, обрюхатив другую женщину и женившись на ней. Прошу тебя, не лги ни себе, ни мне, я прекрасно знаю твою историю. – С этими словами отшатываюсь и отступаю назад. – Пожалуйста, уходи.

– Это еще не конец, – рычит он, наклоняясь к моему лицу.

– Конец наступил пятнадцать лет назад.

Я вздергиваю подбородок, не сводя с него глаз, но не выдыхаю до тех пор, пока он не поворачивается и не уходит. Закрыв дверь, я прислоняюсь к ней, пытаясь понять, почему мне так больно смотреть, как уходит Зак.

ГЛАВА 3

Зак

– Папа, с ними все в порядке? – доносится из гостиной тихий голос Обри, едва я открываю входную дверь, даже еще не ступив за порог.

Я знал, что моя девочка будет беспокоиться о Шел и ее сыне. А также знал, что она будет дожидаться моего возвращения, чтобы убедиться, что я в порядке. Я взбесился, обнаружив, что дети ждут снаружи магазина возле грузовика, а Шел и Хантер давно ушли. Конечно, я был благодарен Шел, что она избавила детей от гнусной сцены, но все же хотел убедиться, что с ней и Хантером все хорошо.

Закрыв за собой дверь, вхожу в гостиную. Обри все еще одетая в куртку и ботинки.

– С ними все будет в порядке.

– Ты уверен? Хантер выглядел очень расстроенным, – шепчет она, кусая губу и бросая взгляд в сторону двери.

– Так и есть. До этого момента он не знал о Сэмюэле, и ему было трудно воспринять такую новость.

Я до сих пор чертовски зол на Тину за дерьмо, которое она изрыгнула перед ним и детьми. Когда бывшая увидела, как Шел переезжает в соседний дом, я знал, что ей не потребуется много времени, чтобы вспомнить прошлое, но понятия не имел, что она примется источать свой яд посреди продуктового магазина на глазах всех присутствующих.

– С Шелби... все в порядке?

Ответ: «нет, черт побери», но я не скажу его дочери.

– С ней все будет в порядке, красавица. – Я дарю ей легкую, ободряющую улыбку и беру со стола ключи от сарая. – Пойду, разгружу грузовик. Сделай мне одолжение: присмотри за братом. Убедись, что он не делает ничего такого, за что мне придется его арестовывать, – говорю я, пытаясь заставить дочь улыбнуться.

– Он в своей комнате, разговаривает с Джеем. Он злится на маму, что она сказала тебе о его желании жить с ней.

Обри снимает куртку и бросает ее на диван, где свалены их с братом толстовки и куртки. Переводя взгляд с кучи одежды на нее, я удивляюсь, на кой хрен нам шкаф в нескольких футах отсюда.

– Мама была очень расстроена, – отмечает Обри, скидывая ботинки возле двери. – Стивен сказал, что она ревнует.

– Бри. – Я тру ладонями лицу, желая, чтобы Обри снова стало три года, и она не обращала внимания на окружающий мир.

– Я просто хочу сказать, что вы не были вместе целую вечность. Плюс, она все время ходит на свидания, а тебе все равно.

– Я не понимаю и половины из того дерьма, которое творит твоя мать и сомневаюсь, что вообще пойму.

– Четвертак в банку для ругательств, – бормочет Обри, и я качаю головой, наблюдая за ее улыбкой, прежде чем та исчезает. – Знаешь, Стивен на самом деле не хочет жить с мамой, – тихо говорит она через мгновение, и я притягиваю ее в объятия. Моя девочка с детства пыталась сохранить нашу семью.

– Знаю, красавица. – Целую ее в макушку, затем отстраняюсь, чтобы поймать ее взгляд. – Если собираешься ненадолго здесь задержаться, повесь все это в шкаф и отнеси ваши со Стивеном вещи по своим комнатам. – Я киваю на кучу на диване. – Потом решите, чего вам хочется на ужин.

– Хорошо, – бормочет Обри, я отпускаю ее и поворачиваюсь к двери, останавливаясь, только когда она снова заговаривает. – Она очень хорошенькая.

– Да, – соглашаюсь я, понимая, что дочь имеет в виду Шелби.

Однако, «хорошенькая» – даже близко не то слово. В юности Шел была хорошенькой. Теперь же, повзрослев, стала прекрасна. Необыкновенно прекрасна.