Текст книги "Ромашка и Старичок-Корешок"

Автор книги: Августа Лазар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Лагерь в Ласточкином Поле

Бывшая турбаза, в которой расположился пионерский лагерь, стояла неподалёку от шоссе – всего в десяти минутах ходьбы от автобусной остановки. Но здесь был уже лес. Сосны подходили к самому дому. Сосен было больше всего, а между ними попадались и берёзы, и клёны, и дубы, и буки. Чуть поглубже в лес – речка. Все, кто ещё не умеет плавать, – научатся.

Приехали вечером. После долгого путешествия сперва поездом, потом на автобусе – ребята так устали, что даже не обратили внимания на всю эту красоту. А взрослые только о том и думали, чтобы ребята поскорей вымылись, поужинали да легли спать.

Проснулась Ромашка поздно и сразу подумала: «Да что же это такое? Почему моя кровать стоит наоборот? Где же окно?» Она села и огляделась по сторонам. Вокруг стояло много кроватей, и на всех спали ребята… Только тут Ромашка вспомнила, где она. Далеко-далеко от дома, далеко-далеко от Лило и от отца, далеко-далеко от Прапра. В первый момент ей хотелось расплакаться. Этого ещё не хватало. Уже не маленькая. Даже когда она и вправду была совсем маленькой и пришла первый раз в детский сад, и то не плакала. Прапра сколько раз ей про это рассказывала.

А потом она вспомнила, зачем сюда приехала. Надо как можно скорее приступать к выполнению плана. Скорей бы увидеть Вольфа и поговорить с ним… Но он, наверное, спит – ведь все ещё спят.

Вокруг стояла тишина. Ромашка снова легла на подушку.

– Лило, Прекрасная Лило… – пробормотала она и снова уснула.

С расписанием всё оказалось гораздо проще, чем ожидали Волчок и Ромашка. В вестибюле лагеря висело на стене новое расписание автобусов и схема маршрутов. Никого не удивило, что Вольф стал внимательно разглядывать схему. Все знали, что маршруты и расписания – его конёк.

Он выписал на листок время прибытия и отправления тех автобусов, на которых могла уехать Ромашка. Девочка спрятала этот листочек в свой кошелёк и на всякий случай выучила наизусть всё, что там было написано: «Отправление из Ласточкина Поля в шесть часов, прибытие в город в семь. Автобусная станция возле вокзала. Пересесть в автобус на Златогорье. Отправление в семь тридцать, прибытие в Златогорье в восемь тридцать».

Только в восемнадцать часов отправлялся автобус из Златогорья обратно в город, а вскоре после его прибытия отправлялся автобус из города на Ласточкино Поле. Времени достаточно. Можно успеть добраться до дома Алоиза Посошка на вершине горы, погостить у него несколько часов и спуститься с горы в Златогорье к автобусной остановке. Трудно только одно – незаметно исчезнуть из лагеря на целый день.

Но неожиданно Ромашке помогло то, что всему лагерю помешало, – ангина. Первым заболел Волчок – к вечеру он не мог глотать, и его уложили в постель. Потом заболело горло ещё у нескольких ребят, у всех у них поднялась температура. А потом заболела и сама начальница лагеря фрау Ирена. Доктор из поликлиники Ласточкина Поля приказал отделить больных от здоровых, и во флигеле устроили изолятор. Тут-то Ромашка и решилась: «Теперь или никогда!» Их отряд из-за болезни фрау Ирены разделили на две группы и каждую присоединили к другому отряду. Значит, завтра будет не трудно обменяться с кем-нибудь из ребят и убежать.

Продумав этот план, Ромашка уснула. Но – вот ужас! – проснувшись на следующее утро, она почувствовала, что в горле у неё что-то царапает, а глотать очень больно. Голова немного кружилась, но, твёрдо помня своё решение отправиться сегодня в Златогорье, она нашла в себе силы встать. Другие ребята ещё спали. По распорядку дня на утро было назначено купание, но сейчас было ещё рано – часы в вестибюле пробили половину шестого.

Внизу негромко хлопнула дверь. Это учитель Герберт отправился в дальний поход с кружком археологов. Они хотели сегодня добраться до развалин старинного замка. Сейчас на рассвете они бесшумно покидали дом, чтобы не разбудить спящих ребят.

В одну минуту Ромашка оделась и, выскользнув из комнаты, спустилась вниз. В вестибюле ей встретилась повариха и удивлённо спросила:

– В такую рань уже на ногах?

И Ромашка, хоть никогда в жизни ещё не врала, ответила:

– Я подумала, что лучше тоже пойду с учителем Гербертом. Побегу догонять – они ещё далеко не ушли!

– Так ты ведь не завтракала. Скорей пей молоко! И вот бери этот пакет с бутербродами, как раз один остался.

– Пожалуйста, передайте вожатому, что я пошла с учителем Гербертом, – попросила Ромашка.

Она большими глотками допила молоко, сунула пакет с завтраком в спортивную сумку и бегом бросилась к двери. На дорожке она ещё раз обернулась, – нет, никто не смотрел ей вслед! – и со всех ног помчалась к автобусной остановке. А вот и автобус на шоссе! Она помахала рукой, автобус остановился, Ромашка вспрыгнула на ступеньку. Автобус тронулся.

Так началось её путешествие.

В Златогорье

– Златогорье! – услышала Ромашка в полусне голос кондуктора. Оказывается, она заснула, убаюканная мерным покачиванием автобуса.

Вскочив, она схватила спортивную сумку и вслед за несколькими пассажирами вылезла из автобуса. Только здесь, на свежем воздухе, она окончательно проснулась. Автобус уже катил вперёд по шоссе, люди расходились.

Ромашка огляделась по сторонам. Она стояла рядом со стеклянным киоском. В одном окне продавали открытки с видами и газеты, в другом бутерброды, кексы и куски пирога в целлофановых пакетах, в третьем висела картонка с объявлением: «Свежее молоко». Ромашка достала из спортивной сумки кошелёк с деньгами. Ей хотелось пить. А хорошо бы сейчас стакан холодного молока!

Но продавщица принимала товар, и Ромашке пришлось подождать.

Какая-то женщина с большой кожаной сумкой через плечо подошла к киоску и подала в другое окно толстую пачку газет. Ромашка сразу догадалась, что это почтальон. Высокая, сильная женщина, ещё не старая, а лицо загорелое и дружелюбное. Ромашка тут же почувствовала к ней доверие.

– Ну и жара, – сказала почтальонша продавщице молока. – Налей-ка мне, что ли, стаканчик!

И тут она поглядела на Ромашку, стоявшую возле окошка со спортивной сумкой за спиной.

– Ну что, путешественница, автобусом к нам приехала?

Ромашка кивнула.

– Одна? Или ждёшь кого?

– Я в гости… Дайте мне, пожалуйста, молока и кусок кекса, – попросила Ромашка продавщицу, достававшую из большого холодильника бутылки с молоком.

Продавщица налила второй стакан:

– Вот, получай, путешественница!

– К кому же ты в гости приехала? – спросила почтальонша.

– К Алоизу Посошку, – ответила Ромашка.

– Да ну! К нашему дедушке Алоизу? Вот он удивится! Таких молодых гостей он давно уж не видывал. Откуда же ты его знаешь?

– Я его не знаю. Он мой двоюродный прапрадедушка. А вы его знаете?

– Конечно. Почтальон всех знает, кому письма носит. Сам-то он теперь в деревню не спускается. Ему ведь, поди, уже лет девяносто. Но так-то он жив-здоров. Бодрый старик.

– А далеко его дом?

– Да если быстро идти, за час дойдёшь. Только под конец в гору, подъём крутой. Доберёшься ли?

– Доберусь! Мы со школой сколько раз на экскурсию ходили. А как туда пройти?

Почтальонша задумалась.

– Не так-то это легко объяснить. А мне сейчас как раз в другую сторону. Ну ладно. Сперва пойдёшь по Деревенской улице до водокачки – вон она и отсюда видна, старый домишко с башенкой. А там развилок – дорога на три дороги расходится, столбик такой со стрелками. И на одной написано: «Лавандовый луг». По этой дороге и пойдёшь.

Она замолчала и стала прислушиваться к далёкому позвякиванию колокольчиков – звук этот быстро приближался и становился всё громче и громче.

Колокольчиков было много-много, они звенели переливаясь, то заглушая, то перебивая друг друга, и всё-таки они приближались все вместе, нестройной волной звона. Одни колокольчики гулко гудели, другие звонко звенели, и всё это сливалось в волшебный звон – звон колокольчиков огромного стада деревни Златогорье. Коровы шли словно лавина, растянувшись во всю ширину шоссе. А рядом со стадом – пастух и овчарка. Пастух поздоровался с продавщицей и с почтальоншей, а та спросила:

– Куда сегодня гонишь стадо, Мартин?

– К подножию Драконовой горы.

– К Драконовой горе? Тогда, значит, ты пройдёшь по Лавандовому лугу? Вот этой девчушке тоже туда, она к Алоизу Посошку в гости приехала. Не возьмёшь ли её с собой?

– Почему не взять? – сказал пастух. – Пошли, попутчица! А как тебя звать-то?

– Ромашка, – ответила Ромашка.

Она сказала это очень громко, потому что коровы толпились вокруг неё, обходя киоск. Первые уже сворачивали на Деревенскую улицу, словно знали дорогу, колокольчики их гудели, звенели, пели. А пастух говорил басом – его голос сливался со звоном.

– Вот оно что! Ромашка? У нас так зовутся только цветы. Ну пошли, мои коровы ждать не умеют!

Он помахал на прощание продавщице и почтальонше, а Ромашка еле успела сказать им «Спасибо!» и крикнуть на ходу «До свидания!».

Овчарка Мориц, словно поняв, что Ромашка тоже стала теперь как бы членом стада, ткнула её влажным носом в ногу, будто говоря: «Ну, давай-давай побыстрей!» И Ромашка бросилась догонять пастуха.

Вот уже она зашагала с ним рядом.

Они шли по Деревенской улице, пока не дошли до водокачки. Здесь они свернули налево и вскоре вышли из деревни. Теперь они шагали по узкой долине, с обеих сторон окружённой густым лесом, лес этот медленно взбирался в гору. Долина вилась широкой лентой между его высокими стенами, и среди сочной зелёной травы журчал, сбегая вниз, весёлый ручей. В траве было так много ярких цветов, что у Ромашки глаза разбегались – такого она ещё не видела. Разноцветные водосборы, белые полянки тысячелистника и жёлтые наперстянки, васильки, маки, крупные синие колокольчики и её тёзки – нежные и ясные ромашки. А по берегам ручья целые выводки незабудок… Пастух всё поглядывал на Ромашку, а потом сказал:

– Оно и видно, что ты из семьи Посошков. Они с давних пор с травами да с цветами на «ты». Это ведь они посеяли лаванду на горном лугу. Давным-давно дело было, никто и не помнит когда… Лет сто назад, а может, и больше.

– А я тут не вижу лаванды, – сказала Ромашка. – Прапра, моя двоюродная прапрабабушка, всегда кладёт сушёную лаванду в шкаф под бельё. Потому оно у неё и пахнет так хорошо.

– Увидишь ещё лаванду, как придём на луг, – ответил пастух. – Там они её и посеяли, Посошки. Правда, теперь уже не весь луг от неё голубой, другие цветы её повытеснили…

Пастух стал расспрашивать Ромашку про её житьё…

Пастух стал расспрашивать Ромашку про её житьё, и она рассказала ему про отца, про Прекрасную Лило и Прапра.

Солнце уже поднялось высоко, и в долине было так жарко, что даже говорить не хотелось. Долго шли они молча, а потом пастух остановился и сказал:

– Ну, пришли. Вон он, Лавандовый луг. А на самом верху, на краю леса, дом Посошков.

Словно широкий ковёр, расстелился Лавандовый луг по крутому склону горы. Со всех сторон его обступает лес. А на вершине горы – островерхая крыша.

Теперь они поднимаются в гору по самому краю луга. Луг ещё пестрее долины. Но на нём так много одичавшей лаванды, так упорно она пробивается среди ярких цветов, что чудится, будто весь он окутан голубоватой дымкой.

Стадо мирно бредёт по краю леса, взбираясь всё выше и выше. Нет, оно не вытопчет голубой луг: овчарка Мориц без труда удерживает коров на границе леса – они ведь любят тень, да и тут сколько хочешь сочной травы.

Быстро идти никак нельзя. Поднялся ветер, он шумит и свистит в вершинах деревьев, сливаясь со звоном колокольчиков в настоящий волшебный хор. Ромашка и сама бы запела, только тонкий её голосок всё равно не расслышишь в этом лесном оркестре.

Прапрадедушка Алоиз Посошок

Перед бревенчатым домом с зелёными ставнями сидит на скамейке старый-престарый Алоиз Посошок. Маленький, высохший, сгорбленный, сам похожий на Старичка-Корешка. Старичок-Корешок этот мирно попыхивает трубкой – длинной-предлинной, до самой земли. Борода и усы у него совсем белые, и нависшие брови тоже белые, а из-под них ясно и зорко глядят весёлые серые глаза – совсем такие же, как у Прапра. Только у Прапра на голове чёрный беретик, а у прапрадедушки Алоиза – вязаный голубой колпак. И тоже натянут на самые уши – видно, и у него уже нет волос.

Овчарка Мориц и коровы никакого внимания на домик не обращают; звеня колокольчиками, стадо проходит краем луга и снова сворачивает в лес, словно зная, что путь лежит к подножию Драконовой горы. А пастух берёт Ромашку за руку и торжественно подводит её к прапрадедушке Алоизу.

– Алоиз! К тебе гости! – говорит он. – Твоя двоюродная праправнучка Ромашка. Она привезла тебе привет от своей прапрабабушки. Той самой, которая полвека назад уехала отсюда так далеко, что вы с ней больше уже ни разу не виделись. Помнишь, ты сам мне рассказывал…

Маленький старичок вынул трубку изо рта и рассмеялся:

– Хо-хо-хо, Мартин! Какие ты мне всё новости сообщаешь! Так, значит, это наша Ромашка! Видеться-то мы с тех пор не виделись, да ведь письма друг другу пишем!.. Гляди-ка, что это с Морицем?

Овчарка Мориц громко лаяла, и пастуху пришлось поскорей распрощаться и бежать к стаду.

– Спасибо! – крикнула ему вдогонку Ромашка.

Лай утих. И звон колокольчиков становится всё тише и тише, а потом вдруг прапрадедушку с праправнучкой обступает такая тишина, какой нигде никогда не бывает, кроме как на вершине горы, на лугу, окружённом лесом.

– Ты у меня погостишь, Ромашка? – начал разговор Алоиз Посошок.

– В шесть часов мне уже надо быть внизу у киоска – автобус отходит… Поеду обратно в лагерь, в Ласточкино Поле.

– Так, значит, ты в лагере? Как же это они тебя одну отпустили?

Ромашка покраснела как рак.

– Прапрадедушка Посошок… – пробормотала она.

– Можешь звать меня просто дедушка Алоиз, Ромашка… У тебя есть часы? Главное – это не опоздать на автобус. Ласточкино Поле ведь далеко отсюда. А тебе ещё пересадку в городе делать.

– Нет, у меня часов нет… Но ведь у вас, наверно, есть, дедушка Алоиз?

– Дедушке можно говорить «ты», Ромашка! Ну конечно, у меня есть часы… Погоди, вот сейчас они будут бить.

И правда, через открытую дверь до них донеслось из дома сперва какое-то тихое шипенье, а потом громко и чётко, хоть и немного хрипло прозвучало: ку-ку, ку-ку, ку-ку… И так двенадцать раз.

– Двенадцать часов, – сказал дедушка Алоиз. Он встал и выбил из трубки пепел. – Пора обедать. Пойдём-ка посмотрим, сварилась ли картошка.

– Уже двенадцать? – изумилась Ромашка. – Значит, так долго мы к тебе взбирались?..

Они вошли в дом. Всё здесь сияло чистотой. В печке горел огонь.

На обед была яичница-глазунья, картошка и земляника с молоком.

Дедушка Алоиз хорошо хозяйничал, да и с людьми умел ладить, а особенно с детьми. Не прошло и пятнадцати минут, а Ромашка уже чувствовала себя как дома. И она призналась ему, что убежала из лагеря. А через полчаса он уже знал чуть ли не все её тайны. Она говорила и говорила, а он не перебивал, только глядел на неё весёлым взглядом, и, ободрённая, она продолжала рассказывать… Как она любит Прапра, и как она сперва боялась мачехи, а потом её мачеха оказалась самой хорошей, самой красивой, самой доброй, и как Прекрасную Лило все любят. И Прапра её любит, а она, Ромашка, их одинаково любит – Прекрасную Лило и Прапра. И даже не знает, где ей лучше – в старом домишке Прапра, окружённом садом, или в квартире родителей в большом новом доме, где живут куклы-артисты. И ещё, как она боялась, что Прекрасная Лило умрёт, когда родится малыш…

– Откуда же у тебя такие мысли? – спросил дедушка Алоиз.

Ромашка смолкла. Как же это она проболталась?.. Она попробовала как-нибудь вывернуться, но ничего не вышло. Дедушка Алоиз задал ей несколько вопросов, и она не сумела увильнуть от ответа… Так и выяснилось, что она застала Прапра за гаданием и что карты показывают беду.

– Тьфу ты! – проворчал дедушка Алоиз. – Я и думать забыл, что в наше время есть ещё такие дурехи! И это в семье Посошков! Ну, ну, рассказывай!

И Ромашка, запинаясь, продолжала свой рассказ.

– Потом-то Прапра сказала, что она и сама картам не верит и что всё это чепуха. Но ведь я точно знаю, что она верит. И за Лило она боится. Только не хочет, чтобы я боялась. А я всё равно боюсь. А вдруг это правда, что карты показывают? А ты так не думаешь, дедушка Алоиз?

– Нет, – сказал дедушка Алоиз. Он сказал это очень твёрдо. – Нет, я не верю в такую ерунду. Не верю – и всё! И не пойму, почему твоя Прапра верит. Правда, она всегда уж была такая чудная: в чём мудрая, а в чём и глупая. А теперь вот и тебя заразила. Только одно мне ещё неясно, Ромашка: почему ты с этим пришла ко мне?

– Из-за Старичка-Корешка, дедушка Алоиз. Ведь он у тебя, Старичок-Корешок! Ну пожалуйста, дай его мне… Пожалуйста, дедушка Алоиз!

– Какой такой ещё Старичок-Корешок?

И тут оказалось, что дедушка Алоиз давно позабыл про Старичка-Корешка. Уже много-много лет подряд даже не вспомнил про него ни разу.

– Да вы с ним играли, когда были маленькие, – ты и Прапра! Потому вы и дожили до глубокой старости и никогда не болели. Так Прапра говорит…

Дедушка Алоиз сдвинул на лоб свой вязаный колпак и с досады почесал в затылке.

– Да, да, припоминаю… был такой высохший корешок, – пробурчал он. – Да на что он тебе?

– Он здоровых хранит, а больных лечит. Так Прапра говорит.

– И какую же ерунду она тебе говорит! Старичок-Корешок – просто игрушка, и всё! И здоровых он не хранит, и больных не лечит. Да и где его искать, знать не знаю… Сохранился ли он вообще в нашем доме…

По щекам Ромашки поползли две большие слезы. Дедушка Алоиз смягчился:

– Да ты не плачь. Если мы его найдём, я тебе его обязательно подарю. Только уж обещай, что не станешь совать его под подушку Прекрасной Лило или ещё какие глупости делать. Ведь он старый, грязный – кто его знает, какие на нём микробы!

«Вот и дедушка Алоиз про этих микробов! – подумала Ромашка. – Слово в слово с Вольфом». Она пообещала, что никаких глупостей делать не станет. А сама уже придумала новый план: положить Старичка-Корешка в целлофановый пакет и покрепче завязать пакет резинкой. Ни один микроб не пролезет!

Где же Старичок-Корешок?

И вот начались поиски Старичка-Корешка.

– Он где-нибудь в том большом шкафу, который стоит в самой большой комнате, – сказала Ромашка. – Прапра говорит, что ты этот шкаф никогда никому не продашь ни за какие деньги, потому что в нём живёт Старичок-Корешок.

– И опять твоя Прапра чепуху мелет! – буркнул дедушка Алоиз. – Я этот шкаф никогда не продам, потому что я его люблю. А ещё потому, что он такой же старый, как этот дом. Если Старичок-Корешок и вправду в шкафу, то на самой верхней полке – там лежит всякое старьё, которое мне уже не понадобится. Я и добраться-то до этой полки давно не могу. Да и для тебя она чересчур высока. Даже если на стол влезешь, и то не достанешь.

– А давай тогда стул на стол поставим! Я знаешь как хорошо лазить умею! У меня ведь по физкультуре пятёрка!

– Ну-ну, давай попробуем, – согласился дедушка Алоиз и открыл дверь в комнату.

Ромашка вошла вслед за ним.

Тут стоял огромный старинный шкаф. Широкий, высокий, он занимал всю стену и доходил до самого потолка. И весь он был разрисован разноцветными птицами, бабочками и цветами. Краски яркие-яркие – ничуть не поблёкли. А ведь шкаф этот был куда старше самого прапрадедушки Алоиза.

– Гляди, гляди на него, Ромашка, – сказал дедушка Алоиз. – Такого красивого шкафа ты наверняка ещё ни разу в жизни не видела. Я каждый день сметаю с него пыль метёлочкой из перьев. И внутри полный порядок, только на самой верхней полке, наверно, немного пыльно. А ну-ка глянь!

И он раскрыл дверцы шкафа. Ромашка сразу почувствовала знакомый запах сушёных трав и лаванды. А ещё здесь слегка пахло табаком.

– Я достану, – сказала Ромашка. – Пододвинем стол, поставим на него табуретку из кухни, а ты дашь мне тряпку – заодно я и пыль вытру.

– Хо-хо-хо, – засмеялся дедушка Алоиз, – а ты, оказывается, деловая особа! Погоди-ка, я подержу табурет.

Щёки у Ромашки горели, но не только от усердия. Глотать было больно. Кудрявый хвостик на затылке взволнованно подпрыгивал. Стоя на шаткой табуретке – хорошо ещё, дедушка Алоиз её крепко держал, – она смогла заглянуть на самую верхнюю полку. И правда, немного пыльно, а вообще-то полный порядок!

Ромашка заглянула на самую верхнюю полку.

Вот какие-то старинные весы с чашами на тоненьких шнурочках, а рядом коробочка с гирьками.

– А-а, весы? – сказал дедушка Алоиз. – Это ещё из тех времён, когда Посошки засеяли лавандой луг и готовили из неё «лавандовую воду». Меня тогда и на свете не было, моих родителей тоже. Только то, что они на этом заработали, они очень быстро потеряли. Какой-то крупный предприниматель из дальнего города разузнал обманным путём их рецепт приготовления ароматной воды и начал продавать её в хорошеньких пузырёчках по более дешёвой цене. И вскоре тюрингская «лавандовая вода» вышла из моды, а Посошки опять стали такими же бедняками, какими были всегда. Так же получалось и с целебными настоями из трав, которые они готовили. В травах-то и в кореньях мы, Посошки, всегда толк знали – мы ведь спокон веку пастухи. Тут хочешь не хочешь, а травы различать научишься. А вот деньги зарабатывать – нет.

Про каждую вещь, которую Ромашка находила на верхней полке, дедушка Алоиз мог рассказать целую историю. Вот медная ступка – в ней когда-то толкли корни и пряности.

– Твоя Прапра хотела захватить её с собой, когда уезжала отсюда, да уж больно тащить тяжело!..

А вот глиняные кувшины и кружки, покрытые блестящей цветной глазурью. И стопка книг. Одна книга – «Кулинарные рецепты», другая – «Целебные рецепты»… А ещё маленький затрёпанный томик «Корни и травы», старый «Календарь с мудрыми изречениями и поучительными историями», «Руководство для гадания на картах»… Когда Ромашка прочла вслух это название, дедушка Алоиз только и сказал, что «Ага!». Но Ромашка прекрасно поняла, что он имел в виду. Теперь они оба знали, откуда Прапра и её старая бабушка почерпнули свою премудрость.

Но где же Старичок-Корешок?

Наконец, в самом дальнем углу Ромашка нашла продолговатый фанерный ящичек. Так и есть! Вот он! Словно в маленьком тесном гробу лежал он здесь, высохший и совсем некрасивый. Дедушка Алоиз вытащил его на свет и, держа двумя пальцами, поднял высоко над головой.

– Хо-хо-хо! – рассмеялся он. – Старый знакомец! Теперь-то я тебя узнаю! Не слишком ты похорошел за эти годы, лёжа тут в тёмном ящике. Хо-хо-хо! Зато ты рыцарского рода! Из благородной семьи Луков победных! И в какой-нибудь из старых пропылённых книжек, там, наверху, написано, какой ты удалец! Скорее всего, в томике «Корни и травы». Хо-хо-хо! Дурачки да простачки во все времена водились на свете, они всему верили: и раненых на войне ты оберегаешь, и женщинам рожать детей помогаешь, здоровых хранишь, а больных лечишь – на все руки мастер! Дурачки да простачки – они ведь не вымирают! Они и детей предрассудками заражают, даже самых смышлёных. Хо-хо-хо! Правильно я говорю, Ромашка? Ну что, всё-таки возьмёшь с собой этого пыльного уродца? Или, может, лучше бросим-ка его в печь, как ты считаешь?

Ромашка еле сдерживала слёзы. Ну зачем он так насмехается над Прапра и над Старичком-Корешком! А сейчас, когда Старичок-Корешок чуть не угодил в огонь, она и вовсе расплакалась. И опять дедушка Алоиз сразу сдался. Он, оказывается, тоже имел свои слабости – видеть не мог, как плачут дети. Вытащив из кармана свой огромный красный носовой платок, пропахший табаком, он вытер ей глаза и принялся её утешать:

– Ладно, ладно, ведь это я в шутку!.. Уж помилуем твоего Старичка-Корешка, пусть живёт хоть ещё сто лет!.. Да и огонь-то в печке давно потух – сама погляди! Получай своего уродца, раз уж ты за ним на край света ехала. Только смотри: не верь больше побасёнкам твоей Прапра и не суй его под подушку Прекрасной Лило. Она и так будет жива и здорова. А может, и вообще ты вернёшься домой, а малыш уже тут как тут, и все твои страхи были напрасны! Вот увидишь!

Так он её утешал и уговаривал, пока она не перестала всхлипывать и не пообещала бросить свои глупые затеи со Старичком-Корешком. Она вынула Старичка-Корешка из ящичка – ящик занял бы слишком много места в её спортивной сумке – и завернула его в большой синий носовой платок, который подарил ей дедушка Алоиз. А потом нашла у себя целлофановый пакет и, засунув в него Старичка-Корешка, положила его на самое дно сумки.

На всё это ушло так много времени, что Ромашка успела ещё только выпить стакан молока да наспех проглотить бутерброд. И вот уже надо прощаться с дедушкой Алоизом. Она поцеловала его в колючую белую бороду – ей было так жалко с ним расставаться…

– Я ещё приеду, обязательно, вот увидишь…

Но тут что-то зашипело, и часы пробили – ку-ку, ку-ку… – пять раз. Надо было бежать.

Дорогу найти оказалось нетрудно. Спустившись с горы в долину, она помахала рукой дедушке Алоизу, а он, стоя на краю Лавандового луга, всё махал и махал ей своим красным носовым платком. Но надо было бежать…

Вот уже показалась вдали башенка водокачки, а вот и сама водокачка, и поворот на Деревенскую улицу. Ромашка быстро дошла до киоска и остановилась – теперь надо ждать на автобусной остановке… А вот и автобус! Он прибыл и отбыл точно по расписанию.