Текст книги "Ромашка и Старичок-Корешок"

Автор книги: Августа Лазар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Как Ромашка узнала тайну Прапра

Однажды Ромашкин класс отпустили домой на час раньше, потому что заболел учитель рисования. «Сперва забегу к Прапра, – решила Ромашка, – не надо ли ей чего купить и вообще как она там поживает…» Был солнечный весенний день. Сирень цвела над заборами палисадников. Молодые деревца, недавно посаженные по краям нового тротуара, уже зеленели. Воробьи громко чирикали, перелетая с ветки на ветку. Но веселее всего было думать дорогой про старый сад Прапра: деревья там высокие-высокие, а в кустах деловито порхают птицы – дрозды, малиновки, синицы. Одни вьют гнёзда, другие уже свили – щебечут, перекликаются. А самые смешные – синицы…

Ромашка отворила калитку – её никогда не запирали. Сад залит солнцем. Наверно, Прапра за домом – сидит на скамейке под яблоней. Ромашка обошла дом. Нет, Прапра здесь не было. Ромашка немного постояла, прислушиваясь к свисту и щебету. Ну и красота! Кусты и деревья словно окутаны зелёным светом, на газонах маргаритки и одуванчики. А вот и фиалка! А вот ещё!.. Ромашка нарвала два букета: один для Прапра, другой для мамы Лило.

Она не стала дёргать за верёвочку, чтобы зазвенел старинный звонок, а просто толкнула дверь – дверь была тоже не заперта, но за Ромашкой она захлопнулась. После зелёного света и весёлого щебета в передней ей показалось как-то особенно темно и холодно. И воздух какой-то затхлый… Всё здесь сегодня не так, как всегда… Ромашка прислушалась. Не слышно ни бормотания Прапра, ни скрипа половиц, хотя дверь в кухню приоткрыта. Домишко и вправду уже совсем ветхий: ни одна дверь не закрывается…

Прапра неподвижно сидела за столом…

Может, Прапра заболела? Ромашка осторожно заглянула в спальню. Нет, и там тоже никого не было. Выходит, она в каморке на чердаке? Ромашке стало как-то не по себе. Потихоньку, словно нарушая чей-то запрет, прокралась она по ступенькам наверх и бесшумно растворила дверь. Прапра неподвижно сидела за столом к ней спиной. Ромашка подошла поближе, заглянула сбоку… Какая-то она не такая, как всегда… И нос словно заострился… На столе были разложены игральные карты. Прапра внимательно их разглядывала. Наконец она пошевелилась, покачала головой, потом глубоко вздохнула, послышалось знакомое бормотание. До слуха Ромашки донеслись такие страшные слова, что она застыла на месте:

– Только б не померла…

«Кто? – думала Ромашка. – Про кого она говорит?»

Прапра снова забормотала, и Ромашка расслышала:

– Старичок-Корешок… Старичок-Корешок… Старичок-Корешок…

«Про что же это она? Какой ещё Старичок-Корешок?»

Ромашка не успела об этом даже толком подумать, потому что снова испугалась – Прапра назвала её имя:

– Ромашка, бедная моя Ромашка!..

Значит, это про неё? И она умрёт? Ромашке хотелось закричать; всё это было как в дурном сне. А Прапра уже снова бормотала:

– Прекрасная Лило… Прекрасная Лило…

И тут Ромашка вскрикнула:

– Нет, нет! Только не Лило!

Слёзы текли по её щекам.

Прапра подскочила. Она хотела встать, но снова опустилась на стул. А Ромашка уже обхватила её шею руками и, плача, повторяла:

– Прапра, Прапра, что ты тут делаешь? Почему она должна умереть? Говори, Прапра, говори! – Она трясла Прапра за плечи.

И вдруг у неё мелькнула страшная мысль… Она отскочила назад и уставилась на Прапра широко раскрытыми глазами.

– Прапра, а может, ты правда ведьма?..

Эти слова подействовали словно удар. Прапра вдруг вся съёжилась, стала старой-престарой. Сгорбившись, сидела она на стуле, голова её тряслась, губы шевелились. Лицо сделалось маленьким-маленьким, по морщинкам текли слёзы. И тут Ромашка снова расплакалась и крепко обняла Прапра:

– Нет, нет, Прапра! Я совсем не то хотела сказать!.. Я ведь знаю, что ведьм не бывает!..

Обе они были так взволнованы, что потом ни та, ни другая не могли даже вспомнить, что говорили, что делали и как помирились. А потому и тут в книжке про это ничего не рассказывается.

Через полчаса всё было уже как обычно. Ромашка распахнула окно, и в комнату вошло солнце, и стало слышно, как щебечут птицы в саду. Прапрабабушка и праправнучка сидели друг против друга за столом, на котором ничего не было, кроме стаканчика с фиалками.

Прапра уже стала снова такая, как всегда, только глаза и нос у неё немного покраснели, да и у Ромашки тоже.

– Ромашка, ты никому не рассказывай про эти карты и что ты… меня за этим застала. А то они больше не пустят тебя ко мне, Лило с отцом… А как же мне тогда жить? Ведь я не могу жить без тебя, Ромашка, ты сама знаешь.

Ромашка пообещала, что никому ничего не расскажет.

– Но только что же это за карты? – спросила она. – И почему ты сказала, что мама Лило умрёт? Ведь это не может быть!..

И тут Прапра начала врать. А что же ещё ей оставалось делать? Но врать она совсем не умела.

– Да неправда это, неправда, – сказала она. – Всё это глупости, я просто так выдумала… какую-то ерунду… Видно, от старости… И ещё потому, что я всё одна да одна… Вот и приходит в голову всякая чушь. Чушь это, чушь… Всё это неверно, что карты показывают.

– Как так «карты показывают», Прапра?

– Да ничего они не показывают, просто сама воображаешь, да и всё… Выдумаешь какую-нибудь чепуху да сама и поверишь. Да нет, Ромашка, неправда это. И отцу не говори, и Лило тоже, что я гадаю на картах и в это верю. Колдовать-то я не умею, но в разные таинственные вещи верю. Да нет, Ромашка, ты-то не верь, это всё чушь, глупости, сожгу я эти карты… – И она показала пальцем на подоконник, где лежали карты, сложенные в две стопочки.

– Да зачем же сжигать? – удивилась Ромашка. – Ведь они ещё совсем хорошие. Будем с тобой в них играть.

– Для игры они не годятся… В них нет джокера.

– А-а-а… Значит, правда не годятся… Только я не поняла, Прапра, ты веришь в это гадание или не веришь? Как-то ты непонятно говоришь.

– Да ведь это всё равно, Ромашка… А вот тебе в это верить ни к чему. Так слышишь, Ромашка: ты, значит, ничего не видала, ничего не слыхала. Поняла?

Нет, Ромашка ничего не поняла. Она всё видала и слыхала такие страшные слова… Такие страшные, что даже спросила:

– А почему ты сказала: «Только б не померла»? Почему мама Лило должна помереть? Это ведь глупости, правда? Или нет?

– Глупости, Ромашка, глупости. Не помрёт мама Лило, когда малыш родится. Всё будет хорошо…

– А разве, когда рождаются дети, мамы умирают? Разве так бывает?

– Да нет, Ромашка, теперь уже не бывает. Раньше-то часто бывало, а теперь никогда. Теперь ведь чистота, врачи… А раньше этого не было. Вот и верили в Старичка-Корешка…

И тут Прапра совсем позабыла, что она хотела притвориться, будто бы ни во что не верит – ни в карты, ни в приметы, и рассказала Ромашке про Старичка-Корешка.

Таинственным шёпотом объясняла она, что им в детстве, ещё там, на родине, в Тюрингии, разрешали иногда поиграть со Старичком-Корешком…

– Ну, корешок такой, корень черемши, Лук победный, понимаешь? Старичок-Корешок!.. Вот поточу-то я и мой двоюродный брат Алоиз дожили до глубокой старости и никогда не болели. Только поэтому. Ведь он здоровых хранит, а больных лечит. Ах, если бы у меня тогда, когда твоя мама заболела, был этот Старичок-Корешок! Ни за что бы она не умерла…

И тут она вдруг увидела испуганное лицо Ромашки и её широко раскрытые глаза, в которых стоял вопрос: «Так, значит, всё это правда? Или, может, Прапра всё выдумывает? Или у неё в голове уже всё перепуталось?»

Прапра так ясно прочла все эти вопросы в глазах Ромашки, что тут же опомнилась.

– Ромашка, если ты меня любишь, забудь всё, что сегодня я тут на чердаке говорила… Забудь ты про эти карты! У меня, наверно, жар, вот и приходят в голову всякие фантазии. Не думай ты больше об этом, Ромашка! А главное, никому не говори, ни одному человеку. Обещай мне, Ромашка, что ты никому не расскажешь, а то у меня ни минуты покоя не будет! Ведь если это откроется, тебе не велят ко мне приходить. А что со мной тогда будет?..

И она снова съёжилась и стала маленькой-маленькой и старой-престарой, и тогда Ромашка стала её уверять, что никому на свете никогда ничего не расскажет про карты. А потом она пошла домой. Но это была уже не та Ромашка, которая час назад вошла в калитку.

Что случилось с Ромашкой?

До конца учебного года оставалось всего две недели. Но в этом году у Ромашки всё складывалось совсем не так, как в прошлом.

– Что случилось с Ромашкой? – спрашивала Лило отца. – Она стала какая-то совсем другая. Иногда поглядит на меня так боязливо, а потом вдруг спросит: «Ты хорошо себя чувствуешь, мама Лило?» Может, её кто-нибудь напугал?.. Не Прапра ли ей чего-нибудь наговорила?

– Не думаю. Прапра ведь такая умница…

«Что случилось с Ромашкой? – удивлялся и учитель Герберт. – Она стала невнимательна на уроках, отвечает невпопад, а последний диктант написала на тройку…» Он спросил свою младшую сестру Гину:

– Ты не знаешь, что это с Ромашкой? Ведь ты её подруга.

– Нет, – ответила Гина. – Не знаю. Какая-то она не такая, как была. Это я, конечно, заметила. Всё сидит дома со своей мамой Лило или торчит у Прапра. Даже на хоровой кружок вчера не пошла, сказала, что охрипла. Только это враньё, меня-то не проведёшь!

– Ах ты, Хитроумная Гина!.. – рассмеялся старший брат.

Учитель Герберт посоветовался с Лило, как быть с Ромашкой.

– Может, ей было бы полезно поехать в лагерь? – предложил он. – Ведь скоро каникулы. Перемена обстановки, новые друзья, природа, игры, развлечения – всё это наверняка ей поможет. Правда, мы пока ещё не знаем, где у нас в этом году будет лагерь. Возможно, что в горах. Но одно известно точно: начальницей лагеря едет фрау Ирена, бывшая заведующая детским садом.

– Об этом я и сама уже думала, – сказала Лило. – И даже пробовала говорить с Ромашкой. Но она только плачет и повторяет, что ни за что никуда не уедет, пока не родится малыш. Хотя знает, что в родильный дом всё равно никого не пускают. Что же нам с ней делать?

И Прапра тоже очень беспокоилась. Ей-то не приходилось ломать голову над тем, почему Ромашка так изменилась. Но от этого ей было не легче, а только ещё тяжелее – ведь она чувствовала себя виноватой. И поделиться ей было не с кем, кроме как с Фридрихом. Только ему одному она и рассказала, что случилось с Ромашкой.

– Фридрих, – заключила она свой рассказ, – ты ведь знаешь, я врать не люблю. Никто, кроме тебя, раньше не знал, что я гадаю на картах. Да никто меня об этом и не спрашивал. Вот мне и врать не приходилось. Ведь тайна – это не враньё? Как ты считаешь, Фридрих?

– Не враньё, – твёрдо сказал Фридрих.

– А теперь мне пришлось врать, Фридрих. Ромашка была сама не своя, так что уж пришлось мне соврать. А хуже всего, что теперь мне и дальше приходится врать, чтобы она не боялась. Я ей всё повторяю и повторяю, что с Лило и с ребёнком ничего не случится, а ведь карты-то показывают, что случится беда. А уж раз карты показывают, значит, правда…

– Правда? – переспросил Фридрих, недоверчиво покачав головой. Больше он ничего не сказал. Но Прапра очень удивил его вопрос: никогда ещё Фридрих не сомневался в том, что она говорила.

– Ты что же, картам не веришь?

Фридрих покраснел.

– Не знаю… – пробормотал он.

– Чего ты не знаешь, Фридрих? Ну-ка, скажи!

– Не знаю, правда ли это. Гаданье ведь всякое бывает…

Такое сложное рассуждение Прапра услыхала от Фридриха в первый раз. Она даже не нашлась что ответить. Два раза открывала рот, а слов не находила.

– Как же это так ты не веришь? – спросила она наконец.

А из-за живокости…

– Как так? При чём тут живокость?

– Хорошие были цветы, красивые. Сами в саду у нас выросли.

– Ах вот оно что! Ты цветы жалеешь. Да ведь я корешки взяла, чтобы ноги лечить.

– А не помогло…

Тут Прапра пришлось согласиться:

– Да, помочь-то не помогло, это правда…

– И заклинанье не помогло. А цветы все выкопали, – хмуро сказал Фридрих и поглядел на Прапра с горьким упрёком.

– Да ведь одно дело заклинанья и живокость, а другое – карты, – убеждала его Прапра. – Ведь когда я карты раскладываю, они мне сами показывают, что будет.

Но Фридрих продолжал сомневаться. Крутя свой чуб, он сказал в раздумье:

– С живокостью не сбылось, с заклинаньями не сбылось и с картами не сбудется.

И тут Прапра, к его удивлению, очень обрадовалась.

– Хоть бы ты оказался прав, Фридрих! Хоть бы ты оказался прав! – Но вдруг она опять помрачнела: – Я так боюсь, Фридрих, что это сбудется… Только бы Ромашка не заболела… Уж так она беспокоится!.. А во всём одна я виновата – зачем карты спрашивала? Да ещё вслух сама с собой разговаривала!..

На это Фридрих кивнул. И Прапра кивнула в ответ. Но согласия на этот раз у них не было.

Разговор с Волчком

И Ромашка осталась совсем одна со своими страхами. Ночью она, не смыкая глаз, всё думала, думала и никак не могла уснуть. Если б не драка с Гиной, она бы, может быть, с ней посоветовалась. Правда, они давно уже помирились, но дружба у них теперь была какая-то не такая, как раньше. Конечно, Ромашка никогда бы не нарушила обещания и не выдала ей, что Прапра гадает на картах, а так, словно между прочим, спросила бы: «Как ты думаешь, Гина, можно по этим картам, которыми мы в дурака играем, предсказать судьбу человека?» Да нет, так она тоже не могла бы спросить. Гина бы сразу догадалась: «А что, небось твоя Прапра гадает на картах?» Гина ведь хитроумная. Только бы посмеялась над старыми бабками да малыми детками, которые верят в колдовство, сказки и гадание.

Ромашка вздохнула и повернулась на другой бок. И тут вдруг ей вспомнился Старичок-Корешок, который здоровых хранит, а больных лечит. Тот самый Старичок-Корешок, который спас бы тогда Ромашкину маму, будь он здесь. Так ведь сказала Прапра. Если бы Ромашка могла хоть с кем-то поделиться!

Но она обещала Прапра… Стой! А про Старичка-Корешка разве она обещала? Ромашка даже села на постели. Нет, она же обещала Прапра никому ничего не говорить только про карты, а про Старичка-Корешка речи не было… Да, она помнит это совершенно точно. Значит, про Старичка-Корешка можно поговорить… Только с кем? С Гиной никак нельзя, а уж с мамой Лило и подавно.

И тут Ромашка вспомнила про Волчка. Ведь он её лучший друг. С ним-то она всё и обсудит!.. «Как же это я раньше про него не подумала?» – удивилась Ромашка.

Она положила голову на подушку и наконец-то уснула.

В саду у Прапра поспела смородина. Ромашка и Волчок собирали урожай. Сидя на корточках у куста, они обрывали маленькие красные грозди и складывали их в эмалированное ведёрко. Вот тут-то Ромашка и завела разговор про Старичка-Корешка. Много-много лет назад его выточили из корня, нарядили в жилет и панталоны по тогдашней моде, и с тех пор он живёт в старом доме на вершине горы, в Тюрингии. Он и сейчас там живёт – у двоюродного брата Прапра, старого Алоиза Посошка. Так Прапра говорит. Ромашка рассказала всё, что знала про Старичка-Корешка, а потом спросила:

– Как ты думаешь, он правда здоровых хранит, а больных лечит?

Волчок покачал головой:

– Это такая же сказка, как про ковёр-самолёт. Красивая выдумка. Но всё-таки не правда. Конечно, есть растения, которые лечат. Вот и твоя Прапра готовит из них всякие настои. Но волшебный Старичок-Корешок из корня, который сам лечит… нет, этого быть не может, уж точно не может!

– Жалко, – огорчилась Ромашка. – А как было бы хорошо!

– Конечно, хорошо, – согласился Волчок. – В сказках всегда всё хорошо. И красиво. Ведь тогда можно было бы засеять таким растением целое поле. На вершинах гор тоже есть поля. Ты сама говоришь, у них на горе там поле лаванды. А потом – в каждую семью по Старичку-Корешку, и всё в порядке. Не надо ни докторов, ни аптек, ни больниц. Все здоровы.

– И мне бы тогда не пришлось так бояться, – сказала Ромашка со вздохом.

– А чего ты боишься, Ромашка?

– Я тебе это расскажу. Только сперва поклянись, что ты никому на свете не скажешь…

– На меня ты можешь положиться, Ромашка, без всякой клятвы. Но если хочешь, то вот – я клянусь.

– Я боюсь за маму Лило. А вдруг она умрёт, когда родится малыш?

Волчок от изумления даже перестал обрывать смородину. И Ромашка тоже перестала.

– И как только тебе это пришло в голову? – спросил он. – И зачем ты такое выдумываешь, Ромашка?

Вид у Ромашки был виноватый.

– Может быть, потому… что у тебя и у меня так случилось. Прапра говорит, моя мама была красивая, добрая, и никогда бы она не умерла, если бы у нас тогда был Старичок-Корешок. Прапра положила бы его к ней в постель…

И тут Ромашка испугалась, что сказала гораздо больше, чем хотела.

Но Волчок покачал головой.

– Это ведь сказка, Ромашка, – сказал он. – Старичок-Корешок не может помочь, если кто заболеет. Ты это и сама понимаешь. Или, может, не понимаешь?

Ромашка почувствовала себя пристыжённой. Она немного подумала, потом сказала:

– Но ведь он и повредить не может, правда?

– Нет, повредить он не может, разве только если он старый и грязный и на нём много микробов. Тогда его, конечно, нельзя класть в постель…

– А если завернуть в чистый платок?

– Гм… Пожалуй, можно. Только зачем зря ломать голову? Ваш Старичок-Корешок так далеко – в Тюрингии, у Алоиза Посошка. И вообще всё это глупости. Ты ведь согласна, Ромашка?

– Согласна, – сказала Ромашка.

Но прозвучало это как-то не очень уверенно.

Маршруты Тюрингии

Лагерь, как узнала Ромашка на следующий день в школе, будет в этом году очень далеко – в Тюрингии. Это её заинтересовало. И вдруг она твёрдо решила: «Поеду в лагерь, а оттуда проберусь к прапрадедушке Алоизу и попрошу у него Старичка-Корешка. Может, он и вправду помогает! Расскажу прапрадедушке, зачем он нужен, и тогда он мне его обязательно отдаст. Только как же объяснить папе и Лило, почему я вдруг передумала и решила ехать?»

Но ей повезло. Лило сама завела об этом разговор, и Ромашке оставалось только согласиться. Лило так обрадовалась, что купила Ромашке самую красивую спортивную сумку, какую только нашла в магазине. Ромашке было немного стыдно, что она хитрит и скрывает от Лило, почему вдруг переменила решение. А когда отец подарил ей маленький кошелёчек, в котором лежали настоящие деньги, ей стало ещё стыднее.

Но всё-таки хорошо, что у неё теперь были деньги – она-то знала, на что они ей пригодятся.

А ещё очень радовался Волчок. Его третий класс объединили с Ромашкиным вторым в один пионеротряд.

– Два сапога пара, – дразнила их Гина. Она окончила четвёртый класс на одни пятёрки, и теперь её посылали совсем в другой лагерь. Ромашку это радовало. Уж кто-кто, а Гина наверняка бы заметила, что у них с Волчком какая-то тайна.

Всё складывалось словно нарочно, чтобы Ромашка могла осуществить свой замысел. А то бы, пожалуй, Старичок-Корешок так никогда и не вылез из своего старинного шкафа и эта книжка не была бы написана.

– Я тебе во всём помогу, Ромашка, – сказал Волчок, – хотя, по-моему, это вообще-то пустая затея. Прямо сегодня попрошу у отца расписание автобусов и маршруты Тюрингии, как только он придёт домой.

И на следующий день Ромашка встретилась с Волчком в саду у Прапра. Ромашка принесла Прапра из магазина разные продукты: молоко, масло, яйца. А Фридрих нарвал целую корзину вишен.

Прапра испекла пирог с вишнями и очень радовалась, что он всем так понравился. А потом ребята сели на скамейку под яблоней, и Волчок развернул немного потрёпанную карту Тюрингии – это было приложение к расписанию, которое дал ему отец. Расписание, правда, было не новое, но пока им годилось и это. Ведь сначала надо было разобраться, где находятся разные города и деревни и на каком они расстоянии друг от друга. Волчок объяснял Ромашке, что означают линии на карте – где тут железные дороги, а где шоссе. И какие точки – города, а какие – деревни.

– Я и не думала, что Тюрингия такая огромная, – сказала Ромашка, – и что ты знаешь столько названий.

Она смотрела на него с восхищением. Больше всего её изумляло, как это он разбирается в расписании и находит там все города и деревни, которые ищет. И как только он не запутается во всех этих цифрах! Когда какой автобус прибывает, когда отправляется… Это казалось ей прямо каким-то волшебством.

Бывшая турбаза, в которой должен был расположиться их лагерь, находилась неподалёку от деревни Ласточкино Поле. Деревню эту они нашли очень быстро, а потом стали искать деревню Златогорье, где жил на горе Алоиз Посошок, и тоже нашли её довольно быстро. Правда, оказалось, что деревни эти довольно далеко друг от друга и прямой автобусной линии между ними нет. От Ласточкина Поля надо доехать автобусом до ближнего города, а от него расходится множество автобусных линий. И одна из них ведёт в Златогорье.

– Как же ты поедешь одна? – с сомнением спросил Волчок. – А вдруг ты запутаешься?

– Не запутаюсь, – сказала Ромашка. – Главное, ты разберись, когда отходит автобус из Ласточкина Поля в город. И на каком автобусе мне из города ехать. И когда приезжает в город автобус из Ласточкина Поля. И когда отходит из города автобус на Златогорье.

– В этом-то я разберусь. Ведь мы будем проезжать через город, когда поедем в лагерь. Я или куплю там новое расписание, или рассмотрю то большое расписание, которое висит на автобусной остановке. Ты же знаешь – я в этом понимаю. А деньги у нас есть.

Волчку тоже отец положил в кошелёк деньги, и он радовался, что они пригодятся Ромашке.