Текст книги "Ректор и 13-я студентка Глазовской Академии магии (СИ)"

Автор книги: Авдотья Репина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Ирэна, Медведь, не переживайте, – успокаивала Мира, – заклинания на меня иногда странно действуют. Мне действительно лучше пойти к куратору, Принц прав.

Ректор оказался в своем кабинете, он был хмур, и девушка понимала, почему. Ему и так проблем хватало: вечером студенты уезжали в экспедицию, так еще и с Мирой новая напасть приключилась. Поэтому студентка сказала, что посидит тихо, пока куратор не освободится, тот не возражал. Да, и ограничитель магии было бы неплохо надеть. Но он остался в зале…

– Андрей Вильгельмович, Иванова такая растяпа, просто ужас, – владычица приемной Роза стояла перед столом Рихтера и держала ограничитель магии.

– Большое спасибо,– буркнула Мира, забирая кулон, стараясь не смотреть в сторону ректора и не дышать, потому что секретарь снова переборщила с дозировкой своих духов.

– Большое спасибо, Роза. Что бы мы без вас делали? – Рассыпался в благодарностях Рихтер, – я переживаю, что без вас наши преподаватели все-таки не справятся, там такое количество бумаг нужно будет подписать и проконтролировать, чтобы все было оформлено соответствующим образом. Может быть, вы сопроводите экспедицию?

– Конечно, – радостно завопила рыжая и убежала, по всей видимости, собирать вещи.

Рихтер устало выдохнул и вернулся к документам.

Мира заварила чай для себя и для куратора, хотя тот и не просил. Это было меньшее, чем она могла ему помочь, не навлекая на себя гнев.

Когда она поставила кружку ему на стол, ректор поднял на нее взгляд черных глаз.

– Иванова, что мне с вами делать?

– Выпить чая и работать, – Мира села за книги, решив больше ему на глаза не показываться.

Часа через два по шуму в холле стало понятно, что студенты и преподаватели собрались. Девушка вышла на крыльцо, чтобы попрощаться. Большая делегация погрузилась в автобус. Уехали.

Стало тихо. Мира вернулась в кабинет ректора, села к чайному столику.

– Магическая аномалия Иванова, объясните, что с вами приключилось?– Ректор вернулся в кабинет, сел напротив волшебницы, устало откинулся на спинку дивана.

– Красивый юноша спас меня от беды.

– А его самого потом спасать не нужно будет? С вашим-то магнетизмом на неприятности?

– Это мой изюм, – Рихтер улыбнулся. – Выкладывайте, как прошло занятие по боевой магии.

Девушка рассказала про случай на тренировке, куратор ничего не прокомментировал, проверил наличие ограничителя и сообщил Мире, что учебный день окончен.

Почему у них получалось говорить без взаимных колкостей только в общежитии? Вот и сейчас, развалившись в кровати Мирославы, Андрей поражался, что он рассказывает соседке о том, как, будучи студентом, на спор едва не навел на Академию цунами во время занятия в бассейне. Ему друзей не хватает? Нужно срочно к Следу в гости напроситься. И коньяк захватить.

Девушка смеялась, но постоянно теребила ограничитель магии, проверяя на месте ли он. Завтра разрешит ей его снять.

Мирослава погрузилась в книги, а Андрей изучал ее профиль. Девушка была ни красивой, ни милой, она была никакой, серой, словно ее портрет нарисовали карандашом, а потом попытались стереть плохим ластиком, поэтому линии остались, но размылись. Было ощущение, что это не ее внешность, а чужая личина. Стоит проверить.

– Мира, ты всегда была такой? – вопрос обескуражил девушку, но она поняла, о чем ее спрашивают.

– Нет, раньше я была прекрасным лебедем, а сейчас стала гадким утенком, – обиделась или иронизирует? Обиделась и иронизирует.

– Есть средство, которое возвращает гадким утятам облик лебедя. Могу с нужными магами познакомить, – все-таки предложил Андрей.

– А можешь пойти. К себе в комнату.

Точно обиделась, решил Рихтер, уходя к себе, но она отходчивая.

Вылазки в город, одна из которых ждала завтра, Андрей называл про себя охотой на лис. Его знали как заядлого тусовщика. Дискотек и прочих мест для встреч молодежи в городе было не так уж и много, да и люди раз от разу встречались одни и те же, но маг не терял надежды найти свою огненную фею.

Андрей вызвал образ девушки из своего сна. Вот она аккуратно ставит ногу, вот вскидывает руку, поворот головы, рыжие волосы.

«Лови меня…» голос он воспроизвести в памяти не мог, звук ускользал из воспоминания.

– Моя фея, я обязательно тебя поймаю, – сказал Андрей и уснул с улыбкой.

На следующий день Мира заварила чай для себя и для соседа, слышно было, как он хлопает дверью. На этот раз все кружки были на месте.

Как ни странно, мужчину девушка нашла у зеркала в своей комнате.

– Твое зеркало больше моего, – невозмутимо сказал он, протягивая руку за чаем. – Дорогая, у меня сегодня выходной и завтра тоже. Я пошел на охоту на юных прелестниц. До завтрашнего утра ты остаешься одна, без меня, своего несравненного, незаменимого, гениального наставника, поэтому я запрещаю тебе любую магию, кроме магии стихий, – девушка кивнула, на большее она пока неспособна. – Общежитие, как и Академия, защищено несколькими заклинаниями от случайного уничтожения студентами в результате неосторожности или, упаси Боже, глупости. Специально для тебя я усилил защиту в несколько раз, ни в чем себе не отказывай, дорогая, жги.

– Я хочу попробовать сама снять блок на огонь, – Мира сделала вид, что пропустила шутку мимо ушей (ей стали надоедать все эти милочки-дорогие-красавицы, рассчитанные на школьниц), сидела за столом и листала книгу по магии стихий.

– Попробуй, но без посторонней помощи это проблематично, лучше дождись Лакомба. Хотя Принц мог бы помочь, в этом он лучший из студентов, но он у нас создание нежное, да и не понятно, куда вас может занести. Лучше дождись мозгоправов по блокам. И не забывай: ты у нас источник повышенной магической опасности, – ректор попытался изобразить баритон графа Орлова-Вышеславцева и еще раз посмотрел на себя в зеркало. – Как я тебе?

– Красавчик! – а что она еще могла сказать? Действительно красавчик. Высокий, красивый, темноволосый, костюм и пальто хоть и надеты слегка небрежно, были явно шиты на заказ (мисс Шарлотта постаралась на славу), приятный парфюм: сандал и цитрус.

– Кулон ограничения можешь снять. И не шали без меня, – Андрей уже стоял в дверном проеме.

– Ты мне оставишь какой-то артефакт на случай экстренной связи? Если я все-таки смогу поджечь общежитие? – Мира немного паниковала.

– Конечно. Называется телефон. Лежит у тебя на тумбочке. Мы не дикари, пользуемся достижениями цивилизации. Не скучай, детка, – ректор ушел. Вне всякого сомнения, ему предстоял приятный вечер.

Но Ректор задержался в дверях.

– Мира, прости, если обидел тебя вчера, – голос тише обычного.

– Ты меня не обидел, – искренне ответила Мира, – и я не против, если ты меня с нужными магами познакомишь. Удачной охоты.

7. Ответная глава: Услуга за услугу

После ухода Рихтера Мира несколько часов пыталась снять блок. Казалось бы, все просто: расслабься, отключись от реальности, вернись в свое детство, почувствуй нужное воспоминание и переживи его заново. Но ничего не получалось, девушка все еще ничего не помнила до 7 лет. Даже в себя не смогла уйти: то нос зачешется, то ветер за окном отвлекает. И гнев, верный спутник ее разочарований, в этот раз ничем помочь не мог. Нужно было абсолютное спокойствие и отрешенность. Но гнев все-таки помог – заставил мозг думать, а через несколько мгновений у Миры созрел план.

И был претворен в жизнь незамедлительно. Принц в общежитии, и он может помочь снять блок на огненную магию. Только как с ним поговорить? Если просто в его комнату постучать, то может и по стене размазать. Думая об этом, Мира пила чай. Вот оно! Каждый раз, когда пропадал чай, Принц был рядом. А скорость он может развить нечеловеческую, как тогда на реке или в спортивном зале, чтобы незаметно умыкнуть кружку. Значит, Мирин чай ему по вкусу.

Девушка прикрепила послание к кружке (несложное заклинание из букваря мага), оставила ее на столе, сама устроилась в общей гостиной с книгой о магии стихий.

Охота на мага закончилась быстро.

– Чай, – раздался со стороны кухни знакомый холодный голос.

– Да, чай я завариваю просто превосходный, – отозвалась Мира.

– Чай – это цена сделки, – Принц сел напротив студентки, – ты будешь делать мне чай, когда я захочу, за это я помогу тебе убрать блок на магию огня. Точнее, блок ты уберешь сама, но отключиться от реальности без моей помощи ты не сможешь.

– Отлично! Как и где мы это сделаем? И когда?

– У меня. Сейчас, – Принц встал и пошел в направлении комнат студентов.

Почему его комната? Места в общежитии мало? Хотя, что она трусит? Ему никто не нужен.

В комнате Принца было уютно, доминировал аквамариновый цвет, и царил идеальный порядок.

Юноша знаком показал, чтобы Мира ложилась на кровать. Под пристальным взглядом холодных синих глаз она подчинилась и забралась на постель с ногами. Хорошо, что надела теплые штаны и толстовку, в комнате Принца было прохладно.

Как в медблоке, юноша приставил стул к кровати, их глаза оказались на одном уровне.

– Я смогу тебя вытащить, – сказал Принц без всяких предисловий, и Мира снова погрузилась в синеву его глаз.

Его холодных синих глаз. Холод – это когда идет снег. Снег – это много снежинок. Снежинки красивые. Хочется поймать голой ладошкой одну из них так, чтобы та не растаяла. Но снежинка не ловится.

Потому что папа бежит.

Бежит с маленькой Мирой на руках.

А мама плетется следом.

Ноги папы и мамы утопают в снегу, но папа запретил топить снег, велел, чтобы девочка, одетая в легкое платьице, грела себя.

Но Мира не хочет тратить силу на себя, она хочет спасти маму и папу, что бегут по лесу, утопая в снегу.

Девочка мерзнет, но бережет магию.

Мира уже позвала ветер, чтобы тот замел их следы. Ветер помог и подарил девочке на прощанье снежинку, которая не растает. Ветер так пообещал.

Но Мира не успела поймать снежинку, папа быстро нес ее все дальше. В лес.

Плохие люди шли за ними. Подожгли дом. Никого они не напугали.

Папа устал, поставил Миру на упавшее дерево, снег холодит босые ноги девочки.

Папа смотрит на Миру. У папы самое доброе на свете лицо.

И лицо это сейчас исказила гримаса страха. Серо-зеленые глаза лихорадочно ищут выход из ситуации: как спасти жену и дочь, когда тебя окружают как загнанного зверя.

Губы папы, которые всегда улыбаются Мире, сейчас плотно сжаты, лицо белое, тени легли под глазами.

– Птичка моя, – да, именно так папа ее всегда называет, или «птенчик мой», – любимая, – это уже маме, – я спрячу вас в надежном месте, – папа целует их обеих, долго сжимает в объятьях.

Мама плачет.

– Птичка моя, – сейчас папа обращается только к девочке, потому что мама не может слышать мысли, а Мира может, потому что мама простая, а Мира волшебная. – Вас с мамой будут искать. Я наложу заклятье, которое скроет тебя от магов и изменит твою внешность. Не снимай его, пока не будешь чувствовать свою силу...

Мама кричит, лес вокруг горит.

Папа не успевает передать всю мысль, голоса преследователей приближаются. Папа целует маму.

– Я спасу вас, любимая. Я найду вас. И прости меня, – он еще раз целует маму. Оба плачут.

Мира тоже плачет, предчувствие разлуки не дает дышать. Она хочет сказать, что любит папу и что обязательно его найдет.

Папа все понимает, потому что он тоже волшебный.

Потом папа открывает портал, но мама не хочет его отпускать. Мира тоже. Папа отцепляет от себя мамины руки и вкладывает в них Миру.

Огонь уже повсюду, он шипит, кромсает и валит деревья.

– Папичка, – Мира протягивает руки к отцу, – огонь.

– Да, птичка моя, огонь нам не страшен, он не сделает нам больно, он наш друг, как огонь из нашей сказки, – и папа толкает маму с Мирой в портал. Мира видит, как на папу обваливается горящее дерево. Портал закрывается.

Потом была пустота.

Миру выкидывает на крыльцо школы, где 1 сентября она стала магической калекой. В этот раз она видит все как бы со стороны.

Вот папа-самозванец бросает в нее заклятие лишения силы, следом заклятие забвения. Дуплет задевает Миру, она выстраивает простую защиту, но поздно, заклятия царапают ее розовое с золотым свечение, отскакивают и попадают в маму. Свечение Миры становится грязным.

Девушка отмотала видение на начало, приблизилась к самозванцу, лица не разглядеть, но можно рассмотреть его руки – мизинец, левый мизинец черный, как от ожога. А вот заклинания самозванца видны хорошо, плетение блокировки, а потом и плетение лишения силы. Мира запомнила их.

Сейчас он бросит их в девочку, а пострадают и дочь и мать.

Мама.

Хотелось кинуться и защитить их обеих, но она понимала, что это только воспоминание, после которого должно стать легче.

Должно.

А сейчас, до этого броска глаза мамы другие, живые, взгляд осмысленный.

Мама, которая читает Мире сказки про другие миры. Мама, которая учит ее не бояться быть другой. Мама, в объятьях которой любая болячка проходит. Мама, которая никого не узнает и пустым взглядом смотрит в окно.

Мама…

Вдох, и Миру вытолкали в реальность.

Холод. Она лежит на кровати. Дышит. Вдох. Выдох. Ноги и руки не двигаются.

Принц без сил сидит рядом, глаза закрыты, дышит часто, руки плетями повисли вдоль тела.

Устал?

Конечно… Сколько детской боли и сожаления, чувства вины и злости на свое бессилие было в этих воспоминаниях. Он все пропустил через себя. Если бы она могла помочь ему…

Могла! И поможет.

Картинка сложилась в голове сама собой, Мира тут же, в воздухе над собой, стала рисовать ее огненными линиями. Основу взяла у заклинания лишения силы, поправила, добавила ограничитель воздействия извне, только очень мягкий, как душа Принца. Ограничитель уменьшал прохождение и воздействие эмоций, этот элемент Мира сложила сама, для него. Заклинание закончено, приклеила его к потолку.

Принц смотрел на девушку устало, а она вскочила с кровати и побежала к себе в комнату. За серебром. Да, ей нужен был чистый металл. Нашла подвеску на серебряной цепочке. Почти не носила ее: цепочка длинновата, да и сам кулон разонравился.

Вернулась.

Принц, лежа на кровати, изучал ее плетение. А Мира сняла кулон с цепочки, растопила металл в воздухе (да, папа, огонь наш друг), серебро тяжелой каплей повисло в воздухе над ладошкой (вот тебе и практика по магии стихий), другой рукой приблизила плетение для Принца и соединила их. Капля приняла форму плетения, Мира остудила металл, новый кулон опустился на ее ладонь. Осталось надеть его на цепочку.

– Это для тебя, я тоже тебе помогу, – и протянула Принцу спасение от его недуга.

Принц протянул дрожащую руку, потом отдернул.

– Уйди, – Принц говорил шепотом, но по спине Миры побежали мурашки. В его красивых глазах гнев и что-то еще. Она положила цепочку на прикроватную тумбочку и вышла.

Юноша, оставшись в комнате один, долго лежал, пытался ни о чем не думать. Сначала это некстати взявшееся желание помочь девчонке, когда ее трясло в медкабинете, потом этот чай.

Чай помогал ему уснуть. Это было сложно делать, потому что чужие эмоции все время терзали и мешали.

И тут эта ненормальная. Сначала Принц хотел помочь ей, потому что уловил ее терзания от невозможности снять блок. Полдня она провозилась. Помощь ей – это, прежде всего, спасение для него самого.

А тут еще и чай бонусом. Ароматный, с медом.

Когда девчонка ушла в себя, то стала транслировать такой поток боли, что Принц едва мог дышать. Что у нее за детство было?

Нужно было ее срочно выводить, иначе они оба бы пострадали.

Но девчонку затянула печаль. И сожаление. Однако Принц был сильнее. Вытащил ее. А сам был без сил.

И тут эта ненормальная засветилась розовым цветом, как гирлянда, и  стала рисовать заклинение. Решение его проблемы. Он не помнил, как она сбегала куда-то и притащила серебро. И выплавила заклинание из металла.

И все это с детской непосредственностью и искренностью.

Больше всего бесило, что она действительно хотела ему помочь. Он привык делать все сам, не принимал чужой помощи. Его хотели не замечать, его ненавидели, его ревновали, его избегали, его жалели, над ним смеялись. Но помогать не хотели. Сам виноват, выстроил эти ледяные стены.

А эта дурочка захотела и помогла. Сейчас сидит у себя и переживает, что ему больно сделала.

Принц улыбнулся.

 И надел кулон.

Дурочка. Она ему жизнь спасла.

Заклинание действовало мягко. Принц чувствовал эмоции Мирославы, но тело на эти переживание не отзывалось болью. Эмоции людей в городе, обычно фоном отдававшиеся в нем, он вообще не чувствовал, словно отфильтровали помехи на радио.

Юноша выдохнул. Вдохнул. Хотелось кричать. От подступающей радости.

Снова вдохнул. Подушка пахла ее волосами. Принц устал, сон навалился тяжелым облаком.

Когда он проснулся спустя несколько часов, стояла глубокая ночь. Подушка все еще пахла волосами Мирославы.

А в воздухе витали запахи чего-то съестного.

Когда Мира ушла из комнаты Принца, то долгое время не могла найти себе места. Он и так похож на оголенный нерв, так еще она ему соли на рану насыпала. Щедро так насыпала. От души.

Помощь ее он не принял, а значит, надо успокоиться, дождаться прихода Рихтера и чистосердечно во всем признаться. Что сломала вашего лучшего ученика-эмпата по глупости своей, что готова понести наказание, что вещи соберет на раз-два.

Звонить ректору сию же минуту не стала. Сама не знала, почему. Не чувствовала, что надо. Или верила, что все не так уж плохо.

Когда эту мысль отпустила, пришла другая. Об отце.

Посмотрела на себя в зеркало. Она не похожа на отца. Значит, заклятие его все еще стоит. Надо будет Рихтеру обо всем рассказать. Чайком только сначала напоить, чтобы добрее был, когда ее убивать будет за Принца. Но это потом.

А сейчас что у нее есть? Полный комплект магии стихий. Огонь наш друг.

Щелчок пальцев, и комнату освещает небольшой огонек. А если захочешь, то будет и большой. А если еще постараться, то огонь превратится в коня, что оббежит всю комнату. Или превратится в маленькую птичку…

Мира устала от сожалений. Устала печалиться. Она устала. И тоже уснула.

Девушку разбудил голод, снятие блоков из нее все силы выкачало. В кухне оставалось что-то по мелочи из еды. А хотелось домашних вафель.

Магия стихий помогала и тесто вымесить, и вафельницу разогреть, но на это тратилось много сил, поэтому волшебница воспользовалась электроприборами, которых в кухне было предостаточно. «Мы не дикари, пользуется достижениями цивилизации». Интересно, где он сейчас? Скорее бы пришел, столько всего ему рассказать надо. Например, повиниться про сломанного эмпата…

Но эмпат не выглядел сломанным. Чудо. Стоял в общей гостиной.

– Доброй ночи, – выдала Мира первое, что пришло в голову.

– Доброй, – отозвался Принц и сел за барную стойку. – Наше соглашение еще в силе, – констатировал юноша, – сделай мне чай. Пожалуйста.

Пока Мира готовила напиток, юноша стал уплетать вафли, полив их черничным вареньем.

Ели молча.

– Как ты? – не выдержала Мира.

– Прекрасно, – ответил Принц и не смог сдержать улыбку.

– Что это с тобой? – подскочила она на месте. – Ты улыбнулся? Люди, – обратилась к несуществующей публике, – Чудо! Принц Ледышка улыбнулся! О! Еще раз!

Принц действительно улыбался. Это приятно. И сидеть в пустом доме вместе с этой сумасшедшей, и пить чай с вафлями было тоже приятно.

– Спасибо тебе, Мирослава, – Принц смотрел на нее, его глаза на этот раз были тёплыми.

– Тебе тоже спасибо, – отозвалась Мира. – За блок и за спасение тогда, в зале, а потом в библиотеке.

Вафли были съедены, чай выпит. Повисла неловкая пауза. Принц ушел в свою комнату, а девушка в своей продолжила практиковать магию стихий.

8. Снежная глава: Цирковой этюд с одним падением

Мира стояла на крыльце общежития и пила утренний чай, даже не чай, а горячую воду. И холод улицы был весьма к месту, она только закончила практиковаться с огненными заклинаниями. Успешно, кстати попрактиковалась. Поэтому все тело горело, как ни странно, остудить его помогал горячий чай.

Она задумалась, прокручивая вчерашний день, поэтому не заметила, как рядом промелькнул снежок, потом еще один – этот уже пролетел над плечом. Из чего закономерно следовало, что третий должен врезаться в нее. Она громко в пустоту двора озвучила свою мысль. Из-за угла вышел ректор, красивый, но помятый, довольный, в распахнутом пальто, от него так и несло ночными любовными приключениями со счастливым концом.

Рихтер приготовился бросить в нее новый снежок, Мира не ошиблась. Решил над ней поиздеваться. Снежки? Как мальчишка!

Девушка, не отводя взгляда, поставила остывающий чай на пол, ступая босыми ногами по снегу, приблизилась к обидчику. В футболке, длинных шортах она не мерзла, все еще грели чары огненной стихии.

Приняла боевую стойку, приглашая Андрея Вильгельмовича к сдаче зачета. Иначе с какой целью он со своими снежками тут цирк устроил? Ведь знал же, когда уходил, что она с магией огня практикуется.

Ректор выждал немного, давая время сосредоточиться, и кинул в нее третий снежок. Она среагировала быстро и контрзаклинанием растопила снаряд. В следующий раз замешкалась, и снег попал ей в плечо.

– На спать! – скомандовал глава школы, снова кинул снежный снаряд. Мира его отбила, изменив траекторию полета, помогла стихия воздуха.

Ректор приблизился и кинул в нее уже кусок льда, она тоже справилась, возвел стену изо льда, но Мира превратила ее в пар. Тут пришлось повозиться.

Потом он сделал совсем неожиданное – подошел и опрокинул ее на спину в сугроб и сам упал рядом.

– Зачет не поставлю, пока ты не сделаешь мне снежного ангела, – сам лежит на снегу, в небо смотрит, улыбается и ждет. Потом повернулся на бок и долго принизывал ее своим странным взглядом, – это не шутка,– тон стал по-обычному деловым, учительским.

Мира шире раскинула руки и ноги, растопила под собой снег и сделала то, что он просил, закрепив результат заклинанием холода. Ректор довольно хмыкнул, встал и подал ей руку, резковато потянул, отчего девушка налетела ему на грудь, спешно отстранилась.

– Восхитительно, – сказал он, по всей видимости, оценивая результат ее работы, хотя кто его поймет. Вернулся вон какой довольный, как кот. Наверняка, рыжую свою нашел, – ставлю вам зачет по магии стихий, госпожа Иванова. Идем завтракать.

Мира высушила одежду и снова сделала вафли, заварила чай. На троих.

За завтраком Мира рассказала, о том, как ей помог Принц. Внезапно ректор прервал рассказ девушки.

– А это что у нас такое? – Рихтер смотрел за плечо девушки.

Мира обернулась. А у нас там вылеченный эмпат с кружкой чая в руках шел к столу.

Принц невозмутимо взял вафлю и стал намазывать на нее карамель.

– Что у вас тут произошло? – Рихтер переводил взгляд с одного студента на другого.

– Ничего не знаю, нашла его уже таким, – соврала Мира.

– Приснилось заклинание, повторил его. Вот, – Принц показал кулон и улыбнулся.

Ректор все еще переводил взгляд с Миры на Принца и обратно.

– Захотите – расскажите, – принял решение Рихтер, они продолжили разговор о воспоминаниях Миры. Ректор пообещал, что завтра еще раз обследуют свечение подопечной в медблоке. – А сейчас, два бандерлога, предлагаю всем заняться, кто чем хочет. А после пяти часов вечера мы с Принцем займёмся вашим, Мирослава Юрьевна, обучением боевым навыкам.

Уходящий в свою комнату ректор шепнул Мире: «Бросаешь заклинания, как девчонка».

Волшебницу, уснувшую над учебниками, разбудил стук в дверь.

– Ставай, соседка, нас ждут великие дела, – ректор был в своем репертуаре.

Мира надела форму для занятия боевой магией, которую ей пошила мисс Андерсон. Черная вельветовая ткань хорошо садилась по фигуре, но не сковывала движения, не пропускала холод, но и жарко в ней не было. Волшебство.

Специальной уличной обуви для занятия у Миры не было, ее должны привезти только в понедельник. В спортивном зале кеды прокатили, хотя Медведь и пожурил, что в следующий раз даже на порог не пустит без специальной магической обуви.

За неимением других вариантов, студентка надела зимние кроссовки, волосы убрала в хвост, прихватила зимнюю шапочку и перчатки, самые простые из собранного мисс Шарлоттой.

Рихтер и Принц завтракали. Или ужинали. Тут не поймешь из-за ночного образа жизни магов.

Мужчины уставились на девушку.

– Мирослава Юрьевна, когда нашим студентам нужны одежда или обувь, они идут к мисс Андерсон или Мамушке, – это Рихтер о ее кроссовках.

– Андрей Вильгельмович, – оправдывалась она, – мою обувь привезут только к понедельнику.

– Милорд, я помогу Мирославе с экипировкой, – Принц ушел к себе в комнату, тут же вернулся, – у меня всегда есть комплект одежды про запас. Надевай.

Мира надела предложенную обувь. И как, по мнению этих умников, она пойдёт в ботинках, которые ей велики на размеров шесть? И даже заниматься будет. Но Принц сплел заклинание, и ботинки стали уменьшаться, а потом и вовсе стали девушке впору.

– Эффект заклинания продержится часов десять, – пояснил ректор, проверяя наложенное плетение. Да, да, она же источник повышенной магической опасности, тут все надо перепроверять.

Они спустились к реке, вышли на лед.

– На нашем месте? – спросил Принц, ректор кивнул, и юноша умчался, как метеор.

– Принц владеет техникой бега по воде, – учительским тоном объяснил Рихтер, – это когда маг бежит так быстро, что может отталкиваться от жидкости, как от твердой поверхности. Вода при таком взаимодействии выступает почти как твердое тело. А мы доберемся по-другому.

Ректор взял Миру за руку и перенес порталом ниже по течению на пологий берег. Тут была вытоптанная площадка, размером примерно двадцать на двадцать метров. По периметру участка в воздухе висели желтые огни, они служили ориентиром, защитой от выхода магии во вне и освещением.

Принц прибежал минуты через две.

Сначала ректор провел разминку, затем поставил студентов друг против друга. Очень «разумно»: выпускник-боевик и новенькая. Но все оказалось действительно разумно. Принц, чувствуя неуверенность Миры, выбирал напор и частоту нападений. Сначала юноша кидал в нее небольшие шары воды, потом воздуха и льда, потом вперемешку. Ректор наблюдал и давал советы по поводу стойки и техники боя.

Казалось, все было просто. Главное – не бояться и чувствовать мир вокруг.

Огонь и так был словно частью Миры, поэтому пропускать через себя солнечный свет, чтобы «подружиться» с огнем, не было необходимости.

Ректор подсказал ей несколько приемов. Река давала силы, когда требовалось отразить заклинание огня. Если нужно отразить магию воды, то либо позаимствуй силу у воды, пропустив ее через себя, либо используй огонь. Конечно, лед проще всего отразить именно огнем. Бросок – и от ледяного заряда лужа осталась. А можно взять силу у воды, принять в себя ледяной заряд, увеличить и направить его против нападающего.

Если в тебя запустили воздушный заряд, то займи силы у земли, тогда она удержит тебя, притянув к себе.

Траекторию любого заряда, который движется относительно медленно, можно изменить, использовав магию воздуха. Воздух же может помочь при падении, если наколдовать воздушную подушку. Тут важна скорость реакции.

– Именно этим приемом воспользовался Принц, когда спас тебя от огненного заряда в боевом зале, – пояснил ректор.

Далее вся тренировка девушки сводилась к тому, чтобы отражать заклинания стихий, которые направлял на нее Принц, а потом и ректор. Скорость работы постепенно нарастала, Мира выбилась из сил, легла на снег.

– Иванова, что вы такая хилая? – ректор навис над девушкой, – Принц, давайте покажем, какая скорость реакции должна быть у мага.

Не мог Рихтер другой пример показать? Конечно, лучший студент-боевик, будет в разы лучше новенькой справляться!

– Почувствуй мир вокруг,– сказал Принц. Еще один советчик выискался!

– Принц, бросьте ее. Госпожа Иванова может только цветы тучками поливать и занавески колыхать,– язвил Рихтер.

Мира чувствовала, как гнев начинает подниматься по позвоночнику. Да, ее сила была с ней.

– Нападайте, господин ректор, – сказала Мира снисходительно.

Сейчас девушка почувствовала себя намного увереннее, она отдалась магии стихий, направляя тело на их зов. Это как почувствовать ритм танца и войти в резонанс с другими танцорами. Настроение задавала земля, она отозвалась едва уловимыми толчками. Вода выводила мелодию скрипом снега под ногами, ветер брал верхние ноты, а металл добавлял акценты. И огонь – паяющий  всю композицию.

Ректор все усложнял комбинации, к тому же увеличивал скорость, но Мира была неуловима. Почти. В конце поединка не успела отразить воздушную бомбочку, ее отбросило в сугроб. Спасла воздушная подушка, которую она сотворила.

– Как же много нам предстоит с вами работать, госпожа Иванова. Или вас на танцы записать? Сколько изящества было в том, как виртуозно вы бухнулись в сугроб вместо того, чтобы отразить простейшее заклинание, – слышался голос Рихтера откуда-то сзади.

Через три часа, когда сумерки стали сгущаться, а огненные шары по периметру площадки разгорелись сильнее, занятие с Мирой было закончено, ректор упражнялся с Принцем.

Да, эти двое стоили друг друга. У каждого из них были преимущества и недостатки в бою. Принц более гибкий и быстрый, но ректор был сильнее, и чувствовалось, что опыта у него больше. И опыт этот был почерпнут за пределами учебных залов.

Мира смотрела на знакомый город с незнакомого ракурса. Закат окрашивал здания в розовый цвет. Вот видны макушки многоэтажек нового района, а тут – за деревьями не разглядеть – стоят уютные разноцветные сталинки. А вот завод видно издалека, и городище Иднакар тоже. Они однажды шли от маминых друзей, которые жили за городом, на Солдыре, рядом с Иднакаром. Тогда мама рассказывала истории про Идна батыра, богатыря Идну.

Индна батыр был охотником и часто уходил в лес с ночевкой. Уснул он однажды на берегу реки и увидел русалку с золотыми волосами. Полюбили они друг друга, но речной царь запретил им жениться и спрятал дочь. Русалка очень плакала по Индна батыру, и когда проливала слезы, из них вырастали золотые купальницы. По этим цветам Индна батыр нашел свою возлюбленную и унес к себе на гору Иднакар. А купальница до сих пар растет на берегах Чепцы прямо за мостом. Когда мама рассказывала эту историю, то всегда прибавляла, что папа их тоже найдет, только нужно верить и ждать. И они обе верили и ждали. Не дождались…

Из воспоминаний Миру выдернул голос ректора: «Иванова, вы ночевать здесь остаетесь?»

Принц и ректор закончили занятие. Юноша решил сделать несколько кругов вверх и вниз по Чепце, ректор повел Миру до общежития пешком. Идея была неплохая, волшебные ботинки в сугробах не вязли. Такие бы маме с папой тогда, в лесу...

Рихтер почувствовал ее мысли.

– Я сожалею, что все так получилось. Если хочешь, я помогу найти твоего отца, в городе есть детектив, посоветуюсь с ним, – Андрей говорил искренне, глаза Миры защипало. Рихтер приобнял ее, а она внезапно для самой себя остановилась и заплакала. Мужчина прижал ее к себе, погладил по спине, – да, поплачь. Иногда проплакаться девушкам помогает лучше лекарств.