Текст книги "Каждый раз, когда мы влюблемся 3 (часть 3)"
Автор книги: Author Unknown
Жанры:
Разное
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Паоло тоже засмеялся, – вкусно засмеялся, громко.
– В басне Эзопа льву показывают рисунки охотников, ловящих львов, и лев замечает, что если бы рисовал он, то изобразил бы львов, ловящих охотников!
Когда они вернулись на пляж, Элизабет сказала Лино:
– Ты сказал мне «Он всё поставил на одну карту, – на женщину»… А ты не поставил?
– Поставил.
Они подошли к шезлонгам.
– Когда ставишь на одного человека, – Сказал ей Лино. – Ты должен быть готов за это пострадать.
Элизабет смутилась.
– И ты готов?!
Он посмотрел на неё очень ласково, и улыбнулся с мрачным обаянием.
– А ты только сейчас это поняла?
Cry of Fear
Cry of Fear – неофициальная модификация для компьютерной игры Half-Life, созданная в 2012 году шведской командой разработчиков модов Team Psykskallar; в 2013 году модификация была выпущена в Steam в формате бесплатной самостоятельной игры. Игрок берёт на себя роль 19-летнего Саймона Хенриксона, который, по сюжету, должен найти путь домой186
Элизабет вспомнила «Знаете, что самое сложное в жизни? Это понять то, что ты из нее выпал»
Рик начал играть в Cry of Fear, а она наблюдала.
Лино ушёл в душ, а Элизабет осталась в гостиной с Риком и Джулио.
– Ты ещё не играла в INSIDE? – Спросил её Рик.
– Пока нет, я играю в Tony Hawk’s Pro Skater 5.
Он заулыбался.
– Нравится гонять на скейте?
– Очень!
Элизабет рассмеялась.
– Папа прошёл Dear Esther в шестой раз, представляешь!
В голосе юноши прозвучало изумление.
– Он ещё и Everybody’s gone to the rapture столько же раз пройдёт!
– Мой папа – геймер!
Рик засмеялся.
– Мы начали проходить Fallout 4. – Лукаво сказала Элизабет.
– Fallout 4!?..
– Если бы ты знал, как долго мы искали, эту чёртову первую броню…
– Ха-ха-ха!
В гостиную вошла Алина.
– Вы так весело общаетесь, что мне захотелось побыть с вами!
Рик улыбнулся матери.
– Привет, мам!
– Здравствуйте, Алина! – Дружелюбно сказала ей Элизабет.
– А я думала, мы на «ты»!.. – Весело сказала женщина в платье Baby doll187.
– Я забыла, извини! – Улыбнулась ей Элизабет.
Она подошла, села (Элизабет уступила ей место на диване рядом с Риком)
– Во что вы играете? – Спросила мать, сына.
– Cry Of Fear, мам.
– Интересно?
– Я бы сказал так: страшно интересно.
Алина ласково посмотрела на сына, – её взгляд напомнил Элизабет взгляд Лино – он смотрит на сына так же.
Она посмотрела на Джулио, играющего в манеже с полюбившейся ему игрушкой роботом Бибо.
Элизабет вспомнила, как Лино читал инструкцию «Робот Бибо – обучающая игрушка для детей старше 9 месяцев. Веселый, умный, поёт песенки и сам их записывает, танцует и приглашает к игре – всё это умеет робот Бибо»!
Ямочки на его щеках…
– «Веселый, умный, поёт песенки и сам их записывает»… Элизабет, это не робот Бибо, это – Скайнет!
Они хохотали, а малыш смотрел на них с удивлением.
– Как ты себя чувствуешь? – Участливо спросила её Алина. – Как малышка?
– Я счастлива! – Нежно сказала ей Элизабет.
И эта нежность…
Она вспомнила «С тобой они мне все родные»
Элизабет тепло заглянула Алине в глаза.
– А ты счастлива?
Алина посмотрела на неё долгим взглядом.
– Я так счастлива, что несчастлива!
Элизабет удивилась.
– Один человек сказал «Я думаю, что когда счастье входит в твою жизнь, его нужно суметь впустить»188
Элизабет поняла её.
– А ты не впускаешь?
– Боюсь, что…
Алина посмотрела на неё с симпатией, задумчиво.
– Мне придётся этому учиться, – быть счастливой! Очень жаль, что в этом мире нет начальных школ для взрослых – поступаешь в первый класс, и учишься быть счастливой, поступаешь во второй, и учишься радоваться…
По телевизору показывали オレンジ («Orange» («Апельсин») – одна девочка получает письмо от самой себя из будущего: «Для меня, той, которая учится во втором классе старшей школы».
Она просит (сама себя) спасти юношу, который перевёлся из Токио, в её школу, – в её класс…
Лино пошёл купать Джулио, она хотела ему помочь, но он сказал ей «Я вижу, что ты устала, отдохни».
Он был прав – она устала, – чем ближе роды, тем сильнее она устаёт!
Это было странно (или страшно?) дети, но уже с трагедиями!
Элизабет вспомнила, как Рик играл в Cry Of Fear, и: «Я всегда был одинок на протяжении всей моей жизни. Я не знаю, нравится ли мне это… или я просто к этому привык. Но я знаю только одно: быть одиноким – страшная вещь. Это постоянное чувство одиночества, тоски и злости просто… пожирает тебя изнутри»
Она съела конфету с имбирем, скорее пастилку (азиатская сладость) с очень своеобразным вкусом; сладко и остро – одновременно.
Maquinas звучали – «Lado Turvo, Lugares Inquietos»
На диване, – рядом с ней, лежала книга, которую читает Лино. Она заглянула: «В японском языке есть очень любопытное понятие, обозначающее особый оборот вежливой, благородной речи, – так называемый «язык игры», асёбасэ котоба. Вместо того чтобы сказать, например: «Я вижу, вы приехали в Токио», то же замечание можно выразить иначе: «Я вижу, вы делаете вид, будто приехали в Токио». Основная идея заключается в том, что человек, к которому обращена фраза, настолько властен над своей жизнью, что для него все превращается в игру, забаву. Он погружается в жизнь, как в игру, где всё дается легко, словно само собой. Доходит до того, что вместо: «Я слышал, ваш отец скончался» человеку могут сказать: «Я слышал, ваш отец сделал вид, будто умер»189
Она усмехнулась, интересно
И этот странный вкус – сладко и остро…
Лино вернулся с Джулио на руках – малыш спал.
– Я пел ему, чтобы ему было спокойнее, – Улыбаясь, сказал ей Лино. – А он так успокоился, что уснул!
Он сел рядом с ней, Анджолино.
Элизабет посмотрела на него, улыбнулась ему, – заглянула ему в глаза.
– Я люблю тебя, Лино!
Он посмотрел на неё с нежностью, ласково.
– И я люблю тебя, девочка моя!
– Что ты ему пел?
– Колыбельную.
– А мне споёшь?
– Ты тоже уснёшь!
Она рассмеялась.
– Я так люблю, когда ты поёшь, что засыпаю!
– Угу, – Лукаво заулыбался Лино. – «Он был так талантлив, что всех клонило в сон»…
Элизабет засмеялась.
– А может: «он был так талантлив, что все успокаивались»!?
– Любовь, а не война!?
– Ага
И он тихо запел:
– Спи, мой сынок, берег далек,
Волны качают наш челнок.
Я погадаю здесь до рассвета, много ли
В сети рыбки придет.
Я погадаю, много ль на свете
Мой мальчик встретит бед и забот
Лино прочитал «Мне рассказывали, что в старину, когда юноша-японец учился обращению с мечом, наставник какое-то время почти не обращал на него внимания: ученик просто прибирал в школе, мыл посуду – в общем, возился по хозяйству. Время от времени наставник внезапно появлялся рядом и наносил ученику удар палкой. Вскоре юноша уже был готов к неожиданностям, но от этого тоже было мало проку: когда он ждал удара из-за угла, учитель заходил со спины, а то и вовсе возникал, будто из-под земли. В конце концов, сбитый с толку ученик начинал понимать, что нет смысла угадывать, с какой стороны ударят; попытки предвидеть, откуда надвигается угроза, только мешают увернуться от внезапного нападения, так как обычно отвлекают внимание в ложном направлении. Единственной действенной защитой, таким образом, остается неизменная уравновешенность, когда внимание не обращено ни в какую конкретную сторону; от нападения спасает только постоянная бдительность и мгновенная реакция.
Есть прелестная история о том, как один такой наставник сказал своим ученикам, что поклонится любому из них, кто застанет его врасплох. Шли дни, и никому это не удавалось: учитель всё время был начеку. Но однажды, вернувшись после прогулки по саду, наставник потребовал принести ему воды, чтобы вымыть ноги. Вода, поданная десятилетним учеником, оказалась холодной, и наставник велел подогреть ее. Парнишка вернулся с кипятком; учитель без раздумий сунул ноги в таз, вскрикнул – и почтительно опустился на колени перед самым младшим учеником школы.
Невнимательность, отсутствие настороженности и осмотрительности приводят к тому, что человек не сознает текущий миг жизни, тогда как всё искусство действенного недеяния – У-вэй, сводится к неослабной бдительности, полному сознанию происходящего. И тогда жизнь, представляющая собой выражение сознания, течет, можно сказать, как есть – нет нужды задавать ей особое направление. Она идет своим чередом, живет своей жизнью, говорит и действует сама собой»190
У-вэй относится к универсальным психотехникам, которые работают в любой ситуации. Более того ─ это самый оптимальный способ взаимодействия с миром, подаренный нам даосскими мудрецами древнего Китая. Это слово в переводе с китайского означает «недеяние», «созерцательная пассивность», «немотивированность».
Самое главное в Недеянии ─ отсутствие причин для действия. Нет ни размышления, ни расчета, ни желания. У достигшего Недеяния нет никаких промежуточных шагов между его внутренней природой и его действиями. Действие происходит спонтанно и достигает цели самым коротким путем, так как исходит из восприятия реальности здесь и сейчас.
У-вэй – способ жизни и действия, а, вернее, бездействия совершенномудрого, чей ум мягок, дисциплинирован и растворен в Дао. Недеяние нельзя путать с леностью и распущенностью. В монастырях Китая с древности до наших дней соблюдается строжайшая дисциплина ума и тела для воспитания У-вэй.
Упражнения включают бессмысленные действия, – такие, например, как подметание двора прутиком.
Выполняя бессмысленные действия так же хорошо, как и полезные, адепт постигает суть Недвойственности – отсутствие разделения вещей на «хорошие и плохие», «полезные и бесполезные». Понимание единства мира и всех ситуаций в нём ведет к успокоению, умиротворению, а затем к просветлению. Интересно, что даже в Китае, на родине даосизма, людям приходится столько работать, чтобы научиться ничего не делать. Близким к понятию у-вэй является неделание в учениях Карлоса Кастанеды и Л. Н. Толстого.
Как же практиковать Недеяние?
В самом прямом смысле слова это означает абсолютно ничего не делать. Имеется в виду внутреннее бездействие. Внешне практик продолжает совершать минимальные действия, – скажем, есть или ходить в туалет, но внутри у него при этом ничего не происходит. Он просто наблюдает, как действует его тело.
В случае мастера ситуация иная. Мастер никак не ограничивает формы своей внешней активности. Он настолько проникся духом У-вэй, что ни одна ситуация не может нарушить завоеванный им покой. При этом внешне он может быть предельно активен. Интересно, что на принципе У-вэй основаны даосские школы боевых искусств.
Он вспомнил, как Элизабет сказала ему «Беспокойство, знаешь ли, самая глупая вещь на свете… когда не можешь ничего изменить»
Он усмехнулся, – он подумал, ты тоже постигла У-вэй сама того не зная!?
Лино посмотрел на иллюстрацию к Муцу ваки («Сказание о земле Муцу»), вспомнил «Был в то время в войске Ёриёси воин, которого звали санъи. Саэки-но Цунэнори. Родом он был из земли Сагами, и военачальник его отличал. Когда войско было разбито, ему удалось прорваться, но найти военачальника ему не удалось. Спросил у воинов, бежавших с поля битвы, и они ответили:
– Военачальника окружили мятежники, и войска у него всего несколько человек. Судя по всему, вряд ли он прорвётся.
Цунэнори сказал тогда:
– Я служу нашему военачальнику уже тридцать лет. Мне, старику, уже подошёл возраст, когда я верю тому, что слышат уши, а военачальник достиг лет, когда подвешивают колесницу (т.е. 60 лет). И ныне, в час, когда мы разбиты, неужто мне не удастся разделить с ним судьбу? Единственное моё желание – сопровождать его в пути на тот свет.
И он повернул коня и вновь ринулся на мятежников. Двое-трое из воинов, бывших с ним, рассудили:
– Наш господин из верности уже разделил участь военачальника. Неужто мы теперь сможем остаться жить? Хоть мы всего лишь подчинённые слуги военачальника, мы тоже выкажем свою преданность!
Решив так, они врезались во вражеское войско и в мгновение ока уже сразили десяток мятежников, но врагов было, что деревьев в лесу, и храбрецы полегли лицом к противнику.
Фудзивара-но Кагэсуэ был старшим сыном Кагэмити. Лет ему было за двадцать, человек он был немногословный и прекрасно стрелял из лука на скаку. В сражении, глядя смерти в лицо, он был безмятежен, как будто пребывал в собственном доме. Разогнав коня, он врезался во вражеские ряды, поражал очередного храбреца и возвращался к своим. Проделал он так раз семь-восемь, да конь споткнулся, и взяли его в плен. Жаль им было такого смельчака, но поскольку был он приближённым Ёриёси, его зарубили.
Санъи Вакэ-но Мунэскэ, Ки-но Тамэкиё и другие не щадя своей жизни бросились на врага и сложили голову за полководца Ёриёси. Эти воины, одержимые жаждой смерти, все были отчаянными храбрецами»191
Ему захотелось вновь посмотреть シグルイ («Одержимые смертью»)
Действие192 происходит в 6-ой год эры Кан-эй (1629), в начале периода Эдо. Основное место действия – провинция Суруга, замок Сумпу (замок, в котором окончил свои дни Иэясу Токугава (первый сёгун Токугава). Даймё Таданага Токугава, младший брат Иэмицу (третьего сёгуна Токугава) и внук Иэясу, в нарушение всех сложившихся традиций решил устроить турнир с использованием настоящего оружия, что повлекло смерть 16-ти из 22-ух мечников, принявших участие в турнире по распоряжению Таданаги
(На турнире193, устроенном Таданагой Токугавой, жестоким даймё Суруги, бойцы станут сражаться боевым оружием. Это приведет к большим потерям среди мечников, но что за беда? Правитель алчет величественного и кровавого зрелища.
К удивлению зрителей, среди прочих самураев в списках значатся два искалеченных бойца – однорукий Генносукэ Фудзики и слепой Ирако Сэйген: оба они мастера школы Ивамото Когэна, давние знакомые и давние соперники…)
Элизабет сказала ему «Они там действительно все одержимые, – одержимые смертью»
Он вспомнил «В сражении, глядя смерти в лицо, он был безмятежен, как будто пребывал в собственном доме»
Это поразило его.
Девушка с фамилией японского даймё, написала ему письмо.
Она написала ему «Вы спасли меня, доктор»
Он усмехнулся, – спас!
Goldfrapp рядом с ним – «Drew»
Элисон Голдфрапп пела «Ты, я и луна,/Мы сгорели и исчезаем на грязном снегу./Ода греху, мы также могли бы/Растаять в воскресенье»
Лино открыл «Повесть о смуте годов Хэйдзи» предшественник (или предшественница?) «Повесть о доме Тайра»
«Бремя любви с равной силой гнетёт и низкорожденных, и знатных. Особливо же крепки узы, соединяющие супругов! Связь супругов глубже и крепче всех прочих связей, ибо предопределена ещё в прошлых рождениях! Говорят, что даже одна ночь, проведенная вместе на одном изголовье, и то предначертана за пятьсот рождений до этой встречи. Но всё в нашем бренном мире подвластно закону, гласящему: за расцветом следует увяданье, за каждой встречей – разлука.
Лягут на листья капли прозрачной росы или на стебель – на заре чуть раньше, чуть позже суждено им равно исчезнуть»
– Да, – Подумал он. – И «Пусть мы опадем,/
Чистые и сияющие»!
Он никогда не обольщался на счёт людей, – сегодня они считают, что ты их спас, а завтра придут к тебе с претензиями.
Лино рассеянно наблюдал по телевизору за игрой кантеранос Кастильи и Аморебьеты – Сегунда Б.
Он закрыл глаза, и мысленно позвал Элизабет, улыбнулся, – почувствует?
Акира писала «Я прочитала, что Дьявол мучает грешные души, заставляя их ждать. В этом что-то есть. Теперь я вечно буду бояться (ждать) возвращения онкологии. Когда, где, я так нагрешила?!»
Нигде и никогда, – Подумал Лино. – Твой организм просто дал сбой!
Он вспомнил «Почему ты не спрашиваешь меня о Мэри?
– Боюсь!
– Чего же, малыш?
– Растревожить!
«Одержимые смертью» на экране телевизора и самураи-демоны…
– Деревянная лошадка спросила мальчика о стратегии…
– Деревянная лошадка???
– Оборотень-барсук!
– Барсук?!
– Оборотень обернулся чайником, монах поставил его на огонь, а он убежал!
Элизабет засмеялась.
– Спасибо, Лино!
– За что?
– За то, что с тобой тепло!»
Лино влюблённо подумал, с тобой тоже тепло, девочка моя, – с тобой очень тепло!
Satan: Hey i bought your soul last month and
Me: No returns
Satan: Pleas it’s making me
Лино вспомнил, как Элизабет рассказывала ему об Элен, – об их дружбе, она сказала ему: «Ты сказал мне, что любовь не спасает», а она меня спасла, она спасла меня своей любовью, Лино!»
Юные кантеранос трудились
[lite] sleeper рядом с ним, – «Saudade»
Он закурил сигару Punch.
Он вспомнил «Punch» («Удар»194) (сериал) (Корея) – один человек потерял себя и не заметил, как это произошло, – когда именно, в какой момент. Он продался, – ему казалось, что во имя других, но… ему понравилось! А потом, потом, он понял, что можно было не продаваться, можно было!
Лино подумал, но к этому ещё нужно было прийти, к пониманию; можно было и не продаваться!
Он усмехнулся, компромиссы, компромиссы, компромиссы!
Одна из причин онкологии – вечные компромиссы!
Элизабет сказала ему «Я часто думаю, Лино; компромиссы нужны, или не нужны, они что-то меняют, или не меняют ничего?».
Он улыбнулся, он сказал ей «Всё просто – тот, кто склоняет тебя к компромиссу, сам идти на компромисс не намерен».
Её зелёные глаза вспыхнули.
– Я так и знала!
– Я знаю, что ты знала!
Его сердце тоже вспыхнуло!
Она вдруг сказала ему:
– Я посмотрела «Мой король»
– И как тебе?
– Она его любит, и он её любит, просто… просто, он был козлом.
Лино рассмеялся от неожиданности.
– Не козлёночек, а козел?
– Козлина!
Элизабет тоже засмеялась.
– Знаешь, что мне понравилось, счастье моё?
– Что?
– Вначале фильма зритель видит Тони у врача в реабилитационном центре (у Тони травма ноги), врач спрашивает её, как она травмировалась, а потом врач спрашивает её не «как», а «почему». Очень правильный вопрос, так как проблемы Тони не в «как», а «почему»! Позже врач объясняет Тони «Колено (колени) – это наша способность уступить (уступать) и/или – отступить». Позже я увидела десятки людей с травмами колен!!! Ты понимаешь, Лино? Они просто не захотели уступить, – проще было переломать себе ноги, чем уступить!
Да, он понял.
Тони выразила свою боль, – травмой ноги, она показала всем, как ей больно.
Сигара Punch была как очаровательная любовница – сама радость!
Лино вспомнил «Сигары Punch (Панч) – одна из старейших гаванских марок сигар. Дон Мануэль Лопес из Juan Valle & Co, основавший её в 1840 году, при выборе названия бренда ориентировался на большой рынок сбыта Британии, поэтому этой великолепной сигаре было присвоено английское имя. Punch в переводе с английского означает «удар». Стоит отметить, что это было нехарактерно для того времени, – обычно производители давали сигарам свои имена. Многим коллегам Лопеса название кубинских сигар английским словом показалось нонсенсом.
Вначале на коробке красовался лейбл Punch, а снизу было имя фабриканта Мануэль Лопез. Но, как часто бывает, в историю вошла госпожа Удача: 17 июля 1841 года в свет вышел юмористический журнал Punch, набиравший обороты популярности со скоростью лавины. Вскоре появилось и кукольное шоу Punch and Judy, которое имело огромный успех. Артисты постоянно путешествовали по стране и устраивали представления. Быстро сориентировавшись, Дон Мануэль Лопес поменял логотип на коробке, и тот рисунок, который мы видим сегодня на коробке с этими великолепными сигарами, позаимствован из этого представления. Не удивительно, что рисунок веселого горбуна на коробке сигар стал в Англии узнаваем, а марка сигар – запоминаемой».
Он вспомнил разговор с Элен и «Я его об этом не просила».
Она не просила Паоло сделать её счастливой…
Лино подумал, я вас не понимаю или понимаю?
Он почувствовал; и то, и другое!
Лино вспомнил, как Элизабет сказала ему «Когда-то я думала; если любовь не счастье, то, лучше не любить, а сейчас я думаю; если любовь не счастье, то, не нужно ждать что тебя сделают счастливой»
Она посмотрела на него очень ласково.
– Любовь – это ожидания, если ничего не ждать, то, это уже не любовь, а компромисс!
Он подумал, Паоло и Элен пошли на компромисс?
Лино подумал, чем старше становлюсь, тем меньше понимаю людей!
Он подумал, а может, это не компромисс, может, это… жизнь?
Лино понял, что тоже шёл на компромиссы, и тоже из-за жизни!
Он взял пульт д/у и переключил на другой канал – Эминем
Маршал Мазерс постарел, а может, устал (?)
Эм читал «Я чувствую, что жар усиливается…
Всё в огне..
Сегодняшний день – болезненное напоминание почему…
Мы можем стать лишь ярче,
Чем дальше ты отставишь это…
И сейчас я внутри
Смотрю наружу, ведь..»
Он вспомнил «Я не хочу никого любить, мне так спокойнее»
Акира посмотрела на него почти с ужасом.
– Неужели так действительно спокойнее, доктор?!
Сейчас Лино подумал, да, – иногда, да – Гарри Поттер повзрослел, и сидит на антидепрессантах, пьёт в компании с другими лузерами и извращенцами, прожигает свою жизнь, трахается, снова пьёт и параллельно борется с каким-то неведомым злом
Гарри перегорел, Гарри не не хочет любить, – Гарри не может
Элизабет принесла ему чай…
Он почувствовал себя счастливым рядом с этой женщиной, вспомнил «Моё любимое место – рядом с тобой»
Она была так больно красивой —
У него заболела душа.
Лино вспомнил «Болью души мы (люди) чувствуем свою судьбу».
Да, – боль души напоминает нам о том, без чего мы не можем жить!
Гайвань с серой цаплей была хрупко прекрасна.
– Лун Цзин! – Весело объявила Элизабет.
И лукаво добавила:
– Дракон так и не появился, Лино!
Он улыбнулся, заглянул ей в глаза.
– А ты его позвала? Назвала по имени? Ты сказала; сяо лун, покажись!
Она заулыбалась.
– Нет.
– Какая ты у меня невежливая!
Элизабет засмеялась.
– Он меня простит?
– Сяо лун? Я с ним поговорю.
– Да?
– Да.
– И он послушает?
– Конечно!
– Почему?
– В море, которое мы, люди, называем «небо», у него тоже есть любимая – должна быть, поэтому он всё поймёт!
– «Всё»?
– Всё-всё!
Она обняла его, прижалась к нему.
– Пока ты сидел тут один, я так соскучилась!
Лино прижал её к себе.
– Я тебя звал!
– Я не слышала!
– Слышала, поэтому и скучала!
– Алина спросила меня; как мы назовём нашу дочь.
– И что ты ей ответила?
– Я сказала ей «спасибо».
– За что?
– За то, что мы все можем жить дальше – жить спокойно, или почти спокойно!
– Благодаря ей?
– Она хочет жить дальше, – мы все этого хотим, когда ты хочешь жить дальше, ты понимаешь, что не нужно ничего усложнять.
– Когда ты хочешь жить дальше, ты всем всё прощаешь, – Понял Лино, Элизабет. – Так лучше – ты права, для всех!
– «Прощаешь»? – Удивилась она. – Нет, – понимаешь – ты всем всё понимаешь, ты понимаешь, что люди не предают, они просто думают о себе, а не о тебе.
Странно это прозвучало для него, – больно.
– Я понимаю, – Продолжала Элизабет. – Я не могу быть для кого-то важнее, чем он сам!
Ей тоже было больно.
– Я понимаю Жана; он хочет быть для Мэри важнее, чем она сама!
Лино посмотрел на гравюру Утагавы Куниёси из серии «Героические жизнеописания из Повести о великом умиротворении»
На гравюре изображен прекрасный мечник – Исикава Хёсукэ Кадзумицу.
Хёсукэ Кадзумицу участвовал в битве при Сидзугатакэ на стороне Тоётоми Хидэёси против Сибаты Кацуиэ. В этой битве, он успешно разил врага своим большим мечом длиной в три сяку и пять сун (106,05 см.) Не было никого, кто вышел бы против него в бою и остался бы, жив. В пылу сражения Хёсукэ Кадзумицу встретился с сильным вражеским воином Годзаэмоном Хисамицу. Они возгласили свои имена, и сошлись в битве, но поскольку были они почти равны в военном деле, исход битвы долгое время оставался неясным. Вассалы Годзаэмона – команда храбрецов, вооруженных длинными пиками, – увидели это, и все двадцать подбежали и окружили Хёсукэ. С дружным кличем они атаковали его. Хёсукэ, при всём своем мужестве, с трудом мог сопротивляться натиску отважных бойцов, наступавших со всех сторон. В конце концов, он пал в бою, ему было всего 18 лет. Тоётоми Хидэёси очень сожалел о смерти Хёсукэ и, закончив сражение, со скорбью совершил над ним погребальный обряд. Хёсукэ Кадзумицу за доблесть, проявленную во время битвы при Сидзугатакэ, был провозглашен одним из «трёх лучших мечей».
На гравюре Исикава Хёсукэ Кадзумицу показан во время битвы при Сидзугатакэ. Это одна из важнейших в истории Японии битв оказалась самым крупным сражением в короткой жизни Исикава Кадзумицу и его последним боем, обессмертившим имя героя. Портрет Исикава Кадзумицу – один из четырёх листов серии, наряду с передачей устойчивых черт образа героя в гравюре жанра муся-э (лицо, искаженное в воинственной гримасе, полное боевое снаряжение), показывает кровь, таким образом, затрагивая тему ужасов войны – трагическую сторону героизма195.
«Трагическая сторона героизма» – это поразило его.
Он отпил чаю, гайвань была украшена иероглифом 德 (добродетель)
– Ты всегда была для меня важнее, чем я сам. – Сказал Лино, Элизабет.
Чай был цвета бирюзы.
– Ты была важнее, чем… всё! В этом моя трагедия, Элизабет, – я не хотел без тебя жить!
Он заглянул в чашу – зелёный дракон (хранитель чая) спал.
Он показал Элизабет гайвань.
– Смотри, спит!
– Где?
– На дне.
– Не вижу.
– Вот!
Она посмотрела на него, улыбнулась.
– Сколько нужно выпить этого чаю, чтобы увидеть дракона?
– Много, малышка.
– Когда ты называешь меня так, я вспоминаю Out of the Past196 и «Ты меня любишь?
– Ага.
– Poco?197
– Mucho!198»
Лино улыбнулся, – ему было хорошо.
И вновь Afterlife рядом с ними – «Cry brown bear» (mix)
– Vida y Muerte199, – Сказала Элизабет с прозаической усмешкой. – Плачь, серенький медведь, плачь!
Он вспомнил «Мастер чайной церемонии Рикю был приговорен Тоётоми Хидэёси к совершению харакири. За три дня до смерти Рикю написал стихотворение, состоящее из четырёх коротких (из четырёх иероглифов) строк по-китайски и заключительное слово по-японски.
Семьдесят лет жизни —
Ах! Вот как!
Я этим мечом-сокровищем
Убивал патриархов и будд.
Совершенный меч, который держу в руках,
Сейчас в этот момент, брошу в небо.
Это стихотворение наполнение дзэнскими аллюзиями. В 1591 г. Сэн Рикю пошел семидесятый год, причем по старинному китайскому обычаю человеческий возраст начинает исчисляться не со дня рождения, а со дня зачатия. Таким образом, Рикю вправе сказать о себе «семьдесят лет жизни». Восклицание «Ах!» в дзэнских сочинениях, начиная с «Записей речей» китайского монаха Юньмэня Вэньэня (864—949) основателя школы Юньмэнь, означает обретение просветления-сатори и является синонимом «Кацу!», другому, более распространенному восклицанию подобного рода. «Вот как!» символизирует уровень просветления, когда постигается отсутствие «собственной природы» у всех без исключения единичных сущностей. Таким образом, Рикю заявил о себе как о глубоко просветленном человеке.
«Меч-сокровище» ассоциируется с праджней, высшей буддийской мудростью, которая дает знание об истинной сути бытия, т.е. об условной, относительной реальности всех вещей и явлений в мире. Убивать таким мечом будд и патриархов (т.е. основателей буддийский школ, признанных и уважаемых буддийских учителей) как раз и означает постижение относительного, условного характера этих и каких бы то ни было других единичных сущностей (понятий), освобождение от всех привязанностей к бренному миру, абсолютную свободу. Заметим, что четвертая строка стихотворения Рикю представляет собой популярное в дзэнских кругах и ставящее в тупик непосвященных утверждение. Последняя в стихотворении фраза на японском языке повторяет то, что было сказано в первых четырёх строках.
Судя по стихотворению, Рикю подошел к смертному порогу, преодолев «привязанность» к бренному миру путем постижения истинной сути вещей и явлений, в том числе и человеческой жизни и смерти. Дзэнское просветление, несомненно, помогло ему обрести отстраненность от «потока», выражаясь буддийским языком и легче, чем обыкновенным людям, встретить смерть»200
Лино вновь захотелось посмотреть «Смерть мастера чайной церемонии»
– Да, – Подумал он. – «ПЛАЧЬ, СЕРЕНЬКИЙ МЕДВЕДЬ, ПЛАЧЬ!»…
«Странная незабываемая сцена навсегда запечатлелась в моей памяти. Это как-то связано с Содзи? Это произошло в чайной комнате Ямадзаки. Я служил у Рикю уже несколько лет. Я знал немного о тех гостях, что приходили в чайную комнату. В тот вечер церемония продолжалась до самой темноты. И конца ей не было. Стих, в котором есть слово „ничто“, Не лишает нас ничего. А стих, в котором есть слово „смерть“, Забирает все. Ничто не лишает нас ничего. Смерть забирает все»201
– Что значит этот иероглиф?
– «Растворяться» «рассеиваться» «кончаться».
– Интересно!
Элизабет улыбнулась.
– Да, девочка моя, жизнь интересна!
– Что победитель,/Что побежденный/росы лишь капля202
Она печально улыбнулась.
– Да, – капля!
– Тебе грустно? – Удивился Лино. – Почему? Что случилось?!
– Почти ничего. Просто…
Элизабет смутилась.
– Иногда так стыдно, Лино… как будто я прожила ужасную жизнь!
Он прикоснулся к её руке, – к щеке.
– Мне тоже иногда так кажется!
Она беспомощно улыбнулась.
– Это похоже на безумие.
– Это и есть безумие!
Лино почувствовал, что безумно, бесстыдно, влюблён, в эту женщину!
– Помнишь, я рассказывал тебе о Дазай Осаму203? Он был жаден до смерти, но умирать он не хотел!
– Он был безумцем!?
– Он был ублюдком.
Она вспомнила «Впервые он пытался покончить с собой в юности, – не один, с девушкой-хостес204. Дама погибла, а молодой человек остался жив, и… продолжил писать»
– Да, – Подумала Элизабет. – Ублюдок!
– Жажда смерти – это безумие, – Сказал Лино. – Как и всякое безумие, оно затягивает в этот водоворот других людей.
Он вспомнил «Я дочитал книгу Содзи. И собирался её тебе принести. И тут вспомнил о том, что произошло в замке Одавара. Содзи готовил чай для воинов внутри замка, а Рикю готовил чай за его стенами для воинов Хидэёси, осаждавших замок. Они выпивали чай и умирали. Друзья и враги. Рикю проводил за грань очень многих людей. Сколько их было? Они пили чай и шли за черту. Растворяясь бесследно. Разве мог он рассчитывать, что кто-то кроме него поможет им правильно умереть. Разве не так? Его чайная комната была тем местом, где они постигали себя»
Смерть мастера чайной церемонии
– Смерть, – Подумал Лино. – Как тебя понять?..
Ему захотелось сказать Элизабет:
– Полковник Покер рассказывал мне о самураях, что избирали смерть (сэппуку)205, службе недостойному в их глазах, господину. Поразительно, жена, какой силой духа нужно обладать, чтобы так выразить свой протест!
– Мне кажется, что это нечто большее, – Сказала ему Элизабет. – Нечто большее, чем даже сила духа. Возможно, это… было унизительно.
Лино посмотрел на неё, подумал, как ты всё понимаешь? Почему?!
Он вдруг сказал ей:
– С годами некоторые вещи перестали быть унизительными, а некоторые… стали убивать.
Она посмотрела на него, женщина с золотыми волосами. Она была – в ней было Достоинство, – нежелание идти на компромиссы с самою собой.
