Текст книги "Мой любимый враг (СИ)"
Автор книги: Ася Бедная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
Глава 11. Катя
Находясь в смятении от проведенного с Никитой вечера, вхожу в дом. Тихо и на носочках, поскольку вместо рассчитанного мною часа, мы разговаривали больше двух. В итоге отсутствовала дома я почти три часа. За это время мама мне ни разу не позвонила. Я же посчитала это хорошим знаком. Значит, все в порядке. Тимурик ведет себя хорошо, и нестись, сломя голову домой, нет необходимости. Хотя и угрызения совести меня грызли.
Я никогда не убегала из дома без предупреждения. Да еще и оставляя своего сына, не объяснив ничего матери. Мама хоть и живет со мной последние почти три недели, но за Тимуриком больше смотрю именно я. Сегодня маме приходилось сидеть с внуком чуточку больше. Но кормление, смена подгузника и все другие хлопоты были только на мне. Я даже следила за временем, когда Тимуру нужно лечь спать, и не голодный ли он. Поэтому сейчас мама могла столкнуться с некоторыми сложностями. Даже не сложностями… Ей просто нужно было бы проконсультироваться со мной в вопросах ухода за ребенком. А звонков от нее не было. Значит, все в порядке, и они оба справились с задачей.
Но зайдя в дом, чуть ли не подпрыгнула от неожиданности.
– Явилась? – шепчет гневно мать, встречая меня на веранде.
– Д-да.., – я даже испугалась ее настроя. – А что? С Тимуриком что-то?
– Вспомнила про сына? – удивляется теперь, отчего понимаю причину ее плохого настроя.
Да, мама у меня строгая. Хоть и дает мне свободу действий. Вот так вот в человеке может сочетаться два совершенно противоположных качества. Отсюда у нас и возникают скандалы. Поскольку на одну и ту же ситуацию мама может среагировать по-разному. Потом уже я понимаю, что она учитывает каждый раз те или иные мелочные факторы. Но это же потом. Сначала у нас с ней идет спор. А уже потом полное осмысление.
– Мам, я по делу с ним общалась, – стараюсь пройти мимо, но она выставляет руку вперед, уперевшись в дверной косяк, и не пропускает меня.
– Сейчас веди себя тихо и спокойно, – практически цедит сквозь зубы мама, – а потом мы поговорим с тобой.
Понимаю, что в доме кто-то есть. И этот кто-то мне должен не понравиться. Разумеется, первой же мыслью возник Андрей. Или его мама. Ни того, ни другую видеть сейчас не хочется. Уже поздно. После вчерашней ночи жутко спать хочу. А тут придется себя сдерживать. А впрочем, сил ругаться сейчас нет совсем. Поэтому, не споря с матерью, просто вхожу в дом, убрав ее руку.
В проходной комнате горит тусклая лампа. В комнатах, где спим мы с Тимуриком и мама, темно. Только на кухне яркое освещение. Заглядываю и вижу заманчивую картину. Посреди кухни стоит холодильник, а из-за него выглядывает нижняя часть туловища. Причем самая выпуклая часть оттопырена больше всего. В результате получается заманчивая картинка, когда обе булочки обтянуты спортивными трико. И я бы залюбовалась картиной, если бы не узнала владельца этих булок в трико…
– Проголодалась? – вдруг чуть ли не рывком выглядывает Андрей из-за холодильника с огромным фонарем.
По его интонации понимаю, что он рассержен. Он опять, словно жену, отчитывает меня. Претензии, что уехала без предупреждения? Наверняка, мама пожаловалась, что я вот так просто прыгнула в машину и скрылась в неизвестности. Или же Андрей рассержен, что я уехала именно с Никитой. В любом случае, это начинает надоедать.
– Мам, почему он здесь? – спрашиваю мать, которая сидит в проходной комнате и делает вид, будто нас с Андреем не подслушивает.
– Потому что холодильник действительно ревет, как голодный лев, – пожимает плечом мама.
Я не буду кричать, но выгнать этого наглеца просто необходимо. Спать по ночам спокойно не буду, если буду знать, что в любой момент этот человек может заявиться к нам под видом помощи. Ведь я у нее ее не прошу. А когда вот так навязчиво, мне не нравится. Хотя…
Катя, не ври себе. Ты все воспринимаешь в штыки. Просто потому, что у тебя нездоровая ненависть к этому человеку. Ты готова растерзать его сейчас на месте. И даже выпуклые булочки в обтянутых трико не спасают ситуацию. Хотя смотрелись они довольно аппетитно.
У меня нет сил повышать голос. Я настолько устала, что сейчас просто упаду прямо здесь. Но сдержаться тоже не могу…
– А мне Никита кое-что про тебя рассказал, – начинаю язвить без повышения голоса, встав в дверном проеме кухни.
– Неудивительно! – отвечает Андрей, не меняя своего положения.
Он продолжает что-то делать с холодильником, при этом стараясь не шуметь. По тихой атмосфере понимаю, что Тимурик спит. Значит, буду говорить еще тише. Замолчать не могу. Хочется его уколоть.
Присаживаюсь на корточки возле оттопыренной части половины туловища и начинаю практически шептать:
– Ты местный задрот?
В этот момент начинает гудеть холодильник. Неприятного и громкого рева нет. Невероятно, но мужчина смог починить агрегат советского производства. Откуда он в них только разбирается?
Пока заслушивалась тихой, насколько это возможно, работой холодильника, Андрей уже выключил фонарь, от которого света было больше, чем от лампы. Он выпрямляется, появляясь из-за холодильника полностью. Я же во время его подъема невольно засмотрелась на выпуклость, отчего чуть ли не сгорела со стыда, когда поняла, что Андрей заметил мой взгляд.
Он лишь слегка ухмыляется, и я уже не уверена, что на слова о задроте.
– Тебя чмырили в школе? – тут же нахожусь и смотрю ему в глаза. Стараюсь быстро перевести тему в свое русло. В то, которое нужно мне.
– Если у человека есть собственное мнение, и он не собирается прогибаться под негласных лидеров класса, значит, он местный задрот, – кивает головой, собирая принесенные инструменты.
Андрей соглашается с каждым моим словом. Не понимаю, что это? Тактика? Или просто сказывается усталость за день? Он просто встает и, попрощавшись с моей мамой, уходит.
– Катюша… Мне очень стыдно за тебя, – выдает мама тихо-тихо, после чего уходит к себе.
Остаюсь съедать саму себя. Андрей не задвинул холодильник, оставив его по середине кухни. Быть может, если бы я не полезла к нему со своей язвительностью, он и убрал его на место. Наверное, это его маленькая месть за мой длинный язык. Но и поделать я с собой ничего не могу. Во мне сейчас два чувства. Ненависть и страсть…
Ой. О чем это я?
Так ладно. Холодильник стоит. Ничего не остается, как надрываться самой. Попробовав сдвинуть холодильник с места, терплю поражение. Решив, что завтра мне это удастся сделать, хочу отправиться спать. Но замечаю на кухне электроплитку на две конфорки. Этакий дачный вариант. В голове сразу проносятся тысячи мыслей. Они еще не успели пробежать, как я понеслась следом за Андреем.
Догнала его уже возле забора, видя, как он отходит от нашего колодца. Он весь день ходил через смежную калитку, словно добрый друг-сосед, что очень сильно раздражало. Успеваю его нагнать без дополнительных окликов.
– Стой! – хватаю за рукав толстовки. – Забери свою плиту, если не хочешь, чтобы я тебе все глаза расцарапала.
Андрей опять ухмыляется и собирается уйти. Но на этот раз я хватаю его за шиворот и тащу назад, отчего он теряет равновесие, но удерживается на ногах.
– Ты одурела что ли?! – в полголоса восклицает он.
– Да.., – пытаюсь ему сказать что-нибудь гневное, но Андрей быстро опережает меня.
– Если бы ты провела вечер с ребенком, а не убежала бы раздвигать ноги перед главным городским магнатом, ты бы знала, что плитку вам привезла твоя тетка, – сквозь зубы цедит.
Что? Да как он посмел обо мне такое подумать?! Да кто он вообще такой, чтобы меня отчитывать?! Я могу раздвинуть хоть ноги, хоть руки! Это мое личное дело!
Взгляд Андрея не меняется. Он смотрит с дикой ненавистью в мои глаза. Когда же морщит нос и оголяет зубы, показывая всю свою брезгливость в отношении меня, не выдерживаю и просто даю пощечину наглому мужлану, задроту или как его еще назвать?!
Андрей молча поджимает губы, но даже не трет щеку. Он лишь отворачивается от меня и уходит на свой участок, при этом сильно хлопнув дверью. Да так, что одна доска забора не выдерживает вибрации и буквально выламывается вместе с гвоздем, падая на территорию нашего участка.
Ничего. Сам виноват. Не будет в следующий раз требовать с меня, как с жены.
Глава 12. Катя
– Мам, а где Андрей? – кричу матери, которая еще не вышла к нам.
Мы с Тимуриком встали рано. К десяти утра он уже успел один раз поспать. Теперь хочет уснуть еще раз. Сидим с ним во дворе дома, на простенькой деревянной скамейке, которую не было видно в разросшейся траве. Сынишка лежит в коляске и безуспешно борется со сном. Я же отмечаю, что у меня отличное настроение. Погода отменная. Светит солнце, но еще не жарко. Самое время погулять на свежем воздухе, чем мы с Тимуриком и занимаемся. Совмещаем приятное с полезным.
– Что значит, где Андрей? – удивляется мама, которая выходит из дома с чашечкой кофе в руках. Она присаживается рядом с нами и отпивает первый глоток. – Ой, как хорошо. Все же завтракать на свежем воздухе гораздо лучше, чем в затхлой квартире.
Мама пьет кофе с минуту, запахнув халат, надетый на пижаму. Она будто и забыла о моем вопросе, поэтому я просто наслаждаюсь ярким солнцем. Но мама все помнит.
– Ты же его вчера прогоняла чуть ли не пинками, – практически шепчет мать. – А теперь он тебе зачем-то понадобился?
Я улыбаюсь. Улыбаюсь от того, что его нет. Выломанная доска в заборе есть, а его нет. Честно говоря, думала, что он с утра пораньше прибежит прибивать ее назад. Но его нет. И это не может не радовать. К черту целостность забора! Вообще нужно здесь поставить глухую стену. Три метра в высоту. Чтобы ничего больше не напоминало об их присутствии!
– Да я вон на ту доску смотрю и думаю, куда это Андрей запропастился…
Несмотря на прошедшие дни, настроение улучшается с каждой минутой. Я укачала в коляске Тимурика, поэтому можно насладиться тишиной. Птички поют. Огород перекопан. И если бы я в любой другой момент с теплотой и уважением подумала о человеке, кому должна быть за это благодарна, сейчас же при мысли о соседе только чувство отвращения возникает.
– Мам, а может чего-нибудь посадим в огороде? – с улыбкой смотрю на мать.
– Так поздно уже, – пожимает плечом мама, наслаждаясь утренним кофе. – Июль на дворе. Даже зелень вряд ли вырастит. Сгорит от такой жары.
– Ну значит на следующий год, – мечтательно тяну я, откусывая спелое зеленое яблоко.
– Мгм, – ухмыляется мама с закрытым ртом. – Только вот кто его теперь на следующий год вспашет? Хорошего парня прогнала, а этот местный бизнесмен за лопату не возьмется.
– Даже спрашивать не хочу, кого ты считаешь хорошим, – улыбаюсь матери.
– Андрея, конечно, – спокойно отвечает она. – Я вот тут чего надумала ночью. Если уж ты всерьез решила развестись с Рустамом, обрати внимание на Андрея.
От ее слов чуть яблоком не поперхнулась. Вот это мысли за ночь посетили! То она мне плешь проедает по поводу мнимой неверности законному мужу! То она меня уже второй раз замуж выдает!
Нет, все же мама моя женщина уникальная. Про таких как она говорят, что у нее семь пятниц на неделе. Никогда не поймешь, что же в ее голове по-настоящему творится.
– Ни за что, – твердо, но неэмоционально отвечаю маме, взяв себя в руки.
– Зря, – откусывает мама печенье, достав из кармана халата. – Этот табачный магнат только и будет лапшу на уши вешать. Он тут всех перетоптал. А ты новенькая…
– Курица? – перебиваю мать с претензией в голосе.
– Да, – смотря мне в глаза подтверждает, чем вводит меня в ступор. – Только курицы за деньгами гонятся. Мудрая женщина смотрит на руки мужчины. Которыми он может и деньги заработать, и жену крепко обнять, и скамейку сколотить, – шлепает она ладонью по лавке, на которой мы сидим.
Невольно смотрю на скамейку.
– Это Андрей сделал? – спрашиваю удивленно.
– А кто же? – вскидывает бровями мать. – Так и сказал: «А то Катюше с сыном даже погулять негде». В принципе он и затеял все это из-за тебя и Тимурика, – кивнула в сторону пашенного огорода.
– То есть на следующий год он нам здесь смастерит целый детский городок? – язвлю я.
– Да, – кивает головой. – Андрей сможет. И Нина это подтвердила. И Дуся.
– Кстати, а когда вчера приезжали теть Дуся с Ниной? – пытаюсь перевести тему.
– Сразу же, как только ты решила забыть о сыне, – теперь уже язвит мать.
Мне приходится замолчать и не парировать маме, поскольку к калитке опять подъехала машина. Уже знакомая мне. Калитка легко открывается, поэтому водитель Никиты делает это без спроса. Мужчина просто заходит на участок с пакетами продуктов.
– Здравствуйте, – скупо здоровается, кладет кладь на ступеньки веранды и уходит.
– Я надеюсь, что это не вчерашние продукты? – смотрит на меня мама сердито, но я понимаю, что сердится она не на возможную просрочку.
– Мам, я вчера с ним серьезно поговорила на эту тему. И велела больше не привозить ничего, – пытаюсь оправдаться.
– Или ты невнятно мычала, или он совсем не считается с твоим мнением, – делает мама категорическое заключение и уходит в дом.
Кто бы знал, что второй предполагаемый вариант окажется самым верным…
К вечеру мне приходит сообщение от Никиты: «Буду в шесть. Едем в ресторан. Будь при параде». Не поздороваться. Не спросить, как у меня дела. Не поинтересоваться состоянием Тимурика. А ведь я вчера рассказывала о том, что у меня есть сын.
Вечером ровно в шесть машина Никиты подъехала к дому. Стою возле окна и жду. Жду, когда он выйдет из машины. Жду, когда он войдет в дом. Я не горю желанием знакомить его с мамой. Но и не хочу выбегать к нему, словно девчонка малолетка. Как ни крути, а я замужняя дама. Хотя вчера не озвучила это. Кольца на пальце нет с того дня, как Рустам изменил мне. Наверное, я обманываю Никиту, и это некрасиво. В свое оправдание могу сказать только, что я не собираюсь выходить за него замуж. Но вчера, так и ничего конкретного не сказав, просто засобиралась домой. Видимо, Никита подумал, что я согласна. Ну или ушла думать.
«Ты еще не готова?» – получаю сообщение, на которое реагирует мама.
– Он даже из машины выйти не хочет? – встает она у меня за спиной и тоже смотрит в окно.
– Да зачем? – отмахиваюсь. – Я быстренько скажу, что никуда не поеду и вернусь.
Я не собиралась в ресторан. Мне не хочется куда-либо ходить с Никитой, не хочу светиться с ним в людных местах. На меня действительно здесь все смотрят, как на очередную его жертву. Хочет на мне жениться, так пусть покажет свои серьезные намерения. Пока что я вижу, что он привык к безотказности. Сейчас получит первый от меня отказ.
– Здравствуй, – здороваюсь сразу, как только подхожу к машине.
– Привет! – выходит Никита. – А ты опять не готова?
По пути к машине в голове созрела бредовая идея.
– У меня проблема, – заявляю категорично. – Плитка электрическая, кажется, сдохла. А с печью я обходиться не умею. Может быть, поможешь?
– Без проблем, – улыбается Никита. – Хочешь, я прямо сейчас сниму благоустроенную квартиру. Пока мы в Москву не уедем, будешь жить с комфортом.
Квартира? Вот тебе и проверила на серьезность…
Глава 13. Катя
– Мне бы не квартиру.., – начинаю мяться неуверенно, не ожидавшая подобного ответа. – Мне достаточно плитку починить. Она старенькая, плохо греет. Или просто объяснить, как печку топить. Я городской человек, а тут оказалась в таком вот трудном положении. Ты – мужчина. Наверняка, все лучше меня знаешь. И разбираешься. Даже с печью справишься…
Никита только улыбается своей обворожительной улыбкой:
– Так зачем тебе вникать в деревенскую жизнь? Когда есть возможность вернуться снова в цивилизацию?
Вот так. Даже моя лесть относительно его силы и способностей не помогает решить проблему. И что самое примечательное – Никите безусловно понравилась моя похвала. Вот только не хочет он обращать на нее внимание. Замараться боится…
– А что в твоем понимании означает слово «цивилизация»? – спрашиваю с незначительным вызовом, потому как разочаровывают его вопросы.
Он пренебрежительно окидывает наш домик и калитку, которая закрывается так, что ее можно открыть одним нехилым движением. При желании даже пятилетний ребенок поймет, как попасть на территорию нашего участка. А при нехорошем желании еще и в дом проникнет, и вынесет все ценное. Хотя ценного ничего нет, но все-таки. Что касается же наших жизней, так здесь вообще все страшно. Я даже думать боюсь, что случится, если кто-то посторонний задумает сделать с нами плохое…
– Нормальные условия проживания, – отвечает Никита. – Разве можно в такой халупе жить с комфортом?
Никита кивает на дом уже с не пренебрежением, а с какой-то брезгливостью. Понятно, что дом очень старенький. Бревенчатая постройка в принципе не вселяет уверенности в завтрашнем дне. А учитывая, что краска давно облупилась, весь вид говорит не только о мрачности, но и о безысходности и бедности. В то же время, как не крути, а это дом моей бабушки. Уже покойной бабушки. И мне он дорог, как память. Я еще не знаю, что здесь с отоплением, и можно ли в доме зимовать, но уже всерьез рассматриваю эту возможность. В конце концов, у меня есть братья, которые помогут подлатать избушку. Ведь исключать вариант, что нам придется с мамой жить здесь постоянно, нельзя. Кто его знает, смогу ли я снять хотя бы крошечную квартирку с удобствами к холодам.
– Боюсь представить, какой у тебя дом, если ты на мой смотришь с такой брезгливостью, – слегка язвлю, не забывая сложить руки на груди, встав в вызывающую позу.
Мой настрой не остается незамеченным Никитой, поэтому он еще больше улыбается, но кривит губы так, будто извиняется.
– Катюш, – произносит он тихо и мягко, – я не хотел обидеть тебя или твой дом. Но согласись, что жить в нем, да еще и с детьми, крайне неудобно.
– У меня один сын, – уточняю.
– Это пока, – Никита берет мою руку в свои ладони и нежно поглаживает пальцами ладонь. – А в скором времени у нас появятся еще дети, поэтому надо бы позаботиться об их проживании. И о работе их родителей тоже. Поэтому, пока их папе предлагают руководящую должность в Москве, надо не упускать данную возможность.
– Напомни мне, пожалуйста, когда я вчера согласилась стать твоей женой и родить от тебя детей? – возможно, мой вопрос слегка грубоват, но по-другому я не знаю, как остановить этого неугомонного мужчину. В конце концов, я требую хотя бы элементарного предложения руки и сердца!
– Все будет хорошо, милая, – Никита только улыбается, не обращая внимания на дерзость с моей стороны.
Он подходит ко мне еще ближе и на ухо шепчет:
– А пока давай все же куда-нибудь сходим вместе. Поговорим о нашем будущем. Ты сможешь высказать мне все претензии. Я буду молча слушать.
Последнее меня привлекает больше всего, поэтому я еще раз смотрю на Никиту серьезно и решаю поговорить в другой обстановке. Не перед калиткой. И не перед его водителем.
– Я сейчас, – только и остается ответить мне, удаляясь в дом переодеваться. – Только сразу говорю, никаких ресторанов. Тем более что их в этом городе нет.
– Я планировал увезти тебя в соседний, – тушуется слегка Никита. – Но раз ты не хочешь, поедем в кафе. Как вчера.
– Если обманешь, выпрыгну из машины на ходу, – заявляю решительно, понимая, что в этом случае он просто заблокирует двери. – А если ты мне этого сделать не позволишь, заявлю на тебя в полицию. Напишу заявление, что ты пытался меня изнасиловать. Разумеется, местная полиция не будет разбираться с моим делом. У тебя же здесь все схвачено. Но мой брат Кеша подскажет мне, как выйти на твое предполагаемое новое руководство. И поверь, я смогу ославить тебя на всю Москву.
Никита только поднимает руки с улыбкой на лице:
– Сдаюсь, – говорит тихо.
Не знаю, но мне кажется, что он не привык к таким категоричным намерениям со стороны девушек. Что ж, покажу ему, что и такие в Мире тоже бывают.
Мирюсь с мыслью, что все же нужно переговорить с Никитой, пусть даже в кафе. И мне уже все равно, что обо мне подумают, и как на меня будут смотреть. Этот человек настроен на счет меня серьезно. Он хочет увезти меня в Москву, а не просто затащить к себе в койку. И я не исключаю подобного рода развития событий.
Во-первых, ребенку нужен отец, а Рустам даже не позвонил ни разу за это время. Ему все равно. Он не интересуется Тимуриком. Совсем. Во-вторых, поднимать сына одной мне будет сложно. Тем более здесь. В этом городе слишком мало шансов достигнуть финансовой стабильности. Если только не пойти работать на табачную фабрику. Но я хореограф. Я хочу заниматься с детьми. А здесь этого сделать будет сложно. Другое дело в Москве. Там для меня возможностей больше. Больше уже открытых студий. Больше шансов открыть собственную.
– Ты куда? – слышу озадаченный голос матери.
– В кафе, – кидаю быстро, не желая вдаваться в подробности.
Но мама решила проявить мать, потому как встает в дверном проеме словно распятой.
– Я тебя никуда не отпущу. Ты не девчонка на побегушках, – шепчет гневно.
– Мам, прекрати, – говорю строго, потому как разговор с Никитой все равно успел меня слегка разозлить. – Я должна переговорить с ним еще раз.
– Пусть зайдет в дом, – мама старается быть непоколебимой. – Здесь и переговорите.
– Нет, мам, – смотрю на нее многозначительным взглядом. – Это личный разговор.
– Ааааа, то есть ты решила с ним шашни замутить?! – чуть ли не вопит мать.
Подхожу к ней ближе и стараюсь ее успокоить.
– Мам, Никита жениться на мне хочет. В Москву увезти. Меня и Тимурика. У ребенка должен быть отец. Если ты захочешь, я и тебя с собой заберу.
– В какую Москву, глупая, – смотрит на меня с сожалением. – Он тебе золотых гор сейчас обещает, чтобы ты сдалась быстрее. Чтобы время с тобой провести, а потом переключится на новую молодую дурочку.
– Даже если и так, – пожимаю плечом, – мне не шестнадцать. Терять нечего. Так что, проведу приятно время.
Мама смотрит на меня, прищурив глаза. А потом решительно отходит, дав мне дорогу.
– Иди, – заявляет она. – Вот он с тобой переспит, бросит, а нам из города срочно уезжать придется. Вернемся домой. Я в свою хрущевку и к ученикам, а ты к Рустаму. У ребенка же должен быть отец!
Мама обиженно уходит в комнату к Тимурику. Я же слегка растеряна ее заявлением, но быстро беру себя в руки. В конце концов, спать я с ним не собираюсь. Вот пусть сначала в Москву увезет. А уже потом будет руки распускать. Не думала, что я такая меркантильная особа, но приходится быть такой. Ради ребенка и его будущего.
Пусть у нас с Никитой в Москве ничего не выйдет путного и мы разойдемся, но старт он мне даст. Может быть, даже и в финансовом плане. Ничего. Раздвину ноги. Терять мне действительно нечего. А упускать возможность не хочется. Да и утереть нос Рустаму хочется. И Андрею тоже…
Потерплю годик. Тимурик за это время не успеет привыкнуть к Никите, как к отцу. Разумеется, он будет скучать, когда мы съедем. Но вскоре забудет и вспоминать не будет. Я же постараюсь все сделать, чтобы мой сын жил достойно. Не обещаю с обеспечением отцовского участия и вообще мужского воспитания. Но на столе у него всегда будет качественная еда, а одет будет, пусть не в брендовую, но вполне красивую и модную одежду.
Приезжаем с Никитой в то же кафе, где были вчера. На меня опять смотрят косо, и я понимаю, что дело сейчас не в спортивном костюме, в котором я была вчера. Сейчас на мне привлекательный летний сарафан. Он понравился Никите. А я в нем – еще больше.
– Ты просто очаровательна, – улыбается он мне и принимается делать заказ подошедшему официанту.
Никиту здесь знают, поэтому даже обещают сделать хорошую скидку. В результате он заказывает большой садж шашлыка с овощами, приготовленными на гриле.
– Я не голодна, – поясняю, – не нужно было столько заказывать.
– Катюш, я просто хотел тебя вкусно накормить, – улыбается Никита. – Ты наверняка устала за эти дни. Поэтому просто расслабься.
Следующие полчаса прошли в спокойной обстановке и за разговорами. Никита спрашивал у меня, откуда я приехала, чем занимаюсь и сколько лет моему ребенку, что меня смутило.
– Я же вчера тебе говорила, что ему всего три месяца, – стараюсь улыбаться.
– Ааа, – будто вспомнил Никита, – точно! Забыл совсем. Столько работы. В голове столько мыслей.
– И какие же мысли тебя всегда беспокоят? – интересуюсь для приличия.
Мне неприятен тот момент, что Никита пропускает мимо ушей некоторые моменты, сказанные мною. И не только о ребенке. К примеру, я рассказала ему, как Андрей помог нам перекопать огород, а Никита стал говорить о нем гадости, пропустив информацию об оказанной нам помощи. Он даже не остановился на том, каким образом Андрей смог за один день провернуть такую большую работу. А уж факт, что он самостоятельно починил нам холодильник, вообще не был оценен Никитой. Я даже не услышала от него, что-то вроде: «Люди только при отсутствии денег устраняют поломку своими руками».
Он сразу же перешел к разговору о его скором переезде в Москву. Нахваливал себя и свои способности. Говорил, как смог всего быстро и самостоятельно добиться. Никита довольно быстро от вопросов обо мне просто перешел к откровенному хвастовству. Я же только улыбалась. И старалась быть милой. Москва. Пока что пленила меня только она. Но к концу вечера от подобных разговоров мне стало скучно.
