Текст книги "Тайна Дамы Дождя"
Автор книги: Артур Сунгуров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Старомодным, немного напыщенным слогом он справлялся о здоровье кузины, о здоровье ее супруга и детей. Потом сообщал о своем здоровье. Несколько фраз о погоде, упоминания об общих знакомых и родственниках – обыкновенное письмо старого человека. Но конец письма заставил Ричарда насторожиться.
– Возьмите новым абзацем. Дорогая Розмари! Последние события в Энкер-Хауз надломили меня. Прости, что не могу написать подробнее. Мне не хотелось бы тебя волновать. Ты такая впечатлительная, ангел мой. Хочу, чтобы обо мне у тебя остались только самые светлые воспоминания. Когда узнаешь о моей смерти – не плачь, только не плачь. Знай, что мне будет больно, когда ты станешь плакать. Поэтому не надо слез. Грехи прошлого не дают покоя моему сердцу, только смерть принесет забвение. Ты, мой светлый ангел, молись о моей погибшей душе. Молись, не осуждай и прости. С любовью... Подпись я поставлю сам. Благодарю вас, Дикон.
Ричард отложил перо и с беспокойством взглянул на графа.
– Сэр Джеймс, это письмо... Оно очень...
– Это прощальное письмо, мой мальчик, – сказал граф. – Не спрашивайте, я не смогу вам ответить. Говорят, старики чувствуют приближение конца. Конца своей жизни. Теперь я в это верю. Мне немного осталось. Но в этом нет ничего удивительного. Таковы законы мироздания. Старики умирают, молодые живут дальше. Не печальтесь и не говорите ничего мисс Форест. Она хорошая девушка, не надо обременять её лишней тревогой. Вольно или невольно, но я оказался причиной смерти её единственного родственника. Я не забуду её в своем завещании.
От лорда Сент-Джонса Ричард вышел с тяжёлым сердцем, чувствуя острую необходимость переговорить с Роуз. Но в гостиной его поджидал инспектор Фокс.
– Вы будто поселились в Энкер-Хаузе, – сказал Ричард.
– Можно и так сказать, – согласился инспектор. – Пойдёмте-ка, прогуляемся. Мне нужно поговорить с вами.
С побережья дул холодный ветер, Ричард кутался в пальто, но его все равно колотило, как в лихорадке.
– Мне очень не нравятся ваши тайны, – сказал инспектор. Он шёл размеренно, крепко ступая и глядя под ноги. – Предлагаю рассказать всё начистоту. От Рози требовать что-то бессмысленно, она – маленький каменный человечек. Но вы-то, мистер Дюран, вы-то размышляете здраво. К тому же, я вижу, что вас что-то беспокоит, гнетет.
– Пусть будет по-вашему, – сдался Ричард. – Теперь, когда убийца никому не страшен, нет смысла молчать.
Он подробно рассказал обо всём, что ещё не было известно инспектору, и повторил свои догадки относительно садовника. Они прошли розарий, вышли в заброшенный сад. Ричард говорил, сбивая носком ботинка поганки. Фокс проявил неслыханную дотошность и то и дело просил повторить разговоры с обитателями Энкер-Хауза слово в слово.
– Вот, теперь вы знаете, – закончил Ричард. – Действительно, всё знаете. Конечно, мы с Роуз поступили неразумно, но это было... очень увлекательно.
– Согласен. Всё, за что берется Рози – увлекательно, – признал Фокс. – Странную историю вы рассказали. Послушать вас, хороший сюжетец для детективного романа получается. Такая картина маслом...
– Картина?
– Да, картина. Я ведь немного разбираюсь в этих ваших художественных штучках. Смотришь вблизи – мазня мазней. Отойдешь на несколько шагов и – оп! – появляется пейзаж или портрет. Вы ведь так рисуете? Помалюете, а потом отступаете на шаг, чтобы посмотреть, не выскакивают ли отдельные мазки из общего рисунка.
– У вас достаточно примитивные представления... – начал Ричард, но Фокс его перебил.
– К чему я вам это говорю? А вот к чему. То, что вы мне рассказываете – это как картина. Много-много разноцветных пятнышек. И вот я отступаю, прищуриваюсь и вижу, что кое-какие группы этих пятнышек выбиваются из общего фона.
– Какие же? – Ричард разом потерял терпение. Он рассчитывал на серьезный разговор, а слушает какое-то дурачество про мазки и прищуривания.
– Какие? – инспектор возвел глаза к небу, а потом принялся загибать пальцы. – Во-первых, шляпка на портрете. Потом похищенный плащ мистера Марвина. Покушение на вашу персону. Поддельный чек. Кража из дома Форестов.
– А остальное, значит, вписывается? – съязвил Ричард.
– Более-менее, – признал инспектор. – Но именно эти пять нелепостей не дают мне покоя. Когда я разберусь с ними, всё разрешится. Ну, и ещё я жду кое-какую информацию от коллег...
– Что ж, удачи в написании картины преступления, – пожелал Ричард, задетый, что покушение на его жизнь обозвали нелепостью. – С вашего позволения, я пойду – хочу заглянуть к Роуз.
– Да, конечно. Я сам загляну к ней. Позже.
Оставив инспектора посреди сада, наедине с размышлениями о нелепостях, Ричард поспешил во флигель.
Когда он постучался и открыл двери в комнату Роуз, девушка стояла у окна, глядя в сад. Ричард подумал, что она, должно быть, видела их прогулку с Фоксом, и почувствовал себя почти предателем. Роуз оглянулась, и на лице не было и следа слез. Ричарду показалось, что в глазах её промелькнула досада.
– Роуз... – он обнял её, но девушка осторожно, но непреклонно высвободилась. – Повторяю, мое отношение к тебе не изменилось и не изменится, что бы ни произошло. Мы уедем, и ты вскоре забудешь...
– Вам надо уехать немедленно. И одному.
– Почему? – спросил Ричард, холодея от предчувствий.
Роуз резко повернулась, глядя ему прямо в глаза.
– Потому что, – сказала она твердо и чётко, – я не хочу вас видеть. Всё, что было между нами, позабудьте. Это из-за вас. Если бы не вы, мой дядя был бы жив.
– Что ты говоришь? – пролепетал Ричард.
Дверь открылась, и появился инспектор Фокс. Роуз вспорхнула с места, подбежала к нему, обняла за шею и крепко поцеловала в губы. Ричарду казалось, что он видит кошмарный сон.
– Мы с Брайеном решили пожениться, в воскресенье наша помолвка. Вы, Ричард, никогда мне не нравились. Уезжайте, я не хочу вас больше видеть.
Она несколько раз повторила: «Уезжайте, уезжайте немедленно».
Инспектор Фокс посмотрел на Роуз с некоторым удивлением, но потом обнял за талию и поцеловал в ответ.
– Ты молодец, что наконец-то решилась, – сказал он ей, а потом насмешливо взглянул на Ричарда. – Сожалею, мистер художник, но девушка сделала свой выбор. Осмелюсь предположить, что она никогда об этом не пожалеет.
– Значит, всё, что вы говорили... это ложь?! – Ричард постепенно оправился от растерянности, и теперь его захлестывала самая настоящая ярость. – Всё это было ложью с самого начала? Вы просто смеялись надо мной, кокетничали, чтобы позлить этого типа? Фокса?
Роуз спокойно встретила его взгляд.
– Вы ещё омерзительнее, чем о вас говорили! – выкрикнул Ричард. – Я завтра же уеду из этого змеиного гнезда!
Оттолкнув Фокса, он бросился вниз по лестнице, а потом в дом, мимо ахнувшей миссис Пауэлл, которую чуть не сбил с ног. Ворвавшись в свою комнату, он принялся в гневе хватать альбомы, одежду, бритву и туалетные принадлежности, и запихивать в дорожную сумку. Ведьма! Вот кто настоящая ведьма! Обманщица! Лгунья! А ведь его предупреждали. Ему постоянно говорили, что Форесты лгут, что Форестам верить нельзя. Каким олухом он теперь выглядит в глазах этой парочки, что осталась во флигеле!
Он просидел в комнате до ужина, растравляя обиды, и не вышел даже к чаю, заслышав гонг. В восемь вечера в дверь постучали, это пришла миссис Пауэлл, напомнить, что ужин на столе и граф ждёт гостя. Ричард хотел отказаться сразу, но потом решил, что поступит невежливо по отношению к графу. Спустившись, он коротко поклонился лорду Сент-Джонсу и сказал, глядя в пол:
– Прошу меня простить, милорд, но сегодня мне совсем не хочется есть. Завтра я уезжаю, не спрашивайте, почему. Я не могу здесь больше находиться. Если не затруднит, поручите отправить мои холсты и краски с мольбертом, адрес я оставлю. Картину я допишу во Франции, вышлю вам почтой. Завтра я уже не успею с вами увидеться, поэтому прощаюсь сегодня. Благодарю за гостеприимство, и ещё раз прошу прощения.
Он круто развернулся и почти взбежал по лестнице.
– Дик! Дикон! – крикнул сэр Джеймс ему вслед. – Подождите, мальчик мой!..
Но для Ричарда разговаривать с кем-либо было выше сил. Он был измучен, но уснуть, как и в прошлую ночь, не смог.
Дождь шуршал по карнизу. Ричард встал с постели, подошёл к окну и прижался к стеклу лбом. Вспышка молнии осветила розарий так ярко, что стали видны листья на розовых кустах. И Ричард увидел Даму Дождя. Она стояла возле куста белых роз и смотрела прямо в окно.
Но теперь он не мог проникнуться её тайной и очарованием.
– Уйди, проклятое привидение! – сказал Ричард в сердцах, и проснулся.
Оказывается, он всё-таки уснул, а удар грома его разбудил.
Что за дьявольский месяц! Обиды снова захватили его, и мысли были лишь о Роуз. Какая двуличная и жестокая особа! Неудивительно, что её дядюшка оказался вором и убийцей! А этот мерзкий инспектор посчитал покушение на него, Ричарда, нелепицей! Понятно, что это был... А кто же это был? Форест? Но зачем Форесту убивать его? Они с Роуз тогда ещё не начали своего расследования, не ездили в Торки и Вайдкомб-Мур. Не хотел, чтобы между ним и Роуз появилась симпатия? Но Форесту ведь нравилось, что Роуз общается с ним. И он даже предостерегал его, говоря о легкомыслии племянницы. «Форесты всегда лгут», – так говорила безумная Беатрис. Но она плохо говорила обо всех. И о Сент-Джонсах тоже. Ричард вспомнил, как сэр Джеймс целился в него из пистолета. В тот момент он поверил, что граф сейчас нажмет на курок и... Граф не узнал его. Вполне возможно. Когда тебя едва не придушили, в пороховом дыму не узнаешь и родного отца. Но почему он не узнал Ричарда по голосу? Ведь граф сам хвалился, что распознает на слух шаги всех обитателей Энкер-Хауза? И забыть имя ненавистной невестки... Но ведь граф стар, такое случается на склоне лет. Хотя, всё остальное он помнит на удивление хорошо, несмотря на старость.
А каков, собственно, возраст графа?
Ричард подскочил в постели. Если он старше Чарльза на полтора года, то... А когда родился Чарльз? Почему-то ему показалось страшно важным узнать когда родился Чарльз. Но как это сделать сейчас, ночью? Очень легко, ведь есть фамильный склеп...
Вооружившись карманным фонариком с батарейкой «Еveready» (прекрасное достижение науки), нахлобучив шляпу и накинув пальто поверх пижамы, Ричард отправился к склепу Сент-Джонсов. Дождь лил как из ведра, но Ричард его почти не замечал, охваченный непонятными сомнениями.
На входе в фамильную усыпальницу его ожидало разочарование – двери решетки запирал навесной замок. Ах да, замок был привешен Джейкобом. По просьбе графа. Зачем запирать склеп?
Он поднял камень и в два счета сбил замок.
Подсвечивая фонариком, он вошёл под низкие своды. Здесь было несколько каменных гробов. На крышках высечены имена и годы жизни. Всё под слоем пыли и мелкого сора. Ричард принялся смахивать пыль с надписей рукавом пальто. На пятой или шестой плите значился некий Джером Сент-Джонс, скончавшегося в 1901 году. Значит, и Чарльз должен лежать где-то поблизости.
Тут ноздрей Ричарда достиг знакомый запах. Едкий, резкий, какого не должно быть в склепе. Скипидар. Откуда здесь взяться скипидару? Принюхиваясь, как хорошая ищейка, художник уткнулся носом в крышку на могиле Ребекки Сент-Джонс, год смерти 1906. Пыль с одной стороны каменной плиты была стёрта, и камень поцарапан, как если бы крышку сдвигали. Волосы его зашевелились под шляпой, и разом вспомнились все страшные истории про вампиров, прячущихся в склепах. Утерев лоб, покрывшийся испариной, Ричард отступил на шаг и споткнулся о лом, приставленный к гробу. Зачем здесь лом?
Поколебавшись, Ричард взял фонарик в зубы, вооружился ломом и попытался сдвинуть крышку. Она ушла в сторону на удивление легко, а запах скипидара усилился. Внутри могилы лежал деревянный дубовый гроб, а на нем...
Ричард с удивлением вытащил плащ из дешёвой непромокаемой ткани, рассохшуюся шкатулку, обитую изнутри выцветшим бархатом, кисти и тряпки, выпачканные масляными красками. В качестве растворителя пользуются скипидаром, и тряпка насквозь им пропахла. Подумав, он бросил вещи обратно в могилу и задвинул крышку. Кто знает, какие похоронные обряды у англичан. Не стоит отнимать вещи у покойных.
Размышляя о странных находках, Ричард двинулся дальше и нашел то, что искал – могилу Чарльза. Стерев пыль, он прочитал годы жизни младшего Сент-Джонса. Фонарик в руке художника дрогнул и высветил на каменном полу засохший след остроносого ботинка. Смутная догадка заставила Ричарда броситься обратно к могиле леди Сент-Джонс, снова достать и осмотреть шкатулку более внимательно. В бархате было четыре гнезда – два длинных, в виде полумесяцев, два маленьких, округлых. Серьги, тиара, колье. Изумруды Сент-Джонсов.
Теперь нужно было выяснить ещё кое-что. Ричард помчался в усадьбу, взбежал по лестнице, прыгая через три ступеньки, вытащил из дорожной сумки скальпель, растворитель, масло и тряпки, и поспешил в галерею. Подтащив кресло, забрался на спинку и снял со стены портрет Регины Сент-Джонс, урожденной Гайлар. Руки его тряслись от нетерпения. Расположившись прямо на полу, он намочил тряпку в растворителе и принялся протирать лицо на портрете. Не до конца просохшая краска отставала достаточно хорошо. Чтобы дело шло быстрее, Ричард помогал себе скальпелем.
Он знал, что увидит, до того, как снял слой свежей масляной краски, но всё равно истинное лицо леди Сент-Джонс поразило его в самое сердце. Это была она – Дама Дождя, таинственная незнакомка из розария. Он помнил черты этого нежного и печального лица до последней черточки. Даже родинку над бровью.
Глава 11
– Значит, ты догадался, мой мальчик? – раздался сзади знакомый, чуть надтреснутый голос.
Ричард испуганно оглянулся. Лорд Сент-Джонс, стоял у дверей, держа пистолет. Инвалидной коляски не было и в помине, и судя по всему, граф в ней не нуждался. Пистолет выглядел весьма натурально, а взгляд у лорда был холоден, но страх вдруг оставил Ричарда. На смену пришли злость и ярость.
– Это были вы! – сказал он, прекрасно понимая, что не переживет этой ночи. – Вы только притворялись стариком, а на самом деле вам нет и пятидесяти. Вы убили собственного брата, невестку, несчастную Беатрис, Пруденс Бишоп. И ещё избавились от адвоката Коулея и директрисы из Вайдкомб-Мура!
– Вы правы, дорогой Дик. И от дурака Фореста тоже. А теперь пришла ваша очередь, – произнес лорд очень спокойно.
– Имейте в виду, моя смерть не сойдет вам с рук столь же легко, как прошлые преступления! Роуз никогда не поверит...
– Роуз поверит. Поплачет и поверит в ваше самоубийство. Ведь рядом с телом она найдет записку, написанную вашей собственной рукой, – лорд достал из кармана сложенное вдвое письмо. – «Прошу не осуждай меня, и прости...» Это так трогательно. Она поймет, эта милая девочка. Уверен, что год или два она будет приносить на вашу могилу цветы. Возможно, даже розы с могилы Регины. Я закопал её как раз в том месте, где сейчас растут белые розы, что вам так понравились. Можете считать меня сумасшедшим, но я часто вижу её, Регину. Вижу такой, какой она была в свою последнюю ночь, когда я застал её в саду.
– С Коулеем!
– С адвокатом, да, – лорд замолчал, словно вспоминая.
Ричард лихорадочно искал путь к спасению. Искал – и не находил. Чтобы потянуть время, он выпалил:
– Вы убили её, потому что узнали о ребенке? Вашем племяннике?
– О ребенке? Нет, я узнал о нем позже.
– Тогда почему...
– Я думал, что поймал её с любовником. Мне очень хотелось в это верить. В то, что Регина не так целомудренна, как старалась казаться. Я начал упрекать её в неверности, но она молчала. Я сказал, что если она будет благосклонна ко мне, то ничего не скажу Чарльзу. Она дала мне пощечину. Я схватил камень и проломил ей голову.
– Вы убили её, потому что она отказала вам, – Ричард смотрел на графа, словно видел впервые. – Но ведь она была женой вашего брата. Как же вы посмели?..
– Мой брат был самым ничтожным существом на свете, – огрызнулся граф, и Ричард понял, что задел его за живое. – И ему всё доставалось даром. А мне... мне достался только титул. И эта скучная жизнь!
– Расскажите, я имею право знать... – сказал Ричард.
– Конечно, мальчик мой. Имеешь, – лорд Сент-Джон повел пистолетом, предлагая Ричарду отойти в дальний угол галереи, подальше от окна. Ричарду ничего не оставалось, как подчиниться. – Ты имеешь право знать, – продолжал граф. – Ведь ты член семьи. А у родственников не должно быть тайн.
– Вы бредите?
– А ты так и не понял? Ты – Сент-Джонс. Кристофер Сент-Джонс. Так тебя назвали в мою честь. Мое полное имя – Джеймс Руэл Кристофер.
Ричард замешкался всего на секунду:
– Но Кристофер погиб при крушении «Замка Моркант». Я читал список погибших.
– Я тоже так думал, – признал граф. – Пока не увидел в газете твою фотографию. Ричард Дюран, художник, поразительно похожий на Регину. Даже родинка над бровью та же. Я навел справки и понял, что чудеса на нашей грешной земле ещё имеют место. Наверное, твоя мать и вправду была святой, раз провидение так тебя хранило.
– Вы вызвали меня в Англию, чтобы убить, – Ричард ощутил досадную слабость в коленях, осознав, что всё это время ходил по краю пропасти, а в самом конце пути по собственной глупости угодил в ловушку.
– Это правда. Но ты удивительный человек, Дикон. Что бы я ни предпринимал – тебе удавалось вывернуться. В первый раз ты не избежал отравы, которую я подлили в пунш. Дура Пруденс уже выпила, поэтому мне тоже пришлось принять долю яда, чтобы не вызвать подозрений. И с Вороновой Кручи упал без вреда. И когда я решил застрелить тебя, после того, как убил Фореста, снова повезло – появился Фокс. А вчера, когда тебя ждал салат из трюфелей и мой фирменный пунш – ты внезапно отказался от ужина. Но этого достаточно. Сегодня везение закончится.
Граф подошел ближе и прицелился. Ричард невольно закрыл глаза. Раздался выстрел, но боли не было. «Может, так и умирают – сразу, не ощущая никаких страданий?» – подумал Ричард. Но сдавленные стоны и ругательства доказали ему, что он не умер. А потом с криком: «Дик! Милый Дик!» – ему на шею бросилась Роуз.
Ричард огляделся, понимая, что ему повезло в самый последний раз. Роуз – в одной пижаме – заливалась слезами, душа его в объятиях, а на пороге маячила коренастая фигура инспектора Фокса, это он только что выстрелил, и выстрел оказался метким. Граф прижимал к груди окровавленную руку, его пистолет валялся у окна. Держа графа на мушке, Фокс достал платок, подобрал оружие графа и упрятал поглубже в карман.
– Конец игре, сэр Джеймс, – сказал инспектор. – Пройдемте в гостиную. Вас надо перевязать, а Джейкоб сбегает в деревню за полицией.
Они сидели в гостиной, ожидая полицейскую машину. Роуз принесла бинты и положила на столик перед лордом Сент-Джонсом, но перевязать его не предложила. Он сам перемотал правую руку бинтом и насмешливо посмотрел на присутствующих.
– Я закурю, – Фокс прикурил от свечи, не выпуская револьвер из рук. – Рози, дай художнику выпить, он бледный, как привидение.
– О, нет! Увольте от выпивки в этом доме! – воскликнул Ричард. Нервное напряжение только сейчас отпустило его, и он выбивал крупную дробь зубами.
– У меня есть бутылка ликера, – сказала Роуз. – Я принесу.
И умчалась, прежде, чем её смогли остановить.
– Так что это был за яд, сэр Джеймс? – спросил Фокс. – Вы служили в Индии – наверное, что-то экзотическое? Слеза Шивы или слоновья трава?
– Поганка английская, обыкновенная, – ответил граф. Ответил спокойно, даже весело. – Настаиваешь грибы на спиртном – виски или джине, а потом угощаешь. Человек умирает, и никто не догадывается, что это убийство, потому что симптомы похожи на пищевое отравление. Но узнал я об этом средстве в Индии, вы правы. Там толчётся столько сброда, что вы и представить себе не можете.
Вернулась Роуз, держа бутылку на сгибе локтя, как ребенка. Ричард выпил, и стальная хватка где-то в животе ослабла.
– Представляете, Роуз, вы спасли мне жизнь дважды. Нет, трижды. Ведь из-за вас я вчера совершенно потерял аппетит. И вы, Фокс, тоже дважды. Я везунчик, не находите?
– Да уж, – признал инспектор. – После того, как вы спаслись с «Замка Моркант», я поверю, что бывают люди с семью жизнями.
– Вы слышали? – Ричард нервно засмеялся. – Я – английский аристократ. Это просто смешно.
– Не совсем, – сказал Фокс. – Вчера вечером, как раз после нашего разговора, я получил обещанную информацию. Из Арля, Франция. Мои французские коллеги побеседовали с супругами Дюран и выяснили, что те тоже плыли на «Замке Моркант». Познакомились с милой парой, у которой был чудесный малыш по имени Кристофер. Когда началось крушение, на мадам Дюран был спасательный жилет. А месье Дюран очень неплохо плавал. Мадам Дюран надела жилет на Кристофера. Им удалось отплыть подальше от воронки и продержаться до прихода судна, которое находилось поблизости с местом крушения. Своих детей у Дюранов не было, родители Кристофера утонули, и они решили присвоить ребенка. Вы и вправду были очень милым малышом, мистер художник.
Ричард молчал, как громом пораженный. Роуз хлопотала вокруг него, растирая ему ладони – руки у него были ледяные.
– Кроме признания ваших приемных родителей, есть ещё и фамильное сходство, – продолжал Фокс. – Вот сэр Джеймс сразу узнал вас. И кое-кто еще узнал. Верно?
– Безумная Беатрис! – воскликнула Роуз.
– Беатрис, – согласился инспектор. – Беатрис, слоняющаяся по округе и всюду сующая нос. И экономка. Мисс Миллер в юности жила в Париже, там и познакомилась с Чарльзом и его супругой. Правильно, милорд?
– Если вы обо всем догадались, то зачем утруждаете старика? – насмешливо отозвался лорд Сент-Джонс. – Продолжайте, продолжайте, прошу вас, инспектор.
– Хорошо, – Фокс не спускал цепкого взгляда с графа. – Не могу сказать, что я сразу разобрался в этой истории. Сбивало с толку, что господин граф не мог передвигаться самостоятельно – как же можно было подозревать его?
– А когда вы начали догадываться? – спросил Ричард.
– Когда увидел, как он целился в вас, после того как убил Фореста. Хорошее объяснение – принял за второго грабителя. Но меня-то за грабителя он не принял? Вобщем, с того момента я понял, тут нечисто. Да еще Рози проболталась: мол, ходила в библиотеку за старыми газетами. Мне не составило труда узнать, какой номер она прихватила с собой. Между прочим, это называется воровством, Рози.
Роуз покраснела, но не ответила.
– Учитывая, что я знал то, что знали вы от старых леди в Торки и Вайдкомб-Муре, заметка о крушении «Замка Моркант» натолкнула меня на мысль: мальчик не утонул, и этим мальчиком мог быть художник. Поначалу я подозревал, что он приехал в наши края не просто так – месть, поиски родственников... Вы ведь именно про поиск матери врали мисс Девин, не так ли? Повторяю, тогда я принял всё это за чистую монету. И отправил запрос во Францию. Чтобы точно узнать, чей же сын Ричард Дюран. Но пока я не получил подтверждения догадке, тыкался, как слепой котенок. Два несчастных случая, одно убийство, два покушения на убийство, мошенничество – получение денег по подложному чеку, кража – Вилсон скрылся с чемоданом, небрежно подброшенное в чемоданчик орудие убийства, с которого даже не потрудились стереть кровь, причем, шляпная булавка указывало на мисс Форест, которая же снимала деньги, и эти нелепости, о которых я говорил...
– Какие нелепости? – переспросила Роуз.
– Нелепости, которые не укладывались в общую картину, – улыбнулся Фокс. – Я разгадал их только после нашей вчерашней беседы с художником. Шляпка на портрете. Похищенный плащ мистера Марвина. Поддельный чек. Кража у Форестов. Покушение на художника. Но теперь всё стало на свои места.
– При чем здесь шляпка? – возмутился Ричард. – Хватит тайн! Выкладывайте, что знаете, инспектор!
– Шляпка... – Фокс усмехнулся, глубоко затягиваясь. – А вам не показалось странным, что вы узнали Регину Гайлар по шляпке, а не по лицу? Шляпка была выписана так реалистично, что вы вспомнили фотографию. Шляпку, но не лицо, понимаете? И тогда я подумал, что лицо могло быть изменено. Переписано. Для чего? Чтобы даму на портрете невозможно было узнать. Но кто должен был ее узнавать? Сбежавшая невестка не была знакома с жителями деревни. А вы узнали шляпку, значит, могли узнать и лицо. И тогда я понял, что это было сделано специально для вас. Так, подумал я, но зачем подобный спектакль ради приезжего художника? Кого так волнует его приезд? И тут я свалял дурака. Боюсь, я слишком предвзято думал о вас, Ричард, и слишком непредвзято о тебе, Рози. Это и помешало мне увидеть истинного виновника. Но вернемся к нашим нелепостям. Плащ мистера Марвина. Зачем кому-то красть старый плащ? А что, если это была не кража? Плащ взяли, чтобы не вымокнуть под дождём. Когда шёл дождь?..
– Всегда, – подал голос Ричард.
– Плащ пропал после покушения на вас, – ответил Фокс. – И тогда шёл дождь. Сильный, проливной. А что, если плащом воспользовался убийца, чтобы не промокнуть и не вызвать подозрений? Вы отправились в деревню, а он, накинув плащ, последовал за вами. Выждал удобный момент и столкнул с кручи. Вы ведь облегчили убийце задачу – к краю обрыва подошли, только что сами не спрыгнули. Но почему убийца схватил плащ именно Марвина, а не воспользовался своим, ведь это было бы логичнее? Потому что у убийцы не было плаща. Зачем дождевой плащ калеке? Дождь начался внезапно, если вы помните. Если бы сэр Джеймс промок, это могли заметить в Энкер-Хаузе и задуматься – а как мог вымокнуть под дождем человек в инвалидной коляске? Вот он и схватил первый попавшийся плащ в кухне, чтобы не упустить момент и не быть обнаруженнм.
– А поддельный чек? – перебила Роуз. – Что удивительного в нём? Мисс Миллер подделала...
– Мисс Миллер ничего не подделывала.
– Тогда Вилсон...
– И Вилсон тоже к этому не причастен.
Роуз и Ричард переглянулись. Фокс рассмеялся, довольный произведенным эффектом.
– Ох уж этот поддельный чек. Признаюсь, он долго не давал мне покоя. Черт побери! Если чек подделала мисс Марвин, на что она рассчитывала, когда мошенничество откроется? Ведь Роуз укажет на неё, а сэр Джеймс скажет, что ничего не поручал. Вилсон? Но разве мисс Миллер поверила бы словам Вилсона? Вспомните, она ничего не предпринимала без разрешения хозяина, даже отчитывалась перед ним каждый вечер – что сделано за день. И у них с Вилсоном была скрытая война за внимание хозяина. Вывод один – чек она получила от сэра Джеймса. Но почему он поддельный? Зачем сэру Джеймсу передавать экономке поддельный чек? И я опять свалял дурака, потому что уже одно это обстоятельство должно было указать мне на убийцу. Только когда мистер художник рассказал, как его спихнули с берега, всё стало ясно. И треугольник с буквами «Р» – Регина, Роуз, Ричард – вписался в общую картину, и удар, который нанесли мисс Миллер – хороший и точный, прямо под затылок. Этот удар сэр Джеймс тоже привёз из Индии. Именно так действуют тхаги-кинжальщики.[1] Что же касается вас, мистер художник, жаль, что вы не открылись мне раньше. Да и сами оказались несообразительны, а надо было пораскинуть мозгами. Кто отправил вас в сумерки по берегу? Сэр Джеймс. Кто сказал, что Рози убежала на встречу со мной, зная, что вы, влюбленный идиот, тут же помчитесь следом? Сэр Джеймс. А ведь мы не встречались с ней в тот вечер. Я видел её днем, когда рассказал о Регине Гайлар. Кто заведомо соврал, чтобы отправить вас в последний путь? Сэр Джеймс. Но для чего? Я не видел мотивов. Зачем нужно было избавляться от Дюрана – доброго, глуповатого олуха? – он с удовольствием повторил эти слова, поглядывая на Ричарда с насмешкой. – И вдруг меня осенило: так весь этот спектакль затевался ради одного зрителя – французского художника. Он-то и был главной жертвой, а все остальные – лишь актеры, не знавшие текста, случайно подвернувшиеся под руку убийце. Да, забыл про кражу у Форестов. Но тут мне повезло. Видите ли, я кое-что припрятал в рукаве – ложки и медали были найдены. Их нашел мой человек, которого я специально отправил осмотреть камни под Вороновой Кручей. Он лазал там два дня и нашел – завернутые в наволочку и привязанные к камню, чтобы наверняка утонули. Сначала я решил, что таким образом напуганный вор пытался отвести от себя подозрения. Но потом... когда мистер художник наконец-то соблаговолил излить душу, картина начала приобретать узнаваемые образы. Для чего нужна была имитация кражи? Для того чтобы оправдать взлом. Для чего нужно было проникать в дом Форестов? Для того чтобы оставить там изумруды.
– Так дядя не похищал драгоценности?! – вскричала Роуз.
– Нет, детка, нет, – Фокс явно наслаждался своей речью. – Убийство твоего дяди не было самозащитой. Это было именно убийство – продуманное, хорошо спланированное и отыгранное, как по нотам.
– Вы просто провидец, инспектор, – заметил лорд Сент-Джонс, как будто речь шла не о его преступлениях, а обсуждался новый детективный роман.
– Понять, что происходит сейчас, было не столь трудно, – скромно отозвался Фокс. – Разгадать тайну Дамы Дождя оказалось гораздо сложнее. Но я понял, как вы все провернули. Понял, когда Дюран рассказал мне о вашем письме «кузине Розмари».
Роуз вскинула голову.
– Дюран вряд ли знал, что настоящее имя мисс Форест – не Роуз, а Розмари. Она переиначила его в детстве, и мы все привыкли называть её так. Со своим братом вы повторили тот же трюк?
– Нет, – ответил сэр Джеймс. – Тут вы просчитались. Просто у нас очень похожие почерки. То предсмертное письмо было написано мной.
– Так вот почему вы завели секретаря. Чтобы никто больше не увидел вашего почерка. Очень хитро.
– Мне надо выпить, – сказал вдруг сэр Джеймс. – Дикон, налейте своему дядюшке джину, будьте так добры.
Ричард не двинулся с места.
– Что ж, тогда я сам, – вздохнул граф, поднимаясь из кресла.
Фокс держал его на мушке.
– Смотрите, чтобы палец не занемел, инспектор, – усмехнулся сэр Джеймс, беря бокал и бутылку. – Любопытно было бы узнать всю историю из ваших уст. Не стесняйтесь, разоблачайте жестокого убийцу, а мы с удовольствием послушаем.
Он опять сел в кресло, покривившись, когда задел раненую руку.
– Всю историю? Извольте, – Фокс уставился в потолок, собираясь с мыслями. – История эта началась давно, и вовсе не с момента появления Дамы Дождя в Энкер-Хаузе. Джеймс Сент-Джонс был старшим сыном и наследником титула. Родители очень гордились традициями и родословной, их девизом было – вести себя сообразно положению. Джеймса готовили на роль идеального наследника. Он получил прекрасное домашнее образование, планировалось поступление в Кембридж, учёба, государственная служба. В отличие от Джеймса, младшему брату – Чарльзу – не запрещалось заниматься любимыми делами. Он рисовал, музицировал, уехал в Париж, чтобы учиться живописи. Надо сказать, что все Сент-Джонсы прекрасно рисовали, хотя и считали это занятием второсортным. Из Франции Чарльз присылал весёлые, легкомысленные письма, описывая свою вольную жизнь, и тут Джеймс впервые проявил упрямство, настояв на военно-морском образовании. Ему хотелось стать таким же свободным от обязательств романтиком, как и брат. Он поступил в Королевский военный колледж в Сандхерсте, по окончании которого отправился в Индию. Но стремление к свободе и приключениям закончилось ранением в ногу и голову во время стычки с мятежниками, и малярией в придачу. Джеймс вернулся домой, женился на дочери пэра – религиозной, умной, некрасивой и скучной девице. Попытка жить свободно провалилась, и надо думать, он чувствовал себя законченным неудачником.
