Текст книги "Тайна Дамы Дождя"

Автор книги: Артур Сунгуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Тут к нему подошел полицейский и что-то прошептал на ухо.

– Очень занятно, – в третий раз произнес инспектор.

Не извинившись, он покинул обитателей Энкер-Хауза, которые не осмеливались ни разойтись, ни заговорить. Миссис Пауэлл всхлипывала, утирая слезы передником, сэр Джеймс глядел прямо перед собой, погруженный в размышления, Джейкоб Марвин подпирал стену и отчего-то злобно смотрел на Ричарда, художник старался не встречаться с ним взглядом. Зато Роуз вертелась, как на иголках.

– Как вы думаете, что они там нашли? – не выдержала она. Вопрос был адресован вроде бы всем, но смотрела девушка на Ричарда. – Они пошли в кухню. Мне кажется, гремят кастрюлями.

Миссис Пауэлл схватилась за сердце, что-то зашептала и несколько раз перекрестилась. Почему-то это не понравилось Ричарду. Возможно, виной тому были подозрения, которые инспектор умело посеял в их сердцах, но порыв кухарки показался Ричарду фальшивым. Роуз потянула его за рукав, привлекая внимание.

– Может, нашли орудие убийства? – сказал он.

– Вязальную спицу? – фыркнула Роуз. – Вы шутите?

Вернулся инспектор, и во взгляде его Ричарду почудилась насмешка. Он оглядел обитателей Энкер-Хауза с таким любопытством, словно увидел впервые.

– Теперь мне бы хотелось побеседовать с каждым наедине, – объявил он и начал с Роуз. После Роуз настала очередь Ричарда. Он вошел в кабинет, стены которого были облицованы ореховым деревом. Фокс сидел за письменным столом, развлекаясь тем, что разрывал на отдельные бородки декоративное белое перо.

– Проходите, проходите, мистер художник, – радушно пригласил он. – Не стоит вам топтаться у порога.

Ричард сел на стул, выдвинутый от стены на середину комнаты, и почувствовал себя школяром, не выучившим урока. Собственная робость рассердила его, и он постарался принять самый невозмутимый и бравый вид. Инспектор был не намного старше его, хотя держался с такой самоуверенностью, словно прожил не одну, а пять жизней.

– Рассказывайте, мистер иностранный художник! – велел Фокс, метко запуская перо в стаканчик для ручек.

– Я бы попросил вас удержаться от шуток, – сказал Ричард волнуясь. – В доме, где произошла смерть, это неуместно. Моя фамилия – Дюран, мисс Форест говорила об этом, но вы, видимо, забыли. И это я хочу спросить у вас... Там, в гостиной, когда вы беседовали со всеми нами... Вы хоть понимаете, что наделали? Вы стравили нас, как бойцовских петухов. Теперь в этом доме все начнут следить друг за другом!

– И что вас так обеспокоило? – вежливо произнес Фокс. – Слежка каждого за каждым – прекрасная профилактика от очередного убийства.

– Вы думаете, кто-то из обитателей Энкер-Хауза – убийца?! Вы перечитали шпионских романов, инспектор!

– А по-моему, – перебил его Фокс, – все неприятности начались после того, как здесь появились вы. Может, это вы убийца?

Ричард ахнул, но Фокс только расхохотался:

– Испугались? Не скрою, у меня были подобные подозрения. Но теперь я думаю, что изнеженные хлюпики вроде вас вряд ли способны на решительные действия, – он поднялся из кресла, подошел к окну и приподнял раму наполовину. – Я закурю. Прошу простить – привычка с армии. Вы воевали в последней войне?

Взбешенный оскорблениями, Ричард постарался ответить как можно хладнокровнее:

– Нет, не воевал. В то время мы с родителями путешествовали по Америке, да и я был слишком молод, чтобы воевать.

– Сколько вам было?

– Тринадцать лет.

– Значит, к концу войны – семнадцать. Не так уж мало. Получается, я старше вас всего на год. В 1915 я сбежал из дома на фронт. Не добежал, меня вернули, – он усмехнулся, припоминая. – Мать выпорола меня и заперла, но через два года я снова убежал, наврал про возраст, записался в армию и был ранен в первом же бою.

– После вашей речи я должен почувствовать собственную ничтожность?

– Должны, – без излишней вежливости сказал инспектор. – Я с первого взгляда понял, кто вы – маменькин сынок, никогда не знавший трудностей. Тепличное растение, которое боится холодов. Но к делу это не относится. Валяйте, выкладывайте, для чего вы сюда приехали?

– Считаю, что нам не следует продолжать разговор, раз уж вы перешли к оскорблениям, – сказал Ричард поднимаясь, чтобы уйти.

– Сядьте, – велел Фокс, не меняя тона. – Упиваться обидами будете у себя дома. А теперь будьте любезны, расскажите историю вашего появления здесь с самого начала.

Ричард сел, придумывая причины остаться без вреда для самолюбия. Он вспомнил убитую мисс Миллер. Надо просто отнестись к инспектору, как к неизбежному злу и действовать во имя справедливости – ведь это благое дело, помочь полиции найти убийцу.

– В Париже я был представлен леди Эштон и её дочерям, – начал рассказывать он. – Она передала мне письмо от своего знакомого – лорда Сент-Джонса. Он выражал восхищение моими работами, изъявил желание сделать большой заказ для частной галереи и пригласил в Англию. Билет был уже заказан, все дорожные расходы лорд брал на себя. Леди Эштон отозвалась о нем очень хорошо, представив, как тонкого ценителя искусства...

– И вы поехали? – прервал его Фокс, морщась всякий раз, когда слышал грассирующую «р».

– Да, поехал. Собрал картины, которые могли понравиться заказчику и поехал.

– Раньше вы были знакомы с лордом Сент-Джонсом?

– Нет, услышал о нем впервые от леди Эштон.

– А он, выходит, о вас был наслышан?

– Сэр Джеймс объяснил, что видел несколько моих картин, которые были куплены на выставке в Лондоне год назад.

– И вы бросили всё и помчались в английскую глубинку? – Фокс недоверчиво прищурился.

– Вы в чем-то меня обвиняете? – Ричард потерял терпение и заговорил слишком громко.

– Нет, что вы, мистер художник. Просто пытаюсь понять причины вашего появления.

– Вы не пытаетесь их понять. Я – простой художник, которому выпала большая удача получить хороший заказ от титулованной особы. Кто знает, может это откроет мне двери в королевскую семью. Рекомендации лорда Сент-Джонса были бы весьма кстати.

– О, да вы честолюбивы, как я погляжу.

– Не больше, чем вы, инспектор. Но в отличие от вас, доходы мои зависят от прихоти покупателя, а не от щедрости государства.

– Вам бы книжки писать, а не рисовать картины, – посоветовал Фокс. – Не говорите – а поете. Теперь успокойтесь и расскажите мне, как жили в Энкер-Хаузе, особое внимание уделяйте Саре Миллер – не заметили ли чего-то странного в ее поведении, с кем она больше всего общалась и все такое. Мне интересна любая деталь, пусть даже незначительная, на ваш взгляд.

Несмотря на гнев, Ричард попытался припомнить все до мельчайших подробностей, еще раз сказав себе, что инспектор – неприятный тип, но речь идет о погибшей женщине.

Он рассказал, как впервые встретил мисс Миллер, когда она разбила вазу на террасе, рассказал, что Роуз считала экономку немецкой шпионкой, упомянул о разговоре экономки и Роуз в гостиной после смерти мисс Бишоп и несчастного случая с мисс Марвин, а потом, запинаясь, повторил разговор возле портрета Брижит Сент-Джонс.

– Дама Дождя? – переспросил инспектор. – Какая Дама Дождя?

– Это местное верование, – пояснил Ричард, испытывая странную неловкость. – Вы не слышали? Вроде призрака, который бродит по округе.

– Сэр Джеймс упоминал о какой-то женщине, которую вы видели возле Энкер-Хауза?

Ричард смутился еще больше:

– Сказать по правде, я уже не уверен, что это была женщина...

– Это был мужчина? Ещё интереснее.

– Нет, не мужчина. В тот момент я был уверен, что вижу мисс Форест, но потом понял, что это была не она. Возможно...

– Возможно?..

– Скорее всего, это была та самая Дама Дождя. Мисс Марвин говорила, что она появляется всякий раз, когда кто-то должен умереть, – Ричард сказал это и испуганно  посмотрел на инспектора, ожидая насмешек.

Но Брайан Фокс смотрел на него с прежним вниманием.

– Это всё? Или вам есть еще что порассказать?

– Нет, кажется, я ничего не забыл...

– Тогда идите. Благодарю за содействие, мистер Дюран.

Едва Ричард закрыл двери в кабинет, как маленькая горячая ручка, которая могла принадлежать только Роуз, схватила его руку.

– Пойдемте со мной! – зашептала девушка. – И ни слова. Слышите? Ни слова!

Она потащила его в библиотеку, повернула шпингалет, открыв раму, и  перелезла через подоконник, показывая, что Риачрду надо сделать то же самое.

– Сейчас не до забав... – попробовал возразить он, но девушка схватила его за лацкан пиджака и потащила за собой.

Они прошли по асфальтовой дорожке между клумбами и домом, прячась за цветочными кустами, и оказались возле приоткрытого окна кабинета. Отсюда были прекрасно слышны голоса инспектора и Джейкоба

– Подслушивать нехорошо! – прошептал Ричард прямо в ухо девушке, но та отмахнулась и вся обратилась в слух, не отпуская его пиджака, и молодому человеку волей-неволей пришлось остаться.

–... сколько лет? – закончил фразу Фокс.

В ответ раздался низкий голос Джейкоба:

– Уже шесть лет мистер. Будет в июле. Мать умерла, а мне нужно было присматривать за сестрой. Милорд предложил работу, и я согласился. Он знал, что я лошадок люблю, вот и позвал.

– Когда ты поступил на работу в Энкер-Хауз, мисс Миллер уже здесь работала?

– Да.

– Тебе она нравилась?

Джейкоб молчал довольно долго, то сопя, то откашливаясь.

– Какой тугодум! – прошептала Роуз, обернувшись к Ричарду. Он указал большим пальцем через плечо, предлагая уйти, но девушка энергично помотала головой и приникла к окну.

– Так что, Джейкоб, – повторил инспектор, не проявляя нетерпения, – нравилась она тебе?

– Слишком бледная она была, мистер, – выдавил, наконец, конюх. – Такие не по мне.

– Вот как? Ну а работала она хорошо?

– Я не знаю, мистер. Хозяин был доволен, а остальное меня не касается. Не скажу, чтобы она со всеми была злющая, но миссис Пауэлл постоянно от нее плакала, да и Беатрис она постоянно ругала за то, что та ходит по поместью. Ходила... Но хозяин ведь не был против.

– А почему миссис Пауэлл плакала? Чем мисс Миллер бывала недовольна?

– Я уже и не помню... Ну вот за грибы её ругала. У нас же никто грибы не ест, а миссис Пауэлл их постоянно готовила. Притащит полную корзину из леса и так сделает, что чуть ложку не съешь. Знаете, мистер, как ловко она их жарит в...

– Ясно,  – остановил его излияния Фокс. – А как мисс Миллер ладила с дворецким?

– Да так же. Они вечно спорили, кто пойдет к хозяину. Мистер Эйбл не любил, когда она сидела у хозяина. Они каждый день сидели вместе – проверяли какие-то бумажки. Счета, кажется...А мистера Эйбла выгоняли, и он злился.

– Так, а мисс Миллер говорила что-нибудь про художника?

Роуз больно ущипнула Ричарда за руку.

– Про художника? Говорила. Она его называла «этот проходимец».

– Проходимец? Почему?

– Не знаю, мистер,– голос Джейкоба стал растерянным. – Но когда она приказала Мери-Бет приготовить комнату для гостя, то говорила, что он пробудет месяц или больше, потому что так хочет хозяин. А когда художник приехал, и миссис Пауэлл спросила, сколько ей закупать муки на месяц – на семерых или восьмерых, то Сара ответила, чтобы закупала, как обычно. Она сказала: этот проходимец здесь недолго пробудет.

– А она не говорила, почему недолго?

– Нет.

– Еще вопрос, Джейкоб. Были ли у мисс Миллер враги? Вот такие, которые могли бы ее убить?

– Враги? Даже не знаю, мистер. Разве у нас в деревне есть убийцы? Все – хорошие люди. Ведь поспорить – это одно, а убить – совсем другое. Убить – это трудно. Нет, никто из наших её не убивал.

– А друзья, подруги у нее были?

– Это вряд ли. Она из усадьбы, считай, никогда не выходила. За покупками всегда я ездил. А в Энкер-Хауз к ней никто не приходил, нет.

– Может, она встречалась с каким-нибудь мужчиной? Тайно.

– Никакого мужчины я не видел, мистер.

– Не видел или не знаешь?

– Не знаю... не видел... Да что вы, мистер! Не знаю я ничего!

– Хорошо, можешь идти, Джейкоб. Пригласи миссис Пауэлл.

Миссис Пауэлл вошла со стонами и всхлипами. Инспектор долго проверял её документы, и Ричард сделал еще одну попытку увести Роуз. Но девушка уперлась, и они устроили возле окна настоящую возню, помяв куст хризантем. Удивительно, как лисьи уши инспектора ничего не услышали.

– Мы нарушаем закон, если вам это интересно, – шепотом увещевал девушку Ричард.– Уйдем, пока нас не заметили.

– Уйти и ничего не узнать?! Да вы сума сошли! – возмутилась Роуз. – В Энкер-Хауз произошло убийство!.. Убийство, понимаете вы это? Я всю жизнь мечтала о тайнах, а теперь вы хотите, чтобы я ни во что не вмешивалась. Нет уж, я вмешаюсь. И вы от меня никуда не пойдете. Ясно? Будьте примерным крошкой Дики – постойте тихонечко?

И Ричарду пришлось быть примерным крошкой. Он переминался с ноги на ногу, чувствуя себя международным преступником. Зато его отчаянную спутницу угрызения совести не мучили, и она слушала разговор дворецкого и инспектора с жадным любопытством.

– Элеонора Пауэлл? Вы не местная?

– Нет, сэр.

– Сколько вы здесь служите?

– Около десяти лет, сэр. В июле будет десять.

– Значит, Вилсон, мисс Миллер и Марвин пришли на работу позже вас?

– Да, так и есть. Сначала хозяин взял Вилсона, это было сразу в конце войны, потом пришла мисс Миллер, а потом – пять лет назад – Джейкоб. У него умерла мать и надо было присматривать за...

– Ясно. Какие отношения у вас были с мисс Миллер?

– Сказать по правде, сэр, не очень хорошие. Она все время пилила меня, прямо ужас какой-то! То ей заячий пирог не понравился, то суп из сомовины отдает тиной... а он не мог отдавать тиной! Я всегда добавляю в сомовину майоран, сельдерей и немного чеснока, чтобы отбить...

– Понятно, миссис Пауэлл. Кроме вас кто-то еще ссорился с мисс Миллер?

– Да она со всеми ругалась, сэр. То есть, не ругалась, нет. Как это сказать?.. Она всех поедом ела. Зато перед хозяином была такая любезная, такая предупредительная!

Далее последовали вопросы о друзьях, знакомых и родственниках мисс Миллер, но тут Фокс добился от кухарки не больше, чем от конюха.

– Не сказала бы, мистер, что она была слишком общительная, – заявила миссис Пауэлл. – Она, считай, и из Энкер-Хауза никуда не выходила. Как будто боялась людей. А когда к хозяину приезжали знатные господа из Лондона, вообще, спряталась. Сказала, что ей нездоровится. Но это вранье, мистер. Я вам так скажу: она от кого-то пряталась. Потому что когда господа уехали, в этот же день, она была здоровёхонька и отчитала меня, что пирог получился сыроватый. А он вовсе не сы...

– Кто приезжал, вы не помните?

Миссис Пауэлл с готовностью ответила:

– Были сэр Герберт Асквит, мистер Юарт Робертсон с женой, лорд Фицалан и лорд Дерби, тоже с женой. Они смотрели картинки в хозяйской галерее и завтракали в саду. Все очень знатные и известные господа, принимать их было большой честью, мистер, очень большой. Я приготовила заячий пирог...

– И мисс Миллер к ним не вышла?

– Даже носа не показала. Просидела в своей комнате, пока они не уехали. Мы с Вилсоном с ног сбились – пришлось обслуживать гостей. Хозяин, конечно, пригласил из деревни приходящих, но они такие туповатые, что...

– Миссис Пауэлл! А когда гости уехали, мисс Миллер сразу вышла?

– Сразу, мистер. И принялась меня отчитывать.

Заскрипел карандаш – Фокс записывал имена гостей. Пару раз он переспросил миссис Пауэлл, и она с удовольствием ему повторила: сэр... лорд... ещё один лорд...

– Такой деликатный вопрос. Вы ведь женщина, наверняка замечали больше, чем остальные. Был ли у мисс Миллер мужчина?

Кухарка выдержала паузу, но лишь для того, чтобы преподнести сведения более драматически:

– А как же, мистер? Конечно, был. Хотя она его очень  скрывала. Наши комнаты во флигеле рядом, а у нее на дверях автоматический замок. Когда закрывается дверь, я всегда слышу – он щелкает. Тихо так, но я слышу. У меня, мистер, очень хороший слух. Так вот, мисс Миллер часто уходила ночью. Ненадолго. На полчаса, на час. Я всегда просыпалась, когда у неё щёлкал замок.

– Вот как? Часто она уходила? Каждую ночь?

– Нет, мистер. Не каждую ночь. Но в последнее время очень уж зачастила. На позапрошлой неделе – два раза, а на прошлой – четыре.

– Куда она ходила, вы не знаете?

– Откуда же мне знать такое, мистер? Я честная вдова, мужа и сына похоронила. Я по ночам никуда не хожу.

– Во сколько она уходила, вы не знаете?

– Нет, мистер, на часы не смотрела. Мне ведь до этого никакого дела нет. Если хозяину всё в ней нравится – так пусть ходит, куда ей заблагорассудится.

– Кто-нибудь кроме вас знал, что мисс Миллер отлучается по ночам? Джейкоб? Вилсон? Рози?

– Не могу сказать, мистер. Я об этом ни с кем не разговаривала – я ведь не болтливая. Сами понимаете, болтливых слуг не держат. Но у Вилсона комната в конце коридора, а мисс Форест часто ночевала у дяди, а Джейкоб спит так, что от храпа потолок дрожит. Не думаю, что им что-то было известно. Если только сестра мистера Джейкоба... – кухарка осеклась.

– Она ведь тоже любила прошвырнуться по окрестностям при свете луны? – спросил Фокс.

– Да, – нехотя ответила кухарка.

– И болтала всякий вздор, верно? Про призраков и мертвецов?

– Да.

– Может, она приняла за призрака мисс Миллер?

– Могло быть и такое, мистер.

– Хорошо. А теперь к мистеру Вилсону. Он ведь тоже не слишком общительный?

– Ваша правда, мистер.

– Да и вы не из наших мест и ни с кем в деревне не знаетесь?

– Вы на что-то намекаете, мистер? – миссис Пауэлл всхлипнула.

Фокс поспешил её утешить:

– Ни на что не намекаю, никого не обвиняю. Просто задаю вопросы. Итак, Вилсон. Куда он мог отправиться, вам известно?

– Нет... Постойте, мистер! Я видела его сегодня, после того, когда мисс Миллер заходила напомнить про чай. Прошло полчаса или чуть больше, значит, было около половины пятого... Я как раз сварила кисель из ревеня и поставила его студиться на подоконник – к  обеду. Выглянула в окно, а Вилсон шёл по дорожке к саду и нёс чемоданчик.

– Чемоданчик?

– Да, чемоданчик. Маленький такой, коричневый, с медными гвоздиками по канту.

– Как вы хорошо всё рассмотрели, миссис Пауэлл...

– У меня зрение хорошее, – обиделась она, – и я стояла у окна несколько минут. В кухне было жарко, я открыла рамы.

Ричарду показалось, что пальчики Роуз дрогнули в его руке.

Когда допрос был закончен, молодые люди на цыпочках вернулись в дом. Роуз была задумчива, и рассеянно попрощалась с инспектором, когда он уходил.

Граф поручил разобрать вещи мисс Миллер, и заняться этим предстояло Роуз. Ричард составил ей компанию, чтобы не было скучно и жутко. Команатка экономки была маленькой, опрятной, почти спартанской по обстановке. вещей у нее тоже было немного – под кроватью обнаружися сундучок, в шкафу висели три платья, в камоде лишь один ящик был занят бельем и туалетными принадлежностями.

– Вот так-так, – вздохнула Роуз, разложив вещи по пакетам. – Немного белья, два платья, четыре пары туфель, несколько книг... Вот и все, что она нажила, бедняжка.

Книги заинтересовали Ричарда. Это были стихи – «Фауст» в переводе Нерваля, мадам Деборд-Вальмор и «Колосья» мадам Бертен. Он взял «Фауста» и сказал, перелистывая страницы:

– А у неё был неплохой вкус. И образования достаточно, чтобы читать Нерваля.

– Мне кажется, если бы мы узнали её побольше, то она много чем нас удивила бы, – ответила Роуз. – Я отнесу её вещи в церковь. Ведь отправлять их всё равно некому.

Она упаковала пакеты в коробку, и Ричард помог перенести вещи в холл.

– Вы пойдёте на похороны? – спросила Роуз.

– Разве я могу отпустить вас одну? – Ричард взял девушку за руку. – Я непременно пойду с вами.

– Спасибо, – прошептала Роуз. – Знаете, несмотря на то, что после вашего приезда случилось такое, я ужасно рада вам. Вы ведь не уедете? Из-за того, что произошло?

– Мне кажется, я согласился бы остаться здесь навсегда. Вместе с вами..

– Шутник, – фыркнула Роуз.

Глава 6

На похороны мисс Миллер пришло мало людей. Кроме Роуз и Ричарда присутствовали викарий с помощником, высокая худощавая женщина, одетая дорого, но очень небрежно и неэлегантно, и три старые девы, для которых, как подозревал Ричард, похороны и свадьбы были одинаковым развлечением.

Пока викарий читал молитву, Роуз стояла с необыкновенно печальным выражением лица. Это было так не свойственно её юной мордашке, что казалось почти комичным. Ричард подносил к лицу платок, пытаясь скрыть улыбку. Странно улыбаться на похоронах, но Ричард ничего не мог с собой поделать. В какой-то умной статье он читал о «перенапряжении нервных импульсов», и там приводился как раз подобный пример – юноша смеялся на похоронах горячо любимого отца. Автор статьи подробно разобрал это явление и доказывал, что смех юноши был ничем иным, как следствием сильного нервного потрясения. Особой любви к покойной Ричард не испытывал, и поэтому приписал нервное потрясение к факту убийства. В очередной раз прячась за платок, он обвел взглядом присутствующих и вдруг обнаружил, что смеется не один. Когда порыв ветра приподнимал траурную вуаль на шляпке худощавой дамы, можно было увидеть, что дама тоже улыбается. Улыбается широко, иногда показывая крепкие белые зубы.

– Вы видите это? – шепнула Роуз, ущипнув его через рукав. – Жуткое зрелище!

– Тоже местная сумасшедшая? – тоже шепотом спросил Ричард. – Или ненавидящая всех старая дева?

– Впервые её вижу, – ответила Роуз немного сердито. – А вы говорите ужасные вещи! Фу, не стройте из себя циника.

Наверное, дама услышала их шепот, потому что вдруг откинула вуаль и посмотрела прямо на молодых людей. Лицо у нее было простоватое, с толстым носом и маленькими, близко посаженными глазами, которые смотрели остро и пронзительно. Ричард поспешно отвернулся, а Роуз выдержала пристальный взгляд. Женщина опустила вуаль и сложила руки, словно вознося молитву.

Когда служба закончилась, служки и викарий удалились в церковь, за ними засеменили старые девы.

– Бедная мисс Миллер, – сказала Роуз, положив цветы на свежую могилу. – Совсем одинокая, даже друзей у нее не было. Но Господь найдет ей место в раю.

Дама в вуали, тоже задержавшаяся у могилы, услышала слова Роуз и вдруг сказала:

– В раю? Что вы, милочка, это существо попадет только в ад. Не сочтите меня жестокосердной, но я рада, что увидела могильную плиту с этим именем – Сара Миллер!

– Грешно так говорить, – пристыдила её Роуз и взяла Ричарда под руку, чтобы уйти, но дама преградила им путь.

– Вы ничего не знаете, – заявила она. – Вы подумали, что я – чудовище? Потому что смеюсь на похоронах? Но на самом деле, эта женщина, – она указала на могилу, – хладнокровная убийца. В свое время я не смогла призвать ее к ответу, но небеса справедливы. Я имею полное право смеяться над её могилой. Если вы задержитесь на несколько минут, я объясню вам, почему.

– Нам это совершенно не интересно, – ответила Роуз, предпринимая попытку обойти странную особу.

– Я не лгу вам, – сказала женщина с торжеством в голосе. – Моя хозяйка наложила на себя руки из-за Сары Миллер. А моя хозяйка была доброй католичкой. Представляете, до чего надо было её довести, чтобы она взяла на душу такой грех?

– Прошу вас, замолчите, – сказала Роуз тихо, но твердо. – Может, мы не любили мисс Миллер, но уважали. А вы пытаетесь опорочить мёртвого человека, который не может ответить. Это – трусость и подлость, вот что я скажу!

Она снова сделала попытку уйти, потащив за собой Ричарда, который не знал, что сказать, и лишь приподнял на прощанье шляпу, но женщина опять встала на их дороге, глядя на Роуз с почти материнской нежностью.

– Вы так молоды, мисс, – сказала она, – поэтому судите опрометчиво. И ничего не знаете. А знай вы о Саре Миллер хотя бы половину того, что знаю я – бежали бы от нее без оглядки. Лорд Сент-Джонс неразумен, ему нужно было вышвырнуть эту...

Роуз тут же остановилась, и теперь Ричарду пришлось тянуть ее в сторону церкви, но девушка не пожелала уходить:

– Что вы имеете против хозяина? – спросила она воинственно.

Женщина была явно обрадована, что теперь её согласились слушать. Она заговорила торопливо, словно боялась не успеть высказаться:

– Так вы работаете у него? И считали Сару Миллер – уважаемой? Поверьте, я не могу ни в чем обвинить вашего хозяина, кроме излишней доброты. Я знаю эту историю лучше всех. Я из Шотландии, – пояснила она. – Элизабет Бакер – это мое имя. В Лондон я попала совсем молоденькой. Моя хозяйка – Френсис де Вер вышла замуж за лорда Фицалана. Это была самая добрая хозяйка в мире, у нее не было пороков, уверяю вас. Всё было хорошо, пока в доме не появилась Сара Миллер, – она словно выплюнула это имя. – Она мне сразу не понравилась. С виду – благовоспитанная, лишнего слова не скажет, а на самом деле шпионила за всеми. В наши дни уже никого не удивишь супружеской неверностью. Вот и лорд Фицалан оступился. Именно – оступился. Я уверена, у него и в мыслях не было считать эту интрижку чем-то большим. Сара Миллер каким-то образом узнала, что он частенько наведывается в район Ковент-Гарден и спутался там с торговкой, и стала шантажировать лорда Фицалана, пригрозив рассказать все леди Френсис. Но лорд Фицалан отказался платить, признался во всем леди Френсис и потребовал, чтобы Сара Миллер была уволена. Сару Миллер рассчитали, а моя хозяйка умерла в ту же ночь. Доктор сказал, что она по ошибке приняла слишком большую дозу снотворного, и полиция с этим согласилась. Но я-то знаю, леди Френсис покончила с собой. Она была слишком нежная, моя хозяйка. Измена мужа разбила ей сердце. А виновата в этом – Сара Миллер!

– Скорее, в этом виноват муж, – сказала Роуз.

– Мне понятна ваша печаль, – вмешался в разговор женщин Ричард, – но, возможно, тут имел место именно несчастный случай. Ведь полиция не подтвердила самоубийство.

– Полиция! – их собеседница презрительно усмехнулась. – Полиция делает то, что им велят, а лорд Фицалан не хотел огласки. Разве можно говорить о несчастном случае, если моя хозяйка оставила завещание как раз перед смертью? Все слуги получили по тысяче фунтов, а я – пять. А Саре Миллер не досталось ни цента. Разве это не доказательство её вины?

Ричард и Роуз переглянулись и одновременно ответили «нет».

Элизабет Бакер выглядела разочарованной.

– И вы говорите так же, как они, – сказала она, опуская вуаль. – А я... я поклялась отомстить за хозяйку. Меня никто не слушал, и я выбрала свой путь. Куда бы ни устраивалась Сара Миллер, я отправлял её хозяевам письма, где выкладывала всю правду об этой особе. Я всегда следила за ней. Если уж полиция ничего не смогла сделать с этой гадюкой, я сама стала полицией, и судом присяжных, и ангелом возмездия. Я хотела, чтобы её гнали отовсюду, как ядовитую змею. Но теперь моя миссия выполнена.

Кивнув на прощание, Элизабет Бакер пошла в сторону церкви твердым шагом, держа голову, как полководец-победитель. Молодые люди смотрели ей вслед, пораженные такими откровениями.

– Она – самая отвратительная женщина, которую я когда-либо встречала, – произнесла Роуз. – По сравнению с ней, мисс Миллер – божья овечка.

– Если только то, что мы услышали – неправда.

– Вы всему поверили?.. – возмутилась Роуз. –  А я вот что думаю: надо рассказать обо всем Фокси. Вдруг мисс Миллер была убита именно этой помешанной. Шотландки страх какие мстительные.

И хотя Ричарду не нравилась встреча с инспектором, он признал, что Роуз права – полиции надо знать об Элизабет Бакер.

В полицейском участке их проводили в крохотный кабинет с двумя окнами, где за столом сидел инспектор Фокс и перечитывал какие-то бумаги.

– Вот и ты, Рози, – приветствовал он, словно ждал её, а потом посмотрел на Ричарда. – Ты сегодня с сопровождением? Добрый день, мистер художник. Вы решили признаться в убийстве?

– Не болтай глупостей, – остановила его Роуз и вкратце рассказала о встрече на кладбище.

Фокс выслушал внимательно, хмуря светлые брови.

– Я проверю, кто такая Элизабет Бакер. Весьма любопытный рассказик, весьма.  Подождите здесь.

Он вышел, и через дверь было слышно, как инспектор отдавал распоряжения сотрудникам отправиться в церковь и гостиницу.

– Если она не на личном автомобиле, мы ее не упустим, – заявил он, возвращаясь в кабинет.

– Думаешь, это она убила мисс Миллер? – спросила Роуз, волнуясь.

– Ты хочешь, чтобы я занялся предсказаниями? Понятия не имею, причастна ли к этому какая-то Бакер. Зато я только что получил отчет судебного медика. Смертельный удар нанесли сзади, прямо в подзатылочную ямку. Раз – и в мозг. Мисс Миллер была с тебя ростом, Рози, а ты не маленькая. Женщина среднего роста вряд ли ударила бы так высоко, не смогла бы нормально замахнуться.

– Но Элизабет Бакер очень высокая, – Ричард призвал в свидетели Роуз: – Вы ведь обратили внимание, не так ли? Она на четыре пальца выше меня.

 – Да, – кивнула девушка задумчиво. – Решительности нанести удар у нее бы хватило. И мисс Миллер она, похоже, ненавидела очень сильно. Тебе что-то еще нужно от нас, Брайан?

– Только одно, – Фокс посмотрел на Роуз слишком уж пристально. – Сейчас вернешься в Энкер-Хауз, найди рекомендации Вилсона, будь любезна. Надо выяснить, откуда появился этот типчик. Я позвонил сэру Джеймсу, он дал разрешение.

– Разве ты не смог узнать о мистере Вилсоне по своим каналам? – удивилась Роуз.

– Видишь ли, – инспектор привычно потер переносицу. – Оказывается, Эйбла Вилсона не существует в природе. Совсем.

В усадьбе Роуз бросилась перебирать архив с такой пылкостью, что в одно мгновенье превратила кабинет графа в бумажную пустыню. Всюду – на столе, креслах и стульях, на каминной полке и даже на полу высились барханы из сложенных стопкой листов. Некоторые барханы рассыпались, и Ричард только и успевал подбирать листы, разлетавшиеся по комнате.

Результат оказался неутешительным. Рекомендации Вилсона как в воду канули. Сэр Джеймс пожелал сам просмотреть бумаги, но увидев, что Роуз натворила в кабинете, тут же ретировался. Теперь, когда дворецкий исчез, инвалидное кресло пришлось катать Марвину. С этим делом он справлялся плохо, и то и дело наезжал на предметы мебели и косяки. Граф морщился, но замечаний конюху не делал.

– Куда же могли деваться бумаги Вилсона? – недоумевал сэр Джеймс, пока Роуз звонила Фоксу. – Я прекрасно помню, что он привозил письма от лорда Гордона и сэра Хьюго. Роуз, вы всё просмотрели? Рекомендации должны быть в коричневой папке.

– Уверяю вас, хозяин, я перерыла весь секретер, весь стол и два ящика в шкафу, – резко ответила Роуз, кладя трубку. – Никаких писем относительно мистера Вилсона. Впрочем, Брайан ничуть не удивился. Кстати, он сейчас беседует с мисс Бакер...

– Какой мисс Бакер? – спросил сэр Джеймс.

– Ах, всё так странно, – Роуз сделала неопределенный жест рукой, предоставив Ричарду рассказать о встрече на похоронах.

Граф выслушал о том, что экономка, якобы, шантажировала лорда Фицалана, с возрастающим изумлением.