Текст книги "Банда вампиров"

Автор книги: Артур Орновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Не стоит судить его строго за бесцельно на первый взгляд прожитую жизнь. Возможно, Роман прав, и не нам решать, когда родиться, как жить и когда умереть? А мы лишь кем-то задуманный набор атомов и молекул, превращённый в живого человека, который должен именно так прожить в определённый момент времени и в определённом месте, и я уверен в одном – что все мы единое и великое целое, судьбы наши переплетены и взаимосвязаны невидимым и непонятным для нас таинством, и не стоит обижаться на предначертанную нам долю, нужно лишь понять и найти себя в этой мозаике под названием «жизнь», а остальное Он сделает за нас, не оставит ищущего его, старающегося понять Его замысел и приблизиться к Нему.

Морозик, он же Эдик, как уже известно, работал на фабрике по починке и утилизации старых деревянных палет. Где-то в глубине души он любил свою довольно простую, хоть физически и тяжёлую работу. Ну как её не полюбить: бери старенькую или поломанную палету и доламывай её до конца, вырывая из неё гвозди и остальные металлические части. Главный плюс всего этого процесса заключался в том, что не надо было напрягать мозг, а это был основной критерий у Вампиров при устройстве на работу. Думать не хотелось, да и не имелось чем, а уж нести какую-то ответственность за что бы то ни было – и подавно.

Поэтому Эдику пришлось по нраву его рабочее место, где он, обладатель недюжинной физической силы, выкладывался по полной, не особо вникая в нюансы, что, зачем и как он делает, демонстрируя всему коллективу, как об коленку сломать довольно толстую доску или зачем-то зубами вырвать из деревянной конструкции старый ржавый гвоздь.

Хотя работёнка была выбрана и удачно, но имелись у Морозика некоторые проблемы, которые никак не вписывались в планы фабрики, где ему довелось трудиться. А именно: патологическое несоблюдение элементарного режима – он вечно опаздывал, болел, врал и т. д. и т. п. Врождённая лень и чрезмерное употребление горячительных напитков также делали своё пагубное дело, его много раз чуть не увольняли, но, как известно, дуракам везёт, вот и за него заступались коллеги по цеху (большинство из которых, к слову, были выходцами из Восточной Европы), рисуя его в глазах англичан как ценного и зачем-то нужного сотрудника.

И вот, не углубляясь в хозяйственные дела, когда банком был сделан денежный перевод в размере пяти тысяч фунтов, сотрудника переклинило окончательно. Ну, во-первых, он ужасно запил и загулял, при этом в период запойного времени пил он исключительно дорогое бренди, а гуляли вместе с ним и румыны, и Марго, и ещё бог весть кто, половину из которых он видел впервые. Но все собравшиеся уверенно гудели за счёт Морозика, нахваливая последнего, называя его на многих языках мира другом, братом и просто отличным малым.

Эдик был окрылён таким невиданным вниманием, летал в облаках, обнимался, братался и целовался со всеми и даже как-то, совсем нечаянно, имел секс (правда, он не помнил с кем). Божился, что живёт исключительно по понятиям, ненавидит полицию, зато обожает распутных девиц и криминальных авторитетов, одним словом, парень хоть куда, хоть к ранам прикладывай. Втайне от братвы приобрёл небольшой ножик, типа выкидухи, и пластиковый кастет, произведённый в КНР.

И всё вроде шло хорошо, тут тебе и уважение, и почёт. Но вот наступил этот поганый день, когда деньги были пропиты, новые друзья отчего-то разбежались кто куда, блудница, подарившая ему страстную ночку, испарилась, а вместе с ней и банковская карточка Эдика, где, правда, оставалось лишь сто фунтов.

– Шалава! – грозно мычал Мороз. – Встречу – покалечу, чухотную. Не наградила бы чем, падла, – логично рассуждал он.

Надо было выйти на работу, но настроение было на нуле, башка гудела, одолевал сушняк. Руки тряслись, как после недельной работы с отбойным молотком, походка была кривая и шаткая и так и норовила сыграть с ценным сотрудником злую шутку, повалив его под ближайший кустик. Вот такой вот красивый, финансово пустой, возможно, больной и злой с двухчасовым опозданием он и явился последний раз на работу.

Никому не говоря ни слова и не переодеваясь, насупившись, принялся за работу. Тресь, хрясть – начали ломаться палеты, не выдержавшие невиданной злобы и агрессии со стороны Мороза.

– Ух, порву! – щетинясь и кривясь, орал он.

Щепки, подобно осколкам от гранаты, летели по сторонам, пыль стояла клубами, пот валил градом, а Эдик рвал и метал и, войдя в какое-то полуэкстатическое состояние, разламывал одну несчастную палету за другой.

Но не прошло и часа такой интенсивной работы, как на весь цех раздаётся истошный крик, похожий на вопль раненого животного. Никто из присутствующих работяг никогда ничего подобного не слышал. Вслед за воплем доносится такое количество русского мата и брани, что люди, находящиеся в радиусе километра, сбегаются посмотреть на существо, способное подобное выкрикивать.

Виновником же всего этого безобразия, как вы уже, наверное, догадались, был Мороз. Он стоял посредине цеха, весь в поту и соплях, и без умолку орал и демонстрировал всем приходящим палец, по которому минуту назад ударил единственным инструментом, который ему доверили за долгие годы непосильной работы, то есть увесистым молотком. Удар действительно оказался сильным, ибо указательный палец левой руки превратился в настоящее месиво, из которого хлестала кровь.

– У-у-у, а-а-а, – стонал потерпевший, который побелел как простыня и боялся двинуться с места.

Перепугалось и местное начальство в виде какого-то маленького и юркого англичанина. Он что-то много и быстро лепетал по-английски, выискивая в толпе зевак переводчика, способного помочь ему в этой нелёгкой ситуации. Когда наконец таковой был найден, начальник робко подошёл к Морозу и начал читать ему лекцию по технике безопасности, попросив переводчика, чтобы тот переводил.

Первые слова из пламенной речи менеджера звучали примерно так:

– Мистер работник, согласно пункту такому-то рабочего кодекса, работать с молотком нужно методом маха, под углом не больше тридцати градусов и используя очки, дабы стружка не попала в глаз.

Прослушав вступительную часть инструкций, Морозик пришёл в неописуемую ярость.

– Скажи этому дебилу, что мне в больничку надо! Это чё, прикол такой?! Какая на хрен техника безопасности? Он чё, конченый? – орал несчастный.

Переводчик давай переводить. Когда до начальника дошла суть переведённого, он сообразил, что дело дрянь и парнишку и впрямь нужно доставить в поликлинику. Он быстро закончил лекцию по безопасности труда, под шумок дал подписать Морозу какую-то бумаженцию (как позже выяснится, отказ от претензий к фабрике) и довольно оперативно организовал доставку травмированного в местную поликлинику.

Так вот глупо, нелепо, но предсказуемо и второй член банды лишился работы, а

соответственно, и источника доходов с пропитанием. Самое неприятное заключалось в том, что произошло это событие буквально через неделю после позорного увольнения Игоря.

Тянуть лямку за всех троих босс не собирался.

– Я вам чё, рыжый?! Нашли дурака за вас пахать! – поставил братву перед фактом уже бывший босс.

Морозик оказался парнем не менее смекалистым, чем Игорёк, и тоже понял, что пора быстрее валить назад в Литву и постараться затеряться у себя на районе, чтобы не возвращать Англии так удачно взятый и за неделю пропитый кредит. Сказано – сделано, но если Игорь прихватил с собой всё нажитое богатство в размере одного пакета, то Морозик тикал налегке: в чём встал с постели, в том и уселся в «микрушку», за которую обязалась заплатить его мать по прибытии в Литву. Но опять же, было что вспомнить и посмеяться в пьяном угаре, ни секунды не сожалея о впустую потраченных годах.

Жизнь на родине у Эдика не задалась, чёрные полосы сменяли одна другую, и тучи сгущались над головой несчастного. И вот в один прекрасный день небеса разверзлись и поразили Морозика в виде удара ножом в область сердца по пьяной лавочке. В принципе, этого или нечто подобного и следовало ожидать – слишком уж разгульный образ жизни по возвращении домой он начал вести. Неоднократно физически повреждённый мозг в сочетании с огромным количеством некачественного алкоголя сделали своё дело: парень слетал с катушек, грозился всех порешить, всегда и везде был зачинщиком пьяных драк и разборок, унижал и оскорблял всех и вся, абсолютно не следя за языком.

Его обнаружат зарезанным возле одного из баров, в куче мусора, возле контейнера с пищевыми отходами. Убийц так и не найдут, дело станет так называемым «глухарём», участковый вздохнёт спокойно, а о самом Эдике через недельку-другую уже никто и не вспомнит.

Невероятно, но факт, Божий код, о котором неоднократно упоминал Роман, и тут делал своё дело. Оказывается, никуда ты от этого не убежишь и не спрячешься, пройдут годы, десятилетия, как один миг, но если ты не будешь стараться понять и что-то изменить в себе, делая свою жизнь и жизнь окружающих тебя людей счастливее, он даст о себе знать. Возможно, будет обидно, больно и поздно, ужасно захочется пережить жизнь заново, изменить в ней какие-то моменты, но в том-то и дело, что это одноразовая программа, которую нельзя отмотать или повернуть вспять, а время в данной ситуации – наш враг, которое пролетает незаметно, порой так и не дав нам возможности понять суть происходящего…

Вскоре о возвращении на родину всё чаще стал задумываться и Станислав: самый хитрый из троицы оболтусов, который не кинулся распускать деньги налево и направо, а решил приберечь их до лучших времён, пока что тратя средства более глупых Мороза и Игоря и живя на широкую ногу за их счёт.

Хотя кое-что он всё же купил: неимоверно старый автомобиль, почти рухлядь, у земляка литовца и ещё один огромнейший перстень из какого-то медицинского золота, который закрасовался на его левой руке, будоража Стаськино воображение и эго.

– А чё? Страна возможностей! – как-то образованно временами рассуждал бандит. – Могу себе позволить. Я о таком перстаке и тачиле всю жизнь мечтал.

Тачила же вскоре подвела: по прошествии пяти дней ломается коробка передач, что приводит босса в неописуемую ярость:

– Падла! Литовцы, сука, земели, что с них возмёшь!

– Спокуха, братуха, – решил подбодрить его Игорёк. – Всё равно прав не имеешь. Так что, может, и к лучшему?

Такая поддержка расстроила Стасика ещё больше.

– Базаришь невесть что! – злобно зашипел он. – Какие права? Перепил, что ли? Мы же в Англии, они тут не нужны. – И принялся подсчитывать, в какую цену обойдётся починка коробки.

Давалось ему это, прямо скажем, с трудом, но всё же по истечении часа он справился с расчётами уровня начальной математики – набежала довольно внушительная сумма в полторы тысячи фунтов.

«Да-а!» – с ужасом подумал босс и отложил это дело до лучших времён, так и бросив автомобиль где-то в центре Лондона на проезжей части.

Больше ничего существенного он не купил, но окрылатился, возвысился, узнал себе цену и понял, что он, Станислав, создан для чего-то большего, чем быть птицеловом на фабрике. Деньги на счету не давали покоя, в голове завертелось, закрутилось море планов и идей, правда, необычайно примитивных и в большинстве своём непонятных адекватным людям, бессонница овладела им, организм день и ночь всё чего-то требовал, спутывая и без того бестолковые мысли.

С такими вот настроениями и переоценкой жизненных приоритетов, оставшись один как перст в Англии, он и появился на фабрике, как позже окажется, последний раз. Долго плевался, пыжился, надувался и сопел, всех обзывал баранами, дебилами и очкорезами. Но всё же, пересилив себя, побрёл переодеваться, чтобы приступить к своим непосредственным обязанностям, то есть ловле кур.

Но и в цеху работа не задалась: куры в тот день оказались почему-то необычайно быстрыми и тяжёлыми. Морщась от недовольства, босс ловил шаловливую курицу и совал её в контейнер, та кричала, кудахтала, выпучив испуганные курьи глаза, но, посопротивлявшись, всё же перекочёвывала в контейнер для принятия дальнейшей участи.

«Я должен рулить и управлять, а занимаюсь хрен поймёшь чем!» – всё думал Стасик, пока ход его гениальных мыслей не нарушил какой-то высохший, прыщавый, высокий парень, который на ломаном русском громко окликнул босса.

– Эй друг, помоги контейнер поднять, – с присущим только латышам акцентом попросил он.

Стасик нехотя отреагировал на призыв, медленно и демонстративно окинув парня с головы до ног оценивающим взглядом, пытаясь припомнить, что за фрукт перед ним.

Если это свой человек, то босс мог помочь, но если объект не подходил под критерии Стаськи, в помощи ему, естественно, было бы отказано. Система распознавания «свой – чужой» была примитивней, чем можно себе представить: угощал человек сигареткой – свой, не угощал – чужой, вот так легко и просто можно было стать своим в кругу Вампиров.

Но вернёмся к латышу, просящему о помощи, – проверку он прошёл.

«Так это же тот лопушок латыш, то ли Анус, то ли Янус. Надо помочь доходяге», – думает Стаська и через мгновение оказывается подле Яниса (так на самом деле звали латыша), чтобы помочь ему поднять контейнер с треклятыми курами. Раз рывок, два рывок, босс необычайно раздулся, покраснел и даже слегка пукнул.

И тут раздаётся необычайный крик и последовавший за ним чёрный мат и проклятия.

– Спина, падла! – орёт незадачливый помощник и грузно, как мешок, оседает на землю. – Стрельнуло, укололо! – разорался он, приняв страдальческий вид и прикрыв ясные очи ладошкой.

Янис ужасно перепугался после таких воплей и забился куда-то в дальний угол цеха.

Первой на помощь пострадавшему пришла его возлюбленная Нафталина.

– Стасик! Котя! Ах боже мой, любимый! – быстро залепетала испуганная женщина.

Любимый же оказался менее сентиментальным и романтичным. Он постонал, поозирался по сторонам и злобно прошипел:

– Хорош кудахтать как курица. Лучше помоги встать и до машины дойти.

И через мгновение, решив, что он пострадавший и ему всё можно, всё в том же хамском и приказном тоне говорит Нафталине:

– И выпить дай! А то сушит, как псину.

Та лесной газелью сбегала к рюкзаку и принесла бутылку свежей воды. Стасик немедленно делает один большой глоток, но тут же выплёвывает, злобно возвращает любимой бутылку и снова орёт:

– Ты чё, одурела совсем? Это же вода, дура!

– Так мы же на работе, зая, – удивилась и обиделась Нафталина.

И тут где-то в глубине души босс понимает, что перегнул палку и оскорбил искренне желающую ему помочь даму.

– Ну ты это, короче, не злись, малая, – робко и нехотя начал извиняться Стасик, гладя Нафталину по голове. – Видишь, ситуация тут какая. Я думал, ты с градусами чего-нибудь принесёшь. Ну это, боль чтобы снять. Короче, жопа! – заговорил много и невпопад разгорячённый босс.

Та не выдержала его жалобного тона и зарыдала.

– Ах, боже мой, Стасик. Что теперь будет?! – причитала она, искренне веря этому проходимцу с его проблемами.

А дальше всё было стандартно. Перед Стасиком тут же появился представитель компании – пузатый и простецки одетый пожилой англичанин. Он, как и в случае с Морозиком, долго и оживлённо о чём-то говорил на английском, при этом часто улыбался и хлопал босса по плечу.

Переводить его речь взялась не особо смышлёная и не очень хорошо по-английски понимающая Нафталина. Она долго пыкала, мыкала, краснела, менялась в лице, но так толком ничего и не перевела.

– Чего ты тут мычишь? – негодовал босс, явно недовольный уровнем и качеством перевода. – Чё этот додик хочет?

Под злобным взглядом возлюбленного Нафталина окончательно растерялась и начала нести всё, что приходило ей на ум.

– Ну он говорит, что всё будет хорошо, что ты хороший работник. – И так как менеджер протянул Стаське какие-то бумаги для подписания, она уверенно дополняет: – И он хочет, чтобы ты подписал эти бумаги.

Но не зря Стасик столько лет гордо носил прозвище «босс», он, как и полагается боссу, был хитрым, умным и даже в некоторой степени коварным.

– Переведи-ка этому жирдяю, – уверенно глядя в глаза Нафталине, заявляет он, – чтобы засунул эти бумажки себе в очко. Ничего я подписывать не буду. Нашли дурачка. Пусть готовит чемодан с барабульками. Я на эту контору, – он окинул взглядом весь цех, – подаю в суд! Короче, им жопа полнейшая, – договорил он и с помощью пришедшего в себя Яниса потихонечку поковылял к выходу.

Переводчица же из всего услышанного перевела одно-единственное слово, которое знала, то есть «Нет», и, изобразив печаль и обиду на лице, молча уставилась на англичанина. Менеджер постоял ещё пару минут, видимо, пытаясь понять действия Станислава, но, так ничего и не сообразив, пожал плечами и ушёл восвояси.

Ну вот он, момент истины настал. Все трое Вампиров с интервалом в одну неделю лишаются работы, банда распалась окончательно и бесповоротно. Тридцатилетняя вампирская эпопея подошла к логическому завершению. И если эти два простака, Морозик и Игорь, драпанули от английского правосудия и банковского преследования на родину, то Стасик – не тут-то было, он быстренько просчитал все возможные варианты дальнейшего развития событий и решил домой не возвращаться.

– Чё я там, в этой дыре, делать буду? – логично рассудил аферист.

Он без стыда и сомнения объявил себя банкротом и навсегда присосался к социальной системе и деньгам налогоплательщиков Туманного Альбиона. Мало того, наученный какими-то дельцами литовского же происхождения, позже он подаст в литовский суд на всё английское государство.

– Да у них там рабство процветает, – не краснея, в камеру будет врать он журналистам. – Они там людей собаками травят. Изверги и эксплуататоры! Империалистические хищники и кровопийцы! Сделали меня инвалидом, нелюди. –

Все эти умные выражения он аккуратно запишет на клочке туалетной бумаги под чью-то диктовку.

Можно было бы посмеяться над этим шоу с дурачком в главной роли, однако неизвестно почему и чем руководствовалась литовская Фемида, но Стасика признают потерпевшим по всем пунктам обвинения. Затем перед литовцами, естественно, возникает закономерный вопрос: ну признала Литва его пострадавшим, и что дальше? Как предъявить английской стороне данное решение суда, по каким дипломатическим каналам его передать и кому оно должно быть адресовано?

Да и говорить о том, что англичане возьмут и признают свою вину, объявив, что у них действительно процветает рабство и эксплуататорство, вообще не приходится. Ибо, во-первых, это бред и чушь несусветная, пьяные бредни наглого и ленивого идиота. Во-вторых, подумайте, насколько эта ситуация комично выглядит в глазах самих англичан, которые искренне не понимают, чего от них хотят представители Вампиров и литовское правосудие. Остаётся пожелать им всем удачи и надеяться на то, что Литва всё-таки искоренит это зло, покончит с рабством в двадцать первом веке и не где-нибудь, а в Западной Европе, кому-то ведь надо там навести порядок.

Как бы там ни было, но в данной ситуации программа, заложенная в ДНК Станислава, обошлась с ним довольно гуманно, если сравнивать с участью остальных членов банды. Высший разум смилостивился над ним, не добил его до конца, дал ему ещё один шанс и время разобраться в себе самом, понять, что к чему и что такое жизнь вообще. Очень надеемся, что он исправится и встанет на путь истинный. А пока он так и живёт на пособие в Англии, в социальной квартире, любезно предоставленной ему мэрией города. Семьёй так и не обзаведётся, на работу не устроится.

– А зачем работать? Нас и так неплохо кормят! – будет гордиться и хвалиться своим положением бывший босс.

Ну а что же, спросите вы, случилось с Депутатами и Романом, как сложились их судьбы? Безусловно, вселенский код развития подействовал и на них. Только вот обошёлся он с ними гораздо благосклонней, воздав им то, что они заслужили по праву и к чему стремились.

Все они довольно легко и быстро адаптируются к английскому образу жизни, ни в чём не уступая коренным жителям, ни в культуре, ни в образовании. Никто из них больше не вернётся на родину, когда-то наплевавшую на них и их ценности. Они и детей своих приучат к тому, что Англия – их новый дом, который нужно любить и уважать. Правительство же Туманного Альбиона ответит им взаимностью, приравняв всех порядочных эмигрантов к коренным жителям, свято будет чтить их права и образ жизни, гарантируя безопасность и процветание.

Остаётся сказать лишь одно: у каждого из нас, независимо от статуса, страны, в которой мы живём, и положения в обществе, есть выбор – стать Вампирами или Депутатами, начать познавать себя и что-то новое или прозябать в темноте, довольствуясь сытой жизнью и сохраняя безразличие ко всему происходящему. Стремиться к прогрессу и технологиям, улучшая свою жизнь и жизнь окружающих людей, или, наплевав на всё, тихонечко постоять в сторонке, пожив для себя и в своё удовольствие и даже не попытаться вникнуть в суть происходящего в мире. Но знайте, что наша жизнь коротка, это лишь миг в масштабах Вселенной, поэтому выбор за вами.

Конец