Текст книги "Банда вампиров"

Автор книги: Артур Орновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Но такие вещи про хорошую жизнь в Европе опасно было говорить Семёну, так как следующие минут двадцать его было не остановить – он словно с цепи сорвался.

– Ну я же говорил! – всё более заплетающимся языком орал он. – Всё в руках Запада, за ними будущее!

Неизвестно, как долго продолжалась бы словесная перепалка между двумя любителями полемизировать, но их спор окончил босс, про себя решивший, что если этих двух додиков не остановить, то всё закончится мордобоем или депортацией в первый же день.

– Короче, товарищи депутаты! – грозно заорал он, встав из-за стола и поочерёдно глядя в глаза то одному, то второму. – Слушать сюда! Пьёте по последнему стакану и на боковую!

Эти двое никакого протеста или недовольства не проявили, а лишь покорно покивали и вмиг замолкли, ожидая обещанного стакана водки.

Босс слово своё сдержал, и политизирующим было налито по пластиковому стаканчику «Абсолюта». После опустошённых стаканов ни один, ни другой не смогли подняться из-за стола, не говоря уже о том, чтобы дойти до кровати своими ногами и раздеться перед сном.

Но в этом вопросе Вампиры оказались заботливыми и отзывчивыми. Морозик схватил в охапку, как связку хвороста, маленькую фигурку Александра, и через мгновение она во всей одежде и ботинках перекочевала на кровать, под плед. Туда же доставили и бренное, пропитанное алкоголем и табачным дымом тело Семёна, который тоже не оказывал сопротивления, а в полубредовом состоянии просил лишь одного – закурить, делая рукой стандартное движение. В этой его, на сегодня последней просьбе было категорически отказано.

– Дурик усатый ещё хату спалит! – логично рассудил босс и, бросив взгляд на мирно заснувших и ужасно захрапевших спорщиков, с ужасом подумал: «Куда мы попали?! Как можно быть такими дебилами? Нужно брать под ноготь эту банду козлов усатых, подоить как следует».

Нужно отметить, что Семён и Александр после сегодняшних разговорчиков будут прозваны «политиками», и Станислав определит их в касту умников и задротов, то есть статусом ниже троицы, в результате чего они станут подвергаться постоянному психологическому прессингу и насмешкам со стороны Вампиров.

К тому времени в комнате, где полночи курили, пили и вели аморальную деятельность, стояла жуткая вонь от носков вперемешку с перегаром, а настежь открытое окно не успевало вентилировать помещение, что в результате превратило квартиру в некое подобие притона с присущими таковому красными лицами у пирующих.

На некоторое время разговор за столом вернулся в прежнее русло: речь снова зашла о картах, распутной, лёгкой жизни, преступных авторитетах, а главное – о девушках лёгкого поведения. Но не выведав у оставшегося члена застолья Николая ценной информации, касающейся этого дела, Игорь разочарованно махнул рукой и лишь удивлённо спросил:

– А что тут ещё делать, если по шмарам не гулять?..

– Ну не знаю, – довольно трезво и рассудительно отвечал тихоня Николай, хотя не уступал «политикам» в количестве ни выпитого, ни скуренного. – Мы люди женатые, дети там, всё такое. Некрасиво как-то это.

– Ой, люди добрые! Ха-ха-ха! Вот только не надо! Гляньте на этих благоверных! – Игорь обвёл рукой тихо и мирно спящих «политиков». – Нажраться в стельку, обрыгаться, обосраться, это пожалуйста! Это не стыдно! А вот по тёлочкам зажечь, так тут же праведными стали… Точно этот дрыщ говорил, хамы! – В данный момент под дрыщом подразумевался Александр.

– Как вам не стыдно? – начал было Николай.

Но тут его прерывает всемогущий босс:

– Ну а ты за кого, за этих или тех? – немного не в тему поинтересовался он у испуганного Николая.

– А я вообще ни за кого. – Он встал, залпом выпил рюмку водки, занюхал рукавом и как выпалит: – Я считаю, что будущее за интернетом, математикой и информатикой, только они, опираясь на искусственный интеллект, будут способствовать прогрессу! – И умолк, ожидая реакции собравшихся.

Долго ждать не пришлось.

– Во как, приехали! – с ухмылочкой на лице пробормотал Игорь.

– Всё сказал? – поинтересовался удивлённый босс и зачесал лысину.

Ну а Морозик после услышанного стремглав побежал в уборную, ссылаясь на смену климата и непривычные темы беседы.

Николай же после таких диковинных для Вампиров слов был определён в ту же касту, что и его предшественники, споен до потери пульса да уложен на бочок рядышком с «политиками», чему, судя по выражению его лица, был несказанно рад.

А тем временем часы пробили четыре утра. Светало. Всё съестное было съедено, горючее выше 30 градусов выпито.

– Да-а-а, неплохо они тут водяру жрут. А такие доходяги на вид. Интеллигенция хренова! Всё до капли выжрали. У-у-у, гады! – погрозил кулаком спящей троице недовольный босс.

– И магазы ещё не работают, – разочарованно вторил Игорёк.

– Чё делать-то будем, господа бандиты? Догнаться-то хочется, – поддержал единомышленников Морозик.

– С таким якорем в спине не уснёшь[2], – отозвался из уборной Игорь.

– Есть тут идейка одна, – с надеждой в голосе забормотал босс. – Этот доходяга, – он указал на храпящего Александра, – перед отключкой базарил, что слева от нас живёт какая-то многодетная чувырла, а вот справа – семейство румын. К ним и пойдём знакомиться, пусть проставляются за знакомство, чумазые!

Так как никто не возражал, на том и порешили.

– Айда к копчёным! – лихо скомандовал, махая рукой, босс.

[2] Такое поэтическое выражение, по сути, синонимично приведённому выше высказыванию «догнаться хочется».

И вот благодаря такому простому и одновременно гениальному плану босса Вампиры оказались в квартире у румын. Сказать, что те были недовольны столь ранним и в стельку пьяным восточным гостям, означало бы ничего не сказать. Поначалу румыны вообще решили, что это полицейская облава, и тихо-мирно по привычке в одном нижнем белье выстроились в ряд для проверки документов и установления личности. Кучи сопливых и чумазых детишек забегали, зарезвились, начали громко кричать, всячески балаганить и создавать суетливую атмосферу в квартире.

– Ой, права человека! Ой, не имеете права! Ай-яй-яй, в суд подам! Тут только инвалиды, ветераны и сироты, – на довольно сносном английском запричитал здоровенный, губастый и волосатый детина, жаждущий социальной справедливости.

Но услышав единственное международное слово, которое без умолку орал Морозик (а орал он лишь одно: водка да водка), румыны быстренько сообразили, что к чему, оклемались и культурно, не проявляя агрессии, на английском попросили убраться всех вон, при этом жалуясь на жизнь, полицию и что-то интенсивно объясняя на пальцах настырному Морозику.

Игорёк же, заметивший в углу комнаты много инвентаря и приспособлений для инвалидов, включая инвалидную коляску и муляжи протезов (хотя инвалидов в доме не наблюдалось), как заорёт на всю квартиру:

– А чем вы тут занимаетесь? Вы чё, чумазые, под рахитов косите?! Ну красавы, слушай, ай, молодцы, ай, продуманчики! Ха-ха-ха, – нелепым смехом, присущим лишь ему одному, расхохотался Игорь.

После подобной выходки и встревания в личную жизнь румыны перестали быть культурными и политкорректными, проявили агрессию и попросту вытолкали назойливых Вампиров за дверь, грозно махая кулаками и матерясь на румынском и английском. (Кстати, румын было что-то около десяти человек мужского полу, две, видимо, чьи-то жены с грудничками на руках и три старухи, тихо и мирно курившие на кухне; детей, ввиду их гиперактивности, подсчитать не представлялось возможным.)

Ну вот так, собственно, и закончилась первая ночь с пьянкой по новому адресу, в другом государстве. Остаётся лишь подвести небольшой итог этого сабантуя, который надолго определит ход и уклад жизни вышеупомянутых людей. Все жильцы дома, включая соседей, получили клички и низкий вотум доверия в кругу бандитов. Румыны стали «копчёными», видимо, из-за тёмного цвета кожи, барышня слева – почему-то «задрипанной свиноматкой» и «шмарой», хотя таковой явно не была, а являлась обладательницей довольно сносной фигуры и смазливого личика, ну а Александр с Семёном, как уже было сказано, за свои длинные языки – «политиками» и «депутатами». По ошибке чуть не ставший своим в корень чуваком Николай также под конец бала был демаскирован, разоблачён, забракован и обозван за слишком умные высказывания и непонятные слова «ботаником».

Деньги, отложенные как минимум на месяц, были пропиты за два дня. Ну а дальше началась скучная и до боли банальная жизнь обычных работяг из Восточной Европы, ничем особым не отличающаяся от жизни прочих эмигрантов. Одно отличие, впрочем, было: всякого рода неприятные истории и проблемы прямо-таки липли к Вампирам. Они относились к той категории людей, которые не умели жить без приключений и не особо старались что-то менять в своём асоциальном укладе. Ниже остановлюсь на очередной трагикомедии, случившейся с этими неадекватными чудо-людьми.

Глава 9

Безумная ночь любви, или Дама с изюминкой

Шёл третий год проживания Вампиров в Англии, они уже давно обогрели ножки, вели себя довольно вольготно и развязно, обзавелись новыми знакомствами, даже немного окультурились. Однако по-прежнему отсутствовали у них какие-то цели в жизни, имелись проблемы на сексуальной почве, и всё ещё им казалось, что они являются центром вселенной и всё и вся должны крутиться вокруг них. На практике же было иначе: никто с ними не считался, не уважал и даже не боялся, ну разве что Депутаты с Ботаником, которые, к слову сказать, давно уступили Вампирам кровать, а сами перекочевали на матрасы.

В отличие от районного городка, откуда прибыли раздолбаи, лондонцы и гости столицы не обращали на братву абсолютно никакого внимания, считая их обычной рабочей силой из Восточной Европы, но никак не авторитетными мафиози или опасными гангстерами. Обиженными судьбой полудурками, да, считали, но всячески старались по-европейски политкорректно и толерантно помогать убогим людям, думая, что судьба и власти и так жестоко наказали ребят, куда уж дальше?

В интеллектуальном плане продвижения также не наблюдалось. Живя, по сути, в столице мира, они за три года не удосужились посетить какой-нибудь музей или другое знаменитое на весь мир место, коих в Лондоне уйма.

– Да музеи – это всё голимые понты для приезжих, ментовские замашки, короче! – орал Станислав, когда речь заходила о походе в культурное заведение. Он считал себя подкованным в этом вопросе.

– Да-а-а? – искренне удивлялся Александр. – А позволь узнать, почему ты так считаешь?

– Ну надо быть дебилом последним, чтобы верить во всю эту хренотень! – махая руками и ковыряясь спичкой в зубах, аргументировал свою точку зрения босс.

– Ну такого я ещё не слышал! – смеялся, поддерживая Александра Семён.

Станислав, как истинный босс, проигрывать в спорах, разумеется, не привык, и его было не остановить.

– Обмотают задроты деревянную корягу бинтами, а вам, дурачкам, – он обводил рукой политиков с Ботаником, – задвинут, что так, мол, и так, это мумия из этого… как его… Египта, – вспоминал он, напрягая извилины. – А вы варежки пооткрывали, гривами машете: да, да! Или купят ножик за фунт на блошином рынке, положат за стекло и напишут: этим ножичком брил себе яйца сам король из десятого века. Ну а вы снова зенки вылупили и ахаете, охаете. Они же на вас бабло рубят, темнота вы дремучая! Им, конечно, тяжело с такими, как мы, они таких, чующих развод, не любят. Нас не проведёшь, мы жизнь видели, – твердил он. – Ты б ещё предложил эту… как её… оперу сходить послушать.

– Ну а почему нет? – удивлялся Александр. – Что плохого в опере?

– Ставлю литр, если скажешь, что в ней хорошего. Глотки дебилы рвут, а ты с умной рожей должен сидеть и делать вид, что типа интересно.

Затем выпив пива, покурив и успокоившись, выдвигал самый весомый аргумент против культурных заведений:

– Да и пива там не продают. Чё там вообще делать, скукота и брехота, – махнув рукой и смачно сплюнув, подытоживал босс.

– То есть в запротоколированные факты и археологические находки ты не веришь? Ты атеист-реалист? – не унимался назойливый Александр.

– Им, чертям, верить – себя не уважать. Знал я одного чувачка, Вилнёвского, так его менты так запротоколировали, что он десятку ни за что отмотал. И как им верить после такого? – гнул свою линию босс.

После таких, малопонятных для «политиков», моментов спор заканчивался, и каждый оставался при своём.

Вот на данном этапе повествования (когда «политики» пытались затянуть Вампиров в музей) и случилась ещё одна история с лидером группировки Станиславом, который третий год жил без секса и, когда подвернулся случай, не устоял перед соблазном, вкусил так называемый запретный плод.

Эта история началась с монотонного похмельного утра, коих в пустой жизни Станислава было огромное множество. Поначалу куда-то запропастились неделю не стиранные и дырявые носки, затем подвёл туалет, который забился, и босс провозился с ним целых полчаса, ликвидируя засор. Несмотря на нехватку времени, он успел наполировать цепку с перстнем и, облачившись в заношенную фирму, выскочил на улицу, где моросил небольшой дождик и было довольно холодно. Земельного цвета кожа вся покрылась пупырышками, небритый кадык вздулся и заметно выпер, готовый выскочить наружу.

– Падла! Не погода, а чёрт-те что, – прошипел босс, возведя пропитые очи к небу.

Сегодня он направился не на остановку, как поступал обычно, а бегом побежал в находившийся неподалёку польский магазинчик, дабы за скрытые от братвы три фунта купить себе самого дешёвого и самого крепкого польского пива с загадочным и многообещающим названием «Зубодёр».

Когда дело было сделано, Стасик вышел на улицу, поозирался по сторонам и, не заметив какого-либо шухера в виде полиции или местного активиста, залпом опустошил одну из трёх баночек «Зубодёра». Быстро скурил стрельнутую у «копчёных» сигаретку, а пустую тару выбросил тут же, под двери магазина, хотя урна находилась в полушаге от оного.

«Как же в падлу на работу ехать», – раздосадованно думал Стаська, уже упаковавшись в прибывшую «микрушку». Но ничего не поделаешь, работать надо, мамка далеко, и не поможет ведь никто. Минут через десять коварный «Зубодёр» дал о себе знать, настроив босса на позитивную волну: мир приобретал всё более яркие цвета, а голоса – приятный для слуха тембр, время останавливалось, душа пела! Стаська заулыбался, заёрзал на месте и незаметно для него самого рука автоматически полезла в рюкзак за второй баночкой зелья. Несмотря на то, что на фабрике, где он работал, категорически запрещалось распивать алкогольные напитки, он порой умудрялся напиваться, причём после отрабатывал смену, вполне контролируя себя.

Вот и сегодня он, по сути, пьяный, смело ехал на работу, зная, что всё будет хорошо, сослуживцы не сдадут, ибо все они сами были выходцами из Восточной Европы и покрывали один другого.

Салон наполнился стойким запахом пива, но все пассажиры сделали вид, что не замечают этого, и молча смотрели в окно, за которым открывалась довольно пёстрая, но при этом унылая панорама.

После второй баночки «Зубодёра» ужасно захотелось курить, но такой наглости даже босс не смел себе позволить. «Потерплю, а то все раскричатся», – подумал он, почёсывая небритую вытянутую шею.

Вот тут-то и началось такое, что впоследствии привело нашего героя к безумной ночной оргии. Почесав шею, Стаська одним глазом заметил, что сидит рядом с какой-то дамочкой, и ему показалось в тот момент, что эта чикса даже ничего такая. Он окинул спутницу довольно вызывающим взглядом, пристально посмотрел ей в глаза и за неимением сказать что-нибудь путное ляпнул первое, что взбрело ему в охмелевшую голову:

– А ты ничего такая крошка! Как это я раньше тебя не замечал?

«Такая краля тут катается и глазки мне строит», – подумал он, и, хотя алкоголь уже мешал адекватно мыслить и излагать, тестостерон, переполнявший его организм, заставляет его вслух высказать такое, что привело бы любую другую девушку в ступор и непомерный стыд.

– Я бы тебе вдул! – уверенно и громко заявляет он с гордо поднятой головой.

Но та не растерялась, а лишь тихо и кокетливо ответила:

– Ой, слушай, ну какой ты романтик! Прямо слов нету. Что, прямо здесь? – Затем ещё кокетливее: – Ха-ха-ха!

Станислав в одурманенном состоянии решает, что всё идёт по плану, и продолжает знакомство. Он начинает рассыпаться в комплиментах, правда, нелепых и неуклюжих, при этом до кучи описывает и свои страдания, перенесённые в лихие юные годы. Не позабыл пожаловаться и на некоего следователя Петраускаса, мол, он взяточник и непрофессионал. Затем по полной досталось правоохранительной системе Литвы с Сеймом в придачу. Незабытыми остались и ЕСПЧ, и королева Англии, все вышеупомянутые так или иначе были позорными волками или терпилами. Почему-то все они мешали Стасику наладить быт и развернуться по полной. Эта пылкая тирада сопровождалась изысканной, отборной феней и чёрным матом. Даже прошедшая Крым и рым попутчица ужаснулась подобной лексике и зашептала, озираясь по сторонам:

– Ой, ну не матерись ты так. Люди ведь кругом.

– Спокойно, малая. Просто у меня в роду все матерились, и батя, и дед, помню, по фене балакали. Так что не учи жить, – выпалил босс и на несколько минут смолк.

Невероятно, но всей этой пустой болтовнёй пустозвону Станиславу удаётся разжечь в груди барышни неимоверный пожар.

– Э, слушай, а как тебя, правда, зовут? – после недлительной паузы спросил он, понемногу превращаясь из брутального мужчины в романтичного кавалера.

– Нафталина, – отвечала та.

«Как-то странно», – подумал босс, но промолчал, видимо, не желая прослыть окончательным хамом.

– Вообще-то я уже третий год с тобой на работу катаюсь, – продолжила беседу Нафталина. – Но ты парень видный, спортивный, даже не обращал на меня внимания, – с небольшой ноткой обиды в голосе добавила она.

Это был явный перебор, таких слов и комплиментов Стаська отродясь не слыхал. Видный, спортивный, крутой! Эта очевидная лесть вскружила и без того охмелевшую голову, и босс поплыл, окончательно поддавшись похоти и разврату.

«Ты будешь сегодня моей, крошка!» – уверенно подумал он и приблизился к Нафталине настолько близко, что почувствовал, как её упругие, но малёхонькие груди упёрлись в его руку.

«Смелей, мальчик!» – подумала Нафталина, положив руку ему на ляжку.

Кровь заиграла и бурным напором ударила в голову одному и второму, сердца бешено забились в такт, и они позабыли обо всём на свете.

«А она горячая штучка», – искрой промелькнуло в пустой голове у Стаськи.

«Ну уж точно не сорвёшься с крючка», – положительно подытожила ситуацию коварная Нафтуся.

«Ай, была не была!» – решил босс и, окончательно осмелев, запустил свою огрубевшую руку в область паха Нафталине.

– Ах, какой прыткий! – лишь успела выкрикнуть та и снова подумала: «Точно не сорвёшься, парниша!»

Пожалуй, стоит сделать короткую паузу, чтобы прояснить ситуацию и рассказать читателю, отчего же эта Нафталина была такой раскрепощённой и легкодоступной?

Дело тут, дорогие мои, вот в чём: во-первых, она была старше Станислава лет на семь. Точно так же, как и он, не имела банального секса и мужской ласки уже года три-четыре. Во-вторых, была невероятно дурна собой, с вставными челюстью и левым глазом (последствия бурной детдомовской жизни с постоянными разборками и нанесением тяжких телесных повреждений). Лицо её полностью покрывали прыщи, которые она неудачно пыталась маскировать толстым слоем дешёвого тонального крема, да и нарисованные карандашом бровяные дуги также не придавали ей шарма, а лишь делали похожей на куклу Чаки из одноимённого фильма ужасов. В-третьих, к своим сорока с лишком годков она три раза побывала замужем и от каждого мужа родила по сыну, но не видела в этом ничего плохого, ссылаясь на зодиакальную несовместимость или магнитные бури Земли. Когда философские аргументы заканчивались, она уверенно твердила одно: «Все мужики козлы!», но всё же ещё пыталась найти в жизни того самого, единственного и неповторимого, с которым хоть в огонь, хоть в воду.

Наш неказистый, проспиртованный герой вряд ли мог бы стать тем самым надёжным мужчиной, но ставка на него была сделана, женское обаяние и коварство пущены в ход.

«Да видно, что балбес. И неряха, и любитель выпить. Ну и пусть, уж лучше такой, чем никакого, – рассуждала несчастная и сексуально голодная женщина. – Такой, конечно, может поматросить и бросить», – пробегало в её маленькой головке, ибо имелся у неё многолетний опыт общения с подобными маргинальными личностями. И всё же лучик света грел её изнутри, сердечко бешено колотилось. «Наконец-то и на моей улице праздник», – радовалась она, строя планы на ближайшее будущее.

Ну а Станислав, как всегда, когда алкоголь мутил его рассудок, вообще ни о чём не думал. Он считал, что жизнь удалась и что он хозяин этой жизни, смотрел на всё происходящее по-своему, прямолинейно, особо не вникая в подробности и нюансы.

Так вот, долго не раздумывая, судьба-злодейка и бросила этих двух голубков в объятия друг другу, видимо, посчитав, что они составляют идеальную пару. Бог, однако, тоже любит пошутить и поэкспериментировать.

– Приехали! – по-английски громко и властно прокричал водитель, давая понять парочке, что хорош ворковать, пора работать, и припарковал автобус на стоянке возле птицефабрики.

Рабочий день для обоих пролетел незаметно.

Они выпросили у менеджера работать в паре, при этом показали довольно неплохие результаты по отлову птицы, чем заработали словесную благодарность от начальства.

Всё шло гладко и складно. Во время обеда Станислав за последние пять – десять лет своей бродяжьей жизни впервые был накормлен домашней пищей, после чего ему была подарена пачка сигарет с фильтром. Он допил остатки горячительного напитка, на всю столовую отрыгнул, пустил кольцами дым в курилке, вознёс пьяные очи к небу и решил, что вот он, фарт и житуха на полную, а эта Нафталина – горячая штучка, с которой стоит замутить.

Дело шло к вечеру. Темнело.

Коварный «Зубодёр» понемногу начал покидать бренное тело Станислава. Всё, как в сказке про Золушку, возвращалось на круги своя, настроение портилось, Нафталина неимоверно быстро страшнела, голова гудела и болела, он нехотя, постепенно возвращался в этот грешный мир со всеми ужасами похмелья. Такие моменты были весьма тяжелы в разгульной и беспорядочной жизни Станислава, душа ныла, неведомый и дикий страх закрадывался под кожу, шевеля серое вещество и остатки нейронов и заставляя-таки работать мозг, что казалось неимоверным трудом и пыткой.

Единственный видящий и опытный глаз Нафталины сразу заметил этот перепад настроения у желанного, и, дабы не допустить провала операции, она по приезде домой запирает Станислава на ключ во избежание побега. А сама направляется прямиком в близлежащий магазин для закупки алкоголя и сигарет. Всё делалось неимоверно быстро, дабы милёнок не успел протрезветь и понять, куда и в какие руки попал. На сей раз пиво было куплено качественное, дорогое, но так же тёмное и крепкое. Она взяла целых шесть баночек, а подойдя к кассе, взяла и седьмую.

«Для контрольного выстрела», – рассудила Нафталина, ехидно улыбаясь и потирая свои маленькие ручонки.

Рядом с пивом в корзинку легли и три пачки хороших сигарет. «Он у меня такой, выпив и закусив, наверняка захочет закурить. Он же настоящий мужик», – наивно рассудила она, и будущее показало, что насчёт настоящего мужика она явно погорячилась.

После сытного домашнего ужина, где к алкоголю подавались котлеты по-киевски, салат оливье, жареные отбивные и т. д. и т. п., главарь Вампиров теряет полностью контроль не только над своим телом, но и над языком, и обещает Нафталине (как когда-то Клаве) жениться, быть верным, любить её одну, позабыв о своём и её прошлом. Плюс ко всему, как всегда, гарантирует какую-то крышу, хату и тачилу. Затем его понесло ещё дальше, сам того не заметил, как решил показать Нафталине мир и свозить её в тёплые страны.

– Со мной не пропадёшь, малая! – орал он. – У меня везде связи и блат!

Конечно же, его избранная знала цену всему этому пьяному трёпу, много таких бизнесменов и авторитетов она повидала, покуда устраивала свою личную жизнь. Но в данный момент ей от Стасика нужен был только секс и ничего более.

А тем временем часы давно пробили за полночь.

– Ближе к телу! – прошептала на ушко боссу Нафталина, и неожиданно для себя он очутился в постели у оной и приступил непосредственно к своим мужским обязанностям.

Хотя этот брутальный типок с биндюжными наклонностями старался быть на высоте и держать марку, он оказался банальным скорострелом и, подмочив свою репутацию альфа-самца, быстро уснул и захрапел на весь дом, превратив таким образом долгожданную и тщательно спланированную ночь любви в бытовой, заурядный секс.

Как бы ни хотел Станислав, чтобы ночь продолжалась, но наступало неизбежное утро, солнечные лучики давно уже пробрались в комнату, играя на его лице, заставляя его морщиться и кривиться. Он спокойно возлежал на кровати, вспоминал прошедшую ночь и с широким размахом строил планы на ближайшее будущее, представляя всё происходящее исключительно в розовом цвете.

Тишину и ход мыслей босса нарушила какая-то скрипучая тележка, которая подъехала к ещё не вполне проснувшемуся оболтусу, затем послышался звук, который раздаётся, когда снимают колпачок с маркера, и по телу Станислава стали чем-то нежно водить. Это не было больно, наоборот, приятно, поэтому он даже не соизволил открыть глаза и посмотреть, что же происходит.

Вскоре колпачок закрылся, а Станислав учуял стойкий аромат спирта и почувствовал прикосновение чего-то влажного. Запах спирта и холодок на теле заставили его наконец поднять веки.

Когда-то я уже упомянул, что наш герой был не робкого десятка, но то, что предстало его похмельному взору, заставило содрогнуться и окончательно протрезветь, душа ушла в пятки, он весь покрылся холодным, крупным потом, а волосы на всём теле встали дыбом.

– Это что ещё за...?! – вырвалось у несчастного.

Все его жизненно важные органы были отмечены пунктирной линией, а подле кровати с марлевой повязкой поверх рта стоял лет десяти на вид мальчуган с ватным тампоном в одной руке и блестящим скальпелем – в другой. С мраморным и безразличным взглядом он аккуратно водил скальпелем по ноготку левой руки, проверяя его остроту.

Ещё мгновение, и их взгляды встретились. Жертва и, скажем так, врач молча с минуту смотрели друг на друга.

Первым из ступора вышел пациент.

– Ты чего тут удумал, бесёнок? – тяжело глотая слюну, промямлил он.

– Не бойтесь, дяденька, – вдруг заулыбался доктор, подняв вверх руку с скальпелем. – Больно не будет. Я обещаю, всё пройдёт быстро и незаметно. У меня имеется опыт в таких делах, я уже не одну крысу расчленил, – постарался он успокоить жертву, склоняя её тем самым смиренно принять свою участь.

Но столь убедительные слова не особо успокоили испуганного босса, а заставили его вскочить и сигануть на противоположный край кровати, где он принялся обильно плевать на маркерные линии, стараясь их стереть ладошкой и кулаком. Те, в свою очередь, не стирались, видимо, маркер был качественный. К тому же страшный сушняк мучал незадачливого любовника, поэтому он, заприметив возле кровати тумбочку с полным стаканом какой-то жидкости, долго не раздумывая, залпом выпивает всё содержимое. И всё бы ничего, но, допив до дна, он поперхнулся каким-то инородным телом, которое тут же выплюнул на ладонь и аж закряхтел от ужаса. Это был запасной стеклянный глаз Нафталины, который спокойно лежал в стакане, наполненном какой-то спецжидкостью, и вот теперь этот самый экстраглаз пристально смотрел на босса, вызывая в нём ужас и парализуя все его члены.

– Твою ж мать! – заорал Станислав и швырнул глаз куда-то в угол.

Тот, к счастью, не разбился, а, самортизировав на ковре, закатился, звонко звеня, под шкаф.

Разные путаные мысли овладели вмиг протрезвевшей головой босса.

«Секта?! На органы?! – сбивчиво перебирал он варианты. – А я же ещё такой молодой! Жизни не видел. Я жить хочу!»

А мальчик всё стоял, не опуская рук со скальпелем, и хитро и бездушно улыбался, лишь движением глаз предлагая клиенту вернуться на место и докончить начатое.

– На вот, видел! – скрутив фигу и показав её мальчугану, завопил вдруг воспрявший духом Станислав. – Не возьмёшь! – заверил он и прямиком бросился в дверной проём, который, к его счастью, оказался свободен.

Дом, который Нафталина снимала тоже у пакистанца, был огромным, мрачным и неуютным, с задёрнутыми шторами и плотно закрытыми дверями. К тому же, по слухам, когда-то в этом доме эмигрант зарезал свою сожительницу и, упаковав её останки в чемодан, пытался вернуть их на родину.

В зале, куда в одном нижнем белье выскочил босс, царил полумрак и стоял стойкий запах животины вперемешку с плесенью, которая глубоко вгрызлась в стены этого унылого дома. И лишь теперь Стаське припомнились слова уходящей на работу Нафталины, что, мол, дома много животных – детки их обожают и что эти самые детки любят самые разные, не совсем стандартные игры.

– Ты не обращай внимания, котя! – нежно, подобно лепестку алой розы, шептала она на ушко полуспящему Ромео.

Тот лишь чмокал губами, почёсывал хозяйство и нежился от ласк, как мартовский кот. Затем заказал на вечер бутылку водки и пачку сигарет, потом секунду подумал и быстренько поправился:

– Возьми две бутылки водки и три пачки курева, а за мелкими я присмотрю. Не парься, малая. Всё будет чики, – заверял он Нафталину.

– Я тебе, конечно, верю, – как-то виновато залепетала она, видимо, хорошо зная, на что способны её детки. – Просто средненький Фрикций мечтает стать хирургом, старший Адомантий – священником, ну а самый маленький Полюций, видимо, будет ветеринаром. Очень уж он животных любит. Змей там, пауков, крыс разных.

– Кого-о-о?! Чего-о-о?! – открыв один глаз, поинтересовался изумлённый босс.

– Да, они у меня такие, особенные, не как у всех! – заявила гордая мать и тут же тихо добавила: – Понимаешь, котя, двадцать первый век на дворе, сейчас модно, чтобы было не как у всех.

Босс, хотя и не был сторонником таких странных имён и хобби, ввиду своей ленивой натуры не стал возражать, а рассудил, как и подобало джентльмену, будущему отцу и главе семейства, если хотите:

– Ай, мелкие не мои, и дело не моё! Насрать. Сначала потусим, а там видно будет. Не жениться же я тут собрался, а так…

И вот в данный момент он вспомнил всё, память окончательно вернулась к нему, будто он и не пил вовсе. Не зная конкретно, куда бежать, он, ведомый инстинктом выживания, устремился по одному из двух небольших коридоров в поисках ближайшей двери. Ещё секунда, и глаза привыкли к полумраку. Добежав-таки до заветной двери, он вдруг почувствовал, что наступил на что-то живое и явно теплокровное, ибо оно обдало теплом боссу босу ногу и издало истошный, душераздирающий, протяжный звук.