Текст книги "Не дай наступить ночи"

Автор книги: Артур Чарльз Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 9. ХОЗЯИН РОБОТА.

Был уже поздний вечер, когда молодые люди вернулись в Арли. Спор, продолжавшийся между ними во время пути, сейчас приутих, так как их силы были неравны. Теон мог рассчитывать лишь на поддержку Крифа, в то время как у Алвина имелась полученная все же от старика универсальная машина, к которой он испытывал чувство похожее на нежность.

Теону эта затея с машиной не нравилась, и он, не скрывая своих чувств, укорял Алвина. Однако Алвин только улыбался и продолжал забавляться новой игрушкой. Отныне только он мог отдавать приказы роботу, мог говорить его голосом и видеть его глазами. Хотя Алвин и не знал, как старик сделал, чтобы это стало возможным.

Серани ждала их в своей удивительной комнате, в которой, казалось, не было потолка, хотя Алвин и знал, что над ними был еще один этаж. Она выглядела обеспокоенной и более нерешительной, чем до их отъезда, Алвин сейчас только вспомнил о выборе, который ему предстояло сделать. Теперь ему стало ясно, что решение могло быть и не таким, как ему хотелось.

Серани заговорила, и голос ее был огорченным. Алвину показалось, что она повторяет чьи-то чужие слова.

– Алвин, – начала она, – существует много вещей, о которых ты должен узнать сейчас, чтобы понять наши действия. Ты знаешь одну из причин взаимной изоляции двух наших рас. Страх перед пришельцами, эта тень в сознании каждого человека, заставила твоих соотечественников отвернуться от мира и забыться в собственных мечтах. Здесь, в Лисе, этот страх никогда не был так велик. Мы видим свои цели, и то, что мы делаем, мы делаем с открытыми глазами. Алвин, люди всегда мечтали о бессмертии, и твои соотечественники его получили, забыв, что при жизни в замкнутом пространстве, которое представляет собой Диспар, и рождаться практически никто не должен во избежание перенаселения. Возможность продлевать жизнь бесконечно принесла удовлетворение человеку, но стала причиной застоя в развитии расы. Вспомни, что ты единственный ребенок, родившийся в Диспаре за последние семь тысяч лет, но ты видел, как много детей у нас, в Арли. Много веков назад мы отказались от бессмертия, но Диспар все еще во власти ложных иллюзий. Поэтому наши пути разошлись, и они не должны пытаться совпасть никогда.

Хотя он и ждал этих слов, они его ошеломили. И все же Алвин отказался смириться с крушением своих планов и продолжал обдумывать их, одновременно слушая Серани. Он слышал и понимал ее слова, в то же время мысленно представляя свою дорогу в Диспар и стараясь предвидеть все возможные препятствия. Серани явно не испытывала удовольствия от выполняемой миссии. Казалось, она оправдывается перед ним, и Алвин понял, что она обращается не только к нему, но и к своему сыну. Теон внимательно следил за матерью с выражением лица, в котором чувствовалось осуждение.

– Мы не намерены насильно задерживать тебя в Лисе, однако ты должен понимать, как различны наши расы, и невозможно представить всех последствий от их смешения. Пропасть между нашими культурами гораздо глубже, чем та, которая когда-то разделяла Землю и ее колонии. Подумай о следующем, Алвин. Ты и Теон сейчас почти ровесники, но мы с ним будем мертвы уже много веков, а ты будешь все еще молод.

В комнате стало тихо, так тихо, что Алвин слышал странные заунывные голоса каких-то животных, доносившиеся с полей, окружавших поселок. Наконец, он почти шепотом произнес:

– Что я должен сделать?

– Я представила твое дело Совету, как и обещала, но закон изменить нельзя. Ты можешь остаться здесь, с нами, или вернуться в Диспар. Если ты выберешь второе, нам придется сделать так, чтобы у тебя не осталось воспоминаний о Лисе, и ты никогда не пытался вновь вернуться сюда.

– А Рорден? Он-то будет знать правду, даже если я все забуду.

– Мы неоднократно говорили с Рорденом в твое отсутствие. Он одобрил наши действия.

В это мгновение Алвину показалось, что против него ополчился весь мир. Хотя Серани была во многом права, он отказывался признавать это, видя лишь крушение своих планов, конец того поиска знаний, который стал теперь главным в его жизни.

Серани, должно быть, прочитала его мысли.

– Я оставлю тебя на время, – сказала она, – чтобы ты сделал свой выбор.

Теон последовал за матерью, но Алвин окликнул его. Тот вопросительно взглянул на Серани, которая на мгновение заколебалась, но потом кивнула. Дверь бесшумно закрылась за ней, и Алвин понял, что она не откроется без разрешения Серани.

Алвин помедлил, собираясь с мыслями.

– Теон, – начал он, – ведь ты поможешь мне, не так ли? Скажи, как меня смогут остановить, если я попытаюсь убежать?

– Это просто. Если ты попробуешь сбежать, мама парализует твою волю. Позже, когда ты станешь одним из нас, тебе уже не захочется уходить.

– Ясно. Ты можешь сказать, сейчас она следит за моими мыслями?

Теон грустно посмотрел на него:

– Я не имею права говорить тебе это!

– Но ведь ты скажешь?

Несколько секунд они смотрели друг на друга. Затем Теон улыбнулся.

– Ты же знаешь, тебе не обмануть нас. Что бы ты ни задумал, мама пресечет любую попытку. Она будет следить за тобой, пока все не решится окончательно.

– Это я знаю, – сказал Алвин. – Меня интересует, следит ли она за моими мыслями в данную минуту.

Теон заколебался.

– Нет, – наконец ответил он. – Я думаю, она намеренно оставила тебя одного, чтобы своими мыслями не влиять на тебя.

Это было все, что ему нужно было знать. У Алвина зрел план, который давал какую-то надежду. Он был слишком упрям, чтобы согласиться с чем-либо из предложенного Серани, и продолжал отчаянно сопротивляться любым попыткам навязать себе чужую волю, он бы так поступал, даже если бы от этого ничего не зависело.

Скоро Серани должна вернуться. Он не сможет предпринять ничего, пока не выйдет из дома, и в любом случае при попытке бежать Серани парализует его волю. И, кроме того, он был уверен, что местные жители смогут перехватить его задолго до того, как он доберется до безопасного места.

Медленно, проверяя каждую деталь, он обдумывал единственную свою возможность вернуться в Диспар.

Теон предупредил его о приближении Серани, и Алвин перестал думать о побеге, направив свои мысли в безобидное русло. Серани пыталась понять ход его мыслей, но это ей сейчас удавалось с трудом. Ей казалось, что она находится в космосе и рассматривает планету, покрытую непроницаемыми облаками, в которых временами образуется просвет. Она чувствовала, что он что-то скрывает от нее. На мгновение она заглянула в сознание сына, но Теон ничего не знал о планах друга. Но когда она улыбнулась Алвину, входя в комнату, на лице ее не было и следа озабоченности.

– Ты принял решение? – спросила она.

Ответ Алвина звучал достаточно искренне.

– Да, – сказал он, – я вернусь в Диспар.

– Мне жаль, и я знаю, что Теону будет не хватать тебя. Но, может быть, это и к лучшему. Ты не принадлежишь этому миру и должен жить с соотечественниками.

И она, уверенная в собственном превосходстве, отошла в сторону, пропуская Алвина перед собой.

– Люди, которые сотрут у тебя память о Лисе, готовы – мы ожидали от тебя именно этого.

Алвин с радостью увидел, что Серани ведет его в нужном направлении. Она не оглядывалась, чтобы убедиться, что он следует за ней; все в ней, казалось, говорило: «Попробуй убежать, если хочешь, моя воля сильнее твоей».

Когда они уже довольно далеко отошли от селения, Алвин повернулся к своему другу.

– До свидания, Теон, – сказал он, помахав рукой. – Благодарю тебя за все. Я вернусь.

Серани остановилась, внимательно глядя на него. Алвин улыбнулся ей, оценивая разделявшее их расстояние.

– Я знаю, что вы делаете это не по собственному желанию, – сказал он, – я не осуждаю вас. То, что я делаю, мне тоже не по душе. (Неправда, – подумал он, – я уже начал получать удовольствие от происходящего). Он быстро оглянулся вокруг – поблизости не было никого, а Серани не двигалась с места. Она по-прежнему следила за ним, по-видимому, пытаясь угадать его мысли.

– И все-таки, вы не правы, – проговорил Алвин, настолько не сознавая своей заносчивости, что Серани улыбнулась. – Несправедливо для Лиса и Диспара вечно оставаться раздельными. Поэтому я возвращаюсь домой со всем, что узнал, и не думаю, что вам удастся меня задержать.

Серани молча слушала и не предпринимала никаких действий, но в то же мгновение Алвин почувствовал, что начинает терять власть над своим телом. Сила, лишившая его воли, была даже больше, чем он ожидал, и он понял, что кто-то еще помогает Серани. Он беспомощно направился обратно к центру поселка, и на какой-то момент ужаснулся, что его план рухнул, но тут план стал осуществляться: что-то промелькнуло в воздухе, металлические руки мягко сжали его, ноги потеряли опору, и последнее, что он заметил, было тревожное лицо Теона. – Алвин висел в руках робота, который двигался намного быстрее, чем мог бы бежать человек, и довольно высоко над землей.

Всего мгновение понадобилось Серани, чтобы понять, что произошло, и борьба прекратилась – она ослабила контроль, но не сдалась. И тут произошло то, чего Алвин больше всего боялся.

Его сознание раздвоилось, и одна из частей приказывала роботу вернуться. Алвин, затаив дыхание, ждал, что же произойдет. Он чувствовал, что бессилен. Его замысел был полон риска: трудно было предугадать, сумеет ли машина выполнить его сложные приказы. Ни при каких обстоятельствах, – сказал он роботу, – не выполнять его команд, пока они не прибудут в Диспар.

Без колебаний машина двигалась по пути, тщательно намеченному для нее Алвином. Он еще чувствовал, что часть его сознания звала его назад в Лис, но уже понимал, что спасен. Серани тоже поняла это и прекратила борьбу, это стало ясно потому что силы внутри его мозга перестали воевать друг с другом. И Алвин обрел спокойствие, как путешественник, привязанный к мачте своего корабля, который слышал, как зазывная песня сирен затихает вдали…[1]1
   Одиссей специально попросил своих товарищей привязать себя к мачте, чтобы не только миновать губительные острова, но и послушать легендарное пение сирен.


[Закрыть]

Глава 10. ДВОЙНИК.

– Как видите, – заявил Алвин, – он выполняет любую мою команду, какой бы сложной она ни была. Но как только я начинаю задавать вопросы о его родине, он просто замирает.

Машина, кристаллические глаза которой блестели в серебристом свете, как россыпь бриллиантов, неподвижно парила над главным Ассоциатором. Из всех роботов, с которыми Рордену приходилось иметь дело, этот был самым загадочным, наверняка он был творением неземной цивилизации.

С возвращением Алвина возникло множество проблем, и Рорден со страхом думал о них. Если он сам с трудом признал существование Лиса, то как на это отреагирует Диспар? Возможно, невероятная инерция города ослабит шок и пройдут годы, прежде чем жители полностью осознают, что они не одиноки на Земле.

Временами Рорден жалел, что план Серани не удался, настолько проще все было бы тогда. Рорден не мог решить, как ему нужно поступить. Он вспомнил, сколько раз Алвин ставил его в затруднительное положение, и криво улыбнулся, потому что его собственные действия не имели значения – Алвин поступит так, как пожелает.

До сих пор правду знали не более дюжины человек, не считая семьи Алвина. Его родители, с которыми он имел так мало общего и виделся нечасто, казалось, все еще считали, что их сын просто побывал в отдаленной части города. Джезерак был единственным человеком, который во все поверил. Когда первоначальный шок прошел, он имел серьезную беседу с Рорденом и после этой жестокой ссоры они перестали разговаривать. Алвин догадывался о произошедшем. Однако, к его разочарованию, ни Рорден, ни Джезерак не пожелали ничего рассказывать о деталях.

Алвин пока не задумывался, как Диспар отреагирует на происшедшее. Его сейчас интересовал только робот. Он чувствовал, и в этом Рорден был с ним заодно, что слышанный им в Шалмиране рассказ был лишь частью гораздо большей истории. Сначала Рорден был настроен скептически и считал, что «великие» – не более, чем один из бесчисленных религиозных мифов. Правду же знал только робот, но он отказывался ее открывать.

– Наша беда еще в том, – заметил Рорден, думая о том, как разрешить эту проблему, – что в мире больше не осталось инженеров.

Алвин был удивлен: хотя общение с Хранителем записей и значительно обогатило его словарь, все еще встречались древние слова, значение которых он не понимал.

– Когда-то инженеры, – объяснил Рорден, – придумывали и создавали машины. Мы не можем представить себе жизнь без роботов, однако все машины когда-то были изобретены и использовались инженерами, пока ими не был создан робот-инженер и потребность в инженерах-людях исчезла. Я думаю, что так все и произошло, хотя, конечно, это в основном догадки. Все машины, которыми мы пользуемся, существовали еще до начала нашей истории, а многие исчезли еще раньше.

– Это были самолеты и космические корабли? – спросил Алвин.

– Да, – согласился Рорден, – и еще гигантские коммуникаторы, которые могли поддерживать связь с звездами. Все эти вещи исчезли, когда в них отпала необходимость.

Алвин покачал головой.

– Не верится, – сказал он, – что исчезновение космических кораблей можно объяснить так просто. Но вернемся к нашей проблеме. Не думаете ли вы, что робот-инженер может помочь нам? Я, конечно, никогда его не видел и немногое о нем знаю.

– Помочь нам? Каким образом?

– Трудно сказать, – неуверенно произнес Алвин. – Может быть, он заставит робота выполнять все мои приказы. Он ведь ремонтирует роботов. Я думаю, это будет своего рода починка.

Рорден улыбнулся: идея была слишком наивной, чтобы быть эффективной. Однако это историческое исследование Алвина основательно захватило его, помочь решить проблему хотелось, а сам он не мог пока предложить ничего лучшего.

Он направился к Ассоциатору, над которым парил робот и начал набирать свои вопросы на клавиатуре, тут ему в голову пришла мысль взглянуть на происходящее со сторон и он расхохотался.

– Алвин, – проговорил он сквозь смех, – боюсь, нам еще многое предстоит узнать о машинах. – Он положил руку на гладкое тело робота. – У них отсутствуют многие человеческие чувства, и нам вовсе не обязательно было советоваться шепотом.

***

Алвин с Рорденом отправились к роботу-инженеру, прихватив с собой карту подземного города машин. Они шли по залитому ярким светом коридору, который им казался бесконечным.

Через несколько сотен ярдов коридор привел их в огромный круглый зал диаметром более мили, свод которого поддерживали колонны. Здесь, судя по картам, находились Главные Роботы, величайшие из всех машин, которые следили за Диспаром. В залитом ярким светом зале стояли сотни белых сооружений, столь неожиданных здесь, что Алвину показалось, что перед ним действительно подземный город. Несомненно, это была самая большая полость, когда-либо созданная человеком. Нигде не было заметно того, что он ожидал увидеть – знакомого блеска металла, с которым человек привык отождествлять своих слуг.

Здесь был представлен результат эволюции почти столь же долгой, как человеческая. Ее начало терялось в тумане древних веков, когда человечество впервые научилось использовать энергию и наполнило мир грохочущими двигателями. Пар, вода, ветер – все отжило свое время, и было забыто. Веками использовалась химическая энергия материи, пока тоже не была заменена. С развитием техники одно поколение машин сменилось другим. Очень медленно, миллионы лет, инженеры шли к созданию идеальной машины, бывшей сначала мечтой, затем отдаленной возможностью и, наконец, реальностью.

Машина не должна сдерживать движущихся частей. В этом было конечное выражение идеала. Чтобы его достичь, человеку понадобились сотни миллионов лет.

Нужный им робот был не так велик, как многие из его соседей, но Алвин с Рорденом рядом с ним чувствовали себя карликами. Изогнутые горизонтальные линии пяти ярусов придавали ему вид какого-то склонившегося зверя, и, переведя взгляд на своего робота, Алвин подумал: «Как странно, что их обоих называют одним и тем же словом».

Футах в трех от земли, по всей длине сооружения, проходила широкая прозрачная панель. Алвин прижался лбом к странному, удивительно теплому материалу и заглянул в машину. Сначала он не увидел ничего, затем, прищурив глаза, смог различить тысячи тусклых огоньков, расположенных один за другим в объемной решетке так же странно и непонятно для него, как непонятны были звезды для древних людей.

Рорден присоединился к нему, но, сколько они ни вглядывались, ни расположение огоньков, ни их яркость не изменились. Наконец Алвин оторвался от машины и повернулся к Рордену.

– Что это? – в замешательстве спросил он.

– Если бы нам удалось заглянуть в собственные мозги, они показались бы нам такими же загадочными. Робот кажется неподвижным, потому что мы не знаем способ его мыслей.

Впервые Алвин взглянул на длинное авеню титанов с некоторым пониманием. Всю свою жизнь он без удивления принимал чудо синтезаторов – машин, создававших бесконечный поток всего, в чем нуждался город. Тысячи раз он наблюдал процесс возникновения вещей, никогда не задумываясь, что где-то должен находиться образец появившейся вещи.

Так же, как человеческое сознание может занимать одна единственная мысль, так и эти великие мозги могли понимать и вечно хранить самые сложные идеи. Образцы создаваемых вещей хранились в этих бессмертных умах, ожидая лишь человеческой волн, чтобы материализовать их.

Прогресс шагнул немыслимо далеко за границы возможного с тех пор, как первый пещерный человек терпеливо изготавливал из упрямого камня свои копья и ножи.

– Сейчас нам нужно войти в контакт с этим существом, – сказал Рорден. – Он абсолютно ничего не знает о человеке, поэтому мы никак не можем связаться с ним. Если моя информация верна, где-то здесь должна находиться интерпретирующая машина. Этот такой робот, который может перевести команды человека на язык, понятный роботу-инженеру. Он представляет собой чистый интеллект, почти без памяти, так же, как другой – чистую память с относительно низким уровнем интеллекта.

На мгновение Алвин задумался, потом показал на своего робота:

– Почему бы нам не использовать его? Мышление роботов очень прямолинейно. Не думаю, чтобы Учитель предусмотрел подобную ситуацию, он не откажется выполнить наши указания.

Рорден улыбнулся.

– Согласен, но поскольку есть машина, специально предназначенная для этой цели, не лучше все же использовать ее?

Интерпретатор представлял собой маленькую, напоминающую подкову конструкцию, в центре которой находился экран, вспыхнувший при их приближении. Из всех стоящих в зале машин он единственный отреагировал на появление людей приветствием, которое выглядело несколько высокомерно: на экране появились слова: «Изложите вашу проблему. Пожалуйста, думайте отчетливо».

Алвин начал говорить. Хоть он и общался с роботами множество раз, сейчас он чувствовал, что обращается к чему-то большему, чем просто машина. Пусть это существо было безжизненным, но оно обладало разумом, возможно, во много раз превышающим его собственный. Это была странная мысль, однако она не особо угнетала его – что значит один разум сам по себе, какая от него польза без всего остального присущего человеку?

Он закончил, и в зале вновь воцарилась тишина. Через некоторое время на экране появились слова: «Ремонт невозможен. Робот неизвестного типа».

Алвин почувствовал жестокое разочарование, но в это время загорелась вторая надпись: «Копирование выполнено. Пожалуйста, проверьте и распишитесь».

Одновременно над горизонтальной панелью, которую Алвин не заметил, вспыхнул красный свет. Он удивленно нагнулся к ней, но возглас Рордена заставил его обернуться. Рорден указывал на робота-инженера, у которого несколько минут назад Алвин оставил свою машину. Сейчас в воздухе парили две машины, и невозможно было сказать, где оригинал, а где копия.

– Я видел, как это произошло, – взволнованно сказал Рорден. – Неожиданно она вытянулась, и как будто тысячи копий появились с каждой стороны. Затем все они, кроме этих двух, исчезли. Та, что справа – оригинал.

Глава 11. СОВЕТ.

Алвин, еще не пришедший в себя от удивления, наконец понял, что произошло. Робота невозможно было заставить нарушить полученный когда-то приказ, однако можно было изготовить его копию, владеющую темп же знаниями, но без непреодолимого блока, наложенного на память.

По приказу Алвина роботы синхронно двинулись к нему. Подав команду голосом, что ему часто приходилось делать по просьбе Рордена, он вновь задал вопрос, многократно задававшийся прежде в различных формах.

– Можешь ли ты рассказать, откуда твой первый хозяин прибыл в Шалмирану?

Рордену, конечно, хотелось понять беззвучный ответ робота. Но довольная улыбка Алвина свидетельствовала, что ему кое-что удалось узнать.

Юноша ликующе посмотрел на него.

– Номер первый молчит по-прежнему, – сказал он, – но второй готов отвечать.

– Думаю, что с вопросами надо подождать, пока мы не вернемся домой, – заметил практичный как всегда Рорден. – Нам понадобятся Ассоциаторы и запоминающие устройства.

Несмотря на желание поскорее все узнать, Алвину пришлось согласиться. Когда он повернулся, чтобы идти, Рорден, улыбнувшись его нетерпению, мягко произнес:

– Ты ничего не забыл?

На панели интерпретатора все еще горел красный свет, а на экране светилась надпись: «Пожалуйста, проверьте и распишитесь».

Алвин подошел к машине и осмотрел панель. Там открылось окно с листом белого материала, из которого вертикально выступала игла. Ее острие упиралось в лист, уже содержащий несколько подписей и дат. Последняя из них была сделана более пятидесяти тысяч лет назад, и Алвин узнал имя предыдущего президента Совета. Выше были лишь две подписи, которые ни о чем не говорили ни ему, ни Рордену, так как были еще более древними – двадцать три и пятьдесят семь миллионов лет назад.

Алвин не видел в этом ритуале никакого смысла, однако, зная, что ему никогда не понять мышления создателей машины, с чувством нереальности происходящего сжал иглу и начал писать свое имя. Инструмент совершенно свободно двигался в горизонтальной плоскости – сопротивление поддерживающего материала было не больше» чем у мыльного пузыря. Однако, даже приложив всю свою силу, он не мог сдвинуть его вертикально.

Алвин аккуратно дописал дату и отпустил иглу, которая медленно втянулась в лист, и горизонтальная панель светившаяся красным светом исчезла.

Уходя, Алвин размышлял о людях, чьи подписи он только что увидел. Зачем они приходили сюда и на какие вопросы хотели получить ответы? Несомненно, через тысячи или миллионы лет другие люди будут смотреть на лист и спрашивать: «Кем был этот Алвин?» А может быть, они будут восклицать: «Смотрите! Здесь подпись самого Алвина!»

Эта мысль была под стать его настроению.

У входа в коридор он оглянулся, и впечатление, что перед ним лежит мертвый город из странных белых зданий, залитый ярким, не предназначенным для человеческого глаза светом, было еще сильней, чем прежде. Действительно, это место можно было назвать мертвым, но Алвин знал, что даже когда исчезнет Диспар, эти машины, с которыми он только что общался, все еще будут стоять здесь, продолжая обдумывать вопросы, которые им задавали люди.

Алвин и Рорден молча шли по улицам Диспара, ярко освещенным, залитым светом, который казался бледным по сравнению с блеском города машин. Каждый был погружен в собственные мысли о том, что вскоре предстоит узнать, и они не замечали ни красоты огромных башен, ни взглядов прохожих.

Странно, – думал Алвин, как все происшедшее привело его к этому моменту. Он прекрасно знал, что человек сам творец собственной судьбы, и все же со встречи с Рорденом, казалось, что все происходит автоматически, события сами ведут его к этому результату. Записка Алана – Лис – Шалмирана, – сколько раз он мог свернуть в сторону, не заметить необходимое, но что-то толкало его в нужном направлении. Приятно было думать, что он избрал правильную дорогу, так как обладает выдающимися личными качествами, но его рациональный ум не мог с этим согласиться. Просто он был первым, кому повезло. Первый, кому повезло. – Эти слова звучали в его голове, когда он переступал порог жилища Рордена. Здесь, спокойно положив руки на колени, их ждал одетый в странный костюм человек. Такой одежды Алвин еще не видел. Он вопросительно взглянул на Рордена и увидел, как побледнело его лицо. Тут и он понял, кем был гость.

При их появлении он встал и сухо, официально кивнул, после чего, не говоря ни слова, протянул Рордену маленький цилиндр, который тот машинально взял и вскрыл печать. Закончив читать, Рорден с легким поклоном вернул цилиндр. Этот молчаливый обмен поклонами вызвал у Алвина улыбку.

Рорден явно взял себя в руки, поскольку, когда он заговорил, голос его был спокоен:

– Совет желает переговорить с нами, Алвин.

Алвин все понял. Кризис наступил быстрее, гораздо быстрее, чем он ожидал. Он не боится Совета, – убеждал он себя и невольно перевел взгляд на роботов.

– Тебе придется оставить их здесь, – твердо сказал Рорден.

На мгновение их взгляды встретились, затем Алвин перевел глаза на посланника.

– Пусть будет так, – спокойно сказал Алвин.

По пути в зал Совета все молчали. Алвин вспоминал так до конца и не обдуманные им доводы, которые, как он считал, не понадобятся еще много лет. Он был больше раздражен, чем напуган и злился на свою неподготовленность.

Они прождали в приемной всего несколько минут, и Алвин все удивлялся, почему так дрожат ноги, если он не боится. Затем открылась большая дверь, и они медленно подошли к знаменитому столу, вокруг которого сидело двенадцать человек.

Алвин присутствовал на первом в своей жизни собрании Совета и почувствовал себя слегка польщенным, увидев, что все места заняты. Раньше он не знал, что Джезерак – член Совета. Заметив его удивленный взгляд, старик беспокойно зашевелился и слабо улыбнулся ему, как будто говоря: «Я здесь ни при чем». Большинство членов Совета Алвину были знакомы.

Президент дружелюбно обратился к нему, и, глядя на знакомые лица, Алвин не мог понять причину беспокойства Рордена. Он вновь почувствовал уверенность в себе, решив, что Рорден все же несколько трусоват. Однако он был не совсем прав. Хотя храбрость никогда не была сильной стороной Рордена, но он боялся больше за свое дело, чем за себя. В истории еще не было такого, чтобы Хранитель записей был отстранен от занимаемой должности, и Рордену очень не хотелось создавать прецедент.

За несколько минут пребывания в зале Совета планы Алвина претерпели значительные изменения. Приготовленная им речь была забыта, от красиво составленных фраз пришлось отказаться. Сейчас он почувствовал нелепость происходящего, это чувство никогда не давало ему серьезно воспринимать даже самые значительные события. Совет собирался раз в тысячу лет, от него зависела судьба Диспара, но сидевшие перед ним выглядели лишь усталыми стариками. Алвин знал Джезерака, и ему не верилось, что остальные сильно отличаются от него. Ему вдруг стало жаль их, и вспомнились слова Серани: «Много веков назад мы отказались от бессмертия, но Диспар все еще во власти ложных иллюзий». Глядя на сидящих за столом, Алвин почувствовал, что они вряд ли счастливы.

Когда по просьбе президента Алвин начал описывать свое путешествие в Лис, он выглядел не более, чем мальчиком, случайно сделавшим открытие и не придавшим ему особого значения. В его рассказе необычная поездка была представлена как позыв естественного любопытства. И никакого намека на план или отдаленную цель. Такое могло случиться с каждым, и ему даже удалось создать впечатление, что он ожидал похвалы своей сообразительности. О Шалмиране и роботах он не сказал ничего.

Это был неплохой спектакль, хотя, кроме Рордена, никто не мог по достоинству оценить его. На Совет рассказ произвел, казалось, благоприятное впечатление, но на лице Джезерака было выражение, в котором облегчение боролось с недоверием. На Рордена же Алвин не решался взглянуть.

Когда он закончил, наступила короткая пауза – Совет обдумывал услышанное. Затем слово взял президент.

– Мы хорошо понимаем, – начал он, осторожно подбирая слова, – что ты действовал из лучших побуждений. Однако ты поставил нас в затруднительное положение. Вполне ли ты уверен, что сделанное открытие было абсолютно случайным, и что никто, скажем, не направлял твоих действий? – Он внимательно посмотрел на Рордена.

И тут Алвин решил созорничать:

– Я бы так не сказал, – ответил он после некоторого раздумья.

Члены Совета начали прислушиваться с неожиданным интересом, рядом с Алвином беспокойно зашевелился Рорден. Алвин подарил слушателям полную искренности улыбку и быстро добавил невинным тоном:

– Конечно же, я многим обязан своему учителю.

Все ошеломленно посмотрели на Джезерака, который густо покраснел, хотел было заговорить, но передумал. Наступила гнетущая тишина, которую нарушил президент.

– Благодарю, – поспешно проговорил он. – Ты останешься здесь, пока мы обсудим твои слова.

Рорден облегченно вздохнул, и это был последний звук, который услышал Алвин. В зале наступила полная тишина. И хотя он видел, как горячо спорил Совет, но не слышал ни слова из того, что говорилось. Сначала это было забавно, но вскоре сделалась невыносимо. Алвин молил, чтобы все скорее закончилось.

– Мы пришли к выводу, – сказал президент, – что за происшедшие неприятные события никто ответственности не несет, хотя и считаем, что Хранитель записей мог бы раньше поставить нас в известность о случившемся. Однако, возможно даже к лучшему, что это опасное открытие было сделано. Теперь мы можем принять меры, чтобы подобное не повторилось. Мы сами займемся обнаруженной транспортной системой, а вы, – он впервые повернулся к Рордену, – позаботьтесь, чтобы все упоминания о Лисе были стерты из записей.

Послышались слова одобрения, и на лицах членов Совета появилось выражение удовлетворенности. Был найден выход из трудной ситуации, им удалось избежать неприятной необходимости устранения Рордена, и теперь они могут разойтись, чувствуя, что выполнили свой гражданский долг. Наверное, теперь подобное повторится не скоро, могут пройти столетия прежде чем возникнет необходимость вновь принимать трудное решение. Даже Рорден, несмотря на некое разочарование из-за крушения их с Алвином планов, чувствовал облегчение, он ожидал худшего. И вдруг раздался голос, который он никогда прежде не слышал. Члены Совета замерли в креслах, с их лиц медленно исчезали довольные улыбки.

– А собственно говоря, почему вы собираетесь закрыть дорогу в Лис?

Спустя мгновение Рорден начал понимать, что эти слова сказаны Алвином.

Успех его хитрости дал Алвину только временное удовлетворение. По мере того как он понимал, что все его планы рушатся, в нем закипала ярость. Подобное он чувствовал в Лисе, поставленный перед ультиматумом Серани. Тогда он победил, и ощущение силы все еще не покинуло его. На этот раз с ним не было робота, который мог бы помочь, и трудно было предсказывать, чем все это кончится. Но он больше не чувствовал никакого страха перед глупыми стариками, возомнившими себя правителями Диспара. Он видел настоящих правителей города и разговаривал с ними сегодня в подземном городе. С гневом и презрением Алвин сбросил с себя маску ребенка, и члены Совета пораженно смотрели на него.