Текст книги "Не дай наступить ночи"

Автор книги: Артур Чарльз Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Артур Кларк. Не дай наступить ночи.

ПРОЛОГ.

В течение многих веков голос города Диспара звучал неизменно для его жителей, они слышали его таким и рождаясь и в момент смерти. Он был частью города и исчезнет, наверное, лишь тогда, когда город будет мертв и пески пустыни покроют его широкие улицы.

Неожиданное изменение привычного звука заставила Конвара выйти на балкон. Движущиеся дороги далеко внизу привычно скользили, изгибаясь между величественными зданиями, но сейчас люди, заполнявшие их, молчали. Что-то заставило прежде безразличных людей покинуть свои жилища: они медленно передвигались между домами, напоминающими скалы из цветного металла. И тут Конвар увидел, что глаза всех обращены к небу.

На мгновение ему стало страшно, а вдруг космические пришельцы вновь вернулись на Землю, но затем он замер, завороженный явлением, которое уже не надеялся увидеть когда-либо еще, и долго смотрел, прежде чем пойти за своим сыном Алвином.

Первой реакцией Алвина был испуг. Шпили города, пронзающие небо, движущиеся далеко внизу люди – все это было частью его мира, но то, что находилось на небе, выходило за пределы понимания. Это было нечто огромное, превышающее по размерам городские здания. Порывы ветра на глазах менял его контуры.

Алвин знал, что когда-то в небе Земли появлялись странные объекты. Гигантские космические корабли привозили в Диспар невиданные сокровища. Но с тех пор прошло полмиллиарда лет и уже давно порт, в котором разгружались эти корабли, был засыпан песком.

Конвар обратился к сыну с грустью в голосе.

– Смотри, Алвин, – сказал он, – возможно последний раз мир видит что-либо подобное. Я видел такое всего раз в жизни, а когда-то они заполняли небо Земли.

Тысячи людей на улицах и башнях молча смотрели в небо, пока испугавшее всех облако, так похожее на гигантский космический корабль не исчезло из виду, поглощенное сухим горячим воздухом бесконечной пустыни.

Глава 1. ГОРОД-ТЮРЬМА.

Урок был окончен. Сонный шепот гипнона неожиданно усилился, достигая пика громкости, затем резко оборвался, трижды повторив команду, и машина исчезла, словно растворилась. Алвин же сидел, глядя в пустоту, погруженный в увиденное, пока сознание его через века медленно возвращалось к действительности.

Джезерак заговорил первый: в его голосе слышались беспокойство и колебание.

– Это самые старые записи в мире, Алвин, единственные, запечатлевшие Землю до нашествия пришельцев. Немногие видели их.

Мальчик медленно повернулся к учителю и посмотрел на него беспокойными глазами. В них было что-то такое, что встревожило старика, и Джезерак пожалел о том, что показал эти записи, уступив настойчивым просьбам. Он начал быстро говорить, как будто пытаясь успокоить собственную совесть:

– Ты знаешь, мы никогда не говорим о древности, и я показал тебе эти записи лишь потому, что ты так хотел их увидеть. Люди, которых ты видел, владели большим пространством, но были менее удовлетворены жизнью, менее счастливы, чем мы.

«Правда ли это?» – раздумывал Алвин, в очередной раз вспоминая о пустыне, окружающей остров под названием Диспар, и его разум вновь вернулся в мир, которым когда-то была Земля. Еще раз он мысленно увидел необозримые пространства голубой воды и большие волны, омывающие золотистые берега. Перед ним предстали леса и прерии, и странные животные, с которыми человек когда-то делил мир.

Все это исчезло. Ничего, кроме серой соленой пустыни не осталось от океанов. Соль и песок от полюса до полюса, в которых высвечивает огнями Диспар, окруженный пустыней, готовой однажды поглотить и его.

И это было наименьшее из того, что потерял Человек, ибо над пустошью все еще сияли забытые звезды.

– Джезерак, – спросил Алвин, – однажды я был в башне Лоранна. Никто больше не живет там, и оттуда хорошо видна пустыня. Было темно, и я уже не видел земли, но небо было полно блестящих огней. Это были звезды, да?

Джезерак встревожился. Вопрос о том, как Алвин попал в башню, он оставил на потом, это требовало дальнейшего расследования. Интересы мальчика были необычны для детей его возраста. – Да, это были звезды, – коротко ответил он.

– Люди летали к ним когда-то?

Продолжительное молчание.

– Да.

– Почему мы прекратили летать? Кто такие пришельцы?

Джозерак встал. Его ответ прозвучал как эхо ответов всех учителей, каких только знал мир:

– На сегодня достаточно, Алвин. Когда ты подрастешь, я расскажу тебе, но не сейчас. Ты и так знаешь очень много.

Никогда больше Алвин не повторял своего вопроса, позже в этом не стало необходимости, ответ он узнал сам.

В городе существовало немало вещей, которые отвлекали его внимание от той странной тоски, которую, казалось, чувствовал он один. Диспар заключал в себе целый мир. Здесь было собрано множество сокровищ, уцелевших на руинах прошлого. Все когда-либо существовавшие города передали часть своих богатств Диспару: до нашествия пришельцев его название было известно на всех планетах, связь с которыми затем была утрачена.

Город был построен с большим мастерством, которым славилось искусство Золотого века. Со временем гениальные люди создали машины, которые сделали город бессмертным.

Люди были довольны жизнью и чувствовали себя счастливыми. Свою жизнь они проводили, окруженные величием прекрасного, которое нельзя было превзойти, ибо эта красота была создана миллионами людей, веками посвящавших свой труд возвеличиванию города.

В этом мире жил Алвин, в мире, который веками медленно погружался, не замечая того, в пропасть величественной деградации. Алвин тоже не сознавал этого, поскольку в настоящем было столько чудес, что о прошлом не думалось. Много всего можно было увидеть и узнать, прежде чем пройдут долгие века его юности.

Музыка была первым искусством, заинтересовавшим его, и некоторое время он пробовал играть на разных инструментах. Однако это, самое древнее из всех искусств, было настолько сложным, что на постижение всех его секретов могли уйти века, и Алвин отказался от музыки. Он мог слушать, но не творить.

Долгое время огромное удовольствие доставлял ему мыслепреобразователь. На его экране Алвин воссоздал всевозможные формы, используя при этом всю цветовую палитру, иногда бессознательно копируя произведения древних мастеров. Все чаще у него получались картины исчезнувшего древнего мира. Так тлеющее чувство еще неосознанной неудовлетворенности давало всплеск в его сознании.

Но шли месяцы и годы, его беспокойство усиливалось. Когда-то Алвин был счастлив, разделяя интересы и радости других жителей города, теперь он знал, что этого ему недостаточно. Осознание того, что вся жизнь должна пройти в стенах города, угнетало его, хотя он и понимал, что выбора не было – вокруг была только пустыня.

Всего несколько раз в жизни он видел пустыню, другие же не видели ее никогда. Их останавливал страх перед внешним миром. Страх, которого Алвин не понимал. Сам он не испытывал таких чувств. Иногда он уставал от Диспара – и тогда внешний мир звал его. Это и происходило с Алвином сейчас, – он направлялся на свидание с этим миром:

Движущиеся дороги сияли огнями и были полны людей, направляющихся по своим делам. Люди улыбались Алвину, некоторые приветствовали его, называя по имени, когда-то ему было лестно думать, что его знает весь Диспар, но теперь это доставляло ему мало удовольствия. За несколько минут дорога унесла его из заполненного людьми центра города, и когда она плавно остановилась у длинной платформы из яркого мрамора, рядом с ним было лишь несколько человек. Движущиеся дороги были привычной частью его жизни, и Алвин представить себе не мог другого вида транспорта. Инженеры, жившие в древности, считали бы это сверхъестественным, пытаясь понять, как дорога может быть неподвижна с обоих концов, в то время как центр ее перемещается со скоростью сотни миль в час. Возможно, когда-нибудь это озадачит и Алвина, но сейчас он воспринимал все окружающее не задумываясь, как и все жители Диспара.

Часть города, в которой оказался Алвин, была немноголюдна. Население Диспара тысячелетиями оставалось неизменным, и традицией стало только периодическое переселение семей. Когда-нибудь эта часть города с гигантскими башнями снова наполнится жизнью, но сейчас она пустовала. Мраморная платформа, где заканчивалась дорога, упиралась в стену, в которой сияли ходы туннелей. Алвин уверенно направился в один из них. Силовое поле подхватило и понесло его вперед, – он с наслаждением откинулся на спинку кресла, наблюдая за окружающим:

Трудно было поверить, что этот туннель находится глубоко под землей. Над его головой, казалось, распростерлось живое небо планеты. Вокруг виднелись шпили города, сияющие в солнечном свете. Это был неизвестный Диспар, город из далекого прошлого. Большинство зданий тоже было отмечено печатью той эпохи – зрелище интересное для Алвина. Ему захотелось задержаться, но остановиться в туннеле было невозможно.

Еще мгновение, и он мягко встал на ноги в огромном овальном зале, через многочисленные окна которого были видны сады, полные прекрасных цветов. К сожалению, они были только плодом воображения создавшего их художника. Такие цветы просто не могли существовать в действительности.

Алвин шагнул в одно из окон и иллюзия исчезла. Он находился в круглом коридоре, плавно поднимавшемся вверх. Пол под его ногами медленно двинулся вперед. Алвин сделал несколько шагов, пока скорость не возросла настолько, что дальнейшие усилия потеряли смысл.

Коридор постепенно поднимался вверх и вскоре стал двигаться под прямым углом вертикально вверх. Однако об этом можно было лишь знать: все органы чувств ощущали движение, словно по абсолютно ровному горизонтальному коридору. То, что в действительности он находился в вертикальной шахте, не давало Алвину ни малейшего чувства беспокойства, поскольку выход из строя силового поля был абсолютно немыслим.

Вскоре коридор снова начал наклоняться, пока снова не стал двигаться горизонтально. Движение пола незаметно замедлилось, пока не остановилось в конце длинного зала, уставленного зеркалами. Это был верхний этаж Башни Лоранна.

Алвин задержался в зале зеркал, таившем в себе ни с чем несравнимое очарование. Ничего подобного не было во всем Диспаре. Благодаря выдумке их создателя только несколько зеркал отражали реальность, да и те постоянно меняли свое положение. Остальные отражали что угодно, и видеть себя идущим в постоянно изменяющемся окружении было довольно странно. Иногда Алвин задумывался, что сделал бы он, увидев кого-нибудь, направляющегося к нему из мира зеркал. Однако пока ничего подобного не случалось.

Через несколько минут он очутился в маленькой пустой комнате, продуваемой потоком теплого воздуха. Это была часть вентиляционной системы города, движущийся воздух выходил наружу через ряд широких отверстий в стенах здания, через которые можно было видеть мир за пределами Диспара.

Вряд ли можно было сказать, что Диспар специально строили так, чтобы его жители не могли видеть внешнего мира. И все же то, что нигде из города нельзя увидеть пустыни, было странно. Внешние башни Диспара образовывали стену вокруг города, защищая его от окружающего. Алвин подумал о странном нежелании своих соотечественников говорить или даже думать о чем-либо находящемся за пределами их маленькой вселенной.

Лежащую тысячью футами ниже пустыню освещало заходящее солнце. Почти горизонтальные лучи его образовывали пятна света на восточной стене комнаты, и сам Алвин отбрасывал на нее гигантскую расплывчатую тень. Он прищурил глаза от света и взглянул на землю, на которую уже неизвестно сколько веков не ступала нога человека.

Смотреть было не на что: только длинные тени песчаных дюн, и далеко на западе низкая цепь пологих холмов, за которыми садилось солнце. Странно было думать, что из всех миллионов живых людей он один видел это зрелище.

Сумерек не было: с заходом солнца ночь пронеслась по пустыне, как ветер,  рассеивая перед собой звезды

На юге в небе сияло странное созвездие, удивившее Алвина – идеальный круг из шести разных цветов звезд с белой звездой – гигантом в центре. Немногие звезды сияли так ярко, большие светила, некогда горевшие в неистовом сиянии юности, сейчас переживали закат.

Некоторое время Алвин стоял на коленях, глядя на звезды на западе. Здесь, высоко над городом, в мерцающей огнем тьме ум его обретал, казалось, ясность. Его знания еще были недостаточны, чтобы все понять, но постепенно загадка Диспара начала для него проясняться.

Что случилось с человечеством? Почему оно изменилось? – спрашивал себя Алвин.

Человечество изменилось, а он – нет. Когда-то любопытство и жажда знаний, которые выделили его из соотечественников, были присущи всем в мире. Давным-давно, миллионы лет назад, должно быть, произошло нечто, что абсолютно изменило человечество. Эти туманные упоминания о пришельцах, – не здесь ли скрыт ответ?

Пора было возвращаться. Когда Алвин уже поднимался, чтобы уходить, его неожиданно остановила мысль, никогда прежде не приходившая ему в голову. Вентиляционное отверстие было почти горизонтальным, и длина его составляла, по-видимому, около дюжины футов. Алвин всегда считал, что оно обрывается отвесно вместе со стеной башни, но это было лишь предположение. Однако, как он понял сейчас, существовали и другие возможности. Действительно, гораздо правдоподобнее было наличие какого-нибудь выступа под отверстием, хотя бы ради безопасности. Сейчас уже время позднее для разведки, но завтра он вернется сюда…

Ему не хотелось обманывать Джезерака, однако зная, что старик не одобряет его странных увлечений, сокрытие правды было лишь к лучшему – зачем его лишний раз расстраивать. Что именно он собирался открыть, Алвин не знал и сам. Он прекрасно понимал, что даже если каким-либо образом ему удастся покинуть Диспар, то вскоре придется возвратиться. Но его мальчишеский восторг перед возможным приключением победил все доводы рассудка.

Пробраться через вентиляционное отверстие оказалось нетрудно, хотя вряд ли он проделал бы это так же легко год назад. Мысль, о падении с высоты в пять тысяч футов совсем не беспокоила Алвина – у него не было страха высоты.

С бьющимся сердцем Алвин выбрался наружу. Перед ним, не ограниченный более узким проемом в стене, лежал весь простор пустыни. Башня поднималась еще на сотню футов вверх. Соседние здания протянулись на север и на юг, образуя своеобразный проспект титанов. Алвин с интересом заметил, что башня Лоранна не была единственной, имеющей вентиляционные отверстия, выходящие к пустыне. На мгновение он замер, глядя на величественный пейзаж, потом внимательно осмотрел балкон, на котором стоял.

Балкон был шириной около двенадцати футов и обрывался внезапно, без какой-либо преграды. Безбоязненно глядя в пропасть, Алвин оценил, что расстояние до пустыни, по меньшей мере, около мили.

Гораздо интереснее было то, что на конце террасы в стене здания был вход в лестничную клетку ведущую  вниз. Ступеньки были с перилами, и Алвин задумался, не до самой ли земли они ведут. Это было заманчиво: но охваченный энтузиазмом, он не подумал о физических трудностях, связанных со спуском длиной в пять тысяч футов. Однако спуститься удалось не более, чем на сотню футов. Дальше пути не было, проход был перегорожен каменным блоком.

Алвин приблизился к препятствию с замирающим сердцем. Его охватило раздражение, что он зашел так далеко лишь для того, чтобы потерпеть неудачу. Он подошел к камню и увидел высеченную на нем надпись. Буквы были старинные, но ему знакомые, поэтому он легко ее прочитал. Трижды он перечитал простые слова, потом сел на ступеньку и замер, закрыв глаза.

«Есть лучший путь. Передайте мой привет Хранителю записей. Алан из Линдара.» – Стояло у него перед глазами.

Глава 2. НАЧАЛО ПОИСКОВ.

Рорден, Хранитель записей, не выразил особого удивления, увидев пришедшего к нему посетителя. Он сразу же узнал его, и как только мальчик вошел, набрал его имя на информационной машине. Через три секунды в его руках была личная карточка Алвина.

Алвин представлял себе довольно туманно обязанности Хранителя записей, но думал, что его надо искать где-нибудь в центре огромной системы хранения документов. Кроме того, он рассчитывал, что Хранитель будет того же возраста, что и Джезерак. Вместо этого он увидел мужчину средних лет. Приветствие Рордена было несколько рассеянным, поскольку он сосредоточенно изучал карточку Алвина.

– Алан из Линдара? – переспросил он, – нет, я никогда о нем не слышал. Однако мы можем узнать кто это.

Алвин с интересом наблюдал, как он набрал код на одной из машин, после чего почти сразу же появилось свечение синтезирующего поля, и материализовался лист бумаги.

– Кажется, Алан был одним из моих предшественников. Мне казалось, что я знаю всех хранителей за последнюю сотню миллионов лет, очевидно, он жил еще раньше. Это было так давно, что в записях осталось только его имя, без каких-либо подробностей. Где была эта надпись?

– В Башне Лоранна, – ответил Алвин после секундного колебания.

Был набран другой код, но на этот раз поле не появилось, и бумага не материализовалась.

– Что вы делаете? – спросил Алвин. – Где находятся ваши записи?

Хранитель улыбнулся:

– Это всегда удивляет людей. Хранить всю необходимую нам информацию записанной на бумаге было бы невозможно, поэтому мы используем электронные запоминающие устройства, с которых через определенные промежутки времени записи автоматически стираются, если нет особых причин для их хранения. Если Алан оставил какую-нибудь записку потомкам, то мы скоро ее найдем.

– Как скоро?

– Этого сказать никто не может. Эта машина – Ассоциатор. Если в нее ввести совокупность фактов, она переберет все, что когда-либо знало человечество, пока не найдет им соответствие.

– Это занимает много времени?

– Довольно часто – да. Однажды мне пришлось ждать ответа двадцать лет. Так что, может, присядешь? – добавил он. Легкая улыбка никак не соответствовала серьезности его голоса.

Алвин никогда не встречал людей, похожих на Хранителя записей, и решил, что этот человек ему нравится. Ему надоели постоянные напоминания о том, что он еще юн, поэтому то, что с ним говорили как с равным, было особенно приятно.

Еще раз замерцало синтезирующее поле, и Рорден, нагнувшись, взял появившийся лист. Записка была, по-видимому, длинной, потому что чтение ее заняло несколько минут. Наконец он сел, глядя на своего гостя пронизывающим взглядом.

– Что там сказано? – воскликнул Алвин, не в силах больше сдерживать своего любопытства.

Вместо ответа Рорден сам задал вопрос.

– Почему ты хотел покинуть Диспар? – спросил он.

Если бы этот вопрос задал ему Джезерак или отец, Алвин увяз бы в трясине полуправды или откровенной лжи. Но между ним и этим человеком, которого он знал всего несколько минут, казалось, не существовало барьеров, отделяющих его от людей, которых он знал всю жизнь.

– Не знаю, – сказал он, выговаривая слова медленно, но твердо. – Мне всегда хотелось этого, хотя я понимаю, что за пределами Диспара ничего нет.

Он робко посмотрел на Рордена, как будто ожидая поддержки, но взгляд Хранителя был устремлен вдаль. Когда же он, наконец, вновь повернулся к Алвину, на лице его был оттенок грусти.

Алвин не мог догадаться, что сейчас у Рордена на душе. Тысячи лет он выполнял обязанности по обслуживанию этих машин, обязанности, не требующие особой инициативы или предприимчивости. В стороне от городского шума, несколько чуждый людей, Рорден жил счастливой жизнью и был доволен ею. И вот приходит этот мальчик, тревожит призраки мертвых столетий, что угрожает нарушить столь дорогое ему спокойствие.

Ему достаточно было произнести несколько бесстрастных слов, и угроза была бы устранена но глядя в мальчишеские нетерпеливые грустные глаза, Рорден чувствовал, что не может обмануть Алвина – это запрещала его совесть.

– Алвин, – начал он, – я знаю, что многое удивляет тебя, и прежде всего то, что мы живем здесь, в Диспаре, хотя когда-то человечеству мало было всей планеты. И ты хотел бы найти ответ на этот вопрос.

Алвин кивнул, удивляясь, как этот человек смог так точно угадать его мысли.

– Боюсь, что я не смогу достаточно полно ответить, этот вопрос слишком сложный. Подожди разочаровываться – я еще не закончил. Все началось тогда, когда человечество сражалось с пришельцами. До этого люди летали к звездам, но космические войны были ими проиграны. Но об этом мы не имеем ни малейшего представления. Возможно, это поражение изменило характер землян, заставив довольствоваться жизнью только на своей планете. А может быть, этого потребовали пришельцы в обмен на мир – этого мы не знаем. Нам известно только то, что получила развитие некая централизованная культура, конечным продуктом которой и стал Диспар. Сначала существовало множество больших городов, но затем Диспар поглотил их; казалось, существовали какие-то силы, собирающие людей вместе, такие же, что некогда заставили их полететь к звездам. Мы его почти не замечаем, но всем нам присущ страх перед внешним миром, все мы стремимся к тому, что знакомо и понятно. Возможно, этот страх иррационален, может быть, у него есть какие-то корни, уходящие в историю, но это сила, играющая большую роль в нашей жизни.

– Тогда почему я не чувствую этого?

– Ты хочешь сказать, что мысль об уходе из Диспара, где у тебя есть все необходимое и где ты окружен друзьями, не наполняет тебя чувством, похожим на страх?

– Нет.

Хранитель грустно усмехнулся:

– Боюсь, что не могу сказать того же о себе. Однако я ценю твои взгляды, хотя и не могу их разделить. Раньше я бы сомневался, стоит ли помогать тебе, но не сейчас, когда я прочитал записку Алана.

– Вы все еще не сказали, что в ней было!

Рорден улыбнулся.

– Я не намерен этого делать, рассказывать все в подробностях пока ты немного не подрастешь. Но я расскажу, о чем в ней говорилось. Алан предвидел, что в будущем родятся люди, подобные тебе, он понимал, что они могут попытаться выбраться из Диспара, и решил им помочь. На пути, по которому ты пытался покинуть город, была записка, направившая тебя к Хранителю записей. Зная, что Хранитель начнет задавать вопросы своим машинам, Алан составил записку, спокойно затерявшуюся среди миллионов существующих записей. Она могла быть найдена только в том случае, если Ассоциатор искал именно ее. Записка требует, чтобы любой Хранитель записей помог спросившему о ней, даже если он не одобряет его цели. Алан считал, что человечество переживает упадок и хотел помочь любому, кто захочет возродить его. Ты все понимаешь?

Алвин серьезно кивнул, и Рорден продолжал:

– Я надеюсь, что он был неправ, и не верю, что человечество переживает упадок, – оно просто изменилось. Ты, конечно, согласишься с Аланом, но не делай это только потому, что тебе не нравится быть таким, как все! Мы счастливы! Если же мы что-то и потеряли, то не осознаем этого. Алан о многом написал в своей записке, но наиболее важным я считаю тот факт, что существуют три пути из Диспара. Он не говорит, куда они ведут, как и не дает никаких указаний относительно того, где их искать, хотя есть некоторые неясные намеки, о которых я еще подумаю. Но даже если то, о чем он говорит – правда, ты еще слишком молод, чтобы покидать город. Завтра я поговорю с твоими родными. Хотя нет, я не выдам тебя! А сейчас иди, мне нужно многое обдумать.

Рорден почувствовал некоторое смущение, когда мальчик принялся благодарить его. После ухода Алвина некоторое время он сидел, размышляя, правильно ли он поступил.

Не было никаких сомнений, что мальчик был атавизмом великих веков. Регулярно, раз в несколько поколений, все еще появлялись люди, ни в чем не уступавшие своим великим предкам. Рожденные вне своего времени, они не могли оказывать достаточное влияние на дремлющий мир Диспара. Человеческие волевые качества в течение долгих веков постепенно вырождались. Человек утратил свое беспокойство и смирился со своей судьбой. Сможет ли Алвин уяснить, когда, наконец, поймет свое положение, что единственная возможность обретения счастья для него – в приспособлении к окружающему миру? Рорден все еще сомневался, не лучше ли было бы окольными путями разочаровать мальчика. Однако думать об этом было уже поздно.

 Древний хранитель записей был, должно быть, необычным человеком, в чем-то похожим на Алвина. Поэтому он заинтересовался, а сколько раз с тех пор Хранители записей читали записку и действовали в соответствии с ней, к лучшему или к худшему? Наверняка, если такие случаи были прежде, записи должны сохраниться.

На мгновение Рорден задумался, затем, сначала медленно, но вскоре с растущей уверенностью начал задавать машине вопрос за вопросом, пока все Ассоциаторы в комнате не заработали в полную силу. Миллионы миллионов фактов подвергались тщательному изучению путями, выходящими за пределы человеческого понимания. Оставалось только ждать…

***

В последующие годы Алвин часто удивлялся своему везению. – Его поиски так никогда бы и не начались, будь Хранитель записей настроен не столь дружелюбно. Но Рорден, вопреки разделявшим их годам, имел в себе что-то, напоминающее его собственное любопытство, хотя для Рордена это было лишь стремление открыть потерянные знания, и он никогда не стал бы их использовать, поскольку испытывал, как и все в Диспаре, страх перед внешним миром. Этот барьер всегда разделял их, несмотря на возникшую близкую дружбу.

Жизнь Алвина теперь состояла из двух абсолютно обособленных миров:

 Во-первых – он продолжал занятия с Джезераком, постигая огромную и сложную совокупность знаний, касающихся людей, мест и порядков, без которых невозможно было какое-либо участие в жизни города.

И во-вторых – занимался с машинами Рордена.

Джезерак был добросовестным, но медлительным учителем, не торопящимся с выполнением своей задачи, зная, что впереди еще столько столетий. Ему даже несколько льстило то, что Алвин сумел подружиться с Рорденом. Жители Диспара относились к Хранителю записей с некоторым трепетом, поскольку он единственный имел прямой доступ к знаниям прошлого.

Алвин постепенно узнавал, насколько велики, но все же как неполны эти знания. Несмотря на самостирающие цепи, которые уничтожали информацию, как только она становилась ненужной, основные регистры памяти содержали как минимум сотню триллионов фактов. Рорден не знал, существовал ли какой-то предел емкости машин, – это знание было утрачено вместе с секретом принципа их действия.

Ассоциаторы бесконечно удивляли Алвина, отвечая на его вопросы. Было интересно узнать, что люди, чьи имена начинались на «С», имели склонность жить в восточной части города, хотя машина сразу поспешила добавить, что факт не имеет статистического значения. Алвин довольно быстро запомнил множество подобных бесполезных фактов, которыми затем удивлял друзей. В то же время под руководством Рордена он изучал историю древних веков, поскольку Рорден убеждал его в необходимости тщательной подготовки, прежде чем он начнет поиски. Алвин понимал всю справедливость этих требований, но, тем не менее, ему хотелось как можно скорее узнать, что же было в записке Алана.

Однажды Рорден отправился в административный центр города, и Алвин остался в хранилище один. Искушение было велико, и он приказал Ассоциатору найти записку Алана.

Когда Рорден вернулся, он нашел перепуганного мальчика, пытавшегося понять, почему все машины парализованы. К огромному облегчению Алвина Рорден только рассмеялся и набрал серию комбинаций, которые устранили остановку. Затем, обернувшись, он обратился к виновнику:

– Пусть это будет тебе уроком, Алвин! Я ожидал чего-либо подобного, поэтому заблокировал все цепи, к которым не хочу тебя допускать. Блокировка останется до тех пор, пока я не решу, что ее можно убрать.

Алвин смущенно улыбнулся, но ничего не сказал. С тех пор он больше не предпринимал никаких попыток узнать то, что ему не следует.