Текст книги "Девять миллиардов имен Бога (сборник рассказов 1937-1953)"

Автор книги: Артур Чарльз Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 42 страниц)

Встреча на заре истории

(перевод В. Постникова, А. Шарова)

Империя доживала последние дни. Космический кораблик, проводивший поиски среди редких звезд на окраине Млечного Пути, находился далеко от дома и чуть ли не за сто световых лет от большой межзвездной плавучей базы. Но даже здесь он не мог избежать зловещей тени, нависшей над цивилизацией: под знаком этой тени, прерывая иногда работу чтобы подумать о далеком доме, ученые Галактических Изысканий по–прежнему занимались своим бесконечным делом

На корабле было всего три человека, но сообща они обладали знанием множества наук, а половина их жизни прошла в космосе. После долгой межзвездной ночи возникшая вдруг впереди звезда подняла их настроение, и они устремились на ее свет. Несколько золотистее, чуточку ярче Солнца, которое теперь казалось легендой их детства. Из прошлого опыта они знали, что вероятность обнаружения здесь планет составляет более девяноста процентов, и на какое–то мгновение, возбужденные открытием, они позабыли обо всем другом.

Первую планету нашли уже через несколько минут после того, как легли в дрейф. Это оказался гигант знакомого им типа, слишком холодный, чтобы на нем могла существовать жизнь в виде протоплазмы, и, вероятно, без стабильной поверхности. Тогда они обратили свои поиски в сторону Солнца и вскоре были вознаграждены.

Это был мир, при виде которого их сердца заныли от тоски по дому, где все было до боли знакомо и все же совсем иное. Две громадные материальные массы плавали в сине–зеленых морях с шапками изо льда на обоих полюсах. Несмотря на отдельные пустынные районы, большая часть планеты была явно плодородная. Признаки растительности безошибочно различались даже с такого расстояния.

Изголодавшиеся, они уставились на разворачивающийся пейзаж, когда вошли в атмосферу и направились в полуденные субтропики. Через безоблачные небеса корабль отвесно падал к большой реке, потом, резко вырубив бесшумные двигатели, прервал падение и замер среди высоких трав у кромки воды.

Ни один из членов экипажа не двинулся: делать, пока автоматические приборы не закончат свою работу, было нечего. Наконец мягко звякнул звоночек, и огоньки на контрольной панели загорелись в осмысленном беспорядке. Со вздохом облегчения капитан Альтман встал на ноги.

– Нам повезло, – сказал он. – Если патогенические пробы окажутся удовлетворительными, мы сможем выходить без всякой защиты. Какое мнение сложилось у тебя об этом месте, Бертронд?

– Геологически стабильное, по крайней мере активных вулканов нет. Следов городов я никаких не увидел, но это еще ничего не доказывает. Если здесь есть цивилизация, она, возможно, уже прошла эту стадию.

– Или еще ее не достигла?

Бертронд пожат плечами.

– Вероятность того и другого одинакова. Нужно время, чтобы определить это на планете подобного размера.

– Причем гораздо больше времени, чем отпущено нам, – сказал Клиндар, бросив взгляд на панель связи, соединявшей их с межзвездной базой, а оттуда – с сердцем Галактики, над которым нависла смертельная угроза.

На мгновение в кабине воцарилось гнетущее молчание. Потом Клиндар прошел к контрольной панели и с доведенным до автоматизма мастерством нажал несколько кнопок.

С легкой вибрацией секция корпуса скользнула в сторону, и четвертый член экипажа, поигрывая металлическими конечностями и настраивая сервоприводы на привычную гравитацию, ступил на новую планету. Внутри салона ожил телеэкран: простор колышущихся трав, на среднем расстоянии – несколько деревьев, вид большой реки. Клиндар нажал кнопку, робот повернул голову, и эта картинка неторопливо потекла по экрану.

– Куда пойдем? – спросил Клиндар.

– Взглянем–ка на те деревья, – ответил Альтман. – Если здесь и есть какая живность, так она наверняка там.

– Смотрите! – вскрикнул Бертронд. – Птица!

Пальцы Клиндара бегали по клавишам: картинка сосредоточилась на крошечном пятнышке, которое вдруг возникло на экране слева и быстро увеличилось, когда пришли в действие телефотографические линзы робота.

– Ты прав, – сказал он. – Перья… клюв… довольно высоко по эволюционной лестнице. Да, похоже, тут есть что посмотреть. Я запускаю камеру.

Покачивающееся движение картинки, по мере того как робот продвигался вперед, не мешало им: они давно к нему привыкли. Но они так и не примирились с этим исследованием через поверенного, когда им не терпелось поскорее по кинуть корабль, пробежаться по траве, ощутить на лице дуновение ветра. Однако риск был слишком велик, даже на планете, которая казалась такой красивой. За самым улыбчивым лицом природы непременно таится какой–нибудь череп. Дикие звери, ядовитые гады, трясины – смерть могла прийти к незадачливому исследователю под тысячью личин. А хуже всего были невидимые враги – бактерии и вирусы, единственная защита от которых зачастую находилась лишь на расстоянии в тысячу световых лет.

Роботу же все эти напасти были нипочем, и даже если, как иногда случалось, он встречался со зверем, который оказывался достаточно сильным и ломал его, – ну что ж, машину ведь всегда можно заменить.

Во время прогулки робота по покрытой травами местности они ничего не встретили. Если появление робота и потревожило каких зверюшек, так те оставались за пределами его видимости. Когда робот приблизился к деревьям, Клиндар замедлил ход машины, и зрители в космическом корабле невольно отпрянули – ветки, казалось, прямо хлестнули их по глазам. Картинка на мгновение померкла, пока контрольные приборы не настроились на более слабую освещенность, затем снова стала нормальной.

Лес был полон всякой живности. Она таилась в поросли, карабкалась по веткам, летала в воздухе. По мере приближения робота она бежала прочь, щебеча и тараторя. И все это время автоматические камеры записывали появлявшиеся на экране картины, собирая материал, который, когда корабль вернется на базу, проанализируют биологи.

Деревья неожиданно поредели, и Клиндар с облегчением вздохнул. Изнурительная это работа – не давать роботу натыкаться на препятствия, пока он движется по лесу, другое дело – на открытом пространстве, там он может позаботиться о себе сам. Вдруг картинка задрожала, будто от удара молотом, глухо заскрежетал металл, и весь вид головокружительно перевернулся – робот пошатнулся и упал.

– Что это? – вскричал Альтман. – Вы споткнулись?

– Нет, – мрачно ответил Клиндар, – его пальцы так и летали над кнопками. – Что–то напало на него сзади. Надеюсь… ага, он у меня по–прежнему под контролем.

Он привел робота в сидячее положение и повернул его голову. Чтобы определить причину происшедшего, почти не понадобилось времени. В двух–трех метрах от робота, свирепо оскалив зубы и сердито размахивая хвостом, стояло громадное четвероногое. Оно как раз – это сразу было видно – пыталось решить, стоит ли напасть снова.

Робот медленно встал на ноги, и тут громадный зверь пригнулся, готовый прыгнуть. На лице Клиндара промелькнула улыбка: он знал, что делать в подобной ситуации. Его большой палец нащупал редко используемую кнопку с надписью «Сирена».

По лесу заходил эхом ужасный крик из вмонтированною в робота динамика, и машина, размахивая перед собой руками, двинулась на противника. При попытке повернуться испуганный зверь чуть не опрокинулся и через несколько секунд скрылся из виду.

– Теперь придется ждать часа два, прежде чем все снова выйдет из укрытия, – скорбно сказал Бертронд.

– Я не очень силен в психологии животных, – вставил Альтман, – но обычно ли для них нападать на что–то совершенно незнакомое?

– Некоторые набрасываются на все, что движется, но это нетипично. Обыкновенно они нападают только ради пищи или если им уже что–то угрожало. Ты это о чем? Хочешь сказать, на этой планете есть другие роботы?

– Безусловно, нет. Но наш плотоядный друг, вероятно по ошибке, принял нашу машину за съедобное двуногое. Вам не кажется, что эта прогалина в джунглях несколько неестественна? Она вполне может оказаться тропинкой.

– В таком случае, – быстро сказал Клиндар, – мы пойдем по ней и узнаем. Мне надоело обходить деревья, но я надеюсь, что больше на нас никто не прыгнет: это действует мне на нервы.

– Ты оказался прав, Альтман, – сказал Клиндар немного погодя. – Это, безусловно, тропинка. Но это еще не означает, что здесь есть разум. В конце концов, животные…

Он замолчал на полуслове и тут же остановил робота. Тропинка неожиданно привела к широкой поляне, почти целиком занятой деревушкой из грубых хижин. Она была обнесена частоколом – очевидно, от какого–то врага, который в данный момент ничем не грозил. Ворота были открыты, за ними мирно занимались своими делами обитатели.

Несколько минут три исследователя молча смотрели на экран.

– Невероятно, – вздрогнув, заметил Клиндар. – Ни дать, ни взять наша родная планета, только сто тысяч лет назад. У меня такое чувство, будто я вернулся назад во времени.

– Тут нет ничего сверхъестественного, – сказал практичный Альтман – Ведь мы открыли уже чуть ли не сто планет с такой же, как у нас, формой жизни.

– Вот именно, – отпарировал Клиндар. – Какая–то жалкая сотня во всей Галактике! И все же я по–прежнему считаю странным, почему это должно случиться именно с нами.

– Ну, с кем–то же это должно было случиться, – философски заметил Бертронд – А пока нам надо разработать процедуру контакта. Если пошлем в деревню робота, это вызовет панику.

– Это еще чересчур мягко сказано, – отозвался Альтман – Надо подойти к какому–нибудь туземцу, когда он будет один, и доказать ему, что мы друзья. Спрячь робота, Клиндар, где–нибудь в лесу, откуда он может наблюдать за деревней и где его самого не заметят. Впереди у нас целая неделя практической антропологии!

Только через три дня биологические анализы показали, что покинуть корабль безопасно. Но даже тогда Бертронд настоял на том, что пойдет один – один, так сказать, если не считать весьма солидной поддержки робота. С таким союзником ему не страшны были крупные звери этой планеты, с микроорганизмами же могли совладать защитные реакции его тела. Во всяком случае, так заверили его анализаторы, и, если принять во внимание сложность проблемы, ошибок они почти не допустили.

Он пробыл снаружи с час, потихоньку наслаждаясь, а его спутники с завистью за ним наблюдали. Пройдет еще три дня, прежде чем они смогут полностью увериться в том, что можно смело последовать примеру Бертронда. А пока дел у них хватало: они наблюдали за деревней через линзы робота и записывали все, что можно на камеры. Ночью они переместили корабль и спрятали его в лесной чаще – им не хотелось, чтобы их обнаружили преждевременно.

И все это время вести из дома становились все хуже и хуже. Хотя здесь, на краю Вселенной, воздействие этих новостей притуплялось отдаленностью, оно тяжело ложилось на их души и порой переполняло их чувством тщетности. Они знали, что в любую минуту может поступить приказ об отзыве, – Империя в случае крайней нужды собирала последние силы. Пока же они будут продолжать работу, как будто чистое знание – это единственное, что имеет значение.

Через семь дней после посадки они подготовились к эксперименту. Они уже знали, какими тропинками пользуются жители деревни, отправляясь на охоту, и Бертронд выбрал одну, по которой ходили меньше всего. Он прочно поставил стул посреди тропинки и уселся почитать книгу.

Все, разумеется, было не так просто: Бертронд принял все меры предосторожности, какие только можно себе представить. В пятидесяти метрах от него, спрятанный в кустарнике, сквозь свои телескопические линзы наблюдал за всем робот, в руке он держал маленькое, но грозящее смертью оружие. Контролируя робота с космического корабля, ждал Клиндар, готовый нажать любую кнопку и сделать все, что потребуется.

В этом заключалась отрицательная сторона их плана, положительная же была гораздо очевидней. У ног Бертронда лежала тушка небольшого рогатого животного, которая, как он надеялся, окажется приемлемым даром для любого охотника, который там пройдет.

Два часа спустя из вмонтированного в его костюм радио послышалось предупреждение. Совершенно спокойно, хотя кровь стучала в висках, Бертронд отложил книгу и глянул вдоль тропинки. По ней, размахивая копьем в правой руке, довольно уверенно вышагивал дикарь. Увидев Бертронда, он на мгновение остановился, потом пошел с большей осторожностью. Он понимал, что опасаться особенно нечего – чужак был хрупкого телосложения и явно безоружен.

Когда их разделяло всего семь метров, Бертронд ободряюще улыбнулся и неторопливо встал. Потом наклонился, подхватил тушку и понес ее вперед как подношение. Этот жест был бы понят любым существом на любой планете, поняли его и здесь. Дикарь потянулся, взял животное и легко перебросил его через плечо. Какое–то мгновение он с непостижимым выражением смотрел Бертронду в глаза, затем повернулся и пошел обратно к деревне. Он три раза оборачивался и смотрел, не идет ли Бертронд следом, и каждый раз Бертронд улыбался и успокаивающе махал рукой. Весь этот эпизод занял не более минуты. Для первого контакта между двумя расами он обошелся совершенно без драмы, хотя и не был лишен достоинства.

Бертронд не сошел с места, пока другой не скрылся из виду. Тогда он расслабился и заговорил в микрофон, вмонтированный в костюм.

– Начало довольно хорошее, – радостно сказал он. – Он нисколько не испугался, даже не почувствовал подозрения. Я думаю, он еще вернется.

– До того хорошее, что просто не верится, – раздался у него в ушах голос Альтмана. – Я ожидал, он либо испугается, либо будет настроен враждебно! А ты бы сам, без всякой суеты, принял щедрый дар от ни на кого не похожего незнакомца?

Бертронд неторопливо возвращался к кораблю. Робот уже вышел из укрытия и прикрывал его сзади.

– Я бы – нет, – ответил он, – но ведь я принадлежу к цивилизованному обществу. Настоящие дикари могут реагировать на незнакомцев по–разному, в зависимости от прошлого опыта. Предположим, у этого племени никогда не было врагов. На большой, но редко заселенной планете это вполне вероятно. Тогда мы вправе ожидать любопытства, но вовсе не страха.

– Если у этих людей нет врагов, – вставил Клиндар, уже не так занятый манипулированием роботом, – тогда зачем им частокол вокруг деревни?

– Я хочу сказать, врагов в человеческом облике, – исправился Бертронд. – Если это так, наша задача значительно упрощается.

– Ты думаешь, он вернется?

– Конечно. Если он уже такой человек, каким я его считаю, любопытство и жадность непременно возьмут верх. Через день–два мы станем закадычными друзьями.

При беспристрастном рассмотрении все стало невероятно обычным делом. Каждое утро робот под руководством Клиндара отправлялся на охоту, пока не стал самым смертоносным убийцей в джунглях. Затем Бертронд ждал, когда Йаан – так они поняли его имя – уверенно придет по тропе. Он приходил каждый день в одно и то же время, причем всегда один. Это их озадачивало: неужели он хочет скрыть от остальных свою великую тайну и таким образом прослыть большим охотником? Если так, выходило, что он обладает предвидением и хитростью.

Сначала Йаан сразу же уходил со своей добычей, как будто боялся, что приносящий столь щедрый дар может передумать. Вскоре, однако, с помощью простейших фокусов и демонстрации ярких тканей и кристаллов, которыми Йаан восторгался как младенец, Бертронду удалось его удерживать – сначала совсем на немного, потом все дольше и дольше. Бертронд потихоньку стал втягивать его в продолжительные разговоры, которые записывались на магнитофон, а так же снимались на кинопленку спрятанным роботом.

Когда–нибудь филологи смогут проанализировать этот материал; пока же самое большее, чего удалось добиться Бертронду, это расшифровать значение нескольких простых глаголов и существительных. Это было тем более трудно, что Йаан не только употреблял различные слова для обозначения одной и той же вещи, но иногда и одно и то же слово для обозначения различных вещей.

Между этими ежедневными беседами корабль совершал дальние полеты, обозревая планету с воздуха и иногда садясь для более детального осмотра. Хотя было обнаружено несколько других человеческих поселений, попыток вступить с ними в контакт Бертронд не предпринимал, так как сразу было видно, что все они в основном находятся на том же уровне развития, что и народ Йаана.

И надо же судьбе сыграть такую злую шутку, не раз задумывался Бертронд, что одной из очень немногих по–настоящему человеческих рас в Галактике суждено быть открытой в столь неподходящий момент. Еще совсем недавно это оказалось бы событием первостепенной важности, теперь же цивилизация была слишком занята собой, чтобы еще думать об этих диких сородичах, поджидающих на заре истории.

И только удостоверившись, что сам он уже стал неотъемлемой частью каждодневной жизни Йаана, Бертронд показал ему робота. Он как раз демонстрировал Йаану складывающиеся в калейдоскопе цветовые узоры, когда Клиндар направил к ним машину по траве, последняя ее жертва была перекинута через металлическую руку. Впервые на лице Йаана промелькнуло нечто похожее на страх, но ласковые слова Бертронда успокоили его, хоть он и продолжал наблюдать за приближающимся чудищем. Оно остановилось на некотором расстоянии от них, и Бертронд шагнул ему навстречу. Робот поднял руки и протянул ему убитое животное. Бертронд церемонно его взял и отнес к Йаану, слегка спотыкаясь под непривычной тяжестью.

Бертронд многое дал бы, чтобы узнать, о чем думал Йаан, принимая этот дар. Пытался ли он решить, кто робот – хозяин или раб? Возможно, подобное представление было недоступно его пониманию: ему робот мог показаться просто еще одним человеком, охотником, другом Бертронда.

Из динамика в роботе чуть громче обычного донесся голос Клиндара:

– Просто поразительно, до чего спокойно он нас воспринимает. Неужели его ничем не напугать?

– Ты никак не можешь перестать судить о нем по своим меркам, – ответил Бертронд. – Не забывай, у него совсем другая психология, причем гораздо проще. Теперь, когда он доверяет мне, ему не страшно все, что принимаю я.

– Интересно, характерно ли это для всей его расы? – спросил Альтман. – Вряд ли безопасно судить о ней по одному–единственному представителю. Я хочу посмотреть, что произойдет, когда мы пошлем робота в деревню.

– Ага! – воскликнул Бертронд. – Вон что его удивило. Он никогда не встречал человека, который бы разговаривал двумя голосами.

– Как ты думаешь, он поймет, в чем дело, когда познакомится с нами? – сказал Клиндар.

– Нет. Робот для него останется чистой магией – такой же, как огонь и молния и все другие силы, которые он уже наверняка принимает как нечто само собой разумеющееся.

– Ну а какой наш следующий шаг? – несколько нетерпеливо спросил Альтман. – Ты приведешь его на борт корабля или сначала пойдешь в деревню?

Бертронд заколебался.

– Зачем спешить? Можно такого натворить… Вы же знаете о несчастных случаях, которые имели место, когда это опробовали на незнакомых расах. Пусть он над этим поразмыслит, а когда вернется завтра, я попытаюсь убедить его взять робота в деревню.

Клиндар на спрятанном корабле вернул робота к жизни и заставил его двигаться снова. Как и Альтман, он испытывал легкое нетерпение из–за этой чрезмерной осторожности, однако экспертом по всем вопросам, касающимся чуждых форм жизни, считался Бертронд, и они были обязаны подчиняться его приказам.

Бывали времена, когда он чуть ли не жалел, что он сам не робот, лишенный чувств и эмоций, способный с равной отрешенностью наблюдать как за падением листа, так и за смертельной агонией мира…

Солнце было низко, когда Йаан услыхал мощный голос, доносившийся из джунглей. Он сразу же его узнал, несмотря на необычную громкость: это звал его голос друга.

В отозвавшейся эхом тишине жизнь деревни замерла. Даже дети перестали играть: слышался лишь плач младенца, испугавшегося неожиданной тишины.

Взоры всех были теперь устремлены на Йаана, который быстро прошел к своей хижине и схватил лежавшее у входа копье. Частокол вскоре будет закрыт от непрошеных ночных пришельцев, но, ступив в удлинившуюся тень, Йаан нисколько не колебался. Он уже проходил через ворота, когда этот мощный голос позвал снова, – теперь в нем была нотка требовательности, которая легко преодолевала все преграды языка и культуры.

Сверкающий гигант, умевший говорить многими голосами, встретил его неподалеку от деревни и сделал знак следовать за собой. Бертронда видно не было. Они прошли километра полтора, прежде чем увидели его, тот стоял на берегу реки, уставившись на темные неторопливо катящиеся воды.

Когда Йаан приблизился, он повернулся к нему, но какое–то время, казалось, не осознавал его присутствия. Затем он жестом велел сверкуну уйти, и тот отошел подальше.

Йаан ждал. Он был терпелив и, хотя не мог выразить этого словами, доволен. Бывая с Бертрондом, он испытывал первые признаки той бескорыстной, самоотверженной преданности, которая в полном виде станет доступна его расе лишь много веков спустя.

Странная это вышла картина. Здесь, на берегу реки, стояли два человека. Один был одет в плотно облегающую униформу, экипированную сложными крошечными механизмами, на другом была звериная шкура, а в руке он сжимал копье с кремневым наконечником. Их разделяло десять тысяч поколений – десять тысяч поколений и неизмеримая бездна космического пространства. Связывало же их то, что оба они были людьми. Как это зачастую неизбежно в вечности, природа повторила одну из основных своих моделей.

Вскоре, расхаживая взад и вперед короткими быстрыми шагами, Бертронд заговорил, и в его голосе чувствовался налет грусти.

– Все кончено, Йаан. Я надеялся, что с нашими знаниями мы за десяток поколений выведем вас из варварства, но теперь вам придется самим выдираться из джунглей, и на это у вас уйдет около миллиона лет. Я, несмотря ни на что, хотел остаться здесь, но Альтман и Клиндар толкуют о долге, и, пожалуй, они правы. Как ни мало мы можем сделать для нашего мира, он зовет нас, и мы не должны его предавать.

Я хотел бы, чтобы ты меня понял, Йаан. Я хотел бы, чтобы ты знал, о чем я говорю. Я оставляю тебе эти инструменты: некоторыми из них вы научитесь пользоваться, хотя не менее вероятно и то, что через какое–нибудь поколение они будут потеряны или забыты. Видишь, как режет это лезвие: пройдут века, прежде чем ваш мир сможет сделать что–нибудь подобное. А вот это храните получше: нажимаешь на кнопку – смотри! Будете пользоваться этой вещью бережливо – она будет давать вам свет многие годы, хотя рано или поздно и она умрет. Что же касается вот этих других вещей – найдите им применение, какое сможете.

Вот и появляются первые звезды, вон там, в небе, на востоке. Вы когда–нибудь смотрите на звезды, Йаан? Хотелось бы мне знать, сколько пройдет времени, прежде чем вы узнаете, что они такое, как хотелось бы знать, что же будет к тому времени с нами. Эти звезды – наши дома, Йаан, и мы не можем их спасти. Многие уже погибли – от взрывов столь мощных, что мне их представить ничуть не легче, чем тебе. Через сто тысяч ваших лет свет этих погребальных костров достигнет вашего мира и поразит ваших людей. К тому времени, возможно, ваш народ будет тянуться к звездам. Хотел бы я предостеречь вас от ошибок, которые мы совершили и которые теперь будут стоить нам всего, чего мы добились.

Для нашего народа хорошо, Йаан, что ваша планета здесь, на краю Вселенной. Вы можете избежать судьбы, которая уготована нам. Возможно, в один прекрасный день, как сейчас мы, ваши корабли отправятся исследовать межзвездные пространства и наткнутся на останки наших миров. Они станут гадать, кем же мы были, но они никогда не узнают, что мы встречались здесь, у этой реки, когда ваша раса была совсем молода.

Вон мои друзья, они больше ждать не могут. До свидания, Йаан, пользуйтесь с умом теми вещами, что я оставил вам. Они – величайшее сокровище вашего мира.

С неба спускалось что–то громадное, что–то поблескивавшее в лунном свете. Земли оно не достигло, а остановилось на небольшом расстоянии над поверхностью, и в полной тишине открылся прямоугольник света в его боку. Сверкающий гигант возник из тьмы и ступил в золотую дверь. Бертронд последовал за ним, остановившись на мгновение на пороге, чтобы помахать Йаану. И тут же за ним закрылась тьма.

Корабль пошел вверх – не быстрее дыма от огня. Когда он стал такой маленький, что уместился бы в руках Йаана, он будто смазался в длинную линию света, косо взбирающуюся по направлению к звездам. С безоблачного неба прокатился над спящей землей раскат грома, и Йаан понял наконец, что боги улетели и уже никогда не прилетят снова.

Он долго стоял у мирно текущих вод, и в его душу закралось чувство, которое ему так и не суждено было ни забыть, ни понять. Затем, осторожно и почтительно, он собрат в кучу дары, которые оставил ему Бертронд.

По безымянной земле эта одинокая фигура побрела под звездами домой. У него за спиной мерно текла к морю река, извиваясь по плодородным равнинам, на которых еще более чем через тысячу веков потомки Йаана построят великий город и назовут его Вавилоном.