Текст книги "Неуловимая Констанция Данлап"

Автор книги: Артур Бенджамин Рив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Взглянув в сторону одного из столиков, она вдруг увидела Драммонда, агента детективного бюро. Драммонд ужинал один и делал вид, будто не замечает Констанцию Данлап. Он ни разу не посмотрел ни на нее, ни на Хэлси и вел себя как самый обычный посетитель ресторана. Но Констанция знала методы его слежки; знала, что Драммонд никогда не позволяет себе даже мимолетно взглянуть своей жертве в глаза. А еще она знала, что должна быть веская причина для того, чтобы он ни разу не поднял на них глаз. Будь он здесь просто для того, чтобы поесть, они непременно рано или поздно встретились бы взглядами, хотя бы случайно. Современный эксперт по выслеживанию добычи разработал свой метод не зря. Стоило начать посматривать на кого-нибудь в людном месте, как в скором времени тебе отвечали таким же пристальным взглядом. Однако, как Констанция ни пыталась, она не смогла перехватить взгляд Драммонда.

Теперь, когда напряжение игры было позади, Хэлси вполголоса рассуждал о своем проигрыше.

– Ну и что с того? – заключил он. – Удача в любой день может перемениться. А я давно уже пришел к выводу, что мне везет во всем, кроме двух вещей – карт и любви. Если события докажут, что я прав, я не буду разочарован. А если ошибусь – тем лучше.

В его тоне было нечто странное, насторожившее Констанцию. Она интуитивно чувствовала, что Хэлси старается скрыть отчаяние.

Почему он рассказывает все это ей, практически незнакомому человеку? Уж наверняка не потому, что их свела вместе Белла Ле Мар.

Постепенно Констанция начала понимать, в чем дело. Она и вправду произвела на этого человека сильное впечатление в тот миг, когда их представили друг другу. Вместо того чтобы позволить картежникам увлечь Констанцию на путь, на который уже вступили он сам и миссис Нобл, Хэлси закусил удила, как норовистая скаковая лошадь, и ринулся в сторону. А теперь, когда Белла Ле Мар больше не натягивала поводья, Хэлси давал понять Констанции, что лучше не вступать в игру.

Этот поступок, искренний, не преследовавший никакой личной выгоды, очень понравился Констанции. И все-таки она не высказала своего мнения ни о Белле, ни о миссис Нобл. Хэлси, похоже, это оценил. Его лицо говорило яснее слов: наконец-то нашлась женщина, которая не перемывает кости другим!

В его доверии была печаль, заворожившая Констанцию.

– Вы занимаетесь бизнесом? – рискнула спросить она.

– О да! – Он мрачно засмеялся. – Занимаюсь. Я казначей компании «Экспорт и производство».

– Но, – настойчиво продолжала Констанция, заглядывая ему в глаза, – я думала, казначею положено опасаться… э-э… что он не должен впутываться в…

– Я знаю, что за мной наблюдают, – нетерпеливо перебил Хэлси. – Видите ли, я связан определенными служебными обязательствами, а компании, выдвигающие подобные требования к своим работникам, все время зорко следят за их привычками. Да, когда-нибудь меня постигнет крах. Но сейчас давайте радоваться жизни… Пока есть чему радоваться.

Последние слова прозвучали очень горько, и Констанция утвердилась в своих первоначальных подозрениях. Хэлси все глубже и глубже погружался в смертельное болото. Она видела, что он неравнодушен к миссис Нобл. Неужели Белла Ле Мар надеялась, что миссис Нобл будет играть роль блуждающего огонька, заманивающего Хэлси в трясину?

Поверх тарелки с недоеденным ужином Констанция пристально наблюдала за своим сотрапезником. В ее голове теснились тысячи вопросов насчет его самого и насчет миссис Нобл. Может, стоит быть предельно откровенной?

– Вы… Вы играли на деньги компании? – наконец решилась спросить она.

Хэлси не ожидал такого вопроса. Сперва он явно собирался все отрицать, но, перехватив ее взгляд, понял: лгать будет очень трудно. В этой женщине было нечто такое, что с самой первой минуты знакомства привлекло его внимание и заинтересовало. Что же?

Хэлси попытался разобраться в том, что творится в его душе. Дело было не в физической привлекательности Констанции. Миссис Нобл была куда красивее. Дело было не в ее очаровании. Такое очарование излучала Белла – авантюристка, сирена, горгона. В Констанции было нечто другое: жизненный опыт и ум, свойственный обычно мужчинам. К тому же она была настолько откровенной, что Хэлси почувствовал – он может ответить такой же монетой.

Он снова и снова обдумывал, как бы лучше ответить, но наконец решил, что запираться бесполезно.

– Да, – пробормотал он.

Лицо Хэлси затуманилось. Вопреки обыкновению, он не смог сбросить с плеч тяжелый груз даже на время, даже среди веселого шума и суеты ресторана.

– Да, я играл на… на чужие средства.

Констанция поняла, что не ошиблась. Она встретилась с одной из темных сторон жизни в великом городе, полном ярких огней.

– Как это произошло? – просто спросила она, подавшись к своему собеседнику через стол.

Невозможно было сопротивляться ее настойчивости, и Хэлси выложил все как на духу.

– Сперва я играл на собственные небольшие сбережения. Потом начал подделывать векселя и чеки. А теперь взял чистую пачку акций, хранившихся в сейфе в казначействе компании. Акции так ни разу и не понадобились, поэтому, ставя на них свою подпись и при необходимости подделывая подписи других чиновников, я смог оплачивать свои проигрыши в карточной игре.

Констанция изумленно слушала его рассказ.

– И вы знаете, что за вами наблюдают? – перебила она.

Она скорее чувствовала, чем видела Драммонда, сидящего за столиком в углу.

– Да, знаю, – отозвался Хэлси. – Международная ассоциация страховщиков, с которой связана моя фирма, имеет своего рода собственную секретную службу. Это недремлющее око исподтишка следит за вверенными ей людьми. Например, если такой человек слишком часто участвует в ночной жизни Бродвея, – Хэлси обвел рукой шумные компании за столиками, – и разъезжает на быстрых машинах в лихой компании… В общем, об этом быстро становится известно. Я не знаю, кто именно за мной следит, но знаю: со мной будет так же, как бывало с другими, подобными мне. Однажды ко мне придут и скажут: «Нам не нравится, как ты себя ведешь. Откуда у тебя такие деньги?» И тогда все станет ясно. Но прежде чем это время придет, я хочу выиграть! Вот тогда я смогу ответить им: «Пошли вон!»

Хэлси стиснул кулак. Было ясно, что сдаваться он не собирается, а готов драться, в какой бы переплет ни попал.

Констанция подумала о молчаливом Драммонде – наблюдающем и выжидающем… Она не сомневалась, что именно ему страховая ассоциация доверила слежку за Хэлси. Вероятно, детектив уже не первый день следовал за подозреваемым по пятам, куда бы тот ни пошел, начиная с того момента, как Хэлси покидал свою квартиру, и кончая моментом, когда возвращался домой – если возвращался. Обо всех передвижениях Хаддона Хэлси наверняка докладывалось тем, кто нанял Драммонда. И если так, какой смысл в готовности принять бой? Жертва слежки была заранее обречена.

Но именно такими ситуациями и наслаждалась Констанция. Она приняла решение. Она поможет Хэлси победить закон.

Похоже, тот уже понял, что они поменялись местами. Сперва он предупредил Констанцию, теперь она собиралась его спасти.

Однако даже сейчас Хэлси выказал лучшую сторону своей натуры.

– Кое-кто другой, миссис Данлап, нуждается в вашей помощи больше, чем я, – откровенно заявил он.

Эти слова дались ему нелегко, но он не мог принять помощь, не попытавшись спасти более слабую жертву. А еще Хэлси очень хотелось проверить, не сыграет ли с Констанцией Данлап дурную шутку ревность к другой женщине.

– Понимаю, – ответила та, бросив торопливый взгляд на свои часы, а потом исподтишка взглянув на Драммонда. – Пойдемте. Если мы собираемся выиграть, нам понадобится ясный рассудок. Увидимся завтра.

Ночью Констанция несколько часов беспокойно вертелась в постели, то задремывая, то обдумывая проблему, решение которой взвалила на себя. Как ей досконально разобраться в том, что происходит в соседнем номере? И это было самым важным вопросом.

Констанция встала и выглянула в окно, за которым в сереющем полумраке лежал двор. Всего в нескольких футах от окна покачивался телефонный провод, ведущий в номер Беллы Ле Мар.

Внезапно Констанцию озарила идея. От нечего делать она много читала и еще больше размышляла. Женщина припомнила, что совсем недавно узнала о машине, словно созданной для решения ее проблемы.

Едва дождавшись утра, Констанция отправилась за покупками и незадолго до полудня вернулась; теперь у нее имелось все необходимое. Аппарат, который должен был ей помочь, размещался в дубовом ящичке примерно полуметра в длину и четверти в ширину и в глубину. Внутри прибора, снабженного небольшим циферблатом, на небольшую катушку была намотана тонкая проволока. Проволока постепенно разматывалась с помощью часового механизма и, пройдя через некое приспособление, наматывалась на другую катушку. Из ящичка тянулся гибкий провод в серебряной обмотке.

Констанция осторожно перегнулась через головокружительную пустоту и притянула к себе провисший телефонный провод из номера Беллы Ле Мар. Очень осторожно перерезав провод, она присоединила к нему тот, что выходил из ящичка.

Примерно полчаса спустя в номер вдруг позвонили, и Констанция едва смогла скрыть свое удивление: к ней пришла миссис Лэнсинг Нобл.

Быстро шагнув в комнату, она закрыла за собой дверь и прошептала:

– Не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, что я тут.

– Проходите, раздевайтесь, – радушно предложила Констанция.

– Нет, я не могу задерживаться надолго, – взволнованно ответила нежданная гостья и замолчала.

Зачем она пришла? Неужели тоже хочет предупредить новую знакомую о том, что происходит в номере напротив?

Похоже, миссис Нобл понадобились все душевные силы, чтобы заставить себя сюда прийти, и теперь у нее сдали нервы. Она упала в кресло и опустила хорошенькую головку на затянутую в перчатку изящную руку.

– Ох, миссис Данлап, – судорожно начала она, – надеюсь, вы извините совершенно незнакомую женщину за то, что она так бесцеремонно к вам ворвалась. Но… но я не могла., не могла удержаться. Я просто должна кому-то все рассказать.

Уже привыкнув к странным признаниям, Констанция наклонилась и успокаивающе потрепала миссис Нобл по маленькой ручке.

– Вы кажетесь такой хладнокровной, – продолжала та. – Такой сдержанной! А меня игра возбуждает и пьянит хуже шампанского. Вы смогли остановиться, хотя и выигрывали… О господи! Что со мной? Что я творю? Что будет, когда муж выяснит, что я наделала?

И миссис Нобл, заливаясь слезами, выплеснула свою жалкую историю. Она рассказала, как незаметно втянулась в игру, как стала проигрывать, как заложила свои драгоценности, чтобы оплатить проигрыш и сохранить все в тайне… Хотя бы на несколько дней, до того мифического момента, когда удача повернется к ней лицом.

– Когда я начала играть, – с коротким горьким смешком сказала миссис Нобл, – я думала, что просто выиграю немножко денег на карманные расходы. Вот с этого все и началось… С такой мелочи. С новых для меня ощущений. А теперь… Теперь всему конец.

Она встала и начала расхаживать по комнате взад-вперед, потом остановилась перед Констанцией.

– Миссис Данлап! – воскликнула она. – Теперь я – сообщница в их шулерской игре, не больше и не меньше!

Она была на грани истерики, и контраст этой отчаявшейся женщины с веселой, респектабельной, процветающей с виду леди, которая играла в карты у Беллы, был просто разительным. Только теперь Констанция до конца поняла, какие трагедии разыгрывались в номере напротив.

Глядя на залитое слезами лицо миссис Нобл, она смогла полностью уяснить ужасную ситуацию. Утонченная, хорошо воспитанная, модно одетая дама отлично подходила для того, чтобы заманивать людей в игру. Если бы в игре участвовали только женщины или только мужчины, все было бы не так плохо. Но играли и женщины, и мужчины. Констанция понимала, что шулерам требуется втягивать в игру побольше мужчин – тех, которые могут себе позволить потерять не сотни, а тысячи долларов. Мужчины всегда были самыми выгодными партнерами в игре. Поэтому миссис Нобл и другие невезучие женщины наверняка посылались на Бродвей, в кафе и рестораны, чтобы заманивать новых игроков. Они охотились на новых жертв азарта даже в собственном кругу, среди своих знакомых, и при этом сами все больше и больше запутывались в паутине, в которую нечаянно угодили. Белла как пить дать надеялась превратить в такую же вербовщицу и Констанцию Данлап!

Миссис Нобл явно не притворялась, когда умоляюще заглянула Констанции в глаза. Только глубокое отчаяние могло заставить ее выложить свои сокровенные тайны почти незнакомой женщине.

– Я увидела, как они пытались свести вас с Хаддоном Хэлси. А его представила им я. Мне обещали процент от его проигрышей, чтобы я могла оплатить свой… свой собственный долг…

Казалось, самообладание совсем покинуло ее, и миссис Нобл дико, надрывно воскликнула:

– Но я не могу… Не могу! Я должна спасти его. Должна!

Ну и ситуация! Две разбитые жизни, два порыва к самопожертвованию. А ведь в дело были замешаны не только эти двое, но и другие, ничего не подозревающие люди – муж миссис Нобл и семья Хэлси.

Констанция не могла бросить их на произвол судьбы.

– Миссис Нобл, – очень спокойно заговорила она, – вы можете мне довериться?

Та бросила на собеседницу быстрый взгляд и почти сразу тихо ответила:

– Да.

– Тогда сегодня вечером посетите миссис Ле Мар как ни в чем не бывало. А я тем временем продумаю план действий.

Уже под вечер Констанция снова повидалась с Хэлси. На этот раз она пришла в его офис, где он нетерпеливо ожидал известий. При виде Констанции Хэлси даже не пытался скрыть, как он рад наконец-то ее видеть.

– Бездействие меня убивает, – хрипло заметил он. – Есть какие-нибудь новости?

Констанция не стала рассказывать ему о визите миссис Нобл. Она рассудила, что этим двоим будет спокойнее не знать о тревогах друг друга.

– Да, есть, – ответила она. – Еще какие! Пока я ничего не могу вам рассказать, но нынче вечером мы все снова пойдем к Белле Ле Мар, как будто ничего не случилось.

– У них уже есть двадцать пять тысяч долларов в акциях, выданных мной, – тревожно сказал Хэлси.

– Найдите способ – любой способ – вернуть их на время. И дайте мне взглянуть на чистые акции.

Хэлси запер дверь и вытащил из секретного выдвижного ящика стола пачку красиво гравированных бумаг.

Констанция мгновение рассматривала их, потом автоматической ручкой поперек каждого начертила несколько знаков. Хэлси нетерпеливо следил за ней. Когда Констанция вернула ему бумаги, на них не было ни единой отметки.

– Вы должны сказать им, что с остальными акциями что-то не так и что вы хотите дать взамен другие, насчет которых вопросов не возникнет. Скажите что угодно, лишь бы заполучить бумаги. Вот… Возьмите эту ручку, подпишите ею новые акции, в их присутствии, чтобы они ничего не заподозрили. Сегодня вечером я хочу, чтобы вы делали предельно высокие ставки и, играя в паре с миссис Нобл, взяли на себя и ее проигрыш. Встретимся у миссис Ле Мар в девять часов.

И Констанция быстро изложила Хэлси свой план.

Вечером она сидела в своем номере и прислушивалась. Вот Хэлси вошел в номер напротив… Констанция решила не торопиться, чтобы ему хватило времени вернуть старые акции и заменить их новыми.

Часа через полтора, услышав, как в квартиру соседки входит миссис Нобл, Констанция собралась и вскоре последовала за ней. Экспансивное приветствие, которым встретила новенькую миссис Ле Мар, показало, что хозяйка ни о чем не подозревает.

Констанция бросила быстрый взгляд на Хэлси, и тот кивнул в ответ, бессознательно поднеся руку к карману, куда засунул старые акции.

Спустя мгновение все принялись за игру.

Этим вечером игра шла оживленно, вскоре ставки достигли предела.

С самого начала Хэлси и миссис Нобл везло еще меньше, чем в прошлый раз. Зато к Констанции, казалось, благоволила удача. Она снова и снова выигрывала, и даже Ватсон начал поговаривать, что в этом есть нечто сверхъестественное.

– Новичкам всегда везет, – с вынужденным смехом заметила Белла.

И Констанция продолжала выигрывать – понемногу, но неизменно, хотя ее выигрышей и не хватило бы, чтобы уравновесить куда большие победы Ватсона.

Игра стала быстрой и энергичной. Хэлси все время не везло. Миссис Нобл вышла из игры, едва сдерживая слезы. Констанция открылась. Только Хэлси и Ватсон остались, сражаясь так, будто между ними шла дуэль не на жизнь, а на смерть.

– Пожалуйста, остановитесь, Хэлси, – умоляла миссис Нобл. – Зачем искушать судьбу?

В глазах Хэлси сиял странный безумный свет. Быстро взглянув на Констанцию и увидев, как та украдкой одобрительно кивнула, он с вымученной улыбкой игриво приложил пальцы к губам миссис Нобл.

– Удваиваю ставки, Ватсон! – воскликнул он. – Если выиграю – верну себе новые акции, если проиграю – заплачу другими, вдвое. Идет?

– Согласен, – холодно отозвался Ватсон.

Хэлси с триумфом открыл свои карты. У него было четыре короля.

Констанция тут же взвилась на ноги.

– Вы все – жулики и аферисты! – крикнула она и, пока не успел никто вмешаться, схватила карты.

Она проворно выложила четырех тузов рядом с четырьмя двойками, четырех королей рядом с четырьмя королевами. Это было проделано так быстро, что даже Хэлси от изумления лишился дара речи. Миссис Нобл побледнела и разинула рот. Что касается Беллы и Ватсона, ничто не смогло бы взбесить их больше, чем открытое обвинение в том, что они использовали фальшивую колоду.

Но Ватсон ни на мгновение не утратил своего цинизма.

– Докажите, – потребовал он. – Что касается мистера Хэлси, ему лучше заплатить, иначе я покажу кое-кому акции, которые он дал мне раньше.

Констанция повернулась к Ватсону. Ее самообладание было под стать его наглости.

– Покажите акции, – тихо сказала она.

В номер постучали.

– Никого не впускать, – приказала Белла служанке, которая уже открыла дверь.

Но какой-то мужчина просунул ногу в щель приоткрытой двери, не давая ее запереть.

– Хлоя, что происходит?

– Господи боже, миссис Белла… Он вломился сюда силой! – выпалила служанка, когда дверь распахнулась настежь.

Хэлси вскочил и, спотыкаясь, попятился.

– Детектив! – воскликнул он.

– О, что я наделала! – возопила миссис Нобл. – Мой муж никогда меня не простит, если все выплывет наружу!

Белла была спокойна, как хороший игрок, имеющий на руках королевский флеш.

– Наконец-то я вас поймал, – прошипел Драммонд. – И вас тоже, миссис Данлап. Ватсон, я тут слышал кое-что насчет акций. Дайте-ка мне на них взглянуть. Думаю, они заинтересуют международную страховую ассоциацию, как и компанию «Экспорт и производство».

Констанция метнулась в так и оставшуюся открытой дверь, а потом – через коридор.

– Не спешите! – закричал Драммонд. – Вам не сбежать! Вход в пансион охраняют. Вам не уйти отсюда!

Констанция исчезла, но мгновение спустя появилась из темноты своей комнаты, неся в руках ящик из дуба.

Никто не проронил ни слова; все удивленно смотрели, как она ставит свою ношу на карточный стол. Констанция осторожно откинула крышку, под которой обнаружились две катушки. Потом подключила к прибору наушники – такие, какие носят телефонисты, повернула выключатель, и провод начал разматываться с одной катушки и наматываться на другую.

И тут из ящика раздался голос, вернее, голоса. Это было жутковато.

«Здравствуйте, это миссис Ле Мар?» – сказал первый голос.

– Что это? – прошептал Хэлси, словно боялся, что его подслушают.

– Телеграфон, – ответила Констанция, на мгновение выключив прибор.

– Телеграфон? Никогда о таком не слышал.

– Это прибор для записи телефонных разговоров. На него можно записать любой голос, какой пожелаете. Изобретение Вальдемара Поульсена, датского Эдисона. В этом приборе используется проволока, и запись получается в результате того, что звуковой сигнал намагничивает носитель. Запись так же долговечна, как и сама проволока, и ее можно уничтожить лишь одним способом – потерев проволоку магнитом. Слушайте.

Констанция снова включила механизм. Кто говорил с Беллой? Констанция не сводила глаз с Драммонда, который неловко шевельнулся.

«Сколько он уже задолжал?» – спросил голос.

Хэлси задохнулся. То был голос Драммонда.

«Двести пятьдесят акций», – ответила Белла.

«Хорошо. Продолжайте его дожимать. Не упустите его. Сегодня ночью я к вам загляну».

«А ваш клиент возместит убытки?» – тревожно спросила Белла.

«Несомненно. Мы заплатим пять тысяч долларов за улики, которые помогут его посадить».

Слушавшие эту запись были ошеломлены. Но Констанция не остановилась на этом. Пропустив несколько незначительных звонков, она снова включила запись.

То был звонок Беллы Ватсону.

«Росс, сегодня звонил тот самый парень, Драммонд».

«Да?»

«Он собирается провернуть все сегодня ночью. Его клиент за все заплатит… Пять тысяч долларов, если они поймают Хэлси с украденными акциями. Что скажешь?»

«Какая ты добренькая, а, Белла?» – отозвался Ватсон.

– Господи! Да вы все сговорились! – воскликнул Хэлси и, пошатнувшись, тяжело упал в кресло. – Я уничтожен. Мне конец!

– Подождите, – перебила Констанция. – Есть еще один звонок. Он может объяснить, почему нынче вечером удача была на моей стороне. Я приготовилась к игре.

«Да, миссис Ле Мар, – раздался из механизма еще один странный голос. – Для мистера Ватсона мы сделаем все, что угодно. Что требуется, колода стрипперов?»

«Да. Тузы помечаются с концов, короли – с боков».

Все нетерпеливо посмотрели на Констанцию.

– Я выяснила, что это звонок от мастера, который изготавливает все необходимое для шулерской игры, – объяснила она, выключив прибор. – Они заказывали у него колоды, помеченные так, чтобы игрок легко мог вытащить нужные карты. Так называемые стрипперы. На таких колодах делаются маленькие клинообразные полоски на краях – на всех картах, кроме тузов. В результате тузы на крохотную долю дюйма выделяются из остальных карт. Колода была подготовлена очень тщательно. Закругленные края заново обрезали, чтобы они казались с виду такими, как остальные. Когда карты тасовали, тузы слегка выдавались под краями других карт. Сдающему было нетрудно вытащить столько тузов, сколько надо, при тасовании и сунуть их вниз колоды, а потом, когда понадобится, вытащить. Стрипперы – один из новейших методов шулерства, потому что обычные крапленые карты уже устарели. В некоторых колодах тузы помечены полосками на концах, а короли помечены с боков. Как видите, при такой колоде ничего не подозревающему игроку запросто могут сдать королей, тогда как у его противника на руках будут тузы.

Драммонд попытался сделать хорошую мину при плохой игре. С приглушенным проклятьем он снова повернулся к Ватсону:

– Что за вздор! Акции, Ватсон! Где акции, о которых тут говорилось?

Миссис Нобл, забыв обо всех, кроме Хэлси, побледнела. Белла Ле Мар, теребившая в руках свой кошелек из золотой сетки, вдруг испустила изумленный вопль:

– Посмотрите! Они все чистые… Все акции, которые он мне дал!

Драммонд грубо выхватил бумаги у нее из рук.

Там, где полагалось быть подписи, ничего не было! А через всю поверхность листа тянулась четкая надпись «Образец акции», выведенная угловатым женским почерком.

Что все это значило?

Хэлси, удивленный не меньше остальных, машинально повернулся к Констанции.

– Прошлым вечером я рассказала вам не все, – отрывисто заметила она. – Но я с самого начала подозревала, что тут собрались не просто профессиональные игроки. Я всегда внимательно наблюдаю за женщинами, которые мурлычут: «О, моя дорогая!» У таких женщин часто бывают острые коготки. Поэтому я внимательно наблюдала, а сегодня кое-что выяснила… Выяснила, что вы, мистер Драммонд, всего лишь шантажист и используете этих шулеров, чтобы те выполняли за вас грязную работу. Хаддон, они бы выбросили вас, как выжатый лимон, как только у вас закончились бы деньги. Они приняли бы взятку, предложенную Драммондом за акции, – и преспокойно оставили бы вас гнить в тюрьме. Я узнала обо всем этом с помощью телеграфона. Изучив их методы, я узнала многое, но даже я не смогла бы предотвратить ваш проигрыш этим вечером…

Хэлси шевельнулся и настойчиво спросил:

– Но как же насчет акций?

– Акций? – неторопливо ответила Констанция. – А вы когда-нибудь слышали, что написанное хинолином сперва становится голубым, а потом исчезает, тогда как написанное азотнокислым серебром и аммиаком сперва не видно глазу, а несколько часов спустя чернеет? Вы подписали эти акции симпатическими чернилами, они со временем исчезли, а я надписала их теми чернилами, которые вскоре проявились.

Миссис Нобл тихо заплакала. У шулеров все еще остались расписки ее мужа.

Хэлси, увидев ее слезы, мгновенно забыл про свои заботы. Что можно было для нее сделать? Как ее спасти? Не думая больше о себе, он умоляюще взглянул на Констанцию. Та теребила провод телеграфона с таким видом, словно маленький механический детектив мог хранить и другие секреты.

– Драммонд, – многозначительно сказала она, – вы не думаете, что ради вашей репутации детектива вполне можно было бы замять это дело?

Мгновение Драммонд боролся со своим бешенством и, похоже, раздумывал, не уничтожить ли запись его беседы с Беллой Ле Мар. Наконец он угрюмо буркнул:

– Пожалуй.

Констанция протянула руку к своей связке ключей и медленно отцепила от нее обычный магнит.

– Если я проведу им по проводам, – намекнула она, поднеся магнит к катушкам, – запись будет стерта. – Выразительная пауза. – Отдайте мне векселя миссис Нобл. Между прочим, вы могли бы отдать мне и акции. Теперь от них нет никакой пользы.

Выложив бумаги на стол перед собой, она добавила к ним и старые поддельные акции из кармана Хэлси. Вот они все – компрометирующие, гибельные улики.

Констанция не спеша провела магнитом по тонкой стальной проволоке, стирая то, что было на ней записано, как ангел-хранитель, вычеркивающий события из книги жизни.

– Проверьте, Драммонд! – сказала она, отдав прибор детективу. – Проверьте и убедитесь, что проволока чиста.

Потом она подошла к камину. Бумаги, только что лежавшие на столе, полетели в ярко вспыхнувшее пламя.

– Вот так! – воскликнула Констанция. – Такие долги – даже не долги чести. Если вы вызовете такси, Хаддон, я закажу столик в «Джаде» для вас и миссис Нобл. Это будет вашим прощанием, и Драммонд больше не станет наблюдать за вами из угла. А после вы должны будете забыть друг друга… Навсегда. Понимаете?