Текст книги "Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Глава 26

– Именно для этого я и здесь, – сказал я. – Скажите, как вас зовут? Я знаю только прозвище – Горелый. Но имени никогда не слышал.

Старик хмыкнул. Подозвал официантку. Девушка торопливо подбежала к нашему столику. Я, тем временем, обратил внимание на настороженных кулымовских бойцов, чутко следивших за каждым движением авторитета.

– Можно мне на первое борщ, а на второе что-нибудь мясное, – вальяжно махнул рукой Горелый. – Что у вас есть? Такое, сытное, но не особо тяжелое.

– Ну… – Растерялась девушка. – Могу предложить запечённое в горшочке мясо.

– Свинина? – Скривил нос Горелый.

– Нет. Говядина.

– Пойдет, – он важно кивнул. – Ну и графинчик водочки. Холодненькой. Водку неси к борщу. Летов, ты что-нибудь будешь?

– Я не голоден.

– Ну что ж. Пусть это и не очень вежливо с твоей стороны, но насколько я понял, ты отличаешься определенной… Дерзостью. Так что ладно. Пообедаю в одиночестве.

Горелый наградил официантку ленивым взглядом. Жестом приказал отвалить, и девушка быстро убежала.

– Как меня зовут, спрашиваешь? – Зыркнул на меня авторитет. – Коля я. Николай Матвеевич.

– Будем знакомы, – сухо ответил я.

– Будем. Ну так что? Где винторез, Летов? Куда ты дел любимый ствол моего близкого друга?

– Почему вы решили, что я его взял?

– Ну…

Горелый задумался, потом извлек из внутреннего кармана портсигар, достал сигару с заранее обрезанным кончиком. Подкурил от золотистой зиппо.

– Возможно потому, что ты единственный из посторонних, кто о нем знал, – сказал он, выдыхая едкий сигарный дым.

– Можно же было спрятать пушку в любом надежном месте, в любом схроне, которые, я уверен, у вас имеются, – ответил я. – Но вы этого не сделали. Отдали дорогое оружие человеку, которого подозреваете в сговоре со мной. Подозреваете, что мы договорились свистнуть оружие, а потом Сережа просто испарился. По-вашему, вероятно после того, как мы толкнули оружие кому-нибудь из ваших врагов.

– Догадливый, – голос Горелого похолодел.

– Не кажется ли вам, что довольно неосмотрительно доверять важное оружие такому ненадежному человеку, как Сергей Брагин?

Главарь мясуховских молчал, уставившись на меня змеиным взглядом. Казалось, он хочет загипнотизировать меня, подчинить своей воле, чтобы я сказал то, что ему нужно. Чтобы признался.

– Кажется довольно неосмотрительным, – продолжал я. – Если бы вы не считали, что Сергей у вас на крючке. А вы считали именно так. Мужик должен вам как земля колхозу, плюс ко всему, отдал вам оружие и раскрыл свои тайники. Вы считали, что Сергей у вас под колпаком. Ведь наверняка вы обещали ему защиту от поставщика стволов.

– Эта болтливая сука тебе все растрепала, – злобновато прохрипел Горелый. – Я бы сказал, что такое обстоятельство – аргумент в пользу моего мнения.

– Да, он втянул меня в заварушку, и пришлось колоть бедолагу, – пожал я плечами. – Вот Сережа и признался.

– Ты про заварушку с Седым?

– Верно.

– Признаюсь, – Горелый затянулся. – Что, убив его, ты оказал нам определенную услугу.

– Обращайтесь, – пошутил я.

Горелый хрипло засмеялся.

– Сережа больше всего боялся двух вещей, – продолжал я. – Первое – смерти, а второе – своего поставщика. Он открыто рассказал мне об этом. И прятался от поставщика под вашим крылом. Ну, или только думал, что прячется. Так что вы правда считаете, что он бы стал сговариваться со мной, чтобы украсть пушку?

– Теперь я думаю, – ухмыльнулся Горелый. – Что ты украл ее сам.

Тут уже сдержанно рассмеялся я. Горелый помрачнел, ожидая, явно, другого эффекта после своих слов.

– Я? Рисковать всем из-за единственной пушки? Нет уж. Да мне и в голову такого не придет. Как видите, я не сбегал из города, чтобы с меня за нее не спросили. Да и сам, по своей воле пришел сюда, чтобы разъяснить вам, что пропажу вы ищете совсем не там.

– А где же мне ее искать?

– Я не знаю. Но воры редко беседуют с обворованными о том, что они у них украли.

Горелый снова прыснул в кулак.

– Если только вор не дурак. Ну или не отчаянный человек. Ты, Летов, точно не дурак. Но судя по тому, что ты разговариваешь тут, со мной, храбрости тебе не занимать.

– Удача любит смелых, – ответил я.

Горелый улыбнулся. Тут ему подали борщ. Официантка принесла дорого, но безвкусно украшенную золотыми вензелями чашку, больше напоминающую салатницу. Вместе с ней поставила на стол деревянную досточку, полную зеленого лука, сала и ломтиков черного хлеба. Последним на стол отправился ледяной графин водки.

Горелый молча открыл графин, налил рюмку.

– Твое здоровье, Летов, – сказал он и опрокинул ее. Закусил хлебом с салом.

Потом авторитет взялся за борщ.

– Ты знаешь, Витя, обычно я не прощаю людям такой дерзости. Вот так просто вызвать меня в чужой ресторан… Подозвать, будто какую-то собаку. Это жесткий косяк. Неуважение.

Я молчал, безэмоционально смотрел, как авторитет хлебает свой борщ.

– Знаешь, почему я согласился прийти?

– Понятия не имею, – пожал я плечами беззаботно.

– Мне было интересно посмотреть, кого же этот хер, Кондратенко, взял охранять склад. Вот и посмотрел. Скажу тебе, что я в нем очень разочарован. Думал, он наймет на работу профессионалов, а не отъявленных храбрецов. Храбрецы имеют неприятное свойство быстро умирать.

Значит, он все знает. Горелый знает, что комбинат нанимает Оборону. Мясуховские могут попробовать убрать кого-то из нас, скорее всего, меня, пока мы не заступили на службу. Надо торопиться, чтобы быть готовым к такому повороту событий. Интересно, кто на комбинате сливает информацию бандитам?

– Я думаю, вы уже решили заглянуть к нам в гости, на склад, – сказал я. – Сможете проверить там как наш профессионализм, так и нашу храбрость.

Авторитет молчал долго. Доедал.

– А борщ и тут дерьмо, – сказал наконец Горелый, рассматривая дно чашки. – Ну да ладно. По поводу пушки, Летов, ты меня убедил.

Авторитет поднялся. Злобно глянул на девочку, несущую на подносе горячий глиняный горшочек с жарким. Напуганная официантка застыла на месте.

– Но теперь ты мой, скажем так, конкурент, Летов. А конкурентов я очень не люблю.

– Взаимно, – сказал я.

Горелый поджал бледноватые губы, покрытые старческими пятнами. Потом направился к входу. Мирон с Пухлым послушно пошли следом.

* * *

В этот момент на масложиркомбинате

Кондратенко постоянно посматривал на свои золотые часы «Луч», подаренные ему в связи со вступлением в новую должность на комбинате. Летов просил перезвонить вечером, а до вечера было еще далеко. Сейчас подходило только два часа дня.

«Да что же там у него за дела? – думал Кондратенко. – Неужели что-то важнее нашей сделки?»

У директора комбината душа была не на месте оттого, что Нойзман продавливает идею с охранной фирмой, которую вот-вот откроют бандиты.

Как же «вовремя» подоспел этот Шелестов. Будто какой-то злой рок висел над Кондратенко и послал парня ему на проблемы.

Директор понимал, что узнай вышестоящее руководство о связях с бандитами, именно Кондратенко может первым вылететь с работы. А хитрый Нойзман только умоет руки и отделается максимум каким-нибудь выговором. А может быть, и вовсе предупреждением. Американцы, рулящие холдингом, очень ревностно охраняют свое имущество.

Из собственных мыслей директора вырвал звук открывающейся двери. Это был американец.

Нойзман по своему обыкновению не постучался, а вошел прямо так, будто к себе в кабинет.

– Тук-тук, – сказал он с бОльшим, чем обычно акцентом. – Не заняты, дорогой мой Валентин Сергеевич?

– На самом деле занят. Я…

– Очень хорошо, – перебил его американец, пройдя в кабинет и сев в кресло, перед директором. – Тогда у нас с вами есть время поговорить о проблеме охраны.

– Я же говорю – знает, – разозлился Кондратенко.

– Какими-то более важными и нетерпящими отлагательств делами? Думаю, нет. Уж потрудитесь выделить немного вашего драгоценного времени мне.

Кондратенко вздохнул. Сняв очки, он помассировал веки усталых глаз.

– Ладно. Что у вас?

– Я не понимаю. Почему вы упираетесь и здесь? – Спросил Нойзман. – Скорпион вполне себе легальная фирма. Все документы уже готовы, а за ними стоят настоящие профессионалы.

– Это бандиты. Из черемушкенских, – буркнул Кондратенко. – Моя позиция в этом отношении неизменна. Нам нужна только полностью законная охранная фирма. Я не доверяю бандитам.

– Вы просто боитесь за собственное кресло. Если что-то пойдет не так, и вас обвинят в работе вопреки инструкции, ответственность ляжет на вас. Вы всего лишь не хотите вылететь с должности, – заметил американец.

– И вы тоже. Нойзман. Потому и торопите меня. Но вы меня не переубедите. Я буду настаивать на Обороне.

– Вы очень несговорчивый человек. Очень упертый. С такими трудно работать, Валентин.

– С вами, знаете ли, тоже нелегко.

– В интересах холдинга, чтобы комбинат заработал как можно быстрее, и до этого момента его имущество осталось в сохранности, нужно нанять Скорпион.

«Только до этого момента? – подумал Кондратенко. – А что потом?»

– Вы же рискуете, доверяясь дилетантам. А я ведь могу написать письмо в Москву. Письмо о том, что вы тормозите рабочий процесс, устраивая между нами разногласия. Тогда вас могут просто заменить. Снять с должности директора, и как раньше, отправить в бухгалтеры.

– Вы этого не сделаете, Нойзман, – холодным тоном сказал Кондратенко. – Такая процедура затормозит всю работу на комбинате. А вам это тоже невыгодно.

Нойзман молчал, закинув ногу на ногу. Кондратенко видел, как американец впился пальцами в мягкие подлокотники кресла.

– Что ж. У меня есть предложение. Компромисс, – сказал наконец Нойзман. – Думаю, в ваших же интересах будет принять его. Ведь мы оба хотим, чтобы комбинат заработал как можно быстрее?

Кондратенко думал долго. С минуту он молчал, сверля глазами Нойзмана. Директор пытался просчитать наперед все варианты, которые мог предложить американец. Наконец, он ответил:

– Какой компромисс?

– Вы готовы выслушать. Это уже хорошо, – сказал Нойзман. – Давайте поступим, как это говорят русские? «Ни вашим, ни нашим».

– Что вы имеете ввиду? – Спросил удивленный Кондратенко.

* * *

Когда к четырем часам дня я вернулся домой, Марина встретила меня, собрав свой чемодан и мою клетчатую сумку. Девушка как раз пила чай, когда я вошел в квартиру. Все, бросив, она встретила меня в прихожей. Кинулась на плечи, беспрерывно твердя о том, что очень переживала. Когда я ее успокоил, девушка спросила:

– Но куда же мы переедем? Неужели нам надо так торопиться? Квартира такая хорошая.

– Переедем, – сказал я. – Ты – к себе домой, а я подыщу что-нибудь поскромнее.

– Что? – Марина удивилась. – Но дедушка же сказал…

– Обстоятельства изменились. Теперь твой дом – самое безопасное место. Горелый знает, что Оборону хочет нанять мясокомбинат, и ему это не нравится. Мясуховские выяснили, где мы живем. Это значит, что я теперь в опасности. И ты тоже.

– Но… Но Витя… Так же нельзя… Почему…

Она недоговорила, потому что зазвонил телефон. Я быстро догадался, что это, должно быть, Кондратенко.

– Звонит уже не в первый раз. Я не брала.

– Почему? – Направился я к аппарату.

– Боялась, – призналась Марина.

Я взял трубку.

– Летов слушает.

– Виктор, это Кондратенко.

– Я догадался. Рановато вы. Договаривались вечером.

– Обстоятельства изменились, Летов, – сказал он. – Уже битый час стараюсь дозвониться вам. Хорошо хоть сейчас вы взяли трубку.

– Что случилось? – спросил я.

– Нам срочно нужно встретиться на комбинате. Очень срочно. Завтра вечером вы сможете?

* * *

От автора:

Вышел 13 том КУРСАНТА! Попаданец в СССР становиться лучшим специалистом в Союзе по поимке серийных убийц /work/345576. Кто еще не читал, на первые 3 тома скидка! /work/203823

Глава 27

– Если вы хотите встретиться завтра, почему так торопились дозвониться мне? – Спросил я. – Это все, что вы так хотели сказать?

Признаюсь, слова директора ввели меня в некоторое замешательство. Если раньше Кондратенко звучал как очень обеспокоенный человек, даже нервничающий, то теперь судя по голосу, он успокоился. Я даже подумал, сначала, что проблема, о которой он так хотел мне рассказать, решилась.

– Я и встретиться тороплюсь, – сказал директор. – У нас возникли кое-какие проблемы. Один мой, скажем так, коллега, не последний человек на комбинате, хочет нанять другую охранную фирму. Ну и настойчиво убеждает меня отказаться от работы с Обороной. Очень настойчиво.

– Мы единственная фирма в городе, – возразил я.

А потом, в голове промелькнула краткая мысль: воспоминание о том, что рассказывал мне начальник разрешительной системы, и о Шелестове, которого я видел, оббивающим его пороги. Видимо, Косой все же зарегистрировал фирму и теперь метит в комбинат. Еще бы, новое производство города – лакомый кусочек.

– Если речь идет о том, о о ком я думаю, то предупреждаю: за той фирмой стоят бандиты, Валентин Сергеевич.

Другого варианта быть не могло. Горелого в расчет брать не приходилось, ведь мясуховскеи пока что особо не думали о своем ЧОПе. У крупнейшей банды города и без этого дела шли неплохо.

– Я знаю, – вздохнул Кондратенко. – Потому я совершенно не согласен с моим коллегой и все еще настаиваю на том, чтобы Оборона занималась охраной склада.

– Так в чем же проблема?

– В том, что хм… Мой коллега очень влиятельный человек не только на комбинате, но и в холдинге. Он пытается продавить свое решение административным путем. Думает, что бандиты справятся с охраной лучше.

– И он не задумывается о последствиях?

– Он не может не задумываться, Виктор. Но, определенно, этот человек преследует какие-то свои цели. Но не суть. Это все подкованные разборки, о которых вам задумываться не стоит. Короче. Я хочу как можно скорее заключить с вами договор и направить отчет начальству. Нужно опередить Нойзмана.

– Нойзмана?

– Да. Это тот самый «коллега». Немного времени у нас еще есть. Насколько мне известно, Нойзман еще даже не встречался с начальником той охранной конторы. Но он очень деятельный и скорый на принятие решений человек. Не успеешь оглянуться, как у ворот склада уже ходят бандиты Скорпиона.

– Скорпиона? – Хмыкнул я. – В последний раз, когда я слышал о той фирме, это была Аскарида.

Кондратенко рассмеялся на дом конце.

– Серьезно? Ну что ж. Какой идиот выдумал такое название? Видать, умом там не блещут. Это дает вам перевес как минимум в один балл.

– Балл? Это что, какое-то соревнование? Я думал, у нас уже все схвачено. Договор подписываем, как никак.

– Фигура речи, – одернулся Кондратенко и прочистил горло. – Ладно, Виктор. Встретимся с вами завтра, часов в шесть, когда рабочий день закончится. Сможете?

– Хорошо, – сказал я, чувствуя какие-то сомнения относительно всей ситуации. – До встречи, Валерий Сергеевич.

* * *

Кондратенко положил трубку, оперся локтями о стол, взялся за голову. Директор комбината всегда был очень прямолинейным человеком и не любил недосказанности, а еще больше – лжи.

Такой склад характера делал Кондратенко хорошим управленцем и еще лучшим исполнителем, но очень плохим игроком в любой внутренней борьбе, какая зачастую разворачивается на предприятиях и в крупных организациях. Директора тошнило от одной только мысли об участии в подобной возне. Правда, к его сожалению, зачастую, от этого не уйдешь. Не ушел он и сейчас.

Кондратенко солгал Летову. Вернее, даже не так. Он сказал начальнику Обороны полуправду. Однако на душе Валентина Сергеевича все равно было мерзкое ощущение. Мерзкое, до физической неприязни. Будто бы слова ложи оставили во рту директора неприятный, мерзкий привкус пропавшей пищи.

* * *

– Короче, вот такие вот дела. Все не мог тебе раньше рассказать, Степаныч. Времени не было, – проговорил я в телефонную трубку. – Сначала внезапно подвернулась работа нашей Обороне, а потом еще и Горелый.

– М-да-а-а-а… – Протянул Степаныч на том конце. – Хорошо, что ты умудрился выкрутиться с этим винторезом. Но Горелый – очень опасный человек. И очень злопамятный. Он не тот, за кого себя выдает. Ходит, мля, весь такой культурный, важный. Строит из себя бизнесмена. Но на деле, это простой бандит и убийца. И когда дело доходит, скажем так, терок, вся его культурность улетучивается, хрен знает куда.

– Другого от него я и не ждал. Короче, я переезжаю. Завтра утром отвезу Марину домой, а потом найду новое жилье.

– Фима от меня съехал. Если хочешь, можешь пожить здесь, – сказал Степаныч.

– Спасибо, – кивнул я.

– Кстати, мы кое-что уже закупили для ремонта. Обои есть. Нашел мужика с одного нового бетонного завода. Тут, за городом, в сельском поселении. Привезет послезавтра цемент. За паркетом придется гнать в Лабинск. Как раз завтра с Фимой собираемся. Мы с утра поедем. Ключ я тебе кину под коврик.

– Хорошо, Степаныч. А я пока займусь вопросом с заключением договора. Дальше придется искать людей. Правда, будут пока они без документов, но это ничего. Я договорился с начальником. Его устроит.

– А сколько человек надо? – Спросил Степаныч.

– Пока не знаю. Я еще не видел объект. Вместе потом посмотрим.

На этом мы со Степанычем распрощались. Я сел на кухне, за стол, приготовил себе кофе.

– А что меня не попросил? – вошла на кухню Марина. – Я бы тебе навела.

– Я как-то привык делать все сам, – глядя в небольшое окошко кухни, сказал я.

Там, в окне, с высоты шестого этажа, было видно, как в темноте светится город Армавир. Многочисленные огни квартир и дорог тускловато выделялись, на фоне общей ночной темноты. Вдали, в центре города, я видел, как играло своими огнями ламп старое чертово колесо. Темно-синее, почти черное небо, заглушенное световым шумом города, было беззвездным.

– И… тебе совсем не нужна девушка? – Спросила Марина тихо. – Или… Или тебе не нужна такая, как я? Внучка авторитета…

– Я везу тебя домой не потому, что ты мне не нравишься, Марина. Дело тут только в твоей безопасности.

Марина тяжело вздохнула. Присела за столик.

– Мы договорились, что ты не будешь врать.

– Я не вру, Марин.

– Не в этом. Ты…

– Не хочу быть с тобой, из-за того, что ты внучка авторитета? Да, связываться с такой девчонкой – рисковая затея.

Марина как-то сжалась на табурете. Обняла обнаженные плечи. Спрятав взгляд, она отвернулась.

– Но дело тут не в этом, – сказал я в тишину, воцарившуюся на кухне.

От звука моего голоса, Марина будто бы едва заметно вздрогнула, а может быть, это мне просто показалось.

– А в чем же? – Робко спросила она.

– Женщинам не нравится, когда они отходят на задний план. Когда уступают главную роль в жизни мужчины работе. У меня были девушки, и они не могли этого вытерпеть. Потому уходили. А ты сможешь?

Марина, в грустной задумчивости, опустила взгляд. Взяла со стола чайную ложечку. Стала медленно разминать ее в пальцах, будто бы желая нагреть металл.

– Не знаю. – Сказала она, подняв глаза. – Не знаю, Витя.

Мы соприкоснулись взглядами, и я понял, что она не решилась сказать того, что хотела выразить на самом деле.

– Ну вот. Пойдем спать, Марина. Уже поздно.

За приоткрытой форточкой окна было тихо. Только шумел высотный ветер, да какая-нибудь машина шуршала шинами, проезжая под окном.

Я, как всегда, улегся спать на разложенном диване, в своей спальне этой трехкомнатной квартиры. Последнюю ночь перед переездом, перед тем как мы заключим договор на первую в нашей жизни работу, я хотел отдохнуть и выспаться.

Марина уже давно затихла в своей комнате. Еще после нашего разговора девушка обиделась на меня и за оставшийся вечер не произнесла ни слова.

Я же, как назло, не мог заснуть. Сложно было выбросить из головы мысли о планах на Оборону, о работе с комбинатом, о Горелом, от которого нужно было как-то отделаться.

Когда в коридорчике что-то зашуршало, я напрягся. Едва слышимые шаги зазвучали за дверью, приблизились. Потом скрипнули дверные петли.

– Витя, ты спишь? – Вполголоса спросила Марина.

– Нет.

Я повернулся, посмотрел на Марину. Девушка, в одной только ночнушке стояла у двери, смущенно топталась на месте. Ее обнаженные стройные ножки выглядели чудесно в тусклом свете ночного города, лившимся из окна.

– Мне вот тоже не спится. Поговори со мной пару минут, пожалуйста.

Я сел на кровати. Шуршание постельного белья показалось в тишине громким, но мягким и уютным звуком.

Марина смущенно приблизилась, села рядом.

– Холодно, – сказала она. – Может, закроем форточку?

Я вздохнул, прекрасно понимая, зачем она пришла. Когда коснулся ее руки, девушка вздрогнула, словно испуганный кролик. Мы заглянули друг другу в глаза.

– Витя… Я…

Она так и недоговорила. Мы подались друг другу навстречу, и Марина оказалась в моих объятиях. Жар ее молодого тела будоражил меня. Запах молодой девушки пьянил голову.

Марина прижалась ко мне, глухо застонала, когда мои губы коснулись тонкой, красивой Марининой шеи. Сжав ее в объятья, я рывком уложил ее на диван, словно маленькую, утонченную куклу. Оказался сверху.

Она глубоко дышала подо мной, черные в ночной полутьме глаза девушки широко раскрылись. Взгляд показался мне таким невинным, что я улыбнулся.

– Витя… – Протянула она с придыханием, и мы вновь слились в поцелуе.

Я был первым у Марины. Потому хоть внутри меня рвался опоенный страстью зверь, стремясь подчинить девушку своей силой, другое странное чувство, заставляло меня оставаться с ней деликатным и даже нежным… Оно победило зверя, и я поддался этому чувству. Поддался сознательно, потому что хотел.

Когда все закончилось, мы еще долго лежали вместе. Молчали. Я смотрел в потолок, а Марина, прижавшись к моему плечу и охватив мои бедра своим, не сводила с меня глаз. Благодарной рукой нежно гладила мою крепкую грудь, шею, лицо.

– Я готова, – прозвучал ее шепот. – Готова просто быть с тобой, чего бы мне это ни стоило. Я люблю тебя, Витя.

Ничего не ответив, я с улыбкой посмотрел на ее счастливое лицо и поцеловал в губы.

* * *

В этот момент…

Мирон подогнал свою девятку к дому Летова. Стал на обочине, не въезжая во двор.

– Приехали, – Сказал он. – Давай по-бырому.

– Ща, – отозвался Коряга, пряча в полах куртки сверток плотного пакета. – туда и назад.

– Сколько тебе надо?

– Ну если быстро вскрою капот, то минут десять. Максимум пятнадцать. А потом он зажигание чик, и пи#да этому сукиному сыну.

– Ладно, ходу. Помнишь? Он на пассате катается.

– Да помню, помню.

Дверь открылась и Коряга, оглядываясь по сторонам, торопливо зашагал во двор, к Машине Летова.

* * *

Утро следующего дня было прохладным, но солнечным. Синее небо распростерлось над городом. Мирно пели птицы, сидя на дворовых деревьях.

Мы с Мариной вышли из подъезда часов в десять утра. Перед этим я позвонил хозяйке, чтобы сообщить о съезде.

Старушку, маму Косого, очень расстроила такая новость, но я сказал, что все деньги, которые я заплатил на месяц вперед, хозяйка может оставить себе. На том и договорились.

Я обошел машину сзади, сунул ключ в дверной замок. Повернул. Пластиковый колышек замка за оконным стеклом двери щелкнул и поднялся. Открыв дверь, я сел, чтобы отомкнуть и багажник.

– Я хочу поехать с тобой, – сказала подошедшая Марина, пока я грузил багаж.

– Пока тебе безопасней будет остаться у дедушки.

Захлопнув крышку багажника, я пошел к водительскому. Марина засеменила следом.

– Витя, но, мне кажется ты неправ.

– Не прав в чем? – Застыл я у двери.

– В том, что у дедушки мне будет безопаснее, – Марина смутилась. – Вчера, в твоих объятых, я чувствовала себя защищённой, как никогда прежде, Витя. Я думаю… Думаю, что ты защитишь меня куда лучше, чем любой дедушкин человек.

– Мы с тобой договорились, что ты будешь слушаться, – напомнил я. – Садить в машину. Поехали.

Марина состроила обиженное личико.

– Но, возможно, я тебя заберу позже, когда найду новое жилье.

Девушка тут же повеселела, чмокнула меня в щечку и побежала обходить машину спереди, чтобы сесть слева, на пассажирское.

Я вернулся на свое место, вставил ключ в замок зажигания, провернул. Крутанулся стартер и пассат, рыкнув, перешел на холостое урчание. Собираясь, было закрыть дверь, я услышал голос Марины.

– Ой, что это, Витя⁈ – Сказала она, застыв у капота. Она проговорила еще что-то, но ее слова потонули в шуме двигателя.

– Что?

– Говорю, – вернулась она к водительскому месту. – Детишки балуются. Привязали к машине какую-то ниточку. Сейчас я уберу.

С этими словами девушка побежала обратно так быстро, что я спохватился слишком поздно. Марина что-то схватила у капота.