Текст книги "Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Если б я знал, что окажусь в такой жопе, я бы держался от нее подальше, – ответил я устало.

– А это кто? – Напрягся Сом, глядя поверх моего плеча на Ряженого.

– А это язык, – обернулся я.

Ряженый, грязный и побитый, словно пленный солдат, понуро опустил голову, спрятал взгляд. Видно было, что бандос потерял любую тягу к сопротивлению.

– Михалыча? – Спросил Сом настороженно.

– Да.

– Так нахрена ж он нам нужен? Зачем тащить его? Давай хлопнем, только от тела сам избавляйся, если уж притащил.

Ряженый оживился и с ужасом и мольбой в глазах посмотрел на меня.

– Хлопать не надо, – ответил я Сому. – Говорю же, это язык. Он кое-что знает про нападение на Арарат.

– Они хотят напасть на свадьбу, – серьезно сказала Марина. – Но вы с дедушкой же их остановите, да?

Сом сузил глаза, перевел взгляд с Ряженого на Марину, поджал губы.

– Посмотрим. Надо тада брать этого. Ну давай, язык. Иди сюда. Да не боись, обойдемся с пленным по-божески.

С этими словами Сом подошел к нему и подтолкнул к машине.

Понятно было, что места в салоне всем не хватит, и Марина предложила поехать у меня на коленях.

– В округе рыщут люди Михалыча. Не натыкались? – Спросил я у Сома.

– Не, – он открыл дверь, покачал головой. – Не видели никого. Ищут вас?

Мне не нужно было никак отвечать на вопрос Сома. Это сделала девяносто девятая выскочившая справа на главную дорогу Глубокого и помчавшаяся к нам.

– Вот сука! – Крикнул Сом, доставая свой Макаров.

– Ложись! – Закричал я, и Марина с Ряженым тут же прыгнули за бэху.

Девяносто девятая разгонялась, двигатель ее завыл. Люди Кулыма открыли по машине огонь. Тройка пистолетов Макарова наполнили улицу хлопками выстрелов. У вражеской машины почти тут же лопнуло лобовое, хлопнула фара, отскочило боковое зеркальце заднего вида. Пластиковый бампер покрылся дырами от пуль.

Внезапно девяносто девятая затормозила и бандиты, высунувшись с обоих окон задних пассажирских мест, дали по нам ответный залп. По кузову бэхи защелкало. Сом тут же пригнулся. Один из его людей вскрикнул и упал за машину. Другой спрятался за багажник, стал менять пустой магазин.

Я пригнулся за капотом. Редкие пули пистолетного огня засвистели над головой. Закричала Марина, лежавшая на земле, за мной. Рядом с ней сжался в позу эмбриона Ряженый.

Когда огонь с их стороны поутих, кулымовские поднялись, чтобы открыть ответный. Сжимая в руках Беретту, я тоже поднялся.

Девяносто девятая внезапно затормозила, водитель дал руля влево, ушел в занос. А потом из опущенного окна переднего пассажирского сидения открыли автоматный огонь. Короткая очередь прочертила по бэхе. Машина осела на переднее правое колесо, когда в него угодила пуля, и покрышка с шипением выпустила воздух.

– Вот сука! Ты гляди, че творит⁈ – Закричал завалившийся под кузов Сом.

Когда стрельба затихла, я высунулся из-за крыла. Прицелился, выстрелил в уходящую в обратную сторону машину. Беретта несколько раз дернулась в моих руках. Хлопки пистолетного огня снова нарушили едва установившуюся тишину.

У девяносто девятой тут же взорвался задний стоп, а стекло помутнело от трещин. Машина прибавила газу, и из окна снова высунулся автоматчик, дал неровную очередь в нашу сторону из укороченного АК.

Я даже не спрятался за машину. Пули пошли по гравийке, выбили из дороги брызги пыли и мелких камешков. Последняя пуля с характерным звуком ушла в рикошет.

Хорошенько прицелившись в заднее стекло машины, я выстрелил еще два раза, и пистолет встал на затворную задержку. Гильзы со звоном посыпались на багажник бэхи.

Когда в заднем стекле, справа появились две новые дырки, автомат, все еще торчавший из окна, дрогнул и выпал из машины, забяряцал по гравийке. Девяносто девятая дала газу, ее двигатель завыл, и машина унесла братков Михалыча прочь из Глубокого.

– Сукины дети, – Встал Сом отдышавшись. Струсил с себя осколки стекла и краски с кузова.

– Слышь, – Поднялся второй, – а ты, походу подстрелил его. Подстрелил, автоматчика.

– Не знаю, – сказал я, глядя вслед удаляющейся машины. – Я не заметил.

* * *

– Сука, мля! М-м-м-м! – Мучился на заднем сидении подстреленный Палец. – Второе ранение за два дня! Мля!

– Затки хлеборезку, – сжал зубы Михалыч, сжимая раненое плечо.

Пули зашли в салон через заднее стекло. На пути у одной из них оказался Палец. Другая угодила в Михалыча. Это его разозлило. Разозлило потому, что он видел, кто стрелял. Это был гребаный врач.

Михалыч совершенно забыл о ране. Забыл, потому что судорожно соображал, кто этот врач такой? То, что он именно врач, очевидно было ложью. Однако плечом к плечу с ним стояли чьи-то бойцы. Получается, врач ходит под кем-то? Или эти вооруженные ребята ходят под ним?

– Собака, сука, падла! – Выругался Михалыч, а потом стал со злости дубасить кулаком по обивке крыши.

От этого его рана только сильнее закровоточила. Он почувствовал, как теплая жидкость льется в рукаве, струиться по пальцам.

– Босс, тебе помощь нужна, – на мгновение отведя взгляд от дороги, глянул на него водила.

– Мы знаем, где живет врач, – холодно сказал Михалыч, уставившись перед собой. Он полностью проигнорировал слова водителя. – Короче, так. Закиньте этому козлу гранату в хату, пока он с нее не свалил, ясно?

* * *

– Вот, – сказал Кулым и положил передо мной, на столе пачку долларов. – Тут восемь тысяч. Пять за то, что спас Марину, три за, этого, как ты его называешь, языка.

– Вы убедились, что я был прав? Что на Арарат действительно готовится нападение? – спросил я, забирая деньги.

– М-да, – Кулым засопел, сел на свое большое кресло. – Но как ты об этом узнал? Как умудрился выяснить?

– У меня свои контакты, – пожал я плечами. – И свои секреты. Неважно, как я это узнал. Главное, что я вас предостерег.

– А еще, ты спас Марину, – Кулым посмотрел на меня с уважением. – Уже второй раз. Но теперь ты рисковал жизнью ради нее. Причем по-настоящему. На волосок от смерти был. Я это очень уважаю, Виктор. Знай, что в моем доме ты всегда будешь желанным гостем, а если тебе понадобится помощь, я никогда не отвернусь от тебя.

Не ответив, я только кивнул.

М-да. Приключение было такое, что я бы с радостью предпочел никогда больше не вляпываться в подобные «аттракционы».

После того как нас обстреляли люди Михалыча, мы решили, что бэхе Сома пришел конец. Однако, ко всеобщему удивлению, машина завелась. Оставалось только поставить запаску, и через двадцать минут мы уже ехали к Армавиру. Михалыч нас не преследовал.

По приезде, Марину немедленно отвезли в больницу, меня – к Кулыму, а Ряженого Сом забрал с собой. Тем не менее уже перед нашим с Кулымом разговором, авторитету позвонили на сотовый и доложили, что я был прав, что действительно на Арарат готовится налет.

– Что ж, включать заднюю уже поздно, – начал Кулым. – Свадьбу не открутишь, провести ее придется. Притом никто из гостей больше не должен знать о готовящемся налете. Со своей стороны я обеспечу максимальную охрану: выставлю людей вокруг Арарата, посажу снайперов, куда смогу. Правда, людей у меня маловато для этого, и потому придется обратиться за помощью к моим, хм… Деловым партнерам. Но я уверен, что Иван Павлович и Максим Сергеевич мне не откажут, дадут людей. Особенно в нынешних обстоятельствах.

Кулым опустил взгляд. Устало провел узкой ладонью по редким седым волосам.

– Нынешних обстоятельствах? – Заинтересовался я.

– Петр Петрович погиб, – поднял взгляд Кулым. – Ты мог слышать о нем под кличкой Слива. Это был важный человек в нашем бизнесе, и теперь он мертв. Убит. Значит, нам всем угрожает опасность, и придется сплотиться.

– Когда это случилось? – Я присел на кресло, – Как его убили? А главное кто?

– Это нам неведомо. – Покачал головой Кулым. – Пока что неведомо. Петр Петрович погиб вчера вечером, вместе со своим водителем. Ехал домой какими-то дворами, сокращал путь. Ну и машина взорвалась. Видимо, была заминирована. Тела я еще не видел. Да и подробностей не знаю. Все, что мне сейчас известно, известно исключительно со слов Ивана Павловича.

– Дело рук людей Михалыча? – Спросил я.

– Не знаю. Но Сом сейчас допрашивает того пацанчика, что ты притащил. Возможно, узнает еще что-то полезное.

– Михалыч говорил с Ряженым о наркотиках, – сказал я.

– Наркотиках? – Нахмурился Кулым. Потом он черканул себе в блокнот что-то и сказал: – Ладно, спросим у этого Ряженого и про наркотики. Знаешь, Витя, я всегда был против всей этой дряни в городе. Но чтобы ты ни делал, эта зараза все равно пролезает в Армавир.

Выходит, если Кулым не врет, то наркота, которую мы нашли у Жени, вовсе не Кулымова. Тогда чья? Кто ее владелец? Возможно, Кулым добьется ответов.

– Слушайте, – я подался вперед. – А можете со мной поделиться, что Ряженый расскажет про наркотики?

– А тебе зачем?

– Несколько дней назад я нашел немалую партию героина в гараже моего друга. Он много лет не пользовался гаражом, и за это время кто-то чужой облюбовал это место. Вынес весь хлам, что там хранился и занял гараж тайником с наркотой.

– Героин? – Задумался Кулым. Потом встал. – Кто-то еще знает о вашей находке?

– Полагаю только я, мои товарищи, хозяин этой дряни, ну и вы.

– Можешь показать? Поедем прямо сейчас. Покажешь?

– Хорошо, – кивнул я. – Если поможете разобраться с этой наркотой. Ну и, если че, устроите так, чтобы к моему другу, Жене, не было вопросов, сами знаете от кого. Все же гараж ему принадлежит.

– Хорошо, договорились, – покивал Кулым и взял телефонную трубку со стола. – Слава, подать машину к заднему входу. Немедленно.

К гаражам мы поехали на Кулымовом мерсе. Уже тогда были в кооперативе, старик задумчиво рассматривал старые гаражи со своего места на заднем сидении машины. Когда подъехали к Жениному гаражу, я нахмурился.

– Какого черта? – Удивился я, видя искорёженные ворота гаража, а еще помятую машину, стоящую у входа.

Вместе с Кулымом мы вышли из Мерседеса. Медленно пошли к гаражу.

– Какого хера тут случилось? – Удивленно спросил он, но я не ответил. Вопрос, очевидно был риторическим.

Переступая осколки стекла и фрагменты бампера разбитого мерса, что стоял тут, мы зашли со стороны ворот. Асфальт тут весь был измазан кровью.

– Вот сука, – проговорил Кулым, уставившись на номера автомобиля. – Это ж Сливин мерс. Походу, менты не успели еще его на стоянку отволочь.

– А наркота была вот здесь, – указал я взглядом на пустой гараж, внутреннее пространство которого виднелось через распахнутые, со следами взрыва ворота.

– Дерьмо… ничего не пойму. – Покачал головой Кулым. – Что тут произошло? Что Слива тут делал?

Глава 12

Взгляд Кулыма был растерянным всего лишь несколько мгновений. Потом в его мутновато-голубых глазах проснулось понимание. Он поднял их от земли, посмотрел на меня.

– Сука. Твари… – прошипел Кулым. – За моей спиной…

– Наркотики принадлежат вашим, с Черемушек, – не спросил, а сказал я. – И вы ничего об этом не знали?

– Я думал, они не решатся на это. Вот я старый дурак, – Кулым сгорбился и сплюнул. – Твари… Афганскую тропу через Армавир собрались проложить. Уроды.

– Неужели вы ничего не знали?

– Не знал! К моему стыду, не знал! – Кулым резко бросил на меня злой взгляд. – Ладно. Буду с этим разбираться. Иди домой, Витя. Тебе нужно отдохнуть. Ты многое пережил за сегодня.

– У меня есть еще дела, – покачал я головой отрицательно. – Но знаете, что мне интересно? Кто мог убить Сливу? Я думаю, он ехал сюда, чтобы договориться с кем-то о деле, в котором замешаны наркотики.

– Все может быть. Будем разбираться. У меня вопросов еще больше, чем у тебя. И один из них: кто и зачем прикончил Сливу. Того, кто это сделал нужно найти и наказать.

– Ваши собственные, хм… компаньоны предали вас, – нахмурился я. – Обстряпывали свои делишки за вашей спиной. А вы собираетесь за них мстить?

– За наркоту я спрошу с остальных моих, – зловеще посмотрел на меня Кулым. – Но наши внутренние дела – это наши внутренние дела. А когда нам угрожает кто-то извне, это совсем другое, и этого нельзя так оставлять. Тебе отрезали палец? Тогда надо отхватить руку.

– Знаете, Марат Игоревич, – покачал я головой. – Когда Михалыч грозился убить вас, никто из ваших партнеров что-то не спешил приходить вам на помощь. Они оставили вас один на один с опасностью и самоустранились.

– Откуда ты знаешь? – Удивился Кулым.

– Я вижу, что на самом деле вы один. Вы тоже это видите, но не хотите признавать. Вы остаетесь слишком благородными к своим, к тем, кто такого благородства давно решился. Я думаю, что те времена, когда свои оставались своими, что бы ни случилось, ушли в прошлое. Во времена Союза подобные вам были одни против целого государства, потому держались друг друга. Следовали правилам, понятиям, некоторому кодексу, что ли. Сегодня этого больше нет, и только выгода стоит во главе всего. Выгодно предать? Предадут и продадут даже родную мать. А понятия, о которых многие говорят сейчас, могут крутить таким боком, каким нужно, чтобы вытрясти из ближнего своего капусты.

– А не молод ли ты учить меня жизни? – Ворчливо заметил Кулым.

– Что ж, – пожал я плечами. – Вы правы. Может быть, и молод.

– Все равно стоит найти того, кто сделал это со Сливой. Найти и наказать. Лишним не будет, – повторил Кулым. Правда, теперь его слова звучали уже не так решительно. Кажется, старик засомневался, послушав мои мысли.

На этом мы и закончили наш с Кулымом разговор. Он предложил подвезти меня до дома, но я отказался. Сказал, что мне нужно зайти в одно место по делам.

На самом деле я хотел пойти к Жене. Нужно было понять, что он знает обо всем случившемся на гаражах. Кроме того, я хотел предложить ему сгонять к Фиме, чтобы разобраться, почему он не пришел на встречу с мужиками из Алекса.

Тогда Кулым сел в машину и покатил прочь с гаражного кооператива. Проводив его Мерседес взглядом, я сунул руки в карманы. В одном у меня лежал Наган, в другом – заряженная Беретта. Во внутреннем – сотовый телефон. И, естественно, у меня не было разрешения ни на оружие, ни на сотовый. Настоящий рай для какого-нибудь ППСника, который мог поймать меня на пути к Женьке. Ну да делать было нечего, и я просто потопал к дому друга.

Когда я позвонил в дверь Жениной квартиры, услышал голос его мамы:

– Кто там?

Тоненький и дрожащий он звучал обеспокоенно. Да и ответила она далеко не сразу, будто с неохотой.

– Витя. Витя Летов. Я до Жени.

– Витя! Это ты? – Переспросила она, но ответить я не успел.

Защелкали многочисленные замки, и дверь открылась, но не на полную. Звякнула натянутая дверная цепочка. В открывшемся проеме я увидел, как Мария Федоровна, так ее звали, выглянула, посмотрела на меня своим большим карим глазом. Потом, убедившись, что я действительно тот, кем представился, она захлопнула дверь и открыла снова, но теперь полностью.

– Витя! А я-то думала это кто-нибудь из милиции!

Мария Федоровна – маленькая и худенькая женщина со светло-русой копной несколько нечесаных волос, вытянутым лицом и мешками под глазами, смотрела на меня снизу вверх.

Лучше всего охарактеризовать ее можно было одним словом – паникерша. По рассказам Корзуна она всегда была впечатлительной особой, а после того как потеряла мужа, а Женя ушел на войну и вернулся раненым, у женщины произошел какой-то сдвиг по фазе. Она стала беспокойной, нервной, боязливой.

На каждую смену провожала она Женю, как в последний путь. Иногда это оканчивалось истериками. Естественно, профессию охранника, которую ее сын избрал, Мария Федоровна совершенно не одобряла и каждый раз не упускала возможности напомнить об этом Жене.

Флегматичный Женя относился к маме очень терпеливо. Он прекрасно понимал, что пусть она и беспокоится, пусть ссорится с ним на фоне выбранного им пути, но зато у них дома всегда есть хлеб и то, чем его можно намазать.

На самом деле, Женя и рад был бы пойти на какую-нибудь более спокойную работу, чтобы лишний раз не беспокоить Марию Федоровну. Однако то обстоятельство, что его мать не заботилась о том, чем завтра платить за квартиру и что приготовить на ужин, перевешивало и останавливало Корзуна от такого шага. А другая, «нормальная» в понимании Марии Федоровны работа, вряд ли могла обеспечить им такой, вполне приемлемый уровень жизни.

– Да ладно. Пусть лучше беспокоится о моей работе, чем о том, что нам будет нечего есть, – рассуждал обо всем этом Женя.

– Он спит, – шепнула Мария Федоровна. – Ты слышал, какая у нас беда приключилась?

– Не только слышал, но и видел, – кивнул я.

– Машину какого-то нового русского взорвали прямо рядом с нашим гаражом! Представляешь⁈ Взрыв я слышала, в девятом часу вечера был, но разве ж могла я подумать, что это наше добро взрывают⁈ Да и все равно мне было в тот момент. Все слонялась я по дому, душа не на месте была. Жени ж все нет и нет. Думала уже, что с ним что-то произошло. Когда явился он во втором часу ночи, так я сразу на него, мол, где был окаянный⁈ А он мне, мол, ма, у нас гараж взорвали! Представляешь⁈

– Чего вы тут раскричались? – Вышел из своей комнатушки заспанный Женя. – О, Витя? Ай, мля!… – Женя схватился за голову. – Как же я забыл, что мы хотели? Все я проспал с этой вчерашней пьянкой, и той передрягой, в которую наш гараж попал!

– Я уже все Вите рассказала, – похвасталась Мария Федоровна.

– Мы ж с тобой собирались до Фимки ехать, – покачал он головой.

– Ты, Женя, проспал гораздо больше, – вздохнув, сказал я.

– Да иди ты, – Удивился Женя, когда я рассказал ему все, что случилось со мной в первой половине дня. – Вот зараза. Это что ж выходит? Тебя одного из дома отпускать теперь нельзя? Вдруг эти суки снова нападут?

Разговаривали мы в маленькой Жениной комнатушке, в которой жил он еще с детства. Узенькая и продолговатая она вмещала в себя его кровать, старый письменный стол и шкаф для вещей. Над столом, прямо поверх обоев, Женя наклеил постеры с Ван Даммом и Шварценеггером в образе терминатора. Многие в это время увлекались западной культурой и фильмами, но Женю можно было назвать прямо-таки фанатом. Особенно ему нравились филы Кровавый спорт с Ван Даммом и Пьяный мастер Джекки Чана. А постер с Джекки был его давней мечтой, только вот все никак достать он его не мог.

Письменный стол же служил теперь в основном подставкой для ненового двухкассетника Шарп в черно-красном корпусе и телевизора Панасоник. Телевизор, кстати, не был подключен к антенне, и Женя в основном смотрел на нем видик. Это был старый серый VHS Funai, который Женя купил непонятно где, причем с рук. Ох и гордился он своей покупкой. Фима постоянно норовил взять у Жени видик, как он выражался, «на посмотреть», однако стойкий Корзун не поддавался на уговоры и не собирался делиться столь дорогой покупкой с Фимой.

– Ага. Знаю я тебя, – отвечал он обычно Ефиму. – Тебе что дай, что выкинь.

Женя сел на кровать, нахмурился и оттого стал выглядеть еще угрюмее, чем обычно. Я же занял место за письменным столом, отодвинув старый стул со спинкой, деревянные жердочки в которой уже давным-давно выпали и потерялись.

– Нужно держать ухо востро, это да, – согласился я. – Но видишь ли, меня больше волнует, что там с наркотой. Она и правда оказалась Черемушкинская. Но Кулым о ней ничего не знал. Походу, в ихней ОПГ какой-то серьезный раскол назревает.

– И вся та наркота из гаража пропала, – задумался Женя. – Ни одной коробки не осталось. И прикинь, менты о ней не знали даже. Даже ничего не спросили ни о каких ящиках. А меня и вовсе вызвали понятым, потому как, мой-то оказался гараж. Участковый сказал, мож и вовсе сделают пострадавшим.

– Это пока что. Завтра могут разнюхать что-нибудь и про наркоту.

– Тогда будет жопа, – согласился Женя. – Эт какой мне пришьют размер, если че? Особо крупный, да? А суперособо крупный бывает?

– Нет, не бывает, – улыбнулся я. – По этому поводу я с Кулымом договорился. Он прикроет тебя, если что.

– Прикроет? – Удивился Женя.

– Он сам не знал о той наркоте. Будет со своими разбираться, кто ее туда припёр. Сообщит, если появятся какие-нибудь новости.

С этими словами я встал.

– Ну что? Пойдем к Ефиму. Он же так и не объявился со вчерашнего дня. Нужно проверить, че с ним там.

– Да видать, в больнице был, – Женя тоже встал. – У него ж с сестрой беда. Я б на Фимином месте тоже у сестриной кровати сидел. Дежурил бы. Вдруг помощь понадобится.

– Ну, все равно лучше проверить.

Женина мама покормила нас блинами с чаем на завтрак. Женя посыпал их сахаром, сворачивал и так отправлял в рот. Я же, небольшой любитель сладкого, ел их без ничего. После, мы пошли к Фиме. Его дом находился в другом городском районе, и добираться пришлось на автобусе. Потом от остановки до двора мы шли минут десять.

Когда были уже у двери его квартиры, Женя позвонил в дверной звонок. Звонок издал неприятный и протяжный мекающий звук, и все затихло. Мы с Женей прислушались. Затем Корзун снова мекнул звонком, и никакой реакции не последовало.

– Странно. На смене он быть сегодня не должен, я Фимино расписание знаю, – сказал Женя.

– Фима, – постучал я в дверь тогда. – Открывай давай!

Снова тишина.

– В больнице, что ли? – Пожал плечами Женя.

Делать было нечего, и мы поехали в больницу, однако Ефима не оказалось и там. В регистратуре нам подсказали, что Машу, которую все еще держали в реанимации, посещали только вчера. Сегодня никто у нее не был.

– Ну и куда он подевался? – Сказал Женя и закурил, когда мы вышли на ступеньки больницы.

– Как сквозь землю провалился, – задумался я

– Ну.

– Жень, говоришь, знаешь его расписание? – Глянул я на Корзуна.

– Знаю.

Хотел я сказать Жене «а помнишь?», но тут же прикусил язык. Те события, связанные с Фимой, которые оставили мне воспоминания, еще не произошли.

Фима был довольно ветреным и влюбчивым парнем. Не раз случалось так, что ему сносила крышу какая-нибудь девчонка, и он бегал за ней сломя голову. Однажды в девяносто первом, Фима даже связался с какой-то панкушкой, которая, в итоге, обокрала его и сбежала в неизвестном направлении.

Впрочем, неудачные отношения с женщинами у него были и в будущем. В девяносто четвертом Фима гулял с девчонкой по имени Света. Едва-едва окончившая школу, она еще нигде не работала и несколько месяцев сидела у Фимы на шее, а потом нашла себе какого-то молодого комерса-челночника, с которым махнула то ли в Москву, то ли в Питер.

В девяносто пятом, незадолго до своей смерти от рук бандитов, Фима познакомился с Ирой – хорошей девочкой из интеллигентной, но бедной семьи. Тогда о получившейся парочке можно было сказать «противоположности притягиваются». Спокойная и рассудительная Ира прекрасно дополняла и организовывала бесшабашного, но очень энергичного и деятельного Фиму. Правда, временами у них не ладилось, и Ефим с Ирой ссорились.

Почему я все это вспоминаю? Потому что каждый раз, когда между ними происходила ссора, Фиму можно было найти в одном и том же месте – в кафе «Перекресток», где Фима сидел, напиваясь в хлам, ну а потом лежал. По иронии судьбы Фима сначала несколько лет дежурил в нем вышибалой, а позже бухал, запивая ссоры с Ирой.

– Думаю, надо по ниму прошвырнуться, по Фименому расписанию. Может, Фима в каком-то из своих заведений сидит?

– Хм, – Женя затянулся в последний раз, потом щелкнул бычком со ступеней. – Да черт знает. Это придется из одного конца города в другой насаться. Проблематично. Была б твоя машина…

– Моя машина стоит дома, посреди двора, – пожал я плечами. – Да и ездить на ней, очевидно, небезопасно. Утром я уже это на своей шкуре прочухал. Но, может быть, мы его найдем быстрее, чем ты думаешь.

– Это почему? – Заинтересовался Женя.

– Потому что начнем с кафе «Перекресток».

– Иванцов? Ефим? – Спросила молодая, полненькая, но довольно ухоженная и симпатичная девушка-официантка, одетая в белый верх и черный низ. – Да, приходил вчера.

Когда мы приехали в Перекресток на автобусе, уже было около двух часов дня. На вечер назначена встреча с коллективом Алекса в школе, а Ефима и след простыл.

Между тем в кафе было достаточно безлюдно. Бармен в белой рубашке и бабочке, протирал стойку, официантки, в основном молодые девчонки, скучали без дела.

Почти все столики пустовали, и в зале было едва ли трое-четверо посетителей. Один из них играл сам с собой на бильярде, который стоял посреди зала.

– Значит, вчера, – задумался я.

– Не успели мы с твоим Перекрестком, – вздохнул Женя.

– А вы кто ему будете? – Насторожилась официантка.

– Мы друзья его, – ответил я.

– Друзья, значит. Очень хорошо. Ну, вообще, он и сейчас здесь, – полная официантка тоже вздохнула.

– До сих пор? – Удивился я.

Мы с Женей переглянулись.

– Ну да. Пройдемте со мной.

Девушка повела нас через зал и кухню в подсобное помещение кафе. Там, за стеллажом с коробками, на каком-то старом матрасе и лежал Ефим. Он спал. Храп Фимы разносился по всей небольшой комнатушке.

– Вчера пришел и водки нажрался в одно рыло, – глядя на Фиму, сказала официантка. – Благо хоть хозяин его хорошо знает, распорядился ему тут постелить. Ну еще бы, нельзя его было такого пьянющего куда-то отпускать. Он еле на ногах держался.

Я скривился, разогнал перед лицом крепкий запах перегара, стоявший в маленькой комнате тяжелым духом.

– Чего это он? Из-за сестры? – Спросил Женя, когда официантка оставила нас.

– Да черт его, этого Ефима, знает, – я пожал плечами. – Вроде с ней хорошо все. Стабильная. Ты ж знаешь Фиму. Может, по херне что-нибудь отчибучить.

Я опустился к Ефиму, растолкал в плечо.

– Фима, просыпайся.

– М-м-м-м… – Зашевелился Фима и скривил лицо.

– Вставай, поднимайся рабочий народ, – пропел я.

– А? Что? – Хрипловато спросил Ефим, и прищурившись открыл один глаз. Посмотрел на меня. – Витя?

– Нет, Дед Мороз.

– Ух, моя бошка, – Фима с трудом сел, взялся за голову.

Выглядел он ужасно: растрепанный, белки глаз покраснели, а под самими глазами проявились круги. Опухший после пьянки, Фима с трудом сглотнул.

– Водички бы, – разлепил он ссохшиеся губы.

– Ща поспрашиваю, – ответил Женя и вышел из подсобки.

– Чего ж ты напился-то, а? – Спросил я Ефима.

Фима очень посерьезнел, отвел глаза.

– Из-за сестры? – Приподнял я бровь.

– Нет, – покачал головой Фима. – Вернее, не только из-за нее. Тут чуть другое.

– Что?

Он помедлил, нахмурился так, что стал похож не на себя, каким он был сейчас, а на того Ефима Иванцова, который только что вернулся из Афгана. Округлые черты его лица будто бы тотчас же ожесточились, как-то обострились.

– Я ж могу вам с Женей на все сто доверять? – Спросил он.

– Конечно, – кивнул я не раздумывая.

– Вы ж мне как братья. Считай, семья. Если вы меня не поймете, то никто, наверное, не поймет.

– Что ты натворил, Ефим?

Он помедлил, снова с трудом и очень громко сглотнул.

– Я сделал, что должен был сделать. Что любой настоящий мужик сделал бы, коснись беда его родных. Я защитил Машу от падали, которая наркоту распространяла в нашем районе. Кончил главную суку, которая этим занимался. Видел, как он подыхает.

– О чем ты? – помедлив, спросил я и нахмурился.

Глава 13

– Правильно ли я понимаю, что взрыв на Женином гараже устроил ты? – Холодным тоном спросил я. – Ты убил тех бандосов?

– Я, – Фима кивнул. – Взял дома гранату и сделал растяжку. Я надеялся, что приедет именно бывший Машин хахаль. Но получилось даже лучше. Какие-то авторитеты на мерсе подкатили, полезли в гараж и бабах! Только кусочки в стороны и полетели.

– Что-что ты сделал? – Услышал я за спиной ледяной, даже зловещий голос Жени.

Фима тут же бросил почти равнодушный взгляд поверх моего плеча. Я обернулся вслед за ним. На входе в кладовку стоял Женя. Темный, как туча, он держал стакан воды для Фимы. Женино лицо ожесточилось. Свинцовый взгляд уперся в Фиму. Пальцы его левой здоровой руки сжимали стакан чуть не до белой кожи. Женя медленно поставил воду на стеллаж, что высился у стены, справа от двери.

– Так, мужики, остыньте, – серьезно сказал я и встал. – Сейчас не лучшее время, чтобы затевать драки.

Женя решительным шагом пошел на Фиму. Ефим тоже вскочил с матраса, готовый к стычке, словно бойцовый пес.

– Стой! Стой, говорю! – Встал я на Женином пути.

Безмолвный Корзун меня будто и не замечал. Он просто пер на Фиму, даже когда я принялся его отталкивать, мешать добраться до своей цели.

– Женя! Ну! – Толкнул я его в плечо. – Тихо! Не горячись!

– Я разобью ему рожу, – проговорил Женя на удивление спокойным тоном, так, будто утверждал уже свершившийся факт.

Тем не менее лицо Корзуна говорило само за себя: кожа покраснела от злости, глаза горели холодной яростью. Женя сжал кулаки до белоты в пальцах.

– Я поступил правильно! – Крикнул Ефим Жене в ответ. – А ты⁈ Что бы ты сделал на моем месте⁈ Если бы эти суки навредили бы твоим близким? А? Что бы сделал ты⁈

Ефим завелся словно боец перед дракой, то и дело повторяя: «А что бы сделал ты⁈ А⁈».

– Пусти меня, Витя, – бросился на Фиму Женя, но я закрыл Ефима своим телом, недавая Корзуну добраться к другу.

Мы сцепились в клинче, в котором Женя будто бы и не замечал меня. Вся его злость была направлена только на Ефима. Женя смотрел мне поверх плеча, тянул руки, пытаясь схватить Фиму.

– Пусти. Из-за него нам всем хана.

– Женя, ну! – Оттолкнул я его наконец. – Успокойся!

Он отступил. Глубоко дыша, стал ходить передо мной, как бешеный бык перед оградой.

– Он убил авторитета, Витя, – Сказал Корзун. – Убил одного из Черемушевских верхов. Знаешь, что это значит? Знаешь, чем все это нам аукнется?

– Я поступил правильно! – Не успокаивался Ефим. – А как бы ты поступил на моем месте⁈ Что, разве не так⁈ Не так бы⁈

– Знаю, я прекрасно знаю, – стоя между ними и глядя Жене в глаза, сказал я.

– Его убьют, а вместе с ним и всех нас. Нам не отвертеться, – продолжал Женя, будто бы и не нуждаясь в моем ответе. – Это только вопрос времени. Скоро они поймут, и тогда нам конец.

– Мы не станем отвертываться, Женя, – возразил я.

– Я знаю. Потому и говорю, что нам всем конец, – покачал головой Женя. – Он убил всех нас, Витя. Нам просто кранты. Как только пацаны с Черемушек узнают они…

– Я поступил правильно, – уже тише, но все еще также убежденно повторил Фима.

– Из-за него у нас будут проблемы, это правда, – покивал я. – Но уже поздно сетовать на то, что сделал или не сделал Фима. Все уже произошло, назад дороги нет. И разлад внутри самих себя – худшее, что может с нами случиться. Дом, разделившийся внутри себе, не устоит. Не нужно вносить раскол. Нужно решать проблему. Нужно подумать и решить, что делать дальше. А то, что ты задумал, Женя, до добра не доведет. Как минимум бить его – бессмыслица.

Женя пристально смотрел на меня несколько мгновений. Потом проговорил:

– Пусти. Я просто всеку ему разок.

Еще секунду я смотрел в глаза Жене. В них все еще пульсировала ярость, но сила ее явно поутихла. Обернувшись, я взглянул и на Фиму. Еще миг назад напружинившийся чтобы защищаться, теперь Ефим застыл. Медленно опустил руки, потом плечи. Наконец, он отвел глаза.