Текст книги "Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Но это не моя проблема. Порешайте как-нибудь сами.

– И все же, ты захотел посмотреть на наш тайник, – Слива снова обернулся. – Представь: чистый героин на тридцать тысяч долларов. Смешай его с чем угодно, хоть с мукой, и увеличишь прибыль в несколько раз.

– Ага. А торговать им я сам буду?

– Михалыч, – Вздохнул Слива. – Если ты согласился посмотреть, значит, тебе интересно. Не набивай себе цену.

Михалыч не ответил. Только отвернулся к окну.

Они подъехали к одному из дальних гаражей, и машина стала боком к воротам. Слива вышел, за ним последовали водитель, который тут же пошел к гаражу, открыть замок. Михалыч с Пальцем, сидевшим на переднем пассажирском, вышли, но остались у своих дверей.

Человек Сливы возился с замком недолго. Тот щелкнул в его руках, и браток принялся открывать створку. Внезапно щелкнуло еще что-то.

Водитель недоуменно бросил взгляд себе под ноги. В следующее мгновение раздался взрыв.

Глава 7

Раздался взрыв. Облако пыли поднялось у ворот гаража. Створка в одно мгновение откинулась, грохнув по стенке. Другую просто вмяло внутрь. По машине бабахнуло осколками, она тут же просела на спущенных колесах.

Прежде чем грохнутся на землю, за колесо, Михалыч видел, как в краткой вспышке и пыльном облаке завалились на землю Слива и его человек.

Первые несколько мгновений, Михалычу казалось, что его тоже посекло. Растянувшись на земле, он закрыл голову.

Когда эхо хлопка развеялось, он услышал, как на землю падают мелкие кусочки бетона, камешки, осколки. Они забарабанили по крыше погибшего мерса.

Михалыч медленно перевернулся и стал себя ощупывать. Вроде цел.

– Вот сука… – Пробурчал он под нос, а потом, с трудом сел, подлез к колесу. – Палец, ты там как? Живой?

– М-м-м-м… Вроде да… Только мне палец оторвало! – Замычал он и, оберегая раненую руку, припал к кузову машины спиной. – Вот сука! Одна ж целая рука осталась, и то раскурочило!

Почему-то это рассмешило Михалыча. Он поднялся, огляделся внимательно, потом зашел за мерс, чтобы посмотреть на последствия взрыва.

Водитель лежал у вмятой воротины без ног. Фрагменты его тела разбросало так, что Михалыч их и не видел. Человек не шевелился, и, кажется, умер на месте. Слива же, был еще жив. Его тучное тело лежало у искореженной двери машины. Дорогой серый костюм покрылся темными пятнами крови, видными даже в сумерках. На белой рубашке расцвело большое черное пятно. Все быстрее и быстрее оно расползалось, замещая собой белизну ткани. Его посекло осколками.

Слива дрожал и шевелился. Потом посмотрел на Михалыча почти осмысленно. Михалыч равнодушно склонил голову набок. Сел на корточки.

– А я ведь все знаю, – сказал он, умирающему Сливе. – Знаю, что вы падлы, собирались стравить меня с Кулымом, чтобы мы просто друг друга прикончили. Дураку ясно, что никаких денег вы мне давать и не собирались. А наркоту планировали вернуть, когда я сдохну. Знали, что я быстро ее не продам. Но знаешь, что я тебе скажу, мразота?

Михалыч приблизился к нему и схватил за лацкан, притянул к себе.

– Хрен вам. Замочить меня не выйдет. По вашим правилам я играть не буду. Да. И еще. Спасибо за подгон.

Слива раззявил рот так, будто бы пытался что-то сказать, а может быть он сделать свой последний вздох. Потом затих. Михалыч ухмыльнулся и встал.

– Босс, у тебя платочка нема? – Заныл поднявшийся Палец.

Михалыч вынул окровавленный платок у Сливы из нагрудного кармана пиджака, кинул Пальцу. Потом достал сотовый, позвонил.

– Босс! – Раздался на том конце обеспокоенный голос. – Мы видели взрыв! Все хорошо?

– Нормально. Целый. Снимайтесь с точек и давайте сюда, быстро. Да, и подгоните Буханку.

– Кто это его? Кулым? – Спросил Палец, наматывая платок на руку.

– Не. Вряд ли, – Михалыч спрятал телефон в карман. – Больно он правильный. Походу, у наших деловых партнеров есть еще какие-то недоброжелатели, мать их.

Он заглянул в гараж, подсветил себе фонариком. Подошел к ящикам и осмотрел их.

– Заберем? – Спросил Палец.

– Угу. Будет мне небольшой залог.

На улице показался свет фар. Михалыч вышел и увидел, как темно-зеленая УАЗ Буханка подвалила к входу. Стала позади мерса. Боковая дверь открылась и наружу повыскакивали бойцы Михалыча. Все это время, они, вооруженные автоматами, занимали точки вокруг, следили за местностью, и, если бы запахло жаренным, пришли бы Михалычу на помощь.

– Че такое? Че тут произошло? – Подбежал один из парней и посмотрел на Михалыча.

– А вон, – кивнул он на тела.

– Ясно. Че делаем, босс?

– Давно здесь? Видали, кто минировал?

– Не. Мы, как вы подъезжали, только подоспели. Гаишник, падла до#бался. Пришлось ему денег дать, чтоб отстал.

– Мля. Ладно. Ящики видите?

Парень пошел, аккуратно переступая через ноги мертвого Сливы, заглянул в гараж.

– Ага.

– Берем, грузим и валим нах отсюда.

– Мы все ж не влезем в Буханку вместе с ними, – сказал второй, заглянувший следом.

– Ну тогда ты, Гриша, пойдешь пешком. Понял? – Наехал на него Михалыч.

Тот не ответил, а только закивал, поджав губы.

– Михалыч! Михалыч! – Подбежал один из парней по прозвищу Ряженый.

– Че тебе? Давай, маслами двигай! За работу! – Подогнал Михалыч, указав на мужиков, уже таскающих в Буханку ящики.

– Да я хотел тебе все кое-что сказать, но никак не получалось! Видал я сегодня того врача! Знаю, где он живет!

– Вот как? – Михалыч, который было хотел тумаками загнать Ряженого к остальным, заинтересовался. – Ну и че?

– Адрес знаю. Егошняя машина стоит там, возле падика. Ну и его самого видал, как он садился.

– А точно его? Не гонишь мне тут?

– Не-не! У ней лобовуха простреленная! Он это!

Михалыч улыбнулся.

– Хорошо, красавчик. А теперь дуй давай к остальным, нехер простаивать, когда другие пашут.

* * *

– Короче, Летов, я согласен, – сказал Кулым, крепко сжимая телефонный аппарат. – Я дополнительно вооружу людей, но ни одна душа, повторяю, ни одна, не должна об этом знать, понял?

– Это верное решение, Марат Игоревич, – прозвучал в трубке холодный голос Летова.

По правде сказать, реакция этого молодого человека обескураживала Кулыма. Он никогда еще не видел в современной молодежи подобного Летовскому самообладания. Ни одна нотка не дрогнула в тоне голоса, которым ответил ему Виктор. Это внушало уважение.

– Также я дополнительно подстрахуюсь, но это так для того, чтобы моим родичам было спокойнее. Эх… умудрился же ты всех переполошить.

– Извините. Так было надо.

– Но предупреждаю, Летов, – сказал он угрожающе, – если ничего не случится, если никаких признаков того, что кто-то нападет не будет, ты ответишь за все это. Ответишь крепко и пожалеешь, что решился играть со мной в такие игры.

– Понял. Это все? У меня встреча с бойцами Алекса.

– Все, – выдохнул Кулым.

– Тогда до свидания, Марат Игоревич.

Кулым положил трубку и откинулся в своем кресле.

– Я рада, что ты согласился, – сказала Ирина Викторовна, сидя перед ним, на том месте, где был когда-то Летов.

– Ничего не будет, – недовольно буркнул Кулым. – Ничего нам не угрожает, я почти уверен в этом. Но раз уж ты подняла такой вой, то и черт с тобой. Пусть мои ребята придут туда при пушках.

– Хорошо, теперь всем станет спокойнее.

– Так, давай перейдем ко второму нашему делу, – Кулым помассировал уставшие глаза. – Что, ты говоришь, произошло?

– Мы… – Ирина отвела взгляд. – Мы с Мариной повздорили, и она ушла из дома. Не знаю, где она сейчас.

Кулым гневно засопел, посмотрел на женщину исподлобья.

– Дурная баба… С этого и надо было начинать!

– Но ты не переживай, папа! – Поторопилась ответить Ира. – У нее при себе мой оберег, который я подарила ей на прошлой неделе. С Мариной ничего не случится, тебе только нужно отправить кого-нибудь поискать ее.

Кулым смотрел на Ирину пару мгновений таким взглядом, что женщина скуксилась в кресле. Потом он сплюнул, отвернулся к окну.

* * *

– Все? Поговорил? – Спросил Степаныч, когда я подошел к остальным.

– Ага.

– Ну и че Кулым?

– Нормально все. Согласился.

– Ну и ладушки.

К этому моменту Алексовцы уже познакомились с моими. Держались бойцы из далекой московской охранной фирмы доброжелательно, но несколько покровительственно, и видно было, что расположились они больше к Степанычу, как к самому старшему. Во мне же лидера явно никто не чувствовал.

– Вот это Витя Летов, – сказал Степаныч. – Директор нашей фирмы. Ну и тезка твой.

Обращался он как раз к седовласому мужику с морщинистым лицом.

– Он? – Удивился сначала мужик, а потом его лицо снова стало серьезным. – Молодой ты для такого дела. Откуда ты? Воевал? Милиция? Спецназ?

– Армия и Политехнический институт, – ухмыльнулся я. – Инженер я по профессии.

– Инженер говоришь, – помрачнел белобрысый. – Ладно. Так, – он повернулся к Степанычу. – Ну? Куда нам?

– Вы б представились, – одернул я его холодно.

Седой снова обернулся. Посмотрел на меня хищно, словно коршун. Правда, я не отвел взгляда.

– Виктор Владимирович Худяков, майор в отставке. А это мои бойцы, – он принялся по очереди указывать взглядом на суровых мужчин, что угрюмо глядели на меня. – Вот Леша Маршин, Вася Котов, Илья Мельников, а это Антон Белов. Все из милиции и спецподразделений. Антон, вот, из ОМОНа.

По мере того как Худяков называл имена, мужики сдержанно кивали. Я кивал в ответ не менее сдержанно.

– Виктор Летов, как я уже сказал, инженер. – Пожал я плечами.

Худяков хмыкнул.

– Я слышал, что в Армавире у вас сейчас неспокойно, – начал Худяков и поднял воротник пальто, скрывая шею от порыва ветра. – Совсем недавно случилась перестрелка в каком-то баре. Бандосы лютуют?

С этими словами он обратился к Степанычу, но вновь ответил я:

– Нормально. Справляемся.

Худяков раздраженно глянул на меня.

– У нас какая-то проблема? – Спросил я напрямую.

– Я не очень люблю выскочек. Если в моей бригаде не соблюдают субординацию, я ставлю такого умника на место.

– М-м-м. Хорошо, что я не в вашей бригаде, – ответил я, и Худяков потемнел лицом. – Давайте проясним, чтобы не было никаких недомолвок. Я – директор Обороны. Все, кто тут есть – мои друзья, близкие товарищи и соучредители предприятия. В том числе и Егор Степанович Елизаров. Он в нашей команде незаменимый человек. Но лидер я.

Мрачные Алексовцы глядели на меня несколько свысока. А Женя со Степанычем напротив, как-то перетянулись на мою сторону, стояли плечом к плечу и выглядели не менее сурово.

– Я принял к сведению, – сухо ответил Худяков.

– Отлично, – также сухо сказал я.

– Кажется, мне, что мы начали не с того бока, – вклинился мудрый Степаныч. – Давайте посетим какое-нибудь приличное заведение? Водочки жахнем, познакомимся поближе. Все же, нам работать вместе. М-м-м? Ну как?

– Это можно, – кивнул Худяков и скривил тонкие губы в сдержанной улыбке.

– Бывал я в вашем городе года четыре назад, – сказал вдруг Вася Котов. – Было тут заведеньице одно. Называлось оно как-то по-птичьи. Позабыл.

– Павлин? – Буркнул Женя.

– Во, – Котов кивнул.

– Не советую Павлина, – сказал я. – шашлык у них суховат, да и пиво разбавляют. А главное – могут на деньги развести. Вписать что-нибудь лишнее в счет.

– И водка у них дрянная, – сказал Женя. – То даже не водка, а спирт Рояль водой разбавленный. Причем процентов до двадцати.

– Откуда такие познания? – Спросил Худяков.

– Когда-то я дежурил там на входе, – сказал я. – Но давно. А потом хозяин поменялся, и началось безобразие.

– И сейчас не прекращается, – дополнил Женя.

– Лады. Какие есть предложения? – Худяков спрятал руки в карманы пальто.

– Давайте в Элладу, – предложил я. – До вечера она работает как кафе. Мы там свои. Организуем все по первому разряду. Поляну вам накроем. Водочка, шашлык. Все как полагается.

– Добро, – кивнул Худяков и жесткий его взгляд немного смягчился.

В Элладу мы отправились на двух машинах Кулыма, которые ждали нас у гостиницы. Одну как раз вел Сом. Мы сели в нее. Парни из Алекса поехали следом, на мерсе.

В Элладе все прошло хорошо. По моей просьбе нам сдвинули два стола и посадили отдельно «за шторкой». Начав с пива и шашлыков, мы медленно перешли на водочку.

С каждым выпитым стаканом наши коллеги все добрели и раскрепощались. В общем-то, на деле оказались они нормальными ребятами. К концу вечера мы перезнакомились, и Женя даже сдружился с Ильей Мельниковым. Нормально так подвыпившие, они обнялись и терли что-то за жизнь.

Только Худяков все еще держался несколько надменно и смотрел на нас, а особенно на меня как, скажем так, совсем на непрофессионала.

Некоторое время я думал спросить у него насчет обучения в Алексе. Спросить, возможно ли купить у них лицензии охраны. Однако решил повременить, потому что бригадир пока что явно не был расположен ко мне. Еще бы. Для него я был чужим. Простой работяга, по сути, мало относящийся к силовикам. Что ж, в этом я мог его понять.

Тем не менее завтра будет новая встреча, на которой я собирался поделиться с ним своими соображениями по поводу налета на свадьбу. Предупредить, чтобы его люди подготовились как следует. А вот позже, когда дело уже будет сделано, можно поговорить и про сертификаты.

Про Фиму я тоже думал. На сердце было неспокойно, но я все же решил, что он в больнице с сестрой. Передозировка – это тяжело. Ей точно нужен уход сейчас. Потому, завтра утром, первым же делом я хотел пойти к нему, чтобы узнать, как дела и все ли в порядке.

Досидели мы до двенадцати. Дискотека уже давно началась, и мы мало-помалу стали собираться по домам. Сом, с которым мы договорились, чтоб забрал, вернулся как раз плюс минус к этому времени, и машины развезли нас по домам.

– Че? Сильно ты пьяный? – Спросил он, когда я остался последним в машине. Остальных он уже высадил.

– Так, чуть-чуть.

– Хорошо хоть спать пойдешь. А у меня новая головная боль.

– Чего такое? – Спросил я.

– Да Маринка снова свалила куда-то, прикинь? Поссорилась с мамкой и свалила из дома. Вот, я то за вами, то по городу езжу, ищу ее.

– Точно сама ушла? Не похитили?

– Точно-точно. Не похитили, – сказал он, глянув на меня через зеркало заднего вида. – Но только шаблаться где ни попадя ей не полагается. Мало ли что.

Сом завернул и стал у обочины, там, где начинался двор моего дома.

– Ладно, понял, – сказал я, – давай, Сом. Спасибо, что подвез. И удачи тебе в поисках.

– Ага, бывай, – ответил он, и я вышел из машины.

Поднявшись в квартиру, я помылся, чтобы выгнать из головы остатки опьянения, и лег спать. Утром, почти сразу, как проснулся, засобирался к Фиме. Нужно было проведать его, понять, почему он не приехал вчера на встречу. Собравшись, я пошел на выход из падики.

Утро было солнечным, но прохладным. Если на солнце можно было уже немного погреться, то в тени все еще оставалось холодно. Также холодно было в обшарпанном подъезде моего дома.

Я вышел, огляделся.

– Витя, – вдруг раздался знакомый женский голос. Я обернулся.

Это была Марина. Девушка, сидевшая на облезлой лавочке, сжалась, спрятав ладошки подмышки, но когда увидела меня, встала.

– Значит, тебя не нашли, – сказал я. – Плоховато Сом работает.

– Что? – Удивилась она.

– Говорю, зачем из дома сбежала? И как тут оказалась?

– Ты все знаешь? – Марина, маленькая, худенькая и озябшая подошла ко мне.

Одета она была в темные лосины, свитер и свою коротенькую дутую куртку. Даже шапки на ней не было. Темное каре волос девчонки засолилось и растрепалось. Треугольное ее личико выражало ужасную усталость.

– Знаю. Видел Сома. Он рассказал. Чего сбежала-то?

– Да так, неважно, – замялась девушка и опустила глаза. – Просто, сейчас тяжеловато. Да еще и мама… Короче… ой…

Я вздохнул, поднял к небу взгляд.

– Ладно. Пойдем.

– Куда?

– Поешь, отогреешься, а потом я отвезу тебя к Кулыму.

– Я не поеду, – девушка отступила на шаг.

– Пойми, Марина. У твоего деда много врагов. Если они как-то узнают, что внучка Кулыма болтается по Армавиру без присмотра, это может привести к очень неприятным последствиям. Ни Кулыму, ни тем более тебе, этого не надо. Потому, пойдем. Не будь ребенком.

Марина не ответила, поджала губы.

– Я думала пожить у тебя пару дней. Просто… Мне не хочется домой и…

– Исключено, – отрезал я. – Мы едем домой. Это не обсуждается.

Марина вздохнула. Ссутулившись, она медленно пошла к подъезду, я за ней. Внезапно за спиной загудел двигатель, и я обернулся. Увидел, как во двор вкатилась и стала возле моей машины, запакованной в полог, УАЗ Буханка. Не придав этому особого значения, я пошел за девочкой.

– Где ты шабунялась-то? – Спросил я, когда мы поднимались по лестнице.

– У подружки. Но у нее парень со смены утром возвращается, и мне пришлось уйти. Потому что он мне ну совсем не нравится. Да и с подружкой отношения портить не хочу.

– Ты не нравишься ее парню? – Я улыбнулся.

– Скорее наоборот, – хитро посмотрела на меня Марина. – Вот и пришлось валить. А куда? Кроме как к тебе я другого места не придумала.

– Откуда знаешь, где живу?

– Когда вчера к тебе приезжал Сом, он как раз вез меня на занятия. Вот и увидела. Но не знала квартиры. Думала, что встречу у подъезда, ну и встретила.

В квартире я разогрел Марине макароны с тушенкой, сделал горячий чай. К моему удивлению, девушка не покривилась, а съела свою порцию. Причем с аппетитом.

Когда она позавтракала, то стала уговаривать меня не ехать к деду, но я настоял. Потому мы все же выдвинулись, хоть она и капризничала. я прихватил ключи от пятерки, чтобы как можно быстрее вернуть девчонку деду. Мало ли что.

Мы спустились, вышли во двор.

– Идем. Отвезу тебя на машине, – сказал я и повел ее туда, где стояла пятерка.

Тогда мы зашли за Буханку, что притулилась рядом с моей машиной, и я стал снимать полог. Когда сели, я завел двигатель и стал прогревать машину.

– Может, мы все же не поедем? – Посмотрела на меня Марина обеспокоенно.

– Почему? Что такого сделала тебе мать, что ты не хочешь с ней общаться?

– Я же сказала, неважно.

Марина как-то сжалась на сидении, ссутулилась. Когда я посмотрел на нее, девушка спрятала от меня взгляд. Давить я не стал.

Двигатель чуть-чуть прогрелся, и мы поехали. Я сдал назад, развернулся и медленно покатился со двора.

– Витя! Ну, разреши мне остаться у тебя хоть на денек, пока у меня душа не перекипит! – Вдруг проговорила девушка.

– Я тебе говорил уже и скажу еще раз, – начал я, следя за дорогой. – Сейчас не лучший момент, чтобы вести себя как ребенок. Слишком опасно.

– Понимаешь, – она вздохнула, – просто я не могу…

Марина недоговорила. На выезде со двора, слева, из-за здания выскочила белая Нива, перегородив путь. Марина вскрикнула, когда из машины выскочил мужик и пошел ко мне. Тут же, сзади пятерку подперла Буханка.

Когда мужик из Нивы приблизился, Марина пронзительно запищала. Он схватился за ручку двери, но я его опередил: толкнул дверь так, что она бабахнула мужику в лицо. Тот всхлипнул, закрылся руками, отступил на шаг.

– Врача хватать живым! – заорал кто-то из Буханки.

Я захлопнул дверь и хотел, было тронуться, уехать, протаранив Ниву, но не успел. Услышал, как открыли пассажирскую, а потом Марина закричала. Здоровенный детина в спортивках вытягивал ее из машины. Внезапно моя дверь открылась, и чья-то крепкая рука схватила меня за ворот куртки.

Глава 8

– Витя! – Закричала Марина.

Здоровяк вытянул девушку из машины, схватил ее сзади, и брыкающуюся, потащил к Буханке. Сопротивляясь, она вцепилась в дверь.

Браток, отхвативший только что по лицу рамой двери, очухался и теперь вытягивал меня наружу. К нему присоединился еще один. Вместе они все же вытащили меня, но первый тут же снова схлопотал по роже. Я просто дал ему лбом в зубы. Хрустнуло, и он, схватившись за лицо, отступил.

Второй обхватил меня, сомкнул руки на моей груди. Я напрягся, оттолкнулся и ударил его спиной о кузов, да так, что грохнуло. Стекло задней пассажирской помутнело от трещинок, а дверь вмялась. Ослабил хватку он, только когда я приложил его второй раз. Дыхание со свистом вышло у него из груди, и я расцепил чужие пальцы.

– Марин! – Крикнул я. Кровь заливала мне глаза, видимо, поранил лоб о зубы того мужика.

Меня это не остановило, и я бросился на помощь девушке. В следующее мгновение почувствовал, что кто-то снова схватил за шиворот куртки, так, что треснула кожа. А потом я ощутил сильный удар по затылку. Голову прострелило болью, в глазах потемнело. Мир перевернулся с ног на голову, а потом наступила тишина.

Очнулся оттого, что машина подпрыгнула на кочках. Голова жутко болела, а перед взором все плыло. Раненую кожу на лбу запекло, когда я зашевелился, и струпья засохшей крови сдвинулись с места.

– Ну и че нам с ней делать? – Прозвучал голос, будто бы из-под воды.

– А че делать? Кто ж ей виноват, что она вместе с этим врачом ошивалась. Нехрен было лезть не в свое дело?

За чужими грубыми голосами я услышал тихое женское мычание. Это явно была Марина.

– Нам сказали Врача привезти, а че с телкой делать, пусть Михалыч решает.

– Слышь, ты б не базарил при чужих ушах.

– Да и черт с ними. Кому они че расскажут? Все равно нежильцы.

Зрение медленно возвращалось ко мне. Я с трудом открыл глаза. Кожу вокруг них тоже стянуло засохшей кровью. Оказалось, что я в Буханке, на заднем, последнем сидении салона. Марина была на боковом месте, в середине, со связанными за спиной руками. По узлу я видел, что путы прилажены еще и к каркасу сидения. Девушка мычала, потому что рот ей закрывал кляп.

Марина оглянулась. Посмотрела на меня красными от слез глазами. Еще не совсем пришедший в себя, я хотел было сказать ей что-то, чтобы успокоить, но быстро понял, что и мой язык не шевелится, а рот забит какой-то тряпкой. Руки связаны за спиной, запястья онемели.

С нами было трое бандитов. Водитель и здоровяк, тащивший Марину, сидели в кабине. Худощавый мужик в спортивках остался в салоне и сидел, развернувшись к нам спиной, смотрел вперед, через окошко в кабину.

Оглядевшись сквозь окна, я понял, что мы все еще едим по городу. Высокие тополя, заброшки промышленных зданий и заборы из бетонных секций сказали мне, что это промзона.

Хитрые ублюдки не поехали через центр, а решили обогнуть город краем, чтобы не привлекать особого внимания.

– Слушай, а далеко нам? – Спросил худощавый.

– Ряженый, да заткнись ты уже, – пробурчал водитель. – Говорил же боссу, что тебя брать не надо. А он вот не послушал.

– А че эт не надо? Это ж я его по голове огрел. Во! – Он сунул руку в карман куртки и достал черную Беретту. – Вот этой самой красавицей.

– И как ты на ногу себе ее не уронил? – Меланхолично протянул здоровяк.

– Да ладно тебе, Бык. Ну че вы оба такие скучные?

– Скажи мне, Ряженый, – обернулся, вдруг водитель, – ты когда-нибудь возил фраеров в посадку, чтобы там их прикапывать?

– Ну… нет.

– Угадай, куда мы едем?

– В посадку?

– Угу! Ладно мужика какого-то валить, но девку я еще не стрелял. А тут придется. И в этом мало, знаешь ли, кайфа.

Ряженый притих и спрятал пистолет в карман, селен на свое место, но теперь лицом к нам. Глядя мне в глаза, пожал плечами. Улыбнулся.

– Ну че, дружище? Как настроение? – Спросил он.

Я глянул на Ряженого исподлобья. Правда, почему он Ряженый я и не понял. Худощавый паренек с вытянутым тонкокостным лицом и немного скошенным подбородком носил простую паленку Адидас под кожаной косухой, которая была ему великовата.

– Ох, какой грозный, ты гляди! – Он улыбнулся сильнее и показал немного щербатый рот.

Однако Ряженый все же отвел взгляд, посмотрел куда-то в окно, вбок.

Между тем, там, за окном, уже бежали сельскохозяйственные поля. Мы покинули промзону и ехали где-то в сельском поселении. Далеко от города они нас вряд ли повезут, потому времени что-то придумать у меня было немного.

А я уже действовал. Украдкой, пока никто не смотрит, двигал руками сзади, чтобы понять, как привязан к сидению, и за что крепятся путы. Когда нащупал острый угол каркаса, стал пытаться приладиться к нему так, чтобы можно было перетереть веревку. Для этого приходилось неудобно выворачивать запястья.

– Слушай, а ты красотка, – встрепенулся явно скучающий Ряженый, глядя на Марину.

Девушка посмотрела на него опухшими глазами. По ее щекам текли блестящие слезы. Она что-то промычала. Марина была в панике. В панике оттого, что ее буквально везли казнить.

Хотя в прошлый раз Марину тоже похитили, но там она понимала, что жизни ее мало что угрожает. Она была важным предметом торга. А вот сейчас никто не знал, кто она такая. Для людей Михалыча эта девушка была всего лишь случайным свидетелем, который не нужен.

Ряженый встал и пошел к Марине. Сел рядом, на свободное сидение, и девушка отстранилась от него, стала воротить лицо от мерзко улыбающегося бандита.

– Ну че ты? Не нравлюсь? – Спросил он с ухмылкой. – А ты мне вот очень нравишься.

Ряженый положил руку девушке на плечи, и разулыбался. В этот момент я, наконец, нашел подходящий угол и теранул веревкой. Нахмурился, когда она издала неприятный, резкий звук, который слышно было в салоне. Проклятье… Если я начну пилить ее просто так, то они быстро поймут, в чем дело. Этот скрип не скрыть даже грохотом салона по гравийке. А если он будет ритмичным, то и подавно.

Ряженый же прижался к девушке, и она захныкала.

– Ну, чего ты? Чего плачешь? Я ж тебя не съем. Ну давай с тобой дружить! – Он потянулся через плечи к ее груди, и сжал. – Бип-бип, – сказал он при этом. Потом рассмеялся.

Я решил, что когда выберусь, выбью этому подонку зубы.

– Слышь, мужики? А девку все равно в расход?

– Ну, – подтвердил водитель.

– Так мож мы ее того? У меня так-то бабы уже давно не было.

– Отстань от девки, – огрызнулся водитель. – Ей и так жить недолго осталось.

– Слышь? Тоже мне, нашелся мать Тереза, – разозлился Ряженый. – Как старух стрелять из-за хат, так ты ниче. А тут девку стало жалко. Иш какой.

– Ой, Митя, ты задрал, – раздраженно сказал водитель. – Да можешь ее прямо сейчас отыметь, только я ради этого машину тормозить не буду. Так и знай.

– Ну ладно, ладно. Уж и помечтать нельзя, – Ряженый заглянул Марине в глазки и поддел пальцем подбородок. – Саечка за испуг!

– М-м-м-м, – замычал я, привлекая его внимание.

– Чего?

– М-м-м-м. М-м-м-м-м.

– Да заткнись ты.

– М-м-м-м!

– Слышь, Дим, а врач, походу, чего-то хочет.

– Мля, Митя, ну тебе интересно, ты и спроси!

Ряженый вздохнул и встал. Держа равновесие на ходу машины, прошел ко мне, в самый конец Буханки.

– Чего?

– М-м-м-м.

– Так, ну лады.

Он опустился, стал снимать с меня повязку, которая сильно вдавалась в рот, чтобы нельзя было шевелить языком.

– Чего? – Переспросил он, когда снял ее.

– Наконец-то, – я подвигал затекшей челюстью. – Я уж думал, с меня никогда эту дрянь не снимут.

– Чего надо?

– Слышь, мужики, я тут ехал и все слушал ваши разговоры. Че, стрелять нас везете?

– Ну да, – беззаботно ответил Ряженый и сел на сидение, которое расположилось у стены, сбоку от меня.

– Ее тоже?

– Ага. Свидетель. Ничего не поделать.

– Это ты зря. Она внучка Кулыма. Кулым за нее мстить будет.

Ряженый насторожился.

– Слышь, Дим? Врач говорит, телка – внучка Кулыма.

– Ну и че? Хоть внучка, хоть дочка. Какая нах разница? Кулым скоро сдохнет. А разбираться, кто есть кто, времени уже нету. Помнишь, че Михалыч сказал? Действуем по плану. Михалыч уже нас, походу, на месте ждет. Щас приедем, он их быстренько шлёпнет, и в путь. К свадьбе хе-хе, готовиться.

– Сылшал? Тебя будет Михалыч сам убивать, – улыбнулся Ряженый.

– Ну круто, – я пожал плечами.

– А ты че, не боишься?

– Боюсь.

– А че такой спокойный?

– Я ж врач.

Ряженый нахмурил брови, и мне показалось, что я буквально услышал, как у него в голове работают мозги.

– А-а-а-а, – он притворился, будто понял.

– Я че хотел, – продолжал я. – А нельзя мне предсмертное желание?

– Как в кино? – Заулыбался Ряженый.

– Ну да.

– Слышь, Дим! Врач предсмертное желание хочет!

– Да? Как в кино, что ли?

– Ну да!

– Ну… Смотря какое!

– Слышал? – Повернулся ко мне Ряженый. – Смотря какое. Если пожелаешь, чтоб тебя отпустили, то тут уж никак не выйдет.

– А если ее? – Я хмыкнул.

– Дим! Он просит телку отпустить!

– Не!

Ряженый цокнул языком и покачал головой.

– Ну тогда можно мне какую-нибудь музыку врубить? Да погромче. Если помирать, то, как говорится, с музыкой.

– Дим! Врач просит музыки! Да погромче!

– Вот это можно, – одобрительно поддакнул водитель.

Потом я услышал, как в кабине полилась песня Любэ:

Глеб Жеглов и Володя Шарапов за столом засиделись не зря.

Глеб Жеглов и Володя Шарапов ловят банду и главаря!

Расцвела буйным цветом малина, разухабилась разная тварь.

Хлеба нет, а полно гуталина, да глумится горбатый главарь.

– О! О! Наболтай! – Крикнул Ряженый, и водитель добавил звука.

Гопник встал и начал пританцовывать в ритм музыке. Развернувшись, пошатываясь, пошел к кабине, остановился, чтобы чмокнуть Марину в щечку, и девушка взвизгнула. Загоготав, он пошел дальше и сел на место. Уставившись в ветровое, стал подпевать.

Когда Расторгуев запел «Атас!», я принялся пилить веревку. Музыка скрывала ритмичный неприятный звук. Я почувствовал, как от трения веревка нагревается, неприятно жжет запястья.

Песня, тем временем, разгонялась:

Эй, веселей, рабочий класс. Атас!

Танцуйте, мальчики, любите девочек!

Не успел солист последний раз докончить припев, как я освободился и встал. Тихо, но торопливо пошел вперед, к Ряженому. Марина наблюдала за мной полными надежды глазами. Они блестели, но теперь от слез радости.

– Атас! Атас! Атас! – Скандировали водитель с Ряженым.

Бык угрюмо сидел, уставившись перед собой.

Я потянулся к рукояти Беретты, что торчала из кармана куртки Ряженого. Схватил и выдернул пистолет. Ошарашенный гопник обернулся, посмотрел на меня. Его глаза наполнились настоящим ужасом.

– Атас, – сказал я.

Глава 9

– Прошу, не убивай! – Закричал Ряженый.

Внезапно в кабине все переполошились, и Бык с водителем почти разом заглянули в салон. На лице водилы тут же отразился страх. Бык смотрел безэмоционально, а потом как-то запоздало нахмурился. Даже показал зубы в зловещем оскале.

– Не убивай! Я у них всего лишь в шестерках хожу, я даже не в банде! – Замахал руками Митька Ряженый.

Я брезгливо сморщился, а потом врезал ему по зубам так, что хрустнуло. Мне стало даже жалко тратить пулю на эту падаль. Ряженый откинулся на соседнее сидение, потом упал на пол, на четвереньки, и стал отплевывать зубы. Спустя пару мгновений он завыл. Я тут же успокоил его, добавив ботинком в рожу.

Бандит упал на живот, принялся слабо шевелиться.

– Бык! Ну ты чего сидишь⁈ – Орал в кабине водила. – Мочи врача! Мочи его!

Бык, который, по всей видимости, не отличался интеллектом, полез ко мне через окошко, с пистолетом в руках. Когда в салон протиснулись его вооруженная рука и голова, я уже прижался к двери спиной, а потом со всего маха пробил в предплечье бандита с ноги.