Текст книги "Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Выстрел, еще выстрел, тугой спусковой крючок вращал барабан, разрешая наган. В лобовом стекле девятки образовалось несколько дыр, само оно пошло трещинами.

Их машина запетляла, все, кто сидел внутри, пригнули головы. Когда Волга бабахнула по тормозам, давая кортежу проехать вперед, я увидел, как замыкающая машина ГАИ тоже перестроилась, взяв тройку бандитских авто в капкан.

Волга замедлилась, и водитель девятки успел среагировать, приостановил ход своей машины. А вот Нива подстроиться под его скорость не успела. Идя слишком близко, она просто впечаталась в задницу Девятки, и ту выбросило с дороги на тротуар. Девятка пробила ограждение. Застыла на пешеходной части дороги.

Нива же, с потекшим радиатором осталась на дороге. Она остановилась, пар хлынул из-под капота. Под машиной росла лужа хлещущей из-под днища охлаждающей жидкости.

Жигули смогли среагировать быстрее и нырнули в первый попавшийся перекресток. С ревом двигателя машина унесла бандитов куда-то к Черемушкам.

Весь свадебный кортеж ушел вперед по намеченному пути и даже ускорился.

Замыкающая машина ГАИ стала не поодаль от Нивы, я увидел, как из нее выскочили несколько вооруженных гаишников. С ними был и Женя. Тогда все, кто был в Ниве, тоже повыскакивали наружу. Раздалась автоматная очередь, у ГАИшной пятерки тут же лопнули фара и лобовое стекло. Один из Гаишников упал, скошенный очередью. А потом все бандиты из Нивы, под прикрытием собственной стрельбы, бросились прочь от машины, пошли наутек дворами.

Водитель нашей машины выматерился и уже хотел было дать газу, но из девятки и по нам тоже открыли огонь.

– Вниз! Всем вниз! – Крикнул я.

Потом заднее стекло лопнуло под пулями, осколки посыпались в салон. Мы с Худяковым тут же залегли, за сидение. Водитель вскрикнул, когда пуля прошила спинку кресла и угодила в него. Не в силах вести, он довел машину до обочины и остановился.

– Ну! Гони! Чего ты⁈ – Закричал начальник.

– Подстрелили! Мля! – Ответил в панике водитель.

Когда я поднял голову, сквозь дыру в заднем стекле увидел, как Михалыч, вышедший из салона, выцеливает нашу машину из автомата, а остальные пытаются завести двигатель с толкача.

На миг, мы с Михалычем соприкоснулись взглядами. На его грубом лице мелькнуло узнавание, и он дал новую очередь. Я пригнул голову, пули ушли в широкий багажник Волги.

– Мля… не могу… – заныл водитель и открыл дверь.

Потом он вывалился из машины. За ним полез начальник ГАИ. Спустя пару секунд и он покинул салон.

– Падла, – прохрипел Худяков, закрывая голову. – Решили на ходу расстрелять, суки!

– Мы им помешали, – ответил я, прильнув щекой к спинке широкого заднего сидения.

Вдруг вновь зазвучала стрельба. Теперь звук был другой – работал пистолет. Выглянув, я увидел, как, прячась за пустой Нивой, Женя разряжает в девятку свою Беретту.

Девятка, покачиваясь и тарахтят, пытаясь запустить двигатель, катилась по тротуару. Когда вокруг толкающих ее бандосов защелкали пули, они тут же припали к земле. Только один Михалыч, примой, словно стрела, остался стоять. Он обернулся и дал очередь от бедра. Пули выбили из дороги осколки, ударили в дверь Нивы, прошив ее насквозь. Я видел, как Женя, прятавшийся за ней, грохнулся на дорогу.

– Сука… Нет… – прошипел я, стиснув зубы.

В этот момент мне на глаза просто упала пелена. Я вышел из машины и направил наган в Михалыча. Револьвер трижды выстрелил, на четвертый щелкнул, вхолостую прокрутив барабан. Михалыч, чьи бойцы уже завели машину, оглянулся на меня, когда одна из пуль угодила в кузов рядом с ним. В следующее мгновение он побежал вслед за разгоняющейся девяткой и прыгнул в салон через заднюю дверь. Машина вышла на трассу, и, прибавив газу, погнала по прямой.

– Мразота, – сказал я холодно.

Потом пошел за руль.

– Угонишь милицейскую машину? – Спросил вышедший из Волги Худяков.

Я не ответил, торопясь тронуться. Когда сел за руль, начальник Алекса подскочил к моей двери и добавил:

– Я останусь с ранеными.

Закрыв дверь, я поехал. Перед глазами была только одна картина: Женя, падающий за кузов Нивы. Она наложилась на другую, на его смерть из моей прошлой жизни: Женина машина, изрешеченная автоматными очередями. Ее салон залит кровью.

Я врубил по газам и погнал вперед, пока девятка не вышла из виду. В зеркале заднего вида остался Худяков. Он помогал гаишнику уложить на обочину раненого водителя. Потом бригадир Алекса пошел к Ниве.

* * *

– Сука! И тут этот Врач! – Заорал Михалыч, сидя на заднем сидении.

– Ну, и че делать будем⁈ – Кричал с водительского Федя.

– Давай через Каспаровские, там побырому скинем стволы на одной хате, и деру из города. Залечь нам надо.

– Про#%ались мы, босс, – вздохнул Харя.

– А я, как будто, мля, и не понял! – Заорал на него Михалыч. – Что этот Врач за тварь⁈ Откуда он везде берется⁈

– Гранаты его не берут, – буркнул второй боец с переднего пассажирского.

– Гранаты его не берут, потому что ты, дебил, не проверил, сдох ли он, или нет, когда я тебя просил! Сука!

Когда машина уже подходила к границе города внезапно Михалычу показалось, как будто он услышал далекий хлопок. Спустя мгновение машину дернуло, в салон тут же стали поступать выхлопные газы, а обороты двигателя упали.

– Что за херня⁈ – Заорал Федя-водитель.

Еще хлопок. Левое переднее колесо просто взорвалось. Машина осела на левый бок и ушла в занос. Следующий выстрел прошил крышу и прихлопнул Федю. Его голова лопнула как спелый арбуз, и он упал на руль. Михалыча, сидевшего сразу за ним, обдало кровью и мозгом погибшего на месте Феди.

Потом опять грохнуло, когда девятка вылетела в кювет и врезалась в столб электропередач. Всех, кто был в машине, дернуло. Михалыч больно ударился головой о спинку водительского сиденья, свалился на диван.

– Сука! Что такое⁈ – Запаниковал Харя.

Потом Михалыч услышал скрип двери, суетливые шаги Хари. Хлопок. Звук заваливающегося на землю тела.

– Мля! Меня зажало! Ноги зажало! – Кричали с переднего сидения.

Хлопок. Тишина.

– Кулым сука, – догадался Михалыч. – Снайперов распихал. Он знал… Этот петух все знал…

* * *

– Руки помнят, – прошептал Косой, поднимаясь от оптического прицела СВД.

Он знал, что Михалыч поедет именно в этом месте. Знал, что свернет на Каспаровские и попытается затеряться среди пустырей и старых хатенок окраины города.

Он стрелял с верхнего этажа бывшего кооператива «Раздолье». Четырехэтажное здание уже давно стояло заброшенным, и купивший его в девяносто втором бизнесмен из Москвы все еще не приступил к восстановительным работам.

Косой поднялся на локтях, на своей стрелковой точке, которая представляла собой несколько сдвинутых вместе кабинетных столов, установленных на расстоянии метра от большой, пустой от стёкол оконной рамы.

Когда от остального редкого потока машин отделилась и стала у обочины, не поодаль от девятки Михалыча Волга ГАИ, Косой заинтересовался. Он поправил повязку на слепом глазу, взял рукоять винтовки, приподнял оружие на сошках и снова приник к прицелу.

* * *

Я замер на водительском, посмотрел на девятку, упирающуюся носом в столб. Он слегка накренился, но устоял. Провода чуть-чуть провисли и теперь покачивались на высотном ветре.

Было понятно, что тут поработал снайпер Кулыма. Я слышал отчетливые хлопки, когда подъезжал к месту аварии. Судя по количеству выстрелов и тому, что никто не пытался спастись из машины, снайпер отработал на совесть.

Узкая в этом месте Ефремова убегала вперед, к трассе Дон. Немногочисленные, в основном грузовые машины, торопливо проезжали место происшествия, стараясь не задерживаться ни секунды.

Я взял наган. Заглянул в барабан со стороны ствола, осмотрел пустые гильзы, остывшие внутри. Револьвер был полностью разряжен. Потом я вышел из машины. Спрятал оружие за пояс брюк. Медленно пошел к девятке. Где-то вдали уже слышны были звуки милицейских сирен. Вот-вот здесь будет наряд, и меня, скорее всего, задержат. Однако я должен был удостовериться, что эта сволочь по прозвищу Михалыч сдохла.

Я медленно пошел по обочине к их машине. Под капотом что-то шипело. Странно щелкал остывающий двигатель. Вступив на бровку зеленой травы, я пошел к столбу, под которым покоилась машина. Застыв, осмотрелся, подмечая вокруг высокие строения, где могли притаиться Кулымовские стрелки.

Зданий было немного: серое четырехэтажное, возвышающиеся вдоль Ефремова в нескольких сотнях метров к городу и еще одно – трехэтажное на той стороне дороги. Скорее всего, в этот самый момент за мной следит расстрелявший машину Михалыча боец.

Я зашагал дальше. Трава мягко проминалась под моими подошвами. Когда я услышал шевеление за машиной, то замер. Из салона, сквозь открытую дверь выбрался человек. Я не видел его за кузовом, но слышал, как он движется, как выползает из салона и падает на траву. Потом он встал, бряцнуло оружие.

– Ну здорово, Врач, – вышел из-за девятки Михалыч.

Лицо его было окровавлено: волосы спутались в сосульки, кровь стекала по лбу на брови. Одежда: джинсы и адидасовская ветровка были выпачканы темными пятнами. Тоже кровь. В руках он держал АКСу и полный магазин патронов. Он щелкнул им о рычажок сброса старого, и пустой магазин упал на траву. Вставив новый, Михалыч, как бы смакуя момент медленно отвел затвор и вернул его на место.

– Не сдох еще, – сказал я.

– Меня так просто не убьешь. А вот ты щас сдохнешь.

Он хмыкнул и нажал на спуск. Когда ничего не произошло, Михалыч занервничал. Я направился к нему.

– Ты убил моего друга, – сказал я.

– Да? – Спросил он, мучаясь с автоматом. – Кого именно? Я даже и не помню.

– А тебе и не нужно помнить.

Я знал что произошло – Михалыч, придерживал затвор рукой, возвращая его на место, тем самым патрон не дослался в патронник. Я не собирался терять времени даром и кинулся к нему, чтобы отобрать автомат. Михалыч не выдержал и бросился на меня, пытаясь ударить автоматом, словно дубиной.

А защитился предплечьем. Ослабший после аварии Михалыч несильно хлопнул автоматом мне по руке и спине. Схватив Мехалыча за грудки, я отобрал Калашников. Пихнул бандоса на траву.

– Сука! – Упал он и стал отползать.

АК остался в моих руках. Я глянул на заклинивший автомат, потом на перепуганного бандита. Не думая ни секунды, я передернул затвор. Застрявшая пуля вылетела и беззвучно упала на траву. Новая гладко зашла в казенник.

– Стой! Стой, Врач! – Крикнул Михалыч отползая. – Ну стой ты! Давай поговорим! Чего нервничать⁈ Я тебя даже не знаю! Ты меня тоже не знаешь! Побазарим – точно найдем общий язык! Я же вижу, что ты не простой лошара с улицы! Ты ж нормальный пацан! А пацаны всегда договорятся!

Продолжая шагать к нему, я глянул в сторону дороги. Там на подходе к нам блестел маячками наряд милиции. Еще минута, и он будет сидеть.

– Нем не о чем договариваться, – ответил я, встав над Мехалычем. – Я не договариваюсь с мразями.

В следующее мгновение я наставил на него ствол автомата.

Глава 20

Михалыч испуганно посмотрел, но не на меня, а вдаль, туда, где выли сиренами милицейские машины.

– Сука, – прошипел он, борясь с собственным непослушным дыханием. – Мне в тюрячку нельзя… Нельзя мне на зону!

Потом он все же посмотрел на меня. В глазах его был страх, но не смерти. Он боялся чего-то другого. Боли? Может быть, неволи? Нет, тут было что-то другое…

– Застрели меня, – неожиданно попросил Мехалыч. – Застрели, ну!

Я нажал на курок АК немного сильнее. А потом не выстрелил. Нет. Эта падла хочет уйти слишком быстро. Слишком просто отделаться. Что-то в его взгляде подсказывало мне, что стрелять его сейчас – отгородить от худшей участи.

Михалыч оказался тем, кем я себе его и представлял: бешеный зверь, который отгрызет себе лапу, лишь бы не остаться в капкане. Но я не дам ему шанса на спасительную пулю. Не дам, в память о Жеке.

Я на краткий миг посмотрел вдаль, туда, где уже виднелись далекие автомобили милиции. Потом снова опустил глаза на Михалыча, лежащего у моих ног.

– Застрели меня! Давай!

Нахмурившись, я перехватил автомат сложенным к цевью оружия прикладом вперед. А потом опустившись, с размаху врезал задней частью оружия Михалычу в лицо. Лицевая кость бандита хрустнула, а правый глаз немедленно покраснел, потом заплыл. Вскрикнуть он не успел, потому что я ударил снова. Потом еще и еще раз. Я бил и бил, превращая морду Михалыча в кровавое месиво. Наконец, запыхавшись, встал.

Михалыч так и остался лежать на траве. Его грудь высоко вздымалась. Руки бессильно раскинулись в стороны. Бесчувственный, он хрипел, отхаркивая кровь и собственные зубы. Однако он был жив.

Милицейский бобик остановился сразу за Волгой. За ним причалила белая девятка ГАИ. Наружу тут же хлынул наряд ППС вооруженный автоматами.

Оглянувшись на приближающихся милиционеров, я застыл перед ними. Те, удивленные, высыпали на обочину и мешкали, будто бы не знали, что делать в первые несколько мгновений. Я выбросил автомат себе под ноги и спокойно поднял руки.

– Мужик, ты ж из охраны? – Спросил гаец из девятки. – Я видел тебя у ЗАГСа! Ты ж свадьбу охранял!

– В каком-то смысле, я и сейчас ее охраняю, – не опуская рук, пожал плечами я.

Менты переглянулись.

– Что тут произошло? – Спросил ППСник с автоматом наперевес.

– Эти вот пытались расстрелять свадебный кортеж, – кивнул я на разбитую девятку Михалыча.

Два мента медленно пошли к ней. Вооруженные, они опасливо заглянули внутрь с почтительного расстояния.

– Трупы! Там все трупы! Это ты их так⁈

– Нет, – глянул я на сотрудника. – Только этого.

После, я посмотрел на Михалыча, и тот застонал, медленно зашевелился.

– Еще оружие есть⁈ – Крикнул один из ментов, наставив на меня ПМ.

Глядя ему прямо в глаза, я ответил:

– Есть. Наган за поясом сзади. Он разряжен. Сейчас я спокойно достану его и брошу вам. Я не собираюсь сопротивляться задержанию.

Менты опять переглянулись. Потом тот, что держал меня на мушке, кивнул. Я медленно опустил правую руку, достал оружие и тихонько бросил его на траву в нескольких метрах перед собой. Один из милиционеров тут же бросился к нагану и подобрал. Потом тот, что держал наготове ПМ, опустил свой пистолет.

– Ты смотри, да это ж Михалыч! – Крикнул тот, что осматривал машину. – Михалыч, прикиньте? Пацан Михалыча взял!

– Да ну нахер! – Удивился вооруженный ПМом. – Мы эту крысу ищем еще с перестрелки в Подсолнухе! Скрытная падла. А теперь что, попался?

– Попался, как видите, – кивнул я.

Менты переглянулись в третий раз. Кажется, все произошедшее вызывало у них определенное изумление.

– Живой? – Спросил тот, что был с пистолетом.

Видимо, он являлся старшим в группе. Из такого положения мне было не разглядеть его знаков различия.

– Живой! Но побитый!

– Хера себе, – покачал головой старший. – Лады, пакуй его.

– А с этим парнем что делать? – Спросил автоматчик.

– Парень, нам и тебя задержать придется! – Крикнул мне старший.

Хорошо, – кивнул я сдержанно. – Как я уже сказал, сопротивляться я не буду.

– Хорошо. Ты, конечно, кремень, ничего не сказать, но служба есть служба! Мы тебя обыщем и в уазик!

– Как угодно, – я пожал плечами. – Служба есть служба.

– Хорошо, – сглотнул старший. – Тогда подойти к машине с поднятыми руками!

– Можно спросить? – Сказал я, идя к их автомобилю.

– Чего такое? – Отозвался один из стрелков, следовавших у меня за спиной.

Я обернулся и увидел, как те двое автоматчиков, что осматривали девятку, теперь поднимали с земли Михалыча.

– У перекрестка Ефремова-Калинина была перестрелка. Пострадал один гаец и наш. Не знаете ли, есть кто-то убитый из них?

– Не, – покачал он головой. – Раненые – да. Но убитых нету.

– Ну и хорошо.

* * *

– Интересно, – прошептал Косой, наблюдая через прицел СВД, как Летов садится в машину милиции.

Потом, когда на место приехала карета скорой, он встал от прицела. Покривился от боли в колене.

Косой удивился тому, как повел себя Летов. Он был убежден, что парень прикончит Михалыча, был уверен, что застрелит его на месте. Тогда бы Летова взяли тут же и судили за убийство.

Летов не нравился Косому, и он хотел бы, чтобы перспективный парень сгинул где-нибудь в застенках зоны. Однако теперь, пусть его и задержали, не известно, как все повернется. Косой считал Летова опасным.

Тем не менее старый бандит был в основном доволен. Пусть, Кулым остался жив, но с Михалычем теперь покончено. План не сыграл в полную силу, и две группировки не перебили друг друга. Косой же, должен был докончить дело пулей, если бы Михалычу удалось выжить в перестрелке.

Но даже несмотря на такой исход, задержание Михалыча – тоже неплохой финал. Молодой бандит был слишком отмороженным и давно попутал берега. Слишком уж большими темпами набирал он силу в последние несколько недель. Пугающими темпами.

Теперь же, учитывая его прошлое, даже заключение в Армавирском СИЗО для него – судьба хуже смерти. Косой знал, что Седой об этом позаботится.

Пыхтя, Косой слез со столов и сел на крайнем. Вздохнул. Потом поправил черные перчатки и встал. Бросив СВД, он вышел из комнаты.

* * *

Обезьянник был полон. Небольшая камера, отделенная от остального подвального помещения отделения милиции, оказалась переполненной не самыми приятными рожами.

Сотрудник щелкнул ключом в грубой замочной скважине, открыл решетчатую дверь.

– Давай, Летов. Пока тут побудешь, – буркнул он.

Не ответив, я вошел внутрь. Конвоир с громким лязгом закрыл за моей спиной дверь, потом замкнул ее.

В отделении, естественно, меня повторно обыскали, взяли объяснения и составили протокол о задержании. Формальным поводом стало незаконное владение оружием, а также завладение служебным автомобилем сотрудника милиции.

– У меня есть право позвонить, – сообщил я тогда оформляющему меня менту.

– Да-да. Скоро позвонишь, – ответили мне. – Сначала оформим.

– У меня есть право на звонок, – холодно повторил я конвоиру, оказавшись за решеткой.

– А ты что еще не звонил никому? Непорядок, – покачал мент головой. – Сейчас устроим!

После, он пошел к выходу, где дежурный выпустил его из КПЗ. Ушедший конвоир явно даже не собирался хлопотать, чтобы мне дали телефон.

Я обернулся. Окрашенные грязно-зеленым стены, вдоль них – лавочки. Крохотное окошко под потолком. Сквозь него пробивался сумеречный серый свет подходящего вечера.

На лавочках разместились люди: двое каких-то гопников в одних только спортивках и майках-алкашках, забитый старик, похожий на бомжа, угрюмый мужик в драной кожанке, трое ничем не примечательных мужчин и какой-то улыбчивый толстяк с копной волос, стриженных горшком.

Последний, одетый в пиджак, накинутый на футболку с воротником, залез на лавку с ногами и сел как-то по-турецки. Его толстые голые руки, упершиеся в колени, были покрыты синими смазанными наколками. Мужик с прищуром глядел на меня, лыбился щербатым ртом.

– Ну здорово, жених, – хмыкнул он, рассматривая мой помятый костюм, потом спустил ноги. – Садись рядышком. В тесноте да не в обиде.

Я окинул взглядом остальных, притихших в камере. Сел на освободившееся от ног татуированного место.

– Ты вроде интеллигентный. Как тут оказался? – Спросил он, как только я сел на лавку.

Я глянул на толстого, пожал плечами.

– Да так, по глупости, – солгал я.

Прекрасно понимая, что в КПЗ менты часто подсаживают шестерок, чтобы те разбалтывали оказавшихся в обезьяннике людей, я даже и не собирался говорить этому не слово правды. Справедливо рассудил, что общительный мужик в наколках может оказаться именно таким подсадным.

– Понимаю, понимаю. Все мы тут по глупости. Я вот, – он приложил толстопалую пятерню к груди, – в кабаке подрался. Видал?

Толстый указал пальцем на явно не первый год отсутствующий зуб.

– Выбил, сука такая. Но это ничего. Ты еще второго не видал. Знаешь, почему его тут нету?

– Почему? – Угрюмо спросил я.

– Потому что он на скорой уехал!

Мужик рассмеялся, стал бегать взглядом по остальным, но никто не присоединился к его хохоту. Бомжеватый дед даже сильнее вжался в угол.

– Ну вот, а ты тут чего?

– А я тут по глупости, – сказал я снова, – ну или, как говорит ваш брат «не за что».

– О! А ты за понятия сечешь? – Еще раз наигранно удивился толстый. – А на вора непохож. Скорее на братка! Только лицо больно интеллигентное!

– Как тебя зовут? – Спросил я.

– Егор! – Не задумываясь, ответил толстяк, и я подумал, что он, скорее всего соврал.

– А погоняло есть?

– Погоняло? Погоняла нету!

– Да не уж то? А выглядишь так, будто погоняло имеешь, – указал я взглядом на татуированные руки.

– Ай, да ладно, – отмахнулся он. – Че тебе мое погоняло? Ты, видать, совсем растерялся тут. Первый раз? Вижу, что первый. Ты не стесняйся, спрашивай. Я советом помочь могу, расскажу, что при ментах можно, а чего нельзя. Я, к сожалению, тут частый ходок. Уж не помню, какой раз в КПЗ сижу.

– А чего ж ты так? – Хмыкнул я.

– Да характер такой. Вроде я человек простой, но вечно в какое-нить дерьмо влезу. Ну вот опять влез. Обычно подержут, подержут, да выпустят. Особенно если правильно все делать и лишнего не болтать.

– Вот последнему твоему совету я последую, – сказал я.

– Да эт с ментами болтать не следует, – понизил он голос. – А мы – другое дело. Мы ж тут как семья. Не смотри, что на чуть-чуть вместе. А принято в обезьяннике друг друга не обижать, ни словом, ни делом. Вот гля. Тимур⁈

Он глянул на хмурого мужика.

– А, – отозвался тот.

– Закурить осталось еще у тебя? – Он подался ко мне, – Тимуру жена куриво передавала. Мы все угостились уже. Мож и тебя угостит.

– Есть, – Тимур полез в карман своей драной куртки.

– Спасибо, не трудись, – опередил я его. – Не курю я.

– Спортсмен? Ну молодец, молодец, – покивал толстяк в притворном одобрении.

Я не ответил ему, упер взгляд в пол.

– Так, а чего ты тут? Чего натворил-то? – Не унимался он. – Ты расскажи, легче станет. Всем легче становится. Уж я-то знаю.

– И всех ты так расспрашиваешь? – Поднял я голову.

– Ну… Мы все тут делимся. Когда ты за решеткой, все это на голову давит так, что ум за разум заходит. Особенно если в первый раз.

– У вас он тоже все расспрашивал? – Обратился я к остальным.

Вмиг в меня уперлись взгляды окружающих.

– Ну, да, – отозвался один из непримечательных мужиков. – Егор – нормальный мужик. Хоть не скучно с ним.

– Во-во, – покивал я. – Меньше перед такими нескучными нужно рот разевать. – Не удивляйтесь потом, что гражданин начальник знает о вас такого, что вы ему сроду не рассказывали.

Мужики переглянулись. Хмурый хмыкнул.

– Ты че, хочешь сказать, что я стукач? – Помрачнел тут же Егор, и голос его стал неприятным и угрожающим.

– Хочу. Так что отвали от меня и даже не заговаривай.

В камере зашептались. Егор наградил меня злобным взглядом. Потом посмотрел сквозь прутья на конвоира.

– Обидел ты меня сильно, дружище, – сказал он прежним простым тоном. – Я б на твоем месте не обижал тех, с кем тебе еще всю ночь сидеть.

– Тебя забыл спросить, – ответил я.

– Ну-ну… Ночь длинная, – снова ответил он холодным голосом. – А шестеркой я никого не позволю себя называть.

– Иди ты к черту, – столь же холодно ответил я и встал.

Потом пересел, опустился рядом с хмурым.

Внезапно дверь в подвал грюкнула и открылась. В КПЗ зашли несколько милиционеров.

– Летов! – Крикнул один из них, подходя к прутьям. – На выход.

– Позвонить дадите? – Снова встал я.

– Погоди ты звонить. Назвонишься еще. Тебя начальник отделения к себе вызывает.

* * *

– Значит, в больничке? – Спросил Седой, откинувшись в кожаном кресле.

– Да, – кивнул Косой и отпил чая. – Летов его отделал не слабо. Но, думаю, к середине недели Михалыч уже будет в СИЗО сидеть. Его давно все менты города шукают. Так просто цацкаться с ним никто не станет.

– И это хорошо, – Седой затянулся сигаретой.

Этим вечером, Косой отправился домой к Ивану Павловичу, почти сразу, как вернулся с Ефремова. Нужно было отчитаться.

– А ты чего Михалыча не добил?

– Не успел. Милиция подкатила и пришлось сматывать удочки.

– Жаль, конечно, что с Кулымом не вышло, – вздохнул Седой. – Ну да ладно. Есть еще у нас варианты. А теперь надо покончить с Михалычем. Ну и наркоту вернуть. Ты, Косой, займешься последним. А я уж с Моголом побазарю. У него в СИЗО как раз друган сейчас сидит. Ждет суда. Пускай Могол на него выйдет. Надо по СИЗО пустить прогон, что Михалыч к ним скоро присядет. Там знающие люди есть. Сразу поймут, что с ним надо сделать.

– Михалыч так просто не дастся, чтоб опустили, – проговорил Косой.

– Сам понимаешь, что нам на это побоку: опустят его, или просто замочат. Главное – повод есть. Главное, что сидят там люди, которые знают, что он с дочкой Сереги Шуши сделал в девяносто первом. А там уж все. На Михалыче можно и крест поставить.

Косой ничего не ответил, а только мрачно вздохнул и снова отпил чаю.

Глава 21

Начальник отделения – мужчина под пятьдесят в звании подполковника посмотрел на меня строгим взглядом темно-карих глаз. Полноватый он имел некогда скуластое лицо, которое с возрастом поплыло и округлилось. Начальник городского отделения МВД носил поседевшие усы и короткие волосы, которые явно были черными, но теперь посерели из-за все той же проседи.

Забавно, что по пути к его кабинету, в коридоре я встретил вездесущего Сома, который ухмыльнулся и хитро мне подмигнул.

– Присаживайтесь, Летов, – вздохнул начальник.

Я бросил краткие взгляды на конвойных. Показал наручники, сковывающие мои запястья.

– Снимите с него браслеты, – сказал подполковник.

Конвоиры переглянулись. Потом тот из них, что был повыше и пополнее, взял свой ключ, щелкнул замком наручников, освобождая мне руки.

– Свободны, – отпустил конвой начальник.

Оба мента вышли из кабинета, и мы с начальством остались один на один. Я сел на стул, стоявший у стеночки, справа от рабочего места подполковника. Потом обратил внимание на то, что тот держал на столе, перед собой мой наган.

– Оружие старое, сорок третьего года выпуска, – внимательный милиционер заметил, куда я обратил свой взгляд. – Нигде не зарегистрировано. Все серийные номера спилили.

– Почему об этом говорите со мной вы, а не следователь или кто-то уполномоченный задавать подобные вопросы?

– Да просто интересуюсь, – подполковник взял оружие в руки, словно какой-то музейный экспонат.

– Вы вызвали меня не затем, чтобы интересоваться, правильно?

– Правильно, – признался он. – За вас просил наш общий знакомый. Думаю, знаете, о ком я.

– Догадываюсь. Оперативно сработал, – пожал я плечами.

– Еще как, – согласился начальник отдела. – Я видел протокол. Набезобразничали вы, Летов, неслабо. Незаконное владение оружием, причем с отягчающими. Завладение транспортным средством без цели хищения. Да еще и вред здоровью средней тяжести причинили. Тут лет на пять-шесть.

– Вы говорите о том, что мне пришлось сделать, чтобы пресечь массовые жертвы в бандитской перестрелке на свадьбе?

– Да, – подполковник вздохнул еще тяжелее. – Тут вам не откажешь в храбрости. Сработали на совесть. Вот только права на подобные действия вы не имели, насколько я знаю. Или, может, я чего-то не понимаю, а вы из РУБОП к нам пожаловали? Ну, конечно же, нет. Это еще плюс к тому, что при обыске мы не нашли у вас лицензии на осуществления той деятельности, которую вы, фактически, осуществляли. То есть лицензии на охранную деятельность.

– Что вы от меня хотите? Зачем давите? Напугать? Не получится. Да и почему вы упоминали нашего общего знакомого?

– Я говорю вам об этом, Летов, чтобы вы ценили то, что сегодня вы будете ночевать дома, а все эти ваши оплошности мы пока замнем.

– Пока? – Спросил я.

– Пока. Я слышал от нашего общего знакомого о вас достаточно. Он считает, что у вас большое будущее в охранном бизнесе. И я хотел бы, чтобы вы не забыли о том, что наш отдел сделал для вас сегодня.

– Хотите, чтобы в будущем я взял его под охрану? – Пошутил я.

– Нет. Перестраховываюсь на всякий пожарный.

– Как вас зовут? – Спросил я.

– Черноусов. Евгений Сергеевич Черноусов.

– Что ж, Евгений Сергеевич, если бы не Кулым, вы бы освободили меня?

– Что? Конечно же, нет, – прыснул он.

– И освобождать меня, я так полагаю, вам тоже не особо хочется.

– Правильно полагаете.

– Тогда я вам ничем не обязан. Не знаю как, но вы зависите от нашего общего знакомого и не можете его ослушаться. Просто не можете не подчиниться.

– Летов ты что? – Удивился Черноусов. – Мы тебя отмазываем, а ты еще и огрызаешься?

– Ничего подобного. Просто я не люблю оставаться в долгу. А вы намекаете мне именно на это.

– Если Кулым просит за тебя, значит, ты уже у него в долгу, – хмыкнул подполковник. – А значит, и в моем тоже.

– Нет, товарищ подполковник. Скорее это он сегодня остался у меня в долгу. И прекрасно понимает это. Вы бы тоже хотели мне задолжать?

Между нами возникла пауза. В кабинете повисла напряженная тишина. Напряжение это в основном исходило от начальника отделения МВД.

– Я могу идти? – Спросил я.

Подполковник встал. Прошел к двери и выглянул наружу.

– Сережа, ко мне.

Внутрь вошел милиционер, которого я раньше не видел.

– Вот гражданин Летов, – подполковник указал на меня. – Его проводи на выход. Потом ко мне в кабинет.

– Так мы не этого оформляли? – Удивился мент.

– Этого. Говорю ж, потом ко мне в кабинет. Поговорим.

– Слушаюсь, – вздохнул милиционер.

Меня вместе с Сомом выпроводили из МВД. Когда мы оказались на улице, было уже зябковато. Ветер снова поднялся и неприятно продувал сквозь один только пиджак.

– Ну как там свадьба? – Спросил я у Сома, когда мы пошли к его машине.

– Продолжается, – пожал плечами Сом. – Народ чуть-чуть поднапугался, но уже все хорошо. Если б не ты, Витя, не пойми как бы все повернулось. Мы поймали двоих бойцов Михалыча, которые свалили с Нивы. Говорят, хотели расстрелять Кулымовский Мерс. Думли, там Кулым сидит. А его в нем и не было. Прикинь, чтобы вышло, если бы на свадьбе эти суки застрелили жениха с невестой? Любая стрельба на таком мероприятии – говеное дело. А тут была бы настоящая трагедия. В общем, красава, Витя.

– У Кулыма длинные руки. Быстро он меня вытащил.

– Быстро. Это верно. Но ты уже засветился, потому мусора все равно будут за тобою приглядывать.

– Как только Оборона заработает, я больше не собираюсь заигрывать с авторитетами, – сказал я.

– Дело твое, конечно, – Сом пожал плечами. – Но Кулым считает, что у тебя в городе большое будущее. А если так, то от работы с нами тебе все равно не уйти.

– Посмотрим.

– Кулым сказал, отвезти тебя домой. Ты на сегодня свою работу выполнил.

– Не надо домой, – покачал я головой. – Знаешь, куда друга моего увезли, Женю?

– Это которого подстрелили на дороге? Не-а.

– Тогда давай сначала в городскую больницу. Он там должен быть. Потом, если можно, на свадьбу. Мне в Арарате еще охрану вести.

– Кремень, – удивился Сом. – Ну, давай тогда. Поехали.