Текст книги "Дважды рожденный"

Автор книги: Артем Михалев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

  Меня же больше интересовало принципиальное отличие Нои от нанитов первого поколения. По тому же 'бессмертной' сыворотке информация, пусть и противоречивая, все же встречалась, то нанофабрика оказалась тайной за семью печатями. Все намеки на ее устройство были тщательно выхолощены даже из служебной документации 'Pharma Group'. С одной стороны – правильно, ведь я покупал прототип лекарства от болезни, а не технологию. С другой – никто не мог запретить мне изучать себя, и кое-что интересное я все-таки обнаружил.

  Правда, чтобы подтвердить свои догадки мне требовалась помощь спящей в соседней каюте девушки. В отличие от меня, нормальным людям все еще требовалось не меньше восьми часов здорового сна, так что после заката лаборатория превращалась в филиал сонного царства. Усиленный до предела слух позволял уловить скрип кровати за металлической переборкой Мариной каюты. В отличие от пилота на соседней койке, девушка спала довольно беспокойно. Толи дело Рауль, получив очередную дозу обезболивающего, он сладко сопел с довольной улыбкой на лице. Так что планы слегка откладывались. Тихонько вздохнув, я мысленно вызвал на экран датчики времени.

  Через несколько часов где-то там, за стенами корабля из-за горизонта взойдет солнце, возвестив о начале четвертого дня моей жизни на Марсе.

Глава 13

Глава 13

  На циферблате было полпятого по времени моей далекой и, увы, уже несуществующей родины. Неприятные ощущения испытываешь при мысли, что на картах не осталось и следа от знакомых с детства великих городов. Москва, Санкт-Петербург, Киев, десятки других – они просто пропали. Вместо них теперь красуются безликие цифры районов. Не утешает даже отсутствие заклятых друзей вроде Вашингтона, Лондона и Берлина. Сдались все, и от этого становится только горше. И все же я оставил часы своего города как память. Теперь перед моими глазами постоянно красовались земные сутки и марсианские солы – два круга синхронно отсчитывающих убегающее время.

  Тот факт, что период вращения красной планеты на тридцать семь минут дольше земного придавал картинке особый колорит. Пришлось изрядно помучаться с перенастройкой, чтобы быть в курсе местного движения Солнца. Хотя это и не самая важная информация под толщей многометровой брони 'Титана'. Свет здесь в основном искусственный, да и того, признаться, немного.

  Взъерошив волосы, я постарался прогнать из головы упаднические настроения. Получилось не слишком хорошо, но к счастью есть другой способ, доставшийся в наследство от моего старого друга. Надеюсь, что авантюра выгорит, и работяги Нои не сожгут мой мозг к чертовой бабушке. Было бы обидно, ведь я давно ждал этой минуты, и уже почти перестал верить.

  Судьба изрядно побросала меня перед тем как свести с Громовым. Я считал себя уравновешенным человеком, но с первого дня знакомства во мне поселилась зависть. А как иначе, если он имел все, к чему я так стремился? И богатырское здоровье, и семью и полную независимость от кого бы то ни было. На его фоне я смотрелся бледно – прикованный к кровати инвалид, из последних сил борющийся с болячками, шагу не делающий без присмотра врачей. Тогда меня еще не резали на части, но я всем сердцем ощущал приближения последней стадии. Слишком старательно парни в белых халатах заглядывали мне в глаза.

  Жизнь сложилась так, что веру в сказки мне отбило напрочь еще в далекой юности. Откровенно говоря, я и по сей день в них не слишком-то верю, но в тот момент в моей жизни вдруг случилось настоящее чудо. Словно кому-то наверху вдруг захотелось, чтобы я побарахтался еще немного. Бог? Творец? Сатана? Мне было все равно. В тот момент я был готов даже на сделку с дьяволом! По крайней мере, за Громова с его методикой я ухватился со всей преданностью неофита. Суток хватило, чтобы отправить в отставку весь штат врачей. Надежды на них не осталось, а облегчить страдания можно и проще, и дешевле. Уж на пулю-то моих накоплений хватило бы.

  Мы успели в последний момент. Впоследствии мой друг не раз повторял, что после скальпеля даже его чудодейственные техники оказались бы бессильны. Так или иначе, но он меня спас, а со временем поутихла и моя зависть, скрывшись под слоем благодарности, доверия и многолетней дружбы. И все же представлять себя на его месте было прекрасно и одновременно невыносимо. В то время я уже почти перестал верить, и боролся на остатках звериного упрямства. Окончательно зависть исчезла только сейчас, в полуразваленной лаборатории старого 'Титана'.

  Время пришло, и моя давняя мечта наконец осуществится. Все эти годы память услужливо хранила движения разминочного комплекса. Десять с хвостиком лет я ежедневно наблюдал за движениями своего друга, и надеялся, что когда-нибудь смогу двигаться с той же завораживающей уверенностью. Пора! Предварительные расчеты закончены, и оттягивать финал больше не получится. Придавив в себе остатки страха, я решительно вскочил на ноги, и окинув лабораторию взглядом, встал в центр.

  Более чем просторно. Чтобы освободить место кочевники вырезали половину столов, и теперь помещение представляло собой идеальный гимнастический зал. Закрыв глаза, я сосредоточился на воспоминаниях, мысленно прогоняя движения Громова через собственную моторику. Чтобы провернуть задуманное, пришлось слегка пошаманить над Ноей, перераспределив приоритеты. Ничего из ряда вон, но от напряжения потряхивает.

  Заранее запрограммированные наниты замерли в ожидании команд из центра. Проходя тщательную проверку, на девяносто процентов блокируются импульсы мозга. Сердце, легкие и прочие необходимые для жизнедеятельности органы контролируются дублирующими системами Нои. Со стороны я представляю собой идеальную статую. Неподвижность во всей красе.

  Мне казалось очень важным, чтобы первый раз получился почти как у Громова. Пусть не идентичным, пусть не идеальным, но хотя бы вполовину столь же красивым.

  Понятия не имею, сколько прошло времени, но я все же решился сделать первое движение. Короткий шажок для человечества, но огромный скачок для отдельно взятого человека. Мысль мелькнула и исчезла, затерявшись в дебрях разума. Сейчас я был занят более важным делом. Все силы Нои брошены на ускорение восприятия, отчего подвергающийся нешуточным перегрузкам мозг успевает десятикратно проиграть движение каждой мышцы, сверив с эталоном памяти. И только потом отдает команду, посылая импульс в нервную систему. Нарощенные в первый день свободы кристаллы памяти буквально пожираются, заполняясь информацией биометрии. Нагрузка возрастает.

  Никакие имплантаты не позволят провернуть подобный фокус. Компьютер Нои, чья мощность сопоставима с мощностью навигационного вычислителя, казалось, скрипит от перегрузок. Но даже он бы не справился в одиночку. Мозг человека играет главную скрипку на этом концерте.

  И время замирает...

  Первый прогон оказался самым тяжелым. По субъективной оценке десятиминутная разминка Громова отняла почти сутки машинного времени. Еще не победа, но уже финишная прямая на пути к ней. Только поставив ногу в последнюю позицию и вынырнув в реальность, я понял, чего мне стоила эта репетиция. Сердце заполошно колотилось в груди, норовя пробить дырку и выпрыгнуть наружу. Дыхание вырывалось с надсадными хрипами, а в глазах потемнело от перегрузок. При взлете космического шаттла я не почувствовал и десятой доли тех ощущений, как, впрочем, и десятой доли теперешней радости. У меня получилось!

  Дохромав до койки, я плюхнулся на спину и, прикрыв глаза, окунулся в переполнявший меня триумф. Все эти погони, смерти и перестрелки едва не отбили у меня вкус к жизни. Если проведенное в лаборатории 'Pharma Group' время еще можно списать на первичное обалдение, то потом события ускорились до невероятности, напрочь стерев ощущение реальности. Оно и немудрено, похищение, затем абордаж и угон катера, схватка с кочевниками, израненный пилот и прощание с собственной командой, а на десерт – потасовка с крысами и новоявленная родственница Фрэнка. С невероятной целенаправленностью судьба уводила меня все дальше от прежних целей и мечтаний. В такой ситуации и имя свое забудешь, не то что житейские радости. Из всех приятных воспоминаний только три и наберется. Во-первых – это забегаловка при входе на космодром. Чувство насыщения после безумного голода запомнится на всю жизнь. Во-вторых – это бесподобная ночь с Софии, приправленная эмоциями от поездки на монорельсе. Через весь город со взведенной гранатой в одной руке, и подыхающим Галлом в другой. Такое не забывается. И третье – сейчас, момент предчувствия сбывающейся мечты.

  И хотя короткий танец выдавил меня досуха, внутри все звенело от ощущения счастья. Пусть мне еще предстоит обработать кучу данных, пусть я нескоро смогу двигаться как Громов, не рискуя при этом умереть от перенапряжения, но уже в тот момент я знал, что это время настанет. Рано или поздно, так или иначе. Даже собственная дебильная улыбка не могла испортить мне настроение.

  – Круто. – Голос Рауля донесся с соседней койки. – Это система охранки? Много слышал, но ни разу не видел. Выглядит даже серьезней, чем рассказывают.

  Повернувшись к проснувшемуся пилоту, я приветственно махнул рукой. Пошевелив языком в пересохшем рту, мне удалось произнести:

  – Что за система охранки?

  – Ну, боевая система службы безопасности Совета. Говорили мне – страшная штука, а я не верил... раньше. Теперь верю. Первый раз вижу, чтобы так быстро двигались.

  – Да ну, брось. Никаких суперсистем-убивающих-с-одного-удара, боже упаси. Просто гимнастика.

  Тут я не соврал. За все время нашего знакомства Громов так ни разу ни с кем и не подрался. Он вообще предпочитал избегать конфликтов, ограничиваясь взглядами. Странно, но даже мой начальник охраны не мог перебороть его в таком поединке. Хотя уж его-то в трусости никогда бы не заподозрил. Да и не было ее там. Просто Громов был сильнее.

  – Ага-ага. – Кажется, Рауль даже не пытался скрыть иронических ноток. – Ты ж смазывался.

  Значит получилось. Довольная улыбка против воли заиграла на губах. Усиленные нанитами мышцы приходилось сдерживать в необходимом ритме, но мой покойный друг тоже нередко пропадал из поля зрения под конец разминки. Впрочем, Раулю об этом знать совершенно необязательно. Случайный спектакль все же сыграл мне на руку, но не стоит злоупотреблять погружением в легенду. Не думаю, что настоящие эсбэшники будут в восторге от самозванца. Ссориться с представителями сверхсекретной организации по таким пустякам не хотелось.

  – Так темно же. Вот и показалось.

  Рауль только насмешливо фыркнул, и болезненно застонал. Кокон с него сняли, и организм парня весьма болезненно реагировал на малейшие движения. Смех ему явно противопоказан. Отдышавшись после приступа, он надолго замолчал о чем-то напряженно думая. Впрочем, загадка решилась довольно быстро, стоило только понаблюдать как он осторожно сжимает колени. Судя по всему, Раулю срочно требовалась медицинская утка, но попросить помощи в таком деликатном деле оказалось выше его сил.

  – Утку подать? – Я поинтересовался нейтральным тоном.

  – Что?

  В ответ на непонимающий взгляд я кивнул в сторону металлической посудины возле кровати. Дочь Дабла, не будь дурой, предвидела подобную ситуацию, и заранее позаботилась об этом довольно щекотливом вопросе. Помолчав, пилот только обреченно кивнул.

  – Не парься. – Протянув 'утку', я помог парню занять устойчивое положение. – Я десять лет провалялся прикованным к кровати. Знаю, что такое ярость и стыд от собственного бессилия. Неделю ты выдержишь без труда.

  Ободряюще улыбнувшись, я деликатно отвернулся в сторону и переждал выразительное журчание из-за спины. Судя по заалевшим ушам Рауля, оглушительным оно показалось не одному мне. Когда он закончил, я подхватил утку и молча вышел из лаборатории. Ухмыльнуть себе я позволил только после того как закрыл дверь душевой. На секунду я показался себе очень старым и опытным. Хотя, во всяческих болячках у меня и правда более чем солидный опыт. Могу считаться профессионалом.

  Ванная комната, кстати, пришлась очень даже к месту. Водные процедуры – первое дело после изнуряющей тренировки, да и лейтенант за это время перестанет себя пилить и заснет наконец.

  Стоя под упругими, освежающими до зубовной дрожи струями, я вдруг понял, как мне кое в чем повезло с марсианской эпопеей. Чисто психологически я чувствовал себя более комфортно в среде кочевников. Очень своевременная отдушина. Технологическая и культурная пропасти, отделяющие меня от современного 'homo sapiens', почти не ощущались на борту 'Титана'. Наоборот, я словно попал в далекое прошлое, во времена американских индейцев с их мокасинами и кожаной одеждой. Хотя жители Могильника и использовали плазменное оружие вместо луков, с незначительными поправками они оставались все теми же дикарями. Неудивительно, что их подсадили на крючок наркоторговли.

  Вытирая голову энергичными движениями, я чуть не столкнулся с Марой. Девушка поджидала меня прямо на выходе из ванной комнаты, и ее негодующий взгляд подсказывал, что я где-то серьезно накосячил. Знать бы еще где?

  – Привет. Что-то случилось?

  Повесил на плечо мокрое полотенце, я мысленно поставил себе плюс. Решение натянуть на себя изрядно запыленные штаны оказалось верным. Не думаю, что дочь Дабла была бы в восторге от нечаянного стриптиза. Все-таки щеголяющие обнаженными ягодицами мужчины не самое серьезное зрелище на свете.

  – Случилось. – Ответ был произнесен таким мрачным тоном, что я невольно насторожился. В ответ на мое вопросительное выражение лица девушка продолжила: – Постарайся больше не принимать водных процедур среди ночи. У меня спальня через стенку. Трубы гудят как в реакторной, а слышимость здесь просто отличная.

  – Разбудил тебя. – Я произнес утверждающим тоном. – Извини, больше не повторится.

  – Проехали. И больше не пой.

  Издевается? Когда это я пел-то? Пока я придумывал достойный ответ, девушка отправилась досматривать свои сны.

  – Кхм... Мара?

  – Чего тебе?

  – Раз уж я тебя разбудил, может, ты ответишь на пару вопросов?

  Судя по выражению лица, она сильно засомневалась в моих умственных способностях. Но отказа не последовало.

  В перерывах между чтением и программированием Нои, у меня было немного времени на изучение быта кочевников. Ночные хождения по кораблю оказались под запретом, но интересностей хватало и в лаборатории. В прошлой жизни я всерьез интересовался передовыми технологиями. Время показало, что я не прогадал, сделав на них ставку ценою в жизнь.

  Так что, устаревшее по современным меркам оборудование 'Титана' хоть и вызывало некоторую оторопь, но овладеть им на начальном уровне было мне по силам. По крайней мере, я надеялся что справлюсь. С помощью Нои, документации из библиотеки и извечного русского 'авось'.

  Вот только было одно 'но' – простояв без питания целый век, лаборатория пришла в запустение и на сегодняшний день больше напоминала склеп дорогой электроники. Когда первые кочевники решили обосноваться в 'Титане' его реактор уже потух, и без свежих пластин 'соларуса' запустить его было невозможно. Теперь истерзанная тушка некогда великолепного исследовательского корабля выдавливала последнее в аварийном режиме. Гигант боролся из последних сил, но его жизнь медленно угасала.

  Вот и получалось, что оборудование, выполненное по армейским – с пятикратным запасом прочности – нормативам, оказалось совершенно бесполезным. Отсутствие мощных источников питания делало всю эту дорогостоящую технику просто кусками металла. Обидно до слез, ведь ей даже крушение оказалось нипочем. Ее не то что сломать, ее даже демонтировать толком не смогли.

  Намертво вмурованная в корпус, капсулу лаборатории бросили на произвол судьбы, по крайней мере до тех пор, пока уровень излучения не спадет до минимума. Как ушлые ребята Дабла умудрились взломать защиту вышей категории осталось для меня загадкой.

  Остальную начинку 'Титана' ободрали еще до посадки, но из-за особенностей конструкции некоторые приборы все же остались на корабле. Да и кочевники не теряли времени даром, награбив едва не вдвое против прежнего. Особенно меня порадовал интерфейсный кабель с тактильной панелью. Простейшее устройство ввода, без которого я не мог подключиться к боту и закончить дешифровку протоколов второй плазменной турели. Чертово излучение блокировало всю беспроводную связь, а проект нанофабрики не предполагал подключения кабелем, что, откровенно говоря, меня вполне устраивало. Разъемы на собственном теле хорошо смотрятся только в кино. В реальной жизни они имеют свойство засоряться, и вообще выглядят не очень.

  К сожалению, собранной по кораблям мелочевки для тестирования Нои было недостаточно, а крупные – стационарные – устройства 'Титана' стояли мертвым грузом. И все же я надеялся, что удастся запустить хотя бы исследовательский сканер, крайне необходимый для работы.

  Прошлой ночью я наконец разобрался в причине всех своих неудобств. Умельцы 'Pharma Group' не просто заблокировали функции Нои, позволяющие отслеживать внештатную деятельность нанороботов. Эти сволочи полностью сменили оболочку управления, оставив куцый обрезок возможностей. Словно наперед зная, что, освоившись в новом мире, я первым делом полезу в систему. И ведь как хорошо просчитали! Интеллектуальная гибкость нанофабрики упала на порядки, и для решения нетривиальных задач приходилось юлить и изворачиваться. Если бы не техническое прошлое, я бы даже не пытался что-то исправить. Если анализ правильный, то обойти их ограничение можно лишь двумя путями: начисто переписать систему управления, либо воспользоваться сторонней и очень дорогой техникой. В одиночку, на первый вариант уйдет лет пятьдесят упорного труда, тогда как сканер – вот он, под боком. Не думаю, что спецы 'Фармы' предполагали такое развитие событий.

  Оставался сущий пустяк – выпросить разрешение повозиться с хозяйской игрушкой. Я помялся, не зная как бы сформулировать свою просьбу. В результате, махнув рукой, спросил как есть:

  – Мариш, слушай, тут такое дело. Мне бы с вашим сканером поработать? Очень нужно.

  Глядя, как на лице девушки медленно проступает выражение веселого изумления, я начал понимать, что сморозил очередную глупость. Ответила она, даже не пытаясь скрывать иронию:

  – Конечно! Если завести удастся.

  Надежда на легкое решение проблемы угасла как свеча на ветру. Судя по интонациям, ничего мне здесь не светит. Что поделать, я везунчик. Катнув желваками, на всякий случай уточнил:

  – Реактор?

  – Реактор. – Мара начала перечислять, загибая пальцы. – Станция управления подачей энергии. Еще до посадки демонтированный сервер, без которого сканер превратился в бесполезный кусок металла. И наконец отсутствие грамотного специалиста, который умеет со всем этим добром управляться. Спецов такого уровня на 'Титане' отродясь не встречалось. В одного справишься?

  Тут Мара права. Мало запустить сканер, под мои задачи требуется серьезная доработка. Наблюдение за сверхмалыми и очень быстрыми работниками Нои – работа нетривиальная, вряд ли удастся решить ее в столь сжатые сроки без помощи профессионалов. Не моя специальность, слишком узконаправленная.

  Пожав плечами, я уже собирался откреститься от звания ученого, когда, протяжно скрипнув несмазанными деталями, входная дверь отъехала в сторону, и в палату ввалился отец Мары. Судя по выражению лица, Дабл был не в духе, и особо этого не скрывал. Тему сканера пришлось замять до выяснения обстоятельств, тем более что кочевница незамедлительно поинтересовалась:

  – Случилось что? – И в ответ на угрюмое молчание негра, просительно протянула: – Па-а-п?

  – Ниче не случилось. Мормышку порвали. Чтоб тебя, двести марсов бурбуру под хвост!

  Дабл эмоционально выругался, не стесняясь в выражениях. Маришка, до того на корню пресекавшая подобные вольности, на этот раз промолчала. В отличие от меня, она явно поняла, о чем идет речь. Пришлось вмешаться.

  – Что случилось?

  – Потом расскажу. Плохая примета. – Кратко ответила девушка, и повернулась к отцу: – Может, перенесешь?

  – Поздно, доча. Товар погружен, ребята готовы – отправляемся. Я так, предупредить зашел. Держи нос по ветру, а то у меня на душе неспокойно.

  – Еще бы. Крыса жалко.

  – Да, черт с ним. Вернусь, нового заведем. Все, пошел я. Бывай, Вик.

  Обняв дочь, Дабл развернулся и вышел из комнаты. Насквозь открытый человек, он хоть и старался сделать вид, что ничего не случилось, но получалось у него хреново. И судя по озабоченному выражению Мары, не один я это заметил. Девушка молча кусала губу, и объяснять произошедшее не спешила. Засучив рукава, я приступил к допросу.

  Правда, секрет оказался весьма специфичным. Практичные обычаи кочевников не переставали меня удивлять. Мормышка оказался 'крысиным волком' – натасканным на пожирание себе подобных. Простейшая технология, известная задолго до моего рождения, когда в замкнутом пространстве без пищи и воды запирали десяток крыс. Спустя неделю, единственная оставшаяся особь уже не признавала иной пищи. Так рождалась крыса-каннибал. Кочевники выращивали их десятками и периодически сбрасывали в нижние туннели, пытаясь сдержать поголовье серых тварей. Особо злобных и живучих оставляли для участия в еженедельных 'гладиаторских' боях. Кровавое зрелище служило главным и чуть ли не единственным развлечением, а хвостатых чемпионов знали едва не поименно, и где-то даже любили. Удивительно, если учитывать, что собратья гладиаторов нередко жрали самих кочевников.

  – Весело у вас. – Я задумался, и оттого мой голос звучал слегка отстраненно. – А отчего назвали так? Дабл рыбачит?

  – При чем тут рыбалка? Сволочь одна папке жизнь портила, давно еще. Мормышкой звали. Думали, сдохнет быстро, а крыс три месяца протянул. Привязались даже, выпускать собирались. Сильный зверюга, успел бы погулять, пока не придушили. Обидно.

  Контраст разительный – шокирующие речи из уст молодой девушки, но я понемногу привыкал. Среда обитания накладывала свой отпечаток, невзирая на пол и возраст. В Могильнике быстро взрослеют, и годовалый ребенок у пятнадцатилетней пигалицы не редкость. И все равно слышать было неприятно, Маришке по возрасту положено на дискотеки бегать и парней динамить, а она бойцовых крыс выращивает и наркоту варить по заказу правительства. Такая безысходность накатила. Мерзко.

  Тряхнув головой, я попытался отогнать тяжелые мысли.

  – Ладно-ладно, понял. А примета почему плохая? Из-за наркоты? Что сделка сорвется?

  – Потом поговорим, когда папка вернется. Накличешь!

  Ладно, потом так потом. Сам суеверный. Плюхнувшись в кресло, я подтянул к себе сенсорную панель и быстренько набросал перечисленный Марой список проблем. Как бы то ни было, а отказываться от 'халявного' сканера я не собирался. Не бывает таких совпадений, и если нас свела судьба, то чертова железяка должна заработать. А как это сделать – уже моя забота.

  Первым делом необходимо запустить полумертвый реактор. Сто лет простоя – это не шутка. Для разгона потребуются негашенные сердечники соларуса, и специалист по силовым установкам. Сам я в реактор ни в жисть не полезу, не хватало еще корабль угробить со всем населением.

  – Сердечники. – Я задумчиво хмыкнул.

  С одной стороны достать их на территории Могильника не проблема, с другой – задачка эта целиком рассчитана на везение, и в любом случае занимает массу времени. Утверждаю со всей уверенностью, потому что буквально на днях Дабл растолковал мне основные нюансы промысла кочевников.

  Так уж повелось, что между племенами и капитанами шло многолетнее соревнования в скорости и смекалке, принцип которого заключался в простой фразе – 'кто успел, тот и съел'. Команда старается запечатать свое 'корыто' и сбежать подобру-поздорову, задача местных бандюг – разграбить раньше остальных. За долгие годы в этом состязании сложились свои, весьма своеобразные правила. К примеру, считалось хорошим тоном оставить 'откупное' возле запечатанного корпуса, тогда шанс, что кочевники не пойдут по следу существенно возрастали. Впрочем, подлецов хватало по обе стороны, и нередко обычай нарушался самым вульгарным образом: то приманку взрывчаткой набьют, то команду в полном составе в рабство отправят. Всякое случалось.

  Правда, был еще один вариант, в нашем случае весьма показательный. Если корабль бросался как есть – без консервации, то шанс улизнуть возрастал стократно. В таком случае драка за добычу начинается уже между бандами, и тихо убраться при таком раскладе довольно просто. Жаль только, опыта нам не хватило. Сердечники необходимо снимать как раз с таких, потому как запечатанный корабль подразумевает остановленный, и в нашем случае бесполезный реактор.

  Следующим пунктом шел главный компьютер, по привычке называемый навигационным. Дело в том, что каждый отсек 'Титана' обслуживался отдельным кластером вычислительных машин. Одного, даже самого мощного компьютера не хватало для прокладки курса, контроля над распределением энергии и десятком других процессов. Крайне важный для моей задачи исследовательский сегмент и вовсе демонтировали до последнего винтика. Откуда, кстати, возникает интересный вопрос:

  – Мара, а как вы вообще сюда пробрались? – Я махнул рукой в сторону искореженных, но все еще впечатляюще смотрящихся створок. – Такие двери фомкой не откроешь. Или их не заперли? Тогда откуда здесь дорогущее оборудование? Пусть фонит как рождественская елка, но бросать такое никто не будет. Или снять должны были, или запечатать. Без вариантов.

  – Это давняя история, Вик. Еще времен первой зачистки. Один из условий перемирия была поставка наркотика, так что двери нам открыли. Причем, я уверена, что у этих ребят были все до единой ключ-карты 'Титана', а взламывали чтобы следов не оставлять.

  – Понятно. – И уже тише добавил. – Подарочек, значит.

  Примерно так я и представлял ситуацию. Вообще, благодаря огромным территориям, банд в Могильнике развелось просто невероятное количество. От небольших, в пятнадцать-двадцать человек, до огромных, вроде жителей 'Титана'. Их и кочевниками то назвать сложно – снимаются с мест только на время полицейских рейдов. Правда, после очередного нашествия вооруженных до зубов карателей в форме, нередко оказывается, что хлебное место уже занято более шустрыми товарищами, и тогда в Могильнике разгорается очередная драка. Кровавая, но часто завершающаяся полным слиянием двух племен на условиях победителей. Такие случаи не редкость.

  Пожалуй, только жители 'Титана' и чувствуют себя в относительной безопасности. Дабла и компанию 'крышуют' на самом верху, так что лаборатория по производству марсианской 'слезы' считается неприкосновенной. Теперь вот стало понятно, как кочевники ее раздобыли. Выходит, не обошлось без благодетелей и покровителей.

  В такой ситуации все выглядит логично: и относительное спокойствие Дабла, и бездействие властей. В колонии сплошным потоком идет наркота, а кое-что даже заворачивают на Землю. Взамен каждой поставки кочевники получают месячную отсрочку. Чудесно устроились под нависшей гильотиной, ничего не скажешь. При таком раскладе, решение о вскрытии лабораторий 'Титана' вполне обосновано. Синтезировать 'слезы' в полевых условиях невозможно. По этой причине соседние племена редко заглядывают в гости, прекрасно понимая, что без ежемесячных поставок власти зачистят Могильник просто из принципа. Причем в рекордные сроки.

  – О-хо-хо. – Вздох вырвался сам собой. Чем глубже влезал во все это дерьмецо, тем хуже мне становилось.

  Чтобы вернуть душевное равновесие пришлось сходить на кухню и заварить чашку крепкого марсианского чая. Прихлебывая горячую бурду, я вернулся к планшету и сосредоточился на первоочередном. Решение нетривиальной задачи меня увлекло, и я с удовольствием продолжил черкать в планшете.

  Так или иначе, но достать сердечники можно, а вот с разобранной системой управление дела обстоят не так радужно. Заводской документации по 'Титану' в моих закромах не нашлось. Неудивительно, боевая исследовательская станция Совета – это не шутки. Единственная надежда, что аналогичные по классу корабли строились по сходным схемам.

  Зарывшись с головой в справочники, я не заметил как пролетело время. Очнулся только когда понял, что окончательно зашел в тупик. Для расшифровки схем энерговодов моих знаний катастрофически не хватало, и это притом что закладками и учебниками была завалена вся виртуальная площадка, а Ноя буквально задыхалась от перегрузок. Про собственную голову я вообще молчу. Такое чувство, будто мозги шевелились прямо внутри черепной коробки.

  – Надо сделать перерыв. – Пробормотал я, с трудом возвращаясь в реальность.

  – Давно пора, весь день просидел. – Ответила Мара.

  Девчонка изредка подходила глянуть на результаты, которые я специально выносил на внешний экран, чтобы не производить впечатления полного идиота, часами пялящегося в бесконечность. Боюсь, правда, мой маскарад никого не обманет, но лучше перестраховаться. К слову, пару раз ее комментарии оказывались весьма кстати, хотя общий уровень знаний не впечатлил. В этом деле она не помощник. Химик, что тут поделаешь?!

  – Вик, ты чем занимаешься? – Негромкий голос пилота донесся словно из другого измерения. – Я уже полчаса от любопытства умираю.

  – Тебе что, других поводов окочуриться не хватает? На, гляди.

  Сунув очнувшемуся пилоту исписанную планшетку, я двинул в ванну. Пора умыться, а еще лучше – принять душ. Может, хоть в себя приду.

  Спустя полчаса, когда я появился из ванной с мокрой и изрядно посвежевшей головой, ситуация в лаборатории не изменилась. Только и разницы, что теперь вместо меня в планшете чиркал Рауль. Время от времени с его койки доносились невнятные междометия, а мое возвращение парень и вовсе заметил лишь когда я присел рядом. Лейтенант оторвался от работы и поднял наполненный смесью ужаса и восхищения взгляд:

  – Вик! Ну, ты извращенец! Не знаю, где тебя учили, но подобного построения схем я в жизни не видел. Хуже моей выпускной работы, а это – достижение, уж поверь мне!

  – Не понял?!

  – Такое чувство, будто ты строишь систему, не понимая основ. Собираешь модульно из кусочков, как ребенок из кубиков.

  Я пожал плечами. Что тут скажешь, если он прав?! Схема получается перегруженной, но рабочей, а большего мне и не надо. Тем более что потом можно сократить лишние и повторяющиеся элементы. Просто не дошел.

  – Ладно. – Лейтенант потер лицо пятерней, пытаясь собраться с мыслями. До конца лечения оставалось два дня, перерывы между приемами обезболивающего росли, и Рауль уже мог худо-бедно соображать. Причем, даже в таком состоянии, толку от него было побольше моего. По крайней мере, в корабельных системах.