Текст книги "Дважды рожденный"

Автор книги: Артем Михалев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

  Между тем, спорщики наконец договорились. Сошлись на двадцати пяти тысячах, плюс конвой за пределы парковки для моих товарищей. Как оказалось, второй флай был припаркован неподалеку, так что места хватит всем. Тем более, что маршрут несколько изменился. Узнав о планах Галла и Трам топать до города пехом, он так расхохотался, что даже работа вокруг прекратилась на некоторое время. Кочевники с удивлением смотрели на веселящегося негра, не понимая в чем дело. Борясь со смехом и утирая выступавшие слезы, Дабл прокричал:

  – Эй, народ, вы слышали? Они в город собрались! Пехом!

  Не сказать, чтобы кочевники сильно развеселились, но улыбки все же замелькали. Эдакие, красноречивые. Так улыбаются шалостям совсем еще маленького и глупого ребенка. Наконец, отсмеявшийся негр пояснил:

  – Идти в город бессмысленно. Двести камэ возле парковки – это вам не шутки. Не дойдете. Особенно с девкой. – Не обращая на вскинувшуюся было Трам, чернокожий вождь невозмутимо продолжил: – Ты не кипятись. Ты лучше слушай, пока в барачный гарем не угодила. И скажи спасибо, что на нас наткнулись. Вам теперь одна дорога – на приемку. Докуда сможем – подбросим, но километров двадцать придется ножками. Нам за границу нельзя, собьют. Там патрулей, как крыс. Вас конечно тоже по базе пробьют, но если на Марсе не засветились – откупитесь. Нелегальная посадка – тьфу, плюнуть и растереть. С паспортами как? Да не дергайтесь вы. Повторяю, никому тут ваши земные грешки не интересны. Разве что Члена Совета грохнули. Нет? Ну, вот и хорошо. Грузитесь, давайте. Пухлый, подгони мобиль.

  Мои сомнения оказались напрасными. Четверо дюжих парней легко и непринужденно погрузили лейтенанта, закинув бесформенную массу в салон флая. Волшебная пенка помогла, после шаманств Адама пилот стал походить на сосиску в тесте. Немного пугающее зрелище, наружу торчало лишь покрытое бисеринками пота, бледное лицо.

  – Выживет? – Я кивнул на Рахула, занимая заднее сидение.

  – Да хрен его знает, что мог – сделал. Я же не врач. – Галл шмыгнул носом и оглушительно чихнул. – Тьфу, пропасть, едкая зараза.

  Действительно, едва ощутимый на улице, в салоне запах пенки резко усилился. Даже открытые настежь окна не слишком помогали. В результате мы летели молча, стоило кому-то открыть рот, как в салоне тут же раздавалось чихание. В отличие от своих спутников мне удалось понизить чувствительность обоняния, и теперь я ехал почти с комфортом. Завистливые взгляды окружающих вызывали лишь умиротворенную улыбку. Повернувшийся к нам кочевник – наглядное тому подтверждение. Наблюдать за его исказившейся физиономией было одним удовольствием.

  – Готовьтесь, скоро подлетаем. Прощайтесь пока. Потом будет некогда и так риск. – Местный чихнул, и раздраженно посмотрев на меня, добавил: – Зряшный.

  Стоило ему отвернуться, как сидящая рядом Трам едва заметно толкнула меня локтем. Многозначительно взглянув на затылок водителя, она сдвинула лежащую на коленях куртку. Из-под ткани на меня смотрело дуло пистолета. Во рту пересохло. Идиотка! Чем она думает? Мышцы шеи одеревенели, я смог лишь медленно качнуть головой из стороны в сторону.

  – Не вздумай! – Одними губами прошептал я.

  Но уже произнося эти слова, я прекрасно понимал их бесполезность. В застывших глазах женщины читалась холодная решимость. Уж не знаю, что у нее за план возник, но София медленно потянула наружу пушку, намереваясь вышибить мозги кочевникам. Откровенно говоря, думаю, что никакого плана не было. Она просто перегрелась. Черт, да я и сам держался из последних сил, аховые сутки выдались. Как ни крути, а Трам – женщина. Уговоры при нервном срыве бесполезны, но я все же попытался. Моя левая рука улеглась ей на плечо, чуть разворачивая в сторону и прикрывая от кочевников нашу борьбу. Правой я уперся в запястья, удерживая пистолет под курткой. Твою мать, я совершенно забыл про ее имплантаты, долго не удержать. В голове включился таймер, стремительно отсчитывающий последние секунды. Стоит бойцам Дабла понять, чем мы тут занимаемся и нас просто хлопнут. Без суда и следствия. Разбираться никто не будет, не те здесь порядки. Время стремительно улетало. Прижавшись к уху Софии, я быстро-быстро зашептал:

  – Нельзя. Успокойся. Не нужен нам флай. Собьют, слышишь? Позади – второй мобиль. Негр будет гнать нас до последнего. Успокойся, девочка. Тише. Тише. Вот так. – К моему удивлению, мое едва слышное бормотание сработало. Женщина перестала сопротивляться и затихла. Несколько томительных секунд я молчал, ожидая повторной вспышки, но Трам не шевелилась. Наконец, я осторожно убрал руку. Удивительно, любой из нас спокойно завязывает узлом кусок арматуры, но следов на ее запястье не осталось. Еще одна модификация? Тьфу, о чем только я думаю?

  – Умница! – Вырвалось у меня. – Ты как?

  Ответа я так и не дождался. Она лишь положила руки поверх куртки и отвернулась, напоследок зыркнув в мою сторону.

  Оставшееся время я размышлял над тем, что прочитал в этом взгляде. Так уж получилось, что тридцать лет перед анабиозом я не задумывался о женщинах. Жена, дети, семья – для меня этих понятий не существовало. Не скажу, что они были для меня пустым звуком, просто в то время у меня была одна цель – выжить. И я делал все, чтобы ее добиться. Ничего удивительного, что общение с противоположным полом не было моим коньком. Только деловые отношения. На начальном этапе я еще мог позволить себе секс под пристальным наблюдением врачей, позднее отпала и эта возможность. Какая нормальная женщина на такое согласится?

  Общение с Трам я воспринимал через призму прошлой жизни. Развлеклись – разбежались. И лишь сейчас до меня начало доходить, что она может воспринимать все по-другому. Я боялся признаться самому себе, но эта мысль меня испугала. С ответственностью такого рода я еще не встречался. В голове испуганной птицей билась одни единственная мысль:

  – Как же не вовремя, черт побери.

  – А? Вик, ты что-то сказал? – Проворонив нашу разборку, Адам оторвался от окна.

  – Нет, ничего. Так, мысли вслух. – Надо было срочно менять тему разговора, и я кивнул на марсианский пейзаж. – Красиво!

  Зрелище за окном не было умиротворяющим, но какая-то суровая красота в нем присутствовала. Не зря этой планете дали название римского бога войны. Глядя на мелькающие на красном фоне обводы космических кораблей, в душе поднималось странное чувство гордости. Мы, наконец, вышли в космос. Марс, Венера и Земля уже колонизованы, и человек не прекратит своего существования от бездушного куска скалы. Как в свое время произошло с динозаврами. Жаль только, что такое благородное начинание остановилось в самом начале. Не знаю, какие чувства испытывал Галл, но с моей оценкой парень согласился.

  – Угу. Виктор, дружище, знал бы ты, как мне не хватает моих свистулек. Прикинь, я короче думаю слабать что-нибудь о наших приключениях. Даже не представлял, что все это, – он выразительно пошевелил пальцами, – так воодушевляет. Погони там, перестрелки. Поскорей бы железяки заработали, руки чешутся. Как раньше, конечно, не выдам. Да хрен с ними, с железяками! Прикинь, брат, я уже даже на инструментах согласен. Ууу, ломает-то как!

  – Ладно, не унывай. Дай бог, выкарабкаемся – вкрутим тебе игрушки лучше прежнего. Где вас искать если что?

  – Я откуда знаю? Это к Софи, она тут часто бывает. Эй, Трам, ты чего притихла?

  – Отвали.

  – Ладно-ладно. Ты только скажи куда мы направляемся, чтобы Вик нас нашел.

  – Да пропади ты пропадом со своим Виком.

  Она набрала воздуха в грудь, словно собираясь заорать. Я приготовился снова хватать ее за руки, хотя толку от этого было мало – наша перебранка уже привлекла внимание кочевников. Но держать ее не понадобилось, спустя мгновение Трам выдохнула, и каким-то пустым голосом ответила:

  – Фридом, гостиница 'У Марсиан'.

  В эту секунду мобиль резко сменил курс, заставив девушку ухватиться за поручень. Спрятавшись за массивным корпусом транспортного корабля, флай мягко опустился на землю. Машину качнуло и все замерло. В наступившей тишине отчетливо прозвучал стон пилота. Амортизирующая смесь не смогла погасить всю инерцию. С одной стороны, масса была податливой на ощупь, позволяя раненному дышать, с другой же – помогала зафиксировать больного и избежать травм при транспортировке. Военная разработка прошлого века нашла свое применение на марсианских пустошах.

  – Как он? Не очнулся?

  Склонившийся над телом Галл покачал головой.

  – Не. После такой дозы отруб гарантирован. Но отделали знатно, если боль пробивает анестетик.

  – Слышь, горожане. – Дюжий кочевник сел вполоборота и раздраженно посмотрев в нашу сторону, скомандовал: – Выметайтесь шустрей, пока нас патруль не застукал. Без соплей. Скалу видали. Правее гляди. Вон, которая на повисший писюн смахивает. На пару пальцев левее забирайте, не промажете. Там стационарка с камерами и турели. Хотя, вас и так перехватят. На рожон к этим козлам не лезьте – стрельнут. До города вам без транспорта не добраться. Все, топайте.

  Я думал, что после этой речи Трам окончательно выйдет из себя. Все же говорил мужик настолько нагло, что даже мне захотелось своротить ему челюсть набок. Еле сдержался. К моему удивлению, женщина молча вылезла и подхватив рюкзак с оставшимся добром зашагала к виднеющейся вдали скале. Не знаю каким надо обладать воображением, чтобы принять ее за половой орган, но других там все равно не было. В мою сторону София даже не взглянула.

  Расставаться с Адамом было тяжелей. Странный, не от мира сего парень незаметно стал мне хорошим другом. Хотя, какой он, к чертям, парень. Если верить Трамовой – мужик в самом расцвете сил. Не пропадет. Вон как за пушку держится, не оторвать. И все равно, жаль расставаться. Не думал, что спасение чьей-то жизни может так повлиять на человека. Лезу в самое пекло, а он со мной рвется. Хорошо, что его организм еще не отошел от операции. По крайней мере, теперь у них больше шансов выжить.

  – Рад был познакомиться, Галл. – Я крепко пожал ему руку. Затем, плюнув на все, подтянул к себе и крепко обнял. – Не пропади там, и за девкой приглядывай. Дурная она, но человек хороший.

  В этот момент я был благодарен ребятам Дабла, чье присутствие уберегло меня от острого приступа сентиментальности. Вот уж чего за собой не замечал. Старею, что ли? Флай медленно приподнялся над землей и развернувшись резко дал газу. Машущая рукой фигура Адама исчезла, скрывшись за глыбой облупленного, полуразобранного лайнера. Оставшись наедине с бессознательным пилотом, я безуспешно боролся с поднимающейся в душе тоской. Будущее выглядело туманным и пугающим. Как обычно, черт побери.

Глава 8

 Глава 8

  Бурбуры. Шестеро. Здоровые и волосатые, они представляли собой мечту любого генетика моего времени. Шестиногие лохматые твари размером с хороший микроавтобус снабжали мясом всех жителей Марса от полюса до полюса. Выращенные еще во время первой программы колонизации, эти травоядные создания были уникальны в своем совершенстве. Способные жрать любую растительную пищу, они с невероятной скоростью набирали вес на растущие повсюду кустах циклохлои. Неудивительно, что стада бурбуров бродили всюду, куда смогли дотянуться руки поселенцев. За исключением Парковки, разумеется. Больно уж неохотно ее жители платили за мясо, предпочитая брать, как говорится, на халяву. К тому же, даже невероятная выносливость этих животных пасовала перед излучением сотен тысяч остывающих реакторов.

  Лохматые потомки коров имели только один недостаток, так и не вытравленный усилиями ученых. Проклятые твари не желали умирать, отчаянно сражаясь за свою жизнь всеми доступными способами. К несчастью, способ у них был только один – бегство. Вот и сейчас, сопровождаемые фирменным 'бу-бурканьем', коровки метались между брошенными космическими кораблями. Думаю, в их неторопливые мозги наконец добралась мысль, что отбившись от стада и забравшись так далеко в земли кочевников они подписали себе смертный приговор. С воплями и улюлюканьем ребята Дабла гонялись за бурбурами, расстреливая их из ручного оружия. Какими бы шустрыми ни были шестиноги, сравняться в скорости с летающими машинами они не могли.

  Бродящих по парковке животных заметили издалека. Вопрос пропитания среди кочевников всегда стоит ребром, поэтому пропускать такую добычу никто не собирался. Мое робкое напоминание насчет умирающего пилота было проигнорировано. Лишь негр на секунду отвлекся от обсуждения предстоящей охоты и пояснил:

  – Пилот один, а у меня полторы сотни ртов. Такой подарок, – Он махнул в сторону неторопливо бредущих бурбуров, – упускать нельзя.

  – Кончайте болтать, уйдут же. – В разговор вмешался второй водитель.

  Всю дорогу коренастый кочевник смотрел на меня с презрением, и не в последнюю очередь из-за странной симпатии Дабла к четырем, как он выразился, найденышам. Понятное дело, он не рассчитывал, что я смогу услышать его на таком расстоянии. Несколько фраз только добавили мне подозрительности, и теперь я старался не выпускать его из поля зрения. Не испытываю ни малейшего желания подохнуть в результате интриг полуграмотных дикарей. Хотя, насчет дикарей я конечно утрирую.

  А вот то, что эти двое терпеть друг друга не могут – это ясно как божий день. Я еще возле захоронки заметил, как Дабл старательно избегает общения с нервным кочевником, ограничиваясь короткими, предельно корректными фразами. Только усилия пропадали впустую, обнаглев от безнаказанности, коренастый, что называется, пер буром. Или бурбуром, это уж как посмотреть. Не думаю, что он копал под негра, но докапывался точно. И моя интуиция подсказывала, что рано или поздно он докопается до могилы. По-крайней мере, за базаром мужик не следил совершенно. Думаю, не будь у него кое-какого авторитета – давно бы нюхал корни циклушек в уютной одноместной могилке. Не нужно быть ясновидцем, чтобы заметить как ладонь Дабла тянется к поясу после его подначек. В этот раз терпение негра дало трещину:

  – Умолкни, Пуха. Сейчас по местам и гоним их в проулок. Только медленно, а то раненого растрясем. Этого, – он ткнул в сторону выскочки, – за руль.

  – Дабл, да я...

  – Еще раз повторяю! Медленно! И без самодеятельности! Ты понял?

  Кочевник лишь отмахнулся и пошел в сторону мобиля. Негромкое ругательство в адрес негра все старательно проигнорировали. Напарник коренастого молча двинулся следом. Второго, чуть помоложе, Дабл оставил при себе, выделив взамен парочку своих ребят. Думаю, это ни разу не совпадение, что отряд так перетасовали. Чернокожий не производит впечатление глупого и заранее разбил слаженную троицу. Неудивительно, если даже я срисовал их сразу как приземлился второй мобиль – нагловатые, держатся вместе и почти не работают. А так, пятеро на двое, оно получше будет. Думаю, и Пуха это понимал, потому и не рискнул дергаться.

  Сказать, что ситуация мне не нравилась – ничего не сказать. Не для того я подписался на эту авантюру, чтобы меня шлепнули в самом начале из-за внутренних разборок. Не знаю, на какую мозоль я успел наступить кочевнику, но с нашим появлением ситуация обострилась. Ладно, не стоит выпускать этого психа из виду. Размышляя о своем фантастическом невезении, я поспешил в машину. Думал, в основном, трехэтажными конструкциями, что вряд ли кого-нибудь удивит в подобной ситуации. А как иначе? За неполные две недели я рисковал угробиться едва ли не чаще, чем за предыдущий, отнюдь не легкий тридцатник. И меняться ситуация отказывалась категорически, рано или поздно угрожая окончательно меня похоронить.

  У моей спешки была еще одна причина, перебранка между кочевниками поставила под угрозу жизнь лейтенанта. Откровенно говоря, мою тоже, но за пилота я переживал сильней. Много ли ему, калеке, надо? Думаю, мои выводы были не лишены оснований, притом, что коренастый вел себя слегка неадекватно. В свое время у меня была возможность удостовериться, что чужая беспомощность пробуждает в людях самые низменные чувства и желания. Проверил, что называется, на собственном опыте. Нельзя оставлять их наедине, Рахул такую встречу может и не пережить. А он мне еще пригодится, мои планы на его счет не изменились. Значит, по возможности, буду рядом. Большего я пока сделать не мог при всем желании, но дурные предчувствия меня уже одолевали. Ладно, как говорится, слепой сказал, посмотрим. Свой выбор я уже сделал, и с Пухой мне не по пути. Совершенно ненормальный тип.

  Предчувствия меня не обманули. Стоило забраться в мобиль, как и без того призрачная надежда растаяла словно эскимо под жарким солнцем – быстро и неотвратимо. Прислушиваясь к разговору кочевников, я осторожно потащил наружу пистолет, старательно маскируя свои действия курткой. Не будь ситуация столь зыбкой, собственное сходство с Трамовой, пожалуй, вызвало бы во мне только искреннюю улыбку. Сейчас же я старательно прикидывал возможные варианты и не находил выхода.

  Тот факт, что сосед Павы, за время полета проронивший едва ли с десяток предложений, сейчас заливался соловьем, изрядно действовал мне на нервы. Коренастый больше молчал, и только побелевшие костяшки пальцев на штурвале да сигарета, от которой даже у меня во рту оставался едкий медицинский привкус, обещали, что добром это дело не кончится. Кажется, покойный Кэп называл эту дурь циклушкой. Легкий наркотик, получаемый из верхушки растения. Как он там говорил? Эйфория, безбашенность и легкая агрессия? Понятно, почему экипажу космического корабля с массой покоя в сотни тонн такое курево противопоказано как малосовместимое с жизнедеятельностью. Ничего удивительного, что от этой картины у меня разыгралась легкая, медленно нарастающая мигрень. Мой внутренний датчик неприятностей опять зашкаливало.

  Понятно, что после всего увиденного, эти самые бурбуры занимали меня в последнюю очередь. Откровенно говоря, я вообще не понимал, к чему такие сложности? Размеренно бредущие шестиноги не казались быстрыми животными. На первый взгляд, опасностью там и не пахло. Зачем устраивать засаду, если можно не теряя времени расстрелять их сверху?

  Не желая лезть под горячую руку, свои 'мудрые' советы я оставил при себе, здраво рассудив, что кочевники знают что делают. И правильно, кстати, поступил. Тогда я еще не подозревал, что медлительность этих мохнолапых очень обманчива, а толстая шкура и густой мех не сразу поддаются даже выстрелам из армейского ружья. Первые этапы колонизации были достаточно суровыми, и генетикам волей-неволей приходилось это учитывать. Строптивое мясо лучше, чем совсем никакого.

  Тем временем, разговор в машине резко сошел на нет. Пуха добил сигарету и 'растоптав' бычок о приборную панель запустил двигатель. Уняв разговорившегося соседа хлестким 'отвали', он поднял флай в воздух. Личность коренастого не вызывала во мне ни грамма положительных эмоций. Загадкой оставалось только одно: как он вообще умудрился найти хоть каких-то сторонников? При таком-то характере.

  Так или иначе, но во мне начала просыпаться надежда на мирное завершение этой истории. Пусть сколько душе угодно нянчит свои обиды, мне лишь бы до поселка добраться, а там уж пусть разбираются с Даблом. Поудобней усевшись возле окна, я приготовился действовать по плану. Моя задача проста – после первого выстрела постараться попасть в животное. Маловероятно, что пистолет сможет пробить толстую шкуру, но попытаться стоило. Минимум двух коровок нужно было завалить, а лучше – четырех. Больше увезти все равно не получится, мобили просто не потянут.

  Метрах в двухстах от нас начиналась широкая расщелина, именно туда мы и направили бурбуров. При всех своих достоинствах, прыгать коровки не умели, а значит высокие стены останутся для них непреодолимым препятствием.

  Вытащив оружие из-под куртки, благо оно так и не пригодилось, я взял одного из мохнатых на прицел. Негр сказал, что нескольких выстрелов перед мордой будет достаточно, чтобы они шарахнулись в сторону. Если что пойдет не так – постараюсь согнать их в кучу. Вряд ли получится, ковбой из меня аховый, но хоть что-то. Главное, чтобы не разбежались, вот за это обещали свернуть голову.

  Все пошло не так с самого начала. Упрямые и глупые животные абсолютно не желали идти куда требуется. Одно дело, если бы среди маленького стада нам попался вожак, в этом случае проблема не стоила бы и выеденного яйца – знай, толкая себе бурку в расщелину, а остальные волей-неволей за ним потянутся. Но вожака не было, а стадного инстинкта катастрофически не хватало, чтобы удержать бурбуров вместе. Один за другим мохнолапы уходили из под прицела флаев, пока в фокусе не оставалось последнее животное. И охотна начиналась сызнова.

  Одного не могу понять, почему никто из кочевников не предложил свою кандидатуру в качестве пастуха. Ввосьмером вылезти и согнать их в кучу было бы значительно проще. Единственное, что приходит мне на ум – это страх. Один на один с многотонной, да к тому же безмозглой скотиной, у которой неизвестно что в кудрявой башке, я знаете ли тоже испытывал от этой мысли некоторый душевный трепет. Наступит и привет тебе, Виктор Кизляр. До новых, как говорится, встреч.

  Но делать что-то было необходимо, потому что план оказался ни черта не годным. Почти час мучений, а дело даже не сдвинулось с мертвой точки. Коровки категорически отказывались шагать навстречу гибели. Я как раз отстегнулся и начал пробираться вперед, собираясь вылезти со своим рацпредложением, когда ситуация резко изменилась.

  Сердце рухнуло в пропасть еще до того, как я осознал, что едва слышный до этого двигатель загудел как-то по-особому мощно, на предельных оборотах. У Пухи наконец не выдержали нервы. Взревев не хуже мотора, коренастый кочевник не сдерживаясь закричал:

  – Твари, да они издеваются над нами! Огонь, ребята!

  Мобиль мощным рывком прыгнул вперед. Надо отдать должное, Пуха оказался отличным водителем. Он держал штурвал как-то по-особому, отчего мы двигались боком, умудряясь при этом вести беглый огонь из ружья. Положив винтовку на раму, он прижал ее плечом и с криками давил на гашетку. При этом, кажется, попадал.

  К сожалению, наблюдать мне было неудобно. Сложный маневр оказался полной неожиданностью, отчего меня швырнуло сперва в проход, на лейтенанта, а затем назад, в кофры с армейским доспехом. Оказавшаяся не такой мягкой как хотелось бы, мумия чувствительно ткнулась пониже живота, заставив меня скрючиться в три погибели. Не ожидая такой откровенной подставы, я не успел понизить болевой порог. В отличие от меня, остальные кочевники с удовольствием приняли участие в охоте. Радостные вопли и улюлюканье говори об одном, упрямые животные достали всех хуже горькой редьки. Плохо одно, за этими криками не было слышно моих призывов о помощи.

  Погребенный под чемоданами с оружием, я как мог старался прикрыть лейтенанта и не видел, что творится снаружи. Ясно одно, загнать буров в ловушку нам не удалось. Из открытых окон то и дело доносилось то самое, характерное бу-бурканье, с которого животные и получили свое прозвище. Сколько-то несчастных метров, оставшихся до засады, стадо проскочило буквально за несколько секунд, успешно миновав узкую горловину входа и теперь радостно разбегалась по всей Парковки. Хотя насчет радостно, это я поторопился, буквально в ту же секунду снаружи раздался горестный крик и кочевники радостно завопили. Первая кровь. Варвары получили свою добычу, но погоня продолжалась.

  Второго и третьего бурбуров подстрелили спустя минуту, их крики почти слились в один. Все это время я пытался выбраться из-под кучи оружия, но с каждым поворотом меня только сильнее заваливало. И все же, я почти выбрался на свободу, когда с передних сидений синхронно прозвучало:

  – Куда ты?

  – Стой, идиот! Ты куда?!

  Происшедшее после запомнилось очень смутно. Кажется, сперва толчок был толчок, после которого Пуха не справился с управлением. Мобиль повело в сторону и куда-то швырнуло. Раздавшийся за этим душераздирающий скрежет я встретил уже в полете, ударом меня подбросило в воздух. На этот раз мы летели в обратной последовательности: сперва пилот, затем я и только потом – ящики с доспехами. Большая часть груза застряла в сиденьях, но мне хватило и оставшейся. Я почувствовал два удара: тупой в спину и по касательной в затылок, до крови и потемнения в глазах.

  Кажется, я на несколько секунд отключился, потому что когда сознание вернулось во рту обнаружился уже привычный медный привкус, а с переднего сиденья доносились гневные восклицания невидимых отсюда кочевников. Похоже, их тоже основательно пошвыряло по салону. В запале ребята успели отстегнуться, за что теперь и расплачивались.

  Встряхнувшись словно пес, я сбросил придавившие меня баулы и, пинком распахнув дверцу, принялся выбираться наружу. Пилота пришлось бросить. Флая стоял накренившись, и вытащить закутанного пенорезиной лейтенанта в одиночку было невозможно.

  Голова еще кружилась, потому ничего удивительного, что координация меня слегка подвела – приземлялся на четыре конечности, уткнувшись носом в землю. Когда поднял взгляд – замер от неожиданности. В двух шагах от меня, с головы до ног покрытая красноватой марсианской пылью, лежала разгадка нашего столкновения.

  Со свернутой на бок шеей, бур уставился перед собой бессмысленным, мертвым взглядом. То, что я попал в поле его зрения – всего лишь совпадение. И все же, мне стало не по себе. Ну, в самом деле, откуда там могли взяться обвинения? В конце концов, большую часть охоты я провалялся в хвосте фургона, пытаясь прикрыть собой пилота. Не моя вина, что идиот Пуха не рассчитал скорость и порешил животное.

  Тем не менее, иллюзия не рассыпалась до тех пор, пока сверху, прямо на тушу, не приземлился один из кочевников. Весело улюлюкнув, он станцевал марсианский аналог джиги и принялся спускаться с бура. Спустя секунду его примеру последовали остальные. И все же, чтобы отделаться от наваждения мне пришлось несколько раз хорошенько встряхнуть головой. Пока, наконец, не полегчало.

  – Бедные животные. – Только и выдохнул я, оглядываясь по сторонам.

  Крики убегающих травоядных затихали в глубине Парковки. Шустрые они, эти бурбуры. Все что успел разглядеть – это мелькнувший за кораблями силуэт. Интересно, сколько времени пройдет перед тем, как они наткнуться на очередную банду? Что-то мне подсказывает – недолго им осталось.

  По меркам кочевников мы взяли знатную добычу. Вместе с задавленным вышло четыре туши. Только я сильно сомневаюсь, что Дабл обрадуется подобному обмену. После столкновения мобиль выглядел изрядно покореженным, а он подороже выйдет. Не думаю, что его удастся поднять в воздух без хорошей мастерской. Злорадно посмотрев в сторону коренастого, я тихонько шепнул:

  – Теперь молись, камикадзе.

  Если я хоть что-то понимаю в этой жизни, сейчас нас всех ждет потрясающий спектакль. Причем начнется он очень скоро. Вывернув из-за корабля, вдалеке показался флай Дабла. Его приземление вызвало у меня ассоциации с опускающейся гильотиной, но я списал это на разыгравшееся воображение. Хотя, думаю, Пуха бы со мной согласился. Или нет? Осмотревшись повнимательней, я удивился спокойной реакции остальных кочевников. Едва не угробившись, они вылезали из машины изрядно повеселевшими, словно бесплатно прокатились на американских горках. Да и сам виновник торжества отнюдь не выглядел подавленным, больше напоминая рождественскую елку. Глядя на его радостную улыбку, у меня возникли нехорошие подозрения. В предчувствии неприятностей так себя не ведут.

  Спрыгнувшего с подножки Дабла можно было сравнивать с грозовым фронтом. Результат бы вышел не в пользу стихийного бедствия. Даже Пуха заподозрил неладное.

  – Тише, тише! – Он выставил перед собой открытые ладони. – Прости, увлекся я. Ты же видел этих тварей. Упертые, как моя жена. Да не полезли бы они в эту дырку, хоть ты тресни. А так хоть развлеклись.

  – Развлеклись? Ты чуть не угробил мне половину отряда.

  – Да с чего вдруг? Я что совсем дебил, бура таранить? Движок перегрелся, не в скалу же тормозить. Помяло слегка, делов-то. Я уже поглядел, заведется как миленькая. Ты же меня знаешь, два дня работы и следов не останется. Дабл! Ну! Не сердись, нормально же все.

  – Точно движок?

  – Епрст, ну когда я тебе врал? Клянусь жонкиным здоровьем.

  После этих слов негр повернулся в мою сторону и спросил:

  – Что с раненным?

  – Вроде живой. Так, помяло слегка. – Я пожал плечами. – Вытаскивать надо, в одиночку не справлюсь.

  – Сам как?

  Ответить я не успел. Оттолкнув меня в сторону, вперед вылез Пуха и ненатурально радостным голосом начал заливать:

  – Дабл, да что ты к нему привязался? Подумаешь, неженка-землянин. Помяло слегка. – Он передразнил мои слова. – Переживут.

  До этого момента я был уверен, что умный и хладнокровный человек всегда способен держать свои эмоции в узде. Однако такое вот отношение к посторонним окончательно вывело меня из себя. Да, я тоже не без греха, и подписался на операцию по спасению пилота не без задней мысли. Да, в прошлой жизни я часто шагал если не по трупам, то, как минимум, по исковерканным судьбам. Нельзя было по-другому. Или ты, или тебя. Я всем сердцем принимаю такие, на первый взгляд, варварские законы как 'око за око' и 'цель оправдывает средства'. Но даже во мне, человеке эгоистичном и лишенном христианского всепрощения, подобное отношение к чужой жизни вызывает лишь отторжение. Правда, размышлять об этом я стал несколько позже, а в тот момент банально сорвался.

  Не было высоких мыслей, не было свойственного мне анализа ситуации. Все произошло очень быстро. Я просто подшагнул к коренастому и без замаха пробил в челюсть. Без всяких наворотов и усилителей мышц. Ударил снизу вверх, непрофессионально и как-то даже дилетантски, но ему хватило и этого. Пуха качнулся и, смешно дернув головой, плашмя рухнул на спину. Честное слово, такого эффекта даже я не ожидал, крепко сбитый кочевник падал словно подрубленное дерево.

  Разговоры остальных затихли в ту же секунду, а взгляды словно прилипли к лежащему. От неожиданности я почувствовал себя крайне неловко. Одно дело, когда такое происходит после всестороннего обдумывания, а другое – когда выскакивает такой вот экспромт. На поляне было так тихо, что можно было услышать затихающие вдали крики бурбуров. Наконец, кто-то сбросил оцепенение и, кхекнув, произнес:

  – Ни хрена себе неженка.