Текст книги "Имперский детектив КРАЙОНОВ. ТОМ II (СИ)"

Автор книги: Арон Родович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Одна из самых серьёзных, которую он смог себе позволить, была дочь барона. Тогда он перешёл грань, но именно тогда почувствовал, что действительно живёт. Она долго находилась у него в подвале. Слишком долго. В тот месяц он работал идеально. Голова была чистой. Мысли – ясными. Он расширил влияние, провернул несколько крупных сделок и заработал десятки миллионов просто потому, что внутри не было этого навязчивого напряжения.

Без потребности.

Без зуда.

Без необходимости искать новую жертву.

Ещё один женский крик вырвал его из воспоминаний.

Он даже порадовался. Мысли прерывались – и это было хорошо. Когда боль другого перекрывала его собственные импульсы, он чувствовал облегчение.

Змеевский отошёл от двери и опёрся о стену. Сегодняшнее происходящее действовало на него сильнее обычного. Не потому, что было жестче. Потому что было иначе. Таких людей он раньше не подпускал. И таких исполнителей – тоже.

Дверь открылась.

Изнутри вышла Елизавета.

Его «дикая кошка».

Он сегодня был уверен, что убьёт её сам. Был готов к этому. Но она оказалась другой. Не сломанной. Просто не знавшей себя до конца.

Она была вся в крови. Лицо – испачканное, с резкими мазками, будто кто-то провёл по нему ладонью. Взгляд – ясный, холодный, лишённый сомнений. Ни тени ужаса. Только напряжённое удовлетворение. Одежда, некогда сапфирового цвета, потемнела, пропиталась густым, тёмно-бордовым оттенком.

Она подошла к нему молча.

Резко схватила его за штаны в области паха – жестко, властно, не про нежность, а про контроль. Про подтверждение того, что она здесь и что она такая же, как он.

Змеевский на мгновение задержал дыхание.

Она подняла голову и поцеловала его – коротко, требовательно, без тепла.

В этот раз он ответил.

И именно в эту секунду он понял: за последние годы он не чувствовал себя настолько цельным. Настолько спокойным. Настолько… удовлетворённым. И настолько возбужденным. Его искажённый разум радовался открывшейся картине, потому что она подтверждала главное – он не один. Он нашёл отражение.

И это делало его опаснее, чем когда-либо.

Глава 26

Рома вышел из кабинета, а Женя остался стоять на месте.

Решение Евгений принял почти сразу. Даже не как решение – как внутреннее согласие с тем, что иначе быть не может. Пусть Рома уйдёт первым. Пусть выйдет. А он подождёт буквально пару минут и пойдёт следом. А девочкам предложит уже потом. Когда будет понятно, что Рома точно не подслушает.

Он и правда был не сильным магом-воздушником. Не потому что не мог, а потому что давно не тренировался. С тех самых пор, как ушёл от родителей.

Тогда он решил для себя, что больше не хочет быть княжеским сыном.

Слишком много вокруг было людей, которым от него нужны были только деньги. Все знали, к какому роду он принадлежит. К Богатому. К Сильному. С историей. Даже друзья – такие же дети сильных и влиятельных родов – смотрели на него с выражением лица, в котором больше расчёта, чем уважения и дружбы.

Все видели в нём кого-то великого и могущественного.

А он этого не хотел.

Он хотел, чтобы его считали таким только в одном случае – если он этого заслужит сам. Не потому, что за его спиной стоит отец, построивший корпорацию. По сути – империю внутри Империи.

Прошло время.

Женя глубоко выдохнул.

– Ксюша, Соня, – сказал он. – Может, всё-таки подстрахуем Рому?

– Я только хотела это предложить, – тут же отозвалась Ксюша. – Просто ждала, чтобы он ушёл и точно нас не услышал.

Соня нахмурилась и встала между ними, как всегда – слишком правильно.

«Слишком правильная девочка», – отметил про себя Женя.

– Но он же попросил нас не идти, – сказала она. – Он, наверное, понимает, что там будет опасно. И не хотел нас в это втягивать.

– Именно поэтому, Соня, – спокойно ответил Женя, – мы и должны пойти. Вдруг будет слишком опасно. А мы сможем помочь. Ты же знаешь, я маг воздуха. Да, не сильный. Но кое-что могу.

– Но он же разговаривал с Карловыми… – осторожно сказала Ксюша.

Она уже понимала, что Соня колеблется, и потому невольно встала ближе к её стороне.

– Я понимаю, – кивнул Женя. – Но вы же сами знаете: если там начнётся заварушка, Карловым будет плевать на Рому. Они будут защищать свои интересы, не его. Для них он – инструмент. Расходный.

Он усмехнулся.

– Уж я-то это знаю.

Он замолчал, потом решительно сказал:

– Ладно. Я выдвигаюсь. А вы как хотите.

Женя накинул куртку, сняв её с крючка.

– Хотите – идите. Хотите – нет. А я пошёл.

Он уже вышел в коридор, когда сзади раздалось:

– Жень!

– Жень, подожди!

Он обернулся.

Девушки догоняли его почти бегом.

Они всё-таки не выдержали.

Женя видел это ясно. Рома им обеим нравился. И Ксюше, и Соне. Да, они были красивыми, умными, сильными. А у него самого была девушка – простолюдинка, обычная. И именно из-за неё он иногда переживал, что родители никогда не примут его выбор.

Но сейчас ему не хотелось думать об этом.

Вообще ни о чём не хотелось думать.

Единственное, что занимало его голову, – чтобы с его приятелем ничего не случилось.

Он аккуратно приоткрыл дверь.

Пусто.

Ромы уже не было.

«Неужели такси оказалось рядом?» – мелькнула мысль. Слишком быстро. Он рассчитывал хотя бы увидеть, как тот садится в такси, но момент был упущен.

Ладно. Значит, план меняется.

– Ромы нет. Уже уехал. Тогда едем в центральный парк Серпухова, – сказал Женя. – Там попробуем его найти. Или хотя бы быть рядом.

Он обернулся к Ксюше:

– Если что… ты сможешь накинуть на меня иллюзию? Чтобы Рома меня не заметил?

– В принципе да, – ответила она после короткой паузы. – Но он как-то смог определить мою иллюзию. Так что могу предположить, что и тебя он узнает.

Женя кивнул.

Рома вообще был странным человеком. У него явно была способность чувствовать магию – не как маг, а иначе. Именно так он тогда и вычислил Ксюшу, хотя Женя видел как она пользуется магией, он бы её не вычислил.

«Надеюсь, в этот раз он будет сосредоточен не на нас.»

Подумал Женя.

«А на тех, кто нужен ему для дела. Чтобы закрыть эту историю с Карловыми.»

Они вышли на улицу.

Вечер был на удивление спокойным. Тёплый воздух, почти без ветра. Небо чистое, без туч, и солнце уже начинало клониться к закату, окрашивая всё вокруг в мягкие, тёплые оттенки. Такой вечер идеально подходил бы для прогулки. Для свидания. Для чего угодно – только не для того, что им предстояло.

И именно поэтому отмазка Ромы про кота сейчас казалась Жене особенно глупой.

Не потому, что она была смешной – а потому, что была слишком прозрачной.

Женя прекрасно понимал, зачем Рома это сделал. Он просто защищал их. Не хотел подвергать риску ни друзей, ни товарищей, ни коллег.

Но защищать он умел.

И делал это по-своему.

Машины на дороге становились всё плотнее. Поток начинал сгущаться, и Женя машинально посмотрел на часы. В это время центр Серпухова мог встать в любой момент. Он слишком хорошо знал дороги в сторону центрального парка. Пара неудачных светофоров – и можно потерять драгоценные минуты.

А он уже не видел Рому.

И это нервировало сильнее всего.

– Нужно торопиться, – сказал он вслух, скорее себе, чем девушкам. – Если встанем в пробке, можем опоздать.

Они зашли за дом к месту, где Женя всегда парковал свою ласточку.

Он сел за руль, завёл двигатель и, уже выезжая со двора, поймал себя на мысли, что он хотел бы, чтобы этот вечер был совсем другим. Спокойным. Тёплым. Нормальным.

Он тронулся.

Машина мягко выехала со двора и сразу влилась в поток, уходящий в сторону центрального парка Серпухова. Город уже жил вечерней жизнью: кто-то возвращался домой, кто-то, наоборот, только выезжал – на прогулки, встречи, обычные мирные дела.

Женя вёл аккуратно, но быстро, выбирая знакомые маршруты, стараясь не терять ни минуты. В голове не крутились планы, не строились схемы – там осталась всего одна мысль.

Главное, чтобы с Ромой всё было в порядке.

И чтобы они успели.

Всё остальное – потом.

Так что сейчас был только путь.

Только дорога.

За Ромой.

* * *

Выйдя из кабинета, я наконец позволил себе сосредоточиться на главном – на плане.

План, по сути, был простой.

Я был почти уверен, что Карловы уже на месте. Такие вещи они делают заранее: перекрывают подходы, занимают позиции, расставляют людей так, чтобы в нужный момент просто схлопнуть пространство. Значит, моя задача – не лезть напролом, а подобраться как можно ближе и сначала понять, что именно там происходит.

Первый этап – разведка.

Мне нужно войти в зону так, чтобы не светиться. Не геройствовать. Не искать контакта. Просто смотреть. Если это засада, она будет видна по косвенным признакам: слишком много людей без явной причины, одинаковые повадки, повторяющиеся маршруты, напряжённые силуэты, которые вроде бы просто стоят, но при этом держат пространство под контролем.

Если боевых сил с одной и с другой стороны слишком много – значит, это не встреча. Это ловушка.

В таком случае меня может зацепить случайно. Шальная пуля – самый тупой и самый вероятный исход для тех, кто решил, что он умнее системы. Значит, при первом же ощущении, что плотность угрозы превышает разумный порог, нужно отваливаться.

Не бежать. Не суетиться. Просто выйти из зоны. Отойти подальше и занять позицию ожидания.

Этому меня, к счастью, учили.

Если переводить всё это на сухой язык инструкций спецподразделений, логика была бы примерно такой.

Агент не инициирует контакт, пока не подтверждён статус зоны.

При обнаружении превосходящих сил – дистанцирование без раскрытия.

Позиция удерживается вне визуального и огневого контакта.

Основная задача – наблюдение, фиксация и сохранение мобильности.

Проще говоря: найти место, откуда видно, но откуда не видно меня. Держать пути отхода. Не прижиматься к объекту. Не зацикливаться на одной точке. Если потребуется – менять позицию медленно, без резких движений.

Я не должен быть целью.

Я должен быть наблюдателем.

Если встреча окажется чистой – хорошо. Тогда можно будет сократить дистанцию и войти в контакт уже в момент, когда станет ясно, что происходит. Если нет – моя задача просто выжить и сохранить голову холодной.

Всё остальное вторично.

Я ещё раз прокрутил это у себя в голове и поймал себя на том, что план мне нравится. Он не требовал геройства. Только внимания, терпения и дисциплины.

А это как раз то, что у меня есть.

Теперь оставалось одно – добраться до точки и посмотреть, как именно Карловы играют в этот вечер.

Чтобы вспомнить всё, чему меня учили, мне было достаточно расстояния от двери до лестницы.

Я дошёл до лестницы и начал спускаться вниз, автоматически проверяя ритм шагов и дыхание. У Серёги по-прежнему было закрыто – так и не пришёл сегодня. Наверное, и правда приболел.

Проходя мимо его двери, я задержал взгляд на мутном стекле входа. Снаружи было светло. Спокойно. Чисто. Я потянул дверь на себя – и в лицо сразу ударил свежий воздух.

Тёплый. Мягкий. Безветренный.

Тот самый воздух, который обманывает. Который мгновенно сбивает напряжение, будто кто-то щёлкнул тумблером и выключил тревогу. Лёгкие расправились, плечи сами собой чуть опустились, настроение на секунду стало легче. Небо было чистым, закат уже начинал подкрашивать края домов, и улица словно нашёптывала простую, глупую мысль: сегодня всё будет нормально. Сегодня я не сдохну.

Даже кот на моей шее пошевелился, встрепенулся, расправил лапы, будто тоже вдохнул эту свежесть и решил, что можно расслабиться.

Я сделал шаг.

И в этот же момент мне прилетело в голову.

Удар был тяжёлый и тупой, не резкий – такой, который не режет, а гасит. Мир качнулся, перед глазами вспыхнуло белое, и всё тело на мгновение перестало слушаться. Сознание не выключилось, но словно съехало в сторону. Я понял, что меня вывели из боевой готовности ещё до того, как успел хоть что-то сделать.

Я даже не успел заметить – кто. Откуда. Чем.

Меня ждали.

Скрутили сразу. Жёстко, быстро, без суеты. Руки заломили так, что сопротивляться было бессмысленно – тело ещё не вернулось ко мне полностью. Асфальт перед глазами поплыл, линии растеклись, звуки стали глухими и далёкими, будто меня накрыли плотным колпаком.

Меня повели. Не тащили – именно вели, уверенно, зная, куда. Я спотыкался, но на ногах удержали. Дверь машины хлопнула где-то рядом. Меня резко наклонили, закинули на заднее сиденье.

На голову натянули мешок.

Воздух сразу стал тесным, вязким. Пространство сузилось до собственного дыхания. К лицу прижали тряпку – запах ударил мгновенно, резкий, химический. Я понял, что это, ещё до того, как тело начало слабеть по-настоящему.

Единственное, что успело порадовать – кот.

Он сорвался с моей шеи в самый последний момент. Я почувствовал, как он оттолкнулся и исчез, будто его и не было.

Хотя бы его эти ублюдки не завалят.

Мысль была короткой и удивительно спокойной.

А потом мир окончательно поплыл.

* * *

Демид подобрал трёх бегунков – тех, кто лучше всего отрабатывал в последнее время. Проверенных. Тех, кто умел держать камеру, не суетился и понимал, что именно нужно снимать.

Трансляция шла сразу на ноутбук. Несколько окон, несколько ракурсов. Офис, вход, прилегающая улица, кусок проезжей части. Камеры брали чётко: лица, движения, мелкие жесты. Можно было разглядеть даже отражения в стекле и тени от машин. Картинка была чистой, без рывков, с хорошей стабилизацией.

Он чувствовал себя почти как на футбольном матче.

Только вместо трибун – монитор.

Вместо игроков – люди, которые ещё не понимали, что уже вышли на поле.

Возле парка начиналось движение. Не суетное, но плотное. Люди появлялись слишком вовремя, слишком правильно занимали точки. Демид отметил это сразу, ещё до того, как картинка сложилась в общую схему.

Впрочем, ничего неожиданного.

Он и так понимал, что сегодня потеряет шестерых имбецилов.

Да и время подошло. Они знали больше, чем нужно, и слишком долго болтались рядом, не принося реальной пользы.

Мысль убрать их своими силами мелькнула, но быстро ушла. Пусть этим займутся Карловы. Так будет аккуратнее и зрелищнее. К тому же эти шестеро всё равно ничего не знали про Демида.

Трое бегунков уже стояли возле офиса Крайонова. Камеры держали выход, лестницу, часть двора.

Ещё шестеро работали по парку и вокруг него: ходили парами, изображали обычных прохожих, иногда останавливались, будто обсуждали что-то своё. Камеры прятались в одежде, в сумках, в обычных бытовых предметах.

Всё было выстроено так, чтобы он получил картинку в нужный момент и под нужным углом.

И тут внимание Демида зацепилось.

К офису Крайонова подъехал бус.

Чёрный. Тонированный. Без лишних опознавательных деталей.

Одна из камер автоматически сместила фокус. Человек вышел из машины и встал у стены – ровно там, где висела табличка с фамилией Крайонова. В руках у него был предмет, вытянутый вдоль корпуса. Камера не брала его крупно, но этого хватало, чтобы понять: это не телефон и не сигарета.

– Подойди ближе, – спокойно сказал Демид в рацию.

Бегунок сделал несколько шагов.

И в этот момент картинка начала плыть.

Сигнал дёрнулся, пошёл рябью, будто на него легло плотное давление. Связь не пропала сразу, её именно прижали.

Глушат.

Демид понял это мгновенно.

Так работали профессионалы. Чётко, дозировано, без лишнего шума.

– Назад, – сказал он. – Верни сигнал.

Бегунок отступил, и трансляция частично восстановилась. С других камер было видно: человек у стены стоял спокойно. Не суетился. Не оглядывался. Ждал.

Дверь офиса открылась.

Демид сразу узнал его.

Крайонов.

Походка, посадка плеч, короткая пауза перед первым шагом – всё совпадало. Он уже видел его раньше, изучал, прокручивал воспоминания.

Крайонов сделал один шаг на улицу.

И сразу получил удар в голову тем самым предметом.

– Следить, – сказал Демид.

Бегунки сорвались с мест. Камеры задрожали, картинка пошла рывками – бег, асфальт, ноги, машины. Бус уже начинал движение.

Когда он проезжал мимо одного из бегунков, связь снова пропала. Не полностью, а так, как будто кто-то намеренно перекрыл именно этот участок.

А когда сигнал вернулся, на экране было видно только, как бегунок заводит автомобиль и выезжает следом.

Бусика уже не было.

Он растворился в потоке, ушёл спокойно, без резких манёвров, без ускорений. Просто стал частью движения.

Демид откинулся в кресле и медленно выдохнул.

Интересно.

Крайонов перешёл дорогу не только ему.

И тот, кто за ним пришёл, обладал ресурсами и уверенностью.

Вопрос был простой.

Кому понадобился этот детектив.