Текст книги "Имперский детектив КРАЙОНОВ. ТОМ II (СИ)"

Автор книги: Арон Родович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 24

Я продолжал сидеть за столом и смотреть на двух надутых женщин напротив.

Теперь уже на двух.

Они обе демонстративно пересели на диван и так же демонстративно отвернулись от меня. Причём синхронно, будто заранее договорились. Лица – в сторону, спины – ко мне. Но время от времени каждая из них всё равно бросала в мою сторону злобный взгляд, словно проверяя, дошло ли уже или требуется повторить воспитательную беседу.

Ксюша устроилась в своём любимом стиле – подтянула ноги к груди. Обычно в такой позе она делала это с очевидным удовольствием, не слишком заботясь о том, что именно я вижу. Но сейчас всё было иначе. Она явно постаралась так развернуться, чтобы ничем лишним не радовать, спрятала ноги за Соней и сидела, уткнувшись подбородком в колени, всем своим видом демонстрируя оскорблённую добродетель.

Длинные, красивые ноги, которые обычно были отдельным оружием индивидуального поражения, на этот раз были аккуратно убраны из поля зрения. Наказание, не иначе.

Соня села совсем по-другому. Прямая спина, руки ровно на коленях, поза отличницы на первом ряду. Только при этом она отвернулась ко мне спиной, будто я временно перестал существовать как объект визуального восприятия. Спина напряжённая, плечи собраны, вся поза кричала о сдержанном, но очень принципиальном недовольствие.

Я смотрел на эту композицию и понимал, что спор я, возможно, и не проиграл. Но очков мне точно не добавили.

Потому что сначала я достаточно долго выслушивал одну, потом вторую. Вариации были разные, но суть сходилась в одном: какой я нехороший мужчина и как вообще так можно. На первой встрече сразу соглашаться на свидание с другой девушкой – это, оказывается, верх неприличия. Некультурно. Невоспитанно. И вообще я веду себя как мужчина лёгкого поведения.

Это в более аккуратном, почти дипломатичном варианте от Сони.

И в куда более прямом, резком и жёстком – от Ксюши.

Я слушал, кивал, иногда даже пытался вставить слово, но без особого успеха. Впрочем, время это хоть как-то скрашивало ожидание, потому что телефон по-прежнему молчал.

И вот он зазвонил снова.

Я машинально потянулся к нему, уже почти уверенный, что это глава охраны Карловых.

Но нет.

Максим Викторович.

Я взял телефон и ответил:

– Да, алло. Максим, приветствую.

– Приветствую, Роман, – голос был спокойный, почти будничный. – Как твои дела?

– Нормально, – ответил я. – Ты решил позвонить, чтобы узнать, как у меня дела?

– Не совсем, – хмыкнул он. – Я хотел сказать, что мы с Элизабет подумали. И поняли, что Ксюша ни в чём не виновата. Так что если ей нужно забрать вещи… из особняка её матери, из дома её рода – пусть приходит. Мы её пустим. Наблюдение сняли, путь свободен.

Я усмехнулся.

– Так мы уже забрали.

– Когда?

– Пару дней назад.

На той стороне повисла короткая пауза.

– А почему я об этом не знаю?

– Ну… – я пожал плечами, хотя он этого, конечно, не видел. – Мы, видимо, прошли мимо твоей охраны так, что ты даже не узнал.

– Я уволю всех, – сухо сказал Максим Викторович.

– Не переживай, – добавил я. – Ксюша просто отличный маг.

Ксюша довольно усмехнулась. Похвала ей понравилась.

– Ну да, – протянул он. – Похоже на то.

Он на секунду замялся, потом продолжил уже другим тоном:

– Слушай… может, поужинаем как-нибудь? Если честно, я тебя нормально не отблагодарил.

– Ну как не отблагодарил, – сказал я. – Ты мне заплатил за мою работу.

– Это не то, – возразил он. – Я по-человечески хочу отблагодарить. Может, завтра встретимся?

Я машинально поднял глаза.

– Завтра у меня уже есть план на ужин, – спокойно сказал я.

В мою сторону тут же метнули два одинаково злобных женских взгляда.

– Тогда давай на послезавтра.

– Давай, – согласился я. – Тогда договорились.

– До послезавтра.

– До связи.

Я положил телефон на стол и снова уставился вперёд.

Не знаю, что делать дальше.

Сообщение от Кати пришло уже давно. Я открыл карты и ещё раз посмотрел точку встречи. Местечко выбрано очень грамотно. Центр парка. Центральный парк Серпухова.

С одной стороны – людное место, камеры, дорожки, открытые пространства.

С другой – центр парка далеко от оживлённых улиц. И встреча назначена на восемь–девять вечера.

Это могло сыграть в обе стороны. Либо там будет много народа. Либо – никого.

Сегодня будний день, и вероятность второго варианта слишком высокая. Людей может быть мало. А может, и вовсе не быть.

Если это ловушка, всё делается просто. Достаточно перекрыть входы, выставить людей, сообщить, что ведутся какие-нибудь внутренние работы. Реставрация. Проверка. Что угодно.

Меня пустить. Или того, кто должен прийти.

А я почему-то был уверен, что ждут именно меня.

Всех остальных – разворачивать.

Проблема в том, что у меня нет глаз на входах.

И тут снова встал тот же вопрос, который уже крутился в голове: брать кота или нет.

И в этот момент телефон зазвонил снова.

Я даже сразу посмотрел на экран.

Карловы.

А именно – глава их охраны.

Я выпрямился и взял трубку.

– Да.

– Мы всё решили, – раздался знакомый голос. – Слушайте план, господин Крайонов…

* * *

Мужчина в капюшоне стоял у окна и смотрел на двор, в котором почти ничего не происходило.

На вид ему было около пятидесяти. Возраст, который легко обманывает: слишком ровная осанка, слишком спокойные движения, слишком отточённые паузы. Он давно считал себя мастером криминального мира и тёмной стороны Империи – и, что важнее, у него были основания так считать.

О нём знали многие.

Аристократы.

Крупные бизнесмены.

Адвокаты, нотариусы, посредники, люди, которые никогда не светятся напрямую, но держат в руках половину процессов.

Он был уверен: даже Император знал о его существовании. Возможно, знал гораздо больше, чем следовало бы. Но поймать его не могли. Не потому, что не пытались. А потому, что он всегда продумывал всё заранее. Шаг за шагом. Год за годом.

Он шёл к этому давно. Строил свою империю постепенно, не торопясь, не сжигая мосты. Он умел ждать.

У него был ученик.

Первого он нашёл случайно. Тогда ещё пацан, дерзкий, голодный, решивший, что готов ограбить квартиру аристократа. Через свои каналы он узнал, что тот готовится к краже у одного из его мелких партнёров.

Аристократы с ним работали – это было взаимовыгодно. Он использовал их ресурсы, они использовали его.

Он тогда остановил его и забрал к себе.

Парень шёл хорошо. Долго шёл хорошо.

А потом сломался.

Начал жадничать. Начал спорить. Начал отказываться выполнять приказы. Решил, что стал самостоятельной фигурой.

Он убил его сам.

Без свидетелей. Без истерики. Без сожалений.

«Я тебя породил – я тебя и убью», – тогда подумал он.

И именно в тот период у него уже был второй ученик.

Смышленый. Очень смышленый. Слишком смышленый для своего возраста.

В двадцать два он понимал вещи, к которым сам Учитель пришёл только к тридцати. Он схватывал всё на лету. Иногда говорил так, словно ему было не двадцать, не двадцать один и даже не двадцать два. Его мысли с каждым разом становились умнее, глубже, опаснее и интереснее.

Это напрягало.

И это радовало.

Учитель этого боялся – и одновременно видел в этом будущее. Он всё равно собирался уходить. Денег он заработал достаточно. Алиби придумал себе на всю оставшуюся жизнь. Можно было бы передать всё дальше.

Последние десять лет его лица никто не видел, кроме его ученика. Общение шло только через мобильную связь. Некоторые аристократы, за которыми пристально следила Империя, даже использовали голубей – настолько боялись электронных следов.

Но сегодня был редкий день.

Один из тех, когда нужно встретиться лично.

Не с князем.

Не с герцогом.

С бароном Иосифом Кацем.

Человеком, который при большом желании мог бы затмить своим разумом даже самого Учителя и давно занять его место. Но не стал. Этот хитрый, расчётливый человек был знаком с ним чуть ли не с детства. И всегда предпочитал белый бизнес.

Со схемами.

С обходами.

С серыми зонами.

Но всё-таки белый.

Кац был безумно богат. Средства у него были как в Империи, так и за её пределами. Банковские счета, офшоры, подставные фирмы – целая сеть, о которой, возможно, не знала даже его собственная дочь.

Сегодня они встречались как старые друзья.

Оба прекрасно понимали: их реальные жизни не имеют ничего общего с тем, что видят окружающие. Когда-то давно они вдвоём купили один особняк пополам. Решили, что это будет место встреч – в стороне от людей, в стороне от влияния.

Особняк находился в Московской области и формально не входил в зону их контроля. Хотя каждый из них мог бы спокойно переехать в столицу и начать игру за неё – и с тёмной стороны, и со светлой.

Сегодня два крупных игрока собирались обсудить дела.

Без свидетелей.

Без записей.

Без лишних слов.

И вот он увидел, как человек в обычной одежде, в простой кепке, заходит на территорию.

Никакой маскировки, никакой суеты. Спокойный шаг, уверенная походка. Он двигался ровно по тому маршруту, по которому ходили всегда, когда приходили в этот дом. Ни шага в сторону. Ни паузы. Значит, свой.

Дом стоял глубоко в лесу. Глубоко-глубоко. Несколько гектаров земли вокруг были выкуплены заранее, с запасом, так, чтобы никакие случайные соседи не появлялись даже теоретически. Идеальное место для тишины. Идеальное – для встреч, о которых не должны знать.

Система охраны здесь была продумана с двух сторон. Каждый внёс своё. Можно было даже предположить, что некоторые контуры дублируют друг друга. Но Учитель знал: он точно добавил своё. И оно работало.

Человек дошёл до дома, открыл дверь и громко, без опаски, крикнул:

– Эй, ты тут?

– Да-да, мой друг, приветствую, – отозвался голос из глубины дома.

Лицо Учителя расплылось в улыбке. Не злой, не хищной. Спокойной. Улыбке человека, который точно знает, кто пришёл, и точно знает, зачем.

Он вышел из комнаты и начал спускаться по лестнице на первый этаж, разводя руки в стороны, будто встречал старого родственника.

Внизу его ждал пухленький мужчина.

Не толстый – именно чуть-чуть пухлый. Мягкий. Лицо светилось добродушием, почти домашним теплом. Таким людям хочется доверять. Таким хочется пожать руку и спросить, как дела.

И именно за этой внешностью добряка скрывался безумный бизнесмен. Человек, способный делать деньги буквально из всего. Даже из воздуха.

И ведь делал.

Пару десятков лет назад он действительно продавал воздух. Очень просто. Сдал помещение, а в перечень коммунальных услуг включил вентиляцию. Именно вентиляцию. Когда арендатор попытался отказаться, в систему вентиляции пустили газы – с помощью одного не самого дешёвого артефакта. Всё помещение провоняло так, что находиться там стало невозможно.

А арендатор никуда уйти не мог.

Контракт был долгосрочный, на пять лет, полностью оплаченный. О «плате за вентиляцию» он узнал уже после срока, отведённого на установку оборудования. Первые два месяца он вообще не платил аренду – готовил ангар под запуск производства. Большой ангар, с оборудованием для выпуска жестяных банок, которые потом уходили ещё куда-то дальше.

Это уже не интересовало Учителя.

Интересовала суть.

Человек платил за воздух. За воздух, который гоняют вентиляторы. Которые потребляют электричество. За которое он тоже платил.

Вот таким был Иосиф Кац.

Учитель спустился с последней ступени, и они обнялись, как старые друзья, без лишнего напряжения, без фальши.

– Ты всё в капюшоне прячешься? – усмехнулся Иосиф. – Уже дед, небось, радикулит, а всё в прятки играешь. Денег у тебя – завались. Вышел бы ты в белую зону, открыл нормальный бизнес.

– Вообще-то у меня есть белый бизнес, – спокойно ответил Учитель.

– Ой, я тебя умоляю, – махнул рукой Кац. – Знаю я таки твой белый бизнес. Такой же белый, как на базаре фруктами торговать и говорить, что всё с огорода.

Учитель усмехнулся.

– Иосиф, ты же не поэтому пришёл. И не поэтому меня звал.

– Ой, послушай его, – фыркнул Кац. – Как будто старый друг не может просто так зайти к старому другу. Как будто мы не можем просто встретиться.

– Могли бы, – кивнул Учитель. – Если бы были обычными людьми, которые решили за чашкой крепкого пива поговорить. Но мы с тобой не такие. И ты бы не тратил своё время просто так.

Кац посмотрел на него пару секунд, потом рассмеялся.

– Ладно, ладно. Таки не буду ходить вокруг да около. Пойдём лучше чаю выпьем. Крепкого.

Они прошли на кухню.

Дом сам по себе был не слишком большим – около трёхсот квадратных метров, не больше. Ни дворцовой показухи, ни лишних коридоров. Всё строилось с расчётом на то, что здесь не живут постоянно, а появляются время от времени. Но кухня… кухня была сделана так, будто именно она и была сердцем этого места.

Просторная, удобная, с правильной геометрией и без единого лишнего угла. Не огромная, не демонстративная, но такая, в которой можно было спокойно развернуться, не задевая локтями мебель и не чувствуя себя стеснённым. Рабочие поверхности шли вдоль стен, образуя чёткий, продуманный контур, а в центре стоял массивный остров – не для красоты, а для работы.

Всё было выполнено в практичном, почти аскетичном стиле. Никаких кричащих цветов, никакого дизайнерского баловства. Натуральный массив дерева тёплых, спокойных оттенков. Камень на столешницах – плотный, тяжёлый, такой, который не боится ни ножа, ни времени. Металл – матовый, неблестящий, без лишнего глянца.

Техника была дорогой. Очень дорогой. И подобрана не по принципу «самое модное», а по принципу «самое надёжное». Встроенные плиты, духовые шкафы, вытяжки, холодильники – всё от тех производителей, которые не нуждаются в рекламе и не ломаются через год. Кофемашины стояли отдельным блоком – сразу несколько, под разные виды зёрен и разные режимы, хотя за всю историю существования этого дома ими, по сути, ни разу не пользовались.

Вообще, всей этой техникой здесь почти не пользовались.

Она была чистой, нетронутой, будто её только что установили. Не потому, что за ней плохо следили – наоборот. Просто этот дом никогда не был местом быта. Здесь не готовили завтраки, не пили утренний кофе, не ругались из-за грязной посуды. Здесь встречались, говорили и расходились.

Но при большом желании любой из них мог бы спокойно остаться здесь жить. Неделю. Месяц. Год. И не чувствовать ни малейшего дискомфорта. Всё необходимое было под рукой. Всё продумано заранее. Всё работало.

Фильтрованная вода шла отдельным контуром, с дублирующей системой очистки. Чайник – простой по виду, но идеальный по качеству. Чай хранился в вакуумных упаковках, аккуратно разложенных по ящикам, с пометками по годам и сортам. Такой чай мог лежать десятилетиями и не терять вкуса.

Даже освещение было выстроено с умом. Никакого резкого верхнего света. Несколько уровней – мягкий общий, рабочий над поверхностями и приглушённый, почти домашний, для долгих разговоров. Свет не давил и не слепил, создавая ощущение спокойствия и безопасности.

Это была кухня не для жизни.

Это была кухня для встреч.

Для разговоров, которые не стоит вести в гостиной. Для решений, которые принимаются без свидетелей. Для людей, которые привыкли думать о будущем, а не о том, что приготовить на ужин.

И именно поэтому она была такой удобной.

Именно такой и должна была быть.

Здесь всё было подготовлено именно под такие встречи. Фильтрованная вода. Хороший чайник. Чай в вакуумных упаковках – чтобы не пропах, не испортился и мог лежать десятилетиями.

Учитель оглядел стол и прищурился.

– Ты опять зажал и не купил печеньки?

Кац посмотрел на него с искренним удивлением.

– Вообще-то я таки думал, что ты их купишь. С каких это пор Иосиф Кац покупает печеньки всяким поцам?

– Ой, не вредничай, – отмахнулся Учитель. – Ладно, ладно.

Кац отодвинул куртку и достал оттуда маленькую упаковку печенья.

Учитель рассмеялся.

– Ну ты, как всегда, в своём репертуаре.

– Ой, иди ты, – буркнул Кац, усаживаясь. – Так о чём таки ты хотел поговорить?

Учитель посмотрел на него внимательно.

– О моей дочери. И о твоём ученике.

– И что ты, Йоси, придумал такого сделать с моим учеником и со своей дочкой?

Учитель говорил спокойно. Он уже поставил чайник на подставку, проверил уровень воды и только после этого поднял взгляд на собеседника.

Иосиф усмехнулся, устроился поудобнее за столом и махнул рукой.

– Ой, не притворяйся, что не знаешь о чём я говорю. Мы-то с тобой таки взрослые люди, – сказал он. – Два мужчины, два старых друга. Между нами союз таки мог быть только дружеским. Ни больше, ни меньше.

Он наблюдал, как Учитель достаёт из ящика аккуратные вакуумные упаковки, выбирает одну, разрезает ножом ровно по шву.

– А я, как и ты, – продолжил Кац, – собираюсь скоро на покой. И знаешь… почему-то для своей дочери я таки хотел бы выбрать хорошего жениха.

Он сделал паузу, следя за реакцией.

– Она многих отталкивает. Даже князь один приходил. Со своим княженком. Предлагал, – Иосиф хмыкнул. – Ну вот скажи мне, таки зачем мне княжеский сынок? Что мне с ним делать? Избалованный дегенерат.

Учитель молча насыпал чай в заварник.

– Да и ты сам прекрасно знаешь, – добавил Кац, – захотел бы я быть князем – таки давно бы уже был.

– Думаю, если бы ты захотел, – спокойно ответил Учитель, – ты бы и императором стал.

Иосиф рассмеялся, громко и искренне.

– Ой, ну ты меня уж совсем не возвышай. Хотя… – он прищурился. – Может быть. Кто его знает.

Чайник тихо щёлкнул. Учитель снял его с подставки и аккуратно залил заварку.

– Император у меня, кстати, таки недавно денег в долг брал, – как бы между прочим добавил Иосиф.

– Да ну?

– Да шучу я, шучу, – отмахнулся он. – Хотя… финансирую я Империю таки неплохо. Поэтому на многие мои делишки глаза закрывают.

– Ты же всё в белую, – заметил Учитель, расставляя чашки.

– Ну так не всё же белое бывает таки белым, – пожал плечами Кац. – Иногда оно чуть-чуть серенькое. А иногда… – он улыбнулся, – чуть-чуть черненькое. Ты это знаешь лучше меня.

– Знаю, – кивнул Учитель.

Он достал тарелку, выложил на неё печенье – немного, но аккуратно, как полагается.

– Ну так что, – продолжил Иосиф, – хочешь породниться с моим семейством? Через твоего ученика.

Учитель сел напротив.

– Я ясно понимаю, о чём ты говоришь, – сказал он. – Он сейчас серьёзная фигура. Серьёзная персона на рынке.

– Говорят, даже таки превзойдёт тебя, – не без удовольствия добавил Кац.

– Кто говорит?

– Да все говорят. Все. Мол, будет лучше, чем ты.

Учитель усмехнулся, взял чашку, сделал первый глоток.

– Тут я с ними согласен, – сказал он спокойно. – Это не просто замена. Это лучшая версия, которая вообще могла получиться.

– То есть твоя мечта – тёмный император, – прищурился Иосиф. – Но ты им так и не стал. А он по-твоему таки станет?

– Я – нет, не стал. А он станет. Хотя, если бы выложился посильнее, – Кац покосился на него, – стал бы.

– Ой, да я знаю, как ты работаешь, – махнул рукой Иосиф. – Ночами не спишь, мешки под глазами. Вон какие.

Учитель лишь хмыкнул.

Они помолчали, отпивая чай. Чай был крепкий, густой, правильный. Чай отлично подходил к разговору. И дешёвые печеньки, которые принёс Кац, напоминали о прошлом.

– Так что думаешь? – снова заговорил Кац. – Самый богатый человек Империи выдаёт дочь за ученика мастера тёмной стороны. Сильный союз. Очень сильный.

– Ты подумал о выгоде, – заметил Учитель.

– А как же без этого? – улыбнулся Иосиф. – Хочется, чтобы и на пенсии денег было побольше.

– И куда ты их денешь?

– Ну как куда? – Кац рассмеялся.

– Хочешь, чтобы тебя не в землю закопали, а в купюры?

– О, отличная идея! – он задумался. – Представь: склеп, яма с деньгами, и я там лежу.

– Ты издеваешься.

– Конечно.

Они снова отпили чай. Разговор стал тише, спокойнее, ушёл в сторону – на другие темы, на воспоминания, на старые истории.

Но главное уже было сказано.

Этот разговор мог изменить вектор сил в Империи. И оба это понимали. Оба знали: решение правильное.

Оставалась самая сложная часть.

Убедить этих двоих.

Заставить дочь и ученика сделать шаг навстречу друг другу.

И каждый из них знал: это, пожалуй, будет самой трудной задачей за всю их жизнь.

Глава 25

Разговор с Виталием Сергеевичем, главой охраны Карловых, довольно быстро свёлся к одной и той же мысли, которую он аккуратно, но настойчиво проталкивал с самого начала.

Скинь данные.

Скинь место.

Скинь фотографию.

Дальше они всё сделают сами. Мне туда идти не нужно.

«Ага. Сейчас. Разбежался.»

Я выслушал это предложение до конца, не перебивая, дал ему договорить, а потом спокойно объяснил то, что крутилось в голове с самого начала. Если я туда не иду, они спокойно задерживают моего «клиента», увозят его куда-нибудь к себе, условно – в подвал, и на этом моя роль заканчивается.

А вместе с ней заканчиваются и мои два с половиной миллиона.

Потому что без моего личного присутствия, без зафиксированных доказательств выполненной работы, без понимания, что именно там происходит и кто именно этот человек, я остаюсь с красивыми словами и пустыми руками. А мне нужны не слова.

Во-первых – доказательства.

Во-вторых – информация.

В-третьих – мне хотелось посмотреть на этого человека самому.

Я понимал, что могу увидеть что-то, что пригодится дальше. У меня на руках ещё четыре полные коробки дел, по другим проблемам Карловых. И значительная часть этих дел так или иначе упиралась в серпуховские банды, которые мешали им работать. Любая мелочь могла бы оказаться полезной.

Разговаривали мы долго. Хоть меня и убеждали, что деньги мне заплатят в любом случае, но в итоге мы всё-таки договорились.

Меня пускают.

Если что – я присутствую.

Если что – я рядом при задержании и при первичном общении.

И даже, если сложится удачно, мне могут дать возможность поучаствовать в допросе.

Я прекрасно понимал, что это, скорее всего, обещания наполовину.

Род Карловых сильный, слухи о нём ходят серьёзные, но профайлеров моего уровня у них точно нет. И я почти не сомневался, что смогу вытащить из этого человека больше информации, чем любой их штатный специалист.

Но при этом я так же хорошо понимал и обратную сторону. Слишком близко меня к нему не подпустят. Просто потому, что он может начать говорить лишнее. Про тёмный бизнес. Про схемы. Про саму княжну.

Может, стоило бы сразу сказать, что я догадываюсь.

Я мысленно усмехнулся.

«Отличная идея для человека, который хочет провести вечер не у себя дома, а где-нибудь под землёй, отдыхая в аккуратном деревянном ящике.»

В общем, после разговора осадок остался. Но задачу я получил.

Теперь нужно было хотя бы понять, как этот человек выглядит. Потому что задерживать весь парк – идея так себе.

Я набрал номер Кати. Она ответила почти сразу.

– Да, Рома? Ты решил сегодня провести вечер со мной, а не в парке с непонятными парнями, которые хотят тебя убить?

– Нет, Кать, – сказал я. – Хотел попросить… точнее, спросить. У тебя есть какая-нибудь фотография этого парня?

– Есть. А тебе зачем?

– Я же не знаю, как он выглядит.

– А, да, точно, – протянула она. – Сейчас пришлю.

– Спасибо. Мне нужно готовиться к вечеру.

– Так что ты решил? – спросила она. – Ты не идёшь?

– Иду.

– Тогда давай я тоже там буду.

– Тебе-то там зачем?

– Вдруг смогу помочь.

– Чем? – хмыкнул я. – Напугаешь его рыжими волосами?

– Очень смешно. Крайонов, – сказала она чуть мягче.

– Не надо, – сказал я.

– Ладно, – вздохнула она. – Сейчас скину.

Звонок завершился, и буквально через пару мгновений телефон завибрировал снова.

Фотография.

Даже Женя напрягся, бросив взгляд на экран. Он слышал мой разговор с Виталием Сергеевичем и уже понял: если даже Карловы нервничают и уговаривают меня туда не идти, значит дело и правда пахнет жареным.

Я открыл изображение.

Парень как парень. Обычный. Такой, мимо которого пройдёшь на улице и даже не обратишь внимания. Ни по внешности, ни по взгляду не скажешь, что он имеет отношение к криминалу.

Я переслал фотографию Виталию Сергеевичу.

Ответ пришёл быстро.

«Спасибо».

Коротко. По делу.

Я убрал телефон и на секунду задержался, глядя в пустоту.

Вечер обещал быть долгим.

* * *

Один из шести быков стоял на корнях, посреди леса, и плакал, обоссавшись, захлёбываясь словами:

– Парни, да не надо… да вы чё? Да мы ж пошутили…

Здесь, в лесу, корни вылезали из земли целыми гребнями. Берёзки стояли плотной стеной, свет между ними резался на полосы. Место было выбрано не случайно. Недалеко от Чехова, чуть в стороне от дороги, но достаточно глубоко, чтобы ни криков, ни ударов не было слышно. Отъехали от Серпухова совсем немного, и нашли их почти сразу.

Саня слушал, чем живёт его Катенька, давно и внимательно. Поэтому, когда всё сложилось, направление он понял быстро.

Саша посмотрел на того, кто плакал, сверху вниз.

– Ты, придурок, – сказал он спокойно. – Ты знаешь, кого ты изнасиловать собирался?

– Да никого я не собирался насиловать! – заорал тот. – Это шутка была!

Остальные пятеро тут же закивали, слишком дружно.

– Да, да, шутка…

– Мы ж просто…

Саша усмехнулся.

– Такая шутка, что вам намяли бока и разбили морды, – сказал он. – А тебе ещё и руку вывихнули. Это вы так заигрались? Такие шутки у вас были?

– Да это они вообще виноваты! – выкрикнул кто-то сзади. – Они первые начали! Мы ж просто… игрались!

– Мы вообще за машиной пришли, – затараторил другой. – Потом поняли, что машины нет, и уже уходить собрались. А тут эти трое появились и давай нас мутузить.

– Мы-то чё? – подхватил третий. – Мы-то парни нормальные!

Саша даже не повысил голос.

– Копай, я сказал тебе, ублюдок.

Шестеро его друзей стояли чуть поодаль и смеялись. Они знали, как Саша относится к Кате. Ему эта бабёнка нравилась. Почему – никто толком не понимал. Баба как баба. Но факт оставался фактом.

Деньги боссам они приносили исправно.

Задачи были простые. Приехали – подорвали. Устроили погром. Иногда просто краской закидали. Иногда – коктейль Молотова и уехали.

Работали чисто.

Один из них был магом огня. Не полноценным – напрямую пламя он не создавал. Зато мог поднимать температуру вокруг. Немного. Градусов на пятнадцать–двадцать. Этого хватало. Четыре машины попадали в зону, металл нагревался, краска «плыла». На место приезжали чёрные машины, заезжали в тоннель – и выходили уже другого цвета, когда он выключал свою магию.

Просто.

Со вкусом.

– Слушайте, мужики… – вдруг выдавил один из быков. – У нас есть деньги. Давайте договоримся.

Саша даже не повернулся.

– Я тебе копать сказал, придурок. Я слышал, как ты сказал, что ещё вернёшься, – ответил Саша. – А я не хочу, чтобы ты возвращался.

– Я же пошутил… – захныкал тот. – Я никуда не вернусь…

Саша шагнул вперёд и со всего маха ударил ему в пах.

Тот согнулся, завыл, звук ушёл в землю, между корней и мокрой листвой.

– Ну так что, – спокойно продолжил Саша. – Копать будем? Или так вас здесь оставить?

Кирилл, до этого молчавший, наконец подал голос:

– Не-не-не, Сань. Пусть копают. Я сам в грязи возиться не собираюсь. Пусть сами себе ямы делают.

– Согласен, – кивнул Саша. – Копайте, я сказал.

Он оглянулся на лес. Берёзы. Тишина. Глубоко зашли – достаточно, чтобы ничего не было слышно.

– У меня ещё вечером дела, – добавил он уже на ходу.

* * *

До вечера оставалось ещё четыре часа.

В офисе находиться было невозможно. Не потому, что было шумно или тесно, а потому что стены будто начали давить. Я посидел минут десять, понял, что толку не будет, и пошёл за кофе.

Вернулся. Выпил.

Через какое-то время снова пошёл за кофе. Потому что первый, как оказалось, вообще не помог.

Потом решил, что проблема, наверное, в самом кофе, и сходил в магазин, купил зёрна для кофемашины. Вернулся, засыпал, включил. Посмотрел на процесс и вдруг понял, что наливать воду из туалета в кофемашину – идея, мягко говоря, сомнительная.

Снова магазин.

На этот раз – за бутылированной водой.

Вернулся, всё подключил, поставил бутылку, нажал кнопку. Машина загудела, кофе пошёл, а я поймал себя на мысли, что уже не понимаю, зачем ещё можно сходить в магазин.

Просто ходил, потому что сидеть на месте было хуже.

Женя наблюдал за этим какое-то время, потом всё-таки не выдержал.

– Может, я своим позвоню? – предложил он. – Попрошу хотя бы какое-нибудь оружие для тебя.

– У меня лицензии нет, – сразу ответил я.

– Ну и что? Ты же не собираешься по улицам бегать и махать им.

Я покачал головой.

– В криминал я лезть особо не хочу. Ничего против не имею, пока это не касается моих дел. Сам нарушать закон – не горю желанием.

Женя пожал плечами.

– Ну, как хочешь.

Честно говоря, я не нервничал.

Меня бесило время.

Ожидание.

Все эти походы – в магазин, обратно, в кофейню, снова обратно – никак его не сокращали. Такое ощущение, что вечера оставалось ровно столько же, сколько и до всех этих манипуляций. Много.

До парка ехать минут пятнадцать. Не больше.

Я посмотрел на часы.

Осталось два часа до назначенного времени.

– Можно выезжать, – сказал я. – Осмотреться вокруг.

Я перевёл взгляд на кота.

Тот лежал на руках то у одной обиженной девушки, то у другой. Переходил, как дипломатический объект. Урчал. Делал вид, что вообще ни при чём и просто выполняет важную миссию по стабилизации обстановки.

Вроде бы даже немного их выручал.

Я посмотрел на него ещё раз и понял, что решение уже принято.

– Слышь, засранец, – сказал я. – Пошли. Ты со мной.

В этот момент взорвались все трое.

– Ты совсем с ума сошёл⁈ – заорали они почти одновременно. Уже не вслух, а словно прямо в голову.

То есть, по их версии, я оставляю в офисе трёх человек, а с собой беру кота.

– Ну да, – спокойно ответил я. – Он у меня на шее спит. На улице вечером холодно, – продолжил я. – А шарф я дома забыл. Всё логично.

Я взял кота на руки, перекинул через плечо, как живой воротник.

Я уже выходил из кабинета, когда добавил:

– Я же не буду себе вас на шею вешать, чтобы горло не простудить.

Дверь за мной почти закрылась.

И тут я услышал три громких, синхронных крика:

– КРАЙОНОВ!

Я усмехнулся и пошёл дальше.

«Нас с котом жалко. Хотя и не должно ничего произойти.»

* * *

Князь Змеевский стоял у металлической двери и медленно оттирал кровь с рук.

За стеной раздался крик – женский. Резкий, сорванный, наполненный болью и тем самым надломом, который невозможно спутать ни с чем. Он узнал его мгновенно и позволил себе короткую усмешку.

Всё пошло не по плану. Не так, как он рассчитывал.

Но, возможно, именно так – лучше.

Это была его любимая часть. Не само действие, а момент, когда страх другого человека становился плотным, почти осязаемым. Когда крик заполнял пространство и выталкивал из головы всё лишнее. В такие секунды он наконец успокаивался.

Это никогда не было случайностью.

Ровно два раза в месяц он позволял себе подобное «развлечение». Сначала это были бездомные – просто, безопасно, без последствий. Но очень быстро стало скучно. В них не было настоящего ужаса. Не было риска. Никто не искал тех, кто не имеет имени.

Он взрослел – и жертвы становились значимее.