Текст книги "Дурная кровь"

Автор книги: Арне Даль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Дверь тихо скрипнула.

Увидев перед собой Нюберга и направленное прямо в сердце дуло пистолета, Уэйн Дженнингс, похоже, удивился:

– Гуннар Нюберг, – произнес он. – Какая встреча!

Нюберг резко встал, эхо от упавшего стула раскатилось по коридору, который сейчас напомнил Нюбергу нору хищного зверя.

Он прицелился в самое сердце. Дженнингс сделал шаг вперед.

Нюберг выстрелил. Два выстрела в сердце. Уэйна Дженнингса отбросило назад. Он упал и остался лежать на полу.

Нюберг сделал два шага вперед, продолжая держать Дженнингса под прицелом.

Уэйн Дженнингс встал.

Он улыбался. Но в глазах его был лед.

Нюберг вздрогнул. С расстояния в два метра он разрядил пистолет в грудь кентукского убийцы. Дженнингс опять упал.

Гуннар Нюберг уже приблизился к нему почти вплотную.

Дженнингс снова поднялся. Черные следы от выстрелов ярко выделялись на белой рубашке. Дженнингс улыбался.

Нюберг снова нажал на курок. Осечка. Отбросив пистолет, Нюберг вложил все силы в мощнейший апперкот. Теперь Дженнингсу не подняться.

Удар пришелся по воздуху. Противника не было. И тут же тело Нюберга пронзила острая боль. Его крупное тело конвульсивно дернулось. Он увидел, что лежит на полу, а Дженнингс нажимает какую-то точку на его шее. Лицо Дженнингса находилось в нескольких сантиметрах от его лица. Дело приняло серьезный оборот.

– Ты должен меня забыть, – сказал Уэйн Дженнингс. – Ты должен вычеркнуть меня из памяти. Иначе тебе не будет покоя.

Он отпустил Нюберга. Нюберг попытался сесть, но судороги не прекращались.

Последнее, что он услышал, проваливаясь в черноту, был голос:

– Я – Никто.

29

Дождь не прекращался. Движение на части стокгольмских улиц было перекрыто. Некоторые исторические здания начали протекать, и потребовалась срочная эвакуация жителей. Еще хуже обстояло дело в пригородах. Там затопило целые жилые массивы. Несколько регионов Швеции после бури остались без электричества и телефонной связи. Ситуация была почти катастрофической.

Полицейское управление, однако, продолжало работать в полную силу. Хотя комнату заседаний можно было называть “штабом” только с большой натяжкой. Эти жирные кавычки постоянно напоминали о себе и, казалось, хохотали прямо в лицо членам “Группы А”.

– Надо было стрелять в голову, – твердил Нюберг. – Хоть бы один выстрел в череп! Боже, какой я идиот!

– Откуда тебе было знать, что он снял с охранника пуленепробиваемый жилет?

– Я не должен был пускать их в камеру!

– Мы многого не учли, – мрачно проговорил Хультин. – И изрядно напортачили.

Он посмотрел на Нюберга со своей кафедры. Вид у того был жалкий. К сломанному носу и руке прибавился большой бандаж на шее. Строго говоря, Нюбергу следовало быть не здесь, а дома. Отлеживаться после двух сотрясений мозга. Но разве он уйдет?

Совиные очки на носу – единственное, что осталось от прежнего Хультина. Куда девалось его холодное самообладание? Он заметно постарел, съежился, растерял былой апломб и уверенность. Удастся ему оправиться до пенсии или уже нет?

Говорил Хультин медленно, с усилием, почти по-стариковски:

– Ни Гуннар, ни охрана серьезно не пострадали. Служебное удостоверение Гуннара, при помощи которого Дженнингс покинул наше здание, было обнаружено несколькими часами позже в аэропорту Арланда, в мусорной корзине. Это его прощальный привет и благодарность нам за оказанную помощь, я так полагаю.

Он замолчал и погрузился в свои бумаги. Время шло. Наконец Хультин снова заговорил.

– В сцене, свидетелями которой мы стали, принимали участие не менее трех снайперов, стреляющих из автоматов с повышенной прицельной дальностью стрельбы. Видимо, они следили за нашим вертолетом до Висбю, доехали с нами до порта и расположились где-то наверху в домах. Может быть, эта операция – совместный проект ЦРУ и Саддама, но мы этого никогда не узнаем. Так же как никогда не узнаем, что хотели рассказать о войне в Персидском заливе три офицера, дезертировавших из армии Саддама. Об этом придется забыть. Телами убитых займутся специальные службы.

Вы знаете, что нам пришлось обратиться за помощью в СЭПО, теперь этим делом займется Служба безопасности. Средства массовой информации ни о чем не знают, да и что мы могли бы им сказать, если бы даже захотели? Дело не раскрыто, люди продолжают скупать оружие и нанимать охранников. И может, правильно делают. Вы все слышали, как Фаузи Улайви, когда мы его отпускали, назвал нас убийцами. Он прав. Мы рассекретили его. Неизвестно, успеет он скрыться или его найдут и казнят. Он, Герман Бенгтссон и супруги Линдбергер представляли в Швеции организацию “Орфеус Лайф Лайн”. Теперь от шведского филиала ничего не осталось.

Хультин замолчал. Он выглядел старым и усталым. Дело расследовано, убийца найден, но голова Хультина может полететь с плеч. Не исключено, что его, как того полицейского, что расследовал дело об убийстве Улофа Пальме, обвинят во всех смертных грехах и вынудят уйти со своего поста. И это, в общем, справедливо – хотя и по совсем другим причинам.

– Кто хочет что-нибудь добавить? – спросил Хультин.

– Через несколько часов после смерти Юстине Линдбергер с ее счета сняли все деньги, – сказал Арто Сёдерстедт. – Остается надеяться, что это сделали представители “Орфеус Лайф Лайн” и что им удалось спасти остатки своего капитала. Если нет, значит, деньги пошли на зарплату Уэйна Дженнингса. Огромная квартира четы Линдбергер отойдет их богатым родственникам. “Орфеус” лишился штаб-квартиры в Швеции и четверых самых активных сотрудников.

Сёдерстедт уставился в потолок. Он тоже выглядел очень уставшим.

– Я обращался с ней по-свински, а она была настоящим героем.

– На “Лагавулине” ничего не нашли, – сказал Чавес каким-то серым, лишенным интонаций голосом. – Никаких систем управления ядерными боеголовками. И “Линк Коуп” не делает ничего криминального, обычная фирма по продаже компьютеров. Исполнительный директор Хенрик Нильсон очень высоко отзывается о пропавшем начальнике службы безопасности Роберте Мейере. Пользуясь случаем, он сделал заявление об его исчезновении.

– Бенни Лундберг умер сегодня утром, – добавила Черстин Хольм. – Отец отключил аппарат искусственного дыхания. Его арестовали, сидит у нас в управлении этажом ниже.

Гуннар Нюберг резко поднялся и вышел из комнаты. Все посмотрели ему вслед. Только бы он не пошел убивать несчастного Лассе Лундберга!

Йельм молчал. Ему было нечего сказать. Что тут скажешь? Ему пришло на память выражение “немая боль”.

Хультин продолжил:

– Мы знаем, что Ламар Дженнингс выслеживал отца примерно неделю. Найти Роберта Мейера было несложно, его телефон есть в справочнике. Уже на следующий день после прилета в Швецию Ламар скопировал ключ от склада. Следовательно, к этому времени он знал, что Уэйн Дженнингс там бывает, возможно, Ламар даже был свидетелем какого-то убийства, про которое мы пока не знаем. Не исключено, что есть еще много убийств, про которые мы не знаем и никогда не узнаем. Так или иначе, но Ламар решил скопировать ключ, откуда-то узнав, что этой роковой ночью отец появится на складе вместе с Эриком Линдбергером. Мы не знаем, почему Линдбергер последовал за Дженнингсом во Фрихамнен после встречи в “Риш”, не знаем, зачем они там встречались и как доехали до Фрихамнена. Возможно, Линдбергер думал, что дело касается “Орфеуса”, ведь их деятельность была тайной. Как вы видите, мы многого не знаем.

Хультин набрал воздуха и заговорил уже более энергично:

– Холодная война окончена. То, что происходит сейчас, намного хуже, это выше человеческого понимания. Мир стал маленьким, но и мы ощущаем свою малость. Мы провели фантастическое расследование и можем, несмотря ни на что, гордиться своей работой, но одного профессионализма оказалось недостаточно. Мы допустили целый ряд неверных психологических и политических оценок, которые свидетельствуют о том, что мы плохо, ориентируемся в международной ситуации. Насильственные преступления международного характера нам оказались не по зубам. Целенаправленные насильственные действия рождают в обществе слепое насилие. Ламар Дженнингс – зеркальное отражение своего отца. Как говорится, дурная кровь живуча.

Вдруг раздался невеселый смех. Это Пауль Йельм смеялся над самим собой: с пословицей и то не угадал. Уэйн Дженнингс оказался прав и действительно пожал то, что посеял.

Все сочувственно посмотрели на Йельма и подумали, что до конца понять чувства другого человека никому не дано.

– Что-то еще хотите добавить? – спросил Хультин.

– В США, по крайней мере, стало на одного серийного убийцу меньше, – сказала Черстин Хольм и горько улыбнулась. – Его убил другой серийный убийца. Спасибо Уэйну Дженнингсу.

– Результат есть, и слава Богу, – добавил Йельм. Слова показались ему чужими. Своих у него не было. У него больше не было ничего своего. Сам он стал маленьким игрушечным поездом, бегающим взад-вперед по замкнутому кругу.

– Тогда всё, – резюмировал Хультин и поднялся. – Я пошел в туалет. Видимо, тут остается только уповать на Божью помощь.

Расходиться не хотелось. Они нуждались в поддержке друг друга. Но рано или поздно разлучаться приходится, и они расстались, чувствуя себя одинокими, как бывает одиноким человек при рождении или перед лицом смерти.

Последними “штаб” покинули Йельм и Хольм. Пауль задержал Черстин у дверей.

– Я тебе должен кое-что отдать, – сказал он и, порывшись в бумажнике, достал фотографию старого священника. Черстин посмотрела на Йельма. Было трудно понять, что она думает: в ее взгляде смешались грусть, боль и сила, которая была сильнее темноты.

– Спасибо, – только и сказала она.

– Протри фото, – сказал он. – У него на носу отпечатки пальцев Уэйна Дженнингса.

– Комики “Ялм и Халм”, – улыбнулась Черстин. – В другом мире мы могли бы стать артистами и супругами.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Мы ими уже стали.

30

Гуннар Нюберг действительно отправился к арестованному. Он был вне себя от гнева и от чувства собственного бессилия. Он трижды вступал в драку с опасным преступником, сыноубийцей, трижды получал от него увечья. И вот теперь другой отец убил сына. Не Уэйн Дженнингс, так Лассе Лундберг. Первым желанием Гуннара было отомстить Лундбергу и за его сына Бенни, и за Ламара, раз уж отец Ламара от них ускользнул. Не обращая внимания на сопротивление охранников, Нюберг ворвался в коридор, где содержались арестанты. Возле камеры Лундберга он притормозил и заглянул через окошко на двери внутрь. Лассе сидел, обхватив голову руками, его лица видно не было, тело сотрясала крупная дрожь. Нюберг смотрел на него несколько секунд. Потом круто развернулся и ушел, вспомнив, наверное, что и сам был далеко не безупречным отцом.

Он поехал в Эстхаммар. Путь был неблизкий. Нюберг успел многое передумать, но мысли были нечеткие, затуманенные двумя сотрясениями мозга. Нюберг вспомнил, как надеялся “досидеть” до пенсии без помех.

Спокойно расследовать легкие дела, без напряжения, без нервотрепки. Сбросить лишний вес, следить за питанием. И что из этого получилось?

Шоссе Норртельевэген было залито дождем. Дорога казалась не твердой, а жидкой. На подъемах машине приходилось преодолевать сопротивление потоков воды, на спусках – скатываться вместе с ними. Ощущение было странное.

Нюберг проехал Норртелье. Оставил в стороне Халльставик и Грисслехамн и вскоре въехал в Эстхаммар. Это было тихое, малолюдное местечко. Дачники-стокгольмцы вернулись в город, и Эстхаммар опять стал тем, чем, собственно, и был – маленькой деревней, где живут одни крестьяне.

Нюберг ехал, сверяясь с подробной полицейской картой. Дорогу развезло. Колеса буксовали в глине. Дождь хлестал как из ведра. В одном месте Нюбергу пришлось выйти из машины. Правое заднее колесо “рено” провалилось в яму. Проклиная машину на чем свет стоит, злой как черт Нюберг приподнял ее и вытолкнул на ровное место.

Вот и нужный ему дом. Он стоит на пригорке, и заехать туда непросто. Нюберг нажал на газ, машина взревела и с трудом вскарабкалась наверх.

Возле сарая стоял трактор, его огромное заднее колесо почти наполовину увязло в глине. Крупный мужчина в кепке, которая когда-то была желто-зеленого цвета, грязно-синих рабочих штанах и зеленых резиновых сапогах, наверное, пятьдесят четвертого размера, что-то делал, нагнувшись возле трактора. Он повернулся к калитке спиной и не замечал гостя, который стоял возле своей машины и мок под проливным дождем. Вот мужчина стукнул по трактору кулаком, и тот еще глубже погрузился в грязь. Мужчина разозлился, рявкнул: “Чтоб тебе!” и, поднатужившись, вытащил трактор из глины.

Нюберг понял, что не ошибся адресом.

Он подошел ближе. Тут великан наконец услышал его. Обернулся. Увидел гигантскую мумию, словно возникшую из дождя и идущую прямо на него. Зрелище было не для слабонервных, но фермер не испугался. И пошел навстречу. Скоро Нюберг уже мог разглядеть его лицо. Мужчине было лет двадцать пять. Как две капли воды похож на Нюберга в молодости. Только не “Мистер Швеция”, а обычный крестьянин. И чувствует себя, судя по всему, гораздо лучше, чем “Мистер Швеция” в его возрасте.

Мужчина резко остановился в нескольких метрах от Нюберга. Вспомнил отца или узнал в нем самого себя?

– Отец? – пробасил он.

Гуннара Нюберга захлестнула волна счастья. Наступил решительный момент.

Томми Нюберг подошел к отцу вплотную и в упор посмотрел на него. Потом снял рабочую перчатку и протянул руку:

– Черт побери! Ты! И, как я погляжу, по-прежнему работаешь в полиции!

Нюберг потрогал тампон в носу здоровой левой рукой. Потом протянул ее, получилось что-то вроде рукопожатия. Из-за переизбытка чувств говорить он не мог.

– Как ты здесь оказался? Хотя погоди, давай в дом, тут сыровато.

Они шли по грязной, клёклой земле, мимо сарая, мимо трактора, мимо полузатопленных качелей: автомобильная шина плавала в воде, цепи, на которых она крепилась, бессильно провисли.

– Да-да, – закивал Томми, широко улыбаясь. – Сейчас его увидишь.

Вот и жилой дом. Старый, небольшой и не слишком красивый. Там и сям торчат доски, виднеются следы ремонта, старая краска во многих местах облупилась. На бревнах выступили пятна плесени. “Патина”, – подумал Гуннар Нюберг. И сразу почувствовал себя здесь как дома.

Они поднялись на крыльцо. Лестница тяжело скрипела под ногами отца и сына. Томми открыл дверь, за ней сразу оказалась комната. Худая светловолосая девушка лет двадцати с небольшим, сидя возле большого кухонного стола, кормила с ложки упитанного бутуза в детском стульчике.

Поправив непослушную прядь волос, девушка с удивлением подняла глаза на пришедших. Мальчик перестал есть и заревел, увидев замотанного бинтами дядю.

– Это Тина и Бенни, – представил Томми, сбрасывая с ног великанские сапоги. – Это мой отец. Мы встретились под дождем.

– Его зовут Бенни? – спросил Нюберг, продолжая стоять у порога.

– Гуннар? – неуверенно повторила Тина. – Твой настоящий отец?

– Думаю, можно и так сказать, – пробасил Томми, звонко чмокнул Бенни – ребенок мгновенно успокоился, а Томми плюхнулся на стул возле стола и добавил с широкой улыбкой: – Несмотря ни на что.

– Входите, – пригласила Тина, вставая. – Не стойте у дверей.

Гуннар Нюберг разулся и тихо вошел. Он сел подальше от ребенка. У него кружилась голова.

– Здравствуйте, – сказала Тина и протянула через стол руку. Нюберг повторил неловкую попытку поздороваться, на этот раз у него получилось лучше.

– Здравствуйте, – тихо сказал он.

Все замолчали. Но, против ожиданий, в этой тишине не было неловкости. Трое хозяев дома рассматривали гостя – с любопытством, без ненависти.

– Это твой дедушка, – сказал Томми годовалому Бенни, и тот сразу скривился, опять готовясь расплакаться. Но тут мать сунула ему в рот ложку каши, он занялся едой и передумал реветь.

– Ну что, – спросил Томми, – как живешь?

– Я не знал, что ты здесь живешь, – выдавил Нюберг. – Мы так давно не виделись.

– Теперь знаешь. Хочешь кофе?

Нюберг кивнул. Сын скрылся в кухне. Нюберг посмотрел ему вслед.

– Как только мы сюда переехали, он стал говорить, что хочет с тобой встретиться, – сказала Тина и положила еще ложку каши в рот малышу.

– А что он еще говорил?

Она посмотрела на него, словно пытаясь понять, что стоит за этим вопросом.

– Только то, что они уехали на западное побережье и что вы пообещали их не искать. Почему, он не говорил.

Гуннар Нюберг поморщился. Сломанный нос и рука вдруг напомнили о себе, боль была резкой и неожиданной. Как будто Уэйн Дженнингс опять нажал ему на болевую точку. Или как будто начал отходить длительный наркоз.

– Потому что я был очень плохим отцом, – сказал он.

Тина кивнула, глядя на него с любопытством.

– А вы действительно были “Мистер Швеция”?

Нюберг расхохотался. Он смеялся громко, раскатисто и никак не мог остановиться. Казалось, голос вновь вернулся к нему после многих лет молчания.

– Что, непохоже? – спросил он сквозь смех. И добавил уже спокойнее: – Это не самые приятные воспоминания в моей жизни, поверьте.

Он посмотрел на маленькое ладное тельце Бенни. Малыш вырвал ложку из руки Тины и бросил ее “дяде”. Нюберг поймал ложку. Каша брызгами разлетелась по его одежде, но он не стал вытираться.

– Хотите его подержать? – спросила Тина.

И передала ему внука. Мальчик был тяжелый и крепкий. Наверно, тоже будет великаном.

Дурная кровь живуча.

Нет, враки. Все можно изменить.

И не всегда пожинаешь то, что посеял.

На свете есть прощение. Гуннар Нюберг впервые понял это.

Томми появился из кухни с кофейником и вдруг замер на пороге, будто споткнувшись:

– Батя, ты что? Плачешь?

31

Пауль Йельм вышел из полицейского управления. Задержался у дверей, прислушиваясь к новому, непривычному чувству. Вернулся, захватил зонт, снова вышел.

Ему казалось, что он просидел в трюме судна по меньшей мере месяц. А теперь вдруг попал на свежий воздух. На улице бушевал шторм. Йельм раскрыл зонт, маленькие логотипы полиции бессильно подмигивали ему, но не спасали от дождя, хлеставшего со всех сторон почти параллельно земле. Уже через несколько минут зонт не выдержал, сломался, пришлось выбросить его в мусорный ящик у метро.

Перед уходом Пауль позвонил Рэю Ларнеру и, наплевав на конфиденциальность, подробно рассказал обо всем случившемся, не думая о последствиях. Ларнер слушал молча. Потом сказал:

– Чем бы ты потом ни занимался, не занимайся больше этим делом, Ялм. Иначе крыша поедет.

Йельм не собирался больше заниматься этим делом, но не думать о нем – было выше его сил, он не мог и не хотел этого. Расследование “дела К” навсегда останется в его памяти или, вернее, в подсознании. Оно заставило его думать о страшных, чудовищных вещах, о которых он никогда раньше не задумывался. А это, что ни говори, хорошо. Йельм был убежденным рационалистом и верил в пользу знания. Вопрос только в том, как будет реагировать психика. В этом случае психика могла и не выдержать.

Уэйн Дженнингс обратил безнадежное поражение в победу, и Йельм невольно восхищался им.

Хотя кто может сегодня сказать наверняка, проиграли они или выиграли? Кто знает, к чему могли привести откровения трех иракских офицеров, попади они в газеты? Правда ли, что средства массовой информации сегодня – единственная сила, способная противостоять экономической и военной мощи? Или от самих газет исходит реальная угроза? Является ли фундаментализм противовесом разнузданной свободе рыночных отношений? Куда ни посмотри, хорошего мало.

Что имеет ценность в человеческой жизни? Как мы хотим жить, и какой жизни желаем другим людям? Какую цену надо заплатить за то, чтобы жить так, как мы хотим? Готовы ли мы уплатить эту цену? И что делают те, кто не хочет платить?

Эти простые, но жизненно важные вопросы не оставляли Йельма.

– Я уже полгода не брался за смычок, – сказал ему Хорхе и сделал вид, что водит смычком по струнам воображаемого контрабаса. – Сейчас поеду домой и буду играть, пока меня не заберет полиция.

У них на руках умирали люди, на их глазах вдребезги разлетались черепа, но никто кроме них об этом никогда не узнает. Как им себя вести? Играть. И вкладывать в эту игру всю свою больную душу. Ведь чем-то ей надо заниматься.

Йельм купил вечернюю газету и за одну остановку от “Родхюсет” до “Т-сентрален” успел просмотреть главные рубрики. “До сих пор не найдены следы кентукского убийцы. Полиция ссылается на недостаток ресурсов”.

Интервью с Мёрнером. Йельм вслух рассмеялся. Люди в вагоне удивленно оглянулись. Ну и пусть, ему все равно.

Теперь начнутся закулисные игры, но это тоже его не волнует. Йельму хотелось одного – сесть в поезд, заткнуть уши наушниками и погрузиться в “Медитации” с Джоном Колтрейном. Переходное состояние между сном и явью – маленькая привилегия свободного времени.

Они думали, что в Швецию проникло нечто новое. А оказалось, оно уже давно существовало. Только до времени спало, а теперь его разбудили.

Надо купить пианино. Йельм понял это, пока шел под дождем к своему дому в пригороде Стокгольма. Одинаковые ряды домов смотрели на него сквозь пелену тумана. Йельм шел медленно, чувствуя, как дождь проникает в поры его кожи и смывает все лишнее и ненужное.

Луна не показывалась. 'Как давно Йельм не смотрел на небо. В США на это не хватало времени. Там рядом была Черстин, и между ними возникла неожиданная близость, но совсем не того рода, о котором он мечтал. Где-то в глубине души Йельм скучал без Черстин, но это были уже не прежние инфантильные мечты о легкой интрижке, а нечто совсем другое. Может, он стареет? Или становится взрослым?

Йельм подошел к дому. Серый и унылый таунхаус, почти такой же безликий, как окружающие его многоэтажные дома, только с большей претензией на благосостояние. Все кругом лишь видимость. Ничто не является тем, чем кажется.

И дом в действительности никакой не серый и не унылый. По крайней мере внутри. Внутри мы все разные. И это приятно. Это может служить маленьким утешением после того, что ему пришлось пережить.

Как сказал Ларнер, Йельм в одиночку поймал “этого долбаного кентукского убийцу”. Насчет того, что в одиночку, Ларнер, конечно, загнул, но идею и вправду подал он, Йельм. Причем даже дважды. В том, что они во второй раз прокололись, Йельм не виноват, обстоятельства были хуже форс-мажорных. Во всяком случае можно попытаться себя в этом убедить.

На диване сидела Силла. Перед ней горела свеча. Силла читала.

– При таком свете читать нельзя, – сказал Йельм. – Глаза испортишь.

– Нет, – возразила она. – Это заблуждение. Света не бывает мало.

Он слабо улыбнулся и шагнул к ней.

– Садись, я сейчас, – Силла принесла полотенца и положила их на диван. Йельм плюхнулся прямо на них.

– Я и сам мог за ними сходить, – сказал он.

– Мне хотелось за тобой поухаживать, – объяснила она. – Если ты, конечно, не против.

Они замолчали. Стало тихо-тихо.

– Что ты читаешь? – спросил он наконец.

– Твою книгу, – ответила она и показала “Америку” Кафки. – У тебя все равно нет времени читать.

– Ну и как тебе?

– Сложно, – сказала она. – Но когда вчитаешься, трудно оторваться. Думаешь, что понял, а оказывается, ничего не понял.

– Понятно, – кивнул он.

– Правда понятно? – спросила она, и оба рассмеялись. Силла потрогала его одежду.

– Ты совсем промок. Давай помогу раздеться.

– Не надо…

– Надо.

Она медленно раздевала его. Он бездумно наслаждался ощущениями.

– Теперь у меня будет больше времени для чтения, – сказал Йельм, пока она стягивала с него мокрые брюки. – И для тебя тоже.

– Но вы же еще не поймали этого калифорнийского убийцу.

– Кентукского.

– И когда вы его поймаете?

– Никогда, – спокойно ответил он.

Жена стянула с него насквозь промокшие трусы и бросила их в кучу грязной и мокрой одежды. Потом посмотрела на него.

– Знаешь, Пауль Йельм, а ты неплохо выглядишь для чиновника средней руки и среднего возраста.

– Глядя на меня, нетрудно понять, что ты тоже хорошо выглядишь, – сказал он. Она улыбнулась и начала раздеваться.

Йельм протянул руку к свече, стал тушить ее и обжегся.

– А, черт! – воскликнул он.

– Какой ты неуклюжий! – засмеялась Силла и легла рядом с ним.

Йельм смотрел на огарок, где медленно затухали последние искры пламени.

– Света не может быть мало, – сказал Йельм и обнял Силлу.

За окном стучал дождь.

notes

Примечания

1

Таунхаус (англ. townhouse) – малоэтажный жилой дом на несколько многоуровневых квартир, как правило, с изолированными входами (то есть без общего подъезда), получивший распространение в европейских городах.

2

Человек не соответствующий общепринятым стандартам поведения. (англ.)

3

Без музыкального сопровождения (от итальянского a capella).

4

Мы можем предложить вам фирменный напиток компании SAS – коктейль “Швеция – Америка”, специально созданный для долгих ночных перелетов. (англ.)

5

Наихудший сценарий (англ.)

6

Служба государственной безопасности Швеции (СЭПО).

7

Arlandastad (шв.) – город-аэропорт, комплекс офисных зданий, выставочных площадей, конгресс-центр и отель, который планируется построить вокруг международного стокгольмского аэропорта Арланда.

8

Но почему? (англ.)

9

Система “tax-free shopping” основана на том, что в Европейском Союзе установлен порядок: если вы постоянно проживаете за пределами Европейского Союза, то, выезжая из ЕС, вы можете сполна получить обратно часть суммы налога на добавленную стоимость (НДС), которую Вы выплатили при покупке товаров. Процедура возврата НДС предельно проста. При покупке товара в магазинах Tax Free вам выдается специальный чек, при выезде из страны на этот чек ставится штамп таможни, после чего вы по чеку получаете деньги.

10

Подражатель (англ.)

11

Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама, известный также как Вьетконг, – военно-политическая организация в Южном Вьетнаме в 1960–1977 гг.

12

Валовой национальный продукт – вся произведенная данной страной продукция за определенный период времени, стоимость всех выпущенных товаров и оказанных услуг.

13

Образ действия (лат.)

14

Нулевая терпимость, нетерпимость к чему-либо (зд. – активное преследование даже незначительных правонарушений).

15

Общественная полицейская деятельность – подход к полицейской деятельности, ориентированный на нужды населения и местных общин в целом.

16

Первоначально термин fyrtiotalist использовали для обозначения людей, родившихся в 40-е годы XX века, но постепенно это слово приобрело налет негативности. Им стали пользоваться, говоря о людях предпенсионного и пенсионного возраста, занимающих в обществе ключевые посты и мешающих продвижению более молодых.

17

В греческой мифологии богини мести.

18

Первое впечатление остается навсегда (англ.)

19

В Швеции после девяти лет обязательного обучения в средней школе можно продолжить обучение в гимназии (3–4 года).

20

Вестманланд – регион центральной Швеции.

21

Время летит (лат.)

22

Загадочно (итал.). “Мистериозо” – название первого романа Арне Даля о расследованиях “Группы А”, в нем идет речь об убийствах “грандов”.

23

Томас Квик – шведский серийный убийца.

24

Фанаты американских серийных убийц (англ.)

25

Персонаж фильмов из серии “Розовая пантера”.

26

Серия фильмов американского режиссера Блейка Эдвардса.

27

Улица Нарвавэген находится в респектабельном районе Эстермальм в центре Стокгольма.

28

AIK (шв. Всеобщий спортивный клуб) – шведский футбольный клуб из Стокгольма, традиционно считающийся одним из сильнейших.

29

В доступе отказано (англ.)

30

Сразу к делу (лат.)

31

На одну ночь (англ.)

32

Введите пароль (англ.)

33

Орган областного самоуправления в Швеции.

34

Стеклянная колонна архитектора Э. Эрстрема, стоящая на центральной площади Стокгольма Сергельсторг.

35

Льготный кредит, выдаваемый государством студентам при условии успешного обучения (шв. studielan).

36

Претендент на получение этого пособия должен не иметь работы, быть зарегистрирован в службе занятости и готов к принятию предложения работы или переквалификации (шв. kontant arbets-marknadsstod, KAS).

37

Резиденция шведской королевской семьи на острове Ловён к западу от Стокгольма, где с 1981 года постоянно проживают король и его семья.

38

Нормальм – район в Стокгольме.

39

Уддевала – город на юго-западе Швеции.

40

Конец истории (англ.)

41

Да (англ.)

42

Игра слов: Qwarfordt – фамилия судмедэксперта, kvar fort (шв.) – “быстро остался”.

43

Человек разумный (лат.)

44

От англ. raft – надувной плот для сплава по порожистым рекам.

45

Обезьяна господин Нильсон и лошадь – персонажи сказки А. Линдгрен “Пеппи Длинныйчулок”, живущие в доме Пеппи, который называется вилла “Курица”.

46

Ради старой дружбы (англ.)

47

ICA (шв.) – сеть крупных кооперативных магазинов, торгующих продовольственными товарами и товарами, первой необходимости.

48

Игра слов – drug store (англ.) – “аптека” и “магазин наркотиков”.

49

Англ. rave – бред, бессвязная речь, весёлое сборище, вечеринка, танцевальное мероприятие – массовая дискотека с выступлением ди-джеев и исполнителей электронной музыки. Англ. party – званый вечер, вечеринка, пирушка.

50

Англ. body-gard (body – тело + gard – охрана, стража) – личная охрана; телохранитель.

51

Вернемся к главному вопросу (англ.)

52

Во дворце наследного принца сейчас находится Министерство иностранных дел.

53

Американский киноактер, популярный исполнитель “мужественных” ролей в боевиках.

54

Значит, он опять взялся за старое? Похоже, на это дело пора посмотреть свежим взглядом (англ.)

55

Речь идет о том, чтобы присоединить имеющуюся у нас информацию к тем обширным сведениям, которыми вы располагаете (англ.)

56

Равные возможности (англ.)

57

Это называется Рогсвед (англ.)

58

А я вздремну (англ.)

59

Только для ваших глаз (англ.)

60

Ночной Нью-Йорк (англ.)

61

Дэн – мужик (англ.)

62

Потому что это дерьмо (англ.)

63

ATF (Bureau of Alcohol, Tobacco and Firearms) (англ.) – Бюро по контролю за распространением спиртных напитков, табачных изделий и огнестрельного оружия.

64

(Зд.) Я его вычислил (англ.)

65

Пошли (англ.)

66

Понимаете? (исп.)

67

Полифем – в греческой мифологии один из циклопов.

68

Гражданская война в Греции (1944–1949 гг.)

69

От англ. stretching – растягивание – особые упражнения, направленные на развитие гибкости тела.

70

Дрозд (шв.)

71

Я хороший парень (англ.)

72

Жалкое белое отребье с [американского] Юга (англ.)

73

Продолжай, К! (англ.)

74

Война в Персидском заливе (1991 г.)

75

Руки за голову! (англ.)

76

Не бойтесь, это шведская полиция! (англ.)

77