Текст книги "Подари мне крылья (СИ)"

Автор книги: Арина Зарянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Глава 4 О переживающих крылатых

– Василь, – нервно дернулся дракон, – ты бы села ровно, егоза.

– Й-иху-у-у-у-у, – ответила я и раскинула руки в стороны.

– Васька! – рявкнул чешуйчатый, да так, что я ойкнула и чуть не свалилась. – Если ты сейчас же не угомонишься, я поворачиваю обратно!

Я насупилась и сложила руки на груди, демонстративно отвернувшись.

– И не дуйся, – почувствовал мой настрой Грошик. – Я, между прочим, волнуюсь. Вот свалишься, и что я делать буду? – продолжал читать нотации рыжий. – Разобьешься ведь.

Фыркнула, но пока промолчала. Уже наизусть выучила, что он скажет дальше.

И так всю дорогу. За все три часа, что мы летим, Грошисс раз двадцать напомнил, как опасно не держаться за него во время полета, раз десять повторил про правила поведения в деревне и каждые две минуты интересовался, не холодно ли мне, не болит ли чего, не проголодалась ли. Поначалу я только умилялась такой заботе о прекрасной мне. Честно-честно заверяла Грошика, что все замечательно, продолжала радостно оглядывать небесные просторы и буквально подпрыгивала от нетерпения. Хотелось носиться по округе и вопить от радости. Ура, мы летим в деревню! И не просто так, а на ярмарку! На самую настоящую ярмарку! А там и люди, и сладости, и представление, и куча всего.

Носиться по округе возможности не было, но я успешно заменяла это счастливыми воплями. Такими, что стайки птиц с перепугу взлетали с деревьев и уносились прочь. Зверье в лесу разбегалось в панике. А когда нам навстречу летел какой-то селезень, я скорчила ему рожицу, и тот, кувыркнувшись в воздухе, спикировал вниз, напоследок крякнув что-то очень оскорбительное.

Я была счастлива! Раскинула руки в стороны и наслаждалась. Хотелось обнять весь мир, но поблизости был только дракон, поэтому все мои излияния нежных чувств достались ему. Но Грошик не оценил. Представляете? Вместо того, чтобы развлекаться как обычно, он ворчал. Ни тебе покачивания крыльями, ни пируэтов в воздухе, ни даже мертвой петли. А ведь это было излюбленным делом моего рыжего, когда мы летали! Он несется на немыслимой скорости, крутит какие-нибудь финты, я визжу, а он самодовольно ухмыляется.

Вот ничего такого в этот раз не происходило. Все было степенно, чинно и жутко раздражало. Нет, сначала я наслаждалась, потом, когда поняла, что мне предстоит веселить себя самостоятельно, очень даже успешно этим занималась. А затем Грошик ударился в наставления. То не делай, так не садись, не прыгай – свалишься, держись, иначе ветром сдует. И все в таком духе.

Короче, на третий час, путешествие не приносило былого удовольствия. Мне очень хотелось крепко-крепко обнять чешуйчатого и придушить. А рыжий нервничал все больше, стоило мне чуть-чуть шелохнуться.

Вел он себя с самого утра крайне подозрительно. Как только проснулась, обнаружила рыжую морду у себя на кровати. В буквальном смысле морду. Сам-то дракон на полу сидел, а вот голову рядышком со мной примостил.

И вот открываю я глаза, а тут оно! Не привыкла вот так сразу после сна на драконище свое любоваться, даже испугалась. А он смотрит так странно, задумчиво слишком, что никак не похоже на веселого и беззаботного рыжего. И я понимаю, что передумал. Ни в какую деревню Грошик не собирается и размышляет как бы мне об этом сказать.

Как говорят в книжках, лучшая защита – это нападение. Вот я и напала. В прямом смысле. Радостно взвизгнула, бросилась на шею чешуйчатому засранцу и зацеловала в обе… щеки.

– Мы летим в деревню! – сообщила я то, что Грошик и так знал. Быстренько вскарабкалась на него верхом и пришпорила пятками на манер рыцарей. Конь остался глух к моим потугам послать его в галоп по замку, лишь тяжело вздохнул.

– Значит, летим, – заключил он, совершенно верно истолковав мой маневр.

Вот только от постоянных причитаний и попыток давить на жалость это не избавило. Чем ближе был час отлета, тем больше нервничал чешуйчатый, разве что когти до основания не сгрыз. Никогда его таким не видела. Но я была неумолима.

Зато теперь расплачивалась окончательно испорченным настроением. Как он только додуматься мог! Я с него свалюсь. Фи! Да мы налетали на целых десять лет из всех двенадцати, что живем вместе. А если и упаду, рыжик мне ни за что разбиться не даст – поймает.

Это мы тоже проходили. Я, когда мелкая была, решила научиться летать как Грошик. Ну и полетела. Из окна. И ручками махала, и ножками болтала, и как ворона каркала – ничего не помогло. А потом бац! Представила, что я дракон, и перестала падать. Ветер в лицо, подо мной лес шумит, а я несусь вперед на всех парах, ни ручками, ни ножками уже не дрыгаю. Повисла в цепких когтях и балдею. Ох, и ругался потом мой чешуйчатый нянь! Словами не передать. Но ведь поймал! Чего сейчас ворчит – не понятно.

Ясно было одно – рыжий волнуется, и с полетами это никак не связано.

Привал сделали уже поздно вечером. Когда солнышко, такое же яркое как мой дракон, медленно, но верно ползло к линии горизонта. Грошик отыскал небольшую полянку посреди непроглядного темного леса и приземлился. Уже через несколько минут я сидела на одеяле у костра и уплетала бутерброды. В полном одиночестве. Рыжему свой ужин еще нужно было поймать, чем он и занимался. Я сделала ему ручкой и вздохнула, представив очередного лося или оленя, который, по заверениям дракона, сам упрашивает его съесть. Жалко зверье, но что поделать.

До самого привала мы не разговаривали. Вот вообще! Я надулась как хомяк и молчала всю дорогу, даже не делая попыток пошевелиться, чтобы не вызвать очередной поток нотаций от моей няньки. Вот назло ему!

Сидела и наблюдала, как дракона просто распирало что-нибудь сказать, но придраться было не к чему, потому чешуйчатый тоже дулся, краснел от натуги и с неимоверным усилием удерживал слова в себе. Мне оставалось только быть тише мыши и мстительно злорадствовать. Жаль, что про себя.

Когда я прикончила свой скромный, но сытный ужин и откровенно начала скучать, вернулся Грошисс.

– А где?… – неопределенно махнула рукой, намекая на отсутствие в когтях рыжего какой-нибудь безобидной тушки.

– Уже нет. Съел, – буркнул дракон.

– И на том спасибо, – пробормотала я. Мысленно же порадовалась – не пришлось наблюдать, как он ее хомячит. Жуткое хрелище.

Как вспомню, так вздрогну. Нет, не то чтобы мне было противно. Просто смотреть, как чешуйчатый расправляется с животным, и понимать, что пять минут назад оно еще бегало, не для хрупкой девичьей психики. На мое ворчание и фыркание, Грошисс неизменно отвечал, что была бы я драконом, непременно бы его поняла. Но, увы. Я – человек и кровавые зрелища терпеть не могу. В конце концов, рыжий смирился. И теперь либо приносит уже разделанную тушку, чтобы ее можно было сразу приготовить, либо кушает в лесу так, как ему нравится, и как того требует его кровожадная натура.

Я стала собираться в дорогу, посчитав наш вечерний отдых оконченным, как вдруг Грошисс заявил:

– Мы остаемся.

– В каком смысле? – не поняла я.

– Ночуем здесь. Утром вылетаем. До деревни всего часа два осталось, успеем как раз к ярмарке.

– А почему нельзя переночевать в деревне? – против свежего воздуха я ничего не имела, но даже жесткая кровать мне казалась предпочтительней голой земли.

– Потому что! – очень исчерпывающе рыкнул дракон и направился устраиваться на ночлег.

Только занес лапу, делая шаг, как…

– Стоять! – не хуже Грошика рявкнула я.

Рыжий замер. Так и застыл с приподнятой лапой. Только чешуйки на спине начали переливаться ярче, выдавая напряжение.

– Да? – заинтересованно повернул голову дракон, не меняя позы. А глаза неви-и-инные. Вроде как он тут совсем ни при чем.

Я недовольно скретила руки на груди, поинтересовалась вкрадчиво:

– Клыкастенький, ты мне ничего сказать не хочешь?

И вот смотрю я в эти наглые желтые глазищи и понимаю: не та тактика, не расколется дракошик.

– Нет, – оскалился рыжий, расслабившись. И отвернулся вытаптывать полянку.

– Нет?

– Нет!

– Ну и ладно! – вот теперь я точно обиделась!

Сердито фыркая, как самый настоящий еж, расстелила свое одеяло поближе к костру и улеглась. На гада чешуйчатого не смотрела, только нетерпеливо слушала, как тот долго топтался, потом дыхнул на полянку огнем и, наконец, улегся. Мне даже не нужно было смотреть, я и так знала, что он пару раз крутанулся на месте, пофыркал, сел на задние лапы, поджал под себя передние, положил на них голову, изящно взмахнул хвостом и прикрыл нос, сладко зажмурившись.

Против воли на моем лице появилась улыбка. Какой же он смешной и хороший.

Так, стоп! Никаких хороших. Вредина, каких мало!

Место, на котором я лежала, оказалось до безобразия неровным. Кочка на кочке! Кошмар! Я и так повернусь, и эдак. Неудобно. Даже сон пропал. А еще комары налетели. И холодно стало, а наличие рядом костра совсем не помогло.

Повертевшись еще немного, стала прислушиваться к сопению рядом. Глянула одним глазком на рыжего и едва не рассмеялась. Дракон старательно изображал сон. Почти как я недавно обморок. Зажмурился, насупил брови, или что там у него, и очень громко дышал. Хорошо, что храпеть не начал для убедительности.

И все-таки смешной.

Тяжело вздохнула, полежала, подумала и поняла, чего мне не хватает. Я ведь так и не выяснила, что с ним сегодня стряслось. И обижаться долго не могу.

Поэтому тихонько встала, перетащила свое одеяло поближе к дракону и легла. Здесь не оказалось ни одной кочки. Удивительно!

Глазки прикрыла, вроде сплю. А сама жду. И дождалась. Почти сразу Грошик подтянул меня ближе, аккуратно сцапал лапищами и укрыл хвостом. С такой грелкой сразу стало тепло.

Я устроилась поудобней, но снова не смогла заснуть. Теперь вроде бы все так: тепло, мягко, комаров нет… Но глаза закрываться не хотят. Вздохнула и принялась за свое излюбленное занятие – колупание чешуек. Еще с детства было интересно, как они держатся, и стоило Грошику меня обнять, как маленькая и очень любознательная я начинала их отковыривать. Теперь же это меня успокаивало.

– И все-таки ты вредный, – подумала я вслух.

– Неправда, – тут же среагировал дракон.

– А какой?

– Хоро-оший, – протянул рыжий. – Большой, красивый, и вообще самый лучший, – нахал самодовольно оскалился, демонстрируя огромные клыки.

Спорить не стала. Только глаза закатила.

– Почему ты не хотел лететь со мной в деревню? – нашла, наконец, правильный вопрос.

– Там люди, – буркнул Грошисс.

– И? – не поняла я.

– А ты – человек, – объяснил он.

– И-и-и?

– А я – дракон, – недовольно продолжил чешуйчатый.

Моргнула. Потом еще раз и еще. Логику ответа это найти не помогло.

– И что ты этим хотел сказать? – осторожно поинтересовалась.

– Что там люди, и ты – человек, – пошел на второй круг клыкастенький, а я совсем запуталась.

– И что с того? – недоуменно нахмурилась.

– Что ты такая же, а я нет, – и вздохнул как-то совсем уж грустно.

А я задумалась. Ну не может же дракон переживать, что он будет выделяться. Тем более, Грошик в этой Мухоморовке был, значит, его должны знать и пальцами тыкать не будут. В чем тогда дело?

– Ты бы хотел быть таким же? – вдруг прошептала, осененная догадкой.

– Не важно, – мгновенно отозвался мой рыжик. И после недолгого молчания все-таки пояснил: – Ты захочешь остаться с ними.

– Зачем? – изумление было совершенно искренним.

– Потому что они такие же, – Грошик так и напрягся, ожидая моего ответа.

Даже не знала, что сказать. Как он только додуматься мог до такого?

– Зачем мне какие-то чужие люди, если у меня есть свой ты?

– Потому что тебе нужно жить с людьми, а не с драконом, – то есть он меня еще и убеждать в этом собрался?

Я фыркнула.

– Уже двенадцать лет живу с драконом, и ничего, – аргумент был самым весомым из всего запаса, но все равно не помог.

– Это ты пока ни с кем не общалась, – продолжал гнуть свое рыжий. – Вот посмотришь, как они живут, и захочешь свой дом.

Вот еще! Глупости какие!

– У меня уже есть отличный дом, – про то, что крыша протекает и стены рушатся, упоминать не стала. Потом как-нибудь заставлю его ремонтом заняться. – А ты – моя семья.

– Я же вредный…

– Я тоже, – пришлось признать. На самом деле я так не считала, это все дух противоречия взыграл. Да-да.

– И наглый, и противный… – продолжал перечислять дракон.

Надо же! Сам сознался! Надо запомнить этот момент. Но сейчас пришлось уверять чешуйчатого в обратном.

– И клыкастенький, и большой, и хороший, и вообще самый лучший, – улыбнулась и для убедительности чмокнула Грошика в широкий нос.

Дракон замер.

– Правда? – как-то жалобно у него вышло.

– Правда-правда, – горячо заверила чешуйчатого, дождалась ответного оскала и со спокойными зачатками совести улеглась спать.

На этот раз отключилась моментально. Только почувствовала, как мой дракон крепче обнял мою тушку хвостом, и улыбнулась. Зачем мне кто-то другой, если у меня есть Грошик.

Глава 5 О чужих и странных

– Васька! – шипел дракон, но мне было все равно. Меня было не остановить!

За спиной выросли крылья, и я неслась! Неслась вперед как ветер, не замечая ничего вокруг! Точнее, никого. А вот все остальное очень даже видела. Но еще больше хотела потрогать. Повертеть, потрясти, померить и вообще!

Глаза разбегались, ноги просто не желали стоять на месте, а меня так и распирало от восторга!

Ярмарка! Самая-пресамая настоящая!

Я бегала от лавки к лавке и не могла остановиться на чем-то конкретном. Хотелось всего и сразу! Откуда-то, из доселе неизведанных глубин души, поднялось просто нестерпимое желание уподобиться дракону из сказок, схватить блестящие, сверкающие, переливающиеся всеми цветами радуги прелесли, свалить в огромную кучу, нырнуть в нее с разбега и так и остаться там! Да-да! В общем, было не передать как здорово. И это лишь начало! Мы с рыжим только вошли, и тут столько всего… А там, дальше, где заканчиваются торговые ряды, где начинаются палатки со сладостями, и, по рассказам дракона, будут менестрели, циркачи, актеры и все-все – и вовсе чудеса расчудесные. И пляски, и хмельной сидр… Правда, Грошик про него так и не договорил, осекся на полуслове, но я-то сказки читала! Я все-все поняла.

Да, утром пораньше мы прилетели на ярмарку. Грошик зря волновался, люди… меня не впечатлили. Две руки, две ноги. Как я, обычные. Бегают, кричат, веселятся…. Но заговорить мне ни с кем даже не захотелось. Поначалу как-то страшновато было. Толпа… Такая огромная, что я, наверное, впервые растерялась. Застыла столбом на краю деревни и стою. Смотрю. Сделала шаг назад к своему родному и знакомому дракону и говорю:

– А может, не надо? – и вышло так жалобно-жалобно. Я передумала, мне и дома не плохо. Тихо, спокойно, лес, зверье. Я даже согласна пойти ягоды собирать. Вот прямо сейчас!

Дракон выдохнул, вдруг расслабился и, искренне мне посочувствовав, толкнул вперед:

– Надо!

Вот же!

– Раз уж ты меня сюда притащила, то будем смотреть на ярмарку! – уверенно проговорил он и добавил писклявым голоском: – И деревню! Самую-пресамую настоящую!

Я обернулась, грозно зыркнула на чешуйчатого засранца из-под насупленных бровей – очень надеялась, что это выглядело действительно грозно, – но он не проникся. Представляете! Состроил невинные очи и оскалился. Да-да, во все сто тридцать два. Не готовые морально к белоклыкой улыбке, при виде которой зубодер повесился бы от безработицы на первом же заборе, местные жители – те, кому посчастливилось увидеть сие явление, – дружно охнули и бросились врассыпную.

Дракон только хмыкнул и, приобняв меня хвостом, а на самом деле взвалив его на мои хрупкие девичьи плечи, начал рассказывать, что же ожидает меня на ярмарке, пока мы шли по неровным улочкам и петляли между домов. Не буду врать, рассказ рыжего зажег в моей нежной, пугливой и неискушенной душе интерес. А вот когда мы-таки дошли… Все! Я пропала. Окончательно и бесповоротно. Просто там тако-о-ое оказалось!

Собственно, именно поэтому я теперь носилась между торговыми рядами в естественнейшем желании любой девушки все пощупать и рассмотреть, а дракон продирался сквозь толпу, очень стараясь никого не раздавить, и шипел. На меня. Шипел! Представляете?

А что я? Я же не виновата, что тут столько интересного.

Полчаса спустя я уже безо всякого страха расталкивала людишек в стороны. А чего они на пути встали? У них ярмарка каждый четверг, а я семнадцать лет такого чуда не видывала!

В общем, я толкалась, человеки оборачивались и шипели на меня, потом их предельно аккуратно (уж я-то знаю!) расталкивал дракон, шипел в ответ, и все сразу замолкали и, как та птичка, что вроде бы просто так на ветке сирени сидит, прикидывались воздухом. Проще говоря, даже забывали, зачем пришли.

Парочка впечатлительных девиц попытались вскрикнуть и упасть в обморок. Слабонервные какие! Я только на них покосилась, брезгливо обошла кругом, чтобы, не дайте святые драконы, случайно не вляпаться, и направилась дальше к заветной палатке. Впрочем, так же поступили и все остальные. К одной только подскочил носатый веснушчатый парень и попытался помочь. Дивчина кричала громче, чем от вида дракона, и сама быстренько испарилась.

Но много шума мой рыжий не наделал. Заметно сразу – бывал! При воспоминании, что один гад без меня тут наследил, снова хотелось огреть его той самой шваброй, но мою кровожадность каждый раз усмиряла какая-нибудь безделушка.

– Бусы! – я от радости подскочила на месте и рванула к прилавку со всякими прелестями. – Грошик, ты посмотри! Какие краси-ивые! – ткнула я в длиннющую нитку из красноватых бусинок.

– Коралл! – горделиво приосанился мужичок за прилавком. – Заморский! В нашем королевстве таких не водится.

– Заморский… – восхищенно повторила я, не отрывая взгляда от прекраснейших на свете бус.

Подумать не успела, как они оказались на моей шее, обмотанные аж три раза, но от этого смотрелись настоящим ожерельем.

Передо мной тут же возникло зеркало, услужливо сунутое под нос мужиком, и…

"Какая я…. красивая", – вдруг как-то растроганно подумала я. И главное, не знаю почему. Я же была уверена, что прекрасна до невозможности! И дракон мой всегда так говорил… Когда я битый час гонялась за ним по замку с зеркалом в руке и шваброй наперевес. А тут…

– Хороша девка! – подтвердила старушка рядом со мной. Я удивленно посмотрела на нее. Со мной до продавца пока еще никто не заговаривал. – Хоть на выданье! Бери, первой красавицей на деревне станешь.

– И то правда, – подтвердила с другой стороны от меня еще одна бабулька, такая же, как первая – сгорбленная, с корзинкой в сухонькой руке. Придирчиво осмотрела, сильно сощурив глаза, и довольно прокомментировала: – В кудрях солнышко, глаза васильковые, кожа молочная, да бусы под цвет губок, коралловые… От женихов отбою не будет, – и со знанием дела закивала.

Мне хотелось сказать, что я и не из деревни вовсе, и женихи мне никакие не нужны, но вдруг слова пропали. Стало так приятно, так тепло, будто это не незнакомые люди сказали, а кто-то, от кого всегда хотелось это услышать…

Все еще растерянно я оглянулась в поисках моего дракона. Он только протиснулся к лавке. Не знаю, что тот увидел на моем лице, но сразу нахмурился, прирыкнул на бабок:

– Чем вы мне дите расстроили?

Бабки, видать, уже пуганые, не впечатлились.

– А, это ты, ирод чешуйчатый, – чуть скривилась одна.

– Упер, значится, девку и держит взаперти, – прищурилась вторая. В голове старушки завертелась какая-то гаденькая мысль.

– А она вон, невеста, – первая ткнула узловатым пальцем в меня, а я от неожиданности даже покачнулась, отпрыгнула от непредсказуемой бабки и нырнула под крыло к моему дракону.

– Никого я не крал. И не надо в нас тут пальцами тыкать. А ну, кыш, кошелки старые! – Грошик закрыл меня от агрессивных старушек и ненавязчиво дыхнул в их сторону дымком.

Те только головами покачали, развернулись и ушли по своим делам, все еще продолжая о чем-то бурчать под свои длинные крючковатые носы.

– Васенька, испугалась? – проворковал чешуйчатый, заглядывая мне в глаза.

Маленькая, но все еще красивая я, шмыгнула сухим носом и помотала головой. А потом подцепила пальчиком бусики и посмотрела в желтые глазищи, проникновенно так.

Грошик понял с полувзгляда. Широко улыбнулся, снова переполошив своим оскалом ближайших к нам деревенских жителей, и кивнул:

– Конечно, купим!

Я просияла мгновенно. Какой он у меня замечательный!

А потом… торговые ряды внезапно закончились. Вот совсем. Я хмуро огляделась вокруг, не нашла ничего, что можно было бы примерить, потрогать, потрясти; вздохнула, – печально, но не так чтобы очень, – и взяла курс на развлечения.

Это было… незабываемо! Я даже представить себе не могла, что обычная ярмарка может быть такой грандиозной, а все циркачи и менестрели такими… в общем, ТАКИМИ!

В сказках я про все читала, но разве можно сравнить то, что представляешь в воображении, и то, что видишь собственными глазами! Там было все! Все, что можно пожелать. Горы сладостей, пирогов, конфет, медовых пряников, заморских вкусностей, названий которых я так и не запомнила. А еще фрукты. И сок, и сидр, и медовуха, которую Грошик умыкнул тайком от меня, а потом пытался выдать содержимое огромного глиняного кувшина за сладкую воду. Наивный! Я мигом все унюхала, сопоставила раскрасневшиеся явно не от танцев лица мужчин, их громкие выкрики, порой неверные движения и такую же "сладкую воду", которую они пили, и все-все поняла. Внимательно посмотрела на моего дракошика – шел он прямо, насколько это было возможно в такой толчее, и был обычного рыжего цвета. Вздохнула, поняв, что влияние на чешуйчатого этого пагубного напитка будет определить сложно, но решила, что мой рыжий – дракон здравомыслящий, и помнит, что ему меня везти обратно.

В этот раз надеялась не зря. Если не считать маленькой шалости к концу вечера, Грошисс Великолепный был "стекл как трезвышко", как сказал один из его знакомых, по-приятельски хлопнув моего дракона по плечу.

Так и прошел весь день. Грошик пил "сладкую воду", я ела сладости, в восторге хлопала в ладоши при виде акробатов, которые творили нечто невообразимое, плясала вместе со всеми, повторяя нехитрые движения танца, а потом и вовсе затащила дракона в круг танцующих. Местные жители сперва испугались, но совсем не дракона, а того, что он их может задеть, а потом приноровились и продолжили веселиться. Кое-кто даже попытался увести у меня моего рыжика, когда мы, наконец, отошли в сторону, чтобы отдышаться, но я быстро надавала всяким деловым дамам по загребущим ручонкам. Мой дракон! Р-р-р-р!

Грошик на мои действия только широко оскалился, но комментировать не стал. И правильно, а то бы тоже под раздачу попал.

А вечером, когда солнышко закатилось за горизонт, и ночь принялась усердно окутывать своим покрывалом деревню со смешным названием Мухоморовка, началась самая интересная часть представления. Огнедышащих помимо моего дракошика прибавилось. Нет, не драконов. Начали свое выступление факиры. Они так здорово обращались с огнем, подкидывали горящие факелы, жонглировали огненными шарами, что публике оставалось только испуганно охать и восторженно ахать, жадно следя за каждым движением заклинателей. А когда один из мужчин, (полуголых, кстати, что меня изрядно смутило, но после начала выступления я перестала обращать на это внимание) стал выдыхать огонь, Грошисс Великолепный, до этого только презрительно фыркавший и кривившийся на все трюки, решил показать, как надо.

Когда он, расталкивая всех в стороны, вышел в центр площадки для выступлений, зрители, еще находясь под впечатлением, не сразу поняли, что мой чешуйчатый собирается сделать. Да что там, даже я не догадалась. Пока этот оболтус не подбоченился, и не вдохнул побольше воздуха. Остановить его я, естественно, не успела, и этот негодяй выдохнул. К счастью, додумался плеваться огнем в воздух, а не в людей. Но зрелище от этого менее жутким не стало. Кто-то в толпе истошно завизжал и крикнул "Бежим!"… Стоит ли говорить, что толпа запаниковала мгновенно, и даже те, кто знал рыжего лично, бросились врассыпную, стремясь спастись от неведомой угрозы. В мгновение ока пространство вокруг нас опустело. И остались только замерший Грошик, удивленно оглядывающийся по сторонам, и я. Очень недовольная маленькая я, которой в этот момент не хватало любимой грозной швабры. Наверно, смотрелись мы весьма комично. Но смешнее всего в наступившей тишине было услышать осторожное:

– И куда надо бежать? – ага, от дракона.

Деревенские, попрятавшиеся было за палатки, лавки и бочки, повысовывали головы, осматриваясь, и поняв, что опасности нет, а один, хоть и захмелевший, но вполне себе мирный дракон ни на кого нападать не собирался, продолжили веселье. Точнее попросили Грошика его продолжить.

И вот сижу я на бочке медовухи, подперев щеку кулаком, а чешуйчатый засранец отплясывает в самом центре, иногда радуя толпу неожиданным огненным залпом.

Развлекается, короче. А я скучаю. Танцевать устала, ноги гудят, голова тоже, и все чаще мелькает мысль отправиться на боковую. Но я сижу. Сижу и дуюсь на одного рыжего паразита.

– Светик, ты чего пригорюнилась, – оторвал меня от составления плана мести мягкий голос.

Обернулась, обнаружила невысокую пожилую женщину и нахмурилась. Вид ее отличался от остальных деревенских. Женщина, несмотря на свой преклонный возраст, была черноволоса, одета в яркие блузку и юбку и ослепляла обилием украшений. Не знаю, почему, но доверия она не вызвала.

– Не бойся, не обижу, – ласково произнесла она, обошла меня по кругу, пристально осматривая, чем заставила зябко поежиться, и остановилась передо мной, смотря прямо в глаза.

– Василиса… – произнесла она глубоким голосом и нахмурилась, о чем-то задумавшись.

А я возьми и брякни:

– Вы ведь не из деревни.

Просто никак она сюда не вписывалась со своим странным видом.

– Нет, – улыбка скользнула на тонкие потрескавшиеся губы. – Я путешествую… Много путешествую. Вот была недавно в столице, – речь ее лилась плавно, словно окутывала меня. А женщина, прищурившись, снова начала наворачивать круги у бочки, на которой я сидела. И мне пришлось крутить головой, следя за этой странной дамой. – Там, говорят, принцесса пропала… Давно пропала… Почитай, лет десять назад… Солнышко в волосах, глаза-васильки… – вещала она, а я больше хмурилась.

Какая столица, какая принцесса? И почему она повторяет то же, что говорили мне утром эти агрессивные бабки? Еще и кругами ходит. Во всех смыслах.

Чем-то это все мне напомнило сказку про лису, и я, свесив с бочки ноги так, чтобы в любой момент можно было спрыгнуть и убежать, начала искать взглядом моего единственного защитника. К счастью, тот уже наплясался, увидел меня и поспешил на выручку.

– Вот ты где! – все еще не отдышавшись, радостно выпалил дракон и подхватил меня своими лапищами. Потом заметил мою собеседницу и нахмурился:

– Чего тебе, ведьма?

Та замерла, проникновенно посмотрела на чешуйчатого и выдала какую-то несуразицу:

– Береги принцессу, изгнанник.

Изрекши сию туманную фразу, женщина удалилась, и не успела я моргнуть, как та, кого Грошик назвал ведьмой, растворилась в толпе. Сколько я ни вытягивала шею, чтобы ее увидеть, так и не смогла найти.

– Грош, а что это было? – поинтересовалась шепотом.

Дракон отмер, радостно оскалился и отозвался в своей привычной веселой манере:

– Ничего. Глупости какие-то.

Ну-ну. Вот только из-за этой глупости ты так и окаменел весь.

Но виду, что я нисколечко не поверила этому врунишке, не подала. Если не хочет говорить, значит надо самой докопаться. Но для начала мне нужна более точная информация о том, где мы все-таки живем. Потому что кое-кто до сих пор продолжал кормить меня байками про свободные леса и королевство за тридевять земель. А оказалось, что не так уж мы оторваны от мира.

Посвящать одного рыжего в свое расследование я, однозначно, не собиралась. Потому широко улыбнулась, потом не менее широко зевнула, намекая, что, вообще-то, не плохо бы уже устраиваться на ночлег. Один наглый дракон смерил меня укоризненным взглядом и заявил:

– Вот всегда ты так. Деревню, деревню, а сама повеселиться даже не дала. Нахалка!

– Это я-то?! – в праведном гневе возмутилась ни в чем неповинная я.

– Ты! – припечатал Грошисс. И понес меня на выход из деревни.

До самой лесной опушки мы так и продолжали спорить.