Текст книги "Сорвать Джекпот (СИ)"

Автор книги: Арина Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

17

Накладываю Никите и Лике, ставлю перед ними тарелки.

Эти двое строят друг другу рожицы, но под моим строгим взглядом принимают вид примерных учеников.

– Пахнет очень аппетитно. Спасибо.

Нарисовывается Лимур, который трется об ноги. Насыпаю ему в миску корма. Наполняю себе тарелку и сажусь за стол.

– Кто вперед, тот получит что? – подмигиваю сыну.

– Крендель в рот! – начинает орудовать ложкой.

– Неожиданная мотивация, – хохочет Лика, пробуя плов. – Очень вкусно.

Мы специально едим медленно, давая Никитосу вырвать у нас победу. Мне нравится смотреть, как она ест. Не торопясь, не смущаясь, без размусоливания содержимого по тарелке. Накалывая дольки мясистых помидоров отправляет их рот, и непонятно почему мне кажется это сексуальным. Я чокнутый, да?

– Ты сам готовил или заказывал? – вытирает салфеткой губы.

– Мне нравится готовить простые блюда…Иногда экспериментировать, когда есть время, благо рецептов в интернете полно. Не вижу смысла заказывать, то что могу приготовить сам. А ты?

– А я обленилась. Мне не для кого стараться. Но я обещаю исправиться, – накалывает кусочек черного хлеба, занося ее над салатником. – Можно?

– Да пожалуйста…

– Что ты туда положил? Такое ощущение, что никак не можешь насытиться?

– Базилик, наверное, а может семена кунжута или укропа.

– Я все! – отодвигает от себя пустую тарелку Никитос.

– Крендель дай ребенку! – подкалывает меня Лика. Встаю, вынимаю из ящика Барни.

Схватив упаковку с печеньем, сын улепетывает к себе в комнату. Кот задрав хвост трусит за ним.

– Вот так и живем…

– Хорошо живете! – в ее глазах неподдельная искренность. – Вы оба огромные молодцы! И главное есть друг у друга…

– Может по бокалу вина? У меня есть приличное красное. Ты какое любишь?

Упираясь бедрами в столешницу смотрю на нее. Давай, соглашайся! Надо же мне кольцо тебе на палец одеть. Хоть какой – то романтики моменту придам.

– Ну, если только по бокалу… – Лика сразу как-то напрягается, словно я собираюсь ее накачать и утащить в койку. Хотя от такого сценария я бы не отказался…только чтоб чуть-чуть хмельной была, как тогда…Меня уносит в воспоминания ночи в гостинице, где она раскованная, дерзкая, инициативная. – Я как-то с винами не завела дружбы, ну ты, наверное, заметил. По молодости с девчонками текилу глушили. Да и сейчас, я лучше коньяк выпью хороший, с вина пьянею почему-то быстро…

Вынимаю бокалы, и разливаю немного, для создания атмосферы, нащупываю кольцо в кармане.

– Лик, помнишь… – я совсем не мастер экспромта, а тут еще, ниоткуда взявшееся волнение просаживает голос.

– Лика-а-а! – слышится настойчивый призыв из глубины квартиры. Улыбнувшись, она оставляет бокал на столе и уходит. Сделав глоток, иду за ней, к свой ходячей катастрофе. Надев на себя комбинезон, напоминающий расцветкой и фасоном динозавра, Никитос пытается застегнуть молнию, усердно сопя. У него не получается, ее «закусило», он злится.

– Давай помогу, – Лика присаживается перед ним на колени, застегивает. Никита надевает на голову капюшон с гребешком, поворачивается ко мне спиной, сзади висит мягкий хвостик.

– Я динозавр! – делает на меня пугающую стойку с разворота. Я вопросительно смотрю на Лику, она виновато вздыхает. – Я буду в нем спать.

– Будет жарко, – пытаюсь возразить.

– Нет, я буду в нем спать, – скидывает покрывало на пол, забираясь на кровать.

– Сначала нужно помыться.

– Не хочу!

– Надо. Ты же знаешь, что нужно мыться, а то, придет Мойдодыр, – мягко вразумляю, подхватив на руки. – Он кто? Умывальников начальник и мочалок командир, – отвлекаю его расстегивая молнию.

– Не придет! Нет! – отталкивает мою руку.

– Никита, ну а как же, про ноги и попу, ты же сам мне хотел спеть, – Лика тоже пытается его уговорить

– Это просто песенка… – начинает капризничать.

– Давай с тобой договоримся, ты быстренько сходишь с папой помыться. Потом мы снова оденем кингуруми, и я расскажу тебе сказку про зайцев.

– Каких зайцев?

– Вот мойся скорее и узнаешь! – снимает с его головы капюшон и ерошит волосы. Он уворачивается, пряча лицо мне в ключицу. Устал, мой маленький. Быстро его раздеваю, несу в ванну, ополаскиваю под душем, меняю белье. И завернув в полотенце несу обратно. Лика помогает ему надеть пижаму, это же пижама? Понижаю яркость света на минимум. Она укладывает его в кровать, садится рядом, поглаживает и рассказывает сказку про зайцев, которые собирались и разбегались под мелодию дудочки. Я, устроившись в кресло, снова оказавшемся на своем месте, отмечаю, что разбросанные игрушки собраны в стеллаж, покрывала аккуратно сложено, шторы задернуты, слушаю мягкий голос…Который, то ли из-за полумрака, то ли из-за глотка вина навевает отнюдь не мысли о сне… Никита засыпает очень быстро, и мы, прикрыв за собой дверь возвращаемся на кухню…

– Мне, наверное, пора… – переминается с ноги на ногу

– Не убегай, давай для настроения… – подаю ей бокал.

Как послушная ученица, она несмело присаживается на стул, снова почему-то напрягаясь. Беру свой бокал, чуть слышно ударяю об ее и отхожу к мойке. Делаю глоток, вижу, как по ее шее прокатывается волна, а на губах остается капелька, и меня сносит

– Да кого я обманываю… – резким движением отставляю бокал

– Ты о чем?

– Я о том, что вино – это повод.

– Повод для…

Договорить Лика не успела. Я оказался рядом, дернул за руку, вынуждая встать и поцеловал.

Это был неожиданный и очень долгожданный поцелуй одновременно. Для меня, и по тому как она отвечала, для нее тоже.

У нее были мягкие влажные губы. Они податливо раскрылись, не давая хозяйке одуматься, когда я смял из своими. А еще у нее оказались холодными пальцы и почему-то дрожащими – это я почувствовал, когда ее руки, зарылись в волосы на моем затылке, а моя ладонь легла ей на шею, прижимая ближе, яростнее.

А вот язык у нее, как я и запомнил, шелковый. И когда я раздвинул ее губы, руки Лики блуждали по моей шее, плечам, оставляя за собой стадо невообразимо приятных мурашек. Я еще крепче прижал ее к себе. В висках стучала кровь, а внутри, зарождалась дрожь, которая растекалась лавой по телу.

Боже мой… Я и забыл, что так бывает…Горячо, сладко и одуряюще приятно…

– Знаешь, Лик, наверное, это не самая удачная идея… – я выпустил ее резко – и так же резко отступил назад. – Давай … давай…я сначала скажу… – вынимаю из кармана кольцо, беру ее правую руку. – Не шикарное, но я очень хочу, чтоб ты его носила. Не потому что, мы с тобой договорились…Ты мне очень нравишься, давай попробуем по-настоящему, – надеваю ей на палец. Немного свободно, но через узловатую косточку не слетит.

Она прикрывает ладошкой рот, часто-часто моргает, неверяще поднимая на меня глаза.

– Что ты об этом думаешь?

Лика хотела ответить, но с ее губ слетел лишь пораженный выдох.

– Я прекрасно знаю, что тебе потребуется время, чтобы привыкнуть ко мне, но, ты всегда сможешь сказать, если что-то не так, а я постараюсь понять. Тормознуть. Исправить.

Красиво говорить не получалось. И не хотелось. Мне хотелось целоваться. Хотелось, чувствовать ее. Тепло, дрожь, трогать…И чтоб она касалась меня.

А я стоял напротив и смотрел почему-то не на нее, а в стену.

– Я боюсь не оправдать твоих надежд, – шелестит ее голос, – боюсь не понравиться.

– Я тебя хочу, Лик, – перевел на нее взгляд. – Очень, – хапнул ртом воздуха. – С той ночи хочу. И показал бы как хочу прямо сейчас, но не могу предложить остаться до утра. А отправлять на такси после… это совсем будет свинством с моей стороны. Как будто дорвался и выгнал…

От моей прямоты она задохнулась. Схватившись рукой за горло.

– Дай мне пару дней, – шагнув, прижал ее к себе, стал водить губами по виску. – Пару дней, Лик…я подготовлю Никиту, и переезжай к нам, – отстранился от нее, заглянув в глаза.

В них смятение, хаос, растерянность.

– Ну?! Не молчи!

– Я…я подожду, Вадим, – руки Лики взметнулись и обняв со спины, легли на мои плечи. – Подожду сколько нужно… – голова опустилась на грудь, прерывистое дыхание выдавало волнение. – Сделаем, как лучше для Никиты.

– Пару дней, Лик…Всего пару дней.

От потребности снова смять мягкие губы поцелуем, сводило скулы и почти болезненно тянуло внутри. Одна моя рука зарылась в ее волосы и обхватила шею. Другая легла на поясницу, пробравшись под футболку. Скользнув губами по краешку рта, нежно, чуть прикусываю нижнюю губу зубами. Легонько оттягиваю ее, и переставая осторожничать, толкаюсь языком вовлекая в поцелуй. Жаркий, напористый, требовательный. И вот уже ее язык у меня во рту. А ее пальцы снова гладят затылок. Сделав пару шагов, вжимаю собой в стену, без стеснения показывая, как сильно хочу. Она стонет мне в рот. Наши дыхания смешиваются. Лика проводит коготками по моей шее. Дикое желание разливается по телу. Все, еще минута и я ее трахну.

– Прости…прости… – шепчу, зацеловывая ее лицо. – Прости, что обламываю…

– Даже и не знаю… – переведя дыхание, отталкивает меня в плечо, поправляет на себе одежду. – А бартер возможен?

Киваю, жадно и сухо сглатывая, скольжу глазами по мягким изгибам.

Приблизившись вплотную, одной рукой ощутимо стискивает мою ягодицу, ловит губы, слегка прикусывает, и спустившись ладонью по груди накрывает и сжимает член. В копчик ударяет острой волной возбуждения, заставляющей рефлекторно дернуть навстречу бедрами, и мучительно выдохнуть. А она снова сжимает член до легкой боли, на контрасте нежно дразня языком губы.

– Все в порядке? – бросив на меня сочувственный и извиняющийся взгляд, отступает., – Ну … тогда счастливо оставаться.

Оценив мой ошеломленный вид, уходит в коридор.

– Ах ты, зараза!

Выйдя из оцепенения, вылетаю за ней. Закрыв ладонями лицо, она заглушает хохот, превратив его в тихое хрюканье.

– Что ты наделала, а? – разворачиваю, и тоже трясусь от смеха, прижимая ее к себе. – Пытки, между прочим, запрещены женевской конвенцией.

– Вот примерно так я себя и чувствую… – обнимает меня в ответ. – Прости…прости…за дурацкую шутку… – шепчет в губы. – Ты не представляешь, как я рада, что вы появились в моей жизни.

– И это однозначно взаимно, – поцеловал ее. Нежно, бережно, осторожно, пытаясь унять дрожь в теле. Играл губами… Вдыхал аромат…будто, вбирая в себя ее запах и теплоту.

– Все, – она отстранилась, прерывисто дыша. – Еще одного облома, я не переживу! – стукнула меня кулачком в плечо. – Мне пора!

А потом, сидя до приезда такси у меня на коленях, чертила бороздки в моих волосах. Рядом на стуле пристроился Лимур, из телека негромко звучали мелодии детских песен, на столе стояли практически не тронутые бокалы с вином. Я уткнулся носом ей в щеку, закрыл глаза, и только, что не мурчал, отключившись от реальности. И впитывал эту неспешную нежность, по которой, оказывается, очень соскучился. Вернулось забытое ощущение тепла и покоя.

18

Приезжаю домой полной радужных надежд. Внутри бушует адреналиновая буря. Больше не нужно держать все в себе. Можно проявлять нежность, и ласку не только к Никите, но к Вадиму, не боясь показаться навязчивой.

Разуваюсь и медленно обхожу квартиру. Ощущение такое, будто сто лет здесь не была. Все кажется безжизненным и унылым, как в заброшенном городе.

Я знаю ее до мелочей. Лично нанимала дизайнера и контролировала подбор всего, что здесь есть. Каждая вещь куплена с моего одобрения. Расставлена с симметричной аккуратностью. Но то было словно в прошлой жизни. Той, где это было важно и тешило самолюбие.

Сейчас нет. Всего лишь удобства для проживания. Глянцевые фасады белой кухни, современная техника, стильная мебель. Шмотки, косметика, украшения. Я больше не вижу в этих декорациях, красоты и комфорта.

Вчера, мы с младшей Кравцовой прошвырнулись по торговому центру, скорее от нечего делать, чем в поисках чего-то стоящего. Купили, как две роковые обольстительницы, нижнее белье. Иронично подшучивали во время примерки над теми, кому посчастливится увидеть эту красотень и «оценить товар лицом». Смешно пофыркали друг на друга, потому что чувствовали одно и то же. Утекающее время и тоскливое одиночество.

Мне отчаянно захотелось поделиться секретом, который ношу в себе. Валя, как никто другой из подруг, могла меня понять. У нее на личном фронте тоже дела обстояли туманно. Сидя за столиком в кафешке, она слушала, уставившись на меня широко раскрытыми глазами. Даже фирменный вкуснючий пирог, не смог смягчить потрясения. Удивление в ее взгляде сменилось ошеломлением, когда я сказала, что выхожу замуж. Потому что… потому что Никита обалденный, а его отец…в него я влюбилась… Про дебют нашего с Вадимом «романа», решила благоразумно умолчать. Признания о сделанном мной предложении, итак шокировало ее до глубины души. Подавилась, бедняжка. Я бы тоже пальцем у виска покрутила, если бы такое услышала. А Валя…не осудила, но и радостно поздравлять не кинулась. Попросила здраво оценить ответственность, которую собираюсь на себя взять. И пропустив через себя мои аргументы, сдержанно пожелала удачи в семейной жизни.

А потом я утащила ее в детский магазин. И пусть Вадим смотрит на меня укоризненно, и даже лекцию о ценности общения, а не подарков прочитал. Все это неважно, когда радостная улыбка расплывается по лицу маленького непоседы. Переживу как-нибудь.

Тете Лия отнеслась к моему известию без драматизма и выпученных глаз.

– Ты беременна?

– Почему сразу беременна? – я обошла директорский стол. Встала за спиной и начала массировать ей плечи

– Ну а что я должна была подумать? Ты выглядишь, как бы поточнее сказать, воровато-виноватой, – подняв на меня глаза, утвердительно кивнула своим мыслям. – Как человек, который что-то скрывает. Или врет…

– Да ну тебя! Скажешь тоже!

– Значит не беременна. Ну что ж. Не замечала, что между вами искрит. Старею. И поздравляю. Родители знают?

– Ты первая.

– И все-таки что-то ты темнишь… – мечет в меня острый взгляд. С усилием скольжу большими пальцами по ременным мышцам, и ойкнув она отворачивается. – Ладно-ладно поняла, – примирительно рассмеялась, – не буду лезть. Ты сама взрослая. Знаешь, что делаешь. Знаешь же?

– Конечно, знаю, – надавливаю на бугорки на гребнях лопаток. Тетя постанывает от приятной боли, вертит с хрустом головой.

– И это владелица медицинской клиники, врач …нет бы массаж себе назначить, тем более что специалист с волшебными руками имеется…

– Он гестаповец, знаешь, как больно делает?

– Потерпишь, не маленькая… – массирую вдоль позвоночника круговыми движениями

– Мне всегда нравился Вадим. Спокойный, грамотный, дельный. А теперь я его прям зауважала. Такую оторву к рукам прибрать! Молодец! Подарю ему сертификат к стоматологу.

– Зачем? У него все с зубами нормально, – завожу ее правую руку за спину и обхватив запястье аккуратно тяну влево.

– Он с тобой их сотрет, – проделываю то же самое со второй. – Это ты меня умасливаешь, чтоб я доктору Муравьеву побольше очков в глазах твоих родителей помогла набрать?

– Нет. Это от большой и чистой любви, – чмокаю ее в макушку.

– Скажу, что мужик, с сильным характером и железными яйцами, раз решился жениться на такой упертой козе, как ты, – наклоняюсь, и заглядываю, укоризненно качая головой, ей в глаза. – Я пошутила. Ты у нас драгоценность. Вадим должен гордиться, что ты его выбрала. Только будь помягче, позволь себе стать слабой. Пусть он чувствует себя капитаном на мостике корабля. Пусть принимает решения. Возьмет на себя ведущую роль.

Что сказать, и про «решился жениться», и про «выбрала» тетя была не далека от истины. Хорошо хоть не стала с расспросами приставать: что, да как? А то я точно бы где-нибудь спалилась.

– Ты познакомила Вадима с родителями? Хотя нет, не знакомила…я бы уже знала. Ну и долго вы собираетесь скрытничать?

– Хотела завтра сдаться… – вздыхаю, представляю вытянутые лица родителей при виде Вадима и Никиты. Нет…лучше я сначала сама. Сделаю подготовительный заход. Пусть немного в себя придут, с теть Лией пообщаются, она не поскупится на дифирамбы для врача ее клиники… – Ты им хорошо про Вадима скажи, ладно?

– Да понравится он им. Не бойся! Леон погудит, и поймет, что Вадим, серьезный, заботливый мужик. Не боится трудностей, ответственности. Сына вон после развода себе оставил! Одним словом – мужик! – потрясла в воздухе кулаком. – Фамилию будешь менять?

– Да.

– Ну и все… – повернувшись в кресле ободрительно похлопала меня по ладони. – Не переживай. Все будет хорошо. Они тебя любят.

– Знаю.

– Вот и радуйся. Счастливая невеста должна выглядеть довольной и радостной. Иди ко мне! – вставая, широко разводит руки. Мы обнимаемся. – Девочка моя, счастье тебе, большого пребольшого. Семейного, материнского, женского. Чтоб все, о чем ты мечтаешь, осуществилось.

– Спасибо, – растрогавшись, шмыгаю носом.

– Все иди. И передай Вадиму, что я устала ждать, когда он уже защитит кандидатскую, – отстраняется, садится в кресло, разворачивается

Что? Кандидатскую? Когда он все успевает-то?

19

Сегодня Лика должна ночевать у нас. Наверное, мне следовало бы подготовиться к ее приходу. Навести порядок, приготовить романтический ужин, помыться-побриться, как барышне перед свиданьем. Но я был слишком взвинчен, чтобы устраивать показуху. К тому же, сложно объяснить трехлетке, почему вот тут трогать не нужно, а это нельзя брать, когда всегда было можно. Меня хватило только на то, чтобы перестелить постель новым комплектом белья в своей комнате, освободить полки в шкафу, и повесить в ванной еще одно полотенце.

Надо как-то настроиться вести себя естественно, непринужденно, и главное «без рукоприкладства», но только как? Если, мужик во мне, сделал на нее стойку, словно натасканная охотничья собака. Взаимная симпатия и влечение нас, конечно, сблизили, но до секса – то не дошло! Еще не успев распробовать друг друга, мы ныряем в совместный быт… а он – отрезвляет даже горячую страсть.

Черт, да я даже толком не понял, что ей нравится и как! Ну не спрашивать же в самом деле?! Значит надо применять отработанную методику. «Атака боем», ей зашла отлично!

Изучив, на форумах, советы психологов, которые сводились к одному – дать ребенку ощущение превосходства, и подвести к нужной реакции наводящими вопросами и эмоциональным подтекстом, со всей серьезностью в голосе, я поинтересовался мнением Никитоса: как он отнесется, если Лика будет жить с нами. Не против ли? Хочет? Согласен? Она же нам понравилась.

Раздуваясь от важности, что от его решения что-то по-настоящему зависит, он к моему огромному облегчению, благосклонно согласился. А потом, снова превратился в ребенка, и начал строить на Лику грандиозные планы. Во-первых, она обязательно будет рассказывать ему на ночь сказки, во-вторых – дарить подарки, в– третьих – играть и смотреть мультфильмы, а то я часто отлыниваю. А еще, он будет расчесывать ей волосы, потому что девочкам это нравится. А он хочет, чтобы Лике у нас понравилось!

Я, в тысячный раз молча обматерил Юльку. И дал себе слово, что сделаю все, чтобы мой грядущий брак не превратился в удобное решение проблемы, которую она же и создала. Потому что хочу настоящую семью. Доверия. Строить совместные планы на жизнь. Хочу, чтобы нас с Никитосом любили. Целовали. Нежили. Тискали. Все хочу!

Короткий писк домофона сорвал Никиту с места, а мое сердце беспокойно заколотилось. Я волновался, как пацан. Расчесал пятерней волосы, одернул футболку, зачем-то сграбастал в руки кота и пошел открывать дверь. Как мне показалось, за ней слишком долго не было никаких звуков, а потом раздался негромкий стук, от которого по телу побежали мурашки. Неуверенный и настойчивый одновременно. И только сейчас, я до конца осознал реальность происходящих в жизни перемен.

– А…у вас звонок не работает, – одной рукой Лика держала за ручку небольшой чемодан, другую все еще сжимала в кулачок перед собой.

– Я его отключил, чтобы не трезвонили, когда Никитос спит, – отстранился, давая ей войти. – Забыл предупредить.

Словно наконец-то решившись, она шагнула в коридор и потянула дверь, закрывая за собой. Старательно пряча нервозность за улыбкой, ласково потрепала Лимура. И прижав к себе, бросившегося на встречу, маявшегося ожиданием Никиту, чмокнула в макушку

– Ты будешь с нами жить? – нотки надежды и радости в голосе сына, выдавали его ожидания.

– Если ты разрешишь, – она присела перед ним на корточки. – Я тут подумала, что твой папа часто устает на работе, и ему нужно отдыхать, – Никитос согласно кивнул. – Ирина Сергеевна, не всегда может папе помочь, и бабушка с дедушкой тоже, – снова подтвердил кивком, – и тогда папа нервничает. А ему нельзя нервничать, потому что у него очень ответственная работа. Знаешь, кем он работает?

– Хирургом!

– Умница! – берет его ладони в свои, пожимает. Никитос сияет от похвалы, как новенькая монетка. – Он лечит людей, когда у них что-нибудь сильно болит. Делает так, чтобы человек поправился.

– У него есть перчатки и инструменты! – часто машет головой, в доказательство своих слов. – Он даже может вынуть печень, убить микробов, и обратно вложить. А потом бинтом обмотать! – изображает руками в воздухе нечто, что должно означать мое трудовое рвение.

– Да, папа делает операции! Знаешь, что это такое?

– Когда вырезают из живота болезнь!

– Молодец! Все знаешь, – треплет по волосам. – И чтобы папа, не уставал и не нервничал, я буду ему помогать. Буду с тобой гулять, играть, готовить тебе сырники. Ты любишь сырники?

– Я не люблю запеканку.

– Хорошо, что сказал. Запеканку тогда не буду. А блины? Ты любишь блины?

– Бабушка вкусные делает, а папа-нет.

– Со сгущенкой. Я кстати с собой принесла. Будешь мне помогать?

– Сейчас? – глаза Никитоса округлились от восторга. – Буду!

– Ну тогда пошли мыть руки! – Лика поднялась, разулась, и ободряюще пробежавшись, мне по предплечью ладонью, пошла в ванную. – А фартук у тебя есть?

– Нету, – в сына голосе слышится трагическая обреченность. Шеф! Все пропало. Готовить блины не возьмут. Жизнь кончена.

– Тогда сегодня наденешь колпак! – Лика тут же взбодрила его упавший дух.

– А что папе дадим?

– А папе? – на секунду задумалась. – Ммм…Папе мы дадим задание сходить в магазин… за творогом, подойдет?

Когда я вернулся на кухне кипела бурная деятельность: стоя у плиты Лика, в обтягивающих леггинсах и длинной футболке, переворачивала лопаткой блины, которых на тарелке была уже целая стопка. Никитос в колпаке из бумаги, ложкой намешивал коричневую жижу. Его нос был перепачкан мукой, пальцы тестом, на губах сгущенка. Лимур терся о Ликины ноги, намекая, что пора бы и его покормить чем-то вкусным.

– Я сделал улитку, – явно довольный собой, мой кулинар схватил с тарелки, тут же раскрутившийся завиток, и протянул мне. – Ешь!

– Ммм, – причмокивая, я закатил глаза, присев на стул.

– Вкусно?

– Очень!

– Я еще мы будем делать конверты и трубочки! – обернулся на Лику в поисках поддержки. – Да, Лик?

– Обязательно! – она сдула с раскрасневшегося лица, прядку волос. – Ты пока улитки делай, – положила перед ним на тарелку остывший блин. Обхватив ладошку, зачерпнула его рукой с ложкой сладкую гущу и чуть размазала по центру блина. – Теперь сам, – снова отошла к плите и обернулась. – Я тут, в холодильнике похозяйничала, ничего? – очень мило смущается. – Котлеты из мяса дракона с картофельным пюре, будешь с нами? Пюре, между прочим, на молоке единорогов, если что… – выразительно поднимает брови и делает большие глаза. А потом растягивает губы в улыбке, когда у меня на лице отражается понимание.

Холодильник я сегодня затарил. Котлеты там были, да. И молоко. Из супермаркета. На дракона и единорогов, я пока не охотился…но, чувствую, скоро придется. Ради такой женщины нужно совершать подвиги и сворачивать горы, лишь бы она так улыбалась только нам.

– Ого! Конечно буду! Давай я тогда салат сделаю. У нас как раз помидоры из Тилимилитрямдии есть… – подмигиваю ей, и иду к холодильнику. Открываю дверцу. – И зелье Бабы Яги, – показываю бутылку коньяка и улыбаюсь. Бессовестно и откровенно. Потому что хочу, чтоб знала мои планы на сегодняшнюю ночь. Никита уснет…И тогда все. Будет безраздельно только моей. Я итак, почти неделю ждал, со стояком просыпаться устал, потому что она мне снилась… ох как снилась…и на мне, и подо мной, и со мной…

– Ты слышал, Никит? Из самой Тилимилитрямдии, оказывается у папы помидоры есть. Как думаешь, стоит попробовать? – поняв мой намек, обмахивается ладошами.

– Да! – прислушиваясь к нашему разговору, сын заражается игривым настроением. Так! Не перевпечатлить бы ребенка, а то не уложим! И будет вместе секса, ночное дежурство!