Текст книги "Сорвать Джекпот (СИ)"

Автор книги: Арина Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

10

– Никитос, бери самокат! – командует громко, надевая на плечи рюкзак.

– Может ему помочь? – я чувствую себя неловко. Не знаю, что делать, что говорить. Мой опыт общения с маленькими детьми, сводится к Маринкиной дочке. Но она еще кроха, ей всего годик. И когда мы пару раз собирались у них, по очереди потискав Дианку, Алекс забирал ее с собой в комнату, давая жене возможность поболтать и расслабиться. Я могу сунуть соску, подержать на руках, сороку-сороку и козу рогатую могу сделать…но Никите этого уже точно не надо!

– Не нужно, он же мужчина, – мягко улыбается, глядя на меня в пол глаза, Вадим. – Он теперь ждет от тебя отношение к себе как к равному.

– И что мне делать?

– Просто будь собой. Он должен научиться тебе доверять.

– А делать-то что?

– Выключи взрослую тетку, расслабься, и не старайся понравиться. Дети чувствуют малейшую ложь.

Веревочный парк «Манки» представляет собой развлекательный комплекс для разных возрастных категорий. Наша трасса была с нулевым уровнем сложности, как раз для любителей повисеть, полазить, попрыгать. Все как у взрослых, только ниже, устойчивее и обвешано страховочными сетками.

Никиту обрядили в шлем, наколенники, налокотники. Он был страшно собой горд. Ну еще бы! Ведь он же теперь, как взрослые мальчишки, которые с улюлюканием летали между деревьями. А у меня каждый раз замирало сердце от их головокружительных трюков.

Придерживая его с разных сторон то за плечико, то за ножку, то за ручку, под его возмущенные возгласы: «Я сам», мы прошли до третьей станции. Я взмокла. От напряжения, что он качнется в мою сторону, а я не успею поймать.

Вадим терпеливо объяснял сыну простыми словами, иногда сопровождая их пантомимой, над которой мы дружно смеялись, что нужно сделать, чтобы преодолеть очередное препятствие. Его панама, что оказалась у меня на голове, все время норовила свалиться, футболка прилипла к спине, я пару раз чуть не упала, споткнувшись о колышки в земле. Чем вызвала взрывы веселья маленького человечка.

Елки палки! Это ж сколько нужно ловкости ребенку, и хладнокровия родителю, чтобы дойти до конца!

В итоге, съехав по деревянному столбу, Никита приземлился. Гордый и уставший! Но главное счастливый, потому что материализовавшийся, парень – смотритель, вручил ему маленькую обезьянку-игрушку и большой леденец на палочке!

И почти сразу после получения трофеев, в Никите словно выключилась лампочка. Он начал капризничать.

– Так, все, нам пора! – быстро сориентировался Вадим. – Обедать и спать, да Никитос? – подхватил сына на руки. – Лик, возьми, пожалуйста, самокат, – скомандовал растерявшейся мне.

Когда, мы остановились рядом с машиной Вадима, Никита сладко сопел, положив голову отцу на плечо.

– Открой, пожалуйста, машину. Ключи у меня в кармане, – попросил, стрельнув глазами назад. Я осторожно, протиснула ладонь в узкую щель. Подцепила пальцами кольцо, но оно сорвалось, пришлось снова капаться

– Извини, – прошептала, чтобы не разбудить Никиту, имея в виду, свою неуклюжесть. Наконец, ключи были пойманы.

– За что? Мне приятно! – хмыкнул, так что у меня вспыхнули щеки. – Я очень тактильный, можешь трогать. Кстати, я не сказал тебе. У нас трешка. Но жилых комнат только две. Одна – Никитоса. Вторая – моя. У Никиты в комнате есть диван, если ты все-таки решишь, что секс в нашем браке будет лишним, – усаживает даже не проснувшегося сынишку и осторожно пристегивает в кресле. И говорит вроде спокойно, но в голосе слышатся нотки напряжения. – Вот только ты ведь не няня, чтоб спать в его комнате, а жена. Поэтому будет…

– Вадим, если ты этого хочешь, – постаралась ответить тоже спокойно, даже с заметной, хоть и не настоящей веселостью. – Я готова.

Готова. Готова. К чему, я готова? Быть кем? Ширмой для отвода глаз? Статисткой, согласной на все?

– Прости. Не бери в голову, я просто так ляпнул. Это не станет проблемой, – закрыв дверь, скинул с себя рюкзак. – Просто все как-то через жопу. Еще и Юлька приезжает через неделю, – пристроил его на переднем сидение и обернулся ко мне.

– К вам? – я совсем растерялась.

– Да щас прям! – его голос зазвенел злостью, и уже мягче. – Нет, конечно!

– А к кому?

– Понятия не имею, где она собирается жить, – раздраженно дергает плечами и отворачивается. – Хочет, как она выразилась, войти в жизнь сына с чистого листа. Любящей матерью. Сука! – выплевывает с такой злостью, что сразу становится ясно – внутри у него все бурлит. – Никита только в телефоне ее и видит, когда ей приспичивает в любящую мамочку поиграть, – горько усмехается. – Дети на восьмое марта открытки своим рисовали…а мой ее мне подарил… – засунув руки в карманы, посмотрел на меня. В его глазах полыхнул огонь, будто он ждал, что я начну спорить… – А теперь, блять, вирус материнства, ей под хвост попал. Предъявляет, требует, истерит!

– И что ты будешь делать?

– Прятать Никиту я не буду. Лишать ребенка матери, я никогда не собирался. Пусть общаются. При мне.

– Ну может, тогда зря мы все «это» затеяли? – мне почему-то перестало хватать воздуха, и я потерла ладонью шею.

– Лик, давай подадим заявление завтра?

– Завтра? – ахнула я.

– Если через госуслуги можно и сегодня, – стукнул себя по лбу, словно вспомнил. – Ты как?

– Как тебе удобно, так и сделаем. Что от меня нужно?

– Паспорт, – я стою перед ним в смятении, а он…он кажется обрадовался.

– Спасибо, – притянул меня к себе и обнял. – Ничего, что я так? – потерся щекой о макушку. И столько признательности и душевного облегчения было в его голосе и движениях.

На автомате я обняла его в ответ, и выдохнула куда-то в район шеи, его же слова

– За что? Мне приятно! Я тоже тактильная, можешь трогать.

Удержаться от нервного смешка не удалось обоим. И крепче обнявшись, как будто доказывая друг другу, кто смелее, мы простояли так еще пару мгновений.

Его грудь вздымалась порывисто, мое сердце колотилось, как безумное от какой-то непонятной радости и испуга одновременно. Пальцы Вадима мягко пробежались по моей спине, и он отодвинул меня от себя. Сразу стало холодно.

– Нам пора, – наклонившись, поцеловал в щеку. Провел губами к виску, накрыв ладонью затылок. Еще раз прижался горячими губами к коже. – Я позвоню вечером, если ты не против.

– Конечно, звони, – у меня от его близости, тепла, голоса реально тряслись коленки.

– Тебя подвезти?

– Я на машине, – неопределенно махнула рукой, возвращаясь в себя. – Тоже пойду, – отступила на шаг. – А. а Каспер продается?

– Он любит динозавров, – Вадим улыбнулся такой теплой улыбкой, что нельзя было удержаться, чтобы не ответить на нее. – Я все-таки подам заявление сегодня, пока ты не передумала. Вышли мне скан паспорта.

– Я не передумаю. Куда?

– На Ватсап.

– Хорошо, – и пока иду к своей машине, скидываю ему паспорт.

Совсем дура, да?

11

Я воспринимал ее, как картину гениального художника, притягивающую восхищенные взгляды. Смотреть – смотри, но руками не трогай! Объект охраняется.

И лишь после той майской ночи, прочувствовал, что она тоже из плоти и крови, и ей не чужды мирские желания.

Лика. Лика…

Вот уж не думал, что та, что смотрела на меня, как на пустое место, снисходя до вежливых приветствий, станет моей женой.

В какой-то степени она права– я ее знал. Знал, что Лика Сванидзе врач, красивая женщина с кучей возможностей, разъезжающая, на нехилой цены, внедорожнике. Но не смотря на перспективы, деньги и связи, в мужья эта умопомрачительная женщина почему-то выбрала меня.

Чем больше времени проходило с нашего ночного рандеву, тем сильнее я злился на нее. На то с какой легкостью, она исключила меня из своей жизни. Одним махом. Словно вычеркнула, как будто ничего и не было. Ни конференции, ни окутавшего томным мороком вечера, ни потерявших головы нас.

Но куда больше, чем на Лику, я злился на себя. За то, что повелся, проникся, закусил удила. Заглядывал в ее расписание, искал глазами на стоянке машину, прислушивался к голосам в ординаторской.

Слишком выкручивающим было чувство, когда всех доводов в мире становилось недостаточно, чтобы не сорваться на глупость и не сделать с ней то, о чем два с лишним месяца думаю.

Ну, или просто подойти спросить «Как дела?»

Услышать в ответ равнодушное.

– Что тебе надо?

Иметь смелость признаться

– Тебя.

О ней хотелось помнить, представлять, и раз за разом прокручивать в голове недолгие встречи. Гадать, что она сейчас делает, с кем, о чем думает. Работает? Валяется в кровати? А может с новым хлыщом?

Дурак! Дурак, что думал, будто сексом с Софией затру фантазии о том, как присваиваю ее себе древним способом, что – забуду, выкину из головы. Нет, стало хуже: я совсем перегорел к Софии. Получив прощальный поцелуй в щеку и пожелания успехов, я изменил свой график. Наши ночные дежурства больше не совпадали, только вот высыпаться все равно не удавалось.

Лика мне снилась. Манящая, обещающая, податливая. Такая…моя. Я чувствовал ее запах, мягкость, тепло, как двигаюсь в ней. Я слышал ее стоны, ощущал острое возбуждение, и просыпался с болезненным стояком!

Пару недель после возвращения из командировки я напрягался, что она все-таки вызверится, и решит отыграться. Но потом стало понятно, что ей на меня наплевать и можно о ней забыть?

А не выходило. Да и не хотелось, чего уж.

Чего я не мог понять – зачем мы ей? Что движет? Слабо верилось, что девушке с ее достатком, нужна рабочая виза. Но выбирать мне было не из чего, искать некогда, а Юлька, чтоб ее мужику икалось, когда ее трахает, активизировалась не на шутку. Я решил принять то, что дается судьбой. Тем более, что посланный ей вариант, был очень симпатичный, и безусловно меня волновал во всех отношениях. Главное, чтобы он приглянулся еще одному мужичку в нашей однобокой семье.

С этими мыслями, я попытался расспросить Никитоса.

– Тебе понравилась Лика?

– Она вот так делает, – прикладывает ладони к голове, и вжимает ее в плечи. Лика так делала, когда в веревочном парке рядом с дикими воплями пролетали подростки на тарзанках. – Смешно!

– Смешно, – я улыбнулся его непосредственности. – Она же девочка, испугалась. Она раньше не видела какие опасные штуки умеют делать взрослые мальчики.

– Я тоже так буду.

– Пугать?

– Нет, – Никита заливается веселым смехом. – Как взрослые мальчики.

– Конечно, подрастешь, и еще круче будешь.

– Она пойдет с нами еще гулять? – наворачивает вокруг меня круги на самокате.

– А ты хочешь?

– Хочу мишек, – выдает свой меркантильный интерес этот хитрюга, намекая на мармелад, который откопал в Ликином пакете, среди многочисленных лакомств.

– Я ей скажу, что если хочет с нами гулять, пусть приходит с мармеладом.

Никита утвердительно кивает.

– А без мармелада пусть не приходит. Мы с ней без мармелада гулять не будем. Да?

Тормозит передо мной и поднимает лицо.

– Нет, – качает головой сначала отрицательно, а потом часто-часто с видом раскаявшегося грешника. – Будем!

– Ну хорошо. Я тогда скажу Лике, чтобы со мной вместе пришла за тобой в садик, и мы опять погуляем.

– Лика – подружка?

– Лика, – я попытался подобрать слова, присев на корточки. – Она будет нам помогать, чтобы все важные дела было делать легче и быстрее.

– Как Ирина Сергевна?

– Да, как Ирина Сергеевна

Никита на секунду замер, а потом согласно кивнул и поехал вперед.

Оно и понятно, что щенячьего восторга Лика у него вызвать не могла: не девочка из песочницы, с которой есть, о чем поговорить. И даже не бабушка с дедом, которые все разрешают. И даже не Ирина Сергеевна, которая в свои пятьдесят семь выглядит, как фея из мультика, и все понимает без слов. Она теперь приходит все реже, потому что слава Богу, за полтора года в саду мы вроде выработали иммунитет, и в ежедневных услугах няни, пусть замечательной, чуткой, заботливой, уже не нуждаемся.

Очень хотелось сказать

– Теперь Никитос, Лика – наша семья.

Лика наша.

Наша.

Эта мысль почему-то приятно грела душу. И я, улыбался, наверное, первый раз за прошедшие дни, после очередной ругани с Юлькой, без желания плеваться накопившейся злостью.

Ну не мог я понять ее неожиданно воскресшую материнскую любовь! Не мог! Два с лишним года, подглядывать за сыном из камеры телефона, откупаться подарками и деньгами. Правда последнее было регулярным и щедрым, позволяющим сначала оплачивать услуги Ирины Сергеевны, а теперь хороший садик. Но все равно это были лишь деньги. На них невозможно купить мамин запах, голос, тепло. Невозможно заполнить образовавшуюся пустоту, ни волшебницей-няней, ни во всем потакающим отцом, ни ублажающими бабушкой и дедушкой.

Невозможно объяснить ребенку, что любящая мама, как в мультике про мамонтенка, просто потерялась, но обязательно найдется. И песенки про маму и рисунки для нее, она, сука, видит. Улыбается и машет, тварь! А теперь воспылала желанием забрать туда, где из-за холода льготная пенсия. В придачу к загородному дому с собакой, и нефтяником.

Какой север? Какой переезд? Какой нахрен любящий нефтяник!

Нет. Я против Юлькиного мужика ничего не имею. К нему у меня только одна претензия. На хрен он ее отпускал, дал выйти за меня замуж, чтобы через два года очухаться и вырвать из семьи?! Или это она тупанула тогда?

Вопрос о том, любила ли Юлька меня, я перестал себе задавать, через неделю, когда за ней захлопнулась дверь, и я осознал, что она уже никогда не станет прежней. Что в первую и самую главную очередь, я – папа, а потом уже все остальное – врач, мужик, сын.

Через месяц после ее ухода, улеглась моя злость, похоронив то светлое, что я к ней испытывал, думая, что это любовь.

Мы поженились спустя три месяца после знакомства, потому что Юлька каким-то волшебным образом умудрилась залететь, даже через барьер рекламируемого латексного изделия. Мы попали в тот самый 1 %. Посидели, подумали и решили рожать. В конце концов– не школьники, работаем, где жить есть.

Сейчас, когда устаканенная жизнь, снова несется под откос, вводя в уравнение жизни новые неизвестные, я злюсь, но отчетливо понимаю, что не случись все так, как случилось, не было бы у меня Никитоса… а такого я даже гипотетически представлять не хочу.

– Мы – .. – выставляю ладонь перед сыном каждый день, перед тем как отправить в группу.

– …– команда! – хлопает в ответ, расцветая гордой улыбкой.

Ну посмотрим, как в нашу команду впишется «сладкая» Лика.

Муравьи, они любят сладкое, Никитос не даст соврать.

Только с возрастом, сладкое становится все больше пикантным.

Того самого сладкого, от которого, как в детстве пугали взрослые, должно все слипнуться, стало хотеться меньше, а другого – того, что дразнит рецепторы, ароматном влажного возбуждения, духами в ложбинке между ключицами, карамельным запахом волос, – острее!

12

Трансформеров оказалось много – добрые, злодеи, воины. Созидатели и разрушители. Разноцветные, с клешнями и базуками вместо рук, колесами и культяпками вместо ног, но одинаково маленькой головой.

Кроме Карлсана, напугавшего на крыше жуликов и Каспера, оказывается дети были очарованы Ахи-страхами с чердака, и ночным призраком Вилли.

А динозавров вообще было целое стадо!

Чтобы хоть немножко во всем этом разбираться, я взялась пересматривать забытые мультфильмы. И меня затянуло.

Я ловила в себе ощущение радости и счастья, чего-то такого, что давно ускользнуло. Как будто открыла дверь в беззаботное детство, где могла позволить себе всякие глупости, типа оттачивания меткости плевков, бросания камушков блинчиком, или ловли головастиков в бочке.

Вечером, когда, лежа в кровати, я пялилась в стоящий на животе ноут, где Фрекен Бок выдавала очередной перл, прозвучал телефонный звонок, который выбил меня из колеи. Я зачем-то прежде чем ответить, поправила растрепанные волосы, одернула домашнюю майку и прочистила горло.

– Привет…не отвлекаю? – голос Вадима звучал чуть-чуть хрипло. По телу разбежались мурашки, как будто я ощутила легкую вибрацию воздуха, от его губ, возле уха. Почему – то он мне представился, тоже развалившимся на кровати. С взлохмаченными волосами, в футболке, обтягивающей крепкие бицепсы, и клетчатых хлопковых штанах.

– Привет, – остановив мультик, я убрала с себя ноут, и уселась по-турецки. – Ну как тебе сказать, я сначала устроила себе курс ликбеза по жителям планеты Кибертрон, потом постигала миссию команды Дино. Малость одурела, и пустилась во все тяжкие с Карлсном. Вот смотрю, как Фрекен Бок отбирает у пылесоса плюшки.

– Да ты теперь гуру!

– Я сегодня почувствовала себя полной дурой, и поняла, что совсем не знаю, что интересует ребенка в три года, – с досадой запустила руку в волосы.

– Ему в ноябре будет четыре.

– А мне двадцать семь, и я ничего не знаю о маленьких мальчиках. Что им можно есть. Умеют ли они одеваться, во что играют, просятся ли в туалет. Да и вообще, сводить в туалет мальчика, это не одно и тоже, что сводить в туалет девочку. Мне страшно, Вадим.

– Передумала?!

– Не в этом дело. Я боюсь не оправдать твоих надежд. Боюсь, не знаю, сделать что-нибудь не так. Сказать, что-нибудь не то. Расстроить. Обидеть. А Никита. он такой замечательный… – говорю, а у самой ком к горлу подкатывает. Такой у него классный мальчишка. Такой живой, искренний, теплый.

– Ты ему понравилась

– Правда?

– Он сказал, что ты смешная.

– Это разве понравилась? – просевший голос выдал разочарование.

– У детей оценка происходит через призму эмоциональных ощущений. Смешная – это безобидная и веселая. Тебе можно сказать пятерку поставили. А еще, ему понравились мармеладные мишки, так что, если не передумала, приглашаем тебя с нами и мишками завтра гулять. Про мишек я пошутил.

– Я пойду, а когда? – немного приободрившись от его слов, намотала локон на нос.

– Ты завтра до скольких на работе?

– В четыре заканчиваю.

– Я завтра в больнице. Смогу забрать тебя ближе к пяти. Подождешь?

– Ой! Да не нужно, – на меня накатила неловкость. Ладонь сама легла на шею и принялась ее растирать. Он же с работы уставший будет, и потащится за мной на другой конец города. – Я подъеду куда скажешь.

– Лик, нам все равно придется выводить наш тайный роман из тени, – начал с легкой иронией. – Так что днем позже, днем раньше, мы покажемся публике – роли не сыграет, – закончил серьезно. – Так почему бы не завтра?

– Ты прав! – из головы разом вылетели сентиментальные иллюзии. Дура! Он женится на тебе из-за сына, а ты уже черти что напридумывала…

– Заберем Никитоса из детского сада, а потом пойдем гулять. Я ему обещал, что мы придем за ним вместе. Он обрадуется.

– Думаешь?

– Если ты придешь с мишками, – хмыкает, – даже не сомневаюсь. Шучу!

– А что ему можно купить? Что он любит?

– Ничего не нужно. Ты и так целый пакет надарила. Он еще сегодняшнее не доел.

– Но я хочу. Мне приятно!

– Лучше отвари пшена или возьми хлеба, мы пойдем кормить уток.

– О! – теряюсь от неожиданного поворота. – Белого же, да?

– Да, – в голосе слышится улыбка, – никогда не кормила уток?

– Если честно, как-то не приходилось.

– Ну мы тебя научим, – и прибавил с легкой усмешкой, – котов собак, воробьев, даже улиткам огурцы таскаем. А еще, мы коту траву сажаем и ждем, когда вырастет.

– Да вы прям юннаты!

– Ага, натуралисты– бармалисты, – передразнил и на секунду затих. – Лик, мне нужна твоя электронка, – резко сменил тему. – Тебе придет уведомление, что я подал заявление на гос. услугах. Заполни свою часть, и просто отправь, – голос Вадима из телефона звучал спокойно, как будто он говорил о скучных вещах, а не о глобальных изменениях в жизни. – Только нужно определиться с фамилией, – тут он замялся. – Для нас с Никитой было бы лучше, если бы ты согласилась взять мою. Это добавило бы нашему браку подлинности, – и напряженно выдохнув, продолжил. – Но решать, конечно, тебе. Я понимаю, что это морока с документами, да и с твоей семьей, наверное, непонятки возникнут…

Вадим замолчал, а я так опешила, что не знала, что ответить. Вопрос о смене фамилии я как-то в расчет не брала. Как отреагирует моя семья…я примерно догадывалась. Отец – в бешенстве, мама-схватится за сердце, Тенгиз – в недоумении от моей выходки будет метаться, как тигр. Но тут я более-менее спокойна. Рассудительная Ленка, девушка брата, поможет им справиться с шоком. Она молодчинка. Всегда умеет найти правильные слова, путь к разуму, погасить конфликт.

Хотя, пожалуй, нам теперь всем пригодится ее опыт работы психиатром.

Рано или поздно, конечно, семья примет мой выбор. И даже не удивлюсь, что поверит, в правдивость сочиненной истории любви. У родителей, как раз, так и было. Мама оказалась приятельницей дочери лучшего друга деда, которую усиленно пророчили отцу в жены. Но вмешалась судьба…у родителей закрутился бурный роман, апогеем которого стало рождение Тенгиза, через семь месяцев после свадьбы. Собственно, и свадьба, была подстегнута, именно последствием темперамента молодых. И что в этой истории анекдотично, мамина подруженция – «суженая отца» вышла замуж за его лучшего друга. Все счастливы и продолжают дружить семьями!