Текст книги "Конец соглашения (ЛП)"

Автор книги: Ари Мармелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Она оторвала взгляд от записей и заметила, что печальная маска на его лице была схожа с ее лицом.

– Я бы предпочел не занимать это место, – сказал он.

– Знаю. Я тоже, – она еще немного скребла пером о бумагу, а потом опустила лист на пол у стула, придавила его чернильницей. – Я тут не только из-за могил.

– Я так и понял.

– Паскаль, мы с тобой плохо знаем друг друга, но мы работали вместе. Джулиен доверял тебе, и ты знаешь, что Джулиен доверял мне, чем бы я ни… занималась в жизни. Надеюсь, это означает, что я могу доверять тебе.

– У меня нет повода думать иначе, судя по тому, о чем ты меня просишь.

– Ха, это хоть честно. Паскаль… почему меня вообще разыскивает гильдия? Я никого не убивала перед тем, как ушла – людей, по крайней мере – и даже если бы дело было в Геспелене, многие важные люди могут все объяснить, и я не знаю, почему ты так на меня смотришь, но я нервничаю.

– Виддершинс…

– И этот тон: «Я не хочу тебе этого говорить». Я так часто его слышу. Это как отдельный язык.

– Просто ты… – он не смог продолжить. Бардак на столе вдруг привлек его внимание.

Шинс уже казалось, что в ее желудке хрустела бумага.

– Говори, Паскаль. Прошу.

Страж вздохнул и посмотрел на нее, и она испугалась сочувствия на его лице.

– Именем Демаса, правосудия и законов Давиллона, – он явно цитировал, – уличная воровка, известная как Виддершинс – настоящее имя неизвестно – должна быть задержана на месте, используя все силы, по подозрению в убийстве майора городской стражи Джулиена Бониарда.

Она не могла дышать. Не могла думать. Комната и мир перевернулись, и она упала бы на потолок, если бы не впилась в стул мертвой хваткой.

– Что? – пискнула она не своим голосом. Только потом она поняла, что это напоминало ей себя на десять лет младше.

– Виддершинс…

– Как ты мог такое подумать? Как хоть кто-то мог так подумать?

– Я так не думаю! – убедил он ее. – Но приказ пришел сверху. Многие стражи не слышали всей истории произошедшего на кладбище в тот день, но они и не поверили бы.

– Но ты был там! Ты мог рассказать людям, что случилось!

– Я ничего не видел, помнишь? Джулиен оставил меня сторожить врата. Я знаю о произошедшем лишь то, что рассказали мне ты и остальные. И, если бы я не видел Ируока в действии, я бы не поверил.

Шинс притянула колени к груди, опустила голову на спинку стула.

– Боги. Они думают, я… о, боги…

Казалось, Паскаль хотел выйти из-за стола и как-то утешить ее, но не знал, как именно. Это так напоминало Джулиена, что она чуть не расплакалась, улыбаясь при этом.

– Не знаю, помогло бы то, что я был свидетелем, – объяснил он. – Командир Арчибек уверен в твоей вине. Будь у меня неоспоримые доказательства, ситуацию удалось бы изменить, но… – даже от его беспомощного пожатия плечами одна из стопок бумаг пошатнулась, зашелестела.

– Ольгун? – прошептала она. – Мы его знаем?

Только смятение. Ладно, или этот Арчибек верил всей душой, что Шинс была виновна в преступлении, которого не совершала, или…

– Насколько он честен? – выпалила она.

Паскаль нахмурился.

– Майор – а потом командир – Арчибек был старожилом еще до моего вступления в стражу. В этой организации нет никого надежнее!

Шинс хотела услышать больше.

– Но?

– Что? Что «но»? Но что?

– Ого. Все начинают звучать как я. Ладно тебе, Паскаль, мы оба знаем, что за «но». Ты постоянно забываешь его озвучить.

Страж нахмурился на миг, а потом это выражение пропало.

– Как ты это делаешь?

– Легко. Если всю жизнь никому не доверять, начинаешь заранее ощущать «но».

Ольгун почти задыхался от истерики в ее голове, а снаружи стояла тишина.

– Я сделаю вид, что ты сформулировала это лучше, – сказал Паскаль.

– Да? – она покраснела, хоть это вряд ли было видно в темноте. – Я была бы благодарна.

– Командир Арчибек, – с неохотой продолжил он, – сам не свой после повышения. Это точно просто стресс и привыкание к новой власти, но, хоть он всегда был строгим, в последнее время он слишком строгий. И он издал много указов, типа твоего, где процедура расследования допустила бы только подозрения и теории. Но я не верю, – поспешил добавить он, – то это показывает, что он – взяточник.

– Уверена, ты прав, – Шинс уже прикидывала варианты развития событий, если он был не прав. – Спасибо за разговор, Паскаль. Я знаю, у тебя могли возникнуть проблемы.

Она встала, и он тоже поднялся.

– Это было правильным поступком, и Джулиен хотел бы этого от меня. Надеюсь, ты найдешь то, что искала… в скором времени.

– Да, я тоже.

– Тебя нужно сопроводить? Чтобы твое присутствие казалось законным?

– Спасибо, но нет. Я справлюсь, – она уже ушла за дверь, повернулась закрыть ее и замерла. – Паскаль? На улицах ведь не начнется открытая война? Давиллон ведь не вышел из-под контроля?

Если выражения лица юного майора не хватило для ответа, он добавил:

– Не знаю, где ты была все это время, но стоило серьезно подумать о возвращении сюда.

* * *

Позже тем вечером, в конце смены, Паскаль заметил это. Он не понимал, как это произошло – он весь разговор смотрел на нее, и она не покидала стула – но когда он потянулся за рапирой стража, стоявшей в углу возле его стола, ее не было.

Он долго раскрывал рот, как рыба без воды, а потом хохотал, хоть и пытался сдержаться, вспоминая истории Джулиена, в которые тогда не верил, и не злясь.

* * *

Виддершинс покинула кабинет Паскаля, но не штаб-квартиру стражи. Ей нужно было еще кое-кого увидеть.

Кое на кого посмотреть.

Она не переживала, что ее узнают. Цвет ее волос и одежда были изменены, она старалась идти иначе, выглядела неуклюже, и, конечно, в это время дня тут было полно посетителей и гонцов… Шинс не заметили бы в толпе даже без Ольгуна, заставляющего их отводить взгляды.

Это если она не столкнется с теми, кто ее знал. Например, со стражем, который арестовывал ее в прошлом, с искателем, которого могли привести на допрос, или с самим Арчибеком, хоть она не понимала, что ему сделала. Это могло испортить ее день, а то и всю жизнь.

Это было просто, но мешкать не стоило.

Она лишь пару минут бродила по зданию – его стены покрывали уголь и масло от годами использующихся дешевых масляных ламп – и нашла нужную комнату. В главных коридорах было много людей, и было куда сложнее найти миг уединения, чтобы взломать замок и попасть в нужную комнату. Ольгуну пришлось обеспечивать отвлечение – курьер просто ушиб из-за этого колено, но вечность собирал рассыпавшиеся бумаги – и он направлял удачу в ее старания с замком. Она приоткрыла дверь и юркнула внутрь.

Тускло, но не темно: пальчики солнца пытались ощупать края ставен, и света от них хватало. Полки и стол были больше, стопки бумаги лежали аккуратнее, на дальней стене было окно со ставнями, но кабинет не очень-то отличался от кабинета Паскаля.

По крайней мере, внешне.

Запах был не таким, Шинс не могла понять, что не нравится ее носу. Только позже она поняла, что ее сбило отсутствие запаха. Смесь запахов пота, чернил, еды, напитков и десятка мелочей – запах работы – тут была слабой, слишком слабой, нельзя было даже списать на присутствие окна.

А еще в кабинете Паскаля Ольгун не кричал.

Шинс хотела осторожно поискать в кабинете, в бумагах, попытаться отыскать связь между командиром Арчибеком и Лизеттой или гильдией. Но, судя по реакции божества, в этом уже не было необходимости.

– Святые кони, Ольгун! Успокойся! – она застыла, проверяя, не услышали ли ее голос за дверью, и продолжила. – Ты уверен?

Ответ бога был таким оскорбительным, что Шинс не была уверена, не обозвал ли он себя при этом.

– Хорошо, да, ты знаешь! Я не подумала. Не говори, – она задумалась, роясь при этом в выдвижном ящике и не обращая внимания на содержимое. Если тут был фейри, и довольно часто, раз Ольгун ощутил ауру, что это означало? – Командующий встречался с ними?

Ее голова кружилась от ощущений и картинок, краски перетекали друг в друга. И на некоторых картинках была кровь.

Через миг она сказал:

– Это связано с аурой командующего?!

Нет, не совсем. Несколько вспышек неуверенности объясни ли, что Ольгун не мог поклясться, что это был командующий Арчибек. Но тут часто бывала комбинация человека и фейри.

– Лизетта?

Нет. Он узнал бы это ощущение.

– Тогда я не пони… фейри могут захватывать людей как призрак или демон? Нам нужны, скажем, особые лекарство или экзорцизм? Церковь Священного соглашения вообще проводит изгнания? – а потом. – Ситуация ухудшается. Если и дальше будешь пожимать плечами, лучше отрасти их себе, да? Я…

От вспышки силы божества в ее ушах затрещало, и она услышала шаги в коридоре. Шаги решительно приближались.

– Ладно, плечи обсудим позже. Не забудь напомнить! Отметь себе «Плечи».

Свои плечи она пропихнула в окно (вместе со всем телом), ставни закрылись за ней раньше, чем приближающийся – Арчибек или кто-то еще – смог приоткрыть дверь кабинета.

Не самый незаметный выход, но удача – может, с помощью Ольгуна, хоть Шинс и не просила – была с ней. Окно командира выходило на маленькую улицу, к одной стороне здания, а не к проспекту. А еще сгустился туман перед ливнем, что мог начаться в любой миг, и прохожие вряд ли видели ее выход. Шинс вызвала несколько странных взглядов и фраз, но ушла раньше, чем кто-нибудь успел сбегать за стражей.

Она обвила себя руками, лишь порой вытирала воду с лица и убирала пряди волос. Виддершинс вернулась к окружению приятнее. Холодная одежда прилипла к коже, и Шинс дрожала, а влага в воздухе такой густой, что вобрала в себя вкус запахов общества. Она была почти уверена, что с повязкой на глазах узнала бы любую часть города по запахам.

Потому она почти сразу заметила, когда в букет запахов добавились огонь и дым. Пепел жалил нос, резкий запах того, что раньше было деревом… запахи доносились до нее облачками, но оставались в памяти, она кашляла, глаза слезились не из-за погоды. Из-за горящего здания…

Огонь покончил с ее детством, резко изменил ее жизнь впервые за множество раз. Ей было не по себе от этого запаха, особенно, когда он возникал внезапно. Она не представляла, как огонь занялся в такую погоду, но он точно был сильным.

Это точно было связано с хаосом в городе. Но было достаточно далеко, чтобы Шинс не видела столб дыма в тумане, и, хотя ветер не был сильным, она видела, что дым не доносился до нее от чего-то поблизости. Каким бы сильным ни был огонь, в такую погоду он не сможет разгореться и выйти из-под контроля.

Она ощутила укол сочувствия к тому, чье место горело (или места), ощутила вспышку гнева на Лизетту за то, что страданий становилось больше из-за ее махинаций. Но в глубине души Шинс ощущала облегчение.

Было приятно вспомнить, что не все плохое в Давиллоне было ее проблемой.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

«Как, ради всех богов Соглашения, меня втянули в это?».

Эврард Даррас шел – скорее «топал», хоть он посчитал бы такое описание недостойным – по камням, что потемнели вечером и были мокрыми от постоянной влажности. Ветер хлестал по его длинному пальто у лодыжек, он собирал краем ткани грязь, что отлетала от его ног, с его треуголки падали капли. (Во многих кругах Галиции эти шляпы были популярны, но Давиллон не догнал эту моду. Конечно). У каждого третьего фонаря он заставлял себя отпустить рукоять меча, опустить руку, но ладонь снова оказывалась на оружии, словно действовала сама.

О, он узнал это настроение. Он хотел, чтобы его нашла беда, хотел, чтобы кто-то дал ему повод выместить немного агрессии. Он понимал чувство, но не мог подавить его. Его кожаная перчатка захрустела, он тихо зарычал.

Ему не нравилась эта женщина! О, он начал уважать ее после дела Ируока, и он уже не питал шипящие угли ненависти, которые когда-то ощущал, но это было близко к доброте. Ему не нравилось ее поведение, ее присутствие, ему не было дела до ее друзей – но он все еще ощущал немного вины перед девушкой, Робин. И он не простил воровку за то, что она ограбила башню его семьи в годы, когда клан Даррас был «политическим гостем» в Раннанти. Он хотел просто больше не видеть ее (и, может, вернуть рапиру, что она украла).

«Так как она меня уговорила на это?!»

Ему повезло обнаружить брошенную бутылку, что было редкостью в этом неплохом районе. Он ударил по ней ногой с вредным и детским смехом. Она разбилась о чей-то порог, и от шума залаяла собака неподалеку.

Он знал, как это ощущалось.

Слова той воровки были правдой. Имя и честь семьи были для него важными, и он не мог дать людям страдать, когда был в силах остановить это, и он ощущал, что эти фейри решили закончить начатое в прошлом году задание.

Он признался только себе, что его вел и страх. И если ему придется столкнуться с жуткими монстрами, типа Ируока, то он хотел, чтобы это произошло по его плану, а не их.

Но это не объясняло всего. Желание сохранить имя Даррас, помочь людям были далеко от порыва «вызваться охотиться на монстров и преступников». Эврард не был ни профессиональным солдатом, ни стражем, хоть сражался в дуэли лучше многих из них. Но если бы он отказался в этом участвовать, честь его и его семьи не пострадали бы.

«Так почему тогда я…?»

Сзади раздались крик и тихий хруст. Едва успев подумать, что нужно быть осторожным с желаниями, он развернулся, занял защитную стойку, выхватив рапиру из ножен.

И увидел, что его навыки не требовались.

* * *

Виддершинс бежала и прыгала по крышам – только по самым гладким крышам и через небольшие бреши, ведь она еще не полностью восстановилась даже с помощью Ольгуна – и преследовала Эврарда улицами. Точнее, она преследовала двух мужчин в жалких плащах и больших ножах, которые плохо скрывались под одеждой, они шли недалеко от него.

Она была почти уверена, что они следили за ним, и она перестала сомневаться, когда они остановились в тот миг, когда он замер, чтобы ударить ногой по бутылке. Они не хотели, чтобы их заметили.

– Давай-ка, – выдохнула она Ольгуну, ощущая его магию в своих мышцах, плоти и кости, – заметим их.

Шинс спрыгнула на плечи одного, под ее ногами раздался хруст, и он сложился под ней. Он смог вскрикнуть. Она ощутила укол сочувствия, но… это было лучше, чем если бы она подошла и зарезала его.

Так ведь?

Сложившийся человек, еще и так, как природа его не сложила бы, был неустойчивой подставкой, и даже усиленные рефлексы Виддершинс не были идеальными. Она шагнула к товарищу раздавленного мужчины.

Он застыл на месте, его разум и ощущения спорили насчет произошедшего, и Шинс решила воспользоваться этим.

(Просто ее прыжок врагу и Эврарду мог показаться спланированным и намеренным. Но она не призналась бы в этом и под пытками, а свидетели не слышали смех Ольгуна из-за этого).

Шаг стал перекатом, и ладони девушки шлепнули по влажной брусчатке. У бандита на лице успело мелькнуть странное выражение, а потом подошва сапогов Виддершинс врезалась в его лицо. Когда все было сделано, и пыль улеглась, он лежал, растянувшись на брусчатке, а Шинс с удобством сидела на нем. Удара могло и не хватить, чтобы он потерял сознание, но тот факт, что Шинс сидела, опустив ногу на его горло, убирал все сомнения.

– Вечерок, – сказала она, когда Эврард подошел ближе, его кулаки и челюсть дрожали.

– Рисуешься? – рявкнул он.

– О, нет, – не совсем. – Тут некого впечатлять.

– Я мог с ними разобраться!

– Да, если бы ты заметил их. И будь они нормальными ворами, – она встала, потянулась, пока ее спина не хрустнула, а потом побрела в ту же сторону, куда шел Эврард до этого. У него не было выбора – и он все еще шел в ту сторону – и аристократ присоединился к ней.

– Нормальные воры? – осведомился он.

– Да. Как те, что хотят тебя обокрасть. Это нормально.

– А какими еще они могут быть?

Шпионы Лизетты, узнавшей, что ты был в бою с Ируоком, и, возможно, заметившей, что ты задаешь вопросы. Ты мог бы убрать их, но, если их задачей было просто проследить, работаешь ли ты с нами, и где мы, ты бы и не понял, что они тебя преследовали. Пока искатели не зарезали бы нас во сне. Огнем.

– Зарезали о…?

– Так они не видели, куда ты шел, и что их ударило.

– А какая ты? – спросил Эврард.

– А?

– Кто или что?

– Мило, – сказала Виддершинс. – Пару лет практики, и ты станешь веселее.

– Я… – он резко опустил взгляд, что-то отвлекло его. – Ты с рапирой.

– Как и ты, – парировала она.

– Да, но, когда ты ушла, у тебя не было рапиры. Ты просила, чтобы я одолжил тебе.

Она пожала плечами.

– И ты отказал. И я одолжила у другого.

– Ясно. И этот кто-то знает, что ты «одолжила» его меч?

– Думаю, уже знает…

Шаги, шепот прохожих, шипение капель воды, попавших в горящие фонари. Но в остальном – тишина.

– Боюсь, я зря провел день, – начал Эврард. – Я не узнал ничего…

– Шш! – она подняла два пальца и быстро остановила его. – Не сейчас, – сказала ему Шинс. – Погоди, пока все соберутся. Потом все и доложат результаты.

– Но я сказал, что мне нечего…

– Тогда подожди, пока все соберутся, и не докладывай.

Эврард пошатнулся, будто опьянел.

– Ты хочешь, чтобы я подождал, – медленно и четко сказал он, чтобы проверить, что они говорили на одном языке, – и сказал группе, что ничего не узнал. Не говоря тебе сейчас, что я ничего не разузнал.

– Именно.

– Зачем?!

Шинс смотрела на юношу, словно он обезумел, раз спрашивал такое.

– Не хочу упустить все детали.

И снова шаги, шепот прохожих, шипение капель воды, попавших в горящие фонари. То есть – еще больше тишины.

– Как я согласился на это?

он не спрашивал Шинс, даже не хотел произнести это вслух. Он просто повторял это весь вечер. Но, не глядя на него, Виддершинс ответила:

– Потому что ты и твоя семья почти десять лет просто играли в манеры и «гостей» другой страны, да? А потом еще и возникла твоя глупая одержимость местью мне.

– Глупая…?! Ты украла десятки наших семейных драгоценностей! Боги, Лизетта ненавидит тебя за то, что ты опередила ее с кражей в…

– Теперь это все позади, и ты не знаешь, что делать в своей жизни. Тебе скучно, ты без цели, и ты ищешь важное для себя дело.

Эврард покачнулся, коснулся кончиками пальцев своей щеки, словно его ударили по лицу.

– Ты не знаешь, о чем говоришь!

– О, – Виддершинс пожала плечами. – Ладно.

– Правда! – настаивал он.

– Ладно. И Лизетта не в тему. Она нашла и другие поводы для ненависти ко мне. Так что не вини себя.

Аристократ проревел что-то жуткое и бросился вперед, его рапира была зло подрагивающим хвостом, и Эврард почти оставил в тумане дыру в форме себя. Шинс смотрела ему вслед и моргала.

– Что я такого сказала?

Ольгун смог лишь вздохнуть.

* * *

– Я переживала, – сказала Робин с умоляющим взглядом лани со своего места на краю дивана. Заговорщики сидели в разных местах в комнате, а Эврард, исполняющий роль хозяина и постоянно ворчащий из-за этого, передавал полные бокалы и кусочки фруктов, доступных в это время года.

Всем, кроме Фостин, которой не было видно.

– Я говорила ей оставаться тут! – возмущалась Шинс, не расхаживая, а топая по ковру, словно он был из пауков. – Я не хотела, чтобы ты оставалась одна!

– Успокойся, Шинс. Я и не была. Она ушла, когда Ренард вернулся.

– Вряд ли это безопаснее, – прорычала она.

– Я тебя слышу, – возмутился старший вор и другого конца комнаты, лениво разглядывая хрустальный бокал с вином.

– Я не удивлена, – Шинс огляделась, взмахнула руками и заняла свое место у камина. – Гах!

– Виддершинская катастрофа или нет, – возразила Робин, – но у меня еще есть обязанности.

– Виддершинская…

– Мне нужно принимать решения насчет «Ведьмы», проверять, как идет бизнес. Тебе повезло, что я отправила ее, но это лишь потому, что сама я медленно добиралась бы.

– О, хорошо. Это понятно. Начнем с основ. Общими словами. Если Фостин не вернется после этого, пойдем искать ее, а потом примемся за детали. Ладно, Робс?

Робин не выглядела радостно, но согласилась.

– Хорошо. Эврард ничего не узнал, так что начнем с тебя, Игрейн.

– Точно, – начала жрица. – Эм… Виддершинс?

– Да?

– Эврард должен быть такого цвета? Потому что он не кажется мне естественным.

– Уверена, он в порядке. Что ты говорила?

– Л-ладно… раз я не пыталась тащить за собой окровавленного компаньона без сил, я легко добралась до Базилики. Я весь день говорила с людьми его преосвященства Сикара. Ничего нового, но я подтверждаю почти идеальное пересечение тех Домов, жрецы в которых якобы могут отгонять сверхъестественную угрозу, и тех, что отказались отправить солдат на улицы для сохранения мира. И ни один из них не пострадал от нападения фейри, по крайней мере, об этом не сообщалось.

Шинс минуту жевала концы волос, а потом:

– Хорошо. Ренард?

– Ах, милая леди, мне жаль, но я не обнаружил в гильдии и у знакомых того, чего мы не знаем. Боюсь, я наравне с месье Даррасом. Хоть краснею из-за этого меньше.

Эврард невнятно проворчал что-то.

– А ты? – спросил Ренард, бегло взглянув на аристократа.

– о, – ответила Шинс, – точно. Что ж, меня разыскивают за убийство… – она сглотнула, было сложно произнести это, – майора Джулиена Бониарда.

Не удалось услышать реакцию Робин, Ренарда и Эврарда, ведь Игрейн завопила не в стиле жрицы:

– Вот дерьмо! – но Виддершинс была уверена, что и они разделяли это мнение.

– Я так и сказала, но без фекалий. Но не все мне верят. Друг Джулиена Паскаль знает правду. Но приказ пришел сверху.

– Командующий Арчибек? – спросил Ренард.

– Да. О, и он одержим фейри Лизетты.

Тут, конечно, пришлось объяснить. Шинс только заставила всех перестать кричать вопросы и начала объяснять произошедшее в штаб-квартире стражи, когда робкий стук в дверь остановил ее на полуслове.

Они знали, кто это мог быть, но руки опустились на оружие, мышцы напряглись, пока Эврард, выглянув в глазок за панелью, не открыл дверь и не впустил Фостин в номер.

Ее волосы и юбки промокли, отяжелели от влаги, и это все было логичным. Но Шинс тут же посмотрела на лицо женщины. Покраснение, опухшие глаза… на ее щеках блестел не дождь. Фостин рыдала.

Шинс ощутила покалывание в носу, она будто хотела чихнуть, но это было на другом уровне. Она знала, что это означало, знала, что Ольгун ощутил что-то, что она не могла, и ей тоже нужно было уловить этот запах.

Он направил ее, и запах нашелся на одежде курьера. Слабый запах дыма.

И Шинс знала. Была уверена, будто Фостин уже сказала это, словно она сама увидела это. Она прижалась к камню камина, и только это не дало ей упасть на пол.

А она глупо думала, что та проблема в Давиллоне была не из-за нее…

Утешающее прикосновение Ольгуна согревало ее изнутри, и она была благодарна, но едва ощущала это.

– Фостин? – Робин поднялась на ноги, ладонь невольно сжала горло. – Шинс? Я не… Что происходит?

– Это… Робин, это… – голос Фостин дрогнул. Она сделала шаг, подняв руки, и застыла, не зная, что делать, зная только, что эти слова будут среди самых сложных для нее и для ее любимой. – Ее нет. О, Робин, мне так жаль, но «Дерзкой ведьмы» больше нет.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Свечи мерцали, некоторые догорали, добавляя больше запаха воска, чем освещения. Масляные лампы и канделябр были темными и холодными, никто не посчитал нужным зажигать их.

Сумрак соответствовал настроению.

– Все успели выбраться, – тихо сказала Шинс. Робин рыдала, обмякла на краю дивана, икая, тело уже не справлялось с всхлипами. Она дрожала в руках Фостин, а Виддершинс, утешая, коснулась плеча Робин. Она хотела утешить этим, но таких слов было мало.

Она поймал взгляд Фостин. Курьер слабо улыбнулась сквозь слезы, Шинс ответила тем же. Они с трудом подавляли свое горе, старались быть сильными ради девушки, которую любили, хоть и по-разному, но они едва справлялись. Но Шинс и Фостин сейчас полностью понимали друг друга.

– Это все еще моя собственность, – продолжила в отчаянии воровка. – Мы можем… мы отстроим ее. Будет как новенькая…

Робин шмыгнула носом, а Шинс не могла больше ничего сказать. Она уже не первый раз говорила это после новости Фостин. Она надеялась, что от повторения горе Робин уменьшится.

Но Робине не хотела «Дерзкую ведьму» новой, как и Шинс.

Лизетта забрала у нее и это. Еще один пункт в растущем списке.

– Зачем она делает это? – пробормотал Ренард. Все долго молчали, из уважения или разделяя горе, но ночь не длилась вечно.

– Шутишь? – рявкнула Игрейн скорее потрясено, чем со злостью. – Ей не нужно повода лучше, чем ранить…

– Нет, это я понимаю, – Ренард потянулся погладить перо, что обычно украшало его шляпу, но вспомнил, когда его пальцы сомкнулись, что не носил ту шляпу сейчас. – Я про… все это. Все, что она делает, и все, о чем мы говорили прошлой ночью. Я все еще не вижу связи.

– Думаю, я вижу, – сказала Виддершинс. – Вы тренировались? Вы моргаете одновременно.

Они и дальше смотрели и моргали, но молчали, и Шинс в последний раз сжала плечо Робин и встала, медленно прошла от дивана к камину и обратно. – Я столкнулась с политическими играми, пока меня не было, так что я думала об этом в таком ключе. И все совпало, когда я обнаружила, что когти этой змеи есть ив страже.

– Змея с когтями? – голос Ренарда был напряженным.

– Очень подлая змея. Уверена, она украла когти у кого-то, кому они были нужны больше, чем ей. Посмотрите на все вместе. Давиллон на грани паники, закон и порядок почти рухнули. Город изолирован от помощи снаружи. Церковь парализована, пытается разобраться с тысячами криков сразу. Главные Дома на грани открытого конфликта, по крайней мере, политического, если не самого насилия. Фейри ослабляют церковь и явно работают сообща, чтобы пустить слух, что священники меньших Домов могут защитить людей. Эти меньшие Дома не отправили солдат на улицы, они могут залечь на дно и воспользоваться выгодой ситуации, не страдая так, как их крупные соперники. И у некоторых из тех Домов новые лидеры, будто прежние мешали, да?

Они кивали.

– И стража, – вмешалась Фостин с растущим пониманием. – Мы так и не поняли, почему они отправили столько людей охранять стены, если из-за этого солдат стало не хватать, и Домам пришлось выделить своих в патрули.

– Именно! – Шинс повернулась так быстро, что ее волосы взметнулись, задев стену рядом с камином. – Другими словами, Лизетта, уже управляющая преступным миром Давиллона, хочет, чтобы поднялись Дома и священники, что верны ей, чтобы они стали сильнее законной власти в городе. И ей хватает влияния, чтобы стража была занята и не могла ничего поделать с этим, если не захочет помогать. Правительство. Торговля. Церковь. Закон. Преступники. Она говорила, что весь город будет ее, но… я думала, что она дразнит меня. Я уже так не думаю.

– Боги, – выдохнула Игрейн. – Это безумие, и от такой паутины даже у паука закружилась бы голова, но… такое она сделать могла. И Лизетта может быть на грани правления в Давилоне!

Фостин качала головой.

– Как долго? Город в таком хаосе, еще и фейри могут бегать кругом? Как долго она занималась этим?

– Не думаю, что ей есть дело до такого далекого, – сказала Шинс. – Думаю, пока она не станет королевой развалин, остальное не важно.

– Ни за что, – заявил Эврард, склонившись в кресле так, что упал бы, если бы не сжимал подлокотники, – церковь или галицийский престол не позволят кому-то вот так забрать большой город!

– Что они сделают? – парировал Ренард. – Солдаты и церковь заняты на границе. Они знают, что тут хаос, но так и в некоторых других городах. Лизетта может утихомирить все, и никто не увидит, никто из властей не успеет даже прибыть сюда.

– И даже если престол узнает, – добавила Игрейн, – если Лизетте хватит ума платить налоги, подыгрывать и делать все, что ждут от правительства… цена в деньгах и жизнях, чтобы захватить Давиллон, того не стоит.

– Политика, – фыркнула Робин.

– Может, рассказать людям? – без уверенности спросила Шинс. – Настроим город против нее? Ее власть пока не абсолютна.

– Как нам это доказать, дорогая Шинс? – спросил Ренард. – Мы не направим стражу против приказов их командира без доказательств, а пытаться заставить Дома сделать что-то вместе – как выложить ровно живых угрей.

– Нет! – Робин села прямо, сжав кулаки, сильно напугав Фостин. – Не надо этого! Никаких переговоров и стратегий. Просто убейте стерву!

Шинс поежилась. Она не хотела слышать такое от лучшей подруги. Даже Ольгун побелел.

– Робин, – начала она, – мы не можем. Она слишком…

– А ритуал епископа Сикара? – перебил Эврард. Фостин растерялась. – Его преосвященство знает немного больше магии, чем должны священники. В прошлом году в бою с Ируоком он смог связать нас парами, позволяя брать друг у друга силы и навыки.

– И убить обоих, если один сильно ранен, – напомнила Игрейн.

– Неплохая идея, – сказала Шинс, – но… это вряд ли сработает. Я видела, как быстро двигается Лизетта, как неестественно, хуже Ируока в чем-то. И ее союзники могут появиться вокруг нее. Вряд ли мы сможем одолеть ее даже с ритуалом, это если Сумрачный двор не может перерезать связь.

– Такое возможно, – подтвердил Ренард. – У нас есть защитные чары в кабинете Скрытого лорда. Они не сработали, она прошла сквозь них, – он улыбнулся, когда Виддершинс опешила. – Думала, что все знала о гильдии?

– В этом есть смысл, – шепнула она возразившему Ольгуну. – Они могли быть хорошо скрыты. Потому ты не заметил.

Крохотный бог передал, как он скрестил бы руки и фыркнул, сев на стул.

– Вы оба правы, – задумчиво сказала Шинс. – Нам нужно быть сильнее, нам нужно быть прямыми. Игрейн?

– Хм?

– Ты говорила, что главы главных Домов еще ходят в церковь, да? Чтобы держать марку в этом бардаке?

– Да. И я уже ненавижу этот план.

– Ты даже не знаешь, какой он!

– Я услышала достаточно, чтобы его ненавидеть.

– Нет, – возразила Шинс. – Подожди, пока я опишу все, – добавила она с кривой улыбкой. – А потом ты сможешь его ненавидеть.

* * *

Патрули менялись в разных зданиях, и из них вытекал черно-серебряный поток: табарды и шляпы, медальоны Демаса, покровителя городской стражи. Они текли на улицы, уже полные рабочих и ремесленников, торговцев и клиентов, они спешили домой, смотрели, кто доберется быстрее, пока не сядет солнце. Мужчины и женщины заходили и выходили, и вид напоминал бушующие волны.

– У этого должно быть название, – прошептала Шинс Ольгуну, присев на краю ближайшей крыши между старой горгульей и широким участком птичьего помета. – Чтобы соединить наполнение и смешивание. Население! Нет, такое слово уже есть. Селение? Ох, кексы, у меня уже голова забита.

Она сказала бы больше – ей было что сказать – но ее божество закричало и указало, хоть и в своем стиле.

Шинс ошеломленно посмотрела вниз.

– Уверен? Отсюда все стражи – одни шляпы. Хорошо! Ты-то ощущаешь. Уж прости меня! Что? Слушай внимательнее!

Она уже бежала по крыше, перепрыгнула узкую улицу, следя за их мишенью. Виддершинс все еще не видела одного стража, но узнала, когда его выделил Ольгун, сосредоточив на нем ее ощущения.