Текст книги "Конец соглашения (ЛП)"
Автор книги: Ари Мармелл
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Она не очень любила ходить по лесу, но избегать торчащих корней или листьев было как избегать скрипучих половиц и хрустящего гравия. Она была ловкой, Ольгун предупреждал о препятствиях, приглушал треск веток. Они тихо наступали.
Первой подсказкой, что она близко, был запах дыма: сильный, древесный, с ароматом жареного мяса. Пахло хорошо, но у Шинс не было аппетита в таких обстоятельствах.
– Видимо, мы знаем, что произошло с другой лошадью, – буркнула она.
Огонь мерцал за листьями, направлял ее. Виддершинс пригнулась под ветки, опустилась еще ниже, двигаясь почти как утка, и выглянула из-за пня.
Большой костер зло трещал, питаясь влажным гнилым деревом, выпуская густой дым. Над огнем висела ветка. Шинс толком не видела плоть коня, но жир с нее капал с шипением в огонь, и туша уже почернела от дыма.
Ее внимание привлекло испуганное скуление. Пропавшая лошадь в яблоках, обрывки упряжи висели на ее груди. Она безумно дергала за веревку, привязанную к соседнему дереву.
Но если там была лошадь, то что…?
Виддершинс посмотрела на жарящееся мясо, ее желудок вывернулся.
– Ольгун… – прохрипела она.
Сила божества покалывала в ее животе, успокаивая ее, чтобы тошноту удалось сдержать, не выдав себя шумом. И все же рвота была близко.
А потом хозяин лагеря прошел в поле зрения с дальней стороны, и от его шагов сотрясались ветки. Шинс забыла обо всем.
Это был не демон из проповедей, как и не фейри из сказок. Силуэт напоминал человека, хоть у него было слишком много мышц, но это был человек. Один глаз торчал на хмуром лбу, над ним загибался рог, терзая ветки и листья. Хоть было сложно сказать в свете костра, но казалось, что кожа существа была красно-коричневой, напоминая жуткий, но уже заживающий солнечный ожог.
От него воняло даже издалека потом и гнилым дыханием. На нем были только кожаные штаны, оно несло примитивное, но опасное на вид копье, но не все это вызвало вскрик из ее горла и заставило ее желудок снова задрожать.
– Боги! Эта штука вдвое выше меня! – и это не считая рог. – Что во имя гульфика Хуриэля это такое?
Вопрос был бесполезным. Ольгун общался картинками и ощущениями, и он не мог назвать ей слово для того, что они видели, даже если бы знал.
Он мог передать ощущение времени. Возраста.
И возраст был старым.
До Галиции и Раннанти, до других современных наций был долгий период варваров на континенте, может, и в мире. Веками жестокие племена бились за земли, за власть. Из этих племен пришли 147 богов, что заключили Священное соглашение и помогли возродить цивилизацию.
А до этого, за тысячи лет до времени Шинс, была эпоха мифов. В легендах говорили о великих империях и воюющих королевствах, о сильной магии и монстрах, каких никто еще не видел.
Шинс не верила в это. Никто не верил. Но один кусочек был правдой, раз Ольгун подчеркивал, что существо было таким древним.
– Ты же не веришь, что оно так долго прожило?! – спросила она.
Нет. Он не верил.
– Откуда тогда оно взялось? – а потом. – Как ты пожимаешь плечами, если у тебя их нет?
На это Ольгун пожал плечами во второй раз.
– Не важно, – она смотрела, как существо прошло к огню, скривилась, когда оно потыкало жареное мясо, проверяя на готовность. Даже пригнувшись, оно было намного выше нее. – Я не хочу с ним биться, – призналась она. – Ускорим события, да?
Воздух покалывал, Шинс подняла пистоль. Она осторожно прицелилась между веток и теней от огня, глубоко вдохнула…
Влияние Ольгуна наполнило ее руку, поправило оружие, а потом…
Грохот, огонь, дым. Во тьме и внезапной дымке Шинс увидела, как голова существа покачнулась от удара. Оно закричало, подняло руки к виску.
А потом с ревом торнадо изо львов – кровь текла, но дыры в черепе она не увидела – существо вскочило и бросилось.
– А-а-а-а-а-а! – Шинс бежала.
Грубая кора царапала ее пальцы, она забралась на ближайшее дерево. Пустой пистоль упал глухо на землю. Сила Ольгуна поддерживала ее, помогала прыгнуть, когда она оттолкнулась от ствола к другой ветке. Тонкие прутья царапали ее лицо, жалили, но не останавливали. Сзади слышался треск и вой, ее преследовали, хоть тьма скрывала это.
Тьма…
– Ольгун?
Покалывание силы божества, мир стал ярче, хоть и потерял четкость и краски. Еще прыжок, и она забралась на ветку выше. Шинс обернулась.
Хоть существо замедлилось, пробираясь среди деревьев, оно было недалеко. Почти все ветки и даже маленькие деревья ломались от его движений, пока оно неслось вперед. Рог задевал листья, это тоже замедляло существо, заставляло его пригибаться, но оно все равно прорывалось и бежало дальше.
Через каждые несколько шагов оно взмахивало копьем и тыкало им во тьму. Копье было размером с таран, толще деревьев, что ломались из-за существа. С усиленным зрением Шинс видела сухую кровь лошади на наконечнике размером с меч.
Ветка, что была толще той, на которой она сидела, треснула и повисла на тонких щепках от удара копья. Шинс прыгнула с воплем. Она пролетела над головой чудища и рогом, хоть и не так высоко, как хотела, долетела до соседнего дерева. Она сжала ствол и полезла выше, чтобы враг не достал.
Сомнения Ольгуна были слоем пота, что цеплялся не к ее телу, а к душе. Шинс не винила его: враг был почти в двенадцать футов ростом, копье было еще длиннее. Оно далеко доставало.
Каждый прыжок и рывок поднимали ее на фут, и Шинс «ругалась» при этом:
– Финики… печенье… курицы… кошмар…
Под ней что-то зарычало. Шинс застыла и посмотрела вниз.
Оно стояло у дерева, прищуренный глаз смотрел на нее. Она видела, что существо разглядывает длину ствола между ними, решая, могло ли достать до нее. Оно подняло копье пару раз, подумывая бросить.
А потом с улыбкой, из-за которой плоть вокруг рога сморщилась, оно отклонилось и топнуло ногой.
Дерево содрогнулось. Ветви махали, как утопающие, и Шинс могла лишь держаться, кора впивалась в кожу, зубы стучали. Она хотела вытащить рапиру и прыгнуть, надеясь, что убьет существо и смягчит падение, рухнув на него, но жуткий рог заставил ее передумать.
Второй удар ногой. Шинс съехала на пару футов с воплем. Кровь текла с левой ладони.
– О-о-оль-гу-у-н? – спросила она, дрожь утихала.
Она уловила намеки на его идею, вспышки картинок, что были связаны с ветками вокруг нее, но его задумки пропали от тихого крика паники. Дерево содрогнулось, но иначе. Удар был сильнее, дрожь – тоже. Шинс сжала ствол и посмотрела вниз.
– Ох, финики.
Существо повернуло копье к стволу. Наконечника хватило бы для роли топора, и хотя деревья вокруг мешали, силы существа было достаточно без взмаха. Первым ударом оно нанесло такой вред дереву, какой лесоруб нанес бы за шесть ударов.
Еще взмах, еще, металл вонзался в дерево. Шинс пыталась залезть, но каждый удар сбрасывал ее обратно. Она дико искала убежище на соседних деревьях, но постоянная тряска мешала упереться ногами для прыжка.
Раздался жуткий треск, мир накренился, и Шинс могла лишь перебраться на стволе так, чтобы ее не раздавило дерево, когда оно точно упало.
Падение оказалось не таким страшным, как Шинс ожидала. Деревья стояли плотно, и ее дереву было некуда падать. Оно врезалось в ветви с листьями, ломало их по пути, но застряло в руках соседей, крона не дошла и до середины пути.
Но дерево было большим, падение ощущалось сильно. Виддершинс уже была в царапинах и синяках, а теперь слетела со ствола от удара, крутясь в воздухе. Только толчок силы Ольгуна позволил ей схватиться за ветви, которые она пролетала. Она чудом не упала на землю.
Она висела там, наверное, лет десять, обвив руками и ногами толстые ветки, дрожа, ощущая боль всюду. Деревья и листья хрустели неподалеку, существо тыкало крону копьем, но падение дерева устроило бардак, и Виддершинс смогла уцепиться выше, чем это сделал бы обычный человек, так что оружие не задевало ее.
Ее легкие горели, но она заставляла себя дышать тихо. Ольгун коснулся ее порезов и синяков, но она знала, что будет ощущать это еще пару дней. Она ждала, пока вопли и толчки копья становились все быстрее и недовольнее.
Она уже почти отчаялась, существо зарычало и забралось на упавшее дерево, решив найти спрятавшуюся воровку. Оно склонилось вперед, сжимая копье в кулаке.
Оно не могло держаться обеими руками за дерево.
– Ладно, Ольгун. Пора впечатлить меня.
Ее кожу покалывало, словно воздух наполнили невидимые пчелы. Она ощущала в себе энергию, ощущала все неровности ветки под собой, ее вес пропадал, мышцы становились очень сильными.
А еще она ощущала усталость, которую Ольгун пытался спрятать, и она тянула за веки и кости Шинс, как своя. Она многого от него просила за короткий промежуток времени: если первая попытка провалится, второй у почти забытого божества не будет.
«Один шанс, чтобы избежать болезненного конца для нас. Такое ведь не каждый день. Только каждый четвертый день. Или третий».
Она ждала, готовясь, пока существо заберется чуть выше. Еще миг, сердце трепетало…
Шинс вскочила и бросилась.
Сначала ветка, за которую она держалась, потом верхние ветки упавшего дерева. Они дрожали, угрожали сбросить ее, подвернуть лодыжку или отправить ее катиться по кривой коре. Ей приходилось щуриться, закрывать лицо руками от веток. Шинс была ловкой, почти всю жизнь цеплялась за стены и выступы, но она не прошла бы и несколько шагов без помощи Ольгуна.
Существо завыло, увидев ее, встало во весь рост на опасном склоне, сжимая копье в обеих руках, подняв его в ее сторону.
Сила Ольгуна покалывала под ее сапогами, словно она оставляла след из углей. Она сделала еще два шага и прыгнула.
Следующее было невозможным даже для связи воровки и божества. Это и не требовалось бы против противника-человека.
Но существо было мускулистым, значит, сильным, и Шинс уже доказала эту догадку. Она с идеальным равновесием приземлилась на древко копья, и хотя оружие склонилось от неожиданного веса, монстр удерживал его почти горизонтально.
У нее были доли секунды, но ей требовалось меньше. Она бежала, пересекла половину оставшегося расстояния и снова прыгнула.
Все замедлилось, как ей казалось. Ветерок замер, листья почти не шуршали. Она увидела, как существо отклонилось, пыталось следить за ней, поднять копье за ней.
Она вытянула руки и сжала рог чудища. Виддершинс взмахнула ногами, повернулась вокруг рога, как в танце, и весь вес направил ее за голову существа.
Оно было сильным, но ему нужно было прочно стоять.
Существо пошатнулось, уронило копье, пытаясь восстановить равновесие. Оно покатилось с воем со склона.
Оно удалось спиной о ствол, кора и кожа трещали от столкновения. А потом чудище скатилось и рухнуло на землю. Грохот сотряс все вокруг, дыхание вырвалось из легких существа, глаз расширился и ничего не видел.
Виддершинс тяжело дышала, спустилась по дереву, где они с Ольгуном едва не упали сами. Падение не убило существо, Шинс и не надеялась.
Оно было оглушенным, и этого должно было хватить. Оно не погибло от выстрела в голову, и Шинс сомневалась, что ее рапира могла пронзить его кожу.
Если существо пролежит хоть миг, это и не понадобится.
Шинс выхватила меч, измерила расстояние между своим насестом и землей и посчитала, что прыгать можно. Она бросилась туда.
Существо содрогнулось, когда сталь вонзилась в его глаз и попала в мозг за ним.
Колени болели от твердого приземления, дрожали, энергия Ольгуна угасала, и их усталость смешивалась. Виддершинс выпрямилась. Она тихо застонала, скривилась, когда сталь заскрипела о кость, пока она вытаскивала оружие.
– Ладно, Ольгун, – начала она, давя на мышцы своей поясницы, – что же происходит…?
Тело таяло.
Как снеговик на солнце, но быстро. Мертвое существо рассеялось меньше, чем за минуту. Реки жидкости утекали по изгибам. Туман поднялся облаком и разлетелся.
Странным было и то, что труп быстро разделился на два тела поменьше, пока таял. Шинс видела, как рассеивалась пара человеческих силуэтов, словно один стоял на другом в чудовищном костюме.
Это был бред, она видела и ощущала достаточно, чтобы знать, что существо было настоящим. Но она видела и это.
– Ольгун? Что случилось?
Смятение ответило ей, но Шинс не упустила страх за ним, а еще ощущение узнавания.
– Ты такое уже видел? – потрясенно спросила она. Она могла думать лишь о том, что это было схоже на чары, что она испытала в прошлом году, когда двое делились своей силой, и даже это было далеко…
Но нет. Ольгун не говорил ни о чем конкретном. Она поняла, что было что-то в магии существа, что напомнило ему что-то. Он был растерян, ведь не мог определить, в чем дело.
– Ладно тебе, – сказала Шинс, играя легкость, которую не ощущала. – Заберем ту лошадь, чтобы она не голодала, и найдем место для ночлега. Я хочу завтра добраться до Давиллона. Хорошо?
Домой. Мысль радовала, и божество было согласно. Они пошли в лес, делали вид, что не знали, о чем они думали.
Они хорошо помнили, что за существа уже встречались им. Даже если Ольгун не мог определить магию, которую ощущал, хоть она и казалась ему знакомой, они точно не хотели сталкиваться с этим еще хоть раз.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Дождь падал холодными большими каплями, как снег или град, что растаяли. Он стучал по листьям, земле, по мокрому капюшону Виддершинс, день был серым и тусклым.
– Может, поменяемся? – спросила она, потянув за капюшон одной рукой, а поводья – другой. – Ты сможешь бродить везде, промокший, пытаясь понять, дышать воздухом или пить его, а я покатаюсь в сухости в твоей голове!
Она получила ожидаемый ответ.
– О, молчи, – она оглянулась. – Ты! Скажи Ольгуну заткнуться.
Лошадь фыркнула. Ольгун рассмеялся так, что не мог дышать, что не было проблемой, ведь он и не дышал, но это все еще о многом говорило.
– Отлично. Просто чудесно, – Шинс подумывала вытереть тунику сзади, но решила, что дождь справится сам. – Надеюсь, вы будете счастливы вместе.
Ольгун хихикал и дальше, лошадь дрожала и фыркала, и Виддершинс ворчала, пока они шли по дороге.
А потом стало видно последний поворот и блестящие от дождя стены Давиллона. Высоко наверху трещина в облаках позволила лучу солнца упасть на город, сияя золотом на воде.
Шинс, Ольгун и даже, казалось, лошадь потрясенно смотрели туда.
– Да вы шутите, – сказала девушка. – Ольгун?
Он лишь пожал плечами, которых не было. Это был не он, не магия. Просто стихии драматично совпали.
– Думаю, не только ты из божеств обладаешь чувством юмора, – она шмыгнула носом и пошла дальше, сделала еще десяток хлюпающих шагов. Она замерла, щурясь сквозь дождь, подняла руку, чтобы закрыть лицо от влаги, которую не останавливал капюшон.
Это…? Было сложно видеть – на таком расстоянии пруд света, от которого она только что фыркала – но выглядело как…
– Это мне кажется, – тихо спросила она, – или врата заперты?
Сила божества бросилась вперед, пейзаж мелькнул по краям. Ее зрение стало сильнее. Виддершинс не сомневалась. Огромные двери в самый большой из южных городов Галиции были закрыты.
Шинс не видела солнце – его не было весь день. Но она знала, что времени не прошло много. Несколько часов после полудня, многие торговцы и покупатели еще должны были ходить там, надеясь на что-нибудь особенное для себя. Торговля шла хорошо во все время, кроме зимы, продукты поставляли снаружи.
Никогда еще при Шинс врата не закрывали до сумерек.
Но не только это удивляло ее. Часовые стояли внизу, в сторожке у ворот и рядом с ней, часовые были и сверху, патрулировали узкую стену. Как всегда.
Но их количество было другим. Шинс не считала всех, но их было вдвое больше, чем обычно, а то и в три раза. Если так было со всеми вратами, воровка не понимала, как у стражи хватало людей хранить мир внутри.
Но часовые и не ждали мира внутри или снаружи. Шинс привыкла к обычному виду городской стражи: простая рапира, мушкетон, тяжелый пистоль, чтобы бороться с бандитами. И она их видела, но при этом у стражи были дополнительные пояса со снарядами и пистоли. Она видела длинные мушкеты, рукояти мечей и других клинков.
Врагов не было вокруг, стены не были повреждены, но мужчины и женщины в дозоре будто защищались от осады.
– Что думаешь? – спросила Шинс, покачала головой даже раньше, чем угасла картинка циклопа. – Вряд ли. Не вижу, чтобы тут были следы того чудища, и Дома не закрыли бы врата из-за слуха. Ради печенья, даже если бы это существо добралось сюда? Мой выстрел не убил его, но я уверена, что много снарядов или пушка могли бы разобраться с ним, да? Нет, тут что-то еще. Та штука на дороге была частью. Частью чего? Оно точно было связано с этим, уж слишком много совпадений, но это не все. Ха. Загадки, смятение, жестокость. Это точно Давиллон.
Она стояла. Смотрела. Промокшая от дождя.
А потом решила сыграть.
– Дом! – она бросила уздечку и шлепнула лошадь по крупу. – Домой! – крикнула она.
Не оглядываясь, лошадь пошла вперед, пригнув голову из-за погоды, двигаясь к вратам.
Голоса часовых загремели, они быстро сбились на лепет смятения, когда поняли, что зверь без всадника. Несколько стражей вышли из хижины под дождь, чтобы осмотреть путника.
Они осмотрели ее. Шинс еще не видела, чтобы так проверяли на входе людей, зверей или телеги. Они сняли обрывки упряжи, проверили брюхо коня. Они осмотрели зубы и копыта лошади. Они спорили, юный часовой подошел, нервно сжал хвост зверя, и Шинс поняла, где еще они искали.
– Я развернусь, – сообщила Виддершинс, так и сделав. – И ты поклянешься, что не покажешь это мне никогда, иначе я найду священника, чтобы запереть тебя в благословленном шкафу.
Она знала, что молчание Ольгуна означало, что он смеется над ней, но она решила не спорить.
Лошадь будет в порядке, хоть и испугана. Или ей найдут хозяина, если по упряжи удастся понять, кто он, или ее используют в городе. Последнее вероятнее. Шинс не привязалась к зверю, но она все же гордилась, что спасла лошадь.
А дальше? Шинс была уверена, что ее стражи осмотрят не так тщательно. Но они были настороже, придирчиво разглядывали посетителей, а она не хотела, чтобы ее допросили, чтобы заставили объяснять ее инструменты. Это если стражи не узнают ее. Виддершинс не была самой известной преступницей Давиллона, но она была известна как искатель, и она потеряла единственного друга в страже, когда…
«Не думай сейчас об этом».
Выход был лишь один. Если она не хотела рисковать обыском, ей нужно было перелезть стену. Не в первый раз.
– О, ладно тебе, – сказала она, когда Ольгун возмутился. – Куда уже хуже?
Его ответ стал картинкой, на которой в Виддершинс стреляют, пока она на стене, и она буркнула то, что даже божество не поняло, и пошла на дорогу ждать наступления ночи.
* * *
Деревьев вокруг было много, но земли возле Давиллона были плоскими и пустыми. Редкие деревья стояли там одиноко, не скрывали. На Давиллон и не нападали, но они все равно были готовы.
Днем подойти незаметно было невозможно, даже если бы часовые были почти без сознания и одноглазыми. Ночью… шансов было немного.
Мужчины и женщины стражи ходили по стенам, стояли у всех ворот, искали взглядом движение, силуэт в тенях. Большие фонари стояли через промежутки наверху и у стены. Зеркальная поверхность направляла свет лучом в одну сторону. Они медленно крутили фонари, лучи скользили туда-сюда по открытой местности. Дуги света пересекались, земля не оставалась во тьме дольше, чем на минуту. В ранние годы воровства Шинс слышала, что у стражей такое было, но эти приборы давно не использовали.
До этого.
Конечно, такая защита была от врагов – многих врагов. Одна фигура в темной одежде, что сливалась с тьмой, быстрая и удачливая, могла пройти мимо лучей легко.
– Знаешь, – тихо сказала Шинс, прислоняясь к каменной стене, слушая шаги и голоса сверху, – если бы они двигали лучами не одинаково, а меняя их путь, они могли бы… что? Нет, я не хочу, чтобы нас поймали! Я о других! Об опасных людях! Им нужно исправить эту проблему… позже. Да, – пальцы ног и рук нашли, за что зацепиться, многие люди не смогли бы так сделать. Ее подъем был быстрым и тихим, не громче гусеницы, ползущей там же. – Законы для других людей. Ты знаешь, что мне можно доверять, но так не скажешь про остальных, да? Я столько всего сделала для этого города, что им пора бы подумать…
Тихий крик предупреждения Ольгуна заставил ее застыть чуть дальше, чем на половине пути. Она прижалась к камню, желая стать частью стены. Над ней шаркали ноги, медленное дыхание показывало, что один из стражей выбрал это место, чтобы прислониться к перилам и посмотреть во тьму. Он не должен смотреть вниз, иначе даже Виддершинс не сможет спрятаться.
Пальцы и ноги горели, начинали дрожать. Она цеплялась так, чтобы сразу подняться выше, а теперь она пыталась удержать свой вес за трещины, которые не были надежными.
– Ольгун…
Напряжение в теле ослабло от волны дополнительной силы, но она купила себе лишь мгновения. Она хотела попросить божество сделать что-нибудь серьезнее – чтобы парень подумал, что услышал что-то в стороне, или чтобы пистоль неподалеку выстрелил, отвлекая всех – но проблема решилась сама. Часовой печально вздохнул и сплюнул за край, чуть не попав на Шинс. Он пошел дальше.
– Ты стареешь, – прошептала Шинс. Ольгун возмутился. – Один из нас – точно! И не я, ведь я младше тебя! Что? Не глупи, боги стареют! Иначе ты был бы слишком юным для этого, но это не так.
Ольгун решил, что есть вещи важнее, чем этот разговор.
Шинс еще один напряженный миг ждала разрешения Ольгуна, а потом медленно выглянула за перила. Тут было темно за лучами фонарей, место звучало и выглядело пусто. Девушка перелезла и быстро, несмотря на мокрый от дождя камень и лужи, перебралась к другой стороне. Она снова прикрепилась к стене, как на клей, и огляделась.
– Что за…?!
Внизу стены больше фонарей светило в Давиллон, озаряя тех, кто приближался. Стражей там было меньше, чем сверху, они следили за вратами внутри, были настороже, как и другие, хоть и находились в относительной безопасности.
– Ты же должен творить невозможное, да? – прошептала Шинс. – Так делай. Скажи, что это может указывать на что-то хорошее.
Ольгун не ответил.
– Понятно. Ладно, какие шансы, что это не связано с охотой гильдии на меня? Я не думаю, что они так низко опустились бы.
Она спустилась и скользнула в тени у дороги, это не было сложно. Шинс не могла при этом думать о задании. Она скрылась в извилистых улицах, оставив стену позади, но ворчала из-за загадок вокруг нее, ведь этот город теперь казался ей незнакомым.
* * *
Шинс сидела на подоконнике, куда и кот не полез бы сразу. Она смотрела, как маленький отряд идет по улице, стуча и хлюпая сапогами. Она поймала себя на том, что жевала локон волос, она думала, что давно избавилась от этой привычки.
– Сколько тут патрулей?
Ольгун указал, что их шестеро.
– Да? – Шинс отцепляла щепки от грубого дерева под ней. – А на вид их вдвое больше, – но шестеро были на три или четыре больше, чем она ожидала увидеть, только войдя в город.
Шинс смотрела из переулков и с крыш небольших зданий, но не видела отряды хорошо до четвертой группы. Ей было любопытно, как стража собрала столько солдат, учитывая, как много их было на стене. А потом четвертый отряд прошел под фонарем и ответил на вопрос воровки, добавив ей новый ворох тревог.
Свет сверкнул не на черно-серебряной форме стражи, а на сине-белых камзолах, и Шинс сразу узнала цвета дома Помэ.
Личная стража. Правительство города или созвало солдат домов помочь в сохранении мира, или Дома решили сделать так, и город не смог помешать им. В любом случае, было понятно, откуда столько людей, но возникал легион новых вопросов, которые Шинс не хотелось обдумывать.
И когда она разбиралась со стражами дома в Геспелене, опыт не был приятным.
– Ольгун, что происходит? – а потом. – Да, я буду спрашивать. Ты тут умнее, так что говори. Сколько есть способов, чтобы сказать «Я не знаю»?
Патруль пропал из виду, пару минут спустя Шинс спустилась на улицу и пошла глубже в этот район. Состояние вокруг ухудшалось с каждым шагом. Лестницы становились кривыми, вдоль дороги лежал мусор, камней было все меньше, между ними была земля, воздух вонял отходами.
Ее желудок мутило, но не так сильно, ведь эта тошнота была знакомой.
Это не был дом, но уже близко.
Виддершинс подумывала пойти сразу в «Дерзкую ведьму». То был дом, и она хотела увидеть старых друзей. Но мелочи остановили ее. Она долго была в пути, и ее вещи оставляли желать лучшего. Стоило помяться и переодеться, чтобы Робин и остальные не приняли ее за нищую или восставшую из могилы.
Она бросила почти все убежища, когда стала хозяйкой таверны, но Шинс все еще удерживала несколько дешевых квартир по Давиллону, где она хранила трофей, инструменты или спала там, где ее не стали бы искать. К одной из таких – не совсем по пути к «Ведьме», но и не так далеко от нее – она приближалась сейчас.
Она подошла к зданию, глаза покалывало от местных запахов. Все выглядело почти как всегда. Лестница снаружи просела сильнее, может, и больше окон были заколочены, но почти ничего не изменилось. Фасад был грязным, как всегда, но это ее устраивало. Шинс и не ждала чистоты.
Лестница опасно скрипела от ее шагов – и это с помощью Ольгуна! – но Шинс добралась до третьего этажа без проблем. Она толкнула дверь на одной петле, прошла в коридор, где все скрипело. Паутина точно была тут для вида, ведь паукам хватило бы уважения к себе, чтобы не жить тут.
– Какой кошмар… – начала Шинс, но чужое любопытство остановило ее. – Что? – и еще раз. – Что? Ничего. Как можно учуять что-то во всем мусоре? Фу, тогда помогай. Ноздри одолжи. Как можно описать помощь с нюхом? Кто-то до нас пытался помочь кому-то ощутить о-о-а-с-с-х-о-у-а-а-а!
Этот шум был от букв, что пытались сбежать от Виддершинс. Вонь здания, района, улиц и без того была ужасной. А теперь, после знакомого покалывания сил напарника, запах заполнил ее нос, рот и легкие. Она словно вдохнула подмышку спортсмена. Сквозь использованный подгузник.
Жуткий запах не успел добраться до ее живота, чтобы она добавила еще один запах к этому кошмару, Ольгун сузил запахи, как помогал раньше сосредоточиться на звуке или картинке. Он отогнал лишние запахи, хоть и на мгновения. Виддершинс медленно выпрямилась, нюхая, как любопытный котенок.
– Да, что-то не отсюда. Почти… не уверена. Цветы?
Робкое согласие напарника.
Запах точно был не из коридора. Букет затмевал давние запахи. Шинс не нуждалась бы в помощи Ольгуна, будь цветы в коридоре.
Значит, в одной из комнат.
Она прошла мимо нескольких дверей, что были неровными, гнили, некоторые были заколочены. Она добралась до той, что была открыта на пару дюймов, хоть и помнила, что запирала дверь, когда была тут в последний раз.
Шинс злилась из-за вторжения в ее убежище, не понимала, как его нашли, но не была удивлена. Она уже догадывалась, в чьей квартире будет что-то чужое.
Она вытащила рапиру, Ольгун был готов предупредить ее об опасности. Шинс открыла дверь шире и скользнула внутрь.
Квартира была просторной, хоть и небольшой, мебели было мало. Духи ударили по ее носу. Этот запах был духами, и теперь он стал сильнее. Слишком сильный, чтобы быть нотками, что остались от прошедшего человека или от разлитых духов. Нет, духи нанесли ровно, кто-то намеренно облил тут все духами.
«Что же вы пытались скрыть?».
Врагов у дверей и в тенях не было, Ольгун сообщил, что ловушек тоже не нашел. Опасности сейчас не было, и Шинс пересекла комнату, пошла к своей кровати, сундукам и прочим вещам.
Засады не было. Никто и не своровал, насколько она видела, а вещи, что можно было украсть, она тщательно спрятала. Так что за…?
Шинс зажала рот рукой, чтобы не закричать. Кто-то был в ее кровати!
Она не хотела давать нарушителю время отреагировать. Шинс превратила свой испуганный прыжок в рывок и обрушилась на матрас. Ее рапира уже летела, когда она уловила крик тревоги Ольгуна. Она не могла уже изменить удар, лишь подвинула запястье, и лезвие пронзило грязную подушку, а не…
Она охнула, оперлась на рапиру, сглотнув.
Труп. Кто-то пролез в квартиру Шинс – одну из них – чтобы оставить труп на ее матрасе, голова лежала на подушке, тело было укутано одеялами.
– Мы… пора купить новую постель, да? Или украсть. Да, может, украсть.
Ольгун дал ей продолжить, и Виддершинс была благодарна тому, что он сделал вид, что не заметил дрожь в ее голосе.
Она уже была возле трупов, и часто, даже сама некоторых такими сделала, но все не было так. Духи добавили, чтобы никто не обнаружил тело раньше времени. Цветочный запах был странным, но гниль привлекла бы внимание даже в этом гадком здании.
Но в это мне было необходимости. Тело пахло землей и пылью, а не гнилью – человек был мертв больше года. Почти ничего не осталось, сморщенная тонкая кожа покрывала кости. Он был кем-то важным, раз кожа осталась, ее обрабатывали бальзамами и прочими веществами, которые могли себе позволить только аристократы. Даже без этой подсказки Шинс видела по одежде, что она была высокого качества, хоть и уже портилась.
– Не понимаю, – призналась она божеству, отвернувшись от кровати. – Это явно угроза. Это очевидно, да? Но что? И…
Ольгун пытался привлечь ее внимание, но она отмахнулась.
– …от кого? Многие, кого я злила, просто ударили бы меня тяжелым. Или подожгли. Или…
Божество махало руками и кричало, что впечатляло, ведь у него не было конечностей или голоса.
– …ударить меня чем-то горящим. И как вообще? Как они нашли это место?! Откуда узнали…
Треск силы в воздухе вокруг Виддершинс, и Ольгун почти потащил ее к кровати. Иначе и не опишешь, ее словно зацепили крюком – не глаза, а зрение и слух – и потянули туда.
– Ай! Ольгун, что ты…?! Что? Нет, я уже близко к трупу… Ох, ты… ладно!
Ворча, чтобы отвлечь себя от страха и отвращения, Шинс подошла к кровати и склонилась, глядя на труп внимательнее, чем хотелось.
– Хорошо, я тут. Это… – что-то маленькой и черное с множеством лапок убежало из-под кожи за кровать. – Что там такого важного? – процедила Виддершинс. – Я уже хотела уйти отсюда.
С пугающей мягкостью после настойчивости Ольгун направил ее внимание на голову.
Она ничего не понимала. Улыбка и зияющие глазницы были неузнаваемы. Лицо, если его можно было так назвать, ничего не значило.
Но было что-то в форме головы. Она что-то вспоминала, это стучалось в дверь ее сознания, и она понимала, что не хотела открывать.
– Ольгун… – она умоляла, даже не зная, из-за чего. Волны сочувствия охватили ее, разбились о напряжение в ее душе.
И она заметила – позволила себе заметить – тусклые цвета одежды трупа. Они когда-то были темно-красными, темно-синими и лиловыми.
Крик пронзил ее уши, ужасно громкий. Ее горло горело, но Виддершинс не могла понять, что кричала сама. Как безумная, она сорвала одеяло, отбросила в сторону. Она отчаянно впилась в ладонь трупа. Кожа облетала в ее пальцах, цеплялась за ее одежду, но ей было все равно. Не было отвращения, не было ничего, она хотела ошибаться.