Текст книги "Конец соглашения (ЛП)"

Автор книги: Ари Мармелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Хорошо, – женщина радовалась так фальшиво, что это пугало. – Они тут не на самом деле, конечно. Ируока пригласили, хоть и случайно. Моих друзей – нет, и присутствие Церкви все еще тревожит их. Но мы заняты этим, да, милые?

Дети-призраки ворковали, трое фейри кивнули в унисон.

– Они на границе, они в магии, что дали мне, – продолжила Лизетта, выхваляясь. – Они могут появляться в Давиллоне на небольшие периоды времени. И они так хотели побыть тут с тобой.

Шинс поняла, что нужно спросить, почему, но стиснула зубы. Она не будет их радовать.

– Поэтому, – сказала Лизетта, словно она спросила, – мы ослабили боль твоей раны. Мы договаривались, что я дам им повеселиться, видишь ли.

Фейри-подросток с зеркальными глазами наступал, а потом прутья на его левой ладони затрепетали, корчась от ненависти.

– Интересно, – отметила Лизетта, – если их игры убьют тебя раньше, чем ты истечешь кровью насмерть, они ощутят, что бог умер?

«Не так. Все не должно было произойти так. Прости, Ольгун…».

Жуткое существо подняло руку для удара, но Шинс даже не видела этого сквозь слезы.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

В этот раз сон был другим.

Епископ Сикар проснулся с криком, его щеки блестели, бороду пропитали слезы. Но он не узнавал картинки, не понимал значения кошмара.

Он знал, что кто-то где-то страдал. Где-то мир был на грани потери чего-то незаменимого.

Сикар снова уткнулся лицом в ладони. Он долго горевал, не зная, по ком плачет.

* * *

Она не помнила свое имя, даже какую-нибудь букву из него. Все о себе пропало. Если до этого ее мир был в агонии, теперь не было мира. Не было сознания.

Не было ощущений.

И памяти.

Как и не было желания, чтобы это прекратилось, потому что она не помнила, было ли когда-нибудь не так.

Она кричала постоянно и отчаянно, не осознавая, что кричит. Тело, разум и душа разбивались, по ней безжалостно бежали трещины, которые, если они станут шире, уже не заживут. Но ей было все равно, потому что она не знала, что могла сосредоточиться, а вокруг нее смыкалась бездна…

Что-то еще? Было что-то еще? Она не понимала, что это, но что-то медленно возвращалось, и она это слышала. Не ушами и не в голове, а где-то между.

Она кричала, и он кричал с ней. Агония была не только ее. Он страдал, и она не знала, что он мог так страдать.

Он? Ольгун!

«Ольгун? Тогда я…»

Она открыла глаза, и это было вторым самым сложным поступком в этот миг.

Сложнее всего было вспомнить, как быть Виддершинс.

Но она была ею. И вспомнила. Потому что он нуждался в этом.

Она видела только пол, на котором лежала, темный камень покрывали пыль и грязь. В углу ее поля зрения был комок чуть ярче по оттенку, и это могла быть ножка стола или…

Стол. Стол Скрытого лорда.

Эта секунда зрения будто открыла ей и другие ощущения. Комната окружила ее. Она вспомнила, где была. Она ощущала запах сапогов, что годами ходили по этому камню, благовония почти рассеялись в воздухе, а еще она ощущала запах – и вкус – крови, что лилась из ее рта.

Она слышала насмешки Лизетты, радующейся, что она нашла себе кого-то лучше «слабого и трусливого бога», который бросил ее в миг, когда она нуждалась в нем больше всего, и как ее союзники сделают церковь жалкой, как Скрытый бог.

Она слышала далекий смех детей, они ворковали и хихикали, а еще дышали существа размером с детей.

И она слышала слабый свист прутьев существа в воздухе, они снова опустились на ее спину.

«Боги, как больно!» – она снова невольно закричала, и только вой боли Ольгуна не дал ей снова ускользнуть во тьму. Это было не так ужасно, как рана в живот, но эти раны все появлялись. Она ощущала, как ее кожа опухала, разрывалась, кровоточила, горела…

Но были не просто раны от ударов, при этом она словно деградировала физически и морально. Магия внутри была ядовитой, не святой, извращенной.

И это, как она поняла, когда ее разум смог проясниться, объясняло реакцию Ольгуна. Он не просто испытывал боль сквозь нее, как бывало обычно, он не просто боялся за себя и за нее. Он ощущал удар каждого «пальца», его сущность рвалась не хуже ее кожи.

Она задумалась, поежившись, испытывал ли ее бог хоть когда-либо такую прямую боль. Она ощущала себя ужасно, но для нее это не было новым! Бедный Ольгун…

Существо снова подняло руку, Шинс напряглась в ожидании следующего удара, а Ольгун заскулил.

Раскаленная ярость растеклась по венам Виддершинс. Ее крик становился все громче, терзал ее горло, уже пострадавшее от желчи из желудка, но это был уже не крик боли.

Мучитель снова опустил прутья-хлысты, а Виддершинс, что поразительно, поднялась на ноги навстречу ему.

Она не перестала чувствовать боль. Она ревела в ней, огонь лизал ее спину и живот, впивался раскаленными добела кинжалами в каждый ее нерв. Обрывки ее одежды были в крови, прилипли к ее коже. И только эта кровь мешала, опустив взгляд, заметить те части ее тела, что не должны были видеть свет дня.

Это не пропало. Она ничего не избежала. Шинс знала лишь упрямый гнев, что не давал ее телу упасть как пустой мешок.

Но в этот освобождающий миг свободы ей было все равно.

Лизетта и даже фейри были смешно ошеломлены, не смогли отреагировать. Кулак Шинс сжал три «пальца» существа и дернул, выводя его из равновесия. Она еще кричала, но голос становился хриплым, и все тело последовало за ее рукой в сильном развороте. Ее враг пошатнулся, чуть не врезался в нее сзади, локоть другой ее руки стукнул его по переносице.

Фейри, как она знала, не сильно страдали от ран, но помощь Ольгуна делала ее исключением из правил.

Воя от боли, существо отбросило ее в другую часть комнаты. Она врезалась в дальнюю стену и рухнула кучей, все нервы кричали, весь мир искрился и вспыхивал. Но она видела кровь, хотя это больше напоминало разбавленную акварель, текущую из носа ее мучителя.

И, как она заметила, когда зрение начало проясняться, из носов его товарищей размером с детей.

Далекий смех пропал. Фейри, главари и подчиненные, уставились на Виддершинс, словно не знали, на что смотрели. Лизетта раскрывала рот, но была впервые лишена дара речи.

Хоть на ее лице была маска крови, покрывшей ее губы и подбородок, текущей сквозь зубы, Виддершинс широко усмехнулась им.

Они собирались убить ее, и она не могла надеяться на другое. Ей было нечем сражаться. Они могли разорвать ее.

Но она испачкает их. Они ударят ее всем, завалят ее пытками, а она оставит на них кровь. Они не получат идеальную месть, легкую победу. Нет уж.

Это было лучшим вариантом в таких обстоятельствах.

Не только Шинс была потрясена своими усилиями. Лизетта и ее союзники миг шипели друг на друга, и фейри растаяли. Они стали тенями вокруг рыжеволосой воровки, а потом и эта тонкая вуаль пропала. Осталась Лизетта, но с нечеловеческой магией.

– Я впечатлена, – она прошла по комнате, медленно стуча сапогами. – Честно. Я все напоминаю себе не недооценивать тебя, а ты все равно удивляешь меня.

В паре шагов от места, где лежала Шинс, Лизетта остановилась и присела, чтобы они лучше видели друг друга.

– Ты все еще опаснее, чем должна быть, – отметила Лизетта. – И хоть я обычно поступаю не так, даже я думаю, что такую решимость нужно поощрять. Так что пыток больше не будет. И боли тоже, – она вытащила из-за пояса маленький пистоль. Под ее большим пальцем щелкнул молоточек, звук казался оглушительным. – Пора покончить с этим. Может, ты сможешь увидеть своего маленького бога.

Дуло перед ней казалось открытой пещерой. Подавляя все оставшиеся инстинкты, Шинс отказывалась закрывать глаза.

Все произошло так быстро, прозвучал выстрел, и Шинс не сразу поняла, что не мертва.

Первым был выстрел снаружи комнаты, он разнесся эхом в замкнутом коридоре. Лизетта испуганно отпрянула и вскочила…

Второй выстрел сорвал дверь приемной Скрытого лорда с рамы.

Только положение Шинс у стены рядом с той дверью – бывшей дверью – спасло ее от удара, который она никак не могла избежать в своем состоянии. Уже истерзанные, ее разум и ощущения потрясли ее. Она видела лишь быстрые неподвижные картинки происходящего, звон в ушах сменился тишиной, порой доносились отдельные звуки.

Пыль и кусочки камня сыпались сверху, как засохший весенний дождь.

Клубы дыма валили сквозь дверной проем, облако удушало…

Лизетта отлетела по комнате, схватилась рукой за стол, пока катилась по нему, и подняла себя с силой, которой не должна была обладать, а потом укрылась за…

Ревели выстрелы, летели щепки, пули попадали по дереву и камню…

Голоса кричали за дымом, слова сталкивались и боролись друг с другом, и Шинс ничего не понимала…

Кровь лилась на камни из открытых ран, и Шинс смотрела, поражаясь рябью, пытаясь вспомнить, почему это важно…

Еще взрыв, громче, чем от пистоля, и комнату заполнил дым с соленым запахом и лилового оттенка.

Это не правильно. Дым должен быть серым, да? Как накидка… Скрытого лорда…

Больше криков, выстрелов, немного молитвы…

Молитва?

Она была уверена, что поймет, что происходит, если только подумает мгновение…

– Она у меня! – ладони сжали руки Шинс возле плеч, подняли ее. Она сонно подумала, что было хорошо, что она не знала, нужно ей сражаться или нет, ведь она все равно не могла.

– Кто у тебя? – пробормотала она и закричала, когда рука задела одну из открытых ран на ее спине.

Фигура, что держала ее, вдохнула с шипением.

– Боги, Виддершинс, что они с тобой сделали?

– Кошмары, – ответила она, кивнув, а потом расплакалась.

Другой голос дрожал, будто хотел присоединиться к ней.

– Идем, милая леди. Нужно увести тебя отсюда, – а потом крикнул громче. – Отступите! Дым не задержит ту гадину надолго!

– Вы что творите?! – закричал кто-то, раздался визг и жуткое хлюпанье.

– Точно, – прорычала Лизетта в дыму, откуда донесся предыдущий вопль. – Не задержит.

– И не должен, – пробормотал мужчина, державший Шинс. Ее повели, почти потащили из комнаты. Она много раз споткнулась… Нет. Нет, она только и спотыкалась, лишь порой удавалось шагнуть ровно. Каждый раз мужчина сжимал ее крепче или двигался, чтобы поймать ее, и каждый раз она кривилась, вскрикивала или выла от боли.

– Ради богов, кто-нибудь, помогите мне с ней!

Кто-то добавил свою руку, и они понесли ее между собой, они значительно ускорились. Каждый шаг, каждый рывок, каждый миг были новым клинком боли, но Виддершинс сжимала зубы и позволила вести ее, пока она медленно приходила в себя.

Коридор был полон дыма, но не такого густого, как в комнате. Прикосновение Ольгуна было с дрожью, но успокаивало, гудело на краях ее ран, старалось прогнать паутину из ее головы. И она стала лучше понимать, что происходит вокруг нее.

Мужчина слева подхватил ее позже, она не знала его, но поза и потрепанный вид выдавали в нем вора. А справа и пониже был…

Хоть он был без своей привычной шляпы с пером, которое он точно называл пером из хвоста феникса, она точно узнала усы и синие глаза, а еще тунику, где смешались синий, белый, желтый и фиолетовый, и короткий плащ.

– Ренард?!

Ее бывший наставник из гильдии искренне улыбнулся, пока шумно дышал.

– Всегда к вашим услугам, леди Виддершинс.

Если бы ее рука не была уже вокруг его плеч, и если бы ее не тащили почти бегом по часовне гильдии, она обняла бы его.

Погодите. Часовня?! Почему…

Но Шинс получила ответ раньше, чем спросила. Там ждало несколько людей, скорее всего с Ренардом, они стояли в стороне от идола Скрытого бога возле открытого люка, о котором Шинс даже не подозревала!

– А-а? – спросила она.

– Я знаю все секреты этого места, – сказал Ренард, указывая остальным отойти. – Этот проход был ближе всего к месту, где тебя должны были держать. Ближайший, который безопасен, ведь Лизетта теперь знает о тайном проходе из комнаты Скрытого лорда.

– Давайте, – сказал властный голос, – оставим вопросы на потом. Если вы не против?

Шинс вытянула шею, кривясь от боли. Почти возле них была темноволосая темнокожая женщина в темной одежде и с острыми, но не величавыми чертами.

Игрейн Вернадо, жрица Скрытого бога. Виддершинс поняла, что это она могла молиться до этого.

– Не знала, что вам есть дело, – Шинс выдавила слабую улыбку.

– Меня все еще можно отговорить, – предупредила Игрейн, спрыгивая в люк.

Ренард последовал за ней, а потом за пару мгновений пыток несколько рук, сжав тело Виддершинс как можно бережнее, насколько это позволяли обстоятельства, опустили ее. Ренард снова закинул ее руку себе на плечи, Игрейн подхватила с другой стороны, и они пошли по пыльным проходам в паутине, хоть и не на большой скорости.

– Другие не… – Шинс закашлялась от пыли, сильно чихнула и около минуты ждала, пока мир перестанет кружиться от вспышки боли в ее ранах. – Не идут с нами? – выдавила она.

– В гильдии еще есть несколько верных мне людей, – сказал Ренард, жрица почему-то хмуро на него посмотрела. – Так я узнал, что ты там, милая леди, они отправили ко мне гонца в тот же миг, как ты прибыла. Если следовать плану, в хаосе вторжения никто не должен был понять, что они помогали нарушителям. И они должны запечатать люк, чтобы та стерва и ее люди не смогли последовать за нами.

– И, – добавила Игрейн, пока они проходили старую деревянную подпорку, – если они найдут туннель, у нас есть меры для такого случая.

Шинс проследила за ее взглядом и заметила сверток, привязанный к балке. Сверток с торчащим фитилем.

– Заметила, что тут нет ни факелов, ни ламп? – спросил Ренард. – Топливо очень чувствительное. Поднеси к ним огонь, и… будет громко.

Шинс моргнула, и Ольгун тоже… моргал в своем стиле.

– Но я вижу.

– Светящиеся грибы. Тут давно их вывели. А те, кто найдут туннель, решат, что им нужен факел…

– Понятно. И будет громко.

– Именно.

Шорох. Шорох. Шаг.

Боли стало меньше.

– Спасибо, – тихо и искренне, это не слышали смертные. Теплое сияние стало сильнее в ответ.

Она споткнулась.

Но не сильно.

Шорох. Шорох.

И тут ее разум стал анализировать события прошедших минут.

Ну-ка, погодите!

– Верны мне…? – не нам, а мне. – Откуда ты знаешь, что Лизетта нашла туннель в кабинете Скрытого лорда?

– Ренард… – предупредила жрица.

– О, какая уже разница, Игрейн? – буркнул он. – Я знаю, потому что сбежал по нему от нее в нашу встречу. Поверь, было близко.

Шинс смогла лишь покачать головой, а это лишь провело ее волосами по крови на спине, и пряди задели пару, помогающую ей.

– Ренард Ламберт. Скрытый лорд. Должна признать, такого я не ожидала.

– Весь смысл в анонимности, – проворчала Игрейн. – Так было.

– Разве это важно? Я не во главе. Скрытого лорда больше нет. И, даже если он будет снова, я им не буду, не после того, как меня свергла Лизетта. Священники этого не позволят.

Шинс уловила тихое ворчание женщины слева, но это не звучало как отрицание.

– Я все равно плохо подходил, – признался он Виддершинс, чуть подвигая ее руку на своих плечах. – Я не достаточно жестокий. Искатели при мне могли быть лучше, но они не были такими корыстными, как сейчас. Даже если бы Стерва Суванье не свергла меня, через пару лет меня точно сместили бы. И я мог бы не выжить в этом процессе. Нет, когда это закончится, кто-то должен взять себе бремя, но с меня хватит.

– Кто-то посчитал тебя подходящим, – сказала Шинс через миг.

– С чего ты взяла?

– Место с властью, где нужно быть угрожающим…?

– Да?

– Они даже закрыли глаза на рост ради тебя!

Напряженное выражение лица Игрейн разбилось, она рассмеялась, хоть и с неохотой. Ольгун присоединился к ней, хоть об этом знала только Шинс, как и Ренард после долгой паузы.

Когда он успокоился, он легонько сжал плечо Виддершинс.

– По тебе скучали, моя дорогая. Думаю, нам с и Игрейн это нужно. В последнее время мы почти не смеялись.

Шинс ткнула его локтем, но вяло, лишь слабо задела. Пока что она могла лишь так.

– Если ты пытаешься залечь на дно, – возмутилась она, – то это не лучшие цвета для этого. Ты похож на птицу.

– Обычно я так нарядно не одеваюсь. Но сегодня был особый случай.

– Даже не знаю, почему, – вмешалась Игрейн. – Спасение тебя не считается таким уж необычным событием.

– Эй! Я отрицаю эти слова! Ребята… Ренард… – казалось, пол накренился, и ее голова с телом снова кружились, еще и сразу в несколько сторон. – Мне… мне нужно пару минут, простите.

– Не извиняйся, – жрица и бывший Скрытый лорд осторожно усадили Шинс на пол. Ренард снял с плеч короткий плащ и укутал ее, чтобы она не прислонялась истерзанной спиной к грязной и твердой стене. Она мягко улыбнулась ему и благодарно кивнула, но даже этого чуть не хватило, чтобы ее стошнило.

Пальцы Ренарда подрагивали от желания поймать ее.

– Боги, ты… Игрейн, мы можем что-нибудь сделать? Я не понимаю, как она остается в сознании, еще и двигается!

– Ну, мы все знаем, что Виддершинс не обычная девочка, да? – жрица опустилась на колени, осторожно ощупала раны девушки. – Если она… Небеса, ты должна быть мертва!

– Даже почти… обидно, как много людей… думают так обо мне, – охнула Шинс, вздрагивая от каждого прикосновения.

– У меня есть чистая ткань, хватит для повязок для худших ран, но…

– Просто не дайте… развалиться за эти дни.

– Ольгун справится с остальным? – спросила Игрейн. Виддершинс вздрогнула. – Весь город в хаосе, а не только гильдия, и я много общалась с его преосвященством Сикаром. Теперь я лучше понимаю твою ситуацию.

– У Сикара… длинный язык.

Уверена, ты еще успеешь накричать на него.

– Мы можем, – попросил Ренард, – обсудить это в другом месте, где будет меньше грязи и крови?

– Ты начинаешь говорить как она, – возмутилась жрица.

Шинс фыркнула, скривилась, попыталась придумать слово для всего этого вместе, но не смогла.

– Ему повезло, – еще один хриплый вдох. – Но он прав. Отсюда точно можно добраться до «Ведьмы»… чего вы на меня так смотрите?

И смотрели так не только эти двое, но и ее напарник.

– Виддершинс, – мягко сказал Ренард. – Лизетта первым делом пойдет тебя искать в… – он пожал плечами, не видя необходимости заканчивать.

Шинс не знала, хватало ли в ней крови, чтобы покраснеть. Ее щеки попытались.

– Я это знала, – проворчала она. – Просто хотела увидеть, помните ли вы.

– Знаю, что я пожалею о том, что спросил, но почему вообще я должен был забыть?

– Вы с Игрейн размытые с тех пор, как показались. Откуда мне знать, что еще с вами не так?

Ренард и Игрейн со смирением переглянулись.

– Ты же не видишь будущее, – сухо сказала женщина.

Шинс помрачнела.

– Нам все еще нужно идти, – возразила она. – Если Лизетта придет туда, а меня не будет… Робин и остальные…

– Ты не в состоянии им помочь, – ответил нарядный вор.

– Но ты можешь!

– Шинс…

– Слушай, вы с Игрейн и остальными скрывались какое-то время. У вас есть убежища и средства связи, да? Мы с ней где-нибудь спрячемся, потом скажем вам, где. Но мне нужно, чтобы ты сделал это!

«Она не должна пострадать из-за меня. Не еще раз…».

– Ладно, но… Игрейн может сама пойти. Я отведу тебя…

– Нет. Робин… сейчас потребуется убеждать. А тебя она знает. И она тебе доверяет.

– Доверяет? – вяло возразил Ренард. – Даже не знаю.

– Ты звучишь знакомо, – вздохнула Шинс, игнорируя сдавленный смех Ольгуна. – Ренард, больше никого нет. У меня кончились союзники. Я не могу просить гильдию защитить ее. Даже если меня послушают, меня разыскивают за убийство… а я даже не знаю, кого убила!

– Я слышал, что тебя разыскивают, – задумчиво сказал он ей. – Но я не смог узнать причину. Только что приказ сверху.

– Мило. И сегодня такой хороший день. Но это должен быть ты. Так нужно. Мне нужно. Пожалуйста.

– О, иди уже, – приказала Игрейн. – Мы оба знаем, что ты все равно сдашься, так зачем тратить время?

– Ты позаботишься о ней? – почти умолял бывший Скрытый лорд.

– Нет, я ударю ее по голове, ограблю, брошу в канаве, а сама убегу в Раннанти с трофеями, – два вора уставились на нее. – Иди уже, Ренард.

После мига сомнений он пошел. Еще минуту после этого женщины разглядывали друг друга.

– Вы оба вели меня сюда, – сказала Шинс. – Ты сможешь дотащить меня одна?

– Тебе придется взять на себя больше веса. Но я сильнее, чем выгляжу.

Шинс заставила себя встать, чуть не охнула от радости, ощутив струйку силы Ольгуна в себе. С его помощью она могла удерживать свой вес.

Едва.

Она рассмеялась и прижалась рукой к балке, чтобы не упасть.

– Думаю, сейчас важнее, что ты сильнее, чем я выгляжу, – отметила она с напряженной улыбкой.

Игрейн цокнула языком, поправила плащ Ренарда на плечах Виддершинс, чтобы скрыть кровь и дыры в ее тунике, а потом обвила рукой плечи юной воровки.

– Почти утонувшие котята, – сказала она, пока они медленно шли по туннелю, – выглядят сильнее тебя.

Виддершинс смогла вежливо рассмеяться.

– Так куда ты меня отведешь? В Базилику?

– Нет. Суванье знает, что многие священники Скрытого бога – союзники Ренарда. Ее люди будут следить. И у Сикара так же неспокойно, как и в городе. Вообще-то, – призналась она, – я еще не решила, где тебя прятать. Не думаю, что наши убежища в Рагвэе надежны, а другие…

– Ничего, – почти бодро перебила Шинс. – Я знаю, куда мы пойдем!

– Конечно. Откуда я знаю, что мне не понравится? – пожаловалась жрица.

– Потому что тебе ничего не нравится.

Какое-то время было тихо, только шаркали шаги.

Виддершинс не могла позволять такому продолжаться.

– Игрейн?

– Хмм?

– Почти утонувшие? Да? Мне становится лучше быстрее, чем я думала.

– Молчи и иди.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Из всех возможных планов, – рычала Игрейн, выглядывая из-за угла темной улицы на их хорошо озаренное место назначения, – этот именно в стиле Виддершинс.

– Ох. Спасибо!

– Это не был комплимент!

– Думаешь? – Шинс шмыгнула. – Ты просто не знаешь. Никто так не планирует, как я!

– С этим я согласна.

Виддершинс нахмурилась, отгоняя ранних мух от засыхающих пятен крови, что выглядывали из-под плаща Ренарда.

– Слушай, – не в первый раз объяснила она, – это идеально. Он может даже не быть в Давиллоне! У его семьи тут нет интересов, и когда ситуация ухудшилась… Но я уверена, что за место ухаживают. Он не захочет вернуться в бардак, да? Там должно быть пусто, и никто не подумает искать нас там!

– Потому что мы не пройдем до двери, нас остановят и допросят! Я в пыли и паутине из туннеля, а ты выглядишь как ходячее сырое филе.

Девушка выпрямилась с гордостью, а потом обмякла, кривясь, когда задела раны.

– Я уже попадала туда! – возразила она.

– Угу. Через главный вход?

– Ну, нет…

– И ты сможешь лазать сейчас по стенам?

– О, хватит! – возмутилась Шинс. – Нам нужно отвлечение.

– Хм. Хорошо. Ты отдашь мне плащ, чтобы раны было видно, а потом упадешь на улице. Все соберутся вокруг тебя…

– И?

Игрейн беспомощно пожала плечами.

– Я уйду.

Виддершинс сказала Ольгуну, а не жрице:

– Как ты фыркаешь без носа? – а потом громче. – Милый план.

– Я подумала, что в нем есть очарование.

– Можно, – спросила Шинс, – кое-что изменить?

– Я была уверена, что ты так сделаешь.

Многое не требовалось. В ближайшей конюшне были материалы (это были, в данном случае, лошади). Немного криков и размахивания руками, вспышка искусственной паники от Ольгуна, и звери встали на дыбы, вопя, но они все же не ранили себя.

Стражи и прохожие на улице отвлеклись на шум, и Игрейн легко помогла Виддершинс отойти от конюшни, словно ее ранили копытами.

И они прошли в главную дверь.

Шинс только раз до этого была в «Золотом соболе», но не видела вход, прихожую и широкие залы. Толстый ковер мог согреть медведя зимой, и он вел к дверям и большой лестнице. Лампы из отполированной меди и хрусталя отгоняли тени в уголки. Несколько слуг в хорошей одежде смотрели свысока на жутко выглядящую парочку, но они не сказали ни слова. У них были свои дела, и они решили, что Шинс и Игрейн не стоят внимания.

Три пролета наверх, несколько коридоров, и они остановились там, где, по мнению, Виддершинс, была нужная дверь. (Она входила в окно, а не изнутри здания, но надеялась, что правильно угадала расположение).

– Это место невероятно! – Игрейн звучала оскорбленно, а не восхищенно. – Это – гостиница?

– Не совсем, – Шинс опустилась перед дверью и взяла оставшиеся отмычки из пояса и сапог. – Тут комнаты на долгий срок, напоминающие поместье для богачей, что бывают в городе не настолько часто, чтобы покупать себе жилище. Тут дают и слуг, если нет своих. Дом Давиллона для заблудших аристократов.

– Видимо, это место давно не посещали искатели, – буркнула женщина. Она вздрогнула от плеска, Шинс сделала глоток из хрустального графина, а потом опустила сосуд рядом с собой, пока работала. – Где ты это взяла?

– У одного из слуг. Он был слишком занят, скалясь на нас, чтобы замечать содержимое своего подноса. О, не смотри на меня так! У меня засохла кровь во рту и горле, и я даже не ощущала запах в конюшне! Удивительно, что я еще говорю!

– Не знаю, радует ли меня это…

– Молчи и угощайся бренди.

Игрейн нависала над плечом Шинс, кривясь от щелчков в замке.

– Хочешь, я это сделаю?

– Я в этом лучше, чем ты, – возразила Шинс, высунув язык, пока взламывала замок.

– Но ты ранена, – возразила жрица.

– Потому я немного лучше в этом. И опять этот взгляд. Тебе это скоро надоест, да?

– Вряд ли.

– Ты слишком напряжена, – Шинс отклонилась, когда раздался щелчок громче, замок сдался. Она поднялась на ноги, держась за дверь, тихо открыла дверь. – Я же говорила, его тут не будет.

– А если ты ошибаешься?

– Тогда мы уговорим его. Он меня недолюбливает, но ему можно уговорить. Мы-а-а-а!

Что-то выхватило у нее дверь, и она пошатнулась. Шинс рухнула на ковер, не смогла остановиться или отреагировать, подавила скуление от агонии в спине и животе. Она дюйм за дюймом повернула шею, легла на щеку, а не на болящий нос, и пыталась видеть.

Она увидела рапиру в паре дюймов от ее глаза, темноволосый мужчина с острыми чертами стоял на другом конце рапиры.

– Предлагаю, – сказал Эврард Даррас, – начинать уговаривать.

* * *

Она извивалась, билась в оковах лихорадки между пробуждением и сном, мыслями и беспамятством. От пота простыни прилипали к ее телу, они душили ее, словно были из шерсти посреди лета. Она пару раз сбросила простыни, но это вызвало дрожь.

Слабое гудение прикосновения Ольгуна, жжение на краях ран, мази, которые нанесла Игрейн, смыв худшую грязь и засохшую кровь, незнакомый зуд повязок и кровати, а еще лихорадочное сознание Виддершинс, похожее на комок кусающихся муравьев. Она стонала, шлепала себя и ворочалась, и простыни запутывались на ней.

Голоса из соседней комнаты, голоса в ее голове. Было сложно различить их. Пару раз она улавливала обрывки разговоров, и это явно были жрица и недовольный хозяин.

– …не собирался выбросить ее на улицу в таком состоянии, – рычал, как ей казалось, Эврард. – Я не жестокий! Но ее нужно убрать отсюда!

– Она не в том состоянии! – парировала Игрейн. – Да и мне некуда ее забрать.

– Не мое дело. Ох, Вернадо, ты знаешь, что она сделала со мной, с моей се…

– О, даже не начинай. Она – воровка. Это она делает. Твоя семья такого не видела?

– Не в том дело, и ты…

– Я помню, что ты бился на ее стороне почти год назад.

Тихий стук шагов, а потом удар кулака о стену.

– Так было нужно! То, что я решил, что не хочу ее смерти, не значит, что я простил ее, и что она может просить меня о помощи! Ох, эта мелкая…

Голоса пропали за сном, в котором Шинс слышала жуткий смех призраков, что сопровождал Ируока, но в этот раз среди них звучал голос Робин. Она не успела осознать это, как снова потеряла сознание.

И проснулась от жаркого спора. И отключилась. Проснулась от хлопнувшего шкафа, но не понимала причины. Может, хлопнул винный погреб. А потом опять отключилась.

Проснулась от стука кулака в дверь. Медленный стук ног по коридору.

Она приподнялась на дрожащих руках, в которых не ощущались кости, она словно поддерживала себя двумя змеями, стоящими на головах. Мышцы ее спины и живота пытались поменяться местами. Хоть было сложно, она не хотела лежать, ей нужно было увидеть, кто прибыл, и что происходило в других комнатах.

Но она легла на матрас и провалилась в беспокойный сон с галлюцинациями.

* * *

Холод, но приятный, разбудил ее окончательно, вытянул медленно, но верно из глубин лихорадка, боли и усталости. Нежное прохладное прикосновение убрало покалывание с кожи. Она ощущала мерцание силы Ольгуна, бог добавлял свое влияние к травам и чистой воде, которая, как понимала Виддершинс, была в чистой ткани, что ласкала ее.

Было приятно, такая боль уже не была той агонией. Шинс чуть не вздохнула.

Мысли скользили в ее голове, быстро сменялись, преследуя друг друга.

«Боги, это куда приятнее одеяла, хоть и запах как у чая, что испортился неделю назад! Та простыня была ужасной! И было бы хорошо, если бы все говорили тише. А если они разбудили меня раньше времени? Я бы… Стоп, все? Почему в комнате стало так людно?».

И кто-то ухаживал за ее спиной…

«Ох, я без одежды?».

Силой воли Шинс пробила последние слои паутины в ее голове, приоткрыла глаза и огляделась. Ее лицо было уткнутым в подушку, она почти ничего не видела. Ее все еще укрывало одеяло, теперь она обратила на это внимание. Она ощущала одеяло от бедер и ниже. А выше она могла лишь благодарить Игрейн – она полагала, что жрица омывала ее раны и меняла повязки – работавшую над ее спиной, а не животом.

Это не было бы важно, будь тут только Игрейн. Но голоса – не меньше четырех – были понятны, и Шинс явно уловила жалобы Эдварда Дарраса из-да толпы в его доме.

И голос Ренарда Ламберта, спорящего с ним.

И когда Игрейн рявкнула:

– Тихо! Она просыпается, – Виддершинс поняла, что сама испуганно пискнула.

– Она будет в порядке? – еще один знакомый голос с тревогой.

«Робин. И Робин здесь?».

Значит, знакомым голосом, который она не определила, была… как ее там? Ф-как-то-там…

«Фостин».

Возлюбленная Робин.

Игрейн рассказывала Робин, что ей нужно спросить у Шинс самой, как у нее дела, раз их шум разбудил ее, но жрица не смогла закончить. Шинс вдруг обрела голос:

– Ренард!

Она слышала, как его одежда зашуршала от того, как он вздрогнул.

– Что?!

– Если ты увидел хоть что-то из того, что не должен был, – сказала она, стараясь вжаться в матрас, – ты потеряешь глаза. И тебе повезет, если только глаза!

– Милая Виддершинс! – ужаснулся вор, защищаясь. – Я бы и не подумал…

– …признаться в таком, – закончила она за него.

– И почему это, – возмутился он, – мне угрожают, а месье Даррасу – нет?

– Не впутывайте…! – начал Эврард.

– Потому что я не могу кричать на него, – сказала она, – пока мне не станет лучше, а рядом нет острых предметов.

– …меня в это, – закончил он со вздохом.

– Думаю, всем нужно уйти, – проворчала Шинс. – Я слишком устала, все затекло, и я не одета для такого общества.

– Хорошо, – твердо сказала Робин. – Вы ее слышали. Вон.

– Это мой дом…! – снова Эврард не смог закончить.

Шинс могла слышать, как хмурится Робин.