Текст книги "Как стать контрабандистом (СИ)"

Автор книги: Арест Ант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Утром я уже мрачно рассуждал, доесть ли мне кашу или остатками выложить несбиваемый барельеф на стене, как напоминание потомкам о своих моральных издевательствах. Но тут очередной вертухай стал мучить засовы. Он их поднимал и опускал, очевидно, наслаждаясь скрипом и скрежетом. Потом стал приоткрывать и закрывать дверь. Удовлетворившись услышанным, он зашёл в камеру и светским тоном осведомился:

– Не побеспокоил?

– Ты бы ещё кошку здесь медленно придавил, живодёр, – не менее любезно ответил я вертухаю, – Устроил тут концерт свиста и лязга, хэрмейстер.

– Извините, я не говорю по-русски.

– Конечно, побеспокоили. От этого скрипа облысеть можно. Что, так трудно дверь починить и петли маслом смазать?

– Для этого есть специалисты, вот только бюджет у нас маленький, – он показал небольшой зазор между большим и указательным пальцами, – Но я подготовлю заявку. Может, успеют до конца года.

Я только головой покачал. Из всех этих бездельников я за проведённый здесь месяц только двоих-троих с трудом теперь могу распознавать. Вечно какие-то новые физиономии появляются, а он мне тут лажу про бюджет втирает.

– Знаете, – вертухай ласково улыбнулся, – Я могу вам бумагу дать и авторучку. Вы сможете писать жалобы каждый день. На любом языке. А чем больше жалоб, тем больше шансов, что нам выделят дополнительные фонды. Ну, вы понимаете?

Это полный мрак какой-то. Я покачал головой и мстительно сообщил:

– Очень сожалею, но через пару дней я вас точно покину. Так что пока только устная просьба.

– Жаль, – тут он действительно огорчился, – Нам сейчас надо снять отпечатки ваших пальцев.

– Прямо здесь?

– Нет, у нас есть специальная лаборатория.

– Мне собираться?

– Нет, – он даже удивился, – Она рядом.

– А почему только сейчас?

– Было очень много работы. Тюрьма постоянно переполнена. Сами видите.

– Точнее обоняю и слышу. Рад, что меня лично это так ни разу и не коснулось. Сижу в этом suite (люксе) совсем один. Всё, я готов, пошли.

– Да, чуть не забыл, у вас сегодня в камере произведут уборку. Пока мы будем заняты вашими пальчиками.

Я подивился такому большому набору выпавших мне развлечений, но комментировать не стал. Может это у них такая типовая процедура перед выселением постояльца? Или так фишка выпала?

Лабораторией оказалась самая первая камера по коридору. Дверь ничем не отличалась от соседних камер. Маскируются, что ли? Но запоры и петли в порядке, вон вполне по-домашнему звякнули. Заботятся иногда об инвентарном добре. Изначально это явно была обычная ночная камера для мелких нарушителей городского спокойствия, но потом её привели в порядок, покрасили в странный розоватый цвет и приспособили под свои криминалистические нужды. Унитаз выкинули, поставили человеческий рукомойник, канцелярский стол с компьютером и набили целый стеллаж угловатой техникой. Вся противоположная сторона камеры была обставлена осветительными приборами, направленными на мерную линейку, прибитую к стене. В целом больше похоже на левое фотоателье в подвале, чем на лабораторию. Очевидно, на большее опять не хватило выделенных государственных средств. Или употребили их со скосом.

Пока вертухай разогревал свой компьютер, я стоял посередине камеры и вертел головой. Сам стеллаж и всё вокруг было заляпано странными чёрными кляксами и полосами.

– Пятна. Результат подавления сопротивления заключённых (as result of crushed prisoner's resistance) при снятии отпечатков пальцев? – блеснул я своими дедуктивными способностями.

– Нет, – вертухай бегло взглянул на пятна, – Это пьяные. Не всегда могут удержаться на ногах во время снятия отпечатков.

– А вы лёжа не пробовали?

– Места нет. Мы уже писали начальству, – он досадливо вздохнул, – Нам бы сюда лучше кресло с фиксаторами, как в некоторых больницах. Тогда будет намного легче.

– А ещё они и блюють, – очень тихо, но зловредно наябедничал я, глядя на так и не замытые пятна под стеллажом. Зачем лишний раз человека от дела отвлекать и новые прожекты ему на шею вешать?

– Так, а где у нас ваши данные? – бубнил вертухай, – Ага вот и они… нет, уже всё сделано… у вас здесь был родственник?

– Жена была месяц назад, а что?

– Значит, это её данные.

– Какие данные?

– Не могу сказать, но она участник очень крупного преступления.

– Что? Её давно выпустили.

– Наши записи хранятся вечно.

– Но она же ни в чём не виновата.

– Все так говорят… ну, вот нашёл, – от пощёлкал мышкой, – Теперь встаньте к стене… нет, не там… да-да, возле линейки… не улыбайтесь… теперь повернитесь боком… другим боком. Подойдите к столу.

Он повернул ко мне экран дисплея и гордо потыкал пальцем в фотографии моей хмурой физиономии.

– Если вам не нравится, то можем переснять.

– Зачем?

– Как зачем? – он даже обиделся, – Это же в историю войдёт. Вы умрёте, а вашу фотографию будут внимательно изучать будущие поколения полицейских.

– What for? – тупо повторил я, – Мастурбировать что ли? Извращенцы легавые.

– Извините, что?

– Это я выразил свою гордость по-русски. Забылся.

Он покровительственно покивал головой и стал любовно разглядывать снимки.

– Любопытно, – сообщил он после долгой паузы, – У вас лицо человека, заслуживающего полного доверия. Даже удивительно, но вы похожи на… ну да, актёр такой знаменитый… Robert de Niro… есть определённое сходство… даже родинка…

Я издал горловой звук. Спасибо, конечно, за такое сомнительное сходство, но вот уж кому бы я меньше всего доверял, так это его персонажам.

– Вам бы фотографом работать, – выдавил я из себя встречную любезность, – Специалистом по художественной съёмке.

Вертухай закончил любоваться своим творением и затараторил: – Рост… последний известный вес… размер одежды и обуви… головной убор. Так, теперь болезни… хотя нет, не надо… уже внесли.

Он оторвался от компа и попросил:

– Повернитесь несколько раз… так, хорошо… встаньте боком… тело нормальное… значит так, и запишем – тупой.

– С чего вы взяли, что тупой? – немедленно обиделся я.

– На себя посмотрите, – он поднял на меня глаза без всяких признаков насмешки, – У вас спина дугой и одно плечо выше другого.

– А это здесь при чём? – я ещё никогда не сталкивался с методом оценки умственных способностей по кривизне спины, – Разве этого достаточно?

– Для нас визуального анализа вполне достаточно, – он провёл рукой волнистую линию, – Мы всегда так делаем.

У меня закралось большое подозрение, которое я решил проверить:

– А вы не путаете stupid (тупой) и stooping (сутулый)?

– А что, есть разница?

– С вашим произношением она совершенно незаметна, – заверил я его облегчённо, – Но я вас понял.

– Рекомендую немного походить в тренажёрный зал, – отечески посоветовал он мне, похлопывая себя по солидному брюху – И ваша poor posture (неправильная осанка) сама исправится.

– Прямо завтра и начну, – буркнул я, – Хотя никогда не слышал, что так легко можно исправить неправильную осанку.

– Что дальше? Спорт.

– Какой?

– Не знаю. Да хоть шахматы.

Я непроизвольно прыснул, вспомнив классическое¹⁰⁵. Но решил не вдаваться в препирательства и скромно сообщил:

– Теннис… нет, не penis... кто о чём. Lawn tennis. Любительский.

– Теперь ваше hobby…

Вопрос застал меня врасплох. Интересно, а действительно чем я занимаюсь для души на досуге, что помогает мне самореализоваться? Я неуверенно спросил:

– Может дети?

– Вы любите делать детей?

– Нет-нет, у меня их и так уже двое…

– Illicit sex, kinky sex, swing?(Различные сексуальные извращения).

– Иное, – я как-то не привык к таким вопросам, – Думаю, рыбалки будет достаточно.

– А как это? – он поднял удивлённые глаза, – Вы мне расскажите?

– Нет, это особо личное. Запишите просто fishing, – тут я не удержался и добавил подмигнув, – Но мы-то с вами понимаем?

Он мелко закивал головой и в ответ понимающе подмигнул.

Ну и кто попытается мне доказать, что профессия не накладывает свой неповторимый отпечаток на личность?

– Особые приметы, – он смачно повторил, – Your distinctive marks… any prominent scars…

– Ну, есть шрамы на лице, груди, спине, ногах, даже на левой ягодице.

– Покажите.

– Sorry, I'm straight! – выпалил я, совершенно не задумываясь.

Лицо вертухая покраснело, но он переборол себя и задал новый вопрос: – Tattoo, piercing?

– God forbid! – искренне замахал я руками. Только ещё картинок с железками мне на теле для полного счастья не хватает.

– Словестный портрет… ладно, остальное я потом сам заполню, – задумчиво сказал вертухай, – Давайте теперь снимем отпечатки ваших пальцев.

Он прокатал мне обе ладони чёрным валиком и стал прикладывать палец за пальцем, а потом и каждую ладонь к типографскому бланку.

– А что, обязательно мазать краской? Везде уже есть оптическое сканирование. Биометрические данные теперь каждое посольство собирает.

– У нас пока нет. Напишите жалобу. Может, и у нас установят, – он стал внимательно рассматривать полученные отпечатки, – Хорошо, что с первого раза. Ничего не смазалось. Теперь промойте руки. Там есть мыло, – бросил он мне через плечо, устремляясь с листками к устрашающему аппарату, – А я отсканирую листы.

Пока я отмывал чёрную краску, сзади раздался лязг, словно заработала молотилка.

– Это что, какая-то особая техника? – слегка вздрогнув от неожиданности, спросил я, – Впервые такое вижу… и слышу.

– Нет, – грустно сказал вертухай, – Наш новый сканер сломался, а этот мы из storeroom (кладовки) взяли. Он хранился там как орудие преступления.

– Неудивительно. Таким череп проломить вообще нет никаких проблем.

– Нет, что вы. Это изъято у мошенника.

– У мошенника? Да с таким грохотом только народ пугать, а не дела делать. Интересно, а как же его соседи сразу не прибили?

Вертухай вздохнул, погонял вверх-вниз моё досье в компьютере и задумчиво произнёс:

– Кажется здесь всё заполнено. Если что дополнительное нам понадобится, то я вас вызову. Теперь последняя процедура.

Он вытащил из штатива пробирку, открыл крышку и выудил пластиковую палочку с ватным тампоном на конце.

– Откройте рот, – он старательно повозил тампоном по языку, – Поздравляю. Ваше ДНК теперь внесут в криминальную картотеку Европы.

– Очень рад. Просто неописуемо счастлив.

Когда я вернулся назад, то поразился виду раскрытой настежь двери моей камеры. Рядом стояла тележка уборщицы с полным набором моюще-чистящих средств и разных приспособлений.

Верухай со значением улыбнулся и поднял два больших пальца. Я заглянул в камеру и повеселел. Пожилая дама неторопливо елозила шваброй по полу, издавая протестующие вопли. Вот если заменить синюю экипировку на чёрный жёваный халат, то сразу ностальгия накатит. Часами бы наблюдал обратный ход времени. Кто, например, знает, что гpязелечебница это место, где вылечат вашу гpязь? А у меня тут как раз клинический случай.

Но тут уборщица сгребла последний мусор в мешок и, ворча, удалилась. Я смачно втянул сырой хлорированный воздух и почувствовал себя на вершине блаженства. Просто наглядная картинка главной приметы ламера: чисто прибранное помещение и аккуратно стоящий на столе ужин – два базовых признака неисправного компьютера. Будем верить, что первая локальная победа приведёт к моему любимому времяпровождению через оправдательный триумф.

Лось проявился только через день после обеда. Он озабоченно осмотрел остатки моей трапезы и явно остался доволен результатом:

– Вы очень мало едите, – подвёл он итог инспекции, – А в тюрьме надо иметь много сил, чтобы выжить. Вы же, как минимум 4 года получите за своё упрямство и сопротивление следствию.

– И вам доброго дня, – поблагодарил я его, – Надеюсь, что у вас достаточная зарплата, чтобы потом хватило для моей многолетней компенсации? Кстати, когда будет мой доктор?

– Время уже заказано, – довольно улыбаясь, сообщил Лось, – Только пока окончательно не подтверждено.

– Интересно, успею ли я попасть на этот приём до своего отъезда? – подхватил я его светский тон, – Или кого-то опять ждут большие транспортные расходы? Нецелевой перерасход бюджета – это статья и немалый срок.

– У нас неограниченные лимиты, особенно для такого крупного дела как ваше.

– Рад за вас. Чем обязан посещению? – пора прекращать слащавости и надо уточнить цель его внепланового визита.

– Допрос. Опять допрос.

– В России говорят: если у меня утром доктор, то вечером допрос, если вечером доктор – утром допрос. Не слышали?

– Нет. Это глупость. Допрос сейчас, а доктор – когда у него будет свободное время для вас.

– А где мой адвокат?

Лось подумал секунду-другую, потом вытащил мобильник из кармана и скомандовал:

– Диктуйте номер.

Я взял визитку адвоката и медленно продиктовал номер.

Лось представился и передал мне трубку:

– Добрый день, Тони. Как дела? – задал я риторический вопрос.

– Всё идёт по плану. Как новая тюрьма? Как здоровье?

– А меня никуда не перевезли. Так и сижу в своей камере. Жду обещанного доктора.

– Как не перевезли? Есть же распоряжение суда с конкретной датой. У меня не было никакой другой информации. Я прямо сейчас позвоню судье.

– Мне идти сегодня на допрос?

– Если только чувствуете в себе силы. Лучше не обострять отношений со следователями. Это очень маленький город и таможня здесь имеет ощутимый вес.

– Я понял. До свидания.

Я протянул трубку Лосю, который долго выслушивал моего адвоката, а потом плотоядно усмехнулся и снисходительно посмотрел на меня.

– Адвокат сказал, что вы согласны на допрос?

– Да.

– Прошу вас хоть сегодня говорить правду.

– Я не sclerotic и это уже в сотый раз слышу.

– Но пока правды не говорите.

Я демонстративно проигнорировал столь откровенно дешёвый наезд, натянул свитер и сообщил:

– Готов.

– Вы зря одеваетесь. Допрос сегодня мы проведём в этом здании.

– И то всем легче выйдет, – я стащил свитер и осмотрел расползающиеся бахилы, – Теперь точно готов.

Не знаю, почему я решил, что будет легче, но на третий этаж я поднялся с напрягом. Даже самому странно, что я так быстро сдаю. Видно здесь день за месяц надо засчитывать, а может и не один.

В кабинете сидело четыре человека. И среди них разливался соловьём Костик. Увидев меня, он замолк и пересел ко мне поближе. Лось торжественно устроился за столом и вступил в оживлённую беседу с незнакомым мужиком.

– А кто у нас сегодня на представлении? – стараясь быть непринуждённым, поинтересовался я у Костика.

– Наш эксперт по экономике.

– Тоже таможенник?

– Да.

– Тогда понятно. Очередной gay Roy видимого фронта?

Костик долго переваривал, но оставил мою реплику без комментария. Видно эта смесь слов оказалась для него недоступной. А жаль. Мне так лично свой каламбур понравился¹⁰⁶.

Лось в это время закончил свою высокоинтеллектуальную беседу и перенёс своё внимание на меня, недостойного:

– Ничего не хотите добавить к своим прежним показаниям? У вас ещё остаётся возможность добровольно рассказать всю правду.

– Мне бы и самому хотелось услышать правду. Именно ту, которую вы постоянно скрываете под завесой секретности.

Мы слегка попрепирались, но Лось, видимо оставшись вполне довольным произведённым впечатлением на своего спеца, решил, что настало время и для самого допроса.

– Нам надо определить уровень вашего финансирования российской мафии в нашей стране… – тут он сделал долгую паузу, – … и в некоторых других странах Европы и Азии.

– Де цей брєд ви дістали? Двойной порожняк. Ну и с чего будете начинать? – мне даже язвительности до конца фразы не хватило. Значит, теперь будут наукообразную бодягу разводить. Стало так противно и тоскливо, что хоть в голос вой, – Может, для начала, вы хоть ознакомитесь с заключениями аудиторов моей компании и налоговой службы? А пока оставим эту тему и конкретно поговорим о контрабанде?

– Нет, – тут Лось послал заговорщицкую улыбку своему спецу, – Мы уже нашли то, что вы так тщательно скрывали.

– Да неужто? – я совершенно откровенно хмыкнул, – Господа хорошие, я может, и не представляю себе высоты необычайной квалификации вашего специалиста, но ребята из KPMG явно ему дадут фору.

– Что такое KPMG?¹⁰⁷

– Приехали. Аудиторская компания. Из крепких профи по всему миру. И свои немалые деньги они никогда не берут просто так. Круче них только яйца и китайская налоговая.

– Никогда не слышал о такой компании.

– Ну, мне это совершенно неудивительно. А ваш эксперт?

Последовал краткий обмен репликами, из которого Костик соизволил перевести только:

– Мы, возможно, ознакомимся с заключениями ваших… экспертов, – последнее слово он произнёс с брезгливостью, – Когда на это у нас будет время.

– Спасибо, благодетели. Хотя все мои эксперты коренные финны. Но вы вправе заказать и русских, если своим не доверяете.

Василёк фыркнул, но только посмотрел на Лося. Лось же открыл толстую папку, полистал и вытащил несколько листков: – Давайте вернёмся к продаже вертолёта.

– Зачем? Кажется, уже всё обсудили?

– Здесь вопросы задаю только я, – неожиданно рявкнул Лось, – Это очень серьёзное расследование.

– Хватит орать. Люди вокруг. Дома жену пугать будешь… – и уже тихо на выдохе протянул, – … ко-о-о-зё-о-о-л упоротый.

Лось швырнул бумаги на стол и завопил в полный голос:

– Быстро признавайся. Кто участвовал в сделке с вертолётом? Куда пошли деньги?

– На покупку винтокрылой птички. Из Польши вестимо.

– Кто указанные здесь люди? – Лось совсем потерял лицо и стал стучать кулаком по бумагам.

– Вот возьми и сам своим пятачком поройся в моём компьютере… там контрактов штук 400-500 за последние годы наберётся. И имён немеряно. С адресами и должностями. А меня уволь, – я демонстративно, вместе со стулом повернулся к нему спиной, – Надоело всё. Как кончишь стены вибрировать – поговорим. А сейчас мне надо в камеру.

Они посовещались, и Костик как-то заискивающе сказал:

– Я тебя провожу в камеру?

– Да мне по барабану. Когда будет доктор?

– Но мы же тебе говорили.

– Хватит мне постоянно ездить по ушам. Я в Миккели лучше париться буду, чем на крики этого наманикюренного репродуктора свои нервные клетки зазря палить.

– Я не понял.

– Говорю медленно и внятно. Требую исполнения решения суда, – я стал издавать странные тягуче-свистящие звуки, с ненавистью глядя на идущего красными пятнами Лося, – Почему я до сих пор здесь? Почему не в Миккели?

– Хорошо, подпишите протокол, что отказываетесь давать показания, – Костик подсунул мне один единственный выползший из принтера листок.

– Давай, – я размашисто расписался по диагонали. Прямо по тексту, – Будет вам чем тут подтереться.

Все приглашённые быстро оставили свои подписи на куцем листке и моментально испарились. Лось выключил компьютер и стал сверлить меня взглядом.

– Calm down, there's nothing to worry about. (Успокойся, волноваться не о чем), – решил я протянуть ему руку временного перемирия.

Лось невнятно рыкнул, вскочил и распахнул дверь. Я медленно просочился и вышел в коридор. Лось обогнал меня и открыл дверь, ведущую на лестницу.

– Lady's first (Сперва дама), – ляпнул я галантно, но Лось с места не двинулся.

Стоило мне спуститься на пару ступенек, как последовал чувствительный тычок в спину и я соскользнул сразу через несколько ступенек. Еле успел уцепиться за перила. От одновременного удара обеими ногами по краю последней ступеньки перехватило дух и остро резануло в спине.

– Oh! Caution! These shoe covers so slippery! (Осторожно! Эти бахилы такие скользкие), – раздался сзади насмешливый голос Лося.

– You motherfucking cocksucker! (Пидор долбанный!), – хоть и придушено, но выплеснул я всё накопившееся.

Лось никак не отреагировал. Видно он сам не ожидал такого эффекта. Я еле разогнулся и стал медленно спускаться дальше. Перед дверью, ведущей в коридор к камерам, я остановился и оглянулся на Лося. Но тот быстро открыл дверь и выскочил первым, махнув мне в сторону моей камеры, а сам рванул к вертухаям.

Нет, ну полный абзац. Последовал, называется, рекомендации адвоката. И с Лосём в полный хлам разругался, и никакой информации не добился. Хотя нет, кое-чего добился. Спину теперь не разогнуть, а ненависть у нас со следаком обоюдная и чрезвычайно устойчивая. Да и очередной подлянки осталось ждать недолго.

Два дня я пролежал на спине, пытаясь унять периодические вспышки боли. Как-то уж очень неудачно соскользнул со ступенек. Вроде и не упал, а ощущение, будто выше поясницы кирпичом вмазали. Даже на бок повернуться проблема. То ли нерв какой-то защемился, то ли межпозвоночный диск в сторону уполз. Что в лоб, что по лбу.

Все гадости собрались в одном теле. Нервный, голодный, так ещё и не согнуться не разогнуться. Просто голова профессора Доуэля с мигренью… и редкими желаниями помочиться. Осталось только бытовой триппер от унитаза подцепить для полноты счастья: «С добрым утром, господин Доуэль!».

Лось проявился на пороге, как ни в чём не бывало. Перед собой он словно щит держал мобильник и негромко насвистывал.

Я медленно повернулся на бок и спросил:

– Опять допрос?

– Нет. Ваш адвокат хочет поговорить. Не мог отказать ему в этой просьбе.

Стараясь не взвыть, я опустил ноги на пол и протянул руку. Лось сунул мне телефон и сделал шаг назад.

– Просто нажмите повтор.

– Спасибо, разберусь.

У адвоката было постоянно занято, но Лось не высказывал никаких признаков нетерпения. И неизвестно что больше меня начинало злить. Чтобы загасить эмоции я потихоньку сполз на пол и разогнулся. Наконец, Тони ответил и сразу зачастил:

– Я поговорил с судьёй. Он пошёл навстречу просьбе следователей о продлении вашего задержания. Это не совсем законно, так как это скорее дружеская услуга, а не изменение решения суда на основании вновь выявленных улик. Вы понимаете для чего это сделано?

– Конечно, – я покосился на Лося и произнёс тихой скороговоркой, – Wrest an admission of guilt.

– Именно так, для выбив… кхе-кхе… получения хоть каких-либо ваших показаний и сделана эта отсрочка исполнения решения суда. Они видно надеются, что плохое состояние вашего здоровья поможет им создать из различных оговорок или неточностей некую видимость подтверждения правовой основы вашего задержания. Может мне приехать на следующий допрос?

– Да нет, не надо. Я справлюсь, – меня и так уже тихо жаба начинает душить. Услуги в четверть штуки за час, плюс НДС, плюс прямые расходы, плюс переработка. Три часа его пребывания на моём очередном допросе обойдутся, с учётом дороги, мне ой как не слабо. А впереди путь неблизкий. Дата самого процесса пока даже и не планируется. А мы ещё не сдвинулись со стадии предварительного следствия.

– Постарайтесь терпеть до самого конца допросов. Иначе они опять будут раздувать историю с вашими отказами от дачи показаний. Судья мне пообещал, что суд состоится через неделю или может даже немного раньше. У вас вопросы есть?

– Нет.

– Тогда удачи и берегите здоровье. Всё только начинается.

– Спасибо за хорошие вести, – последнее я сказал больше для Лося, чем Тони. Адвокат вроде бы понял, судя по тому, как он скептически похмыкал, прежде чем отключиться.

Лось с интересом посмотрел на меня, а потом как бы ненароком спросил:

– Вы теперь не против проведения допроса?

– А что, есть альтернатива?

– Есть. Вы сидите в камере, а мы даём представление судье, что вы злостно препятствуете следствию. За это вам дают дополнительный тюремный срок. Так как поступим?

– Мне это расценивать как давление?

– Нет, просто такая информация к сведению. У нас и так уже достаточно материалов для вашего осуждения. Но мы хотим полностью раскрыть это преступление и определить степень вашего участия, а значит и вашей вины. Кто вы… – тут он так внезапно задрал руки и закатил глаза, что я от неожиданности с размаху сел на плиту и взвыл, – … один из руководителей или жертва обстоятельств?

Причём это явно заранее заготовленное victim of circumstances (жертва обстоятельств) он произнёс чуть ли не со слезами на глазах, видно от внезапного осознания собственного благородства.

– Wow! Злякався аж до всрачки, – почти вежливо ответил я, больше кривясь от боли, – Простите, но именно так на юге России подтверждают добровольное согласие.

– Значит, мы уже сегодня проведём допрос?

– Давайте сегодня. Пока у меня не запланировано других дел.

– Хорошо, я подойду через час. Допрос поведём здесь, – небрежно сообщил он и ушёл насвистывая.

– Надеюсь, денег у тебя скоро точно не будет, свистун, — сообщил я ему вдогонку. Верю, что наш народ мудр, и он не просто так веками такие приметы собирает.

Компания собралась в том же составе. Приглашённый спец забрался в самый дальний угол и там притаился в засаде. Костик давал последние наставления кивале и выглядел при этом весьма сердито. Лось лихорадочно листал уже знакомую папку и явно нервничал в преддверии ожидаемых словесных баталий.

– Зоопарк перед кормёжкой, – произнёс я задумчиво. Задача передо мной поставлена чёткая – обязательно дотерпеть до конца этого допроса и не сорваться. Herpesperse!

Однако Костик услышал и резво повернулся ко мне: – Хочешь что-то сказать?

– Да нет. Просто сейчас мне в голову только пришло, что русское слово ДОХОД что слева-направо, что справа-налево одинаково читается. Палиндром, однако. Получается, что левый доход, что правый доход, всё едино… хочешь жни, хочешь куй, а с налогом будет… кот наплакал. А вот в английском такого нет. Ни income, ни profit таким свойством не обладают. Видно потому англичане и евро за приличную валюту не признали. Любопытно, правда?

Костик полупал глазками и выдавил:

– Ничего не понял.

В этот момент Лось оторвался от бумаг и громко прокашлялся. Все устремили на него свои взгляды и затихли.

– Мы продолжим допрос, который был сорван по причине… плохого самочувствия допрашиваемого, – обтекаемо начал он, – Надеемся, что сегодня мы рассмотрим все подготовленные нами документы, которые представляют значительный интерес для следствия.

Я довольно хмуро кивнул. Vitun pelle (грёбанный клоун), чего с него взять. Сейчас очередную идею выдвинет, как я под покровом ночи забивал стрелки с неуловимой русской мафией и на своём горбу таскал ей бесчисленные мешки с капустой. Правый доход перемещал в левый доход.

Лось расправил плечи и, словно Ленин с броневика, начал кидать рублёные фразы, но без знаменитой картавости:

– Контракт от 16 декабря 2006 года. Через вашу компанию был приобретён вертолёт EC 120B Colibri. Производство Eurocopter, France. Вы признаётесь в содеянном?

– Признаюсь.

– Какие функции в этой афере выполняли такие люди, как Wojciech Wilczyński, Jurek Filipek, Jacek Kowalewski?

– Во-первых, это не афера, а совершенно официальная коммерческая сделка. За неё все положенные налоги и пошлины полностью выплачены. Во-вторых, я вот так сразу их должностей не вспомню. Одноразовая сделка. Всё-таки больше двух лет прошло. Как я понимаю, все эти фамилии вы взяли из контракта или переписки с поляками? Значит, там есть и все их контактные данные. Вот и свяжитесь напрямую. Для прояснения.

– Мы уже связались с ними. Это действительно реальные люди, но они никогда не поставляли такого вертолёта.

– Он что, думаете, мне с дуба рухнул? Видно не туда писали. Тогда свяжитесь с портом в Котке. Ваши соотечественники как-никак. Они подтвердят, что это был не мираж. Да, ещё и местная полиция там поучаствовала. Я всё это уже говорил. В чём реальный смысл ваших вопросов?

– Говорю откровенно. Нами обнаружено прямое финансирование контрабанды сигарет. Это очевидно из ваших документов. Деньги получены из теневой компании и отправлены на закупку нелегальных сигарет.

– Хорошо. Давайте ваши очевидные документы. Разберёмся раз и навсегда.

Произошло негромкое шевеление за моей спиной, и спец подсел к Лосю. Они азартно зашелестели бумагами.

– Ты поживы не дождешься, чёрный ворон, я не твой, – тихо продекламировал я Костику, – Угомонил бы ты этих ретивых, а то от этого пустого базара они потом вовек не отмоются.

Костик приложил палец к губам, напряжённо прислушиваясь к кратким репликам Лося.

– Моё дело намекнуть, – внятно сказал я, уже ни к кому конкретно не обращаясь, – Ваше дело облажаться.

Они собрали бумаги в кучу и пододвинули ко мне.

– Издеваетесь, господа из высоких кабинетов? – почти утвердительно спросил я, просмотрев примерно треть наваленного объёма, – Здесь опять в разброс нагло насованы разные документы аж с 2005 по 2008 год. За четыре года! Давайте сделаем проще. Возьмём банковские распечатки за рассматриваемый год и посмотрим движения средств. Быстро, дёшево и сердито.

Где-то меньше, чем за час я, постоянно сверяясь с весьма неохотно выданными Лосём банковскими выписками, разложил документы на три кучки:

– Господа следователи и иные безымянные представители таможни, – начал я вибрирующим голосом, так сильно хотелось выругаться во весь голос, – Имею честь сообщить вам следующее. У вас бардак, господа. Бардак, как и в прошлый раз. Вот сюда я отложил документы, которые к этой сделке вообще не имеют никакого отношения… здесь – многочисленные черновики, которые также не имеют никакой ценности, а распечатаны либо по недоразумению, либо с определённым умыслом… это вы уж решайте сами… просто прошу обратить внимание на то, что на них всех большими буквами напечатано слово DRAFT, а сие означает, что это проект или черновик. И только вот здесь отобраны почти все документы по данной поставке. Навскидку, не хватает двух платёжек и ряда оригиналов или копий накладных. Но сейчас это не столь важно, если мы рассматриваем только движение денег по этой сделке. Эти цифры мы возьмём из банковского Statement of Account. А теперь… можно попросить калькулятор?

За четверть часа я желчью изошёл, считая и пересчитывая поступления, расходы и прибыль. Результат оказался заведомо прогнозируемым. Лось откинулся на спинку своего кресла и недовольно пробурчал:

– Это может быть убедительно только для дилетантов. Вы хорошо подготовились, пока имитировали перед нами свою болезнь. Видно здесь скрыта какая-то лазейка, которую мы сейчас пропустили. Или вложены подделанные вами же документы. Но мы разберёмся.

– Давайте тогда посмотрим бухгалтерские отчёты и сравним цифирь. Или задайте эти вопросы напрямую моей бухгалтерии. Чего тут сложного? Можете даже налоговую привлечь. Они любят вдумчиво поковыряться во всяком дерь… в первичных документах.

Лось загадочно улыбнулся и покачал головой:

– Мы поступим проще. Много проще, – он склонился над папкой, – Одну секунду подождите.

Он стал листать страницы, потом полез в ящик стола, пошарил там. Задумчиво осмотрел потолок, радостно чертыхнулся и из портфеля достал пластиковую папочку с несколькими листками. Внимательно перечитал, а потом, сделав невинное лицо, спросил:

– А когда вы познакомились с господином Rilvanda Bambgalala?

– С кем?

– Mr. Rilvanda Bambgalala.

– Первый раз в жизни слышу это имя. И кто это?

– Гражданин Финляндии, владелец магазина музыкальных инструментов из Куопио.