Текст книги "Как стать контрабандистом (СИ)"

Автор книги: Арест Ант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

– Да знаю я… шаг влево, шаг вправо… а конец даже на месте болтается в трусах.

– Что?

– Нас так с детства учили в русской школе⁸⁰. Сразу после таблицы отделения и отнимания.

– Это у вас, а у нас демократия.

– Да неужто? А то если я по десять раз на дню этого не услышу, то, наверно, никогда не запомню. В ответ могу привести знаменитую русскую поговорку: «Демократ мне не брат, нарывается на мат».

– Я не понял.

– Пидрастёшь – поймёшь.

– А что это означает по-русски?

– То, что я сейчас вижу вокруг, это откровенная дилдократия. Даже формулу могу нарисовать: Dildocracy = dildo + cracy. Даю в разбивке для твоего уразумения. Мальй скандинавский полупердизм с фаллоимитаторизмом. Это такая квазисоциальная накидка с политкорректным уклоном⁸¹.

Костик похлопал глазами.

– Могу ещё и избранные либералистические измышления обслюнявить. Ну и неолиберов по пути обложить.

Кости покачал головой и выдавил:

– Я так ничего и не понял. Но мы уже пришли. Вы можете иногда говорить по-русски?

– Чаво? Дык, а я по-каковски чесалом ботаю?

Костик развёл руками и открыл входную дверь.

Мы поднялись по узкой винтовой лестнице на третий этаж и остановились перед неказистой дверью с небольшой табличкой.

– Что за странное местечко?

– Это частный врач.

– Хороший такой чулан для процветающей практики. Торец магазина, даже лифта нет. Он бы ещё и за спортивную ходьбу счета выставлял. Да уж и за проверку зрения. Если только клиенты ноги не переломают.

– Рад, что тебе нравится.

Я поперхнулся и замолк. Василёк оглянулся на меня и нажал кнопку звонка. Дверь открыл сморщенный старичок и приглашающе закивал трясущейся головой. Я растянул губы в улыбке, вежливо поздоровался и опасливо заглянул в проём.

Короткий коридорчик, два стула и две двери. И желтоватый пыльный кактус на полу в углу. Только паутины и облезлой кошки не хватает для полноты картины.

Старичок цепко схватил меня за руку и потащил к правой двери. Там оказался маленький кабинет. В нём разместились вполне приличное зубоврачебное кресло и приставной стол с каким-то непонятным аппаратом. Весьма рациональное использование имеющегося пространства.

Старичок, однако, не угомонился, рывком содрал с меня куртку, и подтолкнул меня в спину. Я извернулся и уселся в кресло. Мне сунули в руки светозащитные очки, и кресло стало опускаться в горизонтальное положение.

Костик просунул голову в дверь и стал с любопытством наблюдать эту картину.

– Это что за пердимонокль? – спросил я его озадаченно, – Зубы отдельно, а тело отдельно? У меня челюсти в заднем кармане джинсов. Только хрен теперь извернёшься.

Костик позвал активного старикашку в коридор, а я, осторожно изгибаясь, с трудом вытащил свои челюсти.

– Зубики мои, куслявенькие, – ласково поприветствовал их я, – Сейчас дедушка вас чик-чик и готово. Старый конь борозды не портит. Только воздух… ну, как наш Костик.

Я накинул на нос здоровенные светозащитные очки и стал ждать. За дверью слышалось невнятное обсуждение. Судя по всему, в дискуссии приняло участие более трёх человек. Значит, тут есть и иные обитатели. Среди негромкого разговора вдруг прорвались возмущённые глухие стариковские нотки, которые, однако, были быстро подавлены.

Дверь распахнулась, и вошёл хмурый и взъерошенный старичок. За ним протиснулся Костик и доложил:

– Буду переводить. Так… открой рот.

Старичок включил лампу и засунул мне в рот холодную вонючую железку. Поболтал ей. Потом, видно удивившись, засунул мне в рот палец и несколько раз провёл по дёснам. Хорошо, что они тут работают в перчатках.

– А зубы где? – в голосе Костика стали пробиваться смешинки.

– Ф фефте… – с открытым ртом промычал я. Потом отстранил руку старичка и зло добавил, – В руке держу, не видно, что ли?

– Отдайте доктору.

Я сунул челюсти в руки старичку. Тот недоверчиво повертел их, а потом встал и увлёк Костика в коридор. Дверь за ними захлопнулась, и дискуссия возобновилась с новой силой.

Интересно, к кому меня сюда притащили? Да и плевать. Пусть сами расхлёбывают.

Я устроился поудобней и полностью расслабился. Наслаждение неописуемое. Это вам не на бетонной плите пролежни распрямлять. Тут ежесекундный kajf, kef, kief или keef ловить надо. Интересно, как теперь наши лингвовастые ребята договорились его правильно обзывать кейф, киф или оставили народный кайф?⁸²

Шум в коридоре затих. И то славно. Окружающее стало терять очертания, и я провалился в уютную тишину.

Очнулся я от энергичного потряхивания. Костик весело улыбался и что-то комментировал стоявшему в дверях Васильку.

– Да? Что случилось?

– Ты громко дышал.

– Что?

– Ты очень громко дышал.

– Храпел что ли?

– Да.

– Так уж лучше спереди, чем сзади. Иначе вы бы тут так не веселились. А где доктор?

– Он сделал ремонт.

Костик протянул мне мои челюсти в полиэтиленовом пакетике и маленький тюбик.

– Что это?

– Там есть инструкция.

Я достал свои вычищенные челюсти и повертел в руках.

– Какого… а зачем убрали внутренний слой? И где новый?

– Доктор сказал, что так будет лучше и дал нам этот клей.

– Какой клей? Там специальный эластичный слой.

– Я не доктор.

– Вот, блин… невинная провинция. – В голове сразу всплыл старый анекдот про свекровь из деревни⁸³. – А где доктор? – без особой надежды спросил я.

– Ушёл на обед. Ремонт закончен. Нам надо срочно ехать назад. Да, доктор сказал, что надо всего пару капель этого клея и тогда челюсть будет отлично держаться.

– Это точно? Главное не переборщить, а то будет не отодрать?

– Да.

– А где обещанная инструкция?

– На коробке.

– А где коробка?

Костик ткнул пальцем в тюбик.

– Но здесь только изготовитель и срок годности.

– Доктор сказал, что надо использовать чуть-чуть.

– А много-много и не получится. Здесь и 10 грамм не будет. Это вообще promo (рекламный образец). Могли бы и на нормальный тюбик раскошелиться.

– В камере разберётесь.

Уже на парковке Василёк прервал своё молчание и задал наболевший вопрос:

– Теперь мы, надеюсь, сможем провести допрос?

– Сейчас зубы сделаю и буду готов в любое время… как только мой адвокат сможет подъехать.

Василёк хрюкнул и быстро юркнул за руль, оставив меня на попечение Костика.

Возвращение прошло в полной тишине. К взаимному удовлетворению сторон. Передача меня вертухаям прошла опять же молча. При этом мои таможенники пыхтели и перемигивались друг с другом, а потом ретиво рванули за дверь. Не успела она захлопнуться, как раздался жеребячий гогот.

– У них выходной, – ответил я на недоуменные взгляды вертухаев, – Видно поехали весело праздновать свободное время.

Я сдал куртку, ремень и кроссовки. Медленно нацепил новые бахилы и встал:

– Вот, – я гордо показал вертухаям пакетик с челюстями, – Зубы сделали. Вечером буду гвозди перекусывать.

Однако их взгляды выражали неподдельное сомнение. Я их понимаю. Немытый дёрганный мужик со спутанными грязными волосами и заросший здоровенной клокастой щетиной, размахивает перед ними пакетиком со своими челюстями. Ещё бы глазиками стеклянными пожонглировал для полного натюрморта.

Да пусть хоть подавятся. Сами к этому тоже причастны, ключники ленивые.

В камере я приступил к осмотру итогов посещения местного античного эскулапия. Челюсть вычищена на славу. Не придерёшься. Даже мятой пахнет. Ни на зубах, ни на дёснах никаких следов никотина. Правда внутренняя поверхность в царапинах, но, я очень надеюсь, это не скажется на обещанных потребительских свойствах.

– Ударными зубами встретим еду во всеоружии, – голосом диктора военных времён произнёс я угрожающе напористо, – Весь советский народ, вооружённый передовой нано наукой…

Я вытащил тюбик клея и стал рассматривать.

Название COREGA особого почтения не вызывало. Коряга она и в Африке коряга. А хорошему препарату плохого имени не дадут. Производитель Stafford Miller, Ireland. Весёленькое сочетание⁸⁴. Да и вообще странно, что мне всучили не местный препарат. Будем верить, что подсунули далеко не самый дешёвый. Хотя тут есть определённые сомнения. Вот ячменный самогон тройной перегонки ирландцы готовят весьма неплохой, а других приличных товаров мне что-то до сих пор не попадалось.

Я открутил пробку и понюхал. Пахнет жевательной резинкой. Масса приятного розового цвета. Я выдавил немного и зажал между пальцами. Подержал, а потом стал медленно разжимать пальцы. Розовая масса слегка потянулась, как мягкое тесто, но никаких усилий чтобы развести пальцы не потребовалось. Странно, мне всегда казалось, что клей должен не только хорошо пахнуть, но и обладать некоторыми другими свойствами. Я капнул на язык.

– Не цепляет. Нет достойной ирландцев крепости и ячменной духовитости. Жаль, – я ещё погонял растворяющуюся массу во рту, – Интересно, как эта хрень будет сдерживать мои зубы, которые как с цепи сорвутся при виде мяса?

Я посидел, подумал. Может я пока не создал нужных условий? Ну, там его надо подольше подержать на воздухе перед приклеиванием, или моя слюна подействует на него как отвердитель? В смысле как какой-нибудь мощный стимулятор оргазма, чтобы он, импотент заморский, наконец, начал сам активно ко всему клеиться?

Обидно, но имеющегося количества мне не хватит на все нужные эксперименты. Значит, будем действовать наверняка. Я на всякий случай ещё раз тщательно промыл челюсти и разложил их для просушки. Полюбовался результатом. Зубки сияли молочным внутренним светом. Синтетические дёсна навевали мысли о розовой ветчине без единой капельки жира. Этакие молочные поросята в густых сливках. Сглотнул слюну и постарался думать о постороннем.

Но как ни крути, я битый час провертелся вокруг, мечтая о сытном ужине, совмещённом с холодным обедом. Этакое предвкушение вкушения.

Ну, пора. Я сходил, и прополоскал рот. На всякий случай. Взял тюбик, внимательно осмотрел на случай обнаружения новых особо мелких надписей. Капнул по паре экономных капель на каждую из челюстей. Осторожно их вставил и плотно сжал зубы.

Во рту резко повеяло приторной синтетикой chewing gum (жевательной резинки). Я сглотнул и, не разжимая зубов, улёгся на нары. Закрыл глаза. Надо полежать так с часок. Пусть клей покрепче схватится. Но уже через десять минут я понял, что скорее сам утоплюсь в слюне, чем достигну желательного результата. Немного полежал с открытым ртом. Стало совсем муторно.

Тут раздался грохот засовов. Видно сама судьба просто требует провести испытания. Я, не разжимая зубов, молча забрал еду. Приготовил себе место. Взял кусок хлеба и отодрал корку. Оставил только мякиш. Начнём с малого. Москва не сразу строилась.⁸⁵ Осторожно откусил кусочек и стал жевать. Челюсти, как живые неприятно задвигались во рту. Чёрный хлеб, смешавшись с ирландским слащавым суррогатом, моментально вызвал рвотные позывы. Пришлось срочно перебраться к унитазу. Долго отплёвывался, но с помощью туалетной бумаги сумел счистить всю гадость, которая очень даже крепко засела внутри. А от бумаги так и вообще не отодрать. Потом заново промыл челюсти, приговаривая:

– С этим клеем всех вирусов с бактериями изведу под корень, чтоб жизнь в еде кормушкой не казалась.

Внимательно осмотрев дело рук своих, я требовательно спросил:

– Все подохли? Молчим? Вот то-то же, друзі-голодоморцы. Не только вам погано. Скоро склепы взад клеить будем и уж совсем намертво. Будет вам братская могила и серьёзные калорийные поминки от радянськой влады. Я вздохнул и сел тяжёлую думу думать. Едой сегодня явно не пахнет. Точнее сильно пахнет, но это мы теперь точно перетерпим и перебедуем.

Значит надо этот странный клей уложить потолще ровным слоем. Дать ему хорошо настояться на воздухе. Да и за ночь он во рту ещё немного подтвердеет и сформуется. Очень я на это надеюсь. А вот уже завтра устроим себе пир. Даже тюрпирсиз⁸⁶.

Интересно, а что в подобной ситуации ощущали подопытные пёсики Ивана Павлова? Нашего исключительно доброго человека и академика?

Проснулся я с полным ощущением, что ночью у меня во рту сдохла стайка импортных карамелек. Давненько не доводилось наслаждаться таким приторным трупным дерьмом.

Я осторожно вынул челюсти и слегка промыл их водой. Слой клея был каким-то уж очень нестабильно-желеобразным и на вид весьма сомнительным.

Неожиданно странная тявкающая фраза всплыла из прошлых пивных посиделок⁸⁷. Я попробовал повторить вслух Muchadh is ba ort! Не получилось. Наверное, это изобретатель в гробу перевернулся. А если нет, то желаю ему утопиться. И готов детально уточнить, как и в чём.

Итоги эксперимента, если оптимистично, можно признать малоутешительными, но вселяющими определённый проблеск надежды. Ещё несколько часов и есть исключительно мечтательное подозрение, что корочка подтвердеет и не будет так поносно расползаться. Я снова разложил челюсти на туалетной бумаге и принялся их придирчиво рассматривать.

– Даю вам пару часов, – вкрадчиво произнёс я, – А потом или дружба навек, или страшные пытки с ликвидацией. А то у меня из-за вас может опять начаться очередной сеанс похудения. А вот за это… Damnuort! ⁸⁸

От окончательного погружения в пучину тоски меня отвлёк Василёк. Он вежливо постучался и, войдя в камеру, радостно сообщил:

– Адвокат уже приехал и ждёт нас в Мустоле. – После этого перевёл взгляд на мои разложенные челюсти и заинтересованно спросил: – Как клей? Хорошо помогает? Почему вы их теперь не носите? Бережёте до лучших времён?

Я хмуро зыркнул на него и молча стал вставлять челюсти на положенное им место. Делал это с исключительной осторожностью, чтобы ненароком не нарушить слегка подсохший слой и опять не извозюкаться в этом ирландском новаторстве. Хотя именно сейчас предпочёл бы назюзюкаться ихним самогоном. До поросячьего визга и испускания соплей.

– Уже готов, – мрачно сообщил я, хотя меня переполняло непреодолимое желание воткнуть ему эти челюсти кое-куда, но чтоб буркалы повылазили. Интересно было бы посмотреть.

– А почему завтрак не тронут? – Василёк весело улыбнулся, – Не нравится еда? Или стали слишком много давать?

Вот ведь подлюга. У меня живот из последних сил за позвоночник держится, чтобы не выпасть. А этому всё хихоньки да хахоньки. Или это такие местные чухохоньки?

Тут меня пронзила изуверская мыслишка. А не эти ли хорьки мне такую подлянку кинули за свой испохабленный выходной день? В качестве моральной компенсации, так сказать. Вполне сообразуется с их характером и работой.

Глядя в окно поданной нам машины я расслабился от вида чистеньких домов, укрытых белым снегом. Просто предрождественская сказка.

В Мустоле, перед поворотом к таможне, мы довольно долго простояли, пропуская нескончаемую колонну грузовиков с российскими номерами. Устав разглядывать монотонно мельтешащие колёса, я перенёс своё внимание на обочину и присвистнул. Мои попутчики синхронно повернули голову и в один голос громко заговорили. Тут и ежу понятно от чего они так завелись. Куда ни кинь, весь снег был испещрён фигурными потёками разной степени желтизны. Причём иногда метров на пять вглубь нетронутой целины.

«Это ж надо выдержку и здоровье иметь, чтоб такую струю выдать», – уважительно прикинул я с лёгкой долей зависти, – «Вот где пожарники должны обучение проходить, а не с пустыми шлангами по газонам безобразничать».

– Это русские водители, – взял на себя инициативу Костик, – Они не имеют никакой культуры поведения. Наши водители никогда бы себе такого в России не позволили.

– Да, правда? – я откровенно хихикнул, – Это вы напрасно так думаете. Коль сильно прижмёт, так они и не такие фантазии изобразят. Не найдя нашего русского эмжопника.

Между финнами возник азартный диалог, суть которого мне иногда прояснял Костик. Вывод у них, если изложить кратко, был замысловатый, как карданный вал. Бедные законопослушные финны не имеют рычагов давления, чтобы раз и навсегда отучить неотёсанных российских водителей. Какие надписи для них не развешивай – они их цинично игнорируют из-за своей однобокой кирилистической грамотности. И продолжают нахально засорять так бережно сохраняемую финскую природу.

Я выдвинул невинный встречный аргумент, что это, конечно, плохо, но, в конце концов, испражнения это вам не битые бутылки, или там вечный полиэтилен (которыми финны сами вовсю разбрасывают где попало), да и по весне фекалии естественным путём превратятся в удобрения. Мы их потом съедим за милую душу через разные полезные натуральные сельхозпродукты. Но это возражение было встречено в штыки и весьма решительно отвергнуто.

Они еще немного поубеждали друг друга и вынесли окончательный вердикт. Этим безобразием должен заняться не кто иной, как лично сам господин Путин. Вместо того чтобы устанавливать свою вертикальную власть и диктатуру, он должен персонально проследить, чтобы каждый русский водитель, пересекающий границу, имел в кабине биотуалет и подробную русскую инструкцию по его использованию. За игнорирование этих правил нарушителей надо сразу отправлять в Сибирь. Там много свободного места для практического обучения. Вот тогда и наступит в Финляндии полное благолепие и невероятная чистота вокруг.

Тут уж я взбеленился и стал разбирать чухонских критиканов по высказанным пунктам:

– У нас сейчас в президентах не Путин, а Медведев…

– А разве не Путин всем руководит? Медведев у вас как английская королева…

– No comments. Теперь об установке биотуалетов в кабинах… вещь, конечно, нужная… но начните с себя. Покажите нам, отсталым, это на личном примере. В каждой финской легковой машине поставьте по биотуалету! Для начала можете устанавливать их в багажнике. Место много не займёт, а какая польза! Может изобретёте вечный гибридный двигатель. Исполните мечту человечества. И будет у вас полезное использование дерьма в ваших продвинутых дерьмовозках. – Не обращая внимания на их протесты, я продолжил: – Или оплатите установку биотуалетов из своих таможенных фондов. Жалко? Тогда введите дополнительные пошлины на ввозимые российские фекалии и на вывозимые финские. Проходит человек границу – а ему в руки слабительное и горшок. Взвесили, оценили и выписали счёт. Никто ведь и не пикнет. Поверьте. Зато клизмы в аптеках пойдут нарасхват. Или выжмите деньги из зелёных. Борьба с загрязнениями, кажись, вообще по их части.

Костик не выдержал и категорично заявил:

– У нас везде есть туалеты. На заправках, на трассе… да везде.

– Покажи, где? – я сделал широкий взмах рукой, – Пока ехали, я не видел ни одного. А у вас очереди на границе многокилометровые… много-кило-метровые… ну и куда податься нашему бедному водителю? Они у нас терпеливые, но на второй или третий день уже никакой терпелки не хватит. Да и сапоги народ перестал носить, как потенциальное спасение от такого позора. А если не можете обеспечить быстрое прохождение границы, то через каждые 100 метров поставьте биотуалет и не засоряйте себе мозги этими проблемами. Или выдавайте бесплатные памперсы водителям. А вот когда совсем жаба задушит, то смотрите только прямо на дорогу и не отвлекайтесь на неизбежное.

Тут я сам развеселился от открывшихся перспектив. Только представьте себе – финские таможенники встречают наших водил вопросам о количестве дней пребывания в стране. Потом процедура взвешивания и специальный комп выдаёт распечатку с расчётами, в соответствии с которой каждому водителю торжественно вручают аккуратную пачку эластичных безразмерных памперсов.

Тут к бабке не ходи, но через неделю-другую та же Лаппеенранта будет всюду завалена ими как после цунами. И получит новое народное название Памперсланта, если не хуже. Восьмое отхожее чудо света.

Правительство Финляндии срочно попросит личной аудиенции у страшного и ужасного Путина. Оперативно, всего через пяток лет, российская промышленность освоит выпуск компактных отечественных дорожных биотуалетов, которые в торжественной обстановке апробирует и одобрит Президент. Модель, изящный шестиколёсный прицеп, после всенародного обсуждения, получит имя БиПутДор ⁸⁹ «Белый медведь».

И с этого момента под угрозой штрафа начнётся его обязательное использование. Счастливым обладателям будет в качестве бонуса выдаваться бесплатная голографическая наклейка на дверь «У вас медвежья болезнь? А у нас в дороге всё путём!».

Я не успел порадовать Костика своими компромиссными, но передовыми мыслями, что велика страна Финляндия, а обсирать её негде, как какой-то услужливый идиот притормозил, и пропустил нас. А мог бы и домой к семье спешить, как весь остальной культурный российский люд.

При входе в здание таможни Костик сделал нам ручкой и затерялся среди кабинетов.

– Куда это он? – удивлённо спросил я Василька, – Уже рванул запасаться памперсами?

– Нет, у него другие важные дела. У вас сегодня будет новый переводчик. Наш старший инспектор.

– Переводить будет ваш руководитель?

– Нет, я также старший инспектор.

– Не понял, но любопытно. У вас что, только младшие работой заняты?

Василёк неопределённо пожал плечами и повёл меня на второй этаж.

В допросном кабинете мой адвокат вальяжно устроился в углу на стуле и бодро шарил по Интернету в своём новеньком Sony Vaio. Он захлопнул крышку и приветливо улыбнулся:

– Как настроение?

Я грустно вздохнул и сообщил:

– Сейчас увидите сами. – Посмотрел на занятого своими делами кивалу и понял, что толмачить мне будет полная добродушная дама. Она сидела рядом с незанятым стулом и беззастенчиво меня разглядывала. Эмансипация, что с этим поделаешь.

– Мадам, – галантно произнёс я, склонив голову, – Сегодня я ваш покорный слуга в этом пресно помянутом абсурдняке. Прошу хоть не любить, но жаловать.

Она похлопала глазами и выдавила:

– Здравствуйте.

– И вам доброго здравичка. И ещё долгих лет нелёгкой жизни.

Она покивала головой и опустила глаза.

Тут встрепенулся Василёк и стал вслух зачитывать со своего компьютера. Дама, которая мне так и не представилась, медленно и неуверенно стала переводить:

– Вас заново допрашивают по подозрению в злостном подлоге бухгалтерии… и в уклонении от уплаты налогов… в особо крупных размерах. Допрос проводится на русском, но записывается на финском. Присутствуют…

– Пропускаем, я и так всех своих фигурантов вовек не забуду.

– Вы знаете свои права и обязанности?

– Регулярно информируют.

– Тогда вопрос. Когда вы были последний раз в России?

– Где-то в августе.

– Причина поездки?

– Веская. Было запланировано где-то 4 или 5 встреч.

– Какие города посещали?

– Только Санкт-Петербург.

– На чём вы ездили по России?

– На поезде до Санкт-Петербурга, там уже на машине, метро, пешком. Даже на кораблике по Неве поплавал. Назад вернулся на поезде.

Меня стала раздражать манера ведения этого допроса. Василёк, прежде чем задать очередной тупой вопрос, долго шевелил губами, считывая его из компа. Лось, пожалуй, поавантажней был. И хоть сам мог свои мысли сформулировать. Даже бесподобно завиральные.

– Расскажите подробно обо всех своих встречах и конкретных лицах, с которыми виделись.

Я вздохнул и решил обойтись без пикантных уточнений. Но в отместку я минут двадцать медленно и подробно рассказывал о состоявшихся встречах.

Василёк при этом ни на секунду не отрывался от своего компа. Ему что, подсказки там печатают, как недалёкому заокеанскому президенту, отвечающему на заранее запланированные вопросы журналистов? Но тут он видно до конца осилил родной финский шрифт, вобрал побольше воздуху в грудь и громко спросил, гордо глядя на моего адвоката:

– По чьему требованию металлоконструкции стали ввозиться к нам в Финляндию?

– Для начала не к вам, а в ЕС. И не ввозиться, а просто проезжать транзитом с перегрузкой здесь. Мне что всё рассказать заново?

– Да и очень подробно.

Я опять вздохнул и в деталях рассказал о грандиозных планах Абаса, об арендованных моей компанией трейлерах, об уже состоявшихся поставках и о последнем августовском «пропавшим» трейлере. А вот о ноябрьском «сюрпризе» я попросил поподробней меня ознакомить в силу своей полной неосведомлённости. Василёк опять быстро отключился, уткнувшись в свой экран. Интересно, зачем им вся эта хрень по десятому разу? Уж к контрабасу её точно никак не привязать. Или ребята настолько упёртые?

Я получил несколько мелких уточняющих вопросов и разрешение на перекур. Адвокат привстал и негромко сказал:

– Мы переговорим наедине после допроса.

– Хорошо.

Я накинул куртку и пошёл за Васильком. Он вывел меня на открытую пожарную лестницу второго этажа и встал рядом, зябко поёживась.

– Странно так мёрзнуть для северного человека, – сказал я без всякой задней мысли.

– Наверно это из-за хоккея. Я был защитником. Мог, наверное, стать даже знаменитым. Но мне шайба попала в лицо, и я потерял все передние зубы, – он раскрыл рот и постучал ногтём по вставным передним зубам, – А потом ещё и травмы пошли одна за другой.

– А могли быть как Павел Буре, – я как рыболов широко развёл руки.

Василёк скривился, но комментировать не стал.

Я улыбнулся приятным воспоминаниям,⁹⁰ которые, правда, в конце нам подло испохабили чехи. Братья славяне, мать их. Но это спорт. Да и состав у чехов был тогда реально хорош. У многих до сих пор шестизначные контракты.

– Можете ещё вот эти покурить, – словно невзначай сказал Василёк, рывком выхватывая из кармана красную пачку L^&M, и со значением покрутив ей перед моим носом.

– Нет, спасибо, такие не потребляю. А что сами? – но в голове явственно зазвенело предупреждение: «Моня не гордый, Моня пьет на свои»⁹¹.

– Я сам не курю, но на всякий случай…

– Да? Это что, вам всего одна пачка из контрабандной партии досталось? Что так мало?

– Нет-нет, – как-то даже испуганно сказал Василёк, – Эту я сам купил.

– А финских надписей что-то не видно, – мстительно сообщил я.

– Это из tax-free, – ответил он, быстро пряча пачку в карман.

Интересно, а чего он от меня ждал? Что при виде схожего орудия преступления я упаду на колени и тут же чистосердечно признаюсь ему в своей тайной деятельности? О том, как собирался подло травить доверчивое население и цинично красть деньги у финского государства? Нет, это не детский сад, это диагноз. Простота хуже воровства.

Мы молча вернулись и расселись по своим местам.

Василёк опять стал гипнотизировать свой монитор, а я уставился на весёленький календарь над его головой. Сегодня уже 26 ноября. Итого имеем, что уже двадцать первый день я тупо и бесполезно трачу своё время в этой дыре и пока не видно никакого просвета. Даже с моим новым адвокатом.

Ну, разве такую хрень разве можно оценить как мои университеты? Это же чистое попадалово на деньги, а не приобретение полезных и нужных в жизни знаний.

Тут подал голос Василёк: