Текст книги "В океане без компаса"
Автор книги: Арчи Карр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
И наконец, следует выяснить, можно ли связать постоянное направление, которого придерживается черепаха без помощи видимых ориентиров, с той целью, с тем пунктом, к которому она, по мнению экспериментатора, должна стремиться. Для получения надежного ответа на этот вопрос необходимо проделать ряд опытов. Продемонстрировать стойкое предпочтение одного направления можно и проследив единичную особь, но чувство «цели», то есть предпочтение надлежащего направления, можно установить только на многих особях. Задача состоит в том, чтобы определить, является ли такое предпочтение результатом личных пристрастий или оно представляет собой свойственную всему виду тенденцию, которая статистически соответствует направлению, ведущему к предполагаемой цели. В такого рода экспериментах содержится слабое звено, а именно, можно решить, что прослеживаемое животное направляется туда, куда на самом деле оно вовсе не направляется. Поэтому необходимо выбрать такое животное, чьи передвижения чем-то мотивированы, и узнать, куда оно «намерено» попасть.
Насколько все это зыбко, легко убедиться на примере наблюдений за шестью крупными логгерхедами, которых мы некоторое время прослеживали в Мексиканском заливе у Сидар-Ки. Было это несколько лет назад, но записи их передвижений остаются пока единственными точно зафиксированными схемами путей, выбранных черепахами вдали от суши, которыми мы располагаем. Недостаток этих наблюдений заключается в том, что их было слишком мало и велись они слишком недолго. К тому же было трудно решить, куда направлялись черепахи, если они вообще куда-то направлялись.
Логгерхеды, которых мы использовали в своих опытах, были пойманы в тот момент, когда они вышли для откладки яиц у Форт-Пирса, на восточном побережье Флориды, после чего их тут же перевезли на западное побережье, в Сидар-Ки. С самого начала мы понимали, насколько трудно будет истолковать поведение подопытных животных просто потому, что у нас нс было никаких средств узнать, как они оценят свое положение, когда мы их отпустим. Каким образом разберется в проблеме возвращения на свой гнездовой пляж самка черепахи, которую в тот момент, когда она собиралась отложить яйца на восточном берегу Флориды, втащили брюхом вверх в фургон и ночью увезли на другой берег полуострова? Осмотрится ли она и, увидев вокруг только воду, сообразит, что находится где-то в море, причем неизвестно где, и направится к ближайшей суше? В этом случае как она определит, в каком направлении лежит ближайший берег, если он невидим? Или, по-другому реагируя на тот же самый вывод, она поплывет прямо на запад, куда ей и следовало бы плыть, если бы се просто унесло с гнездового пляжа в Атлантический океан? Или же, если предположить, что она каким-то способом установила свое место, нс обладая при этом врожденной информацией о географических частностях, не попробует ли она добраться до гнездового пляжа по прямой, то есть в этом случае поперек всего Флоридского полуострова? А вдруг окажется, что эта черепаха продемонстрирует самую замечательную из всех способностей к ориентированию – чувство карты в соединении с чувством своего места – и либо поплывет прямо на юг, чтобы обогнуть полуостров, даже не видя его, либо повернет к берегу и вдоль него направится к своему гнездовому пляжу на той стороне полуострова? Разумеется, предсказать заранее, что именно произойдет, совершенно невозможно, как невозможно и вывести окончательное заключение по тем небольшим отрезкам пути, которые нам удалось точно проследить. Эта неопределенность затрудняет постановку опытов, связанных с изучением направлений, которые водяные животные выбирают в прибрежных водах.
Шесть логгерхедов, о которых идет речь, были помечены метеорологическими зондами, наполненными гелием. Каждая черепаха тащила за собой буек, прикрепленный к задней закраине панциря, а зонд был привязан к буйку на двадцати пятифутовой нити. Пока зонд поднимался в воздух на полную длину нити, он был виден с расстояния в несколько миль, а в подзорную трубу с возвышения его удавалось рассмотреть и в восьми милях. Пеленги отсчитывались от двух фарватерных буев, и место черепах определялось через каждые две минуты, так что их путь прокладывался по карте с большой точностью.
Слежение велось за шестью черепахами. Четыре из них плавали бесцельно или искали крабов, однако две поплыли прямо на юг, словно придерживаясь какого-то определенного курса. На протяжении всего эксперимента черепахи находились вдали от берега и после первых же минут уже не могли видеть с поверхности воды никаких фиксированных ориентиров. Судя по морской карте этого района, глубины там не могли служить для определения направления. Выбранный черепахами курс пересекал настоящую мозаику различных типов воды, а также разнообразные приливные течения. Поразительно почти полное совпадение курсов, которых придерживались обе черепахи. На протяжении довольно долгих периодов они находились по отношению друг к другу вне пределов видимости. Правда, каждой был виден зонд другой, но это никак не могло послужить средством сообщения между ними. Единственным мало-мальски возможным ориентиром была гряда кучевых облаков над сушей милях в пятнадцати – двадцати в стороне. Маловероятно, чтобы животное, наделенное навигационными способностями, не воспользовалось подобным путеводным знаком. Однако мне представляется сомнительным, чтобы черепахи могли плыть на юг настолько параллельными курсами, руководствуясь одними облаками. То же относится к любому способу ориентирования по солнцу.
Эти наблюдения практически ничего не доказали. Правда, они продемонстрировали, что для краткого слежения при помощи оптических инструментов вполне пригодны метеорологические зонды, а кроме того, заставили меня с еще большим жаром взяться за поиски способа, который позволил бы в течение длительного времени поддерживать контакт с черепахой, плывущей в открытом море.
Единственным подходящим методом казалась телеметрия. Взрослой зеленой черепахе ничего нс стоило бы таскать на спине небольшой передатчик, а с появлением транзисторов появилась возможность сконструировать совсем уже миниатюрные аппараты. Собственно говоря, в распоряжении Научно-исследовательского управления Военно-морских сил уже имелись передатчики, словно специально изготовленные для слежения за черепахами – достаточно маленькие и в герметичных футлярах, способных выдерживать давление воды на значительных глубинах. Их заказал мой друг Билл Шевилл, намереваясь с их помощью следить за китами. Однако киты плавают гораздо быстрее черепах и не любят, когда в них сверлят дырки. К тому же они куда умнее черепах. А потому, несмотря на мощную поддержку Научно-исследовательского управления, Океанографического института в Вудс-Хоуле и Американской электронной лаборатории, Биллу никак нс удавалось наладить слежение за китами. Я не стану здесь рассказывать, на какие ухищрения пускались киты, чтобы ускользнуть от слежения, – пусть об этом напишет сам Билл; скажу только, что пока еще ему, кажется, не удалось проследить ни за одним китом, да и я тоже не проследил ни за одной черепахой с помощью радиопередатчика.
Полагаю, что Билл Шевилл будет топтаться на одном месте до тех пор, пока не откажется от попыток осуществить свой проект слежения с помощью силы или хитрости и не заручится добровольной поддержкой китов. Они так быстро разбираются в совершенно новых для них вещах, что, вероятно, было бы совсем нетрудно растолковать им, зачем ставится этот эксперимент, и пробудить в них интеллектуальное любопытство. Судя по всему, они столь же покладисты, как и умны, и надо только заинтересовать их, а уж потом они, наверное, будут сотрудничать с исследователем не хуже, чем космонавты при стыковке. Может даже оказаться, что для разрешения всех вопросов Биллу будет достаточно просто взять у китов интервью.
Но как бы то ни было, я унаследовал все шевилловские передатчики, а также полагающиеся к ним приемники и направленные антенны и попробовал наладить слежение за черепахами, казалось, что проще всего будет, поставив передатчик на резиновую подушку, поместить его на спину черепахи и прочно закрепить проволокой, пропущенной через отверстия в толстой роговой закраине панциря. Экипированная таким образом черепаха, возможно, даже не заметит, что ей приходится таскать на себе какой-то посторонний груз. Каждый раз, когда она поднимается подышать, штыревая антенна высовывается из воды, и все время, пока черепаха остается на поверхности, в эфир передается сигнал. Если вам удается поймать этот короткий сигнал, вы начинаете бешено вертеть свою направленную антенну, стараясь его запеленговать. Направленная антенна – это сложное сооружение, несколько напоминающее телевизионную антенну: мачта, поперечные перекладины и множество проводов. Едва вы успеете повернуть ее в ту сторону, где, по-вашему, должна находиться черепаха, как сигнал обрывается, потому что черепаха уже нырнула, а быть может, и еще по какой-нибудь причине электронного характера.
Наша первая попытка поддерживать контакт с плывущей черепахой при помощи радио кончилась полной неудачей. И все последующие – тоже. Приписав это фиаско моей неопытности, я решил начать с чего-нибудь попроще, чтобы набить руку. Мы раздобыли лодки, доски и студентов, разбросали их по разным участкам моря и попробовали проследить движение досок. С этой целью мы прикрепили к доскам передатчики, пустили их на волю волн, а потом начали отыскивать с помощью антенн. Передатчик на доске под воду не уходил и испускал непрерывный сигнал, в отличие от тех передатчиков, которые черепахи утаскивали в глубину, и тем не менее результаты были самые обескураживающие. Поймать сигнал на расстоянии свыше трех миль нам вообще не удавалось, а его направление можно было установить только очень приблизительно, что нам совершенно не подходило.
Как объяснили мне специалисты, в нашей неудаче повинны несколько причин. Одна заключалась в том, что под водой радиоволны поляризуются. Другой же причиной была кривизна земной поверхности. Против поляризации еще можно было бы найти какое-нибудь средство, но устранить кривизну земной поверхности нельзя никак. Остается только стать выше нее. Радиоволны той длины, которой нам разрешили пользоваться, распространяются только по прямой, и сигнал обрывается на горизонте. Прослеживать же с помощью радио объекты, находящиеся по эту сторону горизонта, нет никакого смысла – разве что вам захочется щегольнуть своей технической оснащенностью. Место такого объекта можно засечь куда точнее с помощью компасного пеленгатора или по створам, чем пользуясь направленной антенной.
Стремясь увеличить радиус действия передатчиков, мы попробовали подвешивать их к воздушным шарам. Сначала в нашем распоряжении были только круглые метеорологические зонды, сделанные из резины. Резина понемногу пропускает гелий, и, что еще хуже, любой, даже самый легкий ветер кладет круглые зонды на воду. Нам все-таки удалось найти чудесные зонды каплеобразной формы, которые держались в воздухе даже при довольно крепком бризе. Они изготовлялись из пластика или из покрытой пластиком резины. Их грузоподъемность составляла один фунт, они спокойно выдерживали ветер силой до пяти баллов и вообще были чрезвычайно удобны. Стоили они очень дорого, но вполне оправдывали свою цену. С помощью этих зондов нам удалось поднять передатчики над кривизной земной поверхности – то есть определенного се участка. Зонд привязывался к буйку, который буксировала подопытная черепаха, и он поднимал передатчик на пятьдесят – шестьдесят футов вверх, оставаясь на этой высоте, даже когда дул пассат.
Длина зондов составляет четыре фута, и, так как они ослепительно желтого цвета, в ясный день их можно видеть с расстояния, на которое распространяется сигнал передатчика. А, как я уже говорил, визуальное определение места дает гораздо более точные результаты, чем те, которые можно получить с помощью направленной антенны.
Вот так обстоит дело со слежением за черепахами с помощью радиопередатчиков. Полезные результаты пока исчерпываются подбором зондов, благодаря которым удалось увеличить расстояние визуального слежения. Эти зонды позволяют не только изучать отдельные короткие отрезки длительных миграций, но, пожалуй, помогут установить, чем занимаются морские черепахи в течение того месяца, который проводят у гнездового пляжа раз в два или три года.
В Черепашьем устье, точно на север от Станции Зеленой черепахи, к небу на высоту пятьсот футов поднимается Серро-Тортугеро, Черепашья гора. С се вершины открывается широкий вид на берег и море. На пляже в трех милях от нее, возле нашего старого дома, мы построили башню высотой сорок футов. Если один наблюдатель устроится с пеленгатором на башне, а другой – на вершине Черепашьей горы, можно будет очень точно засекать передвижения меченой черепахи вдоль берега. Проводя эти опыты по строгому плану – до окончания кладок и после их окончания, в начале сезона и на его исходе, – можно узнать очень многое о привычках и местных передвижениях зеленых черепах в период их пребывания у гнездового пляжа. Если приспособить к зонду небольшую лампочку, так чтобы не упускать черепах из виду и по ночам, можно будет выяснить, чем занимается черепаха-самка в те двенадцать суток, которые разделяют две ее кладки. А слежение в октябре может, кроме того, принести полезные сведения о том, какое первоначальное направление выбирают черепахи, которые, завершив свою серию кладок, отправляются в дальний путь к пастбищам.
Однако эти исследования ничего не дадут ни для разработки методики, ни для отбора технических средств, с помощью которых можно было бы, наконец, проникнуть в тайну нахождения островов. Чтобы разобраться в ней, необходимо проследить весь путь подопытного животного до острова или хотя бы значительную часть этого пути. Подобную операцию невозможно проделать, просто не выпуская из виду зонды. Она почти обязательно потребует применения радио. А поскольку практически невозможно наладить такую систему, при которой две наземные радиостанции могли бы непрерывно принимать сигналы, поступающие со спины черепахи где-то в океане, слежение нужно вести с большой высоты. Черепаха продвигается вперед медленно, примерно тридцать – пятьдесят миль в сутки. Проследить ее на большом расстоянии с самолета можно только при условии, что самолет будет ежедневно отправляться на ее розыски, засекать ее место и возвращаться на базу. Не знаю, за сколькими черепахами нужно следить одновременно, чтобы эксперимент оказался статистически достоверным, но ясно, что летать придется очень много, причем потребуются самолеты с приборами, определяющими их собственное место с максимальной точностью.
Видимо, поддерживать контакт с черепахами, плывущими к острову в открытом океане, лучше всего было бы с помощью спутников связи. Эта мысль осенила меня очень давно – еще когда на орбиту был запущен спутник «Телестар». Но я выкинул ее из головы, не желая предаваться бесплодным мечтам, от которых могут только опуститься руки. И вот я совершенно неожиданно получаю письмо с предложением составить план использования прибора для слежения за наземными объектами, помещенного на одном из экспериментальных спутников программы «Аполлон». Совместно с Дэвидом Эренфелдом и моим братом Томом, физиком и радиоастрономом, я быстро составил для НАСА записку о слежении за черепахами с помощью искусственных спутников Земли. Совсем недавно я был приглашен на конференцию, на которой узнал, что система ИРЛС («Зондирование, запись и локализация»), запускаемая со спутником «Нимбус», возможно, будет также использована для изучения навигации у животных, и в частности для слежения за зелеными черепахами. Неизвестно, когда будут осуществлены эти проекты и будут ли они осуществлены вообще. Однако способность животных находить острова, несомненно, заслуживает самого пристального изучения, а получить достаточно точные сведения о курсах в открытом океане возможно, по-видимому, только с помощью спутников.
Особенности миграционного пути к острову Вознесения
Несколькими страницами выше я указывал, что объяснение процесса ориентирования, позволяющего животным отыскивать острова, следует искать в особенностях и поведении всех животных, которые регулярно посещают острова в океане. Однако, разрабатывая эту общую теорию, надо учитывать возможность того, что в различных географических областях разные виды используют принципиально различные средства и системы ориентирования. Не исключено, что нахождение острова Вознесения представляет собой особый случай с присущими только ему трудностями и преимуществами. Быть может, черепахи мигрируют к этому крохотному островку потому, что навигационные задачи, которые им приходится решать, гораздо менее сложны, чем представляется со стороны. Специфическая особенность острова Вознесения, в частности, заключается в том, что он расположен на одной широте с ближайшим к нему выступом Южной Америки. Это обстоятельство может во многих отношениях упростить проблему ориентирования.
Предположим, например, что с наступлением сезона миграции бразильские черепахи, обитающие к югу от Ресифи, отправляются на север, а те, которые обитают к северу от него, плывут на юг. И те и другие следуют вдоль побережья, пока не оказываются на широте острова Вознесения. Об этом они инстинктивно узнают, скажем, по каким-то топографическим вехам на берегу, по особому запаху или вкусу воды, а возможно, даже по какому-нибудь специальному сигналу, например по треску скоплений альфеусов на дне. Если в этой точке все они повернут точно на восток, появляется слабая надежда, что хотя бы часть из них доберется до острова с помощью одного только компасного чувства. И в любом случае они отправятся в плавание по океану именно там, где расстояние от материка до острова наименьшее. Если же они сумеют точно следовать по этой широте, определять долготу им не придется вовсе.
Другая специфическая особенность этого пути от Бразилии к острову Вознесения заключается в том, что он ведет все время прямо вверх по Экваториальному противотечению, а не наискось через него. Совершенно очевидно, что это – большое преимущество для новорожденных черепашек, которые уходят в море с острова Вознесения. Но это выгодно и для взрослых черепах, плывущих на восток, так как выдерживать верное направление, двигаясь прямо против течения, несомненно, легче, чем плывя поперек него. Любая черепаха, способная плыть точно на восток, будет всю дорогу до острова двигаться прямо против течения. А это не только уменьшает возможность бокового сноса, но и обеспечивает постоянное соприкосновение с «эманациями» острова – запахами, вкусом и плавником, которые, расходясь по океану веерообразно, создают цепь указателей, ведущих к исходной их точке, к острову. Конечно, на самом деле мигрирующая зеленая черепаха вовсе не обязательно использует эти преимущества, но раз они существуют, их необходимо тщательно рассмотреть при попытке объяснить навигационные приемы зеленых черепах вне связи с прочими животными, умеющими отыскивать другие острова.
Эволюционное развитие способности находить острова
Объяснить, каким образом в процессе эволюции сложилась миграция черепах на остров Вознесения, не менее трудно, чем понять связанные с нею навигационные процессы. Поглядев на карту и поразмыслив над миграцией на остров Вознесения, вы неизбежно придете к выводу, что древние зеленые черепахи, которые первыми начали откладывать яйца на его пляжах, вряд ли могли найти в этом какую-то биологическую выгоду. Невозможно представить себе, чтобы при современном расположении материков и океанов естественный отбор был способен создать что-либо подобное. В эпоху, когда складывалась эта видовая привычка, условия миграции к острову Вознесения должны были сильно отличаться от современных – так, чтобы на первых порах не погибало слишком много черепах. Несомненно, вырабатывание способности находить остров Вознесения протекало на фоне изменения географических условий, причем настолько медленного, что в результате естественного отбора успевала совершенствоваться тонкая система ориентирования, и благодаря этому все больше черепах уносило в обычные места обитания гены, обеспечивающие возвращение для откладки яиц на этот остров. То же самое, по-видимому, справедливо и для зеленых черепах, мигрирующих на острова в других частях света.
Вполне вероятно, что миграция на остров Вознесения – это в какой-то мере реликтовое поведение, черта, которая некогда способствовала выживанию гораздо больше, чем теперь. Такой вывод подтверждается судьбой гнездовой популяции на острове Авес – крохотной песчаной мели, о которой я говорил раньше как о единственном месте массовых кладок зеленой черепахи в восточной части Карибского моря. Плотность кладок там достигает губительной степени, и проблема заключается не только в том, чтобы объяснить, каким образом черепахи из сезона в сезон добираются до этого ничтожного клочка суши, но и в том, чтобы понять, почему черепахи являются туда в таких колоссальных и, казалось бы, невыгодных для выживания вида количествах. Возникло это положение, очевидно, потому, что отмель, высшей точкой которой является Авес, очень быстро погружается в воду.
Откуда приплывают черепахи, откладывающие яйца на Авесе, неизвестно. Но, безусловно, это не только популяции, обитающие в окрестных водах или у ближайших островов – Монтсеррата, Мартиники, Гуадалупе и Доминики. Вероятно, они приплывают на эту мель со всех Наветренных и Подветренных островов. Таким образом, и они, подобно другим зеленым черепахам, отправляются для размножения куда дальше, чем этого, казалось бы, требует практическая необходимость, и проплывают мимо множества пляжей, которые с человеческой точки зрения во всех отношениях годятся для откладывания яиц. Хотя Chelonia, бесспорно, лучше человека знает, какие пляжи подходят ей для кладки, тем не менее представляется очевидным, что некоторые из современных миграций зеленой черепахи в известной степени являются пережитком поведения, когда-то обеспечивавшего выживание вида, но в настоящее время сохраняющегося только потому, что естественный отбор, действующий в обратном направлении, еще не успел полностью с ним покончить.
Объясняя любую миграцию, легче всего сказать, что данный вид отправляется в путь для того, чтобы размножаться в более благоприятной среде. Однако благоразумнее будет ограничиться следующим утверждением: животное путешествует потому, что унаследовало стремление и способность к этому. Такие стремления и способности выработались у данной линии не вчера, а гораздо, гораздо раньше. Во многих случаях, например, когда речь идет о миграциях зеленых черепах на остров Вознесения и на остров Авес, представляется несомненным, что в те дни, когда эта привычка складывалась или приносила максимум пользы, география указанных областей значительно отличалась от современной.
На мой взгляд, эволюционное развитие миграций, типичных для зеленой черепахи, можно обобщенно изложить следующим образом. Первоначальным толчком к появлению потребности в миграциях у предков травоядной зеленой черепахи, несомненно, послужило разделение мест обычного обитания, продиктованное способом питания. Лучшие пастбища обычно находятся на хорошо защищенном мелководье, а такие места, как правило, расположены очень далеко от высоких, созданных прибоем пляжей, которые Chelonia предпочитает для откладки яиц. И вначале какая-то популяция черепах начинает откочевывать для размножения на небольшое расстояние от своего пастбища у побережья материка к соседнему острову. Это способствует выживанию данных линий – потому ли, что пляжи острова менее доступны для хищников, чем пляжи материка, или потому, что песок там пригоднее для инкубации яиц. Другими словами, черепахи отправляются на остров, так как в результате их выживает больше. Из поколения в поколение либо гнезда на материке затопляются, либо почти все яйца и молодь становятся добычей хищников. В итоге любая самка, рожденная со стремлением и способностью откладывать яйца на острове, даст больше потомства с соответствующими генами и усилит вырабатывающуюся у вида привычку отправляться для размножения на остров. Таким образом, миграция, оказываясь полезным эволюционным фактором, становится обязательной для данной популяции.
Однако морские черепахи старше современного расположения океанов и суши. Где-то на протяжении истории некоторых популяций гнездовой остров начинает медленно погружаться в воду или же площадь его уменьшается по какой-то другой причине. Теперь первоначальные плюсы сталкиваются с двумя минусами: с одной стороны, находить остров становится все труднее, и в результате погибает все больше мигрирующих черепах, а с другой стороны, расстояние между островом и пастбищем увеличивается, что удлиняет первое путешествие молоди. Хотя новорожденных черепашек почти наверное несет сильное и постоянное течение, они тем не менее все дольше подвергаются опасностям пребывания в открытом море. Впрочем, это не обязательно должно быть для них плохо – возможно, новорожденные черепашки как раз и остаются в открытом море, чем и объясняется тот факт, что нам не удается их отыскать. Но в любом случае, по мере того как остров будет становиться все меньше, а расстояние до него – все больше, соотношение положительных и отрицательных моментов будет меняться, и в конце концов миграции, хотя они еще и будут продолжаться, станут невыгодными для вида. Только такой, на мой взгляд, могла быть история гнездовой популяции острова Авес, и, мне кажется, именно в этом кроется объяснение, почему бразильские зеленые черепахи отправляются для откладки яиц на остров Вознесения.
Очень интересно представить себе процесс естественного отбора, который мог бы вложить в южноатлантических зеленых черепах потребность и способность отыскивать остров Вознесения в современных условиях, когда остров мал, удален от суши и лежит по отношению к Южной Америке вверх по течению. Придется предположить, что Экваториальное противотечение каким-то образом унесло в открытое море западноафриканскую зеленую черепаху, которая уже собралась откладывать яйца, из родных прибрежных вод у Дакара. После долгих и бесцельных блужданий она случайно оказалась возле острова Вознесения. Обрадованная видом хоть какого-то песка, черепаха выползла на берег, выкопала гнездо и отложила в него сотню яиц. Затем она вернулась в океан и уплыла прочь. Что с ней произошло дальше, неизвестно.
Дней через шестьдесят из яиц вылупились черепашки. Они появились на свет с типичным для черепашьей молоди стремлением немедленно куда-то уплыть. Море они отыскали сразу и отправились в долгое плавание. Может быть, они старались следовать какому-то направлению, которое подсказывал им инстинкт, а может быть, и нет. Но в любом случае течение неуклонно несло их на запад, к ближайшему выступу Южной Америки. Недели через три они добрались до прибрежных вод Американского материка, и у того места, где сейчас находится Ресифи, часть из них течение унесло на север, а другую часть – на юг.
Вы, верно, уже догадались, что в этих зеленых черепашках я вижу тех предков теперешних зеленых черепах, у которых медленно-медленно выработалась способность находить остров Вознесения. Как она могла выработаться, я себе не представляю, но в нынешних условиях обзавестись необходимыми предками иным способом, по-моему, невозможно. Для того чтобы этот эволюционный процесс мог начаться, приходится предположить, что первые маленькие зеленые черепахи острова Вознесения, как и все детеныши, были чрезвычайно впечатлительны и что воды вокруг острова Вознесения, небо над ним и его топография, а позже их первое знакомство с Бразилией произвели на них неизгладимое впечатление. Они навсегда запомнили и запах острова Вознесения, и его вид с моря. А так как это были зеленые черепахи, то есть уже мигрирующие животные, склонные связывать географические особенности с точным временем и состоянием неба, они автоматически запомнили час, время года и расположение небесных светил в тот момент, когда получали эти впечатления.
Затем течение понесло их к западу и всю дорогу каждая черепаха каким-то образом запоминала, какие изменения происходили в небе по мере отдаления от острова и в какое именно время она замечала эти изменения. Другими словами, хотя черепашки плыли по воле течения, многовековая эволюция всего вида научила их запоминать путеводные вехи для будущей миграции в сезон размножения. Таким образом, их дрейф на запад запечатлен в их нервной системе как цепь путеводных вех, изменяющихся во времени. Поскольку весь их путь до Бразилии пролегал вдоль одной широты, им приходилось воспринимать не такие уж сложные изменения, связанные в основном с долготой. Просто небесные светила с каждыми сутками восходили и заходили чуть позже. А кроме того, в ноздрях черепашек сохранялось ощущение определенных запахов. Широта же могла оставить у них только одно впечатление – что она не меняется. Такое накопление информации было для них естественным, потому что они были зелеными черепашками.
С самого начала неизгладимое впечатление на черепашек произвело и то, что на всем протяжении своего путешествия от острова до Бразилии они двигались на запад. Правда, ощущать это они могли лишь в том случае, если непрерывно плыли сами. Если же они пассивно позволяли течению нести себя, то ощущали только ход времени и медленное изменение общего вида неба.
Как бы то ни было, черепашки двигались на запад, и вот в голубой дали внезапно возникла Бразилия. В мгновение ока вид, вкус и запахи этой суши запечатлелись в нервной системе черепашек непостижимым для человека способом.
Последовательность путеводных вех, которую зафиксировали черепашки, развертывалась, разумеется, с востока на запад. Отыскать впоследствии с их помощью остров черепашки могли, только развернув всю цепь в обратном порядке. Можно предположить, что морские черепахи рождаются с умением путешествовать в обратном направлении – со способностью запоминать ориентиры, а затем следовать им от конца к началу С той же способностью, вероятно, рождаются и лососи. Наверное, существует еще много животных, молодь которых, покидая место своего рождения, запоминает ориентиры, ведущие оттуда, а когда для нее наступает сезон размножения, следует этим ориентирам в обратном порядке. Подобная способность обязательно должна была возникнуть до того, как выработались сложные системы миграционного ориентирования.
