Текст книги "Змеюка (СИ)"
Автор книги: Арабелла Фигг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
– Странно, что медитация только заполнила резерв, а не расширила его, – задумчиво заметил брат Мартин.
– Возможно, это максимум, на который я вообще способна? – предположила Камилла. – Я говорила с Фламме, он ведь регулярно медитирует и что-то там ещё делает для расширения резерва, но последние лет пять, по его словам, прибавление идёт буквально по волоску. В конце концов, у людей есть ограничения не только в магии. Меня и первого ученика мой наставник учил одинаково, но мне даже не нужно смотреть таблицы совместимости, чтобы прикинуть возможное взаимодействие ингредиентов, я и так примерно знаю, что должно получиться. Корвин так не может, хотя старше и опытнее.
– Вы вообще очень талантливый человек, – согласился Искатель. – Я рад, что хоть ненадолго, но вы приехали сюда. Теперь хотите вы того или нет, вы тоже стронете свою маленькую осыпь, которая изменит жизнь в посёлке. Как Гарт добился-таки фактически строительства новой крепости вместо обещанного ремонта. Как Браун сделал из унылого полевого лазарета вполне приличный госпиталь, а по окраинным меркам, так просто образцовый.
– А я открою мыловарню на паях и научу здешних дам пудриться, – буркнула Камилла.
– Да хотя бы регулярно мыться и купать детей.
Камилла представила себе змеиного хана из сна лежащим не на камне, а на куске мыла, и нервно хихикнула: он их посылал искать своё предназначение? И её предназначение – завалить мылом восточную границу?
– Зря вы смеётесь, – с отеческим укором в голосе сказал брат Мартин. – Людям и не только людям нравятся красивые вещи, и если они могут себе их позволить, они будут эти предметы маленькой роскоши покупать. А где покупать, там и пользоваться. Эти мыльные цветочки, которых наделала ваша девочка… как её?.. к празднику – они ведь многим пришлись по душе.
Ясмин и правда шутки ради свернула из ещё не затвердевшего белого и зелёного мыла розочку с листочками. Камилла посмотрела, как ловко в грубоватых с виду пальчиках срезанные мыльные слои превращаются в лепестки, и велела сделать к Равноденствию такие же для жён сотников и для господина Лео, любившего красивые, но непрактичные вещи. А Ясмин, понятно, попросила разрешения подарить такую же матери, и её подарок произвёл в посёлке настоящий фурор.
– Только мыться ими точно никто не станет, – хмыкнула Камилла. – Пожалеют.
– Зато захотят такое же красивое и душистое мыло хотя бы на праздники. Вы просто до сих пор плохо представляете себе, как мало привычных, обыденных для вас вещей делается в этих краях. – Он даже вздохнул. – Многие женщины в крепости покупают простёганные шерстью и украшенные вышивкой тёплые халаты. Здешние умелицы очень быстро и аккуратно их шьют, хотя работа эта кропотливая и утомительная. Но ткани и нити для халатов привозят с запада, хотя сначала везут туда шерсть и хлопок из приграничных областей. Дорога туда и обратно, охрана… а ведь кто-нибудь мог бы хотя бы простенькие прядильные и ткацкие станки поставить и изготавливать хотя бы недорогие ткани вроде бязи здесь, на месте.
– От нашего села до Ясеня было меньше половины дня в почтовой карете, – Камилла слегка пожала плечами. – Но даже у нас очень многие ходили в домотканом и сыромятном. Не у всех есть деньги на шёлковый сатин даже в центральных областях. Но в общем… Ладно, будет здешним дамам мыло и для умывания, и для стирки.
Господин Лео в самом деле очень обижался, если Камилла не появлялась хоть раз в неделю – хотя бы ванну принять. Понятно, что с пустыми руками она никогда не приходила, однако хозяин «Цветущей Розы» как будто и не ради гостинцев её ждал. Ему, кажется, и правда хотелось просто поговорить с образованным человеком, потому что даже сотники (за исключением разве что Нортона да парочки командиров рангом пониже) закончили, конечно, Военную Академию, но любви ни к книгам, ни к театру военное образование им не привило. А среди подопечных господина Лео любителей чтения и прочих искусств тоже было немного.
Так что Камилла, что бы там она ни говорила, будто в бордель не разговаривать ходят, еженедельно отмокала в горячей воде с горстью ею же изготовленной ароматической соли, а хозяин «Цветущей Розы» вспоминал свою сценическую молодость и встречи с драматургами и постановщиками спектаклей. И пьесы, которые Камилле не доводилось видеть. Память у него была отменная, целые монологи он и двадцать-тридцать лет спустя мог читать наизусть, и Камилла с совершенно искренним восхищением говорила, что ему следовало бы набрать небольшую труппу и устраивать представления хотя бы к праздникам. Неужели он не говорил об этом с комендантом? Тот ведь очень неглупый человек и должен понимать, что людям нужны развлечения, и одних девочек-мальчиков под выпивку для этого явно недостаточно.
Алан ревновал, смешно сказать. То ли к самому Лео, то ли к его работникам (а может, и к работницам – та же Пусси, подлизываясь к «госпоже мастеру», всё норовила то спинку потереть, то ещё как-то услужить). Но его по-прежнему часто и подолгу не бывало в крепости, да если бы даже он торчал там неотлучно, всё равно отказываться от интересных и полезных знакомств в угоду ему Камилла не собиралась.
И всё-таки к лучшему было, что записку с просьбой о встрече Камилле передали, пока Алан пропадал в очередном патруле где-то на севере. Пограничные заставы, кажется, инспектировал, если она правильно поняла туманный ответ адъютанта.
А приглашали её в «Пьяную виверну» в любое время, какое госпожа подмастерье сочтёт удобным, для разговора о возможности открыть в Рассветном Отроге мастерскую по изготовлению не только мыла, но и прочих составов для ухода за лицом и телом. Написано было очень вежливо, но без подобострастия, и чересчур грамотно, на её взгляд, для здешнего жителя.
– Так Арсланом того мальчишку звать, который его милости Наркису помогал, – сказал Карл, которого она спросила, не знает ли он, кто такой этот Арслан и что за заведение «Пьяная виверна». – Вернулся, видать, не срослось у него в городе. А «Пьяная выверна» – это кабак такой… ну, вечером вам туда лучше бы не соваться, ваша милость, но в полдень этак можно и сходить. Больше-то всё равно некуда, он, кабак этот, один и есть. Только я с вами, – безаппеляционно заявил он. – Полдень – не полдень, а на придурков пьяных в любое время нарваться можно.
– Да я как раз тебя об этом попросить хотела, – кивнула Камилла. – А то опять покусаю кого-нибудь не того.
Карл коротко хохотнул, взял ответную записку и ушёл в посёлок. А его подопечная (как он всерьёз был в этом уверен) плюнула на дела и принялась заново перечитывать письма. Одно – вернее, два в одном конверте – было из дому, от матери и Яна, но понятно, с приветами и поклонами от всей остальной родни и даже от Михи. Ещё одно – от Корвина. И если весточки от родных были вполне ожидаемы, то ответного письма от первого ученика Зме’я Камилла, честно говоря, почти и не ждала, писала без всякой надежды на ответ. Однако Корвин, судя по всему, на предательницу не обижался. Он сдержанно похвастался, что собирается жениться, и подробно изложил, чем они с мастером занимались в последнее время. А ещё написал, что Змей, увидев у него в руках письмо с армейской печатью, проворчал, что если этой упрямой идиотке понадобится что-то спросить, пусть обращается. Он в конце концов её наставник и не перестал им быть только потому, что она стала подмастерьем.
Камилла глубоко подышала, потому что опять у неё на этом месте защипало в носу и перехватило горло, вытерла глаза и принялась сочинять пространное письмо мастеру с благодарностями, извинениями и объяснениями. И вопросами, конечно – кто же упускает такую возможность? Корвину она тоже написала, а письмо собиралась вложить в опечатанный адъютантом пакет с наброском статьи о некоторых малоизученных свойствах сухостебля и возможностях, которые они дают. «Извини, – писала она, – не знаю, что тебе подарить на свадьбу. Может, напишешь по моим наброскам настоящую статью для «Вестника алхимика»? У меня на это банально не хватит времени и сил, а материал лежит. Ты же точно сделаешь из этого отличную вещь, убедительную и полезную. Я буду очень рада, если тебе это покажется интересным».
С матерью и братом было проще – шутливые подробности здешнего житья-бытья, шутливые же комментарии к уже приготовленной посылке с айвовым мармеладом и обещание прислать к Излому Зимы здешней терновой наливки, про которую местные хором клянутся, будто это-де совершенно сказочная вещь.
Письма заняли целый вечер, а там и Карл вернулся с сообщением, что парнишка согласен хоть на завтрашний полдень, хоть на любой другой. Денщик посмотрел на испачканные чернилами пальцы Камиллы и, заметно смущаясь, попросил черкануть и для него письмецо родным. Ну, так… коротенько. Дескать, жив-здоров, чего и вам желает. А то у него и с правописанием беда, и пишет он как курица лапой – не всякий поймёт, чего он там нацарапал. А писаря больно уж носы дерут, да ещё и с пустыми руками к ним не сунешься…
– Я слышал, у тебя тут было свидание, пока я орков гонял? – Алан изо всех сил старался говорить шутливо, но видно было, что факт «свидания» ему категорически не нравится.
– Ага, – согласилась Камилла, взбивая подушки. Не то лучшее из возможного, что мог выделить ей интендант, а настоящие пуховые. И тюфяк ей наконец набили свежей шерстью, тугой, ровный, плотный, но не жёсткий и без комков свалявшихся очёсов. И кровать у неё теперь стояла, может быть, невеликой красы, зато просторная – а то кое-кто ночевал у неё чуть ли не чаще, чем в собственной комнате, а она за десять лет в доме Змея привыкла-таки к комфорту. – Свидание с мальчишкой вдвое младше меня.
– Ему почти пятнадцать.
– Хорошо, на десять лет моложе меня. Не переживай, дряхлая лысая тётка интересна парню исключительно как работодатель для него самого и для его отца. Он, видишь ли, слишком поздно выяснил, что мастер Теофилиус никакой не мастер, а такой же подмастерье, как и я, а стало быть, учеников брать не может. Полгода, по его словам, потерял, работая прислугой за крышу, стол и постель, под бесконечные: «Не лезь, не трогай, не подглядывай!»
Она встряхнула одно за другим оба одеяла и принялась раздеваться, демонстративно не замечая того, что любовник не торопится заняться тем же самым.
– Вообще, – прибавила она, – чем больше слушаю бывших учеников, и совсем не обязательно алхимиков, тем больше понимаю, что мне просто сказочно повезло с наставником. Не пускать ученика в библиотеку – это как?
– Это действительно мошенник, которому нужна бесплатная прислуга, – поневоле согласился Алан. – Ну, или его смущает орочья кровь ученика, и он не хочет рисковать ценными вещами. Книги и так-то недёшевы, а уж ваши специальные… С меня ведь брат Мартин слово взял, что я не стану пытаться вынести ваши атласы и справочники из библиотеки: где и на какие деньги потом заказывать новые, если что? Ладно, – помолчав, сказал он, – прости. Глупо в самом деле… Помощник – нормальный помощник тебе действительно нужен, а то эта девочка только и годится колбы мыть, даже мне это видно.
– И те бить умудряется по одной в неделю, – мрачно вставила Камилла. – Я ей уже пригрозила, что стоимость следующей вычту из её жалования, а драконье стекло стоит дороже, чем она сама. Правда, в результате меня отловил в посёлке её отец и предложил просто купить у него девчонку. И такая мелочь, как закон, запрещающий торговлю людьми, его не волнует.
– Здесь это в порядке вещей, – кивнул Алан. – А при чём тут отец Арслана? Сам он хочет к тебе в помощники, а отец?
– Отец и есть тот мужичок, который добывает и размалывает тальк для госпиталя. Ну, и на пудру для девочек из «Розы» и для адъютанта тоже.
– Да я бы тоже не отказался, – пробормотал Алан, проводя тыльной стороной руки по свежевыбритой и заметно раздражённой щеке: то ли бритва была тупая, то ли торопился и толком не распарил кожу.
– Я тебе лучше сделаю бальзам, как Каспару с Равеном, – пообещала Камилла.
Она легла, подвинувшись к стене, и Алан сел на край кровати, чтобы разуться.
– Этот тип хочет делать пудру из своего талька целыми мешками? – спросил он.
– Вроде того. Арслан уверяет, будто помогая Наркису, наловчился красить её почти в любой цвет, от аристократически-белого, но всё-таки ближе к реальной живой коже, а не рисовой муке, до бронзового через все желаемые оттенки. А его отец хотел открыть мыловарню на паях ещё с Наркисом. Сам понимаешь, полуграмотный орочий четвертушка – и действительный член Коллегии Алхимиков. У кого покупать будут охотнее? Наркис уехал, ничего он в этом захолустье не забыл, по его же словам, но теперь здесь есть я. А меня даже комендант уговаривал переложить варку мыла на делового партнёра, а самой писать статьи и получать патенты. И Форестер в который раз уже похожие разговоры заводит.
Коменданту она с некоторым опозданием (ну вот совершенно не до того было в праздники!) преподнесла бутылку настойки, сделанной с учётом пошаливающего начальственного сердца. Гарт охотно принял подарок и внимательно выслушал, как это следует принимать для наилучшего эффекта, а взамен велел, разговаривая с будущим деловым партнёром, не тушеваться и прямо грозить, что если сукин кот вздумает жульничать, разбираться с ним будет не далёкая и туманная Коллегия Алхимиков, а очень даже близкий комендант крепости. А то он, Гарт, знает здешний народец – пока не получат кулаком в морду, уважать не будут.
Интендант тоже клятвенно обещал присматривать за «сукиным котом», потому что мужичок он в самом деле ушлый, тёртого-бывалого напарника дурить не пытается, но с неопытной в торговых делах девушкой запросто может заныкать часть выручки. «А смысл мне связываться с человеком, которому я не доверяю?» – спросила Камилла. Форестер на такой вопрос только невесело посмеялся. «Эх, сударыня, – сказал он, – знали бы вы кому я даже на нашем складе могу доверять… На одной руке пальцев с избытком хватит».
Так что перспектива ехать в Бурую Скалу и брать там разрешение открыть мыловарню совсем её не радовала. Так она Алану и сказала, когда он спросил:
– А с чего такой тон? Чем тебе не угодила своя мастерская? По-моему, совсем неплохо иметь собственное дело.
Она негодующе фыркнула.
– Может быть, я тоже здесь ничего не забыла? И вообще… мне это не нужно и не интересно, но мне упорно навязывают это «собственное дело». Алан, я могу предположить, зачем это всё нужно интенданту – он в доле, очевидно. А вот зачем это надо тебе?
– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – немного помолчав, сказал он.
– Ты не хочешь. А я?
– А мои желания тебе не интересны?
– Не больше, чем тебе – мои, – отрезала она. – Алан, вспоминай, пожалуйста начало наших отношений. Не то, как они видятся тебе, а как это было на самом деле. Что я тебе сказала в первое наше совместное утро? Не помнишь? Ты спросил, отшиваю ли я тебя. Я ответила: нет, если это будет просто секс для взаимного удовольствия; да, если ты хочешь чего-то большего. Ты пришёл снова, стало быть, согласился на мои условия. Из-за чего теперь проблемы? Из-за твоих мужских хотелок? Извини, вот уж что мне не интересно совершенно.
Честно говоря, она ждала, что он оденется и уйдёт. Ему очень этого хотелось, по лицу было видно. Он однако остался, но размолвка легла между ними просто физически ощутимо, испортив всё удовольствие от близости.
– Тебе надо жениться, – сказала она, укрываясь вторым одеялом (у Алана была изрядно раздражавшая Камиллу привычка наматывать на себя одеяло, точно рулет, – оставалось только радоваться своей предусмотрительности, заставившей её купить сразу два).
– На ком? – буркнул он.
– На милой, скромной, послушной девушке, у которой нет своих интересов, а будут исключительно твои.
– Я с нею сдохну со скуки, – вздохнул он. Ну, понятно: что ещё мог ответить мужчина, водивший дружбу с боевым магом? – Создатель, ну почему с тобой так сложно, а? Словно настоящую гюрзу в руках пытаюсь удержать, честное слово.
– Так я же и есть Гадюка.
– Да нет, – сказал он с невесёлым смешком. – Это ты поскромничала. Орки правы, ты – Гюрза*.
– Орки! – фыркнула она. – Орочий князёк страшно разочарован тем, что я не считаю его достойным своего дара. Я повторила ему вопросы коменданта – чего он хотел бы от Змеиного Хана такого, что не сможет взять сам? И зачем ему такие подарки? Разве он не воин и не мужчина, чтобы самому добиваться желаемого? Даже кое-кто из его свиты явно задумался, а он только посмотрел на меня так, что мне захотелось отравить его уже всерьёз. Исключительно в превентивных целях.
– Ты поаккуратнее с ним, – сумрачно предостерёг Алан.
– Знаю. Стараюсь. Но я же, Порождения Тьмы меня побери, сама добивалась всего! Легко, думаешь, деревенской девчонке было пробиться в ученицы к мастеру-алхимику? А женщине – звание подмастерья получить? Но я почему-то не ждала, когда мне какая-нибудь гадюка патент в зубах притащит. А тут ходит такой…
– Хрен косоглазый, – с усмешкой подсказал Алан.
Камилла опять фыркнула.
– Да Создатель с ним, что косоглазый, – сказала она. – На Арслана посмотришь, так у него орочьей крови вроде бы побольше осьмушки. А отец у него вообще вылитый орк, а не квартерон. Но стараются же оба сами чего-то добиться! Один пылью каменной дышит, а она совсем не полезна. Другой ради ключа от библиотеки себя предлагал Наркису, хоть и знал, как в посёлке будут на него смотреть после такого. А этот молод, здоров, военному делу обучен, что оружие, что броня на приличный дом потянут – а подайте-ка ему мир на серебряном блюде! Не желает он утруждаться, желает, чтобы хатун Гюрза приползла и подала ему готовенькое!
Она помолчала. Алан тоже молчал, но судя по дыханию, не спал ещё.
– А что касается гюрзы, которую ты пытаешься удержать, – сказала Камилла, – может быть, не надо хватать её за шею? Тогда и она не будет хлестать тебя хвостом по ногам и пытаться укусить.
Комментарий к Хозяйка мастерской… почти
* – гюрза гораздо крупнее, агрессивнее и опаснее обычной гадюки
========== Камилла …? ==========
Что было хорошего в захолустье, так это сказочная дешевизна всяческих разрешений и прочих полагающихся для владельца собственного дела бумаг – похоже, на окраинах Империи действовал режим наибольшего благоприятствования для желающих что-либо мастерить или оказывать какие-либо услуги. В сущности, Камилла заплатила, скорее, за пергамент, чернила и свинец для печати, чем собственно комиссии (подарки, понятно не в счёт – на то и подарки… даже ценой в полсотни золотых).
Мыловарню… нет, «Мастерскую красоты Камиллы Виперы» она открывала только на своё имя: Теймур был действительно ушлый мужичок и «портить вывеску своей рожей косоглазой» не собирался, коли уж боги послали ему такой щедрый дар – не просто настоящего алхимика, а ещё и женщину из центрального дистрикта. Для себя он хотел всего только место управляющего, работающего не за жалование, а за половину чистой прибыли.
– Вы не думайте, ваша милость, – вдохновенно вещал он во всё той же «Пьяной виверне», – я вас обманывать не рехнулся ещё. И комендантом пугать меня не надо, сам знаю, что его милость за своих хоть с кого шкуру спустит. Просто когда такая удача, считай, с неба в руки падает, то по мелочи жульничать – самому себе гадить. Эти ваши придумки всякие – на них же озолотиться можно, а уж прославиться – на всю округу и дальше. Мне сынок говорил, вы его милости Равену такую штуку сделали, чтобы, значит, намазаться, как поброешься, чтоб и кожа не зудела, и пахло приятно. – Она хмыкнула: вообще-то, «эту штуку» придумывала она для себя, потому что брить голову практически вслепую – удовольствие то ещё, а уж какое раздражение всякий раз начинается от такого издевательства над собой… – Вы патент на этот бальзам, или как его там, возьмите, и будем его всем приличным господам продавать, – продолжал Теймур. – Ещё назовём как-нибудь красиво, «Северный ветер» там или «Ледник», или что там ещё придумать можно, чтобы про свежесть.
– На флаконах разоримся, – усомнилась Камилла, поневоле заражаясь уверенностью Теймура, что её «придумки» удастся продавать по всей округе. – Представляете себе, везти стекло даже не из Бурой Скалы, а… где тут ближайший стеклодув водится? Я по дороге нигде кварцевого песка не видела.
– А зачем нас стекло? – удивился будущий управитель. – Гончару нашему закажем глиняных. Вы тут чашки-плошки покупали? Это девчонки у него расписывают. Вот пусть и придумывают, как для всяких эликсиров флаконы разрисовывать. Гору там в снежной шапке или вихрь снежный всяко проще намалевать, чем цветочки с ягодками.
– Ну… – неуверенно проговорила Камилла, представив, как сквозь глазурь на тёмной глине проступают очертания заснеженной горной вершины. – Можно попробовать.
– Курта надо просить, – деловито заметил Теймур. – У него знакомых тут и там – как собак, до самых каторжных рудников. Дадим ему дюжину того, дюжину этого, чтоб к тому же Солнцевороту в подарок разослал. А кто разок попробует, потом сам попросит.
– Как у вас всё… продумано.
– А то! – возгордился он. – Я ещё с Наркисом об этом толковал, ну он и подкинул кое-какие мыслишки, только сам оставаться тут не хотел ни в какую. Я уж ему: «Ну, и где лучше-то, ваша милость? Хоть куда приедете, а там уже пятеро таких, как вы…» Нет, тошно ему от нашего убожества, видеть он уже нас не может! – Теймур покривился и махнул рукой. – А ещё, ваша милость, вы поди думаете, что ничегошеньки в таких делах не смыслите? Так вы не беспокойтесь, я сам всем займусь. Вы только распишите во всех подробностях, чего сыпать, куда и сколько, да как варить, а мы сами всё сделаем. Будете только заглядывать да присматривать, всё ли ладно. Я ведь понимаю, звание подмастерья – это вам не сарай с печью. Таких, как вы, на всю округу хорошо если с десяток наберётся, и из тех трое в Бурой Скале, а ещё двое на Змеином озере, остальные по гарнизонам да у охраны на рудниках.
– А кто третий в Бурой Скале? – немного не в тему спросила Камилла.
– Да живёт там один дедок, от дел уже отошёл, учеников не берёт, только пишет чего-то. Книгу вроде какую-то. Мой к нему совался, а тот сказал, что уже не успеет обучить до подмастерья, а коли так, нечего и начинать.
– Я училась десять лет, – кивнула Камилла. – У самого Змея, – уточнила она, – а ещё лет семь-восемь до этого – дома у матери-травницы. Корвину, первому ученику, понадобилось тринадцать лет, но он мужчина, ему проще звание подмастерья получить.
– Вот и я про то же, – загрустив, отозвался Теймур. – В наших краях парню и в ученики-то податься не к кому. Особенно с орочьей рожей косоглазой…
А дедок и правда был очень стар. И правда писал книгу об особенностях южных трав по сравнению с их аналогами из областей с более умеренным климатом.
– Надеюсь милостью Создателя успеть, – сказал он слегка дрожащим козлиным тенорком. – Но если потребуется консультация, обращайтесь, деточка. Приятно знать, что ты кому-то можешь ещё пригодиться.
– Ой, – рассмеялась Камилла, – вы кажется, плохо понимаете, мастер, что за обещание даёте! Вам с моими консультациями на книгу времени не хватит.
Они пили чай с пирогом из кондитерской, и Камилла жадно оглядывалась и вдыхала запахи дома, в котором из библиотеки тянет старой бумагой и кожей переплётов, а из подвала – сомнительными, но такими знакомыми и родными ароматами алхимической лаборатории. Мастер Сильвер рассказывал о своих исследованиях, Камилла задавала вопросы, выслушивала подробные ответы, лезла уточнять, даже набралась наглости поспорить… Создатель! Да она с самого отъезда из Ясеня ни с кем не могла так поговорить! Благословите местные боги Теймура, обмолвившегося про старого алхимика.
Они договорились переписываться, раз уж Камиллу никто не отпустит из крепости лишний раз, и она уехала, молясь про себя Создателю, местным богам и даже орочьему Отцу-Небу, чтобы мастер Сильвер прожил подольше.
А с собой из Бурой Скалы она привезла дорогих ароматических масел с Лазурного Берега и ещё более дорогих красителей вроде индиго и кошенили. Совсем немного, только для самых пафосных вещей. Комендант крепости у Змеиного озера не просто женат, а его супруга, выдав замуж дочерей, прикатила к мужу на границу? Значит, к Солнцевороту госпожа комендантша получит букетик мыльных роз, а её супруг – флакончик бальзама после бритья. Как же его в самом деле назвать? Что-нибудь действительно со льдом или морозом?
А ещё она представляла себе реакцию своего управляющего на печать для документов их совместной мастерской: там в кольце надписи «Мастерская красоты Камиллы Виперы» свивала хвост кольцами змея в короне. Не императорской, Создатель упаси, а в тюрбане, как у эмира с Лазурного Берега. Или как у змеиного хана из её сна.
– Теймур прав, – пожал плечами Равен, почёсывая за ухом сира Мурильо, снисходительно тарахтевшего у него на коленях. – Куда ни приедешь, в приличных местах таких, как мы, своих по десять штук. Это здесь мы «ихние милости» с редкими талантами, а в том же Ясене как ты будешь пробиваться? – У Камиллы звать на ты мужчину под сорок не получалось, но Равен давно отбросил реверансы и обращался к ней так же, как к остальным магам.
– Пойду в помощницы к наставнику, – вздохнула она. – В Ясене открывать ещё одну алхимическую лабораторию… Не мне со Змеем тягаться. Попробую потом, когда и опыта будет побольше, и денег, и вообще…
– Ты же сказала, его бывший ученик женится?
– Ну да, он так писал.
– То есть, пока ты тут зарабатываешь деньги на свою мастерскую в нормальном городе, а не в драконьей заднице, у этого… Корвина?.. родятся дети. Угадай, кого твой мастер возьмёт следующими учениками? И как тебе будет рада жена второго подмастерья?
Камилла нахмурилась. Об этом она как-то не думала, а стоило бы. Скорее всего, жить Корвин будет отдельно, но встречаться с госпожой Кросс наверняка придётся регулярно, и уж как та будет счастлива, что её муж работает вместе с незамужней стервой… Почему-то представлялась Камилле при словах «невеста Корвина» бойкая и горластая девица уже в тех летах, когда в женихах не роются, а хватают то, что есть, и держат крепко. Сомнительно казалось ей, чтобы Корвин сам познакомился с серьёзными намерениями со скромной милой девушкой.
– Не дури, Гадюка, – сказал Равен. – Прижми хвост и сиди сколько терпения хватит под крылышком у коменданта. Подмастерью без опыта и связей, да ещё женщине, соваться куда-то в приличное место, где давно всё поделено… Нет, ты, с твоим-то характером и талантами в алхимии, пробьёшься в конце концов, но сколько у тебя сил, времени и здоровья на это уйдёт. Тебе оно точно надо? Мне казалось, ты только рада забиться в свой подвал и носа оттуда не высовывать, а какого жулика ты в своём Ясене наймёшь, чтобы твоими делами занимался, как Теймур здесь? Налей-ка ещё, – потребовал он вдруг, – видишь, меня кот не пускает.
– По-моему, кто-то вконец обнаглел, – проворчала Камилла, но налила обоим действительно качественного домашнего вина, купленного у местного умельца и доработанного ею по собственному вкусу.
– Уж кто тут наглеет, так это ты, – ухмыльнулся он. – Малефикару она замечания делает…
– С алхимиком он задирается, – огрызнулась она. – Тёмное заклятие, даже слабенькое, Искатель на раз учует, а вот две-три капли слабительного со снотворным пополам…
Равен заржал.
– Да, – сказал он, – понимаю, почему господина второго сотника так зацепило. После тебя любая приличная девица покажется пресной и скучной.
– Кстати, о приличных… – Камилла неловко дёрнула плечом. – Равен, я ведь зашла об Арслане поговорить.
– Он на что-то жаловался? – едко спросил малефикар. – Нет? Ты сама решила спасти мальчишку от злобного тёмного колдуна?
– Он не жалуется, но в посёлке…
Равен оборвал её досадливым взмахом руки.
– Свечку никто над нами не держал, – сказал он. – Сплетни – это сплетни и есть, не более того. А возиться с ним из одного наставнического зуда я не собираюсь. Хочет знать больше, чем полагается парню его происхождения, пусть платит. Сама знаешь, насколько ценится то, что даром досталось. Деньги его отца мне не нужны, своих на жизнь вполне хватает, а шлюх я не люблю.
– А платить собой за знания – это совсем не то, что торговать за деньги, – буркнула Камилла.
– Конечно, – подтвердил Равен.
Она прикусила губу. Ну да, и кто её просил лезть? Тем более что Арслан несчастным совсем не выглядел. Очевидно, для него платить собой за не просто ключ от библиотеки, а за занятия с настоящим наставником, было вполне… допустимо. А репутация в посёлке… Много он там бывает: с утра в лаборатории, весь вечер в библиотеке. Только ночевать домой и приходит, и то не всегда.
И судя по тому, что Равен опять заказал ей масло с каким-нибудь приятным запахом и с лёгким обезболивающим эффектом, жаловаться парню в самом деле не на что.
– Ладно, – вздохнула она, – прошу прощения. Действительно не моё дело.
– Не твоё, – охотно согласился Равен. – Ты же не лезешь в отношения Нортона и Фламме. Вот и к нам не лезь. Сами разберёмся.
– Алан с Каспаром взрослые мужчины, способные сами за себя постоять, – возразила она. – Там уж точно никто никого не принуждал, даже если что-то и было.
Равен склонил голову набок, откровенно разглядывая её.
– А ты совсем не ревнуешь? – спросил он с любопытством.
– Не умею, – фыркнула Камилла. – Нечем, наверное.
– Ну и правильно. Тем более, вряд ли что у них и было. То есть, Фламме точно к твоему любовнику подкатывался, но Нортон с северного побережья родом, а там на такие штучки смотрят почти как орки – два мужика? Быть такого не может! А если может, то утопить обоих! Скажи-ка лучше, ты к Солнцевороту не хочешь повторить совместную медитацию? – спросил он вдруг. Создатель знает, какими извилистыми путями шли его мысли, чтобы так вот перескочить с одного на другое.
– Не хочу, – открестилась Камилла. – Вдруг и правда дойду до первого кольца – оно мне надо?
– Тогда нужно искать кого-то ещё, – с неудовольствием заметил Равен. – Всем понравилось, все хотят ещё, а ты не желаешь в семёрку входить.
– Арслана взять, – проворчала Камилла и даже нацедила себе остатки вина из бутылки. Хотела она на самом-то деле. Хотела, но боялась, что схлопочет совершенно ей не нужное расширение резерва.
– Двоих в качестве балласта многовато будет.
– А уравновесить эльфийскую кровь Анвэн орочьей?
– А это ещё что за бред? – удивился Равен.
– Бред, – согласилась она. – Полный. Ладно, пойду спать, поздно уже. И ещё раз прошу прощения.
***
Для нормальных людей начавшаяся непогода была поводом к нескончаемому ворчанию. Для гарнизона – долгожданным отдыхом от бесконечных ерундовых вроде бы, но от того не менее утомительных стычек с орками и бандитами.
