Текст книги "Змеюка (СИ)"

Автор книги: Арабелла Фигг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Посёлок выглядел довольно зелёным – сказывалась близость реки, на которой стояла крепость и с которой можно было возить воду для полива деревьев и огородов. Ещё здесь осенью частенько случались затяжные холодные дожди, и под дождевую воду во многих дворах были выкопаны резервуары, обмазанные жирной глиной и обожжённые, чтобы вода не уходила в землю. А вот дальше в степи, говорил ночью Алан, все дороги идут от колодца к колодцу. Есть небольшие озёрца, но вода в них солоноватая. Есть орочья святыня Небесный Сад – там несколько родников бьют в одном месте, сливаясь в Зеркало Неба, там растут яблони и вишни и туда съезжаются каждый год на совет шаманы. В сущности, в западной части Пыльных Равнин это единственное постоянное поселение, остальные орки кочуют по степи, воюя друг с другом за лучшие места для выпаса скотины. И здешние орки, кстати, горным не чета – мелковаты, словно с гоблинами кровь смешали, и никакого горского «умри с честью» знать не знают. Вот разве что на женщин тоже руку никогда не поднимут. Зато воруют их ещё более ловко и нагло, чем горные сородичи.

Ну вот, только подумала она про орков, тут же целая компания навстречу. Молодые, к сожалению. В том дурацком возрасте, когда росту в тебе полторы сажени, и любое море тебе по колено. В центре вышагивал довольно рослый парень в рубахе из ядовито-алого шёлка, расшитого для завершения убойного впечатления золотым галуном, а разноцветные камни на поясе и на кожаной головной повязке сверкали и переливались так, что глаза болели на это смотреть. И из рукоятки кривого меча… скимитара, кажется… торчал такой здоровенный голубой камень, что будь воин человеком, Камилла решила бы, будто это гранёный кусок цветного стекла. Но орку, наверное, проще было раздобыть настоящий, пусть и некачественный сапфир, чем гномье стекло.

– Ай! – прищёлкнул языком он, с восхищением уставившись на Камиллу. – Красивая женщина и умная, голову бреет, совсем как орк. Хорошая жена будет сыну хана, да?

– Хорошая вдова, – с ядовитой улыбочкой поправила Камилла.

– Почему вдова? – удивился он.

Она усмехнулась, быстро тронув большим пальцем безымянный. Серебряное колечко с неброским камушком ювелир изготовил для неё бесплатно – с условием, что для точно такого же она сварит точно такую же начинку.

– Дай мне руку, сын вождя, если не боишься.

Разумеется, он не боялся. Разумеется, он только гневно раздул ноздри от одного предположения, будто он может чего-то бояться! Он протянул Камилле руку, она задумчиво повертела её, то ладонью к себе, словно линии читала, то тыльной стороной, а потом цапнула зубами запястье. Уколов перед этим шипом, спрятанным в перстне. Орк обалдело уставился на неё, его свита – тоже.

– Ты что делаешь, глупая женщина? – возмутился он. – Зачем кусаешься?

Да уж, человеческий мужчина наверняка ответил бы на укус хорошей оплеухой. Если бы успел. На орка, кажется, укол не подействовал. Плохо. А она ведь читала, что орков даже не все смертельные яды берут. Даже мелковатых степных орков. Оставалось признать, что да, глупая она женщина, очень глупая, вот просто полная идиотка, и попросить прощения за дурацкую выходку.

Но тут сын вождя схватился за горло и начал медленно оседать в дорожную пыль. Зрачки у него расширились, он что-то попытался сказать, но его глаза закатились, и он рухнул мешком, пачкая желтоватой пылью роскошный алый шёлк.

Камилла напряглась, готовясь изречь что-нибудь грозное и пафосное, но один из орков выдохнул:

– Хатун… хатун Гюрза!

И вся компания уставилась на неё с почтительным восторгом и непонятным предвкушением.

– Перенесите своего друга в тень, – нервничая, распорядилась Камилла. – Ворот и пояс расстегните, под голову подложите что-нибудь, чтобы лежала повыше, а когда очнётся, давайте побольше пить. Просто воду, никакого пива!

– Он не умер? – удивился старший из орков. – Ты добра, хатун.

Они закланялись, прижимая руки к сердцу, потом подхватили покусанного и потащили его куда-то. И что это было?

Она купила почти всё, что ей требовалось, включая те стёганые одеяла, что посоветовала Пусси. У торговца лежали стопкой забавные ярко-полосатые, но он честно отсоветовал Камилле их покупать: линяют. Орки берут всё равно, они любят всё яркое, да и не слишком они замечают такую ерунду, как цветные потёки тут и там, но вот, ваша милость, гляньте, отличная бязь пошла на одеяло снизу, а сверху атлас. Ну, бледненько, да, зато никаких разводов на простынях. Два? Он сейчас же пошлёт сына, чтобы отнёс к воротам и оставил там караульным. Для госпожи алхимика, так? Конечно, ваша милость, все уже знают. Приходите ещё. Чего нет – закажем в Бурой Скале. А от больных суставов ничего не делаете? Осень на носу, а осенью колени ноют – спасу нет…

И на топлёный жир она легко договорилась, и купила чайный сервиз. В общем, первый выход в посёлок можно было бы считать удачным, если бы не это дурацкое происшествие с орками.

***

– Виноват, ваша милость, да только не велено её милость отвлекать.

Карла, мужичка более чем средних лет, дослуживающего последний до полной выслуги контракт, к Камилле приставили, переведя для этого из конюшни, где он обретался после ранения. Орочий скимитар рассёк ему бровь и щёку, на волосок не дотянувшись до глаза. Глаз не вытек, но рана загноилась, гной попал в глаз, и теперь он то и дело краснел и слезился. У целителя же, видимо, были заботы поважнее, чем слезящийся глаз какого-то рядового (не ослеп же!), так что Камилла сварила капли из собственных запасов, не из здешнего сена. Курс лечения был рассчитан недели на две как минимум, но Карл ожидал каких-то чудес с немедленным исцелением и был разочарован тем, как неторопливо продвигается дело. Приходилось пинать его, заставляя вот прямо сейчас, у её милости на глазах, закапать лекарство, а он не особо-то рвался слушаться какую-то штатскую соплю, да ещё и девку. Обязанности денщика он выполнял добросовестно, начищая туфли Камиллы до солнечного сияния, а уж пряжки и пуговицы на одежде и обуви прямо-таки огнём горели, но вот к поручению никого в лабораторию не впускать отнёсся без всякого энтузиазма, лениво и равнодушно бубня про «не велено».

– «Не велено», – передразнил смутно знакомый мужской голос (Камилла пока что не могла запомнить всех, с кем успела поговорить). – Ну-ка, глаз покажи. О, ничего себе! И это за четыре дня? Сходи в часовню и поставь пару свечек за здоровье госпожи Виперы.

– Пусть лучше как следует выполняет мои поручения, – буркнула Камилла, выходя в «кабинет», как она обозвала ту проходную каморку из-за стоящего в ней письменного стола. Слюдяной щиток она на ходу локотком, не задевая себя перчатками, сдвинула с лица вверх, чтобы не мешал разговаривать, так что он стал похож на козырёк кепи, только длинный и янтарно-прозрачный. – Добрый вечер, господин главный целитель. Что за срочное дело?

– Вас не было за ужином, – пояснил он и, презрев оба стула, пристроился бочком на столе, отодвинув раскрытый журнал. Карл у него за спиной недоверчиво трогал глаз, так и хотелось дать дураку по рукам: глаз только-только слезиться перестал, и покраснение начало сходить, а тут в него лезут немытыми пальцами.

– Это будет повторяться с возмутительной регулярностью, – заверила целителя Камилла. – Зайду потом к господину Лео и попрошу каких-нибудь пирожков.

– Когда я говорил о том, что кроветворное мне нужно срочно, я не имел в виду, что вы сутками должны работать над ним. – Браун оценивающе оглядел её щиток, перчатки за локоть и глухой фартук. – Что такое опасное вы готовите? По запаху судя, у вас варится мыло… жасминовое, если не ошибаюсь…

– Не ошибаетесь.

– Вы так боитесь мыльных брызг в лицо?

– Мыло варится, – пожала она плечами, – а параллельно я готовлю настой из ползучей лозы. Наделаю желатиновых шариков, – ехидно прибавила она, вспомнив Терезу, – и буду швырять в тех, кто меня станет отвлекать.

Целитель досадливо махнул рукой, словно муху отгонял.

– Мыла много? – нетерпеливо спросил он.

– Самый большой котёл, какой нашёлся. То, что мне выдал господин интендант, мне и в руки-то брать боязно, я им даже лабораторную посуду не мою. А вам, господин Браун, простите, придётся ждать следующей партии – эта уже раскуплена заранее, мне самой останется только со стенок соскрести. «Ну вы же в любой момент сделаете для себя ещё», – передразнила она жену первого сотника, разнюхавшую-таки, что Камилла собралась сварить нормальное мыло. – А что ему вылёживаться и твердеть почти три недели, никто вообще слушать не хочет. Требуют отлить им горшочек, а там уж они сами разберутся, как его употреблять. Здесь настолько всё плохо?

– Не то слово, – вздохнул целитель. – Любую ерунду надо везти за десяток лиг из Бурой Скалы, причём под охраной, а фуры не так уж много могут вместить сверх заказанного официально. Вам уже, наверное, разболтали, как мы собачились с Наркисом, предшественником вашим? Он в последние годы вконец обнаглел, лекарства для меня готовил на скорую руку, как попало и из чего попало, лишь бы отвязаться, а сам заколачивал денежки на ерунде вроде мыла и пудры для девиц из «Цветущей Розы». Он тут в окрестностях тальк нашёл, – пояснил Браун. – Я подкинул местным мужичкам работку – добывать его и молоть…

– На присыпки?

– Да, для лежачих особенно. А Наркис всё норовил из этого талька пудры наделать для девок.

– И для адъютанта? – Не будь у дорогого коллеги покровителя, он бы так не наглел. А для красавчика Акселя его не напудренная мордочка наверняка была куда большей бедой, чем пролежни у тяжёлых больных.

Браун мрачно кивнул.

– Я ведь весьма посредственный маг, – сказал он, тяжко вздыхая. – Нет, целитель я хороший, скажу не хвастаясь, но вот именно сил магических у меня… Заклинаниями пользуюсь только если деваться некуда. Только если без них потеряю раненого, остальное уже зельями да молитвами приходится добирать. – Камилла понимающе кивнула, опять порадовавшись про себя, что смешной магический резерв не позволил ей учиться на целителя. А то бы ведь так же теперь страдала и без магии толком, и без лекарств. – А когда зелий в обрез, да и те откровенная халтура…

– Господин Браун, – сказала она, глядя ему прямо в глаза, – я не стану врать, заказы со стороны брать я буду. Сами понимаете, открыть свою мастерскую – денег надо не просто много, а очень много, и я как-то должна их заработать. Но я вам слово даю, что буду заниматься этим только после того, как полностью выполню ваши заявки. Вы бы ещё подсказали мне, кого можно нанять в помощники, а? Ученика я брать не имею права, но нанять того, кто будет мыть колбы и готовить со временем простые мази, которые только мешать, мешать, мешать, не отходя… Меня бы это здорово разгрузило.

– У сукиного сына был парнишка на подхвате, – кивнул целитель. – Наркис ему потом рекомендацию давал, чтобы мог учеником попроситься к тому же Теофилиусу… Не знаю, взял тот или нет. Это алхимик в городе, – пояснил он, спохватившись, что совсем недавно прибывшая девица может и не знать, о ком он говорит. Камилла, к сожалению, знала. – Но вообще, я поспрашиваю. Полукровку взять не побоитесь?

– Да я сама не вполне человек, – усмехнулась Камилла. – Осьмушка эльфийской крови, как вам?

– После Анвэн с её половиной?

Камилла поневоле кивнула: вот уж рядом с кем даже склочный малефикар Равен Грант казался эталоном терпения и хороших манер.

Они ещё немного поболтали, потом Камилла вернулась к прерванной работе, а Браун погнал Карла в «Цветущую Розу» за какой-нибудь едой.

– Вы бы поговорили с Аланом, – сказал он, встав в дверях той лаборатории, где Камилла возилась с сыпушником – и не пускать никого, кто случайно забредёт в подвал, и держаться подальше от едкой дряни: на нём-то была обычная одежда, не кожаный фартук поверх толстых, как у кузнеца, суконных штанов и куртки. – Хороший ведь парень, и вы ему сразу понравились.

– О чём мне с ним говорить?

– О смысле жизни! – неожиданно рявкнул целитель. – Чем он вам не угодил?

Камилла закончила нарезать листья, брызжущие и истекающие соком, от которого запросто могла слезть кожа с рук, переложила их в колбу и очень осторожно залила водой. Вот так, пусть постоит до утра, утром аккуратно нагреть, дать ещё настояться, потом процедить… Щиток мешал разговаривать, и хвала Создателю, господин главный целитель или сам это знал, на собственном опыте, или догадывался, что молчит Камилла не из тупого упрямства. Он даже умыться ей помог, потому что перчатками, в которых она нарезала листья ползучей лозы, совершенно точно не стоило прикасаться ни к себе, ни к другим.

– Видите ли, господин Браун, – сказала она, разобравшись с защитной одеждой, – меня за мои неполные двадцать пять четырежды собирались выдать замуж. При том, что мне самой замужество это на… совершенно не нужно. Меня несказанно раздражают попытки что-то решить за меня, понимаете? А у господина Нортона, как я погляжу, это уже в крови.

– Он отвечает за целую сотню здоровых мужиков, половина которых старше его, а у второй половины в заднице свербит от желания доказать, что и у них яйца железные, не хуже, чем у ветеранов. Думаете, легко выйти из образа сукиного сына, который всю эту ораву держит за их железные яйца?

– Нелегко, – признала она. – Возможно, ему следовало бы поискать девушку, для которой это в порядке вещей – что всё решает муж, а ей остаётся только слушаться? Чтобы позволила ему самому принимать решения, воплощать их в жизнь, отвечать за них, а сама с комфортом сидела у него на шее? А со мной господин сотник вечно будет бодаться, кто в доме хозяин. Я фигурально, – с тяжким вздохом уточнила она. – Я, хвала Создателю, наконец могу не оглядываться ни на отца, ни на наставника и совать голову в новую петлю не настроена совершенно.

========== Хатун Гюрза ==========

Господину коменданту было уже… хорошо за сорок, мягко говоря, и судя по фигуре и лицу, у него должно было пошаливать сердце. Вид тем не менее у него был вполне бодрый, а голос зычный. А ещё он любил комфорт, но не особенно гнался за красотой и богатством обстановки: кабинет был просторен и светел, мебель удобна, но уже порядком потёрта-поцарапана, а портному, шившему господину Гарту форму на заказ из дорогого сукна, явно было велено постараться, чтобы форма эта не жала и не натирала, а уж как она будет сидеть на грузной фигуре – дело десятое.

О том, что госпожу Виперу желает видеть комендант, Камиллу предупредили за час. Ну, спасибо, хоть дали время нормально умыться и переодеться, а не потащили прямо в защитной робе. Хотя… явиться к начальству в жутких, с трудом гнущихся штанах, в проеденном кислотой фартуке, в длинных перчатках и с мордой, закрытой щитком – может, он бы подумал в следующий раз, вызывать ли такое страшилище? Но в шёлковой рубашке и в очень, очень недешёвой, модного кроя мантии с серебряными пряжками Камилла, понятно, чувствовала себя гораздо увереннее. Может быть, и наставнику проще было разговаривать с состоятельными и влиятельными заказчиками, когда и сам он одет был не хуже, чем они? И их с Корвином Змей для того же приучал к дорогой одежде с отрочества – чтобы привыкли носить её непринужденно и свободно?

– Ага, – сказал Гарт, откровенно разглядывая её. – Вот и наша хатун Гюрза. Проходите, сударыня, садитесь. Мне бы, конечно, поинтересоваться, как вы устроились и прочим в том же духе, но мне больше хочется спросить, как же вы умудрились так вляпаться?

– А можно объяснить, господин комендант? – устало попросила Камилла. – В последнее время я толком не высыпаюсь и плоховато соображаю из-за этого.

– Браун вас расхваливает, – ворчливо проговорил тот. – И кстати, требует, чтобы я запретил вам так над собой издеваться. Ничего жизненно важного ему больше не требуется, а всё остальное вполне можно приготовить в рабочем порядке. Слышите, сударыня? Никаких больше полуночных бдений!

– Это не всегда от меня зависит, – возразила она. – Иногда я просто не могу отойти от атанора почти сутки, у меня же нет помощника, которому я могу передать часть своих обязанностей. А та девочка, которую я наняла делать уборку, ещё ну никак не способна меня заменить. Словом, простите, господин комендант, но я работаю так, как привыкла. Вот начнётся у меня депрессия, и буду я кое-как готовить отвар хрустальной благодати, а потом тупо валяться сутками – и придёт к вам господин главный целитель жаловаться на меня, что плохо работаю… Лучше объясните мне, будьте добры, что за хатун Гюрза и во что я вляпалась. Хатун – это жена хана, я уже знаю, – прибавила она.

– Не только. Жена, дочь, просто знатная женщина… да просто женщина, к которой хотят обратиться с подчёркнутым почтением, – поправил комендант. – А почему Гюрза… У орков есть этакий сказочный персонаж – Змеиный Хан. Считается, будто сам он или его дети время от времени появляются среди орков или иных разумных существ по каким-то своим загадочным делам и ищут достойных. Если достойные действительно… хм… достойны, они могут просить змеев выполнить любое их желание. Попросить славы, богатства, любви красавицы – чего угодно, и Змеиный Хан либо его дети обязаны желание это исполнить.

– Блядь! – выдохнула Камилла. – Ой, то есть… прошу прощения. Я же всего только припугнуть хотела!

– Вот именно, блядь, – усмехнулся он. – С вас теперь выбор достойного, раз уж вы здесь появились.

Он прошёлся туда-сюда вдоль стены с висевшей на ней огромной картой, сплошь утыканной загадочными военными значками. Камилла молчала, переваривая свалившуюся на неё новость, и Гарт заговорил сам.

– Вообще-то, – сказал он задумчиво, – это можно использовать. Придумаете квест для орочьего молодняка, глядишь, они этой осенью будут заняты и не станут соваться на фермы и хутора. Ну, там нацедить яда двенадцати змей. Вроде бы на змеином яде мазь какую-то делают?

– А зачем змеиная ханша станет просить у кого-то змеиного яду? – возразила Камилла. – Ей ведь только свистнуть, змеи сами приползут и сами яд отдадут.

– А выбрать самых ловких, бесстрашных и удачливых? Устроить испытания в три тура с выбыванием, – комендант что-то про себя прикидывал, и выцветшие глаза понемногу азартно разгорались, – этак им на всю осень хватит.

– А потом? Попросят у меня великое ханство от Мёртвого хребта и до Абесинского моря? Или клад, найдя который, можно всю оставшуюся жизнь жить припеваючи? И что я отвечу?

– Настоящий мужчина и воин сам добьётся всего, что он считает достойным себя, – возразил комендант. – Что это за хан, которому надо ханство принести на змеином хвосте? Пусть сам собирает народ под свою руку! А вся оставшаяся жизнь – это сколько? Полвека? Год? День? Пара часов после находки?

– Демагогия, – проворчала Камилла, но с облегчением подумала, что отовраться в принципе возможно, да. Хотя врать она не умела, не любила и предпочла бы не начинать эту сомнительную возню. Кто посмеет поторопить змеиную ханшу? Она выбирает по-настоящему достойного, а торопиться ей некуда. Змеи же бессмертны… ну, пока не убьют, понятно. Сбросят старую шкурку – и опять молоды и красивы. Хотя послать десяток дураков, чтобы каждый набрал яду двенадцати змей… М-м, какой соблазн! – Растянуть квест на три года, – со смешком предложила она. – Чтобы до конца добрались самые терпеливые из самых достойных. А там у меня и контракт закончится, и не будет никаких вопросов, почему я осталась, хотя достойные уже нашлись.

– А вы собрались уезжать через три года? – Гарт нахмурился. – Зря, сударыня, зря.

– Почему?

– Я уж не говорю о том, что мне нового алхимика где-то искать, так и вам-то не лучше придётся. Вот заработаете вы денег, купите домишко в городке вроде Бурой Скалы, – тон у него стал мягким, вкрадчивым даже, – патент с боем у магистрата вырвете – а дальше? Какой-никакой шарлатан в любом городишке размером с мою крепость имеется, вам придётся у него заказчиков отбивать, а вы женщина, да ещё молодая и красивая… вас же просто никто не примет всерьёз! Будто вы нашего брата не знаете: все будут думать, будто вы за свой подмастерьевский ранг сами знаете чем расплатились, и доверить вам что-то серьёзнее мятного сиропа – только деньги выбросить на ветер.

– Мыловарню открою, – огрызнулась Камилла. Очень уж живо ей вспомнились кретинические намёки экзаменаторов на её интимные отношения с наставником. Даже если бы это было правдой, какое отношение это имеет к знаниям и умениям претендента на звание подмастерья? Пятерым старым сморчкам она уж точно не давала и не собиралась. Даже за свидетельство о пройденных испытаниях. – Мыло всем нужно, и много, а хорошее мыло стоит дорого.

– Лучше здесь её откройте, – совершенно серьёзно посоветовал комендант. – На паях с каким-нибудь ушлым мужичком. С него мастерская и работа, с вас рецепты и всякие дорогие штуки вроде душистых масел, и что там ещё нужно? А сами занимайтесь тем, что вам нравится. Лаборатория есть, никто вас не спрашивает, что вы там варите, хоть эликсир бессмертия. Хотите – книгу пишите, как старичок, с которым я в молодости служил в одном форте. Хотите – патенты на новые составы получайте. Нотариуса здесь нет, все документы, которые вы будете в свою Коллегию посылать, мой адъютант заверит, так что вас точно не ограбят: это ва’м судиться с каким-нибудь известным старым говнюком придётся долго и нудно, а если на пакете будут армейские печати, мало найдётся желающих связываться.

Камилла опешила. Она понимала, что комендант Гарт человек неглупый, если уж сам, без влиятельной родни, сумел дослужиться до такого звания, пусть даже крепость ему досталась на окраине цивилизованного мира. Но что он настолько… практичен и посвящён в такие тонкости…

– Что, удивлены? – усмехнулся он. – Тупой старый солдафон, оказывается, не такой уж тупой и не такой уж солдафон? Люблю вот, понимаете, талантливых людей и не хочу их выпускать из своих жадных загребущих лап. Брауна вон уболтал, тот до полной выслуги вряд ли отсюда куда-то денется, а может, и после… Так что вы подумайте над моими предложениями, подумайте. А про мыловарню я, кстати, не шучу – зачем вам время на такую ерунду тратить? Вот натравлю на вас Курта, пускай подберёт вам делового партнёра в посёлке.

– Курт – это господин Форестер? – наморщила лоб, припоминая, Камилла. – Интендант?

– Он самый. Если намекнуть ему, что и он сможет лапки погреть, он вам сам всё организует, включая разрешение наместника, вернее, его помощника по торговым делам. Не отвлекая занятую девушку от реторт.

Камилла озадаченно хмыкнула. Что интендант сбывает в посёлке мыло, которым побрезговали… м-м… не рядовые – это к гадалке не ходи. Комендант, понятно, в доле. Ну, как в доле? Интендант делится выручкой, чтобы начальство закрывало глаза на его делишки. И судя по всему, Форестер не зарывается и лишнего не ворует, – так, тащит то, что плохо лежит, – то есть, тип он умный и осторожный, и с ним вполне можно иметь дело. Но Создатель, если связываться с этой мыловарней, через три года отсюда не так просто будет уехать! С другой стороны, иметь долю в маленьком, но надёжном предприятии… Она представила себе, как небрежно роняет в разговоре с городским цирюльником: «У меня мастерская на паях», – и сдержанно фыркнула, однако что-то такое в душе осталось, да. Совладелица мыловарни – это вам не бродяжка с патентом подмастерья. Даже если мыловарня – это просто дощатый сарай с печью, котлами и формами.

– А с орками вы поаккуратнее, – посоветовал Гарт. – Прежде чем пугать их или ещё как-то производить впечатление, спросите старожилов, что ли. А то нам тут только храма Змеиного Хана не хватает…

***

Атлас анатомический попал Камилле в руки гораздо раньше географического, и потому Империя ей всегда напоминала формой печень, у которой западный край немного неправильно изгибался, следуя руслу Данувия, и сходился с верхним, северным, в Серебряной Гавани, городе, где западная часть принадлежала эльфам, а восточная – людям. А вот восточный край спускался на карте так далеко на юг, что Камилла всегда недоумевала, почему жители Срединных Земель зовут её страну Империей Единого Севера: граница Империи с Лазурным Берегом проходила гораздо южнее, чем горный хребет, отделявший то же Приболотье от приморских княжеств. Другое дело, что так далеко от любого моря климат был куда более суровым – жарче и суше летом, холоднее – зимой. И всё же в Рассветном Отроге выращивали не только яблоки, груши и мелкие жёлтые сливы, а ещё и айву с абрикосами. Айва, правда, на вкус Камиллы, была совершенно несъедобна, хотя пахла очень приятно. Но жена торговца Назара угощала её милость айвовым мармеладом, и тот был очень даже неплох (особенно орехи в нём). Камилла вообще почитала кое-что об этом фрукте и подумала, что следующим летом займётся его изучением: некоторые его свойства определённо позволяли использовать айву в лечебных целях.

До настоящей степи, кстати, от крепости была почти неделя пути, если считать время, потраченное на дорогу крестьянскими возами или орочьими кибитками с товаром. Всадникам требовалось вполовину меньше времени, даже имперским, в броне и с тяжёлым вооружением, а орки, говорили старожилы, и вовсе налетали вихрем, оглянуться не успеешь. Камилла поинтересовалась, почему бы не построить форт поближе к таким беспокойным соседям – оказалось, что Рассветный Отрог запирает дорогу на запад, перекрывая собой безопасный и удобный распадок. Объезжать крепость с севера было, оказывается, чистым самоубийством: там голые склоны Мёртвого хребта осыпались от любого чиха лавинами каменных обломков. А южнее, у озера Змеиного, в которое впадала Гривастая, рядом с гораздо более крупной крепостью располагался целый городок, не чета здешнему посёлку при старом… ну, то есть, теперь-то перестраивающемся форте.

– Добрый вечер.

– Добрый, – согласилась Камилла, поднимая голову от расстеленной на столе карты дистрикта.

– Тебя опять не было за ужином.

– Я послала Карла за едой в «Цветущую Розу», – отмахнулась Камилла.

Честно говоря, это стоило таких усилий, что проще, наверное, было сходить самой: глаз у Карла в результате лечения стал видеть, по его словам, чуть ли не лучше прежнего, и изначально скептически настроенный денщик проникся к «штатской сопле» глубоким и искренним восхищением. Правда, выражалось оно, главным образом, в том, что теперь все попытки Камиллы пропустить ужин превращались в выслушивание бесконечного нытья и ворчания, что её милость-де себя не бережёт и что сколько можно кусочничать – этак себе всё нутро попортить недолго. Идти однако было лень, поэтому Камилла сидела в библиотеке и лениво разглядывала на карте места хоть сколько-то знакомые, а также те, о которых она что-то слышала, и прочие окрестности.

– Такое впечатление, что ты от меня прячешься.

– Ага, – смачно зевнув, подтвердила Камилла. – Загородилась рядами колб и пробирок, нацепила слюдяную маску, чтобы не узнал, и трясусь от страха, а вдруг ты догадаешься, что искать алхимика надо в его лаборатории? Самомнение у вас, господин сотник… Кстати, как ты попал в библиотеку? Это башня магов вообще-то.

Алан хмыкнул.

– Как один из старших командиров, я имею право ходить где угодно, – сказал он. – А по моей нижайшей просьбе господин Искатель допустил меня до книжного фонда.

– До целительских атласов, основ медитации и сборников простейших проклятий?

– Вообще-то, это всё очень полезные книги, – возразил он. – Моя бы воля, я бы в военных школах давал хотя бы основы магии. Теорию хотя бы – чтобы заранее знать, чего ждать от магов, а чего требовать бесполезно и даже глупо.

– А как ты узнаешь заранее, с кем тебе доведётся служить? Это у вас тут служит дочь беглой друидки, которая, – Камилла вспомнила, что говорила об Анвэн Тереза, и процитировала: – Малую Бурю призывает щелчком пальцев. А вполне мог оказаться и подпасок, которого нашли при общей проверке и у которого артефакт-определитель кое-как нацедил первый круг.

– Ну, – он усмехнулся, – наш второй боевик, знаешь ли, тоже… не подпасок, хоть и нет в нём друидской крови.

Он взял стул от соседнего стола и переставил его вплотную к тому, на котором устроилась Камилла.

– Прости, – сказал Алан, усевшись рядом и взяв её за руку. – Уехал, пропал на полторы недели и слова при этом не сказал, что сам не знаю когда вернусь, но точно не скоро.

– Ты не обязан мне отчитываться. – Она опять зевнула и, не устраивая представлений с выдиранием руки из пальцев заведомо более сильного собеседника, положила левый локоть на стол и улеглась головой на него. – Ну, где там Карла носит? Хочу есть и спать. И всё, с завтрашнего дня, как и грозилась, начинаю готовить по бутылочке отвара хрустальной благодати, а в остальное время тупо валяюсь на кровати и плюю в потолок.

– Давай, я завтра лучше возьму двух-трёх солдат в сопровождение и покажу тебе окрестности крепости, – предложил он. – Ты ведь дальше центральной улицы посёлка так нигде и не была?

– И там-то всего дважды, – подтвердила Камилла. – Как бы орки меня ни прозвали, разгуливать в одиночку мне не хочется.

– Да, укусить Курака – это было… эпично, – усмехнулся он. – Долго плевалась потом?

– Прополоскала рот своим бальзамом. А он вполне годится на растопку.

Она прикрыла глаза, чувствуя, как его колено касается её бедра, а сильные жёсткие пальцы легко скользят по ладони, по запястью…

– И чем тебе девочки господина Лео нехороши? – спросила она, с досадой подумав, что самой надо было хоть разок туда наведаться, чтобы не расплываться теперь тающим воском.

– Кроме того, что с ними говорить не о чем? С мальчиками, кстати, тоже.

– А с чего ты взял, что я с ними о чём-то собираюсь говорить? В бордель не для этого ходят.

– Много ты бывала в борделях, – фыркнул он.

– Я? – Камилла посмеялась над его самонадеянной наивностью. – Если вдруг тебе интересно, ты второй, кому я не платила.

– Да уж?

– Алан! – она с невесёлым смешком подняла голову. – Ну, посмотри на меня…

– Очень привлекательная молодая женщина, – заверил он. – И глаза как янтарь. Слушай, а в тебе крови эльфов или фейри нет? У людей не бывает таких ярких глаз.

– Я не о том, – отмахнулась Камилла. – На мне же большими буквами написано: «Господа, у меня есть дела поважнее, чем пытаться понравиться вам». А между прочим, господин сотник, если вас не было в крепости полторы недели, как вы узнали, что меня опять не было за ужином? Господин главный целитель наябедничал?

– Он самый.

Он ещё что-то хотел сказать, но тут в библиотеку заглянул Карл и, выставив перед собой корзинку, словно оправдание, доложился:

– Ваш ужин, ваша милость. И господин Лео того… обижается, что сами не ходите.

– Давай сюда, – распорядился Алан. – И иди отдыхай, я сам присмотрю за госпожой Виперой.