Текст книги "Змеюка (СИ)"
Автор книги: Арабелла Фигг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
– Стоп-стоп, – Камилла покрутила головой, опешив от такого напора. – Господин Лео у нас кто?
– Хозяин наш, – с готовностью ответила самозваная командирша. – Мы эти… из «Цветущей Розы». Мы вас давно уже ждём.
– Мыло, масло душистое, противозачаточные зелья? – уверенно предположила Камилла.
– Не, зелья без надобности, – влезла другая девица. – Армейский же бордель, амулеты на всех. А вот всякие такие штучки – это да. Вы же нам первым наварите, правда? – простодушно спросила она, даже не скрывая корыстных причин своей любви к ближнему. – За то, что встречаем?
– Конечно, – заверила её Камилла с самым серьёзным видом. – А что, алхимика давно нет?
– Да больше полгода уже.
– А госпиталь как обходится?
– Готовое из города возят, но господин главный целитель ругается, что мало и плохое.
– Ещё травник есть, только он орочий половинчик, и ему господин Браун не верит. Ещё потравит чем солдат.
Камилла рассеянно кивнула, однако подумала, что с орочьим травником любопытно будет поболтать.
Девицы трещали вразнобой, но дружно тащили вещи в сторону, противоположную той, которую указал интендант. Наверное, надо было сначала всё-таки глянуть, что там за лаборатория и что за жильё, но ванна загадочного господина Лео после долгой, утомительной и очень пыльной дороги была неодолимым соблазном. Да и сведений о крепости и её обитателях у девушек наверняка имелся целый ворох. Варить для них после основной работы душистые притирания и хорошее, не бурое вонючее мыло было несложно, а выгода от этой подработки могла быть немалой, хоть и вовсе не финансовой. Хотя бы ту же ванну принимать раз в неделю – сомнительно, чтобы в комнатах гарнизонного алхимика предполагалось что-то в этом роде. Закуток с лоханью и кувшином разве что. А то и вовсе женские дни в местной бане.
Господин Лео носил длинные кружевные перчатки, красился и завивался, как стареющая прима, и жеманно тянул гласные. Зато Камиллу уже ждала горячая ванна, а после неё – превосходный обед. И нет-нет-нет, никаких денег, что вы, дорогая! Мы так счастливы видеть вас – и сейчас, и в любое другое время. Кстати, если не секрет, хотелось бы знать ваши вкусы? Мальчиков в «Цветущей Розе» немного, но они есть, и право слово, лучше обращаться сюда, потому что большинство здешних обитателей, даже командиры… Не хотелось бы говорить ничего плохого, но они… не слишком образованны и… м-м… грубоваты. За крайне редкими исключениями.
Потом отмытую и накормленную Камиллу потащили к кастелянше, чтобы она выбрала занавески, покрывала и коврики, потому что обстановка её ожидала, по словам господина Лео, просто ужасная, одно слово – казарменная. В общем, тащить в башню магов пришлось куда больше барахла, чем Камилла привезла с собой. И да, условия её ждали довольно… суровые: две смежные каморочки – в дальней узкая жёсткая койка, неподъёмный сундук и два стула, а в проходной – бюро, книжный шкаф (правда, без книг) и опять же два стула. То ли её предшественник как-то обходился этим, то ли вывез или распродал всё, чем пользовался десять с лишним лет. Пыль была тщательно протёрта, тюфяк и подушки – отхлопаны и проветрены на солнце, а полы помыты, но уюта это не добавляло. Добровольные помощницы немедленно кинулись вешать занавески и стелить коврики, а Камилла взяла свои документы и попросила проводить её к коменданту, а потом к Искателю – есть здесь Искатель? В Бурой Скале слабенькую, да ещё перегоревшую ведьмочку под надзор не взяли, так что очевидно, в крепости имелся свой куратор для магов гарнизона.
– Есть, как не быть, – подтвердила неугомонная девица, которую звали Пусси, оказывается. Скорее всего, это было прозвище, но Камилла и сама во всех трактирах и во всех Штабах Искателей называлась исключительно Камиллой Виперой, так что Пусси – и Пусси, ничуть не хуже и не лучше. – Только вы, госпожа мастер, всё ж таки сперва бы к господину коменданту.
– Я не мастер, – опять сказала Камилла, но Пусси только головой в мелких бараньих кудряшках потрясла.
– Как это не мастер? Умеете же и зелья там всякие, и румяна с белилами небось, и много другого-прочего.
– Румяна с белилами не пробовала, – признала Камилла, решив не тратить время на разъяснения, что такое мастер и что такое подмастерье по меркам Коллегии Алхимиков. – Будет время, можно будет и попытаться что-нибудь такое приготовить. Правда, если своего зельедела полгода не было, со временем будет очень печально. Стройка же тут у вас для полного счастья: кто с лесов упал, кто спину сорвал, кто инструмент или каменный блок уронил, и не обязательно себе на ногу…
– Не, этими костоправ из посёлка при крепости занимается. В госпитале только солдаты.
– А раненых много бывает?
– Да не так чтобы. Орки больно не наглеют, им даже торговать здесь дозволили: шкуры лошадиные там, овечьи, ещё какие, шерсть настриженная, войлоки, всё такое прочее. В начале осени обычно только шастают через границу, где кого пограбить. Молодых на такие дела посылают, чтобы вожди потом морды делали лопатой, дескать, молодёжь буянит, а никто им такого не дозволял. Сами попались – сами виноваты.
– А что взамен покупают? – с любопытством спросила Камилла. Об орках она, разумеется, и читала, и слышала, но девушка, видевшая их вживую – это же гораздо интереснее.
– Да провизию всякую. А ещё очень любят тесьму, бахрому, галуны разные, пуговицы, бусы, да чтобы поярче, поярче. Сударь Назар им из Бурой Скалы мешками такое добро возит… Ой, хорошо, к слову пришлось. Вы, госпожа мастер, непременно у него купите хорошее толстое одеяло, шерстью простёганное, а то и два. Здесь зимой, знаете, как противно? Снега чуть, иной раз и по щиколотку не выпадет, зато ветрище – у-у! До костей продувает. Так со стороны Пыльных Равнин и свищет.
– Понятно. Спасибо, Пусси.
– Да за что? Всё равно днём толком заняться нечем. А тут с хорошим нужным человеком знакомство сведёшь, – девушка хихикнула, искоса глянув на Камиллу. – И польза тебе, и удовольствие – всё разом.
– А с чего ты взяла, что я хороший человек?
– Да так. Вижу. Вон про каменщиков спросили, часто ли калечатся. Кому бы другому и в голову не пришло: мастеровые – и мастеровые, кому они на хрен нужны?
– А-а, – озадаченно проговорила Камилла. – Если так…
Попасть к коменданту было несложно. Пусси объявила часовым при входе в центральную башню, или как это правильно называется, что это госпожа алхимик желает доложиться его милости господину коменданту, и девицам ещё и честь отдали. Этак игриво, Камилла даже засомневалась, принимать ли на свой счёт.
А вот сам комендант был очень занят. Дверь в его кабинет прикрыта была неплотно, и оттуда слышались голоса, обсуждавшие какие-то мёртвые зоны и секторы обстрела. Документы у Камиллы принял его адъютант, холеный красавчик с такой внешностью, что поневоле лезли в голову мысли о том, что’ он забыл в этом захолустье, во-первых, а во-вторых, не входят ли в его обязанности иные услуги, кроме собственно адъютантских. Разумеется, Камилла ни единым намёком понять этого не дала, и вообще была холодновато, суховато-любезна, как и сам адъютант.
– Когда у коменданта найдётся немного свободного времени, он побеседует с вами лично, – снисходительно заверил её красавец.
– В таком случае, будьте добры, известите меня об этом хотя бы за два-три часа, – в тон ему отозвалась Камилла. – Есть процессы, которые можно прервать, только испортив все исходные материалы. Мне не хотелось бы, чтобы из моего жалования вычитали стоимость вытяжки феландариса всякий раз, когда у господина коменданта найдётся свободное время для меня.
Адъютант посмотрел на неё с таким изумлением, что Пусси за спиной у Камиллы, не сдержавшись, придушенно, словно бы в кулачок, хихикнула.
С Искателем было проще. Кругленький старичок с пушистыми бакенбардами (так и хотелось заострить ему уши и украсить их кисточками) полистал личное дело Камиллы, которое ему, оказывается, уже переслали из Ясеня, поцокал языком над почти мёртвым артефактом и выразил надежду, что процесс всё же обратим и такая талантливая девушка не лишится весьма полезных в её профессии способностей. Выглядел старичок уютно и безобидно, но Камилла не забывала, что у него тут на попечении не только целители, а ещё и боевики с малефикаром. Что умеет и может старый, очень опытный Искатель, проверять ей совершенно не хотелось.
Оставалось осмотреть наконец лабораторию, наверняка нуждающуюся в хорошей уборке, пролистать рабочие журналы и устроить ревизию в кладовой материалов и реагентов.
– Пусси, – сказала Камилла, когда они вышли из обители брата Мартина, – если тебе не трудно, сходи, пожалуйста, к главному целителю, спроси, когда у него найдётся полчасика для меня. Не хочу тратить время попусту, я ещё даже не видела, в каком состоянии мой предшественник оставил мне лабораторию. Сходишь?
– Отчего ж не сходить, – ответила та. – А вам и трудиться лишний раз незачем, вы же с ним за ужином увидитесь: господа маги и прочие вольнонаёмные в командирской столовой соберутся, а я скажу, что вам потолковать надобно, господин целитель сам и подойдёт.
– Спасибо, Пусси. Что бы я без тебя делала?
– Да вам вообще-то денщика должны были дать заместо служанки, – легко отозвалась та. – Но вы господину адъютанту как в лоб сказанули, что у вас свои дела важные могут быть, поважнее, чем вызов от самого’ коменданта, он и своё-то имя поди позабыл, не то что про денщика для вас.
Ну… наверное, она была права, но Камилла-то не была выпускницей военной академии, прибывшей служить под началом коменданта Гарта. Она была вольнонаёмной, и начальством он ей был чисто номинальным, тот же главный целитель мог спросить с неё больше. С другой стороны, комендант крепости, расположенной в таком захолустье, наверняка тут второй сразу после Создателя, минуя Императора и его Генеральный Штаб, и ссориться с ним не следовало бы. А! Что сказано, то сказано, что сделано, то сделано… Всегда можно потупить глазки и изобразить молодую дурочку, хоть наставник и фыркал, заверяя, что интеллект не спрячешь и не подделаешь, так что в такую дурочку ни один человек, имеющий хоть сколько-то мозгов, не поверит. Правда, признавал Змей, где они, люди, имеющие хоть сколько-то мозгов? Мало их, а большинство стареющих мужиков легко покупаются на слёзки в дивных янтарных глазках.
Словом, Камилла постановила выбросить это всё из головы (когда припрёт, тогда и подумаем) и занялась ревизией в подвале. Ритуальный зал располагался в цокольном этаже, и подвал был полностью отведён под нужды алхимиков: из проходной комнатёнки, расположенной сразу за лестничной площадкой, шли коридоры налево и направо. Один вёл к кладовкам, где аккуратно лежали отдельно друг от друга инвентарь и ингредиенты, другой – к двум лабораториям. Возможно, когда-то предполагалось, что работать будут двое, однако адъютант порадовал Камиллу новостью, что помощников ей, увы, не полагается, нет в ведомости такой вакансии. Но она сама может нанять хоть помощника, хоть просто прислугу для уборки – комендант подпишет пропуск. Камилла понятливо кивнула, прикидывая, что бы такого приложить к прошению о выдаче пропуска? Самому красавчику, понятно, сгодится любая ерунда для ухода за собой, а вот его начальству что презентовать? Ладно, придержала она свои размышления, помощника сперва найти надо, а она здесь даже в самой крепости не знает никого, что уж говорить про посёлок…
Запасами для преемника на первое время прежний алхимик озаботился, пошли ему Создатель здоровья и вообще всяческого благополучия. Особой уборки тоже не требовалось – так, пыль смахнуть, колбы и мензурки ополоснуть. Вообще, складывалось впечатление, что все эти полгода работали здесь понемножку, аккуратно прибирая после себя. Наверное, кто-то из помощников целителя вспоминал основы, полученные в Школе. Лабораторные журналы и книга расхода материалов тоже были в полном порядке. В таком порядке, что любому мало-мальски опытному человеку было ясно – писалось всё это исключительно для проверок и вообще для отчётности, а к реальным занятиям гарнизонного алхимика эта писанина имеет весьма отдалённое отношение.
О том речь и пошла за ужином с главным целителем, мужичком тех же лет, что незабвенный Асканио Серпент, и с манерами примерно теми же. Целитель Браун, правда, незнакомой девице, с которой не мешало бы поддерживать добрые отношения, откровенно не хамил, но это явно было поправимо. Вот получше познакомятся, сведут не только служебные, но и более-менее приятельские отношения – и будет Камилла Випера то змейкой ядовитой, то бестолочью, к гадалке не ходи. Пока, разумеется, оба ходили кругами, осторожно прощупывая друг друга: что лекарь, что алхимик – оба имеют доступ к крепкому алкоголю, сильнодействующим обезболивающим средствам, ядам и прочему, что в не злонамеренных даже, а просто в неумелых или дырявых руках может быть весьма опасным. Выяснить хотя бы приблизительно, чего от партнёра можно ждать, хотели оба, но оба пока что ни на волос друг другу, понятно, не доверяли.
А ещё, думала Камилла, надо будет как-нибудь с интендантом душевно потолковать. Спирт под грозным названием «реагент алхимический», в непрозрачных бутылях, оплетённых проволочной сеткой, в кладовой при лаборатории имелся в достаточных количествах, но зачем перегонному кубу простаивать зря? Тем более, что для многих натираний спирт вполне можно брать гораздо худшего качества, чем присланный для изготовления лекарств внутреннего употребления. Тот же двойной перегон можно использовать, а запах сивухи легко перебивается камфарой и прочими разогревающими прелестями. У господина же интенданта и старшего повара червивой крупы и подгнивших овощей-фруктов должно каждый месяц списываться столько…
Пока же она то и дело перекладывала вилку в левую руку, чтобы в правую вместо ножа взять стальное наливное перо из тех, что по старой памяти звались гномскими, и вписать в блокнот, который прихватила с собой в столовую, очередное срочное и неотложное зелье для госпиталя. На неё поглядывали и господа командиры, и господа маги, но она решила, что познакомится со всеми постепенно, а сегодня вечером, когда голова и так пухнет от обилия впечатлений, она просто не сможет никого запомнить сверх брата Мартина, целителя Брауна и девицы Пусси. Она даже от провожатых, желающих показать ей крепость, вежливо отделалась и из столовой вышла одна.
Смеркалось, а едва солнце опустилось к горизонту, заметно похолодало. Ну, это понятно: на востоке – степь, на западе – южные отроги Мёртвого хребта, сколько-то крупных водоёмов поблизости нет, и погоду без конца мотает от удушливой и пыльной дневной жары к ночному холоду. М-да… в здешних жиденьких перелесках не заночуешь, просто подстелив под себя плащ.
И всё-таки Камиллу понесло на новенькую, блестевшую в сумерках кварцевыми крупинками светло-серую стену – очень уж хотелось осмотреться с довольно приличной высоты.
Разумеется, она спросила, можно ли. Солдат, размеренно бродивший туда-сюда у подножия широкой, но без перил лестницы, сказал: «Да как желаете, ваша милость», – Камилла поленилась его поправлять и полезла наверх. Лестница была довольно пологой, не как в башнях, но идти по ней пришлось чуть ли не до угла, где стена поворачивала вслед за руслом реки.
Темнело, тут и там зажигались факелы, небо то и дело ненадолго затягивали идущие узкими косыми полосами облака. Ущербная луна то скрывалась в них, то проглядывала опять, и разглядеть что-то толком было невозможно. Степью явно следовало любоваться днём, при ярком солнце. Но всё равно, что-то в этом определённо было: поздний вечер, крепостная стена, луна, мелькающая в тучах… И кот, усевшийся на парапет, видимо, думал так же. Камилла почесала его за ухом, не уверенная, что он позволит трогать горло. Кот оживился и принялся обнюхивать её пальцы.
– Что ты меня нюхаешь? – спросила она. – Котовика среди трав точно не было, разве что простая мята. Или тебе нравится, как пахнет хрустальная благодать? Зря. Отвратительно заготовлено, я так целителю Брауну и сказала: «Это не лекарственная трава, это просто сено». Давай, я схожу к травнику и спрошу, нет ли у него котовика, а?
Кот муркнул и прикусил Камилле большой палец.
– Эй, – возмутилась она. – Я ему хочу травки купить, а он кусается! Сволочь ты… хотя, – прибавила она со вздохом, – за это вас и любят.
Она щёлкнула кота по уху, тот прижал уши и негромко предупреждающе завыл.
– Ладно, ладно, не злись, – она опять осторожно почесала его, только уже между лопатками, куда кошкам дотянуться сложно. – Подумаешь, щёлкнула легонько. У вас вообще девять жизней, не то что у нас. В этом южанам, пожалуй, и позавидовать можно: умерли, снова родились, уже кем-то другим, ещё пожили, опять умерли и опять ушли на перерождение… У вас так же? Молчишь? Не хочешь тайны кошачьи выдавать?
Она помолчала, наглаживая и почёсывая великодушно простившего её кота.
– А знаешь, – сказала она, – есть замечательные стихи. Неважно, в кого и во что ты веришь – ты будешь жить вечно.
Мы будем жить вечно,
Сквозь бури и битвы,
Сквозь зло и обиды
Шагая беспечно.
Мы будем жить вечно,
Бесстрашно и вольно,
Пускай порой – больно,
Пускай порой – лечь бы.
Мы будем жить вечно,
Где жить невозможно,
Развяжем лишь ножны,
Расправим лишь плечи.
Мы будем жить вечно
В обманщицах-сказках,
В балладах и красках
Картин безупречных.
К ней кто-то неторопливо, размеренным шагом подходил, и наверное, это выглядело ужасно глупо – стоит девица на стене и читает коту стихи. Но Камилла всё-таки закончила строфу, а подошедший, подхватив, прочёл последнюю:
Пусть стелет лёд вечер,
Пусть дышат тьмой двери,
Но в смерть мы не верим
И будем жить вечно…*
– Так, сир Мурильо? – спросил мужчина, тоже почесав кота, причём под челюстью. Мурильо не возражал.
– Почему «сир»? – поинтересовалась Камилла, уступая кота то ли хозяину, то ли просто давнему доброму знакомцу.
– А у него, как у южного сеньора, всего хозяйства – что под хвостом, зато гонору – выше головы, – охотно пояснил тот. Обманщица-луна смазывала черты лица, но блестела в глазах и на пряжках-галунах. Вроде бы, сколько сумела запомнить Камилла из краткого обучения в вербовочном пункте, знаки различия были сотниковские. Ну… ещё чувствовалось по манере держаться и разговаривать, что не рядовой, мягко говоря.
В общем, она посмеялась, опять посмотрела на вынырнувшую из заметно распухших туч луну и подумала, что пора, пожалуй, спать. Очень хотелось ещё поболтать с человеком, который любит те же стихи и так же разговаривает с кошками, но день был долгий и утомительный, а завтра дел будет ещё больше.
– Понятно, – сказала она. – Извините, я вас тут с благородным сиром Мурильо оставлю.
– Устали?
– Есть немного.
– Тогда давайте провожу. По незнакомой ещё крепости бродить в потёмках…
– Опасно? – удивилась Камилла.
– Нет, что вы. Просто свернёте не туда и забредёте в тупик, выбираться потом оттуда.
Камилла пожала плечами. Заблудиться в чётко распланированной крепости было сложно, но если любителю стихов хочется поболтать с новой обитательницей Рассветного Отрога – почему бы и нет? Пусть провожает.
Комментарий к Вольнонаёмная
* – Ольга Громыко, “Год Крысы. Путница”
========== Гарнизонный алхимик ==========
Камилле снился дом, с детства родная узкая и жёсткая койка, братец с краю – с его милой привычкой складывать руки-ноги на лежащего рядом…
– Ян, – проворчала она, спихивая с себя горячую тяжёлую руку, – подвинься, дурак, разлёгся, как кот на печи.
– Ян – это кто? – рука с живота убралась, а в смутно знакомом голосе зазвучали откровенно ревнивые нотки.
Камилла открыла глаза и с минуту изучала лицо, подсвеченное безжалостными косыми лучами недавно взошедшего солнца. Оказалось, что мутноватая луна не так и уж польстила господину сотнику – вполне было приятное лицо, некрасивое, но такое… располагающее. И даже моложе, чем показалось ночью. Впрочем, ночью Камилла больше судила по голосу, а голос был жестковат, сорванный слегка и с то и дело прорывающимися командными нотками. Даже когда они больше дурачились и рассказывали смешные непристойные байки, чем занимались любовью, так и лезла из господина сотника привычка командовать. Над этим, кстати, Камилла веселилась отдельно.
– Ян – это брат, – подумав немного (ничего, пусть подождёт, никто вообще не обязан ему отвечать), сообщила она. – Только не делай, пожалуйста, большие глаза. Нас у родителей четверо, в каморке размером с половину этой для нас стояли две койки, старшие братья спали на одной, а на другой мы с Яном. Можно было делить постель с кем-нибудь из батрачек, но мне казалось, что родной брат лучше посторонней девицы.
– Понятно, – он улыбнулся чему-то дальнему и светлому. – Моя тоже бегала ко мне поболтать и погреться. Мы небогато жили, уголь экономить приходилось, в доме вечно было холодно, вот сестра и залезала ко мне под одеяло. Пришлёпает босиком, прижмётся ко мне, лапы свои лягушачьи на меня сложит… Мы помалкивали оба, потому что если Элиза попадалась, влетало нам обоим: девочке так себя вести неприлично, а старший брат должен объяснять сестре, что так поступать нельзя, а не покрывать её проделки.
– У деревенской жизни есть свои положительные стороны, – хмыкнула Камилла. – У всех добрых людей дети спят вместе, вповалку, а не так роскошно, как мы – всего-то по двое. И про ужасно неприличное слово «инцест» никто даже не слышал.
– Какой уж тут инцест, когда одна постель на всю ораву, – усмехнулся он. Он лёг набок, опираясь на локоть и легонько тронул серебряную змейку. – А это не его подарок?
– А не слишком ли много вопросов? – прищурилась Камилла. – Мы всего только разок переспали, даже имён друг у друга не спрашивали, а ты мне с утра пораньше допросы устраиваешь.
– Я не назвался? – поразился он. – Прошу прощения, Алан Нортон, командир второй сотни.
Тон у него стал невозможно официальным. Камилла усилием воли подавила смешок и отозвалась ещё более официально и церемонно:
– Камилла Випера, действительный член Коллегии Алхимиков в ранге подмастерья.
– А почему Гадюка? – удивился он. – Такая милая девушка.
– А чем это гадюки плохи? – обиделась за змей Камилла. – Милейшие создания, разумные и не склонные к пустой агрессии.
– Да уж?
– Ну… бывает, что они просто неверно поняли чьи-то намерения, – признала Камилла. – Ползёшь ты, понимаешь ли, никого не трогаешь, выбираешь мышку пожирнее, а тебе с маху наступает на хвост какой-то неуклюжий верзила! Конечно, захочется его укусить! Я бы и сама укусила, хоть у меня и нет хвоста.
– Буду иметь в виду, – серьёзно сказал он.
– Да уж имей, пожалуйста. А то ты ночью всё рвался покомандовать, а с ведьмами это может быть опасным.
– А ты ещё и ведьма?
– Слабенькая поднадзорная, но всё же ведьма. Что, разочаровала? – чуть насмешливо спросила она. – Таинственная незнакомка, читающая стихи в лунном сиянии, обернулась девицей заурядной наружности, но при этом ведьмой, да ещё и бритой наголо?
– Ну, что бритая наголо – это даже неплохо, – возразил он. – А то вечно потянешься разбудить подругу поцелуем и обязательно придавишь локтем волосы. И доказывай потом, что хотел доставить ей удовольствие. – Камилла сдержанно фыркнула, а он продолжил: – Правда, одна моя хорошая знакомая предложила разбудить меня как-нибудь… э-э… эльфийским поцелуем. И при этом – совершенно случайно, конечно! – задеть зубами уздечку. А потом сказать, что тоже хотела доставить удовольствие.
– Какая роскошная идея, – восхитилась Камилла. – А можно, я твою подругу буду цитировать?
– Это кому? – напрягся он, и у Камиллы разом пропало желание веселиться.
– Алан, – вздохнула она, – ты, кажется, с чего-то решил, будто наши вчерашние потрахушки дают тебе какие-то права на меня. Уверяю тебя, ты крупно ошибаешься. Я не то чтобы тащу в свою постель всех, кто под руку попадётся… Я вообще человек брезгливый и трусоватый. И именно поэтому в дороге через четверть Империи у меня не было никого, а тут ты подхватываешь стихи, которые я, как дура, декламирую коту. Я решила, что мы поймём друг друга. Ну… Спасибо, всё было прекрасно, ты хороший любовник, а собеседник ещё лучше, но у вас тут в крепости целых две магессы, и не говори мне, будто они блюдут целибат или хотя бы верность одному постоянному партнёру. – Уже потому, что нет идиотов всерьёз связываться с настоящими чародейками, не ведьмами деревенскими, с их-то дурным характером и непомерным самомнением. – Ты не можешь не знать, что такое магесса и насколько весело и безопасно устраивать ей сцены ревности. И всё-таки пытаешься что-то мне диктовать?
– Словом, ты меня отшиваешь? – он смотрел в упор, и Камилле захотелось побиться затылком об стену.
– Нет, если это будет просто секс для взаимного удовольствия, – изо всех сил спокойно ответила она. – Да, если ты думаешь, будто можешь требовать чего-то сверх этого. Я не солдат из твоей сотни, милый. Я алхимик.
Они, в общем, вполне мирно дошли до столовой, – господин сотник умел принимать разумные доводы, даже если был с ними не согласен, – однако от ночного ощущения лёгкости и близости не осталось и следа. «Жаль, – подумала Камилла, – в кои-то веки мужик не побоялся ни причёски, ни магических способностей…» Что ж, очень хорошо, что всё выяснилось сразу и никаких тебе пустых надежд, никаких иллюзий: Алан Нортон точно так же, как любой другой имперский мужчина, ждёт, что женщина прогнётся под него, под его интересы и потребности. Увы, господин сотник, желающую радостно надеть на себя ошейник ищите в другом месте.
Войдя, он сразу двинулся было к каким-то своим приятелям, подхватив свою спутницу под руку. Однако Камилла руку высвободила, извинилась и направилась к столу, за которым сидели две женщины с звёздами на лбу – целительница и боевичка.
– Вы позволите? – спросила она. Смешливая пухленькая брюнетка с зелёной звездой кивнула, эльфийская полукровка глянула надменно, но ответила:
– Садитесь. Вообще-то, здесь принято столоваться в компании тех, кто тебе чем-то близок, но вы здесь всего второй день… – и непроизнесённое «какой с вас спрос» так и повисло в воздухе. – У вас, очевидно, есть какие-то вопросы?
– Один, – сказала Камилла, решив проглотить высокомерный тон. Рано или поздно госпоже боевому магу непременно что-нибудь потребуется от гарнизонного алхимика. Вот тогда и посмотрим на ваше поведение, сударыня. – Не опасно ли женщине в одиночку ходить по посёлку возле крепости? Мне как-то не хочется оказаться кверху задницей поперёк орочьего седла только потому, что я сунулась в лавку, не вызвавшую у меня подозрений, – пояснила она. – В Бурой Скале меня звал с собой тип, назвавшийся торговцем из Рассветного Отрога. Я поблагодарила и ответила, что дождусь обоза.
– Днём на главной улице бояться нечего, – снизошла до ответа полуэльфа.
– Особенно когда ты дочь беглой друидки и запросто можешь призвать какую-нибудь Малую Бурю, просто щёлкнув пальцами, – фыркнула целительница. – Я Тереза, Тереза Неккер, можно просто по имени.
– Камилла Випера, рада знакомству.
– А уж мы как рады! Здесь сдохнуть можно от скуки, одно и то же день за днём, а тут новый человек, – целительница решительно оттёрла свою подругу, захватив инициативу в разговоре. – Орки не считают нужным спрашивать у женщины согласия выйти замуж, это да, – ответила она за боевичку. – Но силу – это они очень хорошо понимают. Ни один орк в здравом уме и близко к Анвэн не подойдёт хоть днём на главной улице, хоть ночью в степи.
– То есть, лучше не ходить одной?
– Днём улица от рыночной площади до часовни совершенно безопасна, – заверила Тереза. – И дорога от крепости до рынка тоже. Но уже в сумерках крепость лучше вообще не покидать.
– Понятно, спасибо.
– Да не за что, – отмахнулась та. – А теперь я готовлюсь на всякий случай нырять по стол, но всё-таки спрошу: вы заказы сверхурочные берёте?
– А под стол-то зачем? – удивилась Камилла.
– Да Наркис не в духе мог и швырнуть какой-нибудь дрянью, – с немного нервным смешком ответила Тереза. – Он носил при себе желатиновые шарики с настоем сыпушника и ещё чего-то в том же духе. Говорил, что это для самозащиты, его же никто не учил владеть мечом и прочими острыми железяками.
– Правда, злился он обычно, когда Браун требовал с него выполнения прямых служебных обязанностей, – уточнила Анвэн. – Ему, видите ли, изготовление лекарств для госпиталя мешало зарабатывать деньги на домик и патент.
– Ничего себе! – поразилась Камилла.
К ней подошёл, позёвывая и сражая мух перегаром, мужичок в сероватом полотенце вокруг пояса и поставил на стол тарелки с кашей и оладьями и кружку молока. С молока явно сняли сливки, но каша была вполне приличная, и оладьи тоже, разве что тесто перестояло немного. Ну… надо было привыкать. Дина осталась в Монастырских Садах, кухарка Зме’я – в Ясене, а после трактирных харчей здесь кормили вполне сносно. Впрочем, это была столовая для господ командиров и вольнонаёмных, не солдатская кантина. Понятно, что здесь повара не наглели.
– Да-да, – подтвердила Тереза. – А вы вчера такой допрос устроили Клоду, он даже растерялся немного…
– Так растерялся, что подушку под задницу подсунул, – пробормотала Камилла.
– Что? – изумилась Анвэн, а Тереза прыснула и сказала:
– Это такой ужасно пошлый анекдот, я потом тебе его расскажу. Но да, список из двух дюжин позиций – это он в самом деле растерялся. А то бы ещё больше надиктовал.
– И все срочно?
– Ох, – сказала Тереза и даже смеяться перестала, – Наркис, отслужив последний день по контракту, рванул отсюда так, будто его голову хан Готай своим молодчикам заказал. И между прочим, ни единой склянки про запас не оставил, пришлось мне вспоминать, с какого конца горелка зажигается, и хоть что-то варить самой. Но чаще городскому аптекарю заказывали, а у него и своей работы хватает, – она безнадёжно махнула гладкой белой ручкой.
– Понятно, – пробормотала Камилла. Вот, значит, почему в кладовой осталось довольно прилично всякого добра – его просто не использовали, когда была нужда. – А что вы хотели заказать, госпожа Неккер?
– Тереза, просто Тереза, хорошо? У вас уже Лео наверняка нормальное мыло просил. Сварите и на меня тоже, ладно? Я могу даже сразу деньги отдать.
– Я тоже, – быстро сказала Анвэн и тут же полезла за кошельком. – Кто вперёд, того черёд, так ведь, да?
Две откровенные старые девы в накидках сестёр милосердия, сидевшие чуть в отдалении и неодобрительно косившиеся на чародеек, при виде развязанных кошельков заметно напряглись. Так, кажется, надо ждать очередной предоплаты.
Камилла немного поспешно доела и вышла, пока не набежала небольшая толпа желающих купить мыла, для которого ещё не был даже топлёный жир закуплен. Кстати, у кого его можно купить? Ладно, на месте разберёмся.
